– Не боись, мы купили. Магазинный, правда, ну да какой есть.
Они, обливаясь потом, немного передохнули, и теперь настала пора Егора принимать парные процедуры.
Егор едва выдержал два таких подхода. Григорий был покрепче его – три раза перенёс легко. Под финал, окатив себя холодной водой, друзья вышли в кухню.
– С лёгким паром, мужички, – встретила их Галина. – Идите, поваляйтесь, я быстренько.
– Давай, Галь, – сказал Егор, упав в кресло у окна. – Там окно в предбаннике открой, выпусти жар немного, если хочешь… Гриш, в заварнике чай свежий, я заварил, наливай сам, ладно?
– Сейчас, отлежусь пяток минут, – сказал Григорий, растянувшись на диване.
Егор закрыл глаза, подумал о Любе. «Родная моя, знала бы ты, как я хочу тебя обнять, прижать к себе, понежить тебя… Если б ты была сейчас здесь, с нами, каким бы я счастливым человеком был… И ты была бы счастлива, правда-правда, – будто разговаривал он с ней. – Посмотри, какие у меня классные друзья… Простые совсем, без всяких наворотов, но как с ними хорошо, видишь? Сейчас бы сели вчетвером за стол, мы бы с Гришкой собирали всякую чепуху про молодость, да про вас, а вы бы с Галкой материли нас, на чём свет стоит. И любили бы нас, – мы же хорошие мужики, да, Любань?»
Будто услышав его стенания, где-то в кухне зазвонил телефон. Егор поднялся и быстро вышел из комнаты. Звонила Люба.
– Егор, привет! Чем занимаешься?
– Люба, привет, родная! Да с бани только пришёл, ещё не отдышался. Ты как? Сегодня что-то не мог дозвониться до тебя. У тебя всё в порядке?
– Да, не переживай, всё хорошо! Егор, я приехала к дочери, завтра получился выходной у меня. Если хочешь, можем встретиться. Мы только приехали из магазина: накупила ей всякую-всячину – а вечером она собирается со своим кавалером пойти к подружке на день рождения…
Егор, не дав ей договорить, чуть не крикнул:
– Люба, ты ещё спрашиваешь – хочу ли я?! Где тебя найти, скажи, я сейчас подъеду?!
– Ну, давай возле вокзала встретимся, мы с дочерью туда доедем, а там жди меня. Идёт?
– Всё, Любаш, замётано, я выезжаю!
Егор положил трубку на стол и, сияя от счастья, влетел в комнату.
– Григорий, в нашей вечеринке появились новые обстоятельства! Приехала Люба, я сейчас еду за ней! До вокзала и назад, я быстро! Вы тут похозяйничайте, а я махом смотаюсь!
– Нормальный ход, – сказал Григорий, поднимаясь с дивана. – Она ничего, не шарахнется от нас?
– Да всё будет путём, Гриш!
– Ну… давай, коли так. Только не задерживайся там: одна нога здесь, другая тут, – пошутил он.
Егор в несколько минут собрался и, потный, выскочил за дверь. До вокзала он домчался минут за пятнадцать: был субботний вечер, погода стояла почти летняя, потому машин в городе было не так много – начался дачный сезон. Он въехал на привокзальную площадь, остановился и позвонил.
– Любаш, я у вокзала, а ты где?
– Мы на трамвае, подъезжаем уже. Ты меня не встречай, я дочку провожу и позвоню тебе, хорошо?
– Договорились, – ответил Егор, подумав, что всё-таки она по-прежнему скрывает его от всех, кроме подруги.
Через десять минут он увидел Любу, шедшую от трамвайной остановки. Она была просто обворожительна: высокая, стройная, в короткой юбке и туфлях на высоких каблуках. Лёгкая нежно-голубая блузка, разлетающаяся во все стороны от дуновения ветерка, придавала её походке такую экспрессию, такой полёт, что у Егора захватило дух. Он выскочил из машины, пошёл к ней навстречу.
– Егор, привет, – негромко сказала она. – Иди, садись, после поцелуемся.
Егор, уже начинавший привыкать к «шпионским страстям», послушно повернулся и сел за руль. Люба села рядом, пристегнулась.
– Поехали, – скомандовала она.
Егор, всё ещё обливаясь потом, молча завёл машину, вырулил с площади. Когда они въехали в частный сектор, он не выдержал, остановился.
