Дважды в одну реку

Я продолжала смотреть на него, не отводя взгляда и ожидая ответа.

Он кивнул:

– Я понимаю. Но это ведь в большей степени зависит от нас? Я не прав?

Теперь уже я кивнула в ответ:

– Наверное, ты прав. Если честно, я немного удивлена, что ты это обсуждаешь со мной. Раньше ты предпочитал ничего мне не говорить. Просто решал и поступал так, как считал нужным. Теперь что-то изменилось?

– Изменилось, Джульетта. Я изменился. Я все же кое-что понял в этой жизни. Через многое пришлось пройти, но все же главное, как мне кажется, я понял. Так теперь будет всегда. Во всяком случае, в отношениях с тобой будет именно так. Для меня важно, чтобы ты доверяла мне. Для меня это теперь очень важно. Я не собираюсь подпитываться твоими эмоциями, теперь я сам готов их тебе дарить. Я готов начать все сначала, но теперь уже не совершая таких чудовищных ошибок. Мы этот этап уже прошли. Правда, с большими потерями, но сейчас у нас все должно получится. Я в этом уверен. Я, когда увидел тебя вчера в кафе, еще сомневался, но стоило мне заглянуть тебе в глаза, я понял, что ничего не исчезло, все между нами осталось по-прежнему, даже более глубокое открылось мне вчера. Мне показалось, что стало все еще серьезнее. Но вчера ты не захотела ничего обсуждать. Убежала, спряталась. И я понимаю тебя, все случилось так неожиданно, так быстро. Я не хотел тебя пугать. Поэтому отпустил. Но сегодня я хочу, чтобы ты знала, я приехал за тобой. Я хочу чтобы ты поехала со мной в Болгарию. Пока только в отпуск. Тебе надо осмотреться, отдохнуть, подумать и принять решение. Потому что я хочу, чтобы мы жили вместе, чтобы у нас была семья. Обычная, нормальная семья. Хочу, чтобы мы наслаждались своими чувствами. Хочу слышать твой смех, видеть твои счастливые глаза, хочу любить тебя. Наверное, все это не так просто будет, но я уверен, у нас получится. – Эдик откинулся на спинку стула, отложил салфетку, взглянул на меня. – Что ты на это скажешь, Джульетта?

– Ну, поживем – увидим. Я уже сказала, что нам нужно время. А ты и в самом деле изменился, Эдик. Я не ожидала от тебя таких откровений. И знаешь, мне это нравится. Правда! И еще, я очень рада, что ты приехал. Это тоже правда. Но, вероятно, ты забыл, что я немного замужем? Забыл?

Несмотря на то, что такой длинный монолог из его уст я слышала впервые, я знала, что он говорит правду. И еще я знала, что теперь все будет так, как он сказал. Не потому, что он мужчина и его слово – закон, а потому, что я сама так чувствовала.

– Это временно! – произнес Эдик и заулыбался. – Это же временно? А, Джульетта?

– Это временно. Я сегодня звонила Олегу.

Я замолчала, ожидая его реакции.

– И..? – Эдик неторопливо стал разворачивать салфетку и разглаживать ее на коленях.

– И он просил отложить развод!

Я снова сделала паузу.

– И..? – Эдик уже улыбался вовсю. – Джульетта, я не в состоянии развести тебя с мужем. Этого я не могу сделать, как бы ни хотел. Выход же есть? Его согласие принципиально важно для тебя?

– Нет, конечно. Теперь уже нет. Надо было сделать это раньше. Но оказалось, что твой приезд сдвинул все с мертвой точки.

– Причина твоего решения во мне?

Эдик внимательно посмотрел на меня.

– Нет, не в тебе. Все было решено еще два года назад, когда мы с Олегом поняли, что наш брак рухнул и рухнул давно, а мы по инерции продолжали делать вид, что все в порядке. Тогда мы разъехались. Олег собрал свои вещи и уехал жить в квартиру своих родителей. Только просил меня повременить с разводом. Это было связано с оформлением его командировки во Францию. Вот, чтобы не возникло препятствий, он и просил не разводиться пока. Теперь уже просто нет смысла тянуть с этим.

– Тогда я не понимаю, почему он против развода, если вы все уже решили еще два года назад? Почему?

