Ведьма Агнета. Демон-помощник и заколдованная комната

– Маам, пить, – протянул он.

Сходила за водой в дом. Принесла мальчику попить и нам чашки с чайником. На столе красовалась пятитысячная купюра, нехило их мадам потомственная ведьма обобрала.

– Меня Таня зовут. Все началось больше года назад. Ребенка как подменили, он начал дерзить, стал плохо учиться, пропадать в разных компаниях, – начала свой рассказ женщина.

– Сколько ему?

– 13 с половиной лет. Решила обратиться к магии, подумала, что к нему кто-то подселился. Нашла ведьму Хельгу, та провела какие-то обряды. Взяла с меня 20 тысяч и сказала ждать. Ребенок стал вялым, похудел, из дома не вылезал, учился плохо. Я снова пошла к ней, она сказала, что у него каналы забиты и на нем приворот висит от одноклассницы. Взяла пятьдесят тысяч. Не помогло. Я пошла к ней в третий раз. Она объяснила, что надо подождать, что она проведет дополнительные ритуалы, что все работает, но идет плохо. Моя энергетика на процесс плохо влияет.

– Не помогло?

– Нет. Я снова пошла к ней, но она меня везде внесла в черный список, а адрес ее я резко забыла.

– Тогда вы стали искать нового знахаря?

– Нет. Она же сказала, что у меня сильная энергетика, и я решила, что смогу сделать все сама. Нашла на одном форуме защиту от сущностей, став на хорошую учебу, заговор на послушание, шепоток на здоровье.

– Для мозгов там ничего не было, для их лучшей работы? – поинтересовалась я, взглянув на мадам скептически.

– Я же говорю, был став на хорошую учебу.

– И все это, вы, Танюша, бахнули на своего сына, у которого просто скакали гормоны, потому что он подросток. Почему к врачу не обратились?

Смотрела на нее и не понимала, вроде предо мной сидит нормальная образованная благополучная женщина, которая ухитрилась так подпортить жизнь своему ребенку. Нашла на ком эксперименты ставить – на собственном сыне.

– Врачи все шарлатаны, – гордо ответила мне Татьяна.

– А вот эта бабка-гадалка порядочная женщина? – поинтересовалась я. – А про меня что вы знаете?

Она испуганно посмотрела на меня.

– Доктор семь лет в университете учился, два года в ординатуре, но нет, надо пойти с подростковыми проблемами непонятно к кому. Бахнуть туеву кучу денег и получить каку на палочке, – я начинала закипать, а вот этого делать категорически нельзя.

– Юра, иди сюда, – позвала я мальчика. – В бане попариться хочешь?

– Вы что, с ума сошли, какая баня, такая жара, – начала возмущаться женщина.

– В отличие от некоторых я в своем уме и в трезвой памяти. Ну так что, Юра, париться будем? – обратилась я к мальчику.

– Я не знаю, – протянул он.

Надо было как-то стянуть с него вот этот мамкин кисель. Можно было рунами попробовать, но там на нем их и так достаточно. Лучше использовать старый дедовский, вернее бабушкин метод.

– Пошла я баню затапливать, а вы тут пока чай пейте.

В такую жару только баню топить, но больно уж нечисть не любит огонь, пар и горячую воду. Кокон кисельный смою, а там и посмотрим. Пока возилась с печкой, кто-то пришел. Со двора доносились разговоры, обрывки фраз, мужской голос. Выхожу, а там отец Николай что-то мамаше вещает, что-то про бесовщину и спасение душ, аж светится весь.

– Батюшка, я вашу паству с истинного пути не сбиваю, так что и вы со своим уставом в чужой монастырь не лезьте, – сердито сказала я.

– Агнета, надо к Богу идти, а не по знахаркам и ведуньям ходить.

– Отче, что-то вы ко мне прибежали сестрицу свою искать, а не к Богу с молитвами обратились, – съязвила я.

– Я молился, и он мне послал тебя.

