Дуэль

Встретивший ее в коридоре лакей передал, что ее ожидают в Белом зале. Элен рассеянно кивнула, гадая, поднимут ли остальные фрейлины тему ареста поручика Раевского. Стоило ей подойти к дверям, как ее сомнения рассеялись: окружившие Натали девушки в один голос утешали ее, пока Китти наигрывала на рояле что-то веселое.

– Я не верю, что поручика в самом деле обвинят! – уверенно заявила Мари. Элен оставалось только удивляться ее напору и неизвестно откуда появившейся прямолинейности. – В конце концов, это попросту несправедливо. На той поляне мог оказаться кто угодно!

– Вот именно, – поддержала Китти. – Неужели они бы тогда и простого прохожего обвинили?

– Мишель ведь не просто прохожий, – тихо ответила Наталья. Василина рядом успокаивающе сжала ее ладонь. – В первую очередь он офицер, замешанный в дуэли, и подозреваемый в убийстве. Я боюсь, даже если все обвинения будут сняты, это отразится на его карьере.

– Об этом стоит думать после.

Подойдя к дивану, Элен аккуратно присела рядом с Мари. Девушки обернулись к ней, ожидая продолжения ее слов, даже Китти прикрыла крышку рояля, с интересом взирая на старшую подругу.

– Элен, от Виктора Андреевича ничего не слышно? – вопросила Василина. – Неужели он в самом деле?..

Она осеклась, покосившись на Натали. Элен вздохнула.

– В одном я уверена: Виктор Андреевич выяснит правду. Что до ареста поручика, быть может, у него были причины так поступить.

– Возможно ли, что так он пытается защитить поручика? – предположила Мари. – Если бы сейчас поручик вернулся в гарнизон, внутреннего расследования было бы не избежать, а вместе с ним и новых пересудов. Официальное же расследование уже показало, что дуэль была вынужденной мерой, разве нет?

– Все так, но, думаю, здесь есть и другая причина, – вдруг догадалась Василина, лукаво стрельнула взглядом в сторону Элен и улыбнулась Натали. – Если Виктор Андреевич и впрямь верит в невиновность поручика, то его арест позволит ему ослабить бдительность настоящего преступника. Верно, Элен?

Сдержанно кивнув, Элен поторопилась спрятаться за чашкой с чаем и сделала вид, что не заметила понимающих переглядываний Мари и Китти.

– Натали рассказывала, вам помогает еще один офицер, – издалека начала Василина. – Кажется, штабс-капитан? Говорят, прекрасный военный и красивый молодой человек.

– Я слышала, несмотря на возраст, у него к тому же большой боевой опыт и множество наград, – подхватила Китти. Мари хихикнула.

– Удивительно, что при таких достоинствах он еще не женат. Вероятно, его сердце уже занято одной невероятно талантливой и прекрасной барышней.

Отчаянно краснея, Элен умоляюще взглянула на Наталью, но та явно не спешила ей помогать, наслаждаясь разыгравшимся представлением.

– Уверена, Виктор Андреевич теперь будет настороже.

– Достойный соперник ему не помешает. Однако что-то мне подсказывает, что штабс-капитану не на что надеяться.

– Как знать. Пока наша Элен не обручена, шансы у них равные.

– Мы можем сменить тему? – не выдержала Элен.

Ответом ей послужили озорные взгляды девушек и их дружный веселый смех.

– Не сердитесь, Элен, – миролюбиво обхватила ее за плечи Китти. – Пусть я не так давно при дворе и не знаю всех подробностей, но даже мне очевидно, как на самом деле относится к вам Виктор Андреевич.

– Не говорите глупости!

– Когда любовь не была глупостью? – серьезно возразила ей Мари. – Ради любви развязывались войны и преодолевались океаны. Если это действительно любовь, то ничто на свете не сможет заставить влюбленных отказаться друг от друга. Скорее трудности лишь еще сильнее сплотят их. Даже, казалось бы, необратимые вещи – смерть или забвение – окажутся бессильны перед таким чувством.