– Ты просто не знаешь Олега. Он не любит, когда решение принимает не он, а кто-то другой. Особенно я. Это не более чем его амбиции или характер. Я завтра все же подам заявление на развод. Нет никаких препятствий. Правда, формально все это может затянуться на месяц или два. Но ведь это уже не имеет значения?

Я вдруг подумала, что, наверное, не должна была обсуждать свой развод с кем бы то ни было. Я самостоятельно приняла решение и должна была довести это дело до конца, ни с кем не обсуждая его. Это было мое дело. Только мое.

– Два месяца – это долго. Но, если нельзя иначе, мы подождем конечно. Джульетта, ты почти ничего не ешь! – Вдруг опомнился Эдик, взглянув на мою тарелку. – Тебе не понравилась рыба?

– Нет, рыба отличная, спасибо. Но я почти не чувствую вкуса. Уже второй вечер. С твоим появлением как-то все закрутилось. Все очень быстро происходит. Я имею в виду твой приезд, мой развод, отпуск и вообще все. Ты только вчера появился в моей жизни, а все вокруг уже бурлит и движется.

– Я не вчера появился в твоей жизни, Джульетта! В том-то и дело, что не вчера! Поэтому все так быстро. Мы многое упустили и теперь просто догоняем свой вагон. – Эдик наклонился ко мне, перегнувшись через стол, взял мои руки в свои. – Я не буду тебя торопить. Все равно все будет хорошо. У нас с тобой все будет хорошо, Джульетта! Верь мне! Давай выпьем за это. За нас с тобой. – Он взял свой бокал, затем подал мне мой. – За нас, Джульетта!

Мы чокнулись и выпили вино, выпили до дна, глядя друг другу в глаза. Мы оба улыбались. Мы уже полностью погрузились в свою судьбоносную реку, догнали наконец-то свой вагон, успев вскочить на подножку.

Мы вышли из ресторана, когда уже стемнело. Москва зажглась вечерними огнями, создавая праздничную атмосферу. Народ теперь уже не спешил с работы домой. Он, в предвкушении вечерних развлечений, неторопливо направлялся в театры, бары, клубы. Мы медленно двигались среди этого потока, не слишком уж выделяясь среди остальных. Мы с Эдиком шли по давно забытому нашему маршруту, сворачивая в старые переулки и дворы. Мы любили так бродить по ночному городу, выискивая причудливые дворики, скверы, и старинные особняки. Как и двадцать лет назад мы пытались угадать, кто и как живет в этих старых квартирах за освещенными окнами. Может, семья с детьми, может, студенты или пьющие люди, может, влюбленная парочка, может, несчастная и брошенная неверным мужем женщина. Нам было интересно придумывать разные истории и вымышленных героев. И, как всегда, мы пытались аргументировать свои предположения. Потом смеялись над собственными же фантазиями. Правда, сейчас таких мест в Москве оставалось мало. Немного погодя мы забрели в какой-то небольшой сквер, втиснутый между несколькими домами, нашли там лавочку и присели передохнуть.

– Эдик, ты мне обещал десерт, – вспомнив наш разговор, напомнила я.

– Ты хочешь, чтобы я спел тебе серенаду? – шутливо спросил он.

Я лишь кивнула, улыбаясь и совершенно не представляя, как это будет выглядеть.

– Но видишь ли, Джульетта, – смущаясь проговорил Эдик, – я не помню ни одной серенады, правда.

Я разочарованно развела руками:

– Все мужчины одинаковы. Сначала обещают все на свете, потом оказывается, что они изначально и не собирались ничего делать. Все вы такие, мужчины! Все как всегда!

– Я не такой! Правда, я не такой! Я лучше! Лучше, чем все остальные мужчины! Я самый лучший из всех мужчин! Не веришь, Джульетта? – Я покачала головой. – Я спою тебе, обязательно спою, только не серенаду. Я, правда, ни одной серенады не знаю. Но это будет кое-что получше.

