Все целовались с Мишей

Миша похлопал ее по спине и наклонился вперед, чтобы Лиза могла достать ногами до пола. Она нашла носочками пол и отпустила его.

– Я так рада, что ты приехал, – затараторила Лиза. – Где папа?

Кира, наконец, увидела ее лицо; она как будто посмотрела в зеркало и… испугалась. Я не могу быть такой здоровой, показалось ей, и уж тем более – такой… помятой? Лицо Лизы окрасилось белоснежной улыбкой; ровные ряды зубов не смыкались. У нее шрам на брови и носу и разбита губа – Марк говорил, она занимается борьбой. Кира никогда бы не позволила себе заниматься спортом, в котором ее будут бить по лицу. Вернее, в том числе по лицу, потому что ее крепкое мускулистое тело тоже было в синяках, а колено было туго обмотано эластичным бинтом. Лиза откинула волосы с лица; она что-то эмоционально рассказывала. Миша приобнял ее за плечо, коснулся щекой ее виска и развернул ее к Кире. Пока Лиза стояла в оцепенении, Миша незаметно скользнул за дверь. Лиза смущенно помахала Кире, и Кира так же помахала в ответ. Она не ожидала, что Миша бросит их одних; они ведь даже заговорить не смогут.

Лиза, видимо, тоже испугалась, увидев свое непривычное отражение: светлое лицо без шрамов и ссадин, худое маленькое тельце и не измятые в боксерских косичках волосы. Обе замерли, не решаясь пойти на диалог. Они не виделись с десяток лет, хоть и были близняшками. Мама забрала Киру, когда им еще не было семи; в первый класс Кира пошла уже в Петербурге, Лиза – в Москве. А потом они куда-то уехали, Кира даже не знает куда, потому что мама запрещала отцу общаться с ней. А теперь – вот, говорит, поезжай, и все тут.

– Миша согрел чайник, – буркнула Кира; Лиза поджала губы.

– Да, он говорил что-то такое.

Врунья; ничего такого ей Миша не говорил. Он ей вообще слова не сказал. Лиза прошла по кухне и стала наливать себе кофе.

– Осталось что-то на завтрак? – спросила она, заглядывая в сковороду.

– Если остался бекон…

– Остался, – кивнула Лиза и тяжело вздохнула. – Терпеть не могу бекон.

Кира изогнула бровь. Ей казалось, если Лиза занимается борьбой, ей, должно быть, положен плотный завтрак.

– А кто любит бекон?

– Не знаю, – Лиза бросила в тарелку остатки яичницы. – Миша купил, наверное.

– А что ты ешь? – спросила Кира, и Лиза с непониманием посмотрела на нее. – Ну, на завтрак.

– Яичницу с луком, овсянку, курицу на пару, иногда карбонад, когда нет курицы, – она перестала перечислять еду, когда увидела озадаченное лицо Киры.

– За раз?

– Иногда за раз, – Лиза пожала плечами.

Киру начало тошнить от одной мысли, что в себя можно столько всего запихнуть. Еще и карбонад с утра пораньше. Она вытянула ноги, чтобы освободить живот, и тошнота немного отступила.

– Мне аж поплохело.

Лиза фыркнула, запихивая в себя остатки яичницы.

– А ты что ешь по утрам?

– Три гренки, – выдохнула Кира. – Или омлет.

Девочки замолчали. Лиза в несколько глотков допила кофе; Кира все рассматривала ее лицо. Длинные измятые волосы обрамляли овал ее испещренного мелкими шрамами лица. Сколько же лет она этим занимается? Одни шрамы уже потускнели и стали менее заметными, но как только она загорит, они снова проступят; и рассеченная бровь уже никогда не зарастет. Кира поморщилась, вдруг представив, как это, должно быть, неприятно, когда плоть на лице расходится в стороны, и из нее выступают алые капли. Она зажмурилась и тряхнула головой, пытаясь прогнать этот образ; по телу пробежали леденящие мурашки.

– Ты же первый день в городе? – спросила Лиза.

Кира фыркнула; они называют эту деревню “городом”.

– Да. Я вчера немного гуляла с Мишей, но это так… – она махнула рукой. – Два магазина и винотека.

Теперь фыркнула Лиза.

– Он тоже только-только приехал. Вчера поди с парнями сидел?

Кира кивнула.

– Ты с ними долго была?