В белоснежном зале воцарилась звенящая тишина, лишь мраморные статуи взирали на притихших девушек, вспоминая, сколько похожих разговоров было на их веку.

– Почему вы вдруг об этом заговорили? – робко спросила Элен. Мари встрепенулась, посмотрела на нее со своей обычной насмешливой улыбкой.

– Потому что вы с Виктором Андреевичем слишком гордые, чтобы признаться в своих чувствах. Даже самим себе. Не вы ли всегда говорили, что, лишь будучи откровенной с самой собой, можно добиться искренности от других? Так отчего же с Виктором Андреевичем все не так?

Ответ Элен пыталась найти вот уже несколько дней кряду и неизменно приходила только к одному объяснению.

– Потому что я боюсь, – будто со стороны услышала свой голос Элен. Рука Мари на ее плече ласково дрогнула. – Порой откровенность приносит больше боли, чем счастья.

– Разве лучше всю жизнь прожить в молчании и сожалении? – спросила Натали. Элен не ответила. – Если однажды станет слишком поздно, вы станете жалеть об упущенном времени. Так не лучше ли беречь каждую минуту?

От горечи в ее голосе Элен стало не по себе. Слова Мари эхом отдавались в голове, снова и снова возвращая ее в тот далекий день, когда в заснеженном внутреннем дворе Зимнего дворца она впервые почувствовала – не осознала, а лишь ощутила – что рядом появился тот самый человек, на которого она хотела бы полагаться всю оставшуюся жизнь.

В повисшей тишине кабинета слышался лишь треск догорающей свечи да шелест бумаги, с которым Виктор переворачивал страницы потрепанного блокнота. Стрелки часов на каминной полке укоризненно цокали, уговаривая отправиться спать, пока еще не рассвело, однако Виктор упрямо просматривал тонкую книжицу.

Последние записи убитого поручика Рубина касательно игровых долгов содержались именно в ней. Разгадка должна таиться здесь.

Устало откинувшись в кресле, Виктор взглянул на софу в углу комнаты, протер глаза, заболевшие от долгого чтения, и вернулся к бумагам. Добавившиеся сегодня показания свидетелей прояснили сразу несколько моментов. Во-первых, его догадки насчет должников, которых убитый поручик шантажировал, в той или иной степени подтвердились. Разумеется, прямо об этом ни один из офицеров не сказал – да и кто бы признался в такой бесстыдной вещи – но даже косвенных упоминаний и намеков хватило для того, чтобы ясно увидеть правду. Во-вторых, выяснилось, что несколько должников присутствовали при ссоре Рубина и Раевского – а значит, любой из них мог воспользоваться представившимся случаем и подстроить гибель шантажиста.

Стоило признать, Алексей Львович внес огромный вклад в это дело. Не будь его, он сам наверняка бы упустил кого-то из свидетелей. Ему встретилась пара человек, которые, увидев, как он расспрашивает других, поторопились закончить игру, но у выхода их дожидался штабс-капитан, и попытка побега не удалась. За одно только это его стоило благодарить, но как Виктор не старался, язык не поворачивался произнести слова благодарности. Впрочем, Алексей Львович на том не настаивал, а потому Виктор ограничился простым кивком и коротким рукопожатием.

Сократившийся список подозреваемых теперь включал в себя лишь несколько человек, но даже столь небольшое количество нужно было тщательно проверить. А для этого ему вновь придется обратиться за помощью.

– Дежурный! – дверь кабинета открылась, и на пороге возник жандарм, тут же вытянувшийся по стойке смирно. – Приведите задержанного поручика Раевского.

– Слушаюсь.

Покосившись на часы, жандарм вышел, а Виктор вдруг ощутил укол совести. Будить человека в такой поздний час не хотелось, но и ждать дольше было рискованно. Поручик должен это понимать.