Эдик хитро заулыбался, принял позу доморощенного барда, держащего в руках воображаемую гитару, и запел. Запел довольно громко. Это была песня из нашей молодости на английском языке. Название группы я уже забыла, но слова на удивление помнила почти все. Да, мы ее частенько пели на наших вечеринках. Кстати, Эдик неплохо пел и, хотя он исполнял песню в шутливой манере, получалось у него просто замечательно. Затем он схватил меня за обе руки и, подняв со скамейки, на которой я сидела, стал медленно танцевать со мной. Мы двигались в медленном танце, совсем как когда-то в юности. Эдик крепко держал меня, довольно близко прижав к себе. Это было здорово! Мы как будто вернулись в прошлое, которое оба проживали заново. Немного погодя Эдик перестал петь, остановился и заглянул в мои глаза. Затем поцеловал меня довольно страстно в губы, все крепче сжимая меня в своих объятиях. Мы одновременно издали что-то похожее на стон, потому что это очень жгучее желание снова пронзило меня насквозь. Вероятно, и его тоже, потому что мы оба резко отскочили друг от друга на некоторое безопасное расстояние, прервав свой поцелуй. Я опять была в недоумении, сраженная этим неведомым мне ощущением. Со мной ничего подобного не происходило ранее. «Что это?» – только и мелькнуло у меня в голове. У Эдика был тоже какой-то дикий остановившийся взгляд.

Но уже через несколько секунд он пришел в себя, и улыбка снова засияла на его лице:

– Джульетта, от тебя бьет током! С тобой даже поцеловаться не получается. Что это? – задал он тот же вопрос, что и я себе.

– А я думала, это от тебя бьет током. Разве нет?

Мы пробовали шутить, как делали это и раньше, и продолжили свою прогулку, держась все же на некотором расстоянии друг от друга.

– Ты помнишь, как мы ходили по бордюру, Джульетта? Кто сможет дольше продержаться! Сможешь сейчас повторить это?

Мы брели по какому-то переулку уже почти спавшей Москвы, вполне оправившись от эмоционального шока, поразившего нас обоих.

– Не знаю, теперь уже не знаю. Давно не пробовала. Сейчас проверим.

Я взобралась на довольно высокий бордюр и, балансируя, попробовала идти самостоятельно, не позволяя Эдику мне помогать. Но, пройдя немного вперед, я все же не удержалась и упала прямо в его объятия. Он подхватил меня и попытался поцеловать снова, но, испугавшись повторения предыдущего, я увернулась и как ни в чем не бывало, спросила:

– А помнишь, как я впервые оказалась у тебя дома? Помнишь? Мы тогда тоже гуляли до глубокой ночи и опоздали на метро и все автобусы. Пешком еле добрались до твоего дома.

Взгляд из прошлого… «Ночная прогулка»

Вечер был теплым. Московские дворы особенно манили нас с Эдиком. Нам нравилось бродить по темным переулкам, заходя в самые невероятные места. А еще мы вглядывались в горящие окна домов, где протекала совсем неведомая нам жизнь. Чужая жизнь. Мы придумывали разные истории, глядя в светящиеся окна, фантазируя, что за ними, этими окнами, может происходить на самом деле. Иногда мы останавливались, целовались, иногда просто сидели на лавочке и болтали обо всем на свете.

– В этой квартире живет счастливая семья, – сказал Эдик, указывая на светящееся окно на третьем этаже старого четырехэтажного дома. – Эта женщина очень любит мужа, – добавил он. – Возможно, у них есть дети, вернее, ребенок. Сейчас муж еще не вернулся с работы. Женщина уложила ребенка спать, а сама ожидает своего супруга.

– Почему ты решил, что семья счастливая? То что это семья с ребенком, я согласна. Свет приглушен, возможно, она действительно укладывает ребенка спать. Но откуда ты знаешь, что жена счастлива, и что она ожидает своего мужа?

Я повернулась к нему лицом, желая услышать его аргументы.

– Просто мне так кажется. Не могу объяснить точно. – Эдик задумчиво посмотрел на меня и заулыбался. – Я почему-то представил тебя за этими окнами. Ты очень на эту роль подходишь.

Я засмущалась, потому что сказано это было очень искренне. Или мне просто хотелось верить в эту счастливую сказку.

– Ты не можешь знать точно. Возможно, женщина, которая там живет, совсем одинока! Почему ты думаешь, что она счастлива? – Не унималась я.

