Корректор. Книга третья. Равные звездам

Он поудобнее откинулся в кресле и прикрыл глаза. До здания Управления общественной безопасности по утренним пробкам ехать не менее получаса, так что он вполне успеет подремать хотя бы немного.

Тот же день. Масария. Отель «Мароновая роща»

– Господин Палек Мураций?

Палек, поддерживая под локоть полусонную Кансу, озадаченно воззрился на тролля, преградившего ему дорогу, не обращая ни малейшего внимания на обтекающий их со всех сторон поток прилетающих. Тролль выглядел большим и массивным даже для своей расы, вымахав, похоже, ростом почти под полторы сажени. Макушка высокорослого Палека доставала бы ему едва до солнечного сплетения, а Кансы – до пупа (если бы, разумеется, у Народа имелись пупы и солнечные сплетения). Тролль носил безукоризненный серый костюм с черным шейным шнурком и внимательно разглядывал Палека, словно экспонат в музее.

– Я, господин, – коротко ответил Палек. – С твоего позволения, здесь не самое удобное место для разговора.

– Разумеется, – кивнул тролль. – Но здесь удобнее всего перехватить сошедшего с самолета. Прошу, отойдем в сторону. Например, к тому окну.

Не ожидая ответа, он развернулся и двинулся в указанном направлении. Переглянувшись, Палек и Канса пошли за ним. Поток пассажиров с их самолета стремительно ослабевал, остальных, судя по всему, пока не намечалось, так что зал прибытия аэропорта «Масарика» пустел прямо на глазах. Тут и там стояли небольшие группы встречающих, но у указанного троллем окна было пусто.

– Я – полковник Ташшар Рраст, – представился тролль, дождавшись, когда они приблизятся. – Следователь по делам особой важности Министерства общественной безопасности.

Он протянул Палеку пластинку удостоверения и дождался, пока тот закончит его изучать.

– Рад знакомству, – сдержанно сказал Палек, возвращая удостоверение. – Прошу благосклонности, господин Ташшар. Я слушаю.

– Благосклонность пожалована, господин Палек. У меня есть сообщение для тебя и твоей семьи.

– Я слушаю, – повторил Палек.

– Господин, сообщение предназначено всей твоей семье. Я знаю, что господин Саматта вернулся домой сегодня утром. Я бы предпочел объяснить, что мне нужно, сразу всем, чтобы не повторять дважды. Могу я надеяться, что ты пригласишь меня к себе домой? У меня машина.

– Господин Ташшар, для того, чтобы я пригласил соба к себе домой, нужна очень веская причина, – Палек нехорошо прищурился. – Возможно, ты сочтешь нужным хотя бы намекнуть, что именно ты хочешь нам сообщить?

– Мы не заслужили предубежденного отношения, – покачал головой тролль. – Господин Палек, Служба ни разу не сделала ничего плохого ни тебе, ни твоей семье. И сейчас мы хотим предложить помощь в деле, касающемся освобождении госпожи Карины и госпожи Цукки.

– Вот как? – Палек задумчиво посмотрел на него, прикидывая. – Хорошо, господин полковник. Ты довезешь нас до дома, и я позволю тебе войти и сказать, что ты хочешь. Но не более. Если ты держишь в уме что-то сверх того…

– Не беспокойся, господин Палек, – тролль слегка ухмыльнулся, демонстрируя острейшие зубы. – Я не настолько глуп, чтобы надеяться на что-то еще в Цитадели Соловья.

Канса дернулась, и Палек привлек ее к себе, словно пытаясь защитить.

– Я один из допущенных к досье «Камигами», – пояснил полковник. – Я представляю, с чем имею дело. Никаких глупостей, господин Палек, обещаю.

– Хорошо, – кивнул тот. – Поехали.

В машине Канса заснула, как только устроила свою голову на плече у Палека. Тот осторожно устроил ее поудобнее, поймав заинтересованный взгляд тролля в зеркале заднего вида.

– Два перелета с интервалом менее чем в сутки – тяжеловато для нее? – негромко поинтересовался тролль.

– Все-то вы знаете, – буркнул Палек.

