Глава 17
…Кровь… Смерть… Вода, полыхающая вокруг остатками огненного зелья…
…Удар был абсолютно неожиданным и столь сокрушительным, что шансов на спасение не осталось вовсе. Из его команды уцелело всего несколько человек – их сейчас вылавливали из воды матросы с мелких кораблей, подошедших вместе с вероломным дромоном. Его спасли первым – его ХОТЕЛИ спасти…
… – Ну, здравствуй, Марк Ласкарис! Вот и сви́делись! Говорил я тебе, что не умеешь ты друзей выбирать? – насмешливый голос Романа Дука здесь и сейчас катепан ожидал услышать меньше всего.
Марк окинул тяжёлым взглядом мужчин, стоящих перед ним. Высокий худощавый византиец рядом с торжествующе ухмылявшимся консуляром был ему не знако́м, возможно – виделись когда-то, но ме́льком …
– Вот видишь, достопочтенный Феодор? – Роман быстро расставил все точки над «i». – Этот человек не просто нарушил клятву, данную Богу, и спутался с язычниками. Он в компании с волками-воинами, этими головорезами, живущими на крови, вынашивал план убийства императора и уничтожения его власти!!!…
– Роман!!! Ты в своём уме??? – вскинулся Марк, и державшие его за руки и плечи четверо воинов вцепились в него ещё крепче. – В каком пьяном угаре тебе привиделся этот бред???
– Я подтверждаю, что это не бред, а абсолютная правда! Марк Ласкарис остановился в моём доме вместе со своими… друзьями и посвятил меня в свои кровожадные планы! Я вынужден был подыграть ему, чтобы выиграть время и подготовить ответный удар…
Третий человек, до сей поры скрывавшийся за спинами «товарищей», выступил вперёд, и глаза катепана расширились от изумления.
– Василий???… Ты о чём??? Ты действительно был в курсе наших планов, вот только планы были совсем другие…
– Не обессудь, Марк, – «друг семьи» пожал плечами и грустно улыбнулся. – Я ничего не имею против тебя. Я даже простил тебе гибель моей дочери… Но дело в том, что тебя угораздило вмешаться в МОИ планы! Говорил же я тебе – не суйся…
– Хватит болтать! – неожиданно резко вступил в разговор Феодор Аргир, и лицо его приняло обычное надменное выражение. – Я согласен, связи с язычниками никак не красят этого человека. Но насколько мне известно, похитили василевса варяги, а не воины-волки…
– Я умолкаю, господин! – смиренно произнёс Василий, но от катепана не ускользнуло, как сверкнули его глаза. – Я даже не буду напоминать такому знатному вельможе, что вы находитесь сейчас НА МОЁМ корабле… Но всё же позвольте сказать…
– Волки-воины вступили в преступный сговор с варягами, – продолжил он после того, как Феодор милостиво кивнул. – И это я ТОЖЕ готов подтвердить! Язычники легко договариваются между собой, даже если поклоняются разным богам…
– А если пахнет наживой, то волки-воины договорятся с кем угодно!!! – не сдержался Роман Дук, перебив готового вновь возмутиться катепана.
– Интересно, воины-волки явятся за этим человеком? – задумчиво проговорил Феодор, кивнув в сторону пленника. – Можем ли мы использовать его, как приманку?
– А вот варяги точно явились по ваши ду́ши… , – тихо произнёс Марк, наблюдая за тем, как подходит флагманский драккар викингов и беспрепятственно становится борт о борт с дромоном.
– Что всё это значит, Василий Склир??? – тон Феодора не сулил ничего хорошего.
– Это значит, что вы в меньшинстве! – невозмутимо произнёс Василий, и губы его тронула улыбка. – Вы, повторюсь, НА МОЁМ, корабле. Вокруг – тоже МОИ корабли. Ваши воины окружены МОИМИ людьми. А мои союзники выглядят гораздо убедительнее горстки последних сарматов… Не правда ли, Марк Ласкарис?
Он кивнул в сторону подошедшего драккара, и катепан перевёл взгляд на могучего викинга с растрёпанной белобрысой шевелюрой и такой же бородой, который взобрался по сброшенной верёвочной лестнице и ступил на палубу дромона, не скрывая своего торжества.