Вернувшийся вскоре жандарм, остановившись в дверях, пропустил вперед молодого мужчину. На вид поручик Раевский выглядел немногим моложе Виктора, особенно ярко это подчеркивалось непослушными кудрявыми вихрами. Тем не менее, Виктор наверняка знал, что это всего лишь видимость: ему самому шел уже четвертый десяток. Дружелюбно кивнув ему в знак приветствия, Виктор отпустил дежурного и встал, направившись к успевшему остыть чайнику.

– Прошу прощения, что пригласил вас в такой час. Надеюсь, вы не в обиде?

– Я все понимаю, Виктор Андреевич, – устало отозвался Раевский, с благодарностью принял теплую чашку и сделал глоток. – Ваша задумка дала какие-то результаты?

– Дала. Должен поблагодарить вас за то, что согласились на этот арест. Свидетели вашей ссоры с убитым определенно стали сговорчивее, узнав, что я лишь проверяю факты, а не доискиваюсь до их азартных дел.

– Признаться, вы меня удивили. Я много слышал о вашей смекалке и догадливости, но не ожидал воочию стать свидетелем вашей находчивости.

Виктор усмехнулся, представив, в каких красках до поручика могли дойти слухи о его персоне.

– Могу я спросить, для чего вы меня позвали? Нужна еще какая-то помощь? Если так, боюсь, от меня сейчас будет мало толку.

– Напротив, как раз ваше участие может стать решающим. – Виктор взял со стола раскрытый блокнот. – Скажите, кто из этих людей поддерживал Рубина во время вашей стычки?

Нахмурив брови, Раевский внимательно вчитался в список. К написанным рукой убитого инициалам прибавились заметки Виктора с расшифровкой фамилий. Поручик бегло пробежал их глазами, задумался на мгновение.

– Вот эти трое присутствовали, Юров, Березин и Шевцов. Еще был штабс-капитан Пургин. – Раевский прищурился и покачал головой. – Пожалуй, больше никого не припомню.

– Не помните, кто первым поддержал обвинение Рубина?

– Шевцов, – не задумываясь, ответил поручик. Виктор взглянул на него с удивлением. – Они с Рубиным недолюбливали друг друга. Последнее время и вовсе избегали – потому его слова меня особенно изумили.

Виктор вспомнил, как днем унтер-офицер Шевцов всячески отнекивался от расспросов, настаивая, что не имел с убитым никаких дел.

Выходит, интуиция его вновь не обманула. Осталось решить, как выманить преступника и заставить его раскрыть себя.

Замолчавший Раевский внимательно наблюдал за ним, изредка переводя взгляд на блокнот и обратно.

– Виктор Андреевич, позвольте вопрос? Люди в списке – те, кто оказался в той же ситуации, что и я?

Полная печали улыбка послужила вполне достаточным ответом.

– Все так. Но в отличие от вас они выбрали более легкий путь.

– Стало быть, наша дуэль стала превосходным прикрытием для мести, – поручик криво улыбнулся, опустил голову, отчего каштановые кудри упали ему на лоб. – Знаете, узнав о дуэли, Натали даже не подумала меня разубеждать. Она волновалась, разумеется, но была твердо уверена, что все обойдется малой кровью. Мы и подумать не могли, что все обернется вот так.

– Едва ли кто-то в силах предугадать поступки других. Тем более такие. Потому важно разобраться в подобных делах как можно скорее.

– Виктор Андреевич, знаю, еще ничего не кончено, но я должен вас поблагодарить, – встретив прямой взгляд Виктора, Раевский встал и горделиво выпрямился. – Будь на вашем месте кто-либо другой, моя участь уже давно была бы решена. Конечно, господин полковник наверняка бы тоже все перепроверил, но именно вы первым мне поверили. Благодарю.

