– А зачем? Нас никто не обижает. С востока и запада у нас хорошие соседи, а с юга дракон никого не пропускает. Так что ты ему хоть одну голову оставь, защитнику нашему!

– Оставлю, – туманно пообещал я. – А на севере что?

– А на севере у нас, говорят, Камелот.

– Кто говорит?

– Да ты же и сказал! Хотя Камелот вроде на юге, аккурат за драконом. На севере ж диком стоит одиноко большой ледяной великан, – процитировал по памяти Дима.

– Конечно! – улыбнулся я. – Какой же я дурак. Давайте есть.

И мы дали есть. Потом, когда сытые и довольные охранники повалились на землю с твердым намерением задать храпака, я засобирался. Повыкидывав из мешков содержимое, я перепаковал их так, чтобы можно было взять с собой только один: с едой для Ореха и мазью от ран для себя – а вдруг пострадаю? Остальные два мешка я спрятал в кустах. Потом взвалил кладь на себя, поправил перевязь с мечом, развернул карту и пошел на поиски противника.

– Э-эй! – раздался слабый голос. Я повернулся. Дима, приподнявшись на локте, с укором смотрел на меня.

– Сбегаешь, значит? – сказал он уныло. – А нас за это казнят, если тебе интересно.

– Куда я сбегаю? – удивился я. – К дракону иду, видишь? По карте, как и было сказано.

– А щит чего не взял?

– А зачем он мне? Я с мечом-то не знаю, как управиться, а еще щит с собой таскать? Нет уж, дудки!

– Дудки так дудки, – и Дима, уронив тяжелую голову на живот товарищу, гулко захрапел. А я все-таки развернул карту и пошел к дракону в пасть.

Долго ли, коротко ли я шел, и вдруг услышал за деревьями потрескивание костра, а затем увидел и сам костер. Возле него сидел Орешек и жарил сосиску на палочке. Заметив меня, он приветственно кивнул.

– Садись, – сказал он и протянул мне сосиску. – Горячая, собака!

– Спасибо, не хочется, – отказался я.

– А остальные где? – спросил Орех, откусывая сразу пол-сосиски.

– На конюшне заперты, – вздохнул я. – Меня вот за драконом послали.

Парень замер с не дожеванной сосиской за щекой, затем волевым усилием сглотнул ее и, заметно волнуясь, спросил:

– За каким драконом?

– За любым. Где-то здесь, говорят, один из них ошивается.

– И зачем им дракон?

– Да им весь-то не нужен, хоть бы голову принести…

Орех вскочил на ноги.

– Не дам, – сказал он сквозь зубы. – Он мой!

– Кто? – опешил я.

– Асьмушка!

– А он-то тут при чем?

– Эй, Асьмуш! Тц-тц-тц! – позвал Орешек вместо ответа.

Зов был услышан. Деревья захрустели, и из-за них, топая и раскачиваясь из стороны в сторону, вышел Асьмушка. С первого взгляда я понял, что имел в виду Орех. Асьмушка был самым настоящим молодым драконом. И тут я узнал в этом бычкообразном существе того самого хохлатого малыша, что сидел на груди Мерлина, и которого Кутя своим могучим чохом отправил в неизвестность. Об этом я и рассказал Орешку, а дракон слушал и время от времени потряхивал пучком белой шерсти, росшим аккурат посреди лба.

– Хохлатый дракон! – качал я головой. – Расскажу – не поверят. А где ты его взял?

– В лесу нашел, когда гулять ходил. Я же рассказывал, помнишь? А вот теперь он вырос. Ума не приложу, что с ним делать? Может, как Штуша, в Камелот попробовать пристроить?

– До Камелота еще дожить надо, – рассудил я. – Мне еще с драконом биться.

– А ты не будешь ему голову рубить? – обеспокоился Орех.

– Да тут еще должны быть другие, – развел руками я. – Про двухголового не слышал?

– Нет, – помотал головой Орешек. – Я все время тут сижу, в шалаше ночую, днем в город выбираюсь. А Асьмух в чаще сидит, боится. Он у меня пуганый.

– Слушай! – как молнией озарило меня. – А зачем мне рубить кому-то голову? Пошли в замок! Если уж им так нужно, предъявлю им голову дракона на его же плечах! Тем более, что тот двухголовый им охраной приходится. Пойдем, а?