– ПРЕДАТЕЛЬ!!! – вопль Романа Дука потонул в предсмертном хрипе, когда на голову консуляра, бросившегося на хозяина корабля с мечом наперевес, будто бы невзначай опустился тяжёлый обоюдоострый топор.
– Ещё есть желающие??? – мрачно осведомился Василий, с которого враз слетела вся любезность и доброжелательность.
Желающих не оказалось. Тем более, что вслед за предводителем на борт дромона поднялись ещё несколько норманнов, молча бросавших сейчас свирепые взгляды на притихших византийцев.
– Вот и славно! – губы Василия вновь тронула лёгкая улыбка. – Я надеюсь, глубокоуважаемый Феодор Аргир усвоил урок! Вы пригодитесь мне живым, достопочтенный консуляр, – у Вас большое войско и крепкие связи при дворе. С Вашей помощью можно обойтись без лишнего кровопролития, ведь я, в сущности, очень мирный человек…
Феодор беспомощно оглянулся – все воины, сопровождавшие его, были обезоружены и стояли в окружении безобидных с виду матросов, на деле оказавшихся крепкими воинами. Варяжский предводитель что-то рявкнул на своём языке и криво усмехнулся.
– Достопочтенный хёвдинг дарует вам жизнь! – с готовностью перевёл Василий, ободряюще улыбнувшись гостям корабля.
– Всем, кроме него! – неожиданно изрёк викинг на византийском и ткнул пальцем в сторону Марка Ласкариса. – ЭТОГО ромея отдашь мне!!! Его, бабу – мою пленницу! – и рыжего беса-выскочку, кем бы он ни был!… Если они ещё не отправились кормить рыб…
– Бьор, уважаемый… , – на лице Василия мелькнуло замешательство. – Мы ТАК не договаривались…
– Да я с тобой вообще не договаривался! – хохотнул варяг. – Это ТЫ со мной договаривался!!!… А выполнять обещанное или нет – моё дело!!!…
– Да, Василий Склир, союзники у тебя – что надо! – процедил Марк и сплюнул на палубу.
– Молчать!!! – взревел хёвдинг и наотмашь ударил катепана по лицу. – Если ты, раб, скажешь без разрешения ещё хоть слово – я отрежу твой поганый язык и заставлю сожрать у меня на глазах!… Слушайте все!!! Отныне я – ваш господин! Я и все слуги Одина, пришедшие со мной. Кто не согласен – будет повинен не только в своей смерти, но и в смерти василевса! Ибо ваш драгоценный император – у меня!!!
Стоящие на палубе люди, как по команде, обернулись вслед за рукой викинга, указывающей куда-то в морские волны – там к дромону приближалась лодка, в которой, окружённый вооружёнными до зубов варягами сидел византийский правитель.
Бьор торжествовал победу. Он едва сдерживался, чтобы не позволить себе открытое ликование при ромеях – своих будущих рабах. Пусть привыкают, что их господин – суровый северный воин, избранник Одина, грозный и беспощадный владыка!…
Эти бездельники в лодке – что они копаются так долго??? Им досталась самая простая задача – охранять василевса с его выводком и доставить их сюда, на корабль, когда придёт время…
Хёвдинг скользнул недовольным взглядом по воинам. Лодка подошла уже почти вплотную к дромону, и их можно было хорошо рассмотреть… Кто позволил этим олухам нацепить шлемы??? Кого они боятся – ромейских баб, которых держат за загривок? Или наложившего в штаны, почтенного «отца семейства»???… А это что за молокосос??? Ещё и руку повредил, засранец!!! Кто только взял его в поход???… Бьор скривился при виде щуплой фигуры, левая рука которой покоилась на перевязи. Он разберётся, что к чему, будьте покойны, и найдёт виноватых!… Вот только…
Лодка между тем причалила, сверху сбросили канат, чтобы её закрепить, и верёвочную лестницу. На палубу, путаясь в подолах, поднялись всхлипывающие византийские дамы, а потом – под приглушённые возгласы ромейской команды – и сам василевс, ненамного отличавшийся от них ловкостью.