– Мы в половину третьего спать пошли.

Лиза изогнула бровь, но не стала заострять внимание на «мы», надеясь, что имелось в виду «мы все», а не «мы с Мишей».

– Ладно, – выдохнула Лиза и встала из-за стола. – Прогуляемся? Тебе понравится город.

***

Кира, наконец, смыла с себя вчерашнее вино, пьяный поцелуй и всю ночь с Мишей. Она почистила зубы и прополоскала рот, чтобы на языке не было привкуса ни вина, ни кофе. Вымыла голову, потому что после пьянки такое ощущение, что волосы слиплись и висели сальными сосульками. Лизе пришлось ждать ее еще час. А когда она надела футболку и джинсы, Лиза обомлела.

– И ты еще в кедах? – спросила она, и Кира кивнула.

– Да, я еще в кедах.

– Я надеюсь, ты планируешь купить что-то полегче. Ну я так, без намека.

Кира уже поняла. Вчера к вечеру ей казалось, она вспотела как свинья; даже в шортах ей было ужасно жарко, и на прогулку с Лизой она согласилась только потому, что можно попробовать купить новые шорты и сандалии, чтобы не париться в кедах.

Кира не ожидала, что придется сначала далеко идти, а только потом далеко ехать. Они шли до остановки около получаса. За это время Лиза рассказала, что занимается кикбоксингом, берет первые-вторые места, у нее дома столько медалей… Полчаса прошли за очень красочным рассказом Лизы о том, как она ездила к Краснодар на соревнования, и кого она положила с левой, а кого с правой. Кира ратовала за равенство и за то, что каждый может заниматься тем, чем хочет, но даже ее напрягало, в каких красках девочка рассказывает о том, как сломала кому-то нос.

– Хорошо, – сказала тогда Кира, – а парень у тебя есть?

Лиза изогнула бровь.

– Нет, – коротко ответила она. – Зачем?

Кира кивнула, мол, “действительно”. Тогда спросила Лиза:

– А у тебя парень есть?

– Нет, зачем? – парировала Кира, и на этом разговор завершился.

Они сели в автобус; Кира не очень любила автобусы, ей больше нравилось метро. Они сели в уголок, и Лиза стала тыкать пальцем в окно.

– Тут парк, – сказала она, – раньше он был просто лесом, а потом внутри разбили парк, там аттракционы, прудик, всякое такое. Мы с тобой туда как-нибудь сходим… А тут, – сказала она позже, – был кинотеатр. Первое здание в новом городе. В него из старого города на автобусе ехали полчаса. Тут, – она указала на пятиэтажки, – у Миши была квартира. Во-о-он в том доме, – Кира не поняла, про какой дом она говорит. – Потом он ее продал. А вон туда дорога на выезд, там конюшня. А тут нам выходить.

Лиза выскочила из автобуса и прошла вперед. Кира огляделась. Старый центр обступал ее широкими площадями и улицами, трехэтажной застройкой и деревенскими торговыми рядами прямо вдоль всех улиц и на всей площади. Кире поплохело; базары – это явно не то, что она себе представляла. Пестрые тряпки, галдящие цыплята и утята в коробках, целые грузовики, под завязку забитые вонючими клетками с птицей, и запах гниющих слив и яблок окутали ее со всех сторон.

– Пойдем, – сказала Лиза, и Кира несмело поплелась за ней между рядами ночных рубашек и постельного белья.

Лиза спокойно отнекивалась, говорила, что обязательно посмотрит позже, и скользила между бабками, как легкая лодка между камнями. Кира испуганно жалась к ее спине, изо всех сил надеясь, что к ней не пристанут. Когда они миновали тряпки, Кира подумала, что главное испытание позади. Оказалось нет. От восточного вида мужчин, которые продавали сочные персики и ароматные яблоки, вообще отбоя не было. Здесь стоял такой густой и острый запах специй, что Кира даже зажала нос – ей казалось, пыль от красного перца даже в воздухе, несмотря на то, что все сыпучие специи были упакованы в контейнеры. Корица лежала просто в открытых мешочках. К ее удивлению, специи мужики даже не рекламировали: все персики, яблоки, арбузы…

Когда девочки дошли до дверей павильона, Кира выдохнула.

– Даже не надейся, – сказала ей Лиза и открыла дверь. Внутри пахло сырым мясом и луком.

