Россия. 1812 год. За веру и Отечество!

Владимир Данилов шпорами бодрил Марса и тот, вытянув вперед шею и раздувая от возмущения ноздри, все ускорял свой бег. Он стал уже настоящим боевым конем, с яростью и нетерпением ждал столкновения с врагом. Два шрама от французской сабли, полученные в бою, придавали огня. Ласковый и послушный вне строя, сейчас Марс наровил все делать сам. Владимиру иногда даже казалось, что конь как-то по-дружески сам исправляет его ошибки в выездке. «Чертовщина какая-то!» – про себя думал корнет и невольно улыбался.

«Ну, вот и французы!». Кирасиры вошли в раж и не сразу заметили угрозу. Лишь метров за пятьдесят они стали разворачивать коней вправо, но перестроиться не успели и были смяты. По болотистому берегу реки Владимир погнался за кирасиром и достал его своей саблей. Клинок отлетел от кирасы, но удара хватило, чтобы француз, уклоняясь от него, потерял стремена и рухнул в воду. В ней уже прохлаждалось с десяток его товарищей, сброшенных с крутого берега гусарскими дротиками. Остальные, показав тыл, устремились по улице Свольны к спасительному мосту. Еще когда кирасиры гонялись по деревне за русскими стрелками, 1-я гренадерская рота Пермского полка, вызвавшаяся с подпоручиком Дружининым в полном составе пойти» охотниками», по команде майора Тарбеева засела в домах и за забором помещичьей усадьбы и теперь ружейным огнем в упор провожала кирасир.

Гусары преследовать их не стали. За дело взялась опять русская артиллерия. Ядра и гранаты посыпались на французскую кавалерию и неприятельские батареи. Конные егеря 23-го и 24-го полков, и так в течении дня серьезно пострадавшие от орудийного огня, вслед за кирасирами были отведены назад. Ночью войска Удино снялись с позиций на реке Свольна и начали отступать к Полоцку. Русский Первый отдельный корпус, несмотря на то, что значительно уступал французам в численности, одержал очередную победу и заставил Удино отказаться от исполнения приказа Наполеона о вытеснении Витгенштейна за Двину дальше на север.

В первые дни августа, зная, что уступает противнику в числе войск почти на треть, Витгенштейн решил продолжить наступление, взять Полоцк и отбросит неприятеля на правый берег Западной Двины. Удино уже начал отвод части своих войск и обозов за реку, но отдавать Полоцк не собирался. Город был хорошо укреплен, с севера прикрывался рекой Полотой, войск с приходом баварского корпуса генерала, без пяти минут маршала, Гувиона Сен-Сира вполне хватало. Баварские дивизии и кавалерийскую бригаду Корбино Удино расположил у деревни Спас на своем правом фланге и в центре, левый фланг защищала дивизия Леграна, в Полоцке в резерве стояла дивизия Мерля, на левом берегу Двины в полной готовности ждали своего часа дивизия кирасир Думерка и пехотная дивизия Вердье.

Утром 5 августа баварцев атаковал авангард русского корпуса под командованием генерала Властова в составе двух пехотных и одного егерского полка и вытеснил их за Полоту. Были заняты несколько каменных построек в Спасе вокруг иезуитского монастыря. Этот монастырь был скорее укрепленный замок за толстыми стенами и стал важным опорным пунктом противника. Артиллерия русского авангарда усилила огонь, но баварцы продолжали удерживать большую часть деревни. Бой шел с переменным успехом, но постепенно русские стали одолевать и оттеснили противника за овраг, который пересекал деревню. Одновременно в центре на стыке двух неприятельских корпусов начал отступать французский 26-й легкий полк из дивизии Леграна. Возникла угроза того, что баварский корпус будет отрезан от войск Удино. Маршал вовремя оценил ситуацию и на свой правый фланг начал быстро перебрасывать подкрепления. Баварская артиллерия была усилена французской. Удино лично прибыл к Спасу и остановил отход одной из баварских колонн. Когда положение стабилизировалось, при возвращении в Полоцк маршал попал под огонь русской артиллерии и был серьезно ранен картечной пулей в плечо. Командование перешло к генералу Сен-Сиру.