– Родная моя, ну, привет, что ли? – он отстегнул ремни, свой и её, потянулся к ней, обнял и поцеловал.
Сердце сразу же отреагировало учащёнными и ощутимыми толчками.
– Знаешь, я еле вырвалась от дочери, – сказала Люба, когда Егор, наконец, оторвался от неё. – Соврала, что тоже поехала к подруге ночевать. Ты, надеюсь, меня не выгонишь ночью, как Инну «изумительную»? – улыбнулась она.
Егор едва не задохнулся от радости:
– Да о чём ты?! Нет! Люба…, да ты не представляешь, как я об этом мечтал! Ещё с первого дня знакомства, помнишь – на чай с молоком приглашал?!
– Помню-помню, поехали давай. Кстати, твоя подружка больше не приходит к тебе? А то придёт, будет пыль до потолка, – пошутила Люба.
Егор нежно погладил её по колену и, чувствуя усиливающееся возбуждение, осипшим голосом проговорил:
– Нет, моя хорошая, она давно не моя подружка и ко мне не ходит. Только… Люб, у меня в гостях друзья мои, Григорий с Галиной, одноклассники. Я тебе рассказывал про них. – Он заметил, что Люба напряглась и перестала улыбаться. – Я сегодня баню натопил, пригласил их. Мы уже помылись, сейчас посидим, и они уедут, ты не переживай, Люб!
– А почему ты мне сразу не сказал? Ты же знаешь, что я не люблю таких сюрпризов.
– Люба, да я увидел тебя и обалдел, дар речи, можно сказать, потерял, – запереживал Егор. – Да они классные ребята, правда!
Но было видно, что у неё уже созрело решение. Она посмотрела на Егора и твёрдо сказала:
– Нет, Егор, отвези меня обратно. Я так не хочу. Да и тебе – зачем меня знакомить с твоими друзьями, если неизвестно ещё, что у нас дальше сложится?
Егор остановил машину, вконец поникшим голосом, чувствуя внезапный порыв раздражения, произнёс:
– Знаешь…, я Григорию сказал, что привезу тебя сейчас…, как пацан какой прыгал-веселился перед ним оттого, что ты приехала… А сейчас… Я приеду один и что он подумает обо мне и о наших отношениях? Что меня моя женщина в грош не ставит? Пытается из меня верёвки вить? – повышая тон, распалялся он. – Я, конечно, влюблён в тебя, тут и скрывать нечего. Но… Люба, у меня тоже есть душа и гордость… Если что, то я и собственной песне могу на горло наступить…
– Тихо-тихо, – вдруг переменила тон Люба. – Егор, у меня всё равно от дочкиной комнаты ключа нет, так что продолжаем путь. Но в следующий раз знай: если будет какой сюрприз – жди неприятностей. Понял меня? – наконец улыбнулась она.
Егор, услышав её шутливый тон, облегчённо выдохнул и произнёс вполголоса:
– Хорошо, все сюрпризы будут поданы вам на утверждение, уважаемая заместитель директора по, блин, воспитательной работе.
– Вот и договорились. А теперь коротко расскажи мне о них ещё раз: что они, кто они, как вести себя с ними, что допустимо, а что нет.
Егор тронулся с места, ухмыльнулся и артистично произнёс:
– Всё-то у вас не так, как у людей! А нет, чтобы так, по-нашему, по-простому!
– Нет уж, Полиграф Полиграфыч, мы не пролетарии, с нами помучиться вам придётся!
Было видно, что настроение у неё поднялось, и Егор снова нежно коснулся её колена. Она прижала его руку к своей ноге и тихо проговорила:
– Я несколько дней не могла успокоиться, когда ты уехал… Мне так было хорошо… Егор, как здорово, что ты – мой…
Он заулыбался, ожил и потянулся было поцеловать её, но Люба закрыла ему ладонью рот, сказала:
– Смотри на дорогу… После…
Егор радостно вздохнул и взялся за руль.
Остановившись напротив гаража, они вышли из машины. Люба отошла в сторону, внимательно смотрела на высокий глухой забор, молчала: похоже было, что она волновалась. Егор, тоже молча, загнал машину в гараж, закрыл и, подойдя к воротам, достал другие ключи.
– У тебя и ворота на замке? – спросила с интересом Люба, заметив на столбе у ворот кнопку звонка.
– У меня, Любаш, как у чисто русского мужика, только душа нараспашку. Прошу! – он открыл ворота и впустил гостью в ограду.