Хёвдинг смерил вновь прибывших презрительным взглядом. Ему не нравились ромейки – изнеженные, тонкокостные… На его родине были крепкие, надёжные женщины, не то что эти капризные кривляки!… Впрочем, бабы есть бабы – отказываться от такого бонуса он вовсе не собирался… Ещё бы ту рыжую выловить из морских волн – такие смелые и своенравные Бьору были по нраву! Выловить, заставить покориться, насладиться вдосталь – и на дно!…
Воины, поднявшиеся вслед за пленниками, вели себя странно. Вместо того, чтобы поклониться хёвдингу и назваться, как того требовали северные обычаи, они сгрудились возле борта, окружив семейство императора, и не двигались с места. Бьор напряжённо наблюдал за ними. Ему показалось, или все вновь прибывшие чуть уступали его бойцам ростом и телосложением?… Он уже чуял какой-то подвох, но вопреки обычному раскладу отреагировать не успел. Двое загадочных пришельцев без труда расправились с четверыми матросами, караулившими ненавистного ромея – капитана затонувшего дромона – и вооружили его. Остальные мгновенно перегруппировались в ту же сторону, и сейчас вся эта компания стояла, ощетинившись мечами, а император и его семейство за их спинами уже не выглядели столь несчастными.
Бьор, выхватив меч, принял грозный вид – ещё не хватало, чтобы его воины поняли, как он растерян и обескуражен. Неизвестные застали его врасплох, но он быстро взял себя в руки, изо всех сил пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией.
– Кто вы такие??? – громкий возглас хёвдинга был подобен грому, заставив византийцев из команды, собравшихся было присоединиться к вновь прибывшим и оказать варягам совместное вооружённое сопротивление, замереть в размышлении – не сто́ит ли побросать оружие на палубу?…
Один из загадочных воинов сдёрнул шлем с головы, рассыпав по плечам длинные тёмно-рыжие волосы. Хёвдинг встретился взглядом с нахальными жёлтыми глазами и оскалил зубы в яростной усмешке.
– Воины-волки!… – процедил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на противника сразу.
– Да! – с готовностью кивнул рыжий наглец. – Воины-волки против северных псов!!!
– Ты проглотишь свои слова, ублюдок!… А я – очень постараюсь взять тебя живьём!!!…
Бьор, несмотря на ярость, застилавшую разум, не мог не заметить, что щуплый воин с повреждённой рукой, как бы сам по себе оказался за спинами сарматов, поближе к оберегаемому императорскому семейству. Ценный, видно, щенок!… Или???…
Противники меж тем уже рассредотачивались вдоль противоположных бортов на враз опустевшей палубе дромона. Никто, однако, не начинал сва́ру первым – бойцы приглядывались друг к другу, взвешивая все «за» и «против». Норманны, уже успевшие оценить сарматов в бою, видимо, поняли, что натиском и нахра́пом их не взять, и выжидали удобный для нападения момент.
Византийцы вообще не горели особым желанием ввязываться в потасовку между язычниками. Волки-воины, вроде, были на их стороне, да и император пока был при них. Но варяги превосходили и числом, и вооружением, и весьма габаритным телосложением… Становиться на сторону потенциальных побеждённых, будь они хоть сто раз «за правое дело», было глупо и недальновидно… Поэтому многочисленная команда дромона во главе с хозяином корабля и знатным консуляром активно пятилась в направлении кормы, освобождая «арену» для предстоящей схватки…
– Эй, бравый хёвдинг! Как ты думаешь, победят ли твои воины?… Вдруг удача на сей раз изменит тебе???…
Бьор смерил рыжего выскочку испепеляющим взглядом.
– Мои воины умелы и сильны! – неторопливо начал он, пытаясь понять, к чему кло́нит враг. – Нас благословил на битву великий Один, и его слуги вот уже много веко́в не знали поражения!…
– Ну, насчёт «много веков» ты загнул! – беззлобно ухмыльнулся Майпранг. – Орать твои воины зело́ горазды, согласен. Для храбрости вопят, видно… Да только вопли в бою – не главное! Криками только девок да смердов трусливых пугать!… А вот рыб да чаек они сейчас кормят мо́лча…
Он многозначительно оглянулся на Каменистую бухту, где нашли свою погибель два варяжских корабля вместе с командой… Предводитель норманнов побледнел от гнева.