Полки 6-го армейского корпуса привели себя в порядок и перешли в контрнаступление. Русские отбивались, но положение их левого фланга становилось угрожающим. Тогда Витгенштейн снял из центра своей позиции три пехотных полка, полуроту артиллерии и направил их к Спасу, где они остановили баварцев, но деревню пришлось покинуть.

Заметив, что русские ослабили свой центр, в наступление перешла дивизия Леграна. Дважды она атаковала и оба раза с потерями откатывалась назад из-за мощного огня русских батарей и штыковых контратак батальонов егерей, Тульского, Навагинского и Эстляндского пехотных полков.

Остаток дня прошел во взаимных атаках в центре вдоль невельской дороги и в районе Спаса по правому берегу Полоты. С обеих сторон активно действовала артиллерия. К ночи бои затихли. Стороны остались на позициях на которых утром начинали сражение.

Генерал Сен-Сир ночью собрал военный совет и объявил о том, что атакует русских. Он ошибочно полагал, что те имели превосходство в силах и поэтому решил, применив военную хитрость, атаковать их неожиданно, застать врасплох. Утром 6 августа франко-баварские войска пришли в движение. С места начали сниматься обозы и уходить в сторону Полоцка. За ними, как бы в прикрытие, тронулась французская 8-я пехотная дивизия. Поднялись тучи пыли, которые закрыли для русских расположение войск Сен-Сира. А, они в это время, вовсе не думая уходить, быстро проводили перегруппировку своих сил. Налево к Спасу переместилась дивизия Леграна еще более усилив баварцев, ее место на левом фланге заняла перешедшая Двину дивизия Мерля. 8-я пехотная дивизия генерала Валантена, сменившего тяжело раненого накануне Вердье, оставив обозы, вернулась в центр и была дополнительно усилена легкой кавалерией. С левого берега Двины на позиции была переброшена почти вся артиллерия корпуса Удино. Вряд ли для русского командования все эти перемещения и значительное усиление противника напротив нашего левого фланга остались незамеченными, но войск не хватало и дополнительные силы туда переброшены не были. Именно на русский левый фланг и был обрушен главный удар.

В пять часов вечера заговорила вся французская артиллерия и против 5 русских полков у Спаса двинулись 5 французских и 11 баварских пехотных полков. Сопротивление почти сразу было подавлено и русские, несмотря на переброшенные подкрепления и после своих нескольких отчаянных контратак, были отброшены подавляющими силами противника к опушке леса у деревни Присменицы, где располагался штаб Витгенштейна. Одновременно в центре начала наступать французская 8-я пехотная дивизия. Генерал -майор А.Ю.Гамен пытался ее сдержать с семью пехотными батальонами и в результате ожесточенной штыковой контратаки отбросил назад. Вовремя своих поддержала тяжелая кавалерия. Два запасные эскадрона Кавалергардского и Конного полков под командой полковника Протасьева несколькими атаками расстроили одну из неприятельских бригад. Лишь твердость одного из французских пехотных полков остановила русскую конную гвардию. Противники вернулись на свои прежние позиции, но стрелки не переставая продолжали вести свое смертельное состязание.

Французы еще более усилили огонь своих батарей, вновь пошли в наступление и Гамен был вынужден отойти к тем же Присменицам. Мызу удержать не удалось и русские с потерей семи орудий были отброшены еще севернее к Ропно. При отходе генерал Гамен был дважды контужен и без сознания вынесен солдатами с поля боя.