И вовсе не его ответ волновал меня. Мне просто хотелось, чтобы он так говорил, думая обо мне.

Но Эдик вдруг замолчал. Он взял меня за руку, и мы тихо сидели на скамейке ночного московского дворика и молчали.

Неожиданно он вскочил и потянул меня за собой.

– Пойдем, Джульетта! – проговорил он, увлекая меня прочь от ночных окон.

И наша прогулка продолжилась. Мы гуляли по набережной Москва-реки, затем снова углубились в какие-то переулки, названий которых даже не знали. Мы бродили по ночной Москве и радовались чему-то. И снова целовались. Нам просто было хорошо вдвоем.

Для нас время остановилось, его не существовало вовсе. И только спустя какое-то время мы сообразили, что транспорт уже не ходит. Но и это только рассмешило нас. Мы уселись на какой-то остановке автобуса и решили ждать – вдруг какой-нибудь запоздалый автобус заберет нас. Но этого не произошло. И мы снова обрадовались, решив ждать первого автобуса на лавочке. Пустынный ночной город не мешал нашим любовным приключениям. Он наблюдал за нами, оберегая нас.

Но неугомонный Эдик вновь потянул меня за собой:

– Джульетта! Что ты сидишь? Пойдем! Движение – это все же лучше, чем просто сидеть и ждать. Куда-то ведь мы все равно придем!

И он, увлекая меня за собой, устремился в никуда.

Пропетляв еще минут сорок по незнакомой мне местности, Эдик вдруг сказал:

– О, я узнаю эти места. Джульетта, мы спасены! Тут до моего дома рукой подать! Еще минут десять! – Он прижал меня к себе, погладил по волосам, посмотрел мне в глаза и заулыбался. – Ты никогда не была у меня дома? Нет? Есть хороший повод! – сказал он, и мы продолжили свой марафон.

Я не успевала даже вставить слово в его монологи. Он задавал мне вопросы, но ответов на них он не ждал. Если честно, я боялась идти к нему домой. Это было неудобно в такой час. Но я очень устала уже. И я не хотела с ним расставаться. Я только кивала и шла за ним как завороженная.

Опомнилась я только у дверей его квартиры:

– Эдик, это неудобно! У тебя же мама дома! Что она подумает?

Эдик проигнорировал мои робкие возражения. Он прижал палец к губам и сказал, улыбаясь:

– Ты умеешь тихо двигаться, Джульетта? – Я кивнула. – Тогда пошли. Тихо-тихо.

Он взял меня за руку, осторожно повернул ключ и открыл дверь. В кромешной темноте мы пробрались в его комнату, где он зажег ночник.

– Ну, вот, мы и дома. Сейчас ляжем спать. Все вопросы завтра, ладно?

Эдик постелил мне на диване, а сам лег на раскладное кресло, не забыв поцеловать меня перед сном.

Несмотря на экстремальную ситуацию, я заснула сразу как только моя голова коснулась подушки.

А проснулась я от того, что кто-то вошел в комнату. В дверях я увидела приятного вида женщину со светлыми волосами и такой же открытой улыбкой как и у Эдика:

– Эдик, вставай. В институт пора! – произнесла она и осеклась, увидев меня.

Я села на диване, подтянув одеяло к груди. Сказать, что я испугалась – ничего не сказать! Я просто окаменела.

Но все же осмелилась поздороваться:

– Доброе утро! – пробормотала я, вцепившись в одеяло как в спасательный круг.

– Доброе утро! – серьезно сказала мама Эдика, но затем вдруг улыбнулась и добавила:

– Я приготовлю вам зубную щетку и полотенце в ванной. Умывайтесь и приходите завтракать.

Она закрыла за собой дверь, оставив меня в смятении. Не так я представляла свое знакомство с ней. Совсем не так.

Я встала, посмотрела на спящего Эдика, который даже во сне улыбался. Но будить его пока не стала.

Затем я оделась и пошла в ванную. Умывшись и выйдя из ванной, я услышала:

– Проходите в кухню – завтрак готов.

Я приготовилась к объяснениям и прошла на кухню, из которой разносились очень аппетитные запахи то ли блинов, то ли пирожков, то ли еще чего-то вкусненького.