Вот те здрасьте – он молился, а я так, мимокрокодил. Это не мы с Сашей по степям и полям скакали, а боженька ему помог. Сейчас мне батюшка всю малину испортит, вот только худо будет от этого не мне или ему, а мальчишке.

Пустите переночевать, сами мы не местные

Хотелось чем-нибудь огреть больно отца Николая, а он на меня смотрел таким незамутненным и чистым взором.

– Батюшка Николай, а у вас все дела в приходе закончились? – поинтересовалась я.

– Да, службу отслужил, все, – развел он руками. – Сверху поступило распоряжение сократить количество служб, оставить только на праздники и выходные.

– Батюшку с матушкой вы проведали?

– Нет, они же болеют.

– Нет, вы посмотрите на него, вы божий человек или нет? Где ваше сострадание и помощь ближнему? Может, им нужно чего, лекарства, продукты. Дети их с кем находятся?

– С ними, они же на изоляции. Так они же заразные, как я к ним пойду? – спросил удивленно он.

– Ножками. Телефон вам на что? Позвоните, спросите, что нужно. Отнесите и оставьте на крылечке. Дети-то почему должны страдать? Умрет вся семья голодной смертью, а вы даже за ухом не почешете, – возмутилась я. – Где ваше сострадание и человеколюбие?

– Что-то я и не подумал, что можно так сделать.

Он развернулся и направился к калитке.

– Стоять, – скомандовала я, мне пришла в голову одна интересная мысль.

Николай остановился и удивленно на меня посмотрел. Я подошла к мальчику.

– Иди сюда, – позвала батюшку. – Книга где?

– Вот, – он вытащил ее откуда-то из кармана брюк.

Он подошел к нам с мальчиком. Взяла батюшку за руку, в которой у него была книга, и стала по киселю водить, наблюдая за эффектом. К сожалению, ничего не пропало, однако субстанция стала прозрачной. Через нее просвечивались другие мамкины и не мамкины эксперименты, какие-то черные нити, загогулины, пятна, кое-где в хаотичном порядке светились руны и глифы, и еще какие-то непонятные знаки. Да уж, как пела Долина, «Я надену все лучшее сразу».

– Чего видишь? – спросила я батюшку.

– Как ты водишь моей книжкой по пацану, – ответил он.

– Глаза закрой и снова посмотри.

– С закрытыми глазами? – удивился Николай.

– Угу, попробуй.

Он прикрыл глаза, спектр эмоций менялся у него на лице.

– Что видишь? – спросила я.

– Паренек словно в каком-то яйце стоит, вернее в белке, или слизи, только вот она какая-то тухловатая, что ли, мутная. Ниточки от нее куда-то идут. И он там такой испуганный во всем этом, ему страшно, – ответил Николай и открыл удивленно на меня глаза.

– Молодец, увидел. Чего с этим делать, знаешь? – поинтересовалась я.

– Нет. Наверно, молитвы какие-то читать, святой водой брызгать. Не знаю, надо наставнику позвонить, спросить, – он был какой-то растерянный.

– А я знаю. Хочешь, делай звонок другу, но мне не мешай. Иди, батюшка, с Богом, помоги тем, кому ты сейчас нужен, – сказала я, развернула его к себе спиной и легонько подтолкнула в сторону калитки.

Женщина за всем этим наблюдала с каким-то изумлением. Николай ушел, слышала, как он за забором кому-то звонит.

– Сейчас баня до определенной температуры дойдет, дитенка твоего парить буду. Пока парить буду, можешь по округе погулять или тут в беседке посидеть. В дом большой заходить нельзя. И еще, покажи мне все ставы, все ритуалы и заговоры, что на своем сыне использовала, – попросила я.

– Как же я их покажу, они все в интернете, – удивленно посмотрела она на меня.

– Значит, найди их. К интернету можешь нашему подключиться.

Пацан улегся на лавочку и свернулся в позу зародыша. Проша уселся к нему практически на голову, видно было, как он тянет всё на себя с мальчишки. Кому-то гадость, а помощнику радость.

– Какой у вас котик хороший, так ему Юрик нравится, – умилилась Таня.