Люба осторожно вошла, снова стала осматриваться. «Дом, вроде, и небольшой совсем, – подумала она, – ухоженный… Хозяин наверное хороший, и в самом деле – хозяйственный. В ограде прибрано, всё так аккуратненько… Яблони цветут…, газончики… Здорово у него здесь, красиво. Молодец, Егор»
– А собаки нет у тебя?
– Нет, Любаш, я же уезжаю частенько из дома, кто её кормить будет? У меня сосед хороший, напротив живёт, он и присматривает за домом. Ну, пошли в дом, а то друзья уже потеряли нас.
Егор открыл дверь на веранду, прошёл первым. Затем, открыв дверь в дом, громко и радостно произнёс:
– Дорогие гости, а не потеряли ли вы хозяев!? Любаша, проходи, пожалуйста.
Люба, с видимым спокойствием на лице, вошла в дом, увидев сидевших за столом Григория с Галиной, как-то неожиданно по-простому поздоровалась:
– Привет! Не ожидали ещё гостей? А мы – вот они! – она остановилась, окинула взглядом кухню. Её сразу поразило то, что дом вовсе не был похож на холостяцкое жилище – шторочки, занавесочки, скатёрочки и прочая мелочь, придававшая уют дому – всё было на своих местах. Над окнами, прикрытыми красивым, золотисто-бежевым тюлем, висели цветы, правда, успела заметить Люба – искусственные. Лестница, ведущая на второй этаж сразу от входа, тщательно окрашена; на ступенях лежала зелёная дорожка с жёлтыми рисунками, а вдоль перил была набита бахрома. На полу, покрытом однотонным зелёным паласом, Люба заметила несколько самосвязанных кружка; у чисто выбеленной печи на коврике растянулся огромный рыжий кот.
Друзья встали из-за стола, Григорий подошёл первым, протянул руку:
– Привет. Григорий, Жоркин кореш, с малолеток. А это наша корефанка, а теперь моя жена, Галина, – пожав руку Любе, кивнул он на жену.
– Привет, Люба, – сказала Галя, тоже протянув Любе руку. – Давно надо было тебе приехать, а то Жорка нам все уши прожужжал: у меня дама, у меня дама! – улыбнулась она. – Проходи, раздевайся, будь как дома, – по-хозяйски скомандовала она.
– Да, Любаш, вот тебе тапки, – засуетился Егор, обрадованный тем, что всё произошло просто, без проблем.
– Спасибо, Егор, – ответила Люба, с удовольствием скинув туфли. – Вы не поверите, ребята, как я разволновалась, когда Егор сказал, что он дома не один. Хотела уже завернуть его, да он так вспыхнул, что, думаю, сгорим вместе с ним в машине.
Егор улыбался, понимая, что Любино многословие, это способ стряхнуть с себя груз неловкости, как можно быстрее раскрепоститься. Между тем все расселись за столом, а Галя наложила всем пельменей. Григорий достал из холодильника бутылку водки, распечатал и налил в стопки.
«Они и вправду, как родные, – подумала Люба, – у меня гости обычно в холодильник, без спроса, не заглядывают».
– Ну, что, за знакомство? – произнёс Егор, подняв стопку. – Вы теперь видите, – обратился он к друзьям, – что не зря я стоял на своём? Надеюсь, сейчас вы меня понимаете.
– О чём это ты, Егор? – спросила Люба.
– Люба, да ты не видишь, что ли? – воскликнул Григорий, как старой знакомой. – Парень конкретно запал на тебя, даже говорит так, что не поймёшь о чём.
– Да это он не поправился ещё, – вставила Галина. – Ты у меня и так-то говоришь, одна я понимаю, а Егора как трахнули по голове, так и у него язык стал заплетаться.
Егор кинул на неё осуждающий взгляд, подумав, что забыл предупредить друзей, но было поздно – Люба услышала её слова.
– Когда его трахнули?.. Кто?.. – удивлённо спросила она.
Егор поспешил исправить положение:
– Да не слушай ты их, Любаш! Давайте-ка выпьем, что её греть-то? Ну?! – он поднял стопку.
Чокнулись, выпили.
– Хху! – выдохнул Григорий, и, взяв щепоть солёной капусты, кинул её в рот – захрустел. – Капуста у тебя, корефан, классная. Моя старуха так не умеет солить. А где бруснику берёшь?