– Это закончится когда-нибудь? – страдальчески спросила Кира.

– Да, – Лиза повела ее между рядами с разрубленными тушами свиней и кусками говядины. – Тут просто короче.

Кира с интересом рассматривала мясо; почему-то у нее в голове всплыли картинки, которые вегетарианцы используют, чтобы переубедить мясоедов. Разрубленные окровавленные туши животных, обезображенные прилавки с мясом, и губ Киры коснулась улыбка. В животе от запаха сырой говядины заурчало. Нет, она не вегетарианка.

Девочки выскользнули во вторую дверь, пройдя мясной отдел насквозь. Задворки рынка нагоняли грусть. Старые прилавки разваливались и пустовали.

– Раньше дорога к рынку подходила с этой стороны, – сказала Лиза. – А теперь здесь…

Кира уже увидела. Они стояли в узком перешейке между задом крытого рынка и задом торгового центра, похожего на завод. Наверняка с лицевой стороны он был обшит, и на нем висела яркая большая вывеска типа “Простор”. В одном этаже бывшего завода умещалось казалось бесконечное количество магазинов. И Кира уже чувствовала, что они потратят здесь кучу времени в попытке подобрать что-то, что ей понравится. Но уже через час они вышли с парадной стороны торгового центра, который и правда с этой стороны был хорошо обшит и уже не так походил на завод; Кира была в новых легких штанишках, которые трепал ветер.

– Ты серьезно? – спросила Лиза; она все еще была в шоке. – Ты реально купила босоножки за пятнадцать тысяч?

Кира опустила взгляд и рассмотрела ноги в новых легких сандалиях на платформе.

– Видимо, – сказала она.

С парадной стороны торгового центра была парковка и зеленая аллея, которая переходила в облагороженную лесную зону; наверное, это считалось парком.

– Теперь можем прогуляться туда, – Лиза указала в сторону парка. – Немного пройдемся, посмотришь город, там сядем на автобус и поедем домой. Нормально?

Кира пожала плечами. Как будто она понимает, куда Лиза хочет ее повести. Они пересекли парковку. Несмотря на то, что еще не вечер и достаточно жарко, в парке было много собак. Если маленькие пугали Киру не так сильно, то вот та рыжая размером с две стандартные собаки – да. Не только из-за размера, но и потому, что была – во-первых – без поводка, а во-вторых – бежала прямо на них.

Кира потянулась к сумочке. Лиза встала перед ней. Кира окинула быстрым взглядом парк в поисках хозяина псины; был один с поводком и без собаки, шел к ним. Кира вытянула из сумки перцовку, на ходу думая, в кого лучше брызгать – в собаку или в хозяина. Собака не виновата, а вот хозяину стоило быть умнее. Кира прицелилась в собаку.

– Барсик, сидеть! – крикнул парень; тридцатикилограммовый Барсик проскользил по траве, уперся в ноги Лизы и беззлобно обнюхал ее коленку. Когда он шагнул к Кире, она отшатнулась и направила на него перцовку. – Не надо, – парень упал на колени рядом с Барсиком, потрепал его по морде и пихнул пса в сторону. Кира направила теперь перцовку на него. Лиза опустила ее руку.

– Спокойно, – попросила она.

– Извините, что так вышло, – парень поднялся с колен и замер, переводя взгляд с Киры на Лизу. На его лице отразилось замешательство. Он снова перевел между ними взгляд; его лицо стало не таким удивленным, и он обернулся к Лизе. – Лиза?

Лиза сдвинула брови и прищурилась, пытаясь понять, кто это. Она жадно рассматривала его доброе простое лицо, широкий разлет бровей и наивный взгляд. Он тяжело вздохнул, сложив большие руки на груди и расправил плечи, дожидаясь, когда она его вспомнит.

– Максим? – спросила она, и он удовлетворенно кивнул.

– Максим, – сказал он и развел руки. Лиза бросилась ему на шею, как до этого бросилась на шею Мише. – Да уж, живем в одной деревне, и где бы мы еще встретились…

– Ты давно закончил? – спросила Лиза. Она отступила назад, ища глазами тридцатикилограммовую псину.

Максим проследил за ее взглядом, тоже обернулся и пронзительно свистнул, подзывая собаку. Морда пса вынырнула из травы.

– Жульбарс, к ноге.

Туша послушно сдвинулась с места и через мгновение уже затормозила, прижимаясь ухом к ноге Максима.