– Работа у нас такая, – тролль пожал плечами. – Прошу прощения, если обидел ненароком. Со вчерашнего дня ты взят под негласную охрану. Господин Саматта – тоже, но за ним мы просто не можем угнаться, он, похоже, от слежки отрывается намеренно. Идиотам, которые его в свое время выгнали из спецназа, за некомпетентность следовало бы головы поотрывать. А госпожа Яна не покидала отеля, чему мы только рады. Нам совершенно не нужны новые проблемы с вашей семьей. Господин Палек, мы и в самом деле хотим помочь.

– Охотно верю, – Палек постарался сделать свой голос как можно более вежливым, но получилось плохо. Он отвернулся и стал смотреть в окно.

Здесь, в Масарии, весна уже давно вступила в свои права. На фоне темной хвои мацы радостно зеленели светлые побеги тикурина, колыхались зеленые полупрозрачные облака свежераспустившихся листьев суги, тонэрико, эраблей и маронов. Тут и там виднелись обвивающие стволы молодые плети кидзуты и хедеры, тянущие ладошки ромбовидных листьев к уже начинающему пригревать солнцу. Стоял ясный безоблачный полдень, но солнечные лучи не могли растопить собравшийся на сердце лед. Он стиснул зубы. Они справятся. Они обязательно справятся. Главное, что Кара и Цу все еще живы.

Он прикрыл глаза и почувствовал, что засыпает. Перелеты между часовыми поясами и бессонные ночи в аэропортах тяжело дались не только Кансе. Однако он тут же сообразил, что чуть было не сделал глупость и заставил себя вынырнуть на поверхность сна.

– Господин Ташшар, ты знаешь, куда ехать? – осведомился он.

– Я знаю путь по карте, – с готовностью откликнулся полковник. – Есть какие-то особенности?

– Для машины там одна дорога, заблудиться негде. Но когда доедешь до запрещающего проезд знака, остановись и разбуди меня. Я пока немного вздремну. Не вздумай ехать дальше, или Фи размажет тебя по асфальту оттуда и до самого окружного управления СОБ. Она работает в режиме агрессивной защиты, и если непредставленный чужой попытается проникнуть на охраняемую территорию, она… среагирует очень резко.

– Хорошо, господин Палек, – кивнул тролль. – Я запомню.

Палек кивнул, снова закрыл глаза – и немедленно провалился в тяжелый сон без сновидений.

Тролль разбудил его примерно через час. Машина стояла саженях в десяти от того места, где дорога к отелю ныряла в рощу. Рядом виднелся свеженарисованный знак «Частное владение». Чуть ниже кривовато висела табличка: «Проход и проезд без явного разрешения хозяев категорически запрещен». Знак слегка светился в окружающем тенистом сумраке.

– Мы приехали, – странным хриплым голосом произнес тролль. Его дыхание участилось, воздух со свистом проходил сквозь оскаленные зубы, лицо застыло в напряженной гримасе.

У Палека под боком шевельнулась Канса.

– Лика… – пробормотала она, ухватывая его за плечо. – Где мы? Мне… нехорошо.

– Сейчас пройдет, милая, – шепнул ей Палек. Он тряхнул головой, чтобы отогнать сон, и сосредоточился. Пару секунд спустя тролль несколько раз глубоко вдохнул и откинулся на спинку водительского сиденья, а Канса ощутимо расслабилась.

– Все, господин Ташшар, – устало сказал Палек. – Ты помечен как гость. Как подозрительный гость, приношу свои извинения за невежливость. Фи не тронет тебя, пока ты находишься рядом с кем-то из нас. Поехали, мы уже почти на месте.

– А я тоже помечена? – тихонько поинтересовалась Канса. – Мне стало так страшно…

– Страх – первое средство для отпугивания чужих. А ты теперь своя, – Палек сжал ей руку. – Ты под охраной Фи.

Канса с готовностью кивнула, похоже, однако, ничего не понимая.

Тролль мягко двинул машину с места, и через пару минут они подкатили к воротам дворика.

– Машину можно оставить здесь, господин Ташшар, – произнес Палек, выбираясь наружу и помогая вылезти Кансе. – С ней ничего не случится. Пойдемте внутрь.