– Да где, на рынке на днях купил. Ты бы попробовал закусить брусничкой-то, вот это вещь. Любаш, попробуй! – пододвинул он блюдце с брусникой, посыпанной сахаром Любе.
– Нет, ты что, Егор? Я кислое вообще не переношу. Ты давай-ка, рассказывай, что тут с тобой случилось? – настаивала она.
– А ты что, не знала? – спросила её Галина, теперь удивлённо посмотрев на Егора. – А я, дура, проболталась.
– Да ну, Галь… – смутился Егор. – Люб, да ничего страшного не произошло… – оправдываясь, начал он. – Так, цапанулся с пацанами… Ну…, помнишь, я телефон потерял? Вырубили меня маленько, а телефон спёрли, заразы.
– И где, когда? Когда от меня ехал? – спросила встревожено Люба, едва притронувшись к закускам.
Егору пришлось рассказать ту историю. О сломанной ключице он умолчал и Галя, понявшая, что допустила оплошность, тоже не стала дополнять его рассказ подробностями. Наконец эта тема была исчерпана и Егор, распаренный баней и водкой, предложил потанцевать.
– А можно, я сначала дом посмотрю? – спросила Люба. – Я никогда не была в двухэтажном доме, мне так интересно!
– Галь, покажи Любе дом, – попросил Егор, – а мы с Григорием выйдем, покурим.
– Идите уж, а то у Гришки уши уже посинели, – пошутила она. – Пойдём, Люба, посмотришь, как живут советские холостяки.
Все встали из-за стола, друзья, накинув куртки, вышли в другую дверь, ведущую в сад. Они сели на лавку, стоявшую у мангала, закурили. На яблоне в глубине сада запел соловей. Григорий, вальяжно откинувшись на спинку лавки, произнёс:
– Высокая…
– Ты о чём? – спросил его Егор, запахнув куртку.
– Люба, говорю, высокая девчонка. Как ты с ней себя чувствуешь? Не комплексуешь?
– Я-то? – переспросил Егор. – Да как тебе сказать, – поначалу комплексовал, когда познакомились. А когда потянуло к ней, тогда про это даже и не думал… Правда, она комплексует, все женихи, говорит, были выше её ростом.
– Не знаю…, – сказал Григорий. – Девка она, что и говорить…, заслуживает внимания! – улыбнулся он, хлопнув Егора по плечу.
– Ой, Гриш, аккуратнее, мать твою! – ругнулся в шутку Егор. – Дай хоть поджить покрепче, – намекнул он про ключицу.
– Извини, друг, забыл совсем, – сказал Григорий и затянулся сигаретой. – Ну, а как ты думаешь, выйдет что-нибудь у вас? – спросил он. – Нет, кореш, я не спорю, с такой дамой вряд ли какой нормальный мужик отказался бы закрутить. Но, одно дело – поматросить, и другое дело – жениться.
Егор кинул сигарету в мангал, ответил:
– Поматросить и бросить, это, конечно, легко… Гриш, знаешь, мы, пока, не загадываем своё будущее. Жизнь, она ведь штука мудрая – главное, не надо торопить события. Мы вот встретились, и нам вместе хорошо… Дай-ка ещё сигарету, соскучился… – Григорий протянул пачку и сам тоже закурил. Егор продолжал: – Я же говорю: у нас пока много разных кочек – и рост, и скрытость её, и наши прошлые жизни, и расстояние… Да мало ли чего? Поэтому, что сейчас копья ломать? Будем плыть по течению, пока либо не сольёмся в одно русло, либо потечём в разные стороны – это уж, как карта ляжет. Ты согласен?
– Прав ты, Жорка, прав. – Он улыбнулся, сказал: – Главное – не пропустить момент: сливаться ли, или растекаться в стороны. А то, знаешь, как бывает: мужик в Тверь, а баба в дверь.
– Ну, волков бояться – в лес не ходить, – прервал его Егор. – Пошли в дом, пропустим за лёгкий пар, а то забыли главный тост.
– Пошли, – согласился Григорий. – Да нам ехать пора, пока маршрутки ходят. Да и вам тоже неохота ночь укорачивать.
– Гриш, а то, может, остались бы, переночевали? – предложил Егор.
– Да нет, друган, я что, не понимаю? – усмехнулся он. – Пошли.