На русском правом фланге атаки французов были отбиты Тенгинским пехотным полком. Когда его попытался атаковать неприятельская бригада легкой кавалерии Корбино, по ней ударили эскадрон кавалергардов, эскадрон гродненских гусар, два запасных эскадрона кирасирских полков Его и Ее Величеств и гнали ее до позиций французской кирасирской дивизии в предместье Полоцка. Во время отступления кавалеристы 7-го конно-егерского полка проявили необыкновенную сноровку и только благодаря этому сумели избежать полного разгрома. Серьезно пострадали также 20-й конно-егерский и 8-й польский уланский полки. Кирасиры по ходу атаковали французскую пехоту и захватили 15 орудий. Два были ими увезены, а остальные, из-за отсутствия упряжных лошадей, заклепаны и брошены на месте.

Вечером 5 августа эскадрону корнета Данилова, который весь день со своим батальоном был в деле, была поручена охрана брода в Полоте в семи верстах севернее деревни Спас. Также гусары должны были вести разведку и следить, чтобы французы не вышли незаметно в тыл левому флангу русских войск. Ближе к Спасу у наведенного еще два дняназад моста через Полоту расположилась рота Павловского гренадерского полка.

Ночью гусары пришли к броду. На той стороне реки было тихо, лишь в верстах в двух за рекой мигали огоньки костров баварцев. Поручик Мишковский распорядился выставить пикет, а остальным гусарам отдыхать. Владимир намотал на руку конец аркана, купленного как-то у казака, и, привязав другой конец к ослабленной подпруге Марса, отпустил его пастись. Сам же улегся под ветлой на неостывшую после знойного дня землю и мгновенно заснул.

С первыми лучами солнца округа наполнилась громким щебетанием птиц. Корнет поднялся и сам повел Марса на водопой. Под берегом вспугнули стайку пескарей, метнувшихся в траву. На песчаной отмели под тонким слоем воды переливались на солнце одетые перламутром мелкие черные камушки. Такие же, в сейчас уже казавшемся далеком детстве, Володя с деревенскими друзьями находил в Жуковском ручье и собрал их целую корзину. Кольнула мысль:" Как там сейчас в Жукове? Сегодня Яблочный Спас. Матушка понесет освещать в церковь яблоки».

Выстрел прозвучал неожиданно. Над кустами на противоположном берегу взвилось облачко дыма и мелькнула фигура баварского стрелка. Данилов подхватил повод и пригнувшись стал бегом выводить коня из-под обстрела. Затрещали новые выстрелы, в перестрелку ввязался пикет. Через несколько минут стрельба также внезапно прекратилась, как и началась.

За рекой как-будто все вымерло. Лишь иногда с поля вчерашнего сражения доносилась редкая ружейная пальба. Что там происходило, с поста было не рассмотреть, но было ясно, что перестреливались лишь фланкеры, до настоящего боя дело не доходило. Гусары обсуждали – будет ли сегодня смена или придется еще один день кормить озверевших слепней на реке.

Мишковский хотел уже направить Ридигеру вестового напомнить о своем эскадроне, но у Спаса и павловцев на мосту вдруг загремела сильнейшая артиллерийская канонада, перемежавшаяся с частой ружейной стрельбой. Гусары сели на коней и стали ждать дальнейшего развития событий. Равнина, отделявшей гусар от роты павловских гренадер, стала быстро заполняться неприятельской пехотой, которая батальон за батальоном переправлялась вброд через Полоту и стала теснить павловцев. Но растеренность от неожиданного нападения, первоначально охватившая русских, стала быстро проходить. Их артиллерия открыла сильный огонь по противнику и заставила его замедлить свое наступление. Некоторые роты не выдерживая огня были вынуждены залечь. В этот критический момент с фронта баварцев стремительно атаковали три эскадрона Гродненского гусарского полка во главе с самим командиром полка Ридигиром и сводный гренадерский батальон. Баварцы были отброшены, но назад за реку возвращаться не стали, а начали обходить левый фланг русских, одновременно отсекая эскадрон Мишковского от своих, оттесняя его к реке. С другого берега гусар стал обстреливать пехота, а затем появилась баварская легкая кавалерия и понеслась на гродненцев. Поручик Мишковский, не дожидаясь полного окружения, повел эскадрон на прорыв. Сначала гусары сразу завязли в густых порядках неприятеля, но потом, крутясь как черти на сковородке, направо и налево отбиваясь от штыков и сабель, рассеяли кавалерию и заставили расступиться пехотинцев. Баварцы, сначала решившие, что гусары станут для них легкой добычей, поразились дерзостью этих» синих дьяволов» и оробели. Эскадрон Мишковского не только пробился, но и сумел приостановить наступление большой колонны пехоты из бригады генерала Беккерса.