Яна и Саматта ждали их на крыльце. Рядом они смотрелись довольно комично: высокий широкоплечий мужчина и невысокая пухлая молодая женщина, ниже его по крайней мере на полторы головы, немногим старше самой Кансы. На лице Саматты держалось угрюмое выражение, на скулах играли желваки. Яна рассматривала появившихся странным взглядом, словно пыталась заглянуть им внутрь. Приблизившись к ним, Канса несмело поклонилась.

– Госпожа Яна, господин Саматта, – робко произнесла она. – Я Канса. Чрезвычайно рада знакомству, прошу благосклонности.

Те синхронно поклонились ей.

– Мы тоже чрезвычайно рады знакомству, госпожа Канса, – тепло сказала Яна. – Благосклонность пожалована. Мы крайне сожалеем, что встретились в таких… непростых обстоятельствах. Добро пожаловать домой. Ваши с Палеком вещи привезли утром, мы пока положили их в столовой. Нужно разобраться, как вас устроить. Но сначала у нас, похоже, есть неотложное дело.

– Лика, не представишь нам гостя? – подчеркнуто нейтральным тоном спросил Саматта.

– Господин полковник СОБ Ташшар Рраст утверждает, что у него есть что сказать, – сообщил тот, поднимаясь на крыльцо. – Я так понимаю, он прилетел сюда из Оканаки. Я решил, что в обмен на нашу доставку его можно выслушать. Каси, проходи, не бойся. Эта парочка не кусается… по крайней мере, по перидням.

– Хорошо, мы выслушаем, – кивнул Саматта. – Господин полковник, надеюсь, ты не обижаешься на нас за подозрительность. Мы еще ни разу не видели от СОБ ничего хорошего.

– Плохого тоже, – парировал тролль. – Могу я предложить переместиться для разговора в более удобное место, чем двор?

– Разумеется. Пройдем в столовую.

Новоприбывшие поднялись на крыльцо, сбросили обувь у высокого пола и прошли по коридору в столовую. Канса оглядывалась по сторонам со странной смесью робости и предвосхищения. Она впервые попала в дом своего мужа – и все еще оставалось таким необычным даже в мыслях называть Лику мужем, а себя его женой! – но ей казалось, что она уже много раз бывала здесь. Никогда ранее не виданный дом показался ей родным и уютным, привечающим ее словно родственницу, вернувшуюся домой после долгого отсутствия. Типичный старый отель в давно вышедшем из употребления традиционном стиле: узкий коридор с выходящими в него дверями комнат, общие ванные и туалеты в концах коридора, деревянные и, наверное, скрипучие лестницы на второй этаж, общая столовая, смежная с большой кухней, зеленые бумажные обои с бело-розовыми цветами сусино, карандашные и акварельные рисунки пейзажей, птиц, зданий, некоторые в неподражаемой ликиной манере, некоторые – в незнакомой, слегка тяжеловесной и грубоватой, но странно добродушной и успокаивающей… В широкие оконные проемы лился солнечный свет, сквозь приоткрытые рамы струился пахучий весенний воздух, откуда-то издалека доносился звонкий птичий щебет. Войдя в столовую, девушка отошла в сторону, чтобы не путаться под ногами, и нерешительно остановилась. Наверное, нужно сесть за стол – но как узнать, где чье любимое место?

На ее плечо легла легкая ладошка, и она слегка вздрогнула от неожиданности. Повернув голову, она встретилась взглядом с Яной.

– Не надо стесняться, госпожа Канса, – сказала она, мягко улыбаясь. – Теперь здесь твой дом. Садись куда захочешь.

Канса перевела взгляд с нее на Палека, ободряюще подмигнувшего ей, кивнула и неловко опустилась на стул в дальнем углу, напряженно выпрямившись и чинно сложив руки на коленях по всем правилам формальной женской вежливости. Палек плюхнулся рядом с ней, взял ее за руку и переплел с ней свои пальцы. Полковник аккуратно сел на стул в торце стола, так что все взгляды оказались устремленными на него.

– Я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент для задушевной беседы, – формальным тоном произнес полковник. – Однако у нас нет иного выхода. Я нахожусь здесь по личному указанию главного директора СОБ оой-генерала Проя Кисина. Я не стану выражать свои соболезнования по поводу случившегося – здесь велика наша вина, и они прозвучат фальшиво. Заверю, тем не менее, что Служба делает все возможное для скорейшего разрешения проблемы. Дело даже не в том, что вы числитесь в досье…

Он замолчал и бросил настороженный взгляд на Кансу.