Они вошли в дом, женщины сидели за столом, о чём-то беседовали. Егор с радостью заметил, что они нашли общий язык: сидели рядом, улыбались, у обеих стопки были налиты. «Молодец, Галка», – подумал Егор. Люба посмотрела на Егора каким-то загадочным взглядом, улыбнулась и спросила:
– Егор, и ты ещё маешься от одиночества? Такой дом уютный…
– Дурью он мается, Люба, – сказала, засмеявшись, Галина. – Я давно ему сватаю бабёнку, так нет: он у нас с претензиями, ему абы кого не надо.
– Чего ты разошлась? – спросил её Григорий, в шутку рассердившись. – Женщина! Не лезь в мужские дела! Жорка сам разберётся, кого ему надо! И правильно делает. А то я вон, взял тебя со школьной парты… Вокруг посмотришь – столько женщин красивых, – махнул он головой в сторону Любы, – а у меня – ты.
– Что-о?! – спросила Галина. – Ах ты, сволота такая, а?!
– Любаш, не обращай внимания, – поспешил успокоить Любу Егор, заметив, как она напряглась. – Это необычное объяснение в любви, эксклюзив, так сказать.
– Правильно, – поддержал его Григорий. – Люба, да она же знает, как я её люблю, мою цыпочку. Галка, ты у меня – клад! Давай-ка, наливай нам на посошок, да поехали до дому, я обнять тебя хочу.
– Вот так-то оно лучше! – улыбнулась Галина, колыхнув грудью. – Садитесь, пока не передумала!
Друзья сели за стол, Егор нежно приобнял Любу:
– Как тебе моя компания, Любаш? Я ж говорил, что они классные ребята?
– Согласна, – ответила Люба. – Я давно так запросто не общалась с незнакомыми людьми.
Григорий замахнул стопку, произнёс:
– Да какие ж мы незнакомые, Люба? Мы с Галкой каких только комплиментов про тебя не наслушались! Так что кое-что о тебе знаем!
– Это точно! – поддержала мужа, засмеявшись, Галина. – Жора у нас умеет комплименты делать, не то что мой обалдуй! – Она отставила стопку в сторону и, глянув на часы, сказала: – Давай, муженёк, собираться. А то придётся такси вызывать.
– Да не вопрос! – ответил Григорий и встал.
Гости стали одеваться, а Егор, обняв Любу, стоял и радовался, что всё так хорошо получилось. Он и предположить не мог, что Люба когда-нибудь будет стоять здесь рядом с ним и его друзьями. Но, более всего, его обрадовало то, что она так легко и запросто влилась в их компанию и друзья её сразу приняли за свою.
– В общем так, – сказал Григорий, когда они стали прощаться, – мы с Галкой очень рады знакомству с тобой, Люба, и теперь приглашаем вас обоих к нам в гости… И не отмахиваться!
– Правда, Любаш, приезжай к нам почаще! – сказала Галина. – На природу съездим, шашлыков пожарим! Жорка нам песни попоёт…, вместе с Гришей, – добавила она.
– Ой, ребята! Я бы с удовольствием, но, обещать не могу, – сказала Люба. – Я скоро уезжаю в лагерь на всё лето, так что…
– Ничего! – сказал Григорий. – Лето тоже кончается! Как будет возможность, так и приезжай! А то мы сосватаем ему девчонку, смотри, – улыбнувшись, погрозил он.
– Гриш, пошёл ты в баню! – воскликнул Егор. – Люб, не слушай его, этого обормота!
– Да ладно, что ты? – улыбнулась Люба. – Я ж не против.
– Да-а? – с ноткой обиды спросил Егор. – Значит, тебе всё равно?
– Гриша, что ты мелешь чепуху всякую?! – заругалась на мужа Галина, видя, что Егора задели слова Любы. – Пошли, давай!
Она подтолкнула Григория к двери, и он послушно вышел на веранду.
– Пока, Жорка! Люба, пока! – громко произнёс он.
– Провожать их не пойдёшь? – спросила Люба.
– Да, конечно, – тихо ответил Егор и, обув сланцы, вышел на улицу.
Выйдя за ворота, Егор не выдержал, с недовольством сказал другу:
– Гриш, ну какого чёрта ты завёл эту тему, про подругу?!
– Да что ты ему говоришь, Жора? Я ему сегодня трёпку устрою дома! Распустил язык…
– Да бросьте вы, ребята! Что она, не понимает, что я пошутил?
– Понимает – не понимает, – сказал обиженно Егор. – Такими вещами разве шутят? Я жду её, как не знаю кого, а ты тут со своей подругой.