– Доброе утро! – Еще раз поздоровалась я. – Извините, что так получилось. Мы вчера гуляли допоздна.., – начала я свои оправдания, но закончить мне не дали.

– Ничего, бывает, – философски заметила мама Эдика, – садитесь за стол, а то все остынет. Вас как зовут?

– Меня зовут Юля, – представилась я.

– А меня Наталия Владимировна. Вы чай или кофе пьете? – спросила она, все еще разглядывая меня.

– Чай, пожалуй.

Меня эта ситуация смущала, я чувствовала себя не в своей тарелке и нервничала. Эдик в это время преспокойно спал себе, а мне приходилось отдуваться за нас двоих.

– Вы с Эдиком вместе в институте учитесь? – вновь стала допытываться Наталия Владимировна.

– Нет, мы в разных институтах учимся. Я в юридическом институте учусь. На третьем курсе. Хочу стать адвокатом. Живу в Москве с родителями. И я обычно ночую дома. Но вчера мы с Эдиком не успели на метро и… – Я остановила вдруг свой словесный поток, потому что все то, что я говорила, со стороны выглядело несерьезно и неубедительно.

Но мама Эдика слушала внимательно, подкладывая мне на тарелку сырники. Да, это были сырники, пышные и аппетитные, совсем как у моей мамы.

– Вы ешьте, ешьте. А я пошла своего оболтуса будить, а то опоздает в институт.

И она вышла.

Я в задумчивости ела сырники, когда она вернулась, достала тарелку для Эдика, налила ему чая.

Затем спросила у меня:

– Как вам мои сырники?

Она вдруг улыбнулась так искренне, что я ответила ей такой же открытой улыбкой:

– Очень вкусно. Правда, очень вкусно. У меня мама тоже очень хорошо готовит. Особенно пирожки. Ее пирожки это – это просто шедевр. Эдику очень нравятся.

Я вдруг осеклась, подумав, что, возможно, это лишнее. Но Наталия Владимировна закивала головой в знак одобрения.

В это время в кухне появился Эдик:

– Доброе утро, мамуля. – Он чмокнул ее в щеку.

Затем повернулся ко мне:

– Доброе утро, Джульетта! Как спалось?

Он улыбался во весь рот и, похоже, ему очень нравилось мое смущение.

Наталия Владимировна потрепала его шевелюру и вышла.

Эдик тут же подскочил ко мне и поцеловал в лоб:

– Познакомилась уже с моей мамой? Ну, как? Все в порядке?

И, не дожидаясь моего ответа, он сел завтракать.

– Господи, как же мне было неудобно перед твой мамой утром, она наверное что-то плохое подумала про меня. Я очень боялась, что не понравилась ей. Она у тебя строгая была.

– Почему ты подумала, что не понравилась ей? Наоборот, очень понравилась. – Эдик задумчиво потер подбородок. – Очень!

– Ты пропал тогда после этого почти на неделю, а я не могла понять почему? Что случилось? Я решила, что не понравилась твоей маме.

– Ты ей так понравилась, что она мне все уши потом прожужжала, что ты – замечательная девушка и мне очень подходишь, чтобы я женился на тебе, потому что таких девушек на свете мало, что ты – редкий экземпляр, очень редкий.

Эдик вдруг стал серьезным, а глаза его наполнились какой-то болью. Он взял меня за руку и притянул к себе, нежно поцеловал и уткнулся мне в плечо.

То, что я услышала от него дальше, повергло меня в шок:

– Ты знаешь, я и сам тогда это понял, – тихо проговорил он, так и не подняв голову. – Когда я увидел тебя на своей кухне, такую нежную, любящую, родную, меня сковал страх. Я испугался, Джульетта. Я очень испугался своего же чувства. Со мной что-то происходило, а я не понимал, что это. Я всего этого тогда не хотел. Это путало все мои планы на будущее. Это сковывало меня в моих действиях. Но я не мог тебе врать, не мог смотреть в твои глаза, полные любви. И я сбежал. Просто сбежал. Я струсил. – Он замолчал на секунду, перевел дыхание. – Это я сейчас уже все понимаю, а тогда я просто решил отстраниться от тебя, постараться забыть. Я думал, что это легко осуществимо, но я ошибался. Это было трудно. Никак не получалось расстаться. Я пробовал несколько раз уйти, но меня невероятно тянуло к тебе. И тогда я тебе изменил. Намеренно! – Он снова перевел дыхание, замолчав на мгновенье, – и сделал все так, чтобы ты узнала об этом. Чтобы уж наверняка. Я понимал, что за этим последует. И тогда ты ушла сама. Ты поступила так, как я и задумал.