– Господин Ташшар, Каси – моя жена, – резче, чем следовало, заявил Палек. – У нас нет от нее тайн. И с сегодняшнего дня она под такой же защитой, как и мы.

– Я не имел в виду ничего оскорбительного, господин Палек, – спокойно сказал тролль. – Но я рад, что могу говорить свободно. Так вот, тот факт, что ваши имена внесены в особый список досье «Камигами», не имеет сейчас никакого значения. Я знаю, что в обществе Службу недолюбливают, и, откровенно говоря, понимаю, что иногда мы сами даем к тому веские поводы. Но несмотря ни на что наш долг и обязанность – защищать жителей нашей страны. И ситуация, когда иностранные бандиты нагло похищают граждан Катонии, нетерпима независимо от того, кем эти граждане являются. Поэтому господин оой-генерал Прой взял дело под личный контроль, и расследование имеет наивысший приоритет.

– Я тронут, господин полковник, – сухо сказал Саматта. – И что?

– Пока я лишь довожу до вашего сведения нашу позицию. Если бы похищенные все еще находились на территории нашей страны, я бы сказал, что максимум через неделю они были бы обнаружены и освобождены. К сожалению, они вывезены за границу, а потому ситуация сильно осложнилась…

– Если бы береговая охрана остановила «Дзинсоку» и заставила ее вернуться в порт, такого бы не случилось! – грубо оборвал его Саматта. – Однако вы побоялись! И как такое согласуется с вашим особым отношением? Или береговая охрана уже не является частью СОБ?

– Господин Саматта, ни береговая охрана, ни СОБ в целом не могла принять на себя ответственность за подобные действия. Ты наверняка осведомлен, что судно шло под флагом Горагии. И какие у нас с ней отношения из-за… инцидента в Сэтате – тоже. Захват судна, пусть и принадлежащего ей лишь формально, вполне мог привести к объявлению войны, в которой Горагию может поддержать и ЧК. А в войнах гибнут люди, зачастую десятки и сотни тысяч. Жизни госпожи Карины и госпожи Цукки, увы, такие потери не перевесят, даже если бы их удалось спасти. Как ни горько признавать, наиболее очевидные и простые действия с позиции силы нам сейчас недоступны.

– Хорошо, – тон Саматты стал менее неприязненным. – Предположим. И что вы делаете сейчас?

– Обычный набор действий, – тролль чисто по-человечески пожал плечами. – Запросы по международным каналам в Граш и Катонию. Дракон вне закона и там, и там, так что тамошние службы с большим удовольствием вытрясут душу из любого, кто с ним сотрудничает. Беда лишь в том, что сам по себе Дракон для них недоступен. Базы операций входящих в него кланов разбросаны по всей территории Сураграша, и добраться до них не под силу даже регулярным войскам. Если госпожу Карину и госпожу Цукку доставят в Сураграш, мы не сможем их найти. Нам даже не известно, какой именно клан захватил пленников, чтобы спланировать операцию по освобождению.

– Оранжевый клан, – буркнул Саматта. – Операцию по похищению проводил лично Голова Дракона – некто Шай ах-Велеконг, девиант первой категории. Сейчас он на борту «Дзинсоки» вместе с пленниками. Он намерен вернуться в Сураграш, но маршрут и место назначения я не знаю.

– Вот как? – глаза тролля превратились в узкие щели. – Я не спрашиваю, откуда у тебя такая информация, господин Саматта, но я переспрошу: ты в ней уверен?

– Мой информатор полагал, что все именно так, – криво усмехнулся Саматта. – А он… обладал достаточно широкими познаниями.

– Так… – тролль побарабанил когтями по столу. – Хорошо. Информация принята к сведению. Мы подумаем, как ее использовать. Можешь ли ты сообщить еще что-то, полезное для расследования?

– Сверх того, что компания «Кёко», владеющая «Дзинсокой», по самые уши увязла в контрабанде наркотиков, а также чоки и прочей ерунды, ничего, – пожал тот плечами. – Разве что тот факт, что «Тёбица» продает за границу по подложным документам не менее десяти процентов своих чоки, а управление СОБ в Крестоцине активно ее покрывает. Но это вряд ли для тебя новость.