После боя у Полоты эскадрон гродненцев вышел к своей пехоте и занял место в первой линии у леса слева от невельской дороги. Напротив строились колонны неприятельской пехоты и кавалерии. Гусары переводили дух, первязывали раны, пили из манерок воду, приводили в порядок оружие и аммуницию. Баварский штык пробил гусарский ментик и теперь корнет щеголял о отметиной от лихой схватки в виде приличной дыры на своем мундире. Данилов с досадой ощупывал дыру и жалел испорченный ментик. Мысль о том, что несколько минут назад он был в шаге от смерти, его почему-то сейчас не заботила. Баварцы выдвинули вперед новую батарею и начали жестокий обстрел, а затем эскадрон вновь был атакован неприятельской легкой кавалерией, не выдержал и начал отходить в лес. За Владимиром увязались сразу трое баварцев, явно намереваясь взять его в плен. Двое отстали, но третий стал догонять. Гусар осадил Марса, развернулся и встретил врага. Крутясь на месте, они наносили удары друг другу и каждый раз сабля одного со звоном отлетала от булата другого. Силы Владимира стали уже иссякать, но баварец допустил ошибку и подставился. Гусар последним усилием обрушил удар на каску сврего противника и украшавший ее белый султан был срезан словно бритвой. Оглушенный баварец отпрянул в сторону, а затем дал шпоры коню и исчез среди деревьев.

Уже в лесу гусары попали под огонь наводнившей чащу французской пехоты. Вести стрельбу среди деревьев было несподручно, да и русские появились как-то неожиданно и эскадрон сумел почти без потерь прорваться к своему батальону за Присменицами.

Полуторное преимущество наполеоновских войск начало сказываться к концу дня. Сен-Сир грамотно расположил свои силы, задействовал всю артиллерию, упорно атаковал большими массами войск и ему удалось остановить продвижение 1-го русского корпуса и удержать Полоцк. Русские, в свою очередь, устояли в сражении, нанесли противнику потери сопоставимые со своими и, несмотря на неудачу в центре позиции, сумели организовано отойти с поля боя. Витгенштейн ожидал подхода значительных подкреплений – из Финляндии шла переброска корпуса Штейнгеля, формировались Петербургская и Новгородская ополченческие дружины, и в скором времени преимущество французов исчезнет. Активные боевые действия на северо-западе России прекратились

Через несколько дней после Полоцкого сражения в перестрелке на аванпостах Владимир Данилов будет ранен пистолетной пулей, чудом вывезен из-под огня и переправлен на лечение в Новгород. Несколько месяцев ему потребуется для того, чтобы встать на ноги. Он покинет военную службу, к Рождеству вернется в Москву и займется восстановлением полусгоревшего в сентябрьском пожаре дома. А в июне победного 1814 года обвенчается в ермолинской церкви с красавицей Любой Звонаревой.

В БЕЛОРУССИИ.

Сотня Кузнецова шла на правом фланге арьергарда и каждый день имела стычки с польскими уланами и вюртембергскими конно-егерями. Если уланы все время лезли на рожон и атаковали зло и храбро, то зеленые мундиры немецких егерей быстро исчезали при первых выстрелах, но преследовали казаков те и другие упорно.