– Еще в прошлом году, – ответил на вопрос Максим. – Уже год тут живу, – он обратил внимание на Киру и снова повернулся к Лизе. – Сестра?

– Да, – Лиза обернулась к сестре. – Это Кира, – представила она. – Кира, это Максим. Он с Мишей в одном классе учился.

Кира нашла взгляд Максима, и они кивнули друг другу, мол, познакомились.

– Работаешь? – спросила Лиза.

Максим помотал головой и поморщился.

– А что так?

– Да я тут пастухом больше зарабатываю, чем агрономом в Красе.

Он нашел в траве небольшую палку и бросил. Палка врезалась в дерево и отлетела в сторону. Жульбарс сорвался с места и понесся за игрушкой.

– Ты пастух?

– Подрабатываю, – поправил ее Максим. – В основном я тортики развожу. У меня же мама кондитер, – он пожал плечами. – Так что… как-то так. Ты чем занята?

– Ничем. Ездила в Краснодар на соревнования.

– Вижу, – с ноткой грусти отметил он. – Губа разбита. Какое место?

Жульбарс принес к его ногам палку, сел и замолотил хвостом, прося бросить еще. Максим послушно поднял палку и бросил снова.

– Второе.

– Класс, – Максим проследил взглядом за тем, как Жульбарс подбирает палку. – Ладно, – выдохнул он, – не буду тебя отвлекать сильно. Вы, наверное, торопитесь.

– Мы гуляем просто, – сказала Лиза.

– Оставь номер свой, пока я помню, – Максим передал ей телефон. – Мишу, кстати, давно видела?

– В обед, – ответила Лиза. – Он вот только приехал.

Максим фыркнул.

– Спасибо, – сказал он, когда Лиза отдала ему телефон. Он приобнял Лизу, касаясь щекой ее макушки, и потрепал по спине. – Я позвоню. Давай.

– Увидимся, – Лиза махнула его и кивнула Кире. – Пойдем.

Кира засеменила за ней, все еще сжимая в ладони перцовку. Жульбарс промчался мимо них. Максим громко и ласково похвалил его и снова бросил ему палку. Пес с пыхтением помачался за ней.

Глава 3

Кира проводила утро и весь день в компании Лизы. Оказывается, она неплохо готовила. У Лизы вышла отличная каша, Кира пожарила яйца, и так вдвоем они сообразили завтрак. Отца Кира так и не увидела: он ушел до того, как они проснулись.

Потом они готовили обед. Лиза опять спрашивала про ногти, а когда Кира взяла нож и картошку, ее глаза совсем округлились.

– Может, лучше я? – спросила Лиза, многозначительно указывая на Кирины длинные острые ногти.

– Не, лучше морковку потри.

Лиза пожала плечами.

– Слушай, ты же весь вечер с парнями тусила, да?

– Ну, – Кира кивнула.

– И как они тебе? – Лиза достала терку. – Кто больше понравился?

Кира опешила; брови поднялись и собрали складки на лбу, а глаза забегали.

– Никто, – буркнула Кира.

– А что так? А как же Леша? Леша всем нравится.

Кира выдавила из себя тихое “эээ”. Леша – это тот, который играл на гитаре и пел. И рок-звезда. И подкатывал к ней, пока Миша не сказал, что лучше так не делать.

Кира помотала головой.

– Нет.

– А что?

– Максимально неприятный.

– Все мои подруги от него в восторге, – фыркнула Лиза.

– А сама?

Лиза поморщилась.

– Он меня как-то… – она многозначительно помолчала и качнула головой. – Ну, там… Вот эти всякие ваши приколы после концертов.

– У нас нет никаких приколов после концертов. А у вас?

– У Леши каждый раз какие-то приколы.

Лиза села на стул и обняла колени. Кира стала крошить картошку, ожидая продолжение истории.

– Ну? – спросила она.

– Что ну? – переспросила Лиза.

– Ну, он тебя там… Дальше-то что? Какая развязка логическая у этой истории?

– Да никакая. Он меня зажал там чото туда-сюда. Ну я и говорю, Леша, иди, – и она назвала точное направление, куда его отправила.

– И он пошел?

– Как же, я ему в нос дала. Потом отстал, да.

Помолчали. Кира закинула картошку в суп.

– Следующий по популярности у девочек – Матвей.

Кира сдвинула брови.