– Я пришёл в эти земли, чтобы победить! – сквозь зубы произнёс он. – Чтобы победить и взять себе – это море, этот город, этих рабов… Я это сделаю, и никакой желтоглазый bacraut45 мне не помешает!!!…
– Я и не думал, что северные воины столь… красноречивы! – бросил Майпранг. – Вот что, великий хёвдинг! Давай начистоту! Заложников ты упустил, и воинов у тебя поубавилось изрядно. А посему давай-ка, забирай остальных – и хо́ду отсюда подобру-поздорову!!!… Ну, а мы, так и быть, не расскажем никому про сию незадачу…
Повисла пауза, не предвещавшая ничего хорошего.
– Скажи-ка, волк! – прищурился викинг. – Есть ли что-то дорогое и важное для тебя на этом свете?… Не отвечай! Есть, я знаю – ОНА!!!…
Бьор ткнул пальцем за сарматские спины, в сторону фигурки с рукой на перевязи, единственной, не снявшей с головы шлем.
– И вот тебе мой ответ! – продолжил хёвдинг. – Моих воинов будет достаточно, чтобы содрать с тебя и с твоих приятелей шкуры и бросить их на пол в моём жилище! Но прежде, чем ты сдохнешь, я растопчу и уничтожу дорогое и важное в твоей жизни – и ты будешь знать об этом!!!…
***
… Только не это!!!…
…Аглая прислонилась спиной к борту дромона, чувствуя, как ватные ноги почти перестали слушаться, а голову заполнила звенящая пустота…
ТОЛЬКО. НЕ. ПОЕДИНОК!!!
– Вожак, ты спятил??? – громкий шёпот Марка слышался, словно сквозь какую-то пелену. – Давай я сам тебе горло перережу, если так сдохнуть охота!!!
– Не дождёшься! – сверкнул на него глазами Майпранг. – Вот и освобождай тебя из плена – благодарности полные закрома́!
– Ты хоть понимаешь, болван, что это верная смерть???
– Ты считаешь меня никудышным бойцом???
– Я считаю, что у тебя есть здравый смыл!… Раньше считал…
– Хватит бухте́ть, лучше слушай – у нас пара минут всего! – всё также негромко произнёс Майпранг, наблюдая за противником, который с гордым видом расхаживал сейчас перед своими воинами, сопровождавшими его передвижения громкими приветственными криками. – Нет у нас выхода другого!!! Не отступятся варяги, в бой пойдут!… Тем более, что приятель твой, Василий, почитай, тоже целое войско привёл. Мыслишь, на НАШУ сторону встанет? Как бы не так – норманнов поддержит! Сомнут нас, как скорлупу… А вот если я главаря ихнего к бога́м отправлю – глядишь, и будет перевес у нас!… Ты вот что! Коли заметишь, что тесни́т он меня или прикончит вот-вот – хватай Аглаю в охапку да василевса за шкирку, и тика́йте! Драккар наш подошёл – у борта стоит. Глядишь – и уйдёте, по открытой-то воде…
Свирепый рык викинга прервал их разговор. Бьор повернулся к сарматам лицом и повторил грозный вопль, потряса́я над головой тяжёлым бродексом.
– Готовься принять свою смерть, воин-волк! И помни – лёгкой она не будет!!!…
***
…Топором викинг владел ма́стерски, не то, что крестьяне, практиковавшиеся в основном в колке дров и использующие топор, в лучшем случае, чтобы отбиться от внезапно нагрянувшего медведя или лихих людей. Топор – весьма грозное оружие в умелых руках, и использование его в бою требует недюжинной силы, ловкости и мастерства.
Неожиданно вспомнился Катиар – он тоже любил топоры. Однако предпочитал обходиться без изы́сков – просто рубил врагов направо и налево, полагаясь на мощь своих мускулов и точность удара…
Викинг довёл мастерство владения топором до совершенства… Его бродекс длиной не менее двух аршин46 мелькал в руках воина с невероятной скоростью, совершая немыслимые пируэты и сверкая на солнце отточенным до блеска полулунным лезвием. Настороженно обходя противника по широкой дуге, Майпранг невольно залюбовался зрелищем – хорош, собака! Вот только подступиться к нему будет непросто…
Норманн тем временем нанёс парочку «пристрелочных» упреждающих ударов. Сармат без труда ушёл от опасности, а палуба в месте попадания топора обиженно затрещала. Разлетелись в стороны светлые щепки, сопровождаемые чьим-то прерывистым вздохом со стороны напряжённо молчавших зрителей – то ли кто-то выдохнул с облегчением, сопереживая волку, то ли Василий Склир выразил сожаление по поводу по́рчи имущества.