Кузнецов видел, что люди за последние дни устали и требовался отдых, но просить о выводе сотни из боев не хотел до последнего. Лишь сегодня, после серьезного боя с потерями, вместе с ранеными он послал вестового в полк и попросил рассказать полковнику о положении. Преследователей хорошо потрепали и они, зализывая свои раны, отстали, а у сотни появилась возможность перевести дух.

Миновав густой сосновый бор, казаки выехали, наконец, в чистое поле, на краю которого, у небольшого озера раскинулась деревня, а, чуть в стороне, виднелся и деревянный господский дом в окружении лип и берез.

Армия шла от этих мест немного стороной и ее близкое соседство еще пока никак не отразилось на деревне и ее жителях. На околице встретились несколько мужиков, которые поведали, что деревня называется Стрижево и принадлежит она пану Казимиру Куклевскому, уехавшему несколько дней назад вместе со своим племяником Стахом в Вильно.

Кузнецов распорядился разбивать бивак и казаки рассыпались по деревне. Уже через четверть часа разгорелись костры, к которым один донец нес кур, выменянных на медвежью шапку французского гренадера, другие тащили барана, которого местный кузнец отдал за трофейный карабин, бабы, растроганные байками Вагина, наносили воды и разной нехитрой крестьянской снеди. Забулькал во всегда свято сохраняемых казаками медных котлах наваристый и ароматный кулеш. После ужина казаки разговорились с деревенскими, которые поведали, что их пан повез племяника определять к фрацузам в жолнеры, а своим хлопам пообещал скорую польскую власть. Кузнецов зарекся запомнить имя предателя.

На рассвете пение петухов слилось с отдаленной частой ружейной трескотней в бору. Прискакавший из дозора казак сообщил, что валом повалила французская пехота и кавалерия, а дозор отстреливается от фланкеров. Кузнецов послал вестового в полк с донесением и приказал быстро собраться и, не теряя из виду неприятеля, отходить к своим.

Пройдя несколько верст, сотня миновала эскадрон сумских гусар. Одетые в серого цвета доломаны и ментики, в красных чакчирах и черных киверах, усатые молодцы выглядили великолепно. У некоторых из них виднелись окровавленные повязки. Недавно они были в бою. Их командир, майор, приказывал им отойти на правый фланг ближе к гвардейской Черноморской сотне и 2-му Тептярскому казачьему полку. Дальше казаки вышли к позициям изготовившихся к бою егерей и батальону Бутырского пехотного полка. На фланге расположилась артиллерийская батарея из четырех орудий, а на правом берегу Двины в резерве стоял казачий полк Кузнецова. Есаул присоединился к своим и узнал, что командир корпуса генерал от инфантерии Д.С.Дохтуров приказал задержать французов, чтобы из местечка Бешенковичи на правый берег Зап. Двины успели вывезти магазины. Значит снова отступать, а пока…

Французы показались сразу в большом числе и стали строиться для атаки. Вперед лихо выскочила конная артиллерия и уже через несколько минут стала пристреливаться и посылать гранаты и ядра. Большие мастера! Наши пока молчали, но фейерверкеры держали в руках тлеющие запальники, а стволы единорогов с забитыми в них зарядами были наведены на противника. Вражеские гранаты не долетали, но ядра стали доставать до позиции русских и тогда батарея открыла ответный огонь. Рикошетирующая стрельба ядрами сразу внесла беспорядок в построение французской пехоты и она оттянулась немного назад.

К гусарам подошел еще один их эскадрон и они вместе с Черноморской сотней и тептярским полком укрылись в березняке слева и справа от бутырцев. Фланги пехоты теперь были прикрыты.

Через полчаса перестрелки из леса вытянулись и начали строиться для атаки эскадроны французских кавалеристов. По зеленым мундирам и каскам с красными и белыми султанами Кузнецов узнал в них драгун.