– Жорка, будь проще, и люди к тебе потянутся, – начал было Григорий, но Егор его оборвал:
– Да иди ты! Проще… Простота хуже воровства, знаешь… – Он пнул камешек и махнул рукой: – Ладно, бывайте здоровы.
– Егор, не расстраивайся ты, – сказала Галина, – она умная женщина, всё поймёт правильно.
– Надеюсь… – сказал Егор и, пожав другу руку, вошёл в ограду.
Люба хозяйничала на кухне: мыла посуду. Егор, пытаясь поправить настроение, подошёл к ней, обнял и тихо сказал:
– Любаш, давай я вымою?
– Это не мужское дело, – ответила Люба. – Ты лучше камин растопи, мне так интересно у камина посидеть.
– Хорошо, – согласился Егор, – будет сделано!
Он поцеловал Любу в шею и быстро поднялся на второй этаж.
На дворе была уже ночь, а они всё лежали на широкой кровати, стоявшей рядом с камином, и любовались отблесками пламени, освещавшими тёплым светом спальню. Егор нежно гладил Любу и, почти не переставая, целовал.
– Егор, да оторвись ты хоть на минуту, ты будто век женщин не видел, – шутливо сердилась Люба.
– Не могу оторваться, моя ты радость, – шептал он. – Знала бы ты, как я скучаю по тебе…
– Егор, – вдруг повернулась к нему Люба, – а почему ты мне не рассказываешь о своей прошлой жизни? О жене, о детях… Где они?
Егор, перестав её целовать, посмотрел на огонь, задумчиво сказал:
– Да зачем тебе, Любаш? Прошлое, оно и есть прошлое. Что твоё, что моё… Ты вот мне часто напоминаешь о своих бывших возлюбленных, а, думаешь, мне легко всё это каждый раз слушать? – Люба чуть отодвинулась от него, внимательно посмотрела ему в глаза. – А я не хочу, чтобы тебе было неприятно от моих воспоминаний. Что было, как говорится, то быльём поросло. Теперь я у тебя есть, а ты есть у меня, и меня интересует только наша с тобой история, ничего больше.
– Ну…, мне повезло с мужчинами, – сказала она, – все были порядочные люди. Так почему бы не вспомнить о них?
Егор чуть дёрнулся, с едва скрываемым раздражением произнёс:
– Вот, опять… Люба, ну какая мне разница – хорошие они были, или не очень? Ты сейчас со мной, значит не всё было так хорошо? А иначе, как всё это назвать? Смена впечатлений? Накопление опыта? Спортивный интерес?!
– Ты чего завёлся-то? – спросила его Люба. – Или ревнуешь?
– Да ничего я не ревную! – ответил Егор. – Люба, давай, как ты говоришь, сменим тему, а? Зачем в нашу постель тащить, пусть даже и воспоминания о них?! Тебе со мной, что ли, плохо? Или сравнить захотелось? – Егор понял, что его понесло, и он сел на край кровати, подкинул в камин несколько берёзовых поленьев. Береста затрещала, комната озарилась красноватыми всполохами огня. – Хочешь квасу? – спросил он, пытаясь успокоиться.
Люба, будто не услышав его предложение, сказала:
– Да-а, Егор. Я не думала, что это так значимо для тебя. Но, ты же взрослый мужчина, тогда должен и сам понимать, что раз я выбрала тебя, значит, есть за что?
– Люба, милая, – воскликнул он, вновь припадая к ней, – пойми и ты, наконец – я люблю тебя, понимаешь? И нервы мои от этой любви, они как оголённые провода – током бьют от любого твоего воспоминания. Может, со временем, когда я прочувствую, что я тебе дорог, как человек, а не просто очередной… – он замялся и, через мгновение, продолжил, – тогда и перестану так болезненно реагировать на всё…
Она погладила его по голове, тихо прошептала:
– Дурной ты мой… Меня ведь тянет к тебе, со страшной силой… Иначе, разве приехала бы я к тебе сюда? Ничего-то ты сам не понимаешь…
Егор вдруг крепко обнял её и, с ещё более неистовой силой, стал осыпать поцелуями…
Он проснулся поздно ночью. Люба спала, отодвинувшись от него на самый край кровати, у её ног сладко растянулся кот. Егор, осторожно, боясь вспугнуть её, поднялся с кровати и тихо, на цыпочках, спустился вниз. «Пусть поспит спокойно, а то проснётся и будет маяться» – подумал он.