Варяг сделал ещё один выпад, и Майпранг ловко откатился в сторону, который раз сожалея, что в руке его только небольшой, хоть и крепкий, клинок. Акинак и ножи против боевого топора – хорошенькое дело!!!… Сармат предпринял пару-тройку обманных движений, пытаясь подобраться ближе, но не тут-то было! От следующего молниеносного свистящего полёта сверкающего лезвия он едва успел уклониться. Со стороны варяжских «болельщиков» послышались радостные возгласы.
– Гуннло́ги47 – мой топор – раскрои́т твою голову, как гнилую тыкву!!! – прошипел викинг, усмехнувшись, если его свирепый боевой оскал вообще можно было считать улыбкой.
– На что того бояться, кто не умеет драться??? – задорно сверкнул жёлтыми глазами Майпранг в ответ.
Его весёлость не была случайной – уворачиваясь от очередного разящего выпада, он исхитрился подкатиться ближе и нанёс-таки варягу пару коротких точных ударов ножом, а потом стремительно отклонился в сторону, низко пригнувшись под пролетавшим сверху бродексом.
Уйдя на относительно безопасное расстояние, он сделал глубокий вдох, не без удовольствия слушая приветственные выкрики с византийской стороны, в то время, как Бьор схватился за левое бедро и, подняв руку к глазам, с недоумением уставился на окровавленную ладонь… Майпранг сплюнул на палубу – конечно, бедро! Богат, видно, хёвдинг, раз может позволить себе такие доспехи!!!… Ты́кать наугад в туловище викинга, надёжно защищённое стёганной кожаной рубахой и металлической кольчугой, было, по меньшей мере, неразумно… Хотя…
Майпранг прищурился и на мгновение замер, потом быстро и сильно метнул один из ножей в сторону противника. Викинг, не ожидавший такого подвоха, в этот момент «раскрылся» и сейчас с изумлением таращился на рукоятку, торчащую из его груди чуть ниже правой ключицы. Варяжская кольчуга не устояла против узкого, отменно заточенного лезвия сарматского клинка48…
Хёвдинг, грязно выругавшись, выдернул окровавленный нож из своего тела и швырнул на палубу, потом отрывисто что-то рявкнул в сторону своих и протянул руку. Радостно завопившие было византийцы удручённо умолкли – помимо топора у варяга теперь имелся большой круглый щит.
Бьор бросил на врага тяжёлый взгляд – посмотрим, тварь, что ты на это скажешь!!!…
Соглядатай донёс, что волчий вожак необыкновенно искусен в ближнем бою. Что ж, значит, главное – не допустить его до этого ближнего боя!… Поначалу норманн так и собирался сделать, однако этот паскудник умудрился-таки навязать свои правила!… Ранить хёвдинга в бою удавалось лишь единицам, поэтому сейчас лёгкое пренебрежение в его взгляде сменилось смесью ярости и уважения. Неизменной осталась только жгучая ненависть.
Раскручивая над головой топор и свирепо рыча, викинг перешёл в новую атаку. Майпрангу вновь удалось уклониться с опасной траектории, но мощный удар тяжёлым железным умбоном49 сбил его с ног. Выронив меч и проехавшись по инерции несколько саженей, волк врезался спиной в борт дромона и в последний момент успел откатиться чуть в сторону, а в то место, где он только что лежал, с оглушительным треском врубилось полулунное лезвие.
Кувыркнувшись и поднявшись на ноги, сармат уже знал, что отчаянная и абсолютно безумная попытка у него только одна. Коротко разбежавшись, он подпрыгнул и, толкнувшись обеими ногами от борта, со всей силы вре́зался в хёвдинга. Веса Майпранга, разумеется, не хватило, чтобы сбить с ног могучего врага, но желаемое было-таки достигнуто – внезапный сильный удар вынудил викинга сделать неправильное движение, и топор застрял в борту судна… Не давая противнику времени опомниться, вожак, пригнувшись, ринулся тому навстречу, делая короткие точные выпады узкими клинками и пробивая кольца кольчуги. Он теснил норманна от борта, не позволяя выдернуть топор и ловко уворачиваясь от прицельных ударов кро́мок тяжёлого щита, обитых железом.