– Точно? А Миша куда в этом рейтинге потерялся?

– Приезжает редко, вот и потерялся.

– А Максим?

Зазвонил телефон. Кира едва не подскочила от страха.

– Они не общаются, – коротко бросила Лиза.

Кира подняла телефон. Звонил Миша. Она сверилась со временем. Еще не пять.

– Алло?

– Доброе утро, – судя по голосу, он только проснулся; потянулся. – Все в силе?

– Да.

– Хорошо. Я буду в пять. Пойдем в кафешку?

– Как хочешь. Мне надо быть красивой?

Лиза изогнула бровь и встала со стула. Она подошла к сестре и прислушалась к разговору.

– Ты и так хорошенькая. Но я буду рад, если ты нарядишься или накрасишься.

Кира медленно вдохнула и кивнула.

– Хорошо. Увидимся.

– Давай.

Когда Кира отняла телефон от уха, Лиза прошла к столу. Они обе сделали озадаченные гримасы, и Кире снова показалось, что она смотрит в зеркало.

– Миша, значит, да?

Лиза спросила это так, будто это было плевком в их сестринство, будто они о чем-то договаривались, или Миша был странным задротом с прыщами и в очках или каким-то другим, какого бы никто никогда не выбрал. Киру это укололо; но в то же время она поняла, что это укололо и Лизу тоже.

– Серьезно? – снова спросила Лиза.

По ее взгляду Кира поняла, что Лизе он нравится. Делать ничего с этим она не собиралась. Говорить или показывать, что догадалась, – тоже. Во-первых, Миша позвал ее, а не Лизу, а во-вторых, если она даже сказать об этом не может прямо, о чем речь?

– Серьезно что? – спросила Кира.

– Миша?

Кира тяжело вздохнула.

– Ну. И?

– Ты реально идешь с ним на свидание?

– Господи, да что не так? Он урод? У него бородавка на жопе? Почему ты говоришь это так, будто я потом не смогу отмыться от этого позора?

Лиза промолчала. Кира проверила суп.

– Жарь морковку, – сказала она. – И объясняй, что не так.

– Да нет, ничего особенного…

Лиза невозмутимо кинула лук на сковороду. Кира скрестила руки на груди. Лиза молчала; она мешала лук, он тихо шкворчал. Она закинула морковь.

– Просто скажи, что он тебе нравится, и мы закончим с этим.

Лиза едва заметно вздрогнула. Если бы в этот момент она на мгновение не замерла, Кира бы даже этого не заметила. Лиза медленно развернулась, пытаясь сохранить на лице невозмутимое выражение, но получалось не очень.

– Почему ты так решила?

Кира тихо хрюкнула от смеха.

– Да нет, ни почему. Я пойду. Закинь овощи, и через семь минут выключи. Можешь есть.

– А ты?

– Я не хочу. Потом поем, – Кира несколько мгновений помолчала, а потом в ней взыграло желание уколоть сестру. – К тому же, мы с Мишей собирались выпить кофе.

Она сказала это совсем по-крысиному, а потом сделала обычное лицо и выдохнула. Лиза начала закипать, но не успела сказать ни слова, как Кира снова заговорила:

– Ладно. Если серьезно. Если он правда тебе так сильно нравится, я могу его продинамить, и ты попытаешься его подобрать. Стандартная схема, бла-бла-бла, я так скинула ухажера своей подруге. Знаешь, что случилось? Ничего. Они расстались через две недели. Но если ты хочешь…

– Кто тебе сказал, что он мне нравится? – оскалилась Лиза; Кира обезоруженно подняла руки и отступила.

– Никто. Мне просто так показалось. Нет так нет. Мое дело предложить. Все. Через семь минут выключи.

Кира скользнула на лестницу и поднялась к себе. Свет заливал все еще пустующую комнату; чемодан теперь прятался за дверцей шкафа, но еще не все вещи из него переехали на вешалки. Худой шкаф сиротски пустовал, Кира потянулась к шортам.

***

Когда она спустилась, Лизы уже не было; Миша ждал в коридоре. Он был при хорошо пошитом костюме, в туфлях, даже уложил волосы. Кира даже немного устыдилась коротких шорт и легкой рубашки, накинутой поверх топа. Внезапно голые коленки показались слишком вульгарными на фоне Миши в идеально выглаженной рубашке. Кира замерла в нескольких шагах от него, и Миша скользнул по ней удивленным взглядом.