Видно было, что эта идея Орешку по вкусу не пришлась, но он обещал нам помочь, и от своего слова отступаться не хочет.

– Ладно, – решился, наконец, он. – Я Асьмушку в обиду не дам.

Дракон закивал головой и, откусив кусок от моего плаща, смачно задвигал челюстями.

– А сыр как же? – удивился я.

– Тоже ест, – пояснил Орех, – но мало. Теперь на всеядность перешел. У меня уже все рукава обкусаны – одежда ему, видишь ли, нравится очень.

– А меня не съест? – струхнул я.

– Ты же свой. К тому же он утром зайца словил. Пополам поделили.

Он свистнул, и Асьмух затопал следом за нами, пытаясь дотянуться губами до мешка с провизией…

– …Ну, здрасьте! – удивился Развлекатель, завидя, как мы Орешком в сопровождении пекаря и кашевара входим во двор замка. – Куда смотрели? Почему вернуться разрешили?

И он гневно посмотрел на Федю с Димой.

– Ну, это, – с трудом начал Дима (у Феди при встрече с Асьмушкой намертво заклинило челюсти). – Дракон же…

– Что, достал? – восхитился Строфабор. – Ну, молодец! Я же говорил, что он мне сразу понравился! И какую из двух голов ухватил?

– Да я до того двухголового не дошел, – отозвался я. – Взял, что было, но голова имеется.

– И правильно! – потер руки Шульман. – Я же забыл сказать, что того дракона трогать нельзя, он местный, а значит – свой. Чужих гоняет, и не только драконов, – и он захихикал.

– Меня предупредили, – сухо сказал я.

– Так где же? – подскакивал толстячок. – Ну, где? В мешке, да?

– Нет, за воротами оставил, – честно сказал я. Орешек свистнул, и в тот же миг Асьмушка перелетел через стену и завис над нами, как пустельга, трепеща перепончатыми крыльями. Охрану как корова языком слизнула, а Строфабор так и сел.

– Голова, – показал я. – Как и договаривались. Не плечах, правда, так кто придерется-то?

– Убери! – визгнул Шульман. – Убери это! Голову ему долой! Что я народу покажу? Народ боязливый, к драконам не приучен! Позор, ужас и унижение! Стража, взять его!

Вернувшиеся с подмогой стражники принялись ловить Асьмуху сетью.

– Вот болваны, не трогайте его! – и Орех кинулся на помощь метающемуся по двору дракону.

– Кто таков? – слабым голосом осведомился Развлекатель.

– Мой друг, ясно? – дерзко ответил я. – И дракона в обиду не дам, выкручивайся, как хочешь.

Орешек тем временем отмахивался отнятым мечом сразу от шести стражников. Но их-то было семь! Вот этот седьмой забежал сзади, ударив Орешка в спину древком копья. Парень упал, и я кинулся к нему, помогая подняться.

– Не сметь трогать принца! – верещал Шульман. – Оттащите его! Уберите его! Устраните его! А бродягу – вон!

– Подожди! – крикнул я ему. – Давай все миром решим! Договоримся!

– Пока ты договариваешься, – зло сказал Орех, – моего дракона сейчас застрелят!

И, правда, один стражник уже примеривался, как половчее снять чудище из лука.

– Отойди, сволочь! – крикнул парень и рванулся к лучнику так, что ветхая его рубаха осталась у меня в руках, а он, не замечая этого, бросился на стражника и, схватив его за плечи, дернул на себя. Оружие вывалилось у того из руки, и они с Орешком схватились врукопашную. Представьте себе всю ситуацию: шум, гам, по двору замка носятся и галдят стражники, машут сетью на молодого дракончика, который явно с ними забавляется, а Орешек с лучником катаются по земле, выбрасывая ноги. И тут Строфабор вытаращил глаза и замычал, показывая на парня, который как раз оседлал стражника и пытался отнять нож, который лучник успел выхватить.

– Что? – успел спросить я, но тут и сам увидел – что. На плечах Ореха болтались остатки рубахи, а через всю спину вилась татуировка – огнедышаший ярко-зеленый дракон…

– Видишь? – одними губами спросил я.

– Вижу, – прошептал он в ответ.

– Принц?

– Принц.

– С драконом?

– С драконом!

– Значит, все в порядке!

– А что это за принц? Тьфу, в смысле, что это за паренек?