Тяжело дыша, хёвдинг отступал, но как у любого опытного воина, у него имелся ещё один «козырь в рукаве»… Резко развернувшись и вовремя прикрывшись щитом от очередного града ножевых ударов, он выхватил из ножен на правом бедре инкрустированный серебром скрамаса́кс50 и вновь ринулся в атаку. Сармат опять успел отреагировать, и тяжёлый клинок прошёл вскользь, вспарывая рукав кожаных доспехов. Однако следующий выпад был точнее – плечо Майпранга пронзила острая боль, и левая рука повисла плетью. Варяги восторженно взвыли, поддерживая своего предводителя.
Вдохновившись успехами, Бьор снова атаковал. Чуть пригнувшись, он пустил удар щита низко, плашмя, пытаясь острым краем подре́зать ноги противника. Не теряя времени, Майпранг подпрыгнул, пропуская щит под собой, а потом, толкнувшись от него обеими ногами, вскочил на корабельный борт, чу́дом удержав равновесие. Разочарованно взревев, подобно раненому быку, викинг резко крутанулся вокруг своей оси, на мгновение потеряв врага из виду, в то время как Майпранг, балансируя здоровой рукой, отбежал по борту на безопасное расстояние. Этот манёвр дал сармату лишь временное преимущество – повторив яростный рёв, варяг бросился за ним по пятам.
Вожак бросил короткий взгляд через плечо – преследователь тяжело дышал, из многочисленных порезов сочилась кровь, заливая доспехи и плотные кожаные штаны… А что, если???… То, что нипочём не удалось бы сотворить со здоровым врагом, быть может, получится СЕЙЧАС… Развернувшись навстречу атакующему противнику, Майпранг сделал вид, что собирается перейти в контратаку. Громко рявкнув, викинг ударил сразу – и щитом, и скрамасаксом, но сармат, вопреки ожидаемому сопротивлению сверху, вдруг сиганул с борта и, кувыркнувшись в воздухе, напал сзади и снизу, сделав невероятно удачную подсечку. Не успевший толком ничего понять варяг с грохотом навзничь упал на палубу.
– Mara!!! – воинственный клич волка проре́зал внезапно наступившую тишину.
Одним прыжком оказавшись на груди хёвдинга, он ударил несколько раз в незащищённую шею, поймав изумлённый взгляд и последний вздох поверженного врага…
***
…Рукопашная всё-таки состоялась. Варяги, потеряв предводителя, растерялись лишь на пару минут, а потом, видимо, решили подороже продать свои шкуры – ни о какой «мирной капитуляции» не зашло даже речи. Византийцы, не отсиживаясь больше за сарматскими спинами, бок о бок с воинами-волками вступили в бой, и с северным «десантом» на борту дромона было быстро покончено.
А кораблём викингов занялся Богдан! Поначалу он просто виртуозно оттёр варяжский драккар от ромейского судна, не давая прийти на подмогу бесславно гибнущим членам северной команды, а потом, навязав короткий бой, успешно таранил противника. И сейчас победитель швартовался к борту дромона под шквал приветственных криков…
… – «Верная смерть»! «Здравый смысл!»… Мнительный ты стал, катепан! – сияя улыбкой, Майпранг подошёл к Марку, вытиравшему свой меч об одежду кого-то из лежащих на палубе врагов.
– Да ну тебя!!! – возмутился византиец. – Столько раз на гра́ни был – и всё лыбишься!!!… С плечом что???
– Потом с ним разберёмся, с плечом! – махнул здоровой рукой вожак. – Аглая где?…
Оба обернулись одновременно – она стояла неподалёку, у борта дромона. Сняв с головы шлем и не обращая внимания на растрёпанные на морском ветру волосы, она молча в упор смотрела на них. Намерения человека, вдруг отделившегося от толпы ликующих византийцев, сомнений не оставляли – в его руке в свете солнца блеснул кинжал…
– АГЛАЯ!!!…
…Толпа матросов и воинов замерла, в оцепенении наблюдая за тем, как падает поверженный предатель, а вслед за ним – герой, заслонивший собой хрупкую фигурку с рукой на перевязи. Над палубой дромона в который раз за день повисла пронзительная тишина…