– Я не в курсе дела, – покачал головой тролль. – Однако, господин Саматта, департамент внутренних расследований очень заинтересуется тем, что ты сказал. Ты можешь назвать конкретные имена?

– Нет, – Саматта равнодушно повел плечом. – Не интересовался.

– Тем не менее, спасибо за сообщение. Должен, однако, заверить, что даже если твой информатор говорит правду, речь идет о самодеятельности и коррупции отдельных сотрудников Службы, отнюдь не об официальной позиции. Я инициирую негласное расследование ситуации, и если ты прав, полетят головы, обещаю. Информация о незаконной деятельности компаний «Тёбица» и «Кёко» также принята к сведению, мы начнем расследование и по ним. Но вернемся к нашей проблеме. Как я уже сказал, у нас практически нет данных о намерениях Дракона. Даже если пленники действительно у Оранжевого клана, их вполне могут продать другому клану. Такое там в порядке вещей. Кроме того, мы просто не понимаем мотивации похитителей. Дракон часто похищает людей в Граше и даже в Четырех Княжествах, но всегда запрашивает выкуп за похищенных. Да и похищают с целью выкупа членов богатых семей, а не таких бедных, как ваша… прошу прощения, но ваше финансовое положение нам более-менее известно. Месть для Дракона тоже весьма важна, особенно если учесть их своеобразную интерпретацию чести, но еще ни разу на нашей памяти они не прибегали к столь изощренным схемам. Захватить заложников, чтобы вынудить врага показаться из укрытия, не их стиль.

– Ты очень убедительно рассказываешь, почему Служба общественной безопасности ничего не может поделать, – фыркнул Саматта. – Ты пришел сюда, только чтобы поведать нам о своем бессилии?

– И за тем тоже. Я хочу, чтобы вы хорошо понимали: за границами Катонии у нас практически нет возможностей влиять на ситуацию законными методами. А… неофициальные меры в текущих обстоятельствах могут иметь для нашей страны катастрофические последствия. Я лично крайне сомневаюсь, что на высшем уровне примут решение о проведении каких-то силовых операций на территории Сураграша или где-то еще за границей. Все, что мы можем – ждать результатов операции, которую власти ЧК должны провести в порту Жугалана. В соответствии с заявленными намерениями он является первым пунктом назначения «Дзинсоки». Однако следует учитывать, что в Жугалан пленниц не повезут почти наверняка. Дракону нужно доставить их в совершенно другую сторону. Скорее всего, их переместят на другое судно в открытом море, а на какое – мы можем только догадываться. Возможно, его удастся отследить, возможно – нет.

– То есть сделать нельзя вообще ничего? – холодно осведомился Саматта, и на его лице опять заиграли желваки. – Мы услышали твои слова, господин полковник. Вероятно, нам придется изобретать какие-то свои способы.

– Да, – наклонил голову тролль. – И я уполномочен передать, господин Саматта, что в случае, если вы намерены предпринимать собственные действия, СОБ окажет вам всю необходимую поддержку. Неофициально, разумеется – ваши действия никак не должны быть связаны с СОБ или иными государственными органами Катонии. Но если потребуется какая-то информация, документы, снаряжение, помощь на месте – ресурсы СОБ в вашем распоряжении.

– Что? – Саматта недоверчиво уставился на него. – Господин полковник, ты намекаешь, что мы сами должны отправляться в Сураграш на поиски Карины и Цукки?

– Я не намекаю, – лицо полковника осталось непроницаемым. – Я говорю открыто. Господин Саматта, твои действия за прошедшие двое суток, учитывая уничтожение виллы господина Осы Касадаки вместе с хозяином, – он проигнорировал сдавленный вздох Яны и изумленно распахнувшиеся глаза Палека, – а также оставленное утром в университете заявление об отпуске за свой счет, говорят сами за себя. Ты намерен действовать самостоятельно. И я еще раз подтверждаю: СОБ и военная разведка по личному указанию Президента окажут тебе всю посильную помощь.

– И что заставляет тебя думать, что она мне нужна? – тон Саматты стал угрожающим.

– Тот факт, что Сущности вам больше не помогают, – ровно ответил тролль. – А человеческие возможности весьма ограничены. Поэтому тебе потребуется вся поддержка, которую ты сможешь получить.