Медленно встав, Виктор пожал протянутую руку, бросил взгляд в окно, выходившее в сад. Ему вспомнился тот день дуэли, когда в этот же кабинет, пылая от негодования, ворвалась одна совершенно удивительная особа. Помнится, все его слова и наставления так и остались проигнорированы. Подумав об этом, он не сдержал тихого смешка, посмотрел на поручика, глядевшего на него с вопросом, и качнул головой.

– Вы ошибаетесь, господин поручик. Первым вам поверил совсем иной человек.

В глазах Раевского мелькнул огонек догадки, и, тщательно ее обдумав, поручик понимающе улыбнулся.

– Должна сказать, меня удивило ваше письмо, – призналась Элен, следом за Виктором заходя в уже знакомый игорный дом.

На пороге их встретил городовой, отдал честь и поспешил проводить внутрь. По пути им встретилось еще больше полицейских, и Элен даже подумала, что Виктор Андреевич мог оцепить все помещение, дабы преступник не смог уйти. При мысли о том, что убийца находится среди них, ее пробила дрожь.

Похожее ощущение она уже однажды испытывала, находясь в одном кабинете Романа Аркадьевича вместе с убийцей Марфы и Аннет.

– Вы уже знаете, кто виновен?

– Есть подозрения, – весело отозвался Виктор Андреевич, вызвав немалое изумление у их сопровождающего. – Думаю, нашего преступника сегодня ждет прекрасное представление.

Таинственность в его голосе удивила ее еще сильнее, но свои расспросы благоразумно оставила при себе.

Большой зал игорного дома оказался полон народу. Несколько офицеров, недовольно поглядывая на полицейских, сидели за столами, а в дальнем конце Элен заметила Романа Аркадьевича, Алексея Львовича и Натали, вполголоса о чем-то переговаривавшихся. При виде вновь прибывших все разговоры стихли. Остановившись в центре комнаты, Виктор Андреевич усадил Элен рядом с Натальей и глубоко вздохнул.

– Несколько дней назад на дуэли был убит всем известный поручик Рубин. Все здесь присутствующие прекрасно знали этого человека. Кто-то знал его, как неплохого солдата, но, уверен, гораздо лучше все вы были наслышаны о его скверном характере. Некоторые даже сполна его прочувствовали на себе, – среди собравшихся прошелся шепоток. – Предлагаю побеседовать начистоту. Нам известно, что поручик Рубин и сам любил… смухлевать во время игры. Всякий раз в своем жульничестве он обвинял своего противника по игре, а его долг и запрошенные в качестве возмещения ущерба деньги записывал. Эти книги в руках полиции, поэтому прошу, не отрицайте, что шантаж имел место быть.

– Какой теперь смысл что-либо отрицать? – пробурчал себе под нос светловолосый мужчина, в котором Виктор узнал поручика Юрова. – Мы скрывали только, чтобы не опозорить свое имя. Ваше высокоблагородие, вы должны понимать, когда на кону стоит честь не только офицерского мундира, но и ваша собственная, вы пойдете на все, чтобы восстановить свое имя.

– Согласен, однако я бы не стал идти на поводу у шантажиста, – резко ответил Виктор Андреевич. – Мне интересно другое. Насколько нам известно, убитый не просто прибегал к шантажу, но еще и заставлял содействовать в обмане других. Если бы один и тот же человек раз за разом поддерживал новые обвинения, это вызвало бы излишние подозрения. У таких людей было куда больше причин желать ему смерти.

– Вы ведь уже выяснили личность убийцы, – сказал еще один мужчина, расслабленно откинувшись в кресле.

– Верно. Поручик Шевцов, это ведь вы первым согласились с нечестной игрой поручика Раевского в день его ссоры с убитым?

Взгляды всех присутствующих обратились к поручику, мгновенно напрягшемуся в своем кресле. Крепко сжав подлокотники, мужчина выпрямился в кресле и с неприязнью вгляделся в лицо следователя.