Эдик поднял голову, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Я молчала, взволнованная даже не от той правды, которую я услышала, я просто вспомнила свое состояние тогда. Это было больно, это было так больно, что жить не хотелось. Тогда моя жизнь и моя любовь рухнули в одночасье.

Взгляд из прошлого… «Измена»

Наши отношения с Эдиком последнее время стали какими-то странными. На первый взгляд, ничего не случилось, но все чаще он стал пропадать без объяснений. Совершенно неожиданно и без предупреждения. Мог не звонить мне несколько дней. Раньше мы созванивались с ним почти ежедневно. Но теперь он мог исчезнуть на два-три дня, или даже на неделю. Он ничего не объяснял мне при этом. Просто исчезал, а затем появлялся как ни в чем ни бывало. На мои вопросы он отвечал неопределенно. У него появлялись то какие-то дела, то неожиданно подвернувшаяся работа. И только для меня у него не оставалось времени. Я не понимала, что происходит. Но когда он появлялся с неизменной улыбкой на лице, я радовалась, что он рядом, и мы снова вместе. Постепенно наши прогулки по ночной Москве прекратились вовсе. В наше кафе он больше не заходил. В общем, что-то происходило между нами, что мне не нравилось, но сказать ему об этом я не решалась. Надеялась, что все утрясется и станет по-прежнему. Объяснять мне происходящее он тоже не спешил. Иногда мне казалось, что все у нас по-прежнему хорошо. Иногда мне казалось, что это конец. Меня качало и штормило, и все причиняло мне боль. Я стала замыкаться в себе, и даже реже стала встречаться со своими друзьями в «Ласточке». Все это время я была занята учебой и старалась отвлекаться от личных переживаний именно этим.

Однажды в выходной я все же заставила себя собраться и пойти в «Ласточку». Друзья мои уже собрались и что-то отмечали. Все обрадовались моему приходу и загалдели, приветствуя меня.

– Юлька! Привет! Как давно тебя не было видно! Заучилась совсем? На красный диплом, наверное, нацелилась. Как дела-то?

Вопросов была масса, но вот ответ мой был прост:

– Да, нормально все. И правда, учеба почти целиком меня поглотила. Не до развлечений.

Мои объяснения были приняты, и мы продолжили свои посиделки.

Некоторое время спустя ребята стали вспоминать отсутствующих друзей и неожиданно предложили всем поехать к Рудику, который не часто посещал «Ласточку», но его многие знали, к тому же он жил неподалеку. Олег вызвался ему позвонить, узнать, можно ли приехать. По их разговору мы поняли, что встреча состоится. Оказалось, что у сестры Рудика день рождения, и многие наши общие знакомые уже тусуются у него. Так что повод был найден, и мы толпой двинулись к нему домой. Проехав несколько остановок на троллейбусе, мы вышли на нужной остановке, затем зашли в ближайший магазин, где купили цветы и спиртное. Всей подвыпившей компанией мы завалились к Рудику. Сначала поздравления и цветы – Ольге, сестре Рудика. Затем мы в тесной прихожей раздевались и только потом зашли в комнату, где было уже полно гостей. Народу было так много, что я не сразу обратила внимание на парочку, которая стояла у балкона, о чем-то разговаривая. И только вглядевшись в знакомы очертания, я узнала Эдика.