– А ты чего такой… – тихо начала Кира, стыдливо сцепив руки за спиной. – Красивенький?

Его губы растянулись в улыбке. Он убрал телефон в карман брюк и протянул ей руку.

– Веду девочку на свидание. Пойдем.

– Может, мне стоит, – Кира указала за спину. – Переодеться, я не знаю? А то мы выглядим как бизнесмен и школьница.

Миша покачал головой. Он тихо шепнул, что он думает о том, как они выглядят, и Кира смущенно хихикнула. Было забавно, что при ней он позволяет себе такие крепкие выражения; если отец об этом узнает, ему точно не понравится. Да и если он узнает, что Миша позвал ее на свидание, тоже наверняка будет недоволен. Интересно, расскажет ли ему Миша?

Как только он усадил ее в машину, она закинула ногу на ногу и отклонилась в мягком кресле. Миша сел за руль и обернулся к Кире и наклонился к ней, рассматривая ее лицо. Они молчали несколько секунд, прожигая друг друга глазами. Кира все еще хорошо помнила, чем это закончилось в прошлый раз; она скуксилась и отвела взгляд. Миша игриво щелкнул ее по носу и завел машину.

Ехали в тишине; Миша просто молчал, а Кира боялась его отвлекать. Он сосредоточенно смотрел на дорогу и иногда поглядывал на Киру. Она смущенно отводила взгляд, а Миша беззлобно посмеивался над ней, щипая ее то за ногу, то за бок. Кира ударила его по рукам.

– Ты, вроде, еще вчера был не уверен, что тебе можно меня трогать, – с наигранной строгостью сказала она.

– Моя неуверенность сошла на нет, – улыбнулся он и бросил на нее короткий взгляд. – А чего ты ожидала от свидания?

– Честно? – вдруг посерьезнела Кира, и Мишу это даже немного удивило. Она заметила, как его лицо вытянулось, и он утвердительно кивнул. – Что меня покормят.

Она сделала детский голос, и Миша фыркнул.

– Сэндвичи подойдут или нужно что-то более существенное? – спросил он, и Кира тут же стала отнекиваться.

– О, нет, – заговорила она, – ты совсем не должен…

– Сэндвичи, – оборвал он ее, – подойдут или нужно что-то более существенное?

Кира помолчала. Она скуксилась и надула губки, вроде как обиделась. Хотя потом она поняла, что обижаться в сущности было не на что, поэтому тихо буркнула:

– Подойдут, – и затихла.

Миша удовлетворенно кивнул, легонько ущипнул ее за ногу и откинулся в кресле, продолжая вести машину. Кира решила, что если она не отреагирует, он прекратит ее щипать. Не тут-то было. Миша, не добившись от нее реакции, стал только сильнее напирать; Кира усиленно продолжала не обращать внимания, надеясь, что он отстанет.

Потом ей показалось, было бы лучше, если бы она закричала или заплакала. Миша щипал ее за ногу, за бок, трепал за щеку, пытаясь привлечь ее внимание. Миша остановил машину у парка; двери еще не открылись, он потянул Киру на себя и вцепился в ее ребра, щекоча ее до смерти. Кира заверещала и заерзала в его руках, она спрятала раскрасневшиеся щеки на его плече; и Миша тоже, насытившись ее истерическим смехом, уткнулся носом в ее шею. Он с упоением вдохнул запах ее духов и кожи и горячо шепнул ей на ухо:

– Вкусно пахнешь.

Кира тихо пискнула, когда его руки скользнули по ее спине вниз, и еще раз пискнула, когда он выпустил ее из объятий.

– Посиди минутку, – сказал Миша, вышел из машины и открыл Кире дверь. Он подал ей руку. – Пойдем.

Кира неуверенно вложила ладонь в его. Миша крепко сжал ее руку, потянул на себя, и вот она уже стоит в его объятиях – снова. Хлопнула дверь машины.

– Эм, – смущенно промычала Кира. – А ты мне всегда так ручку подавать будешь?

– Будешь часто со мной кататься – буду.

Он держал ее крепко. Кира отступила назад, и Миша послушно отпустил ее; он повел ее за собой, будто не обнимал только что. Кира засеменила за ним; ей казалось, щеки все еще пылают, а шея горит от его жаркого дыхания.