Не прошло и нескольких минут, как французские драгуны эскадрон за эскодроном, набирая ход, понеслись на пехотный батальон. Батарея перенесла огонь на них и стала бить картечью. Драгуны проскочили через неглубокий овраг, протянувшийся вдоль русских позиций, пошли рысью постепенно переходя в галоп. И тут дружные ружейные залпы бутырцев и егерей стали сметать их передовые ряды. Драгуны заметались. Сумские гусары и казаки уже были готовы их атаковать, но полк французской пехоты прикрыл драгун, а затем под треск барабанов в густых колоннах ринулся в атаку. Его готовились поддержать строившиеся по-эскадронно конные егеря и пришедшие в себя драгуны. Люди в синих мундирах и киверах с яркими красными и зелеными султанами быстро заполняли поле перед русскими позициями. Примерно за две сотни метров до них французы приостановились и дали ружейный залп. Почти одновременно ряды русских опоясались ответным огнем и рявкнули все четыре их пушки. Французы остановились, будто натолкнулись на каменную стену. Последовал второй пушечный залп из трех орудий. С небольшим запозданием выстрелила картечью четвертая пушка. И этот выстрел решил дело. Французы не выдержали и под прикрытием своих стрелков повернули назад. Кавалерия их не поддержала.

Когда дым немного рассеялся, Кузнецов увидел, какие большие потери понесли стороны от этого скоротечного огневого боя. Передний ряд бутырцев лежал на земле, напротив поле было усеяно павшими французами. Часть из них лежало чуть ли не взводами – ужасное действие картечи, выпущенной в упор.

Французы выкатывали новые батареи.

Ординарец из штаба Дохтурова привез приказ генерала оставить позицию и присоединиться к армии. Магазины из Бешенковичей атаманцы под носом у французов успели переправить на правый берег. По броду в обмелевшей за последие жаркие дни Западной Двине вначале переправилась батарея, за ней бутырцы и егеря. После них реку переехали сумские гусары. Среди них виднелись два десятка пленных, судя по мундирам, конных егерей.

Кузнецов, которому было поручено прикрывать переправу, спросил у проезжавших гусар, где же они успели взять пленных? К нему подъехал гусарский офицер и представился командиром отряда – майором Самариным.

– Этих итальянцев мы взяли в разведке еще ночью на том берегу. Есаул, у меня к Вам просьба – не до них сейчас, мои люди очень устали, а надо догонять свой полк. Возьмите пленных под свой конвой и потом передайте их в штаб. Они из корпуса итальянского вице-короля и могут рассказать в штабе кое-что интересное. Я только что разговаривал с Вашим полковником и он согласен.

Кузнецов распорядился и казаки приняли у гусар пленных. Самарин улыбнулся, пожал Кузнецову руку и пришпорил коня. За ним рысью пошли его усатые молодцы.

На ночлеге итальянский лейтенант рассказал Кузнецову, что ночью не по правилам на бивуак их 3-й конно-егерского полка со всех сторон напали русские гусары и казаки, разгромили три передовых эскадрона, взяли пленных и ушли на другой берег реки. Остальные эскадроны полка придти на помощь не успели.

Самарин погиб через несколько недель, но подвиг его отряда вошел в историю русской армии.

Утром, отправив пленных в штаб корпуса, Кузнецов нагнал свой полк, который со всей 1-й армией направлялся в сторону белорусского города Витебск.

ОДИН ПРОТИВ ДВУХ.

С началом войны 2-я Западная армия генерала от инфантерии князя П.И.Багратиона под натиском превосходящих сил французов была вынуждена отступать. Предписание царя об ударе во фланг центральной группировки наполеоновской армии в силу ее подавляющего численного перевеса было не выполнимым и Багратион попытался через Минск прорваться на соединение с армией Барклая. Но город уже был захвачен французами и Багратион повел свою армию через Бобруйск на Могилев, чтобы оттуда выйти к Орше и соединиться с 1-й Западной армией. По пятам его преследовал 8 -й армейский (вестфальский) корпус Вандамма, 5-й армейский корпус Понятовского, 4-й корпус кавалерийского резерва Латур-Мобура под общим командованием Жерома Бонапарта (брата Наполеона), с севера нависал 1-й корпус Даву в составе двух пехотных дивизий, двух бригад кавалерии и? с подчиненным ему 3 кавкорпусом Груши, а с юга угрожал саксонский корпус Рейнье.