Он, точно почуяв мое появление, повернул голову. Улыбка тут же исчезла с его лица. Он с какой-то тоской посмотрел мне в глаза и резко отвел их в сторону. А на меня так и не взглянул больше. Девушка, которая находилась рядом с ним, несколько раз пыталась привлечь его внимание, но Эдик рассеянно что-то отвечал ей, а затем спешно взял ее под локоть, и они ушли. Ушли совсем. А я стояла и пыталась собрать все воедино. Теперь я точно знала, что произошло. Теперь я все знала. Но легче мне от этого не стало. Я все еще не понимала, почему со мной такое происходит? «Что я сделала не так? Что произошло? Я думала, что это любовь! А что это было на самом деле? Мне все это только казалось? Я сама себе нафантазировала это? А ничего и не было? Ничего! Я сама все это придумала!» – стучало у меня в голове, но ответов не было. Была только боль.

– Да, я все поняла тогда. И решила, что навязываться тебе не буду. Решила, что ты меня не любишь. А заставить любить насильно невозможно. Никогда и никого. Я долго не могла понять и объяснить себе, что произошло. Что не так? Куда все делось? Или ничего и не было вовсе? Может, я все напридумывала себе? Я чуть не умерла тогда.

– Джульетта, я прошу у тебя прощения за то, что так поступил тогда с тобой, с нами. Прости! Я даже не знаю, возможно ли, вообще, прощение? Я очень виноват перед тобой. Я был самонадеянным дураком. Я и сам тоже мучился, но даже и представить не мог, каково тебе. Я тогда о себе больше думал. Но мне тоже было плохо и больно. Поверь! Но я не понимал почему. Не понимал! Я долго думал, рассказывать тебе сейчас про это или нет, но все же решился. Скажи, что ты простишь меня. Скажи, Джульетта.

Он взял мое лицо в свои руки и приблизил свое, глаза в глаза. Он любил меня, и его мучила эта наша прошлая история так же как и меня. Я это видела, я это чувствовала. Поэтому слегка кивнула, насколько позволяли его ладони, сжимавшие мое лицо. Мы целовались долго, крепко обнимая друг друга. Мы возвращались друг к другу, возвращались после двадцатилетней нелюбви, после предательства и непонимания, после разлуки и одиночества. И снова внезапно, словно вспышка, это пронзительное сексуальное желание накрыло меня, выворачивая всю наизнанку. Я его хотела, физически хотела ощущать его тело, руки, губы. Как же я, оказывается, все это время скучала по любви! По его любви! Никогда даже не думала об этом, но оказывается, мои душа и тело ничего не забыли, они стремились только к нему, все это время ожидая нашего воссоединения.

Как будто прочитав мои мысли, Эдик, оторвавшись от моих губ, вдруг произнес голосом, который я едва узнала:

– Джульетта, поедем ко мне. Поедем!

Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Я снова лишь кивнула. Я этого хотела так же как и он.

Эдик молча взял меня за руку, и мы стали пробираться к дороге, чтобы вызвать такси. Но, как по волшебству, машина сама притормозила возле нас, как только мы вышли на проезжую часть улицы. Эдик назвал адрес, и мы в полном молчании уселись на заднее сиденье такси. Мы не произнесли ни единого слова пока ехали в гостиницу, где остановился Эдик. Также молча мы вышли из машины, держась за руки, как будто боялись спугнуть ту волну желания, на гребне которой мы оба находились все это время. Также молча прошли в гостиницу, также молча неторопливо поднялись по лестнице, держась за руки, почему-то проигнорировав лифт. Мы не торопились, хотя желание полыхало внутри нас, мы оба прекрасно знали, что нам предстоит, мы оба этого хотели. Но совершенно не представляли, как все это будет. Так же неторопливо мы раздевали друг друга, не переставая целоваться и иногда замирали от переизбытка чувств. Но дальше произошло совершенно неожиданное для нас обоих. Мы вдруг перестали сдерживаться и просто набросились друг на друга. Секс был быстрым, но таким неистовым, что больше походил на борьбу. Как будто мы хотели истерзать друг друга. Мы издавали звуки больше похожие не рев или рык. Что-то совершенно дикое и необузданное было в этой нашей близости. Я искусала и исцарапала все, до чего могли дотянуться мои руки и губы. Эдик рычал, но терпел мое неистовство. А он так крепко сжимал мое тело, что мне казалось, что сейчас в нем что-то хрустнет и сломается. Его взгляд был диким, каким-то совершенно чужим и незнакомым мне. Но, видимо, порог прочности наших тел был достаточно высок. Эта сексуальная битва возбуждала нас обоих. Достигнув пика, мы оба вытянулись и напряглись как струны, крепко вцепившись друг в друга, и довольно громкий стон разнесся по темному гостиничному номеру. Замерев, мы продолжали обнимать друг друга еще некоторое время. Напряжение все не спадало. Только несколько минут спустя мы смогли разомкнуть свои объятия и немного расслабиться, но так и не перестали держаться друг за друга. Эдик гладил меня одной рукой, а я крепко вцепилась в его другую руку. Мы оба тяжело дышали, наши тела были мокрыми, глаза безумными. Честно говоря, я никогда и представить не могла такого секса. И от себя не ожидала ничего подобного. Меня даже немного напугала такая бурная наша близость. Раньше все было совершенно иначе.