Миша притормозил, поравнялся с Кирой и окинул ее беглым взглядом.

– Как я выгляжу? – сразу же спросила Кира, желая узнать, не красные ли у нее щеки. Миша улыбнулся; он провел пальцами по ее волосам, убирая волосок, прилипший к блеску на губах. Кира облизнула губы.

– Отлично, – сказал он. – Часто ходишь на свидания?

Кира зарделась; она опустила голову, желая спрятать румянец, и Миша откинул ее волосы на плечо, чтобы видеть ее лицо. Она еще не научилась отвечать на такое, а задавать такие вопросы не умела и подавно. Она отвернулась и скуксилась, как дитя.

– Когда зовут – тогда и хожу.

Миша хохотнул.

– И когда было последнее?

Кира нахмурилась.

– Никогда, – буркнула она. Миша изогнул бровь; он-то думал, девочки из Петербурга рано начинают ходить на свидания, и ходят на них очень часто. – Меня мама не отпускает.

И тут для него стало все ясно.

– Ну, знаешь, да, – сказал он. – Была бы у меня шестнадцатилетняя дочь, я бы ее тоже на свидания не отпускал.

Кира покосилась на него. Кожа ее была белой как фарфор; ей только казалось, что она краснеет, но щеки горели.

– Отцу моему ни слова, – пригрозила она; вышло скорее игриво.

– Я подумаю, – хмыкнул Миша. – Итак, – у него резко сменилось настроение, и он теперь весь целиком обернулся к Кире, – Лиза уже успела показать тебе город?

Кира снова фыркнула; они называют эту деревню “городом”.

– Не очень.

– Тогда выпьем кофе, съедим по сэндвичу и погуляем?

Кира пожала плечами.

– Пойдет, – сказала она. Для ее первого свидания более чем достаточно. Честно сказать, она даже не представляла, что на свое первое свидание она пойдет с парнем в костюме.

Миша вел ее через парк и через улицы старых домов, лепнина под крышами осыпалась без реконструкции, но балкончики и фасады все еще сохраняли былое величие.

– Мы в центре восемнадцатого века, – сказал Миша. – Если тебе нравится такая эстетика, можем зайти в булошную, – Киру позабавило, как он коверкает это слово. – Или пройти чуть дальше, там будет стандартная кофейня.

– Не думаю, что подхожу для булошной, – Кира передразнила его манеру говорить это слово, и Миша рассмеялся.

– Тогда пойдем похаваем в нормальной кофейне. Но сюда мы с тобой как-нибудь заглянем. Кофе у них не очень, а вот мясо и десерты – огонь.

Миша повел ее вниз по улице, продолжая рассказывать, какая там была утка, просто пальчики оближешь. Они спустились к началу улицы, и внезапно за углом выросли крупные городские кварталы, которые так умело были спрятаны за лесными насаждениями и высокими фасадами старинных зданий. Кира удивленно замерла посреди улицы, и Миша коротко коснулся ее плеча.

– Что такое? – спросил он. – Это новая застройка, да. Тут не так давно все рухнуло. Но ничего, видишь, отстроили заново.

На первом этаже новенькой пятиэтажки два входа занимала кофейня. Вернее, с одного входа это была кофейня, а с другого – ресторан; Миша сказал, это все принадлежит одному человеку.

Он открыл перед ней дверь; она не ожидала, что пойдет на свое первое свидание с парнем, который будет открывать перед ней двери. Наверное, это первое и лучшее свидание в ее жизни. Миша мягко подтолкнул ее в спину. Кира шагнула за порог; интерьер напоминал ей ее любимую петербургскую кофейню. Голые покрашенные стены, большие окна, книжные полки, в воздухе витал запах кофе и лофта. Играл какой-то попсовый рок.

– Садись, – сказал Миша. – Какой кофе взять?

– Любой, – ответила она.

Кира проплыла мимо стульев и столов к диванчику и опустилась рядом с подушкой, подоткнув ее под спину как поддержку поясницы. Она сложила руки на деревянной столешнице, ноги поставила на толстые железные ножки стола. От стены пахло камнем и краской.