Включив в кухне свет, Егор увидел на столе забытую другом пачку сигарет. Он достал сигарету, взял с печки спичечный коробок и, накинув куртку, вышел в сад. На улице было темно: только свет из окна освещал усыпанную белыми цветками, яблоню; тихо и, по-летнему, тепло. Егор закурил и подошёл к лавке, сел. Небо было ясным, но звёзды едва были видны. Пахло яблоневым цветом. На душе было хорошо, тепло и покойно.
Он сидел и думал о Любе, о том, как дорога она ему стала за эти неполных два месяца. «Как же легко всё разрушить несколькими фразами, – вдруг подумал он, вспомнив их кратковременную размолвку. – И что я так реагирую на её воспоминания? А, может быть, не зря? Может, она ещё не определилась? Ведь она не просто так говорит – неизвестно, как у нас сложится? Хотя…, с другой стороны, она ведь прямо говорит, что её тянет ко мне со страшной силой… Нет, Субботин, неправильно ты себя ведёшь, ей-богу. Полегче надо реагировать, полегче… Отпустить ситуацию, проще к словам относится… Что – слова? Ведь она, несмотря на то, что у меня друзья, приехала же ко мне? Значит, действительно, я ей нужен был…»
Внезапно в доме открылась дверь и в дверном проёме показалась Люба, одетая в халат Егора.
– Егор, теперь ты сбегаешь от меня? – спросила негромко она. – Я чуть не напугалась: проснулась одна, в незнакомой комнате, а вместо тебя котяра какой-то лежит.
Егор подскочил с лавки, подошёл к Любе.
– Родная моя, – сказал он, прижимая её к себе, – я рядом, не надо ничего бояться. Просто, ты же любишь спать одна, вот я и вышел подышать воздухом, да чтобы тебе не мешать. Хочешь, выходи, подышим вместе? – Он поставил перед ней сланцы и Люба, обувшись, пошла следом за ним.
– Как здесь хорошо! – воскликнула она. – А запах!..
Они остановились под яблоней и Егор, сорвав пригоршню цветов с ветки, обсыпал ими Любу. Она от удовольствия зажмурилась, а он, чувствуя нахлынувшее желание, обнял её и поцеловал. Запах цветущих яблонь наполнял всю округу каким-то райским ароматом, но он не чувствовал этот аромат, потому что для него сейчас существовал только один запах – дурманящий запах любимой женщины.
Глава 4
Не было в жизни Субботина ещё ни одного лета, которое бы он так ненавидел. Не то, чтобы ненавидел жару, солнце, купания – нет. Он ненавидел эти длинные-длинные дни, время, которое тянулось, как ему казалось, невыносимо медленно. На работе он немного отвлекался от постоянных дум о своей подруге, и с тревогой ожидал своего отпуска: как то он будет переживать это время в полном одиночестве…
Люба работала в лагере, и, хотя мобильная связь там была, переписывались они крайне редко – времени даже на смс у неё практически не оставалось. Да и Егор старался не докучать ей своими переживаниями и тоской. Теперь он если и писал ей, то писал что-нибудь весёлое, озорное: пусть Люба думает, что он в порядке и легко переносит разлуку. Изредка им удавалось минут десять поговорить по телефону, да и то, когда погода была дождливой и все дети сидели по корпусам.
Однако июнь прошёл более-менее быстро. Наступил июль и Егор ушёл в отпуск. Промаявшись несколько дней, он надумал отправиться в поход на велосипеде. Таких двинутых единомышленников у него не было, потому он собрался ехать один.
– Жорка, на фига тебе тащиться на велике? – удивлялся Григорий, когда Егор по телефону сообщил ему о своём намерении. – Будет у меня сорок восемь, мотанули бы на пару дней на машинах, как белые люди!
– Э-э, брат, не понимаешь ты! – отвечал ему Егор. – Велосипед – это свобода! Ни дорог тебе крутых не надо, ни бензина, ни запчастей! Жаль, что у тебя отпуск не скоро, а то узнал бы ты, что такое туристское счастье!
– Куда хоть намыливаешься, скажи?
– Не поверишь, на Телецкое озеро хочу съездить, давно мечтал!
– Ну, ты, блин, даёшь! – удивлялся друг. – Это ж сколько вёрст?
– Да не так уж и много: полторы тысячи километров на круг! Григорий, я хотел тебя попросить: я ключи от дома отдам соседу, ты приезжай иногда, посмотри, чтобы у меня в доме всё было в порядке, идёт?