Воцарилось долгое напряженное молчание. Наконец Саматта тряхнул головой.

– Я услышал тебя, – сказал он нейтральным тоном. – Что-то еще?

– Пока все, – качнул головой полковник. – Вот, – он положил на стол пустой белый прямоугольник. – В чипе код для связи. Когда – если – ты решишь прибегнуть к нашей помощи, свяжись со мной, и мы подумаем, что и как можно сделать. Только не пытайся действовать через местное управление СОБ – они не в курсе дела.

Он поднялся.

– Я могу покинуть дом?

– Да, господин, – вместо Саматты ответила Яна. – Охранная система уведомлена, что ты уходишь. Воспользуйся своим автомобилем, и сложностей у тебя не возникнет. Спасибо за предложение поддержки, господин.

– До свидания, – полковник поклонился и вышел из комнаты. Несколько секунд спустя хлопнула входная дверь.

– Он искренен? – угрюмо осведомился Саматта у Яны.

– Не знаю, – вздохнула та. – Ты же знаешь, я у орков и троллей эмоции плохо понимаю. Наверное, его потому и послали.

– Мати, колись, кого ты взорвал в Крестоцине! – потребовал Палек. – А заодно постарайся придумать хорошее объяснение, почему не пригласил поучаствовать меня!

– И меня! – зло фыркнула Яна. – Мати, ты что, решил в одиночку бороться со всем миром?

Саматта сгорбился и уставился в стол.

– Я не хочу втягивать вас, – глухо сказал он. – Я привык убивать. Но вам незачем пачкаться. Я разберусь сам.

– Ну уж нет! – Яна вскочила на ноги и уперла руки в бока. – Мати, что значит «незачем пачкаться»? Речь идет о Каре и Цу, а не о каких-то там посторонних людях! Если ты, блистательный господин Саматта Касарий, думаешь, что сможешь заняться их спасением в одиночку, ты сильно ошибаешься!

– Яни! – Саматта вскинул на нее тяжелый взгляд. – Ты что, не понимаешь? Мне… нам с Дором, скорее всего, придется отправляться на Западный континент, в Сураграш! Охота на Дракона в тамошних джунглях – занятие не для девочек вроде тебя! Это опасно!

– Для девочек? – рассвирепела Яна. – Мати, ты, кажется, забыл, что я девиант первой категории? И что я умею не только читать эмоции и крушить бетон, но и промывать мозги? Ты думаешь, что опаснее меня? Так ты сильно заблуждаешься!

– Одно дело – мирная Катония. И совсем другое – джунгли! – яростно рявкнул Саматта, вскакивая так, что его стул отлетел в сторону. – Ты слишком молода! Тебе только двадцать четыре года! И тебя никогда не учили выживать в бою!

– Мати, а когда ты убил своего первого врага? – невинно спросил Палек. – По твоим рассказам, помнится, лет в девятнадцать. Или в восемнадцать. Ты хочешь сказать, что в девятнадцать лет был старше Яны или меня сейчас?

Саматта обратил на него огненный взгляд.

– Я не намерен обсуждать… – начал он, но Яна оборвала его:

– Разумеется, не намерен! Потому что обсуждать нечего! Мати, мы одна семья, и ты без нас никуда не отправишься. А попытаешься не взять – поедем самостоятельно. Мы уже давно совершеннолетние и не нуждаемся в позволениях опекуна!

Саматта зашипел сквозь зубы. Несколько секунд он стоял, сжав кулаки и переводя взгляд с Палека на Яну, но потом обмяк, словно шарик, из которого выпустили воздух.

– Я… подумаю, – сипло сказал он. – Простите. Я не хотел казаться невежливым. Просто… я уже не смог защитить Цу и Кару. Если что-то случится еще и с вами…

– Мати, – неожиданно мягко сказала Яна, – я вижу, что ты чувствуешь, но долг твоей жизни вовсе не в том, чтобы защищать нас. Дзи принял тебя в семью не как охранника, чтобы он тебе ни говорил. Вместе с ним ты заменял нам отца, являлся советчиком и опорой в трудную минуту. Нет, не так – заменяешь и являешься до сих пор. И мы все любим тебя за это. Но мы уже взрослые, Мати. Нас нельзя опекать, как ты опекал сопливых девчонок пятнадцать лет назад. Мы взрослые люди, и мы можем самостоятельно принимать решения, пусть даже грозящие нам смертельной опасностью. А потому мы останемся с тобой, куда бы ты ни решил отправиться. Мы признаем, что ты – командир, у тебя есть опыт и умение, которых нет у нас. Мы станем слушаться тебя во всем. Но одного ты нам приказать не можешь: остаться дома, пока ты где-то там далеко рискуешь жизнью ради Цу и Кары. Лучше смирись сразу и не трать попусту время и эмоции.