«Угу, нравится, – подумала я. – Все, что на мальчишке налеплено, ему нравится».

Она достала телефон и хотела сфотографировать кота с мальчиком, но Проша в момент испарился со своего места.

– Ой, а куда котик делся? – удивилась она.

– Он не любит фотографироваться, а вы бы, барышня, поискали то, что я просила, – криво усмехнулась я.

– Хорошо. Вы не знаете, где здесь можно перекусить?

– Около остановки есть магазин и где-то в конце села – еще один. На трассе есть кафе. Здесь кафе было, но его, кажется, закрыли. Больше я повторять не буду, найдите все ваши штучки или забирайте ребенка и уезжайте отсюда.

– Когда будете парить его, я поищу все, что нужно, в интернете, – она мило улыбнулась.

– Забирай пацана и уе…зжай отсюда, – прорычала я.

Она поежилась на лавке.

– Я же деньги заплатила, – жалобно сказала она.

– За мое время, за диагностику. Притом нормально не могу ее провести из-за твоего нежелания мне помогать. Нафеячила? Разгребай, – прошипела я, развернулась и пошла в баню.

Налила кипятка в тазик, положила туда веник дубовый, полыни, крапивы, мелиссы, листа лаврового и горсть душистого горошка. Стала над водой шептать да руками водить. На дно кинула серебряную монетку.

– Я вот тут нашла, – мадам заглянула ко мне в баню с телефоном наперевес.

Вокруг нее летали разные символы, словно мошка около водоема.

– Прочь из бани, – прогнала ее.

Вышла за ней следом.

– Катя, дай женщине листок с ручкой. Нет, наверно, лучше сделать по-другому. Сейчас я вам дам свой номер, и вы скидывайте ссылки мне на Ватсап, а то, чую, устроите мне сейчас апокалипсис местного разлива.

У дамы чувствовались явные способности к магии.

Продиктовала ей свой номер. Она уселась за стол в дальнейших поисках.

– Мама, пить, – поднял голову ребенок.

Женщина подбежала к нему с водой.

– Что с ним? Он совсем какой-то вялый и холодный, – она потрогала его лоб.

– Это вас нужно спросить, что с ним. Защита да путы ваши душат ребенка. Не умеешь, не берись, а берешься, так потом не жалуйся, – ответила я.

Она опустила голову и продолжила поиски. Я же отправилась на кухню, стряпать. Надо было еще около получаса, чтобы протопилась баня. Настругала овощи на окрошку. Гостья и Катюшка окрошку поедят, а мы с мальчишкой на голодный желудок париться пойдем. Не нужно энергию тратить на переработку пищи.

Поставила на стол тарелки, миску с окрошечным салатом, квас, огурцы, помидоры нарезанные. Женщина хотела позвать сына, я не разрешила.

– Но как же я есть буду, а он смотреть на меня? – жалобно спросила она.

– Он на тебя и не смотрит, в забытье твое дитя, – ответила я, сгребла паренька в охапку и потащила в баню.

Мальчик был легкий, как пушинка, вот это мне и не нравилось. Уложила на полку, стащила одежонку и прошлась веником по хлипкому тельцу. Паром, водой, снова паром, отваром, веником, травками, и опять паром. Кисель вначале и не дрогнул, словно застыл, заплавился. Из печки уголечки достала, по углам на камушках разложила, зашептала, закружила, завертела. Напарила, воды налила, и дрогнула под напором жижа отвратная. Потекла, заструилась, в пар превратилась, ушла в небо, да скрылась в небытие.

По ногам и рукам – колючая проволока. Перчатку толстую на руку, и давай все наматывать да разматывать с мальчонки. Вот так мамка у тебя, свезло так свезло. И защиту поставила, чтобы укрыть от всего – и плохого, и хорошего, и цепи и проволоки натянуть, чтобы волю сковать, связать, чтобы шелохнуться не мог без ее веления. Снова веником, чтобы сильным был, да со всем справиться мог.