Взгляд из прошлого… «Первая ночь любви»

Был день рождения нашего общего знакомого Дениса. Вечером мы, как всегда, собрались в нашем кафе отметить это событие. Эдика пока не было, он появился чуть позже остальных. Вошел, улыбаясь, поздоровался за руку с ребятами. Мельком бросил на меня взгляд, улыбнулся своей неподражаемой улыбкой и стал поздравлять именинника. Затем сел рядом с Денисом и начал развлекать анекдотами собравшихся.

И только в самый разгар нашего веселья он подошел ко мне и, чуть наклонившись, спросил:

– Как дела, Джульетта? Не скучаешь?

– Нет, все нормально. Почему ты опоздал? – спросила я, хотя уже предполагала, что вразумительного ответа я не дождусь.

– Дела! – предсказуемо ответил Эдик. – Давай выпьем, не возражаешь?

Он налил нам вина. Затем как-то странно на меня посмотрел и поднес свой бокал к моему. Мы выпили, и Эдик так и остался сидеть возле меня. Потом весь вечер мы пили вино, он все время произносил какие-то тосты, шутил и скромно целовал меня в щеку. В нашей компании все знали, что мы встречаемся, и никто не обращал на это особого внимания.

– А знаете что? – вдруг воскликнула моя подруга Верочка, – поехали ко мне! У меня предки на даче. Квартира свободная. Можем гулять хоть до утра!

– Ура!!! – прокричали все, и наши посиделки плавно перетекли в гулянку на квартире Верочки. Правда, народу поубавилось. Но мы, закупив вина и закусок, весело продолжили отмечать праздник. Но уже в час ночи все стали расходиться. Остались только я, Эдик и Верочка.

– Нам тоже пора, – взглянув на Эдика, проговорила я.

Обычно он сам решал, когда нам уходить. Но сейчас он молчал. И нервничал, покусывая губы. Я, как всегда, ничего не спрашивала. Только вопросительно посмотрела на него.

– Оставайтесь у меня, – предложила Верочка, – в моей комнате, а я у родителей лягу. Куда вы ночью поедете? Деваться-то вам все равно некуда.

Она загадочно улыбнулась и направилась стелить нам постель.

Воцарилась тишина, я же боялась поднять на Эдика глаза. Мы встречались уже восемь месяцев, и, кроме поцелуев и объятий, между нами ничего не было. Я, правда, хотела большего, но в наших отношениях все всегда решал только Эдик. А хотел он нашей близости или нет, я не знала. Я все же подняла на него глаза.

Он явно был смущен, но все же обнял меня и поцеловал в губы:

– Все будет хорошо, Джульетта! – прошептал он и снова поцеловал меня.

– Все готово! Можете ложиться спать! – сообщила Верочка, просунув голову в дверь кухни, – хотя поспать, я подозреваю, вам не удастся сегодня, – усмехнулась она и исчезла в недрах квартиры.

Это были такие счастливые минуты для меня. Я почти ничего не ощущала, кроме его рук и губ. Об был нежен, он обнимал меня, целовал, но ничего не говорил, только его дыхание говорило мне о его желании. Я же летала в облаках, даже не от физической близости, а от какого-то ощущения нашего родства. Мы наконец-то были вместе, наконец-то мне не надо было ничего додумывать и фантазировать. Эдик находился рядом, совсем близко, и я могла ощущать его всем телом. Я боялась, что это лишь иллюзия, и она раствориться с наступлением утра.