Саматта махнул рукой и снова сел.

– Вот и ладушки! – жизнерадостно заявил Палек. – Теперь, когда мы в общих чертах договорились о концепциях, давайте все-таки вернемся к другим насущным вопросам. Вы не хотите должным образом поприветствовать Каси?

– Ох! – всплеснула руками Яна. – Да что же мы! Этот тролль совсем нас с толку сбил. Мати, ты даже с ней не поздоровался как следует!

– Приношу свои извинения, госпожа Канса, – сумрачно ответил Саматта. – Я был крайне невежлив.

Он подошел к испуганно сжавшейся на стуле Кансе и глубоко поклонился ей.

– Я Саматта, молодая госпожа. Искренне рад знакомству. Поскольку я до некоторой степени родственник балбеса, что устроился рядом с тобой, наверное, ты меня знаешь.

– Да, господин Саматта, – пискнула Канса, вскакивая. – Рада знакомству, прошу благосклонности. – Она поклонилась еще ниже.

– Благосклонность пожалована. Еще раз прошу прощения за невежливость и за… случившуюся сцену. Ты застала нашу семью не в лучшие времена, и мы забыли, как следует вести себя должным образом.

– Ничего, господин Саматта, – с готовностью откликнулась девушка. – Я понимаю. Сначала пропажа госпожи Цукки и госпожи Карины, потом госпожа Эхира…

– Да, – печально кивнул Саматта. – Именно так. Но мы исправимся, обещаю.

– Если только она, Мати, не испугается твоей свирепой физиономии и не сбежит из дома, – усмехнулся Палек. – Каси, ты не обращай внимания, он добрый… когда никого не взрывает.

– Так, хватит о взрывах, – решительно вклинилась Яна. – Нужно устроить вас поудобнее. Наверняка вы захотите спать в одной комнате, так? Значит, нужно перенести туда вторую кровать, пока не купим двуспальную. И со шкафами нужно что-то делать. Э… госпожа Канса? Ты хочешь что-то сказать?

– Да, госпожа Яна. Я… хочу спросить. Можно?

– Конечно. Кстати, давай без формальностей. В конце концов, мы теперь родственники.

– Да, го… да, Яна. Я хочу спросить – вы ведь теперь отправитесь спасать госпожу Карину и госпожу Цукку? Лика?

– Да, вероятно, – согласился Палек. – Наверняка у Мати уже есть план развертывания танковых дивизий на местности и все такое. Кстати, я ведь даже не подумал, что тебя нужно устроить. Нам придется отсутствовать, наверное, период, а то и два. Так, посмотрим. Бюджеты мы с тобой объединим, так что денег тебе хватит. Брачный контракт оформим завтра-послезавтра. На работу, наверное, мы тебя пока запихивать не станем – обживешься пока, познакомишься с городом, решишь, чем хочешь заниматься. Когда мы…

– Лика!

– Да, милая?

– Лика, я не собираюсь обживаться здесь в ваше отсутствие. Я еду с вами.

Воцарилась мертвая тишина, и девушка снова сжалась под внимательными взглядами трех пар глаз. Сжалась – но не отступила.

– Лика, раз мы сейчас муж и жена, – твердо, хотя и с умоляющими нотками произнесла она, – то должны служить друг другу поддержкой и опорой. Ты ведь сам говорил мне, что секс – не главное! Я не оставлю тебя. Лика, ведь вам наверняка потребуется, чтобы кто-то готовил в походе, стирал… костер разжигал! Я умею, мы в старшей школе много раз ходили в поход, и я в нашем отряде лучше всех девочек разжигала костер и ставила палатку. Даже лучше большинства мальчиков! И готовлю я хорошо! Я не стану обузой, и я… я тебя не брошу.