Открыл глаза, смотрит на меня изумленно. Опять пить просит. Черпнула ему отвара лечебного да исцеляющего из бадейки. Выдул сразу весь ковшик. Мальчик-тростиночка вытянулся весь, выпрямился. Искринки в глазах заиграли, да румянец появился.

Завернулся в большое полотенце, да прямо у меня на диванчике в предбаннике плюхнулся спать. Убрала все в бане, угли под рябиной закопала с шепотком да оговором. Сама чистую одежду взяла да в летний душ отправилась, солнечной водичкой все смывать. Мамка его за столом сидела, спиной ко мне, и не видела меня и не слышала.

После подошла к ней. Она от неожиданности аж вскрикнула.

– Как там Юрик? – кинулась она к бане.

– Спит твой Юрик, не лезь туда. Сам проснется, тогда домой поедете, – ответила я.

– И все будет нормально? – спросила она с надеждой.

– Радость моя, ты сколько месяцев над ним эксперименты ставила? Полтора года, а может, и поболее? Тебе за один раз все должно исчезнуть?

– Значит, нет, – хлюпнула она носом.

Я стала смотреть на телефоне то, что она мне прислала.

– А почему на слом воли става или заговора нет? – поинтересовалась я.

Татьяна густо покраснела.

– Думала, я не узнаю? Чего еще скрыла?

– Больше ничего, – заблеяла она.

– Ну?

– Блокировка каналов видения, – ответила она.

– Умничка, интуицию, значит, закрыла, способность логически мыслить перекрыла, даже здравый смысл. Мать года! Потом не плачь, что у тебя сын пьяница или того хуже, или преступник какой, или раньше на тот свет отправится. Женщина, да какой же головой вы думали?

– А это разве относится к этому? Я думала, чтобы у него магический дар раньше времени не проснулся. На мамках. ру было написано, что в подростковый период у них начинаются всплески магические.

Татьяна начала волноваться, и вокруг нее стал как бы уплотняться воздух.

– В моем доме колдую только я, – хлопнула я в ладоши.

На женщину словно вуаль сверху упала. Навредить мне или натворить чего по незнанию уже она не сможет в пределах дома.

– Сколько он проспит? – Таня стала волноваться.

– Не знаю, может, сутки, может, больше, может, меньше. Потом через неделю или две ко мне надо будет приехать, я на него посмотрю. Убирать надо все, что вы натворякали.

– Может, я на него чистку какую-нибудь поставлю?

– На себя сначала поставьте, вам полезно будет, и став от тараканов, – ответила я с сарказмом.

– Хорошо, – она приняла все за чистую монету. – Если он так долго спать будет, то, может, я его домой заберу? Мне-то где спать?

– Дом большой, найду место, – махнула я рукой. – Батюшку выселю, вас в летней кухне положу.

– А он тут разве живет? – удивилась женщина.

– Он тут гостит, – усмехнулась я.

В калитку ввалился Николай с двумя пакетами.

– Долго жить будете, батюшка, только про вас вспоминали. Что-то вы без стука, как к себе домой, – съязвила я. – Куда ходили, где были?

– К батюшке с матушкой сходил, гостинцы, лекарства передал. Запасы они почти все подъели, так что я вовремя. Дети у них здоровы, сами они не очень. На реку ходил, много думал. Сюда продуктов купил, что-то не хочу я от вас съезжать, примите на постой, перечить не буду, буду слушаться, – сказал он смиренно и поставил два пакета с едой на стол.

– Отец Николай, мне вот женщину положить некуда, да и Саша, наверно, будет против, – удивилась я.

– Я сегодня могу и на улице поспать на раскладушке или в кухне в доме. С Сашей я потом переговорю, думаю, он не против будет.

– Ладно, ночуй сегодня тут, а завтра решим.

Николай, наверно, наставнику своему звонил, тот его на что-то надоумил. Интересно, чего задумал наш батюшка?

Учеников мне не надо

С грустью посмотрела на свой любимый двор: на крылечке разлегся батюшка и читал какую-то книжку, в беседке скрючилась Татьяна, она ковырялась в телефоне. Попросила Николая забрать свои вещи из летней кухни, отправила туда женщину, тяжко целый день провести в таком положении.