– Мы его в лесу встретили, помнишь, когда с друидами познакомились. Заперли нас в клетку, а он и говорит…

…Вот так и получилось, что назавтра мы уже были почетными гостями на коронации. Орешек сначала ничего не понял и нам не поверил. О татуировке на спине он не знал – сам не видел, а друиды ему ничего не говорили: их это не касалось. Отделение головы от туловища дракона, естественно, не состоялось – Асьмушка залез под кухонное крыльцо, и добрые кухарки приносили ему туда ведра с объедками, а уж сыру ему перепало воз и маленькая тележка. Развлекатель не отлипал от Орешка, обнимал его за талию и кричал, что принц – ну вылитый папаша, после чего тащил играть в кубики.

Коронация прошла чинно и достойно, присутствовали придворные и все мы (за редким исключением – Причард спал на своих любимых тюках уже третьи сутки, и я уже начал подумывать о том, что какой-нибудь добрый волшебник наслал на него чудодейственный сон лет эдак на десять).

На голову расфуфыренного принца местный священник возложил княжеский венец, и в ту же секунду на стенах замка были подняты белые полотнища с гербом княжества, а многочисленные стражники ударили мечами в щиты. В Свинцовой башне же, оказавшейся по совместительству и церковью, мелодично заиграли колокола, заглушив рыдания расчувствовавшейся Тильды.

Потом начались всеобщие празднества, описывать которые – только пергамент переводить. Разве что покороче: интересно, небось? По лугам скакали в хороводах крестьяне: им на радостях отменили на год налоги, а также выставили – каждому! – по бочке вина. В самом центре общей круговерти неловко топтался Штуша с веночком на голове, хлопая пастью, и выкрикивая старую дедову песню, а с его хвостом крестьянские дети уже устроили игру в веревочки.

Мы же, с Тильдой и принцем Ико, поднимали четвертый по счету бокал отменного леговского, когда дверь от чьего-то пинка распахнулась, и в зал вбрел опухший и заспанный оруженосец с соломой в волосах и с тюком в обнимку.

– Пьете, да? – спросил он недружелюбно. – Все пьете и пьете, пьете и пьете… А меня че не позвали, нехорошие люди? Че это тут у вас? Коронация, никак?

– Да! – закричали ему.

– А че вот того вон коронуют, а не Германа? Он че – принц?

– Да! – закричали ему и поднесли кубок.

– А, какая разница, – и Прич выпил кубок, а потом еще кубок, а потом повеселел и, подвинув к себе суп и салат, начал наверстывать упущенное. Не забывая, впрочем, опустошать все новые и новые кубки.

– Речь! Речь! Пусть князь скажет речь! – это встал Развлекатель, а улыбающиеся придворные хором его поддержали.

Орех, то есть князь Ико, встал, поднял бокал и вымолвил:

– Господа, я…

Дальше мне услышать не довелось, потому что я вырубился, уронив голову на стол. Очнулся же я уже на словах:

– …И поэтому я немедленно отправляюсь с моими верными друзьями ко двору короля Артура!

– Почему же – немедленно? – вырвалось у меня. – Нет, я не против, но…

– Да! – подскочил Строфабор. – Почему? Опять хочешь нас без князя оставить? Мало ли что с тобой произойдет, а мне потом еще пятнадцать лет ждать? И кубики… – он нахмурился и сел в углу, надув губы.

– Хочу добыть я ратной славы, – стихами сказал Ико. – Ничего со мной не станет, по доброй воле не уйду: что ж я, больной, от целого княжества отказываться? А ты пока за меня поправишь – не впервой, небось?

Развлекатель утешился и в знак доброго расположения чокнулся со всеми нами рогом зверя невиданного, полным вина немыслимого.

Разумеется, на следующий день после гульбы и танцев никто с рассветом не встал, собрались мы лишь после обеда, а в путь-дорогу отправились только утром третьего дня. Как обычно – впереди Тильда на Куте, за ней я на Вадике, уже за мной ехал Ико-Орешек на лучшем леговском коне – сивом мерине по кличке Алькофрибас. Рядом с ним бежал Асьмушка, время от времени, выпуская из ноздрей язычки пламени. Штуша, кстати, пытался подражать, но из его ноздрей вместо дыму-пламени неожиданно вылетели две зеленые струйки. Штуш смутился, но, после того, как трава под этими струйками зашипела и истлела, и когда Тильда догадалась, что это смертельный яд чувабамба, Кутька возгордился и пообещал больше так не делать – пока, во всяком случае. Замыкали же нашу кавалькаду братья-неразлучники Прич и Бозо.