– Каси, – ласково сказал Палек. – Мы собираемся не в поход. Там опасно. Там убивают. Я вовсе не хочу, чтобы тебя убили.

– Я тоже не хочу, чтобы тебя убили! А как я смогу защитить тебя, оставшись дома?

– Каси, но мы не можем…

– Лика! – в глазах Кансы вспыхнули опасные огоньки. – Мы муж и жена? Да или нет?

– Да, но…

– Значит, мы с тобой одно целое, в беде и в горе, в радости и в счастье! Я должна быть рядом с тобой! В Сураграше, на войне или еще где! Или мы муж и жена, или… просто так, никто друг другу!

– Каси, что ты говоришь? – поразился Палек. – Но неужели ты не понимаешь, что…

– Лика!

Палек вздрогнул и посмотрел на Яну. Та уперла руки в бока в своей излюбленной манере.

– Лика, а ты не хочешь на себя ситуацию примерить? Думаешь, Мати в отношении тебя иначе думает? – с сарказмом спросила она.

– Да причем здесь Мати?!

– Да при том же, что и ты! Лика, если ты всерьез намерен жениться, то неплохо бы тебе иногда вспоминать, что Канса – не твоя собственность! И что ее желания тоже что-то значат! Она всерьез считает, что должна оставаться рядом. С какой стати ты отрицаешь ее слова, даже не задумавшись?

– Я… – Палек замолчал и посмотрел на Кансу. В его взгляде появилось что-то новое. Он поднялся, положил руки девушке на плечи и заглянул ей в глаза.

– Прости, Каси, – тихо сказал он. – Я понимаю, что для тебя это важно. Но пойми и ты, что я не могу потерять тебя по глупой случайности – а таких случайностей найдется предостаточно. Пожалуйста, не настаивай.

– Лика, – Канса прижалась к нему и зарылась носом в грудь, так что ее голос заглушила рубашка. – Я понимаю. Я все понимаю. Но и я не могу потерять тебя… сейчас. Пожалуйста, согласись.

Минуту Палек ласково поглаживал ее по спине, потом вздохнул.

– Хорошо, Каси, – мягко сказал он. – Я не возражаю. Хотя очень бы хотел, чтобы ты осталась дома.

– Вот и замечательно! – кивнула Яна. – Мати, тебя тоже палкой по голове бить придется, чтобы ты согласился?

Саматта положил лоб на столешницу, обхватил голову руками и застонал.

– Не придется, – безнадежно проговорил он. – Раз уж у меня на шее повис целый детский сад, одним дитем больше, одним меньше – особой разницы нет.

– Зашибись! А теперь вот что. Время к ужину. Мужчины, займитесь пока на пару готовкой, график дежурств потом перетряхнем. А мы с Кансой пока поболтаем о своем, о девичьем. Каси, пошли.

Она мягко, но настойчиво увлекла девушку за собой к выходу из столовой.

– И все-таки, Мати, кого ты там взорвал? – услышала Яна реплику Палека. Ну вот, кто о чем, а Лика о взрывах…

Она завела Кансу к себе, закрыла за собой дверь, включила звукоизоляцию и почти силой усадила девушку на стул.

– Ну вот, наконец-то одни, – вздохнула она с облегчением, усаживаясь на кровать. – Тут моя комната. Не смотри, что полупустая, я здесь не часто бываю. Иногда на работе ночую, а в последнее время вообще в Оканаке долго жила.

– У меня в комнате дома вещей не больше, – откликнулась Канса, с интересом рассматривая обстановку. – Ой… а это настоящий синтезатор?

– Настоящий. Только я им уже много лет не пользуюсь, только пыль собирает. У меня другая машинка есть – папа подарил, когда… – Она остановилась. – Каси, что именно Лика тебе о нашей семейке рассказывал? И рассказывал ли вообще?

– Ну… – Канса смутилась. – Он рассказал, что есть такие Демиурги, которые создали нас, нашу планету. Что они иногда среди нас живут как обычные люди. Что один из них, которого зовут Дзинтон или Джао, я не поняла толком, спас вас с госпожой Кариной из Института человека и… воспитывал вас несколько лет. Но я как-то не задумывалась пока. А Лика… он в последние два дня расстроен и неразговорчив.