– А если Юрик два дня проспит? Мне на работу надо, – сказала женщина.

– Оставляйте и езжайте. Проснется, я вам позвоню, приедете и заберете, – ответила я.

– Далековато туда-сюда ездить, – мотнула она головой.

– Ничем не могу вам помочь. После операции у вас же не возникает мысли сразу с кровати больного сдергивать и тащить домой?

– Это разные вещи, – пожала она плечами.

– Вы уверены? – рассмеялась я, вспомнив больничного ангела.

Она на меня как-то странно посмотрела и ушла назад в летний домик. Через пять минут она появилась в дверях с кошельком в руках, сообщила, что идет в магазин, спросила, нужно ли что-нибудь мне купить из продуктов. Я отказалась: Николаша вон сколько всего притащил.

Вечером, когда все улеглись спать, вышла во двор. В саду на раскладушке лежал Николай и любовался на звезды. Присела рядом на маленькую табуретку.

– Доброй ночи, – сказала я.

– Доброй. Агнета, смотри, какое тут небо звездное, – мечтательно протянул он.

– Красиво, – улыбнулась я. – Только вот я не на небо вышла любоваться. Вопросец у меня есть к тебе. Только давай ты врать не будешь, я же ложь чую за версту.

– Какой вопрос? – он явно напрягся.

– Чего тебе на самом деле тут нужно?

– Ничего, – ответил он.

– Хорошо. Тогда что тебе нужно от меня?

– Ничего, – как-то замялся батюшка.

– А я в этом не уверена, – усмехнулась я. – Чего надо-то?

– Учиться.

– Коля, да чему же я тебя могу научить? Я сама толком ничего не умею.

– Как же не умеешь? Сегодня вот с пацаном, вон как у тебя все ловко получилось, и с книжкой мне подсказала, научила. Я и не знал, что так можно, да и наставник мой не знал, что такие свойства у книги имеются. Он благословил меня на обучение.

– Ой, какие вы молодцы, я так за вас рада, прям камень с души упал, – рассмеялась я. – Учеников не беру, ибо сама мало что умею. Когда появляется страждущий, в голове возникает список, что я должна сделать. Понятно?

– Это дар, Агнета, и им надо делиться, – вздохнул Николай.

– Что-то ты не особо делишься знаниями, которые от наставника получил. Да и вообще, не смешите мои тапочки, с моими помощниками еще и батюшка в нагрузку. Юморист.

– Мне наставник сказал, что не грех использовать нечистую силу во благо, грех пользоваться благостью во зло.

– Это я и без тебя знала. Учеников не беру. Поучись сначала у себя, а потом и во внешний мир смотри, как будешь в ладу с собой, так и знания к тебе начнут приходить отовсюду. Спокойной ночи, приятных снов, – пожелала я и отправилась спать.

Утром меня разбудил душераздирающий вопль. Посередине двора стояла мадама, заламывала руки и кричала. Николай топтался нерешительно около крыльца.

– Сыночка мой родненький, да что же это происходит?! Что ты сделала, тварь такая? – она кинулась на меня с кулаками.

– Чего орем? – притормозила я ее.

– Я попыталась его разбудить, а он не реагирует на меня, холодный какой-то.

– Сядь в беседку и сиди, жди, – скомандовала я. – Карауль ее, – кивнула я Николаю.

Зашла в предбанник, пацан лежал по-прежнему завернутый в огромное полотенце и мирно посапывал. Над ним витали какие-то руны и знаки, на макушке какая-то странная нашлепка, словно крышечка у чайника. Дальше рассматривать не стала, ибо я еще не проснулась до конца и мне хотелось есть, ну и в уборную. Хотя после таких воплей уборная могла и не понадобиться, только лужу бы пришлось вытирать с пола.

– Ты чего к мальчишке полезла? – поинтересовалась я, когда вышла из предбанника. – Я же сказала, он спит. Спать будет долго. Не лезь. Напугала, окаянная.