2 июля атаман Платов, неожиданно, также как неделей раньше у Мира, когда он растрепал несколько польских уланских полков, в местечке Романово атаковал авангард вестфальского короля в составе 7 кавалерийских полков, нанес ему поражение, которое заставило Жерома прекратить преследование Багратиона. Операции против армии Багратиона возглавил Даву, а обиженный этим Жером уехал в столицу своего королевства Кассель.

2-я Западная армия вступила в Бобруйск, пополнила запасы прдовольствия, усилилась шестью пехотными батальонами из гарнизона этой весьма важной крепости. После трех дней передышки она 8 июля двинулась к Могилеву, дошла до Быхова, но впереди у деревни Салтановка ее уже ждал Даву. Справа от дороги, вплоть до протекавшего в нескольких верстах восточнее Днепра, лежало болото, слева – находился труднопроходимый густой лес, а поперек протекал запруженный в нескольких местах глубокий ручей Салтановка, перебраться через который можно было только по узкой плотине. Плотина была защищена баррикадой. Ручей раздваивался у деревни Фатово на северо-запад от Салтановки и по всему своему течению являлся естественной преградой для русских. На его противоположном берегу уже располагались французские батальоны и были установлены батареи. Казаки атамана Платова накануне разгромили 3-й конно-егерский полк французов, взяли 200 егерей вместе с их командиром в плен и узнали, что Даву с на неприступной позиции ждет Багратиона у Салтановки. И русский командующий армией решает либо прорваться через Могилев, либо связать боем и задержать Даву, а самому отойти немного назад, затем по мосту в Новом Быхове переправиться через Днепр и окружным путем идти к Смоленску. В прорыв на Могилев было решено двинуть 7-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Н.Н.Раевского.

Багратион ошибочно полагая, что Даву на этот момент у Салтановки и Фатово имел лишь 6.000 человек (на самом деле там было сосредоточено до 21 тысячи человек с 60 орудиями), рассчитывал на успех Раевского и приказал ему атаковать противника. Командир русского 7-го пехотного корпуса располагал 10 полками в своих 12- й и 26-й пехотных дивизиях, двадцатью эскадронами, тремя казачьми полками и 72 орудиями, всего примерно 16 тысячами человек.

Орловский пехотный полк, годом ранее сформированный в Киеве генералом И.Ф.Паскевичем, до войны был не на лучшем счету в русской армии. Личный состав, собранный из гарнизонных батальонов, не отличался дисциплиной, не редкостью были случаи произвола офицеров. В первые же недели из полка сбежали 70 человек. Выведенный Паскевичем на три месяца в поле, полк преобразился. В гарнизоны были возвращены нерадивые и наиболее жестокие офицеры, вместо них пришла молодежь, было получено пополнение из рекрутов. Ежедневные занятия привели солдат в боеспособное состояние. Побеги прекратились и к началу войны полк по своим качествам не уступал другим частям дивизии.

Егор Шишаков, паренек из новгородской деревни, раскинувшейся на берегу Ильменя, был сдан в рекруты летом 1811 года и через месяц очутился в Орловском пехотном полку. Все его братья обзавелись семьями и жребий послужить Отечеству выпал на его долю. После размеренной крестьянской жизни армейская служба ему показалась сущим адом. Постоянная муштра, зуботычины от свирепого унтера, недоедание, непривычная жара вызывали мысли о побеге. От опрометчивого шага Егора в последний момент спас его земляк Семен Калачев, взявший молодого солдата под свою опеку. Калачев четыре года назад за буйство и дерзость был сдан в солдаты и попал в Киевский гарнизонный полк и был уже опытным солдатом. Наблюдая за Шишаковым, Семен вспоминал свои первые месяцы в армии и пожалел парня. Его добрая шутка и вовремя поданный совет помогли Егору придти в себя и он постепенно стал постигать все премудрости армейской службы. Свою роль в этой истории сыграла и» темная», устроенная унтеру, когда тот возвращался в подпитии из одного из кабаков. Кто-то неизвестный недалеко от постоя пересчитал ему зубы, что резко снизило его прыть в обучении молодых рекрутов. Злоумышленника не нашли и посчитали, что унтер пострадал от какого – то ревнивца за свое пристрастие к слабому полу.