– Что вы хотите этим сказать?

– Лишь подытожить то, что уже было сказано ранее, – вступил в разговор полковник Строцкий. – Мы тщательно изучили ваши передвижения в день дуэли. Рано утром вы отлучились и вернулись только после полудня. Неподалеку от места убийства были найдены следы подков, а в конюшне гарнизона рассказали, что по возвращении ваш конь выглядел взмыленным, как если бы вы уезжали на несколько десятков миль.

– Верховые поездки стали запрещены законом?

– Разумеется, нет. При условии, что они не ведут к совершению преступления.

Кивнув стоявшему в дверях городовому, Виктор Андреевич смерил поручика пристальным взглядом, прищурился на мгновение, словно увидел нечто такое, что полностью подтвердило его догадки. Сама Элен могла лишь растерянно смотреть на разворачивающееся действо и поражаться дальновидности Виктора Андреевича и Романа Аркадьевича.

Вернувшийся городовой внезапно посторонился, и в комнату в полном обмундировании вошел поручик Раевский. При виде него Натали не сдержала судорожного вздоха, на что поручика ласково улыбнулся и подошел к следователю, тут же приняв беспристрастный и суровый вид.

– Меня удивило в тот день ваше полное единодушие с Рубиным. Что могло бы заставить двух недолюбливающих друг друга офицеров прийти к такому взаимопониманию?

– Возможно, последнее условие шантажиста? – выступил с предложением Роман Аркадьевич. Виктор кивнул.

– Вот только поступок поручика Раевского спутал убитому все карты. Вызова на дуэль никто не ожидал, хотя это было, пожалуй, единственно верное решение. Однако поручик Шевцов увидел в этом возможность раз и навсегда избавиться от шантажиста и очистить свою репутацию. Кто знает, возможно, однажды Рубин вновь напомнил бы о себе. Думаю, именно так возникли первые мысли об убийстве. Я все верно излагаю, господин поручик?

Шевцов молчал, его отсутствующий взгляд глядел куда-то в пустоту, и от этого зрелища Элен стало страшно. А в следующий миг поручик вдруг улыбнулся и расхохотался.

– Главная ошибка военного: не стоит недооценивать своего врага, – выдохнул он, отсмеявшись. – Как я об этом позабыл?..

– Настоящим я сообщаю, что с поручика Раевского сняты все обвинения, – проговорил Роман Аркадьевич, подошел к ним и подозвал пару жандармов. – Взять поручика Шевцова под арест.

Медленно поднявшись, поручик Шевцов обвел комнату взглядом, задержавшись глазами на Раевском и Натали, еще раз улыбнулся и вышел, сопровождаемый конвоем. Только когда он скрылся за дверью, Элен поняла, что невольно затаила дыхание, поспешно выдохнула и подняла голову. Стоявший рядом Виктор ловил взглядом каждое ее движение. Помедлив еще мгновение, он подошел ближе и осторожно коснулся ее плеча, словно вся она была хрупкой хрустальной фигуркой.

– Надеюсь, теперь вы перестанете во мне сомневаться?

Коснувшийся ее уха шепот в который раз за последние дни вогнал ее в краску, и, как Элен не старалась, сдержать счастливую улыбку ей не удалось.

Дражайшая Елена Павловна!

В ближайшие дни я возвращаюсь в Петербург. Теперь, когда дело раскрыто, мне надлежит заняться бумагами и подготовкой дела к суду. Вам наверняка любопытно, что ожидает поручика Шевцова. Когда увидитесь с Натальей Владимировной, можете ее успокоить. Уже сейчас я слышал много рассуждений о мере наказания, и многие сходятся во мнении, что поручика, в силу его былых военных заслуг, ожидает бессрочная каторга. Однако суд может решить иначе, ведь поручик совершил не просто умышленное убийство, но преступление против офицера, коим он сам является.