Дошла до двери.

– Всем доброго утра и хорошего дня, – хотелось добавить «бандерлоги», но не стала.

Напрягают меня чужие люди в доме, ох как напрягают.

Переделала все утренние дела по хозяйству, позавтракали. Запретила кому-либо подходить к мальчишке, в качестве охраны выставила Прошу. Обещала ослушавшихся скормить волкам или собакам местным. Сама отправилась изучать книжку Коловершину.

Сначала крутила и вертела ее в руках, любовалась на переплет и дивилась выделке кожи, и даже понюхала ее. Затем открыла книгу и с каким-то благоговением стала ее листать. Написана она была от руки, пожелтевшие страницы, портрет автора. Вот только был один нюанс, языка я совершенно не понимала. Подумала, что, может быть, если настроиться, то в голове что-то всплывет, прямо как в кино показывают, оп – и уже все 112 языков знаешь.

Однако сколько бы я ни настраивалась, текст в голову не транслировался, а буквы не выстраивались в ряд и не меняли свое очертание на русский лад. Вот так незадача. Хоть картинки посмотрю. Рисунки здесь были примечательные: какие-то люди в кибитках, кто-то распластался на земле и все над ним склонились, юная леди. Тут я натыкаюсь на рисунок индейца в перьях, и до меня начинает доходить.

Открываю интернет и ввожу название книги и автора латиницей. Начинаю громко смеяться, вот так Коловерша, вот так шутник, понятно, почему он прятался от Матрены, за такое она бы его по головке не погладила. Предо мной лежал редкий экземпляр Фенимора Купера «Зверобой» на языке оригинала. Зато стоит он бешеных денег, можно его продать или положить на чердак в коллекцию раритета.

Так ведь и не позвонишь Матрене, не пожалуешься на Коловершу, сама виновата, скрыла. Одним словом, хитрое хулиганье. Вот тебе и выгодное вложение, колода карт на Фенимора Купера.

Полистала книгу, посмотрела картинки, вспомнила детство, как зачитывалась приключенческими романами. На ум пришли потайные комнатки, которые располагались за разными шкафами и даже каминами. Тут и идея возникла, как соорудить дверь, которая не будет привлекать к себе внимания. Нужно скрыть ее за шкафом на колесиках, а дверь будет отъезжать в сторону, так что просто так ее никто не откроет. Вот такая я умница и красавица.

Опять какой-то шум с улицы; разгоню всех к едрене фене, что за базар-вокзал устроили. Выскакиваю во двор, а там Саша со Славкой приехали, улов свой батюшке показывают. Кинулась я к своему другу милому на шею, как же я соскучилась по нему, какой он хороший, весь оброс, колючий. Обнимала его, целовала, потом отошла от него, руки в боки и ругаться стала.

– Агнеточка, миленькая, не ругайся, мы тут со Славкой как-то спонтанно решили ехать на рыбалку. Вон, смотри, какой улов. Я телефон у мамульки поставил на зарядку и забыл про него. Славка свой тоже случайно оставил у бабушки с дедушкой, – он снова стал меня обнимать. – Выронил, наверное.

Я пофыркала для вида и стала заглядывать в ведра, рыбка там лежала уже почищенная, потрошеная и слегка присоленная, чтобы не пропала быстро. По рачевне ползали огромные раки. Катюшка увидала их и как-то быстро скрылась в доме.

– Сейчас мы будем варить уху, жарить рыбу и отваривать раков, – провозгласил Саша и пошел в дом со своей добычей.

Славик немного притормозил.

– Тетя Агнета, – он тихо позвал меня. – Можно вас на пару минут?

– Да. Что ты хотел? – остановилась я.

– Извиниться хотел. Вы меня простите, что я вел себя неподобающе. Постараюсь соблюдать все правила этого дома, а еще я вас уважаю, и вы мне нравитесь как человек. Вот, – он посмотрел на меня внимательно.

