Czytaj książkę: «Русский рок», strona 