В июне 1812 года 26-я я пехотная дивизия в составе 7 -го корпуса генерала Раевского стояла неподалеку от белорусского городка Новый Двор. Впереди по польской границе вдоль Немана располагались казачьи полки. За рекой накапливалось все больше и больше французских войск и уже ни у кого не было сомнений в скором начале войны.

После вторжения Наполеона, русская 2-я Западная армия, а вместе с ней и корпус Раевского 6 дней стояла на месте и лишь 18 июня двинулась на соединение с Барклаем. До последнего момента Багратион надеялся, что ему будет дозволено нанести удар через Остроленку на Варшаву, но, с учетом тех громадных сил, которыми обладал неприятель, это вело к безусловной катастрофе и по настоянию Барклая он начал отступление на восток.

Утром 11 июля авангард корпуса Раевского от деревни Дашковка через лес направился к Салтановке. Стрелки из 6-го и 42-го егерских полков постепенно вытеснили французских вольтижер из леса, а затем вместе со своими гренадерскими ротами отбросили их за ручей к Салтановке. Русским даже удалось на плечах отступающих прорваться по плотине к самой деревне, но они были встречены картечью и тремя батальонами пехоты. Егеря остановились в низине на пятачке перед деревней, в которой каждый дом был превращен в укрепление с заранее прорубленными бойницами, откуда велся непрерывный огонь. 4 французские пушки из капониров на вершине холма безответно картечью поливали русских. Егеря, теряя много людей, были вынуждены вернуться на другой берег ручья. Были подтянуты орудия, подошел Смоленский пехотный полк, но все попытки сбить неприятеля оканчивались неудачей. Раевский решил направить левее через лес 26-ю дивизию Паскевича, чтобы у Фатово обойти французов и потом отбросить их с дороги на Могилев у Салтановки.

По одному батальону Орловского и Нижегородского пехотных полков шли в авангарде дивизии Паскевича. Дорога заросла и двигаться приходилось в разрозненных порядках по густому лесу. Вместе с пехотой по едва заметной колее продирались 18 орудий. Приказано было идти молча и не создавать лишнего шума.

Шишаков со своей ротой, выдвинутой в стрелки в голову колонны, первым заметил спускавшихся навстречу с лесного пригорка французов. Их он видел впервые и не сразу понял, кто это такие. Егор оглянулся, увидел поручика и показал ему рукой в сторону незнакомцев. Тот отреагировал мгновенно. Он развел руки в стороны, потом указал солдатам на французов шпагой и опустился на колено. Прозвучала команда» Целься!» и, почти сразу, «Пали!». Залп с 30 шагов уложил первую шеренгу французов, но остальные, почти не останавливаясь, ринулись в штыки. По всему лесу затрещали выстрелы, у французов ударили барабаны. В лесу началась свалка. Стрельба почти прекратилась – было несподручно среди деревьев вести огонь. В ход пошли штыки, тесаки, приклады и кулаки. С той и с другой стороны подбегали все новые группы солдат, но русские стали одолевать. Французы, отстреливаясь, попятились назад. Орловцы и нижегородцы выбили их из леса, переправились через ручей и ворвались в Фатово. Неожиданно перед ними стеной поднялись лежащие в хлебах 4 батальона французской пехоты и дали залп в упор.