– Замечательно, и ты меня прости, что не объяснила сразу правила этого дома и не убедилась, что меня понимают. Ну все, мир? – улыбнулась я.

– Мир. Идемте смотреть, каких мы раков с дедом и папкой наловили. – Славка схватил меня за руку и потянул в дом.

Батюшка с каким-то отрешенным лицом остался сидеть в беседке над своей книгой и толстой тетрадкой с записями.

– Агнета, а что у нас тут Николай делает? Он же вроде в монастырь уехал учиться там чему-то, – поинтересовался Саша.

– На работу вернулся, батюшка с матушкой заболели, его обратно отправили. Жить ему негде. Вот хотела у тебя спросить про дом. Пусть он там немного поживет?

– Да на здоровье. Сейчас ему ключи дам. Хоть огород от сорняков выкосит да зимой топить будет. Ну, и коммуналку пусть оплачивает. Вещей там наших особо нет, да и не думаю, что он в них копаться будет, не такой он человек, – болтал Саша, ставя кастрюльку с рыбой на плиту.

– Сейчас я ему его продукты соберу, – рассмеялась я.

– Подожди, давай все вместе поужинаем, да потом его ночевать отправим.

Я немного подзависла.

– Я не его продукты имел в виду, я про уху, да про раков, да про жареную рыбу, – рассмеялся Саша, увидев мое недоумение.

Сообщила эту радостную новость Николаю. Он немного поморщился, но поблагодарил.

– Я думал, что немного поучусь у тебя, – сказал он обиженно.

– Всему свое время, – ответила я. – Одиночество тебе пойдет на пользу.

– Все, что ни делается, все к лучшему, – ответил он и махнул рукой.

– Сейчас рыбка пожарится, уха сварится, раки подойдут. Все печали как рукой снимет, – рассмеялась я.

– Да, да, – заулыбался он. – Я еще почитаю немного?

– Читай, пожалуйста. А где наша мадам истеричная?

– В летней кухне то ли спит, то ли читает.

Заглянула к ней. Таня сидела на диване скрестив ноги по-турецки и читала приключенческий роман о пиратах. Книги без дела не лежат, так их кто-нибудь и читает. Она подняла на меня глаза.

– Знаете, я вот утром что-то психовала, ругалась, а потом поняла, что нет в этом смысла и нужно жить моментом. Вот сейчас мне этот момент нравится, и я им наслаждаюсь. Изменить же я ничего не могу, так что приходится искать удовольствия в малом. Вы меня простите за утренний психоз, – она улыбнулась.

– Вы переживаете за собственного ребенка, я вас понимаю, – кивнула я.

– А вы меня ничему не можете научить? – спросила Татьяна.

Еще одна ко мне в ученики набивается.

– Танюша, я пока в ученики никого не беру. Начните с малого – с изучения методов диагностики, и разных дыхательных практик, остановки внутреннего диалога и прочего. И не трогайте пока своих родных, не нужно на них всякие эксперименты ставить. Мальчик взрослеет, для него гормональные всплески – это нормально.

Мы еще немного пообщались с Татьяной, поговорили с ней о всяком. Затем я вернулась в дом, там что-то шумело, кипело, шкворчало. Саша, Катя, Славик что-то чистили и резали, громко смеялись и разговаривали. Как хорошо, когда все дома.

Через полчаса ужин был готов. Всех позвали к столу. Из бани вышел пацан, завернутый в полотенце.

– Мам, а ты не знаешь, где мои вещи? Ой, как вкусно пахнет, как есть хочется, – сказал он ломающимся голосом.

Пошла работа, глядишь, и сам справится, без моей помощи.

Нашли ему его одежду. Усадили за стол. Уха была жирненькая, ароматная, а какая рыбка жареная получилась с лучком, закачаешься. Настроение у всех поднялось, повеселели все. Ели, болтали, смеялись. Чай пили с конфетками и перетертой смородиной.

Таня с Юриком уехали, договорились через неделю созвониться. Собрал свои вещички и Николай, грустно с нами попрощался и отправился на свое новое место жительства. А мы остались с моей любимой большой семьей.