Как только мы подъехали к лесу и, замахав руками, обернулись к замку, на его стенах вновь ударили в щиты и в воздух взметнулись чепчики и орудия труда и быта. Строфабор взбежал на свою башню, и мы еще долго (пока не углубились в лес), оглядываясь, видели наверху его маленькую фигурку, машущую нам вслед большим банным полотенцем, на котором были написаны три буквы «ИКО»…

Часть вторая

СТРАННА…

ГЛАВА 1

«Попался – так лежи!»

(Из кладезя народной мудрости)

В роли дракона выступал Асьмушка. Собственно, он и был драконом, только маленьким еще. Вот этого-то малютку и навязали мне в качестве драк-партнера. Поскольку по выезде из княжества Лего начинались леса дремучие и горы горючие, то исключительно на Кутю полагаться не следовало, и, к тому же (как мне пояснили) я все-таки рыцарь. А путь наш, судя по врученной Строфабором карте, приходился аккурат через логово все того же развеселого дракона. «Только не убивайте его, охранничка нашего, хоть одну голову оставьте» – словно в насмешку просил нас Развлекатель. Я бы, понятное дело, вообще предпочел бы с вышеозначенным экземпляром живой природы не встречаться и по-тихому обойти третьей дорогой. Но мои поганые спутники просто-напросто обсмеяли меня с ног до головы.

– А-ха-ха! – громовым голосом ревел Причард. – О-хо-хо! Я смеюсь над тобой!

Неожиданно для себя, да и для нас, он заговорил с каким-то галльским акцентом.

– Який же ты к чорту лыцарь, – кричал он, – коли с драконом сразиться боишься? Да мне даже оруженосцем у тебя претит быть после этого!

– Ничего я не боюсь, – раздраженно отозвался я. – Просто не хочу искать приключений на свое определенное место мягкой консистенции.

– Вы подумайте! – всплескивала руками сестрица Матильда. – Какие мы слова-то всё знаем! А мечом махать со-овсем не умеем.

– Придет он к Артуру, – разглагольствовал Причард. – У него там, ясное дело, спросят: «И чего ж ты, мил человек, делать умеешь?». А он и ответит: «Перышком чиркать да языком чесать»…

– Ну, как же, – возразила Тильда. – Он же у нас воин! Скажет: «Пару гнусов болотных лопатой зашиб, хотел третьего прихватить, да тот прыткий оказался – сам смылся, да еще и лопату стыбзил!».

– Сволочи, – ругался я. – Это уж мое дело, чем я по дороге занимался.

– Знамо чем, – зубоскалил Причард. – В кубики игрался.

– Отстаньте вы от Германа, – попросил Ико. – Я сам на дракона пойду.

– Ага, – кивнула Матильда. – А мы Шульману твою шапочку принесем и скажем: «Спасибо за доверие». Ты принц, и мы за тебя отвечаем, посему никуда не пойдешь.

– К тому же в нашей экспедиции – вы забыли, друзья? – есть самый настоящий рыцарь! Его зовут Герман Бычий Глаз! А мы – его сопровождающие и носим оружие в свободное время.

Вот поэтому-то за меня и взялись, так сказать, со всех концов и по-настоящему. На каждом привале мы с Ико рубились деревяшками до седьмого пота, а по мере приближения драконьего гнезда в драк-партнеры мне, как я уже говорил, выставили Асьмушку – дракон все-таки. Для прочих это был бесплатный цирк – они усаживались кружком и принимались активно болеть: Ико и Штуша – за меня, а Прич и золотая моя сестрица – против. Получалось у меня вполне сносно. Во всяком случае, первый замах. А вот когда Асьмух подымался в воздух и начинал с пыхтеньем описывать круги надо мной, глупо машущим деревянным мечом, зрители падали с насиженных мест и катались по земле от смеха. Иногда дракончик входил в пике и с мягким шумом падал прямо на меня – получалась куча мала, в которой зрители принимали живейшее участие.

Конечно, от моего меча у Асьмушки в синяках были и лапы, и хвост, но и я был опален с ног до головы (мои мучители решили не мелочиться – а что, если дракон, к которому мы идем, окажется огнедышащим?). Ресниц у меня уже не было, от бровей остались чахлые кустики, да и вонял я, надо сказать, как неощипанная курица над очагом.

Уже почти возле самой цели мы решили устроить генеральную репетицию. Прич командовал парадом (как-никак, при третьем рыцаре оруженосцем, опыт есть и положение обязывает, хотя сам никогда и ни с кем не сражался – зачем?).

– Левей! Правей! – орал Прич. – Вниз! Вверх! Живот втя-нуть! Коли круп-но! Коли мел-ко! Ага! Отбил! Левее! Разворачивайся! Развора… Тьфу!!!

– Ась-муш-ка! Ась-муш-ка! – верещала Матильда.

– Гер-ман! Гер-ман! – басил Кутя, топая в азарте четырьмя лапами сразу.

– Осторожнее! Побьетесь ведь! – переживал за всех сразу Ико.

– Сверху его! – гаркнул Причард. – Хорошенько его!

Асьмух послушался, взлетел и ринулся на меня сверху. Но я уже был ученый, отскочил назад, одновременно развернулся, сделал обманное движение влево и поразил дракона в пузо. Тот перекувырнулся в воздухе и плюнул огнем. Я заслонил лицо, Асьмух обрадовано залаял (я до сих пор не мог поверить, что так кричат драконы, подумать только – лают, как обычные собаки!), захлопал крыльями и, разинув пасть, ринулся на меня, норовя придавить к земле. Я мигом кувыркнулся назад, и дракончик, квакнув, плюхнулся на траву прямо передо мной. Ловко уйдя в сторону, крылатый малыш увернулся от удара, и моя деревяшка пронзила воздух. Надо отдать должное моему чешуйчатому другу – прыгал он ловко, и все мои старания окончились ничем. Но я, таки догнал его у края поляны и свалил на землю, уперев острие «меча» ему в шею.

– Живота или смерти? – хищно спросил я.

– Смерти!

– Живота! – ответили мне хором.

Асьмух лежал с открытой пастью, но что он хотел сказать – неизвестно.

– Чего вы разорались? – угрюмо спросил я. – Я не вас спрашивал.

– А мы и не говорили ничего, – ответил Ико.

Я повернулся к честной компании, желая поймать наглецов на слове. Однако Тильда и Причард, раскрыв рты, глядели куда-то в сторону непролазных кустов ежевики.

– Чего уставился? – хриплым басом неприязненно спросили кусты. – И тебе тоже смерти!

– Какой ты кровожадный! – с неудовольствием заметили кусты сами себе, но на этот раз мелодичным женским голосом.

– Я не кровожадный, само вырвалось, – примирительно сказал бас.

– Добрый день, вы кто? – осторожно спросил я. – И что вы там делаете вдвоем?

– Бестактный вопрос! – воскликнул женский голос. – Что мы можем делать в ежевике? Едим ее, конечно. Питаемся мы. А что? Нельзя? Это ваша ежевика, что ли?

– Общая, – виновато откликнулся я. – Можно кушать всем и много. Простите.

– А я кролика поймал, – похвастался хрипун. – На ужин. А вот меня тоже интересует, кто вы?

– А я первый спросил!

– А ну и что!

– Хорошо, – сдался я. – Кто из нас вас интересует больше?

– Ты, ты. Твоего друга я и так вижу. Пошто маленьких обижаешь?

– Мы играем, – пояснил я. – Разминаемся.

– А, тогда ладно, – успокоился бас. – А вас тут только двое? Больше нету?

– Нет, мы с друзьями. А вы тут живете, в ежевике-то?

– Ага. Я и жена моя. Вон она, ягоды собирает как раз.

Я добросовестно вглядывался в кусты. Кто-то там ворочался, это верно.

– А вы не могли бы нас проводить? – робко попросил я. – А то тут драконы, говорят, водятся, а у нас карта только до их логова. Нам в Камелот нужно.

– Это где? – озадачился нежный голос. – Не знаю такого.

– В Логре, – пояснил я. – К югу отсюда.

– Отсюда только в Странну попасть можно, – заявил бас. – И все.

– Все равно, – махнул рукой я. – Выйдем, куда надо. Народ поможет. Язык до Франкии доведет.

– Ну, хорошо, – примирительно молвила женщина. – Собирайте друзей и пожалуйте к нам. Сразу за кустами, пройдете через осинник и направо – там мы и живем.

– Там еще скала такая с пещерой, – попробовал вмешаться хрипун, но жена, видно, не дала ему разговориться – послышались звуки тихой ссоры.

– Будем ждать! – наконец донесся мелодичный голос женщины.

– Спасибо! – откликнулся я, но они уже не слышали – топая, удалялись в чащу, переругиваясь на ходу.

– А вы чего молчали? – спросил я у друзей, которые, хлопая глазами, ждали окончания нашей беседы.

– Да уж больно занятно выглядело, как ты с кустами разговаривал, – разъяснил Причард.

– Занятно не занятно, а нас ждут. Давайте сворачивайтесь, и пойдем. Авось накормят, да и крыша над головой будет.

– Крыша? – переспросил Ико.

– Да, они в пещере живут, – и я зашагал первым.

– В пещере, – озабоченно повторил Ико, но больше ничего не сказал, а свистнул Асьмушке и пошел за мной. Остальные потянулись следом.

– Вот повезло! – радовался я. – С драконом драться не надо – и так проводят.

– Насчет дракона, – начал Ико. – Сдается мне…

– Тебе лишь бы не драться, – перебила Матильда. – Может, эти твои знакомцы – людоеды какие-нибудь!

– Людоеды кроликами с ежевикой не стали бы питаться, – возразил я. – Голоса приятные к тому же.

– Приятные! – фыркнула Тиль. – Самый приятный голос, который я когда-либо слышала, был у кузена Тролля-с-Битой, чтоб его пнуло, а вот душка граф Аурелио из свиты принца, – она кивнула на Ико, – так тот скрипел, как несмазанная телега!

– Или вот, к примеру, мой оруженосец, – ухмыльнулся я. – Ни рожи, ни кожи, а уж как рот разинет – хоть из дому беги.

– Не переходи на личности! – вскипела сестра. – Вот попадешь, как кур в ощип, со своими ежевичными друзьями – сам виноват будешь!

– Знаешь что! – возмутился я. – Можешь вообще никуда не ходить! Тебя не звали! Иди к дракону, подерись с ним немножко, потом он тебя, дай Бог, съест, а я уже буду в Камелоте пить чай с сухарями!

– Легких путей ищешь? – обронил Ико. – Нет, я тебя не осуждаю, твое дело – драться или нет, вот только бесплатный сыр сам знаешь где бывает…

Услышав о сыре, Асьмушка заурчал и подлез головой мне под руку, чтобы я его покормил. Или хотя бы погладил. Что я и сделал.

– Все против меня, – пожаловался я ему. – Один ты у меня остался. А Штуша вообще ничего не слышит.

– Я слышу все! – встал на дыбы Штуш. – Герман не трус! Мне вот нравится, что он зря в атаку не лезет. Поглядим, а может, и правда драться не надо будет? А Матильда наоборот хочет в самое пекло пробраться. К чему это? Лезем, как моськи, на этого дракона. И так развелось всех этих псов-рыцарей, как собак нерезаных: всякий, чуть что не по его – за меч норовит. Герман вон такой же был, да поумнел, наверно. А ты же старше, Тиль, могла бы удила-то закусить!

– Сейчас тут кое-кто у меня удила закусит! – и сестра дала ему в бока пятками.

– Сброшу, – кротко предупредил Кутя.

– Попробуй, – и Тильда повторила маневр. Кутя попробовал. Матильда с воплем взлетела к макушкам деревьев, но ловко приземлилась обратно в седло, и шпорить Штушу больше не пыталась.

– Ага, вот и скала, – заметил я, выезжая из осинника, когда морда Вадика неожиданно уперлась прямиком в камень.

– Проходите, мы уже заждались! – крикнула нам из пещеры собирательница ягод.

– Что-то это мне напоминает… – начал было Ико, но я не дал ему закончить, и, с криком: «Не отставайте!», первым обогнул скалу и очутился на роскошной полянке перед входом в пещеру. Остальные тут же сгрудились позади меня.

– Ну, все, что ли? – послышался ворчливый бас из пещеры.

– Все, – озадачился я. – А что? Мало?

– В самый раз! – удовлетворенно отозвалась женщина, и тут же раздался страшный треск. Вся наша компания с криками, ржанием и трубным ревом провалилась под землю.

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?