Через минуту Миша отодвинул стул и сел, сложив локти на столе. Он прижал чек телефоном и поднял глаза на Киру. Как же он пронзительно каждый раз смотрел на нее; Кире тяжело было выдержать его взгляд, и она смущенно потупилась. Воркующая через стол от них парочка смущала еще больше; тихая музыка заглушала их слова, но то, как они пожирали друг друга глазами не могло остаться незамеченным. Кира посмотрела теперь в другую сторону, и сидящие там две девочки ее успокоили; у них было два картонных подноса – один пустой, один с сэндвичем, одна из девочек напряженно смотрела в маленький ноутбук и что-то там тыкала, вторая ела и наблюдала.

Миша отвлек ее; постучал по столу, и она как глупая кошка повелась. Миша усмехнулся и продолжил играть с ней, стуча по столу то тут, то там. Ей было стыдно, что она поддается на эту игру. Кира протянула руку и как кошечка попыталась накрыть его руку, которой он стучал по столу. Миша уклонился и накрыл ее ладонь своей. Кира хмыкнула. Он поднял ее ладонь и сплел их пальцы, поглаживая мягкую кожу.

– Если весь этот цирк был, чтобы взять меня за руку, – деланно безразлично фыркнула Кира и потянула руку из его.

– Был? Цирк только начался.

Он держал ее крепко. Принесли кофе; Миша отпустил ее. Перед Кирой поставили картонную коробочку с сэндвичем, разрезанным пополам и нанизанным на шпажку. Он был намного больше, чем то, что она представляла при слове “сэндвич”. Толстый кусочек ветчины между двух зажаренных хлебушков и стекающий соус.

– Что взял? – спросила Кира, указывая на стаканчик с кофе.

– Раф с малиной и белым шоколадом. Подумал, тебе понравится.

– А себе что взял?

– Раф, – Миша откинулся на спинку стула. – С малиной и белым шоколадом.

Кира тихо хрюкнула от смеха и прикрыла рот и нос ладонью. Она пригубила кофе.

– Вкусно. Просто признайся, что взял тот, который тебе нравится.

Миша улыбнулся.

– Ешь, – коротко ответил он.

Кира снова смерила взглядом огромный сэндвич и наклонила голову, примеряясь, с какой стороны лучше к нему подступиться. Миша вынул шпажку из своего сэндвича и принялся есть.

Кира смущенно жевала, прикрывая рот ладошкой. Миша специально старался не смотреть на нее, но в глубине души его веселило, как Кира мило стесняется того, что жует. Но больше, чем веселило, ему не хотелось, чтобы она подавилась, поэтому приходилось смотреть в сторону.

Парочка, сидящая через стол, резко встала, и Кира испуганно вздрогнула. Она проследила, как они целуются, заметно скорчилась и проводила их озадаченным взглядом, когда они уходили. Потом она наткнулась глазами на Мишу; он уловил ее озадаченность и тоже обернулся, пытаясь разглядеть уходящую парочку.

– Что такое? – спросил он, и Кира помотала головой. – Гулять пойдем? Или хочешь тут посидеть?

Кира спряталась за глотком кофе и пожала плечами, допила кофе и молча поднялась из-за столика. Миша поднялся вслед за ней и протянул к ней руку, чтобы поймать в объятия. Кира игриво увернулась от него и прошла к выходу; Миша вышел за ней.

– Скажи, – попросила она, – как так вышло, что ты мнишь себя другом моего отца?

– Ну, – фыркнул он, – вообще мы с ним и правда хорошие друзья.

Кира недоверительно покосилась на Мишу.

– Мы познакомились, начали общаться. Потом я повзрослел, мы отлично общаемся, твой батя душевный мужик…

– И он, конечно же, – иронично начала Кира, – поймет и поддержит тебя в твоем решении ухаживать за его дочерью.

Миша тихо хмыкнул и наигранно приложил ладонь к губам.

– Вряд ли.

Помолчали; они шли по оживленной центральной улице. Деревня оказалась намного больше, чем Кира себе представляла, – и больше, чем ей поначалу показалось. Некоторые люди странно косились на них, некоторые отводили глаза. Когда им открылся вид на главную площадь – квадратный кусок земли с памятником в середине, Кира замерла. Миша взял ее ладонь.

– А это что? – с опаской спросила она.

По площади рассекала оседланная лошадь. По ветру развевался какой-то бумажный мусор; ветром к ногам Киры принесло один лист, и тогда она поняла, что это не мусор, а маленькие рекламки. Кира присела на колени и подняла ее. Конный клуб, обучение верховой езде, занятия с тренером. Миша сжал ее руку и потянул к себе.