– Об этом не переживай, как-нибудь приедем с Галкой, баню истопим.
– Вот и замечательно!
– Ты когда вернёшься-то?
– По расчётам – пару недель, по сотне километров в день, – ответил Егор, рассматривая свой, заранее приготовленный, путевой дневник. – К концу месяца буду!
– Ну, давай, счастливого, как говорится, пути! Звони, если что.
– Нет, Гриш, я телефон не беру. Заряжать его всё равно негде, а лишний груз мне не нужен.
Когда Егор принял такое решение и стал готовиться к походу, мысли его переключились и стало заметно легче. Люба, узнав о его планах, тоже поддержала эту идею. Её всё время терзала мысль, что она доставляет Егору страдания, оттого, что они не могут встретиться. А теперь и ей стало полегче, да и время так пройдёт быстрее, думала она.
Субботин любил летние велосипедные походы, а потому, всё, что нужно, у него было: лёгкая двухместная палатка, семискоростной велосипед отечественного производства – китайским он не доверял, – и вся прочая мелочь. Необходимо было только тщательно продумать маршрут, распределить примерные суточные пробеги и кое-что докупить. Две недели ушло у него на подготовку похода. Наконец, во второй половине июля, когда наступила настоящая летняя жара, он был готов к отъезду.
– Люба, родная моя, всё, моя хорошая, я теряюсь на две недели! – едва не кричал он в трубку накануне отъезда. – Ты как себя чувствуешь? Как работается?
– Ой, Егор, – обеспокоено отвечала Люба, – я так волнуюсь за тебя, честное слово! Может, не поедешь? Такую даль… А вдруг, что случится?
– Любань, ну что со мной может случиться? – успокаивал её Егор. – Я ж не в первый раз еду! А дома я точно с ума сойду! Я и так уже сошёл без тебя, понимаешь?
– Да понимаю я… Думаешь, мне легко?
– Люб, ты дождёшься меня?
– Егор, ну хватит уже об этом, а? Ты же знаешь, что я жду тебя! Так что, ни о чём плохом не думай, понял?! И внимательно смотри на дорогу!.. Всё, Егор, мне пора, в лагере завтрак начинается! Целую тебя, и… возвращайся поскорее, как приедешь – позвони!
– И мы встретимся? – спросил с затаённой болью и надеждой в голосе, Егор.
– Я тебе обещаю…
– Люба! Я люблю тебя! Целую! И свой поход посвящаю тебе, моей единственной!
– Всё, я побежала, Егор! Пока!
Её телефон отключился и Егор, несколько секунд посмотрев в окно, выключил свой телефон и положил его в книжный шкаф.
«Ну, вот. Начинается следующее испытание, – подумал он. – Господи, дай мне силы и пошли мне удачи, – помолился он. – Сохрани мне жизнь и здоровье в пути, молю тебя. Любовь мою и Любино притяжение сохрани, очень тебя прошу…» Он трижды перекрестился на икону Спасителя, висевшую у него в комнате, вышел в кухню, присел.
– Бурька, одинокий ты у меня, как и хозяин твой, – погладил он подошедшего к нему кота. – Есть ли у тебя душа, и болит ли она от одиночества так же, как и у меня? Хорошо, если нету… Ладно, котейка мой, не скучай. Кормить тебя будут, а мышей всё-таки лови.
Он вышел из дома, закрыл на замки двери и, отворив ворота, выкатил за ограду свой велосипед, с навьюченным на багажник снаряжением. За плечами у Егора висел небольшой рюкзак с дневным запасом продуктов и воды. Прислонив велосипед к ограде, он пошёл к соседу отдавать ключи от дома. Соседа дома уже не было, ключи взяла его жена, лишь покачавшая головой, узнав, куда едет Егор. Затем он вернулся к своей ограде, ещё раз потрогал ворота – закрыты ли.
– Ну, с богом, – перекрестился он, сел на велосипед и нажал на педаль.
Трасса, ведущая в сторону Новосибирской области, находилась от его дома в трёх километрах, и, чтобы попасть на неё, Субботину надо было проехать только по частному сектору. Он медленно, прислушиваясь к тому, как упаковал и закрепил снаряжение, ехал по краю дороги. Первые минуты похода всегда были для него самыми волнительными: проделана огромная работа по подготовке, а теперь – все проблемы побоку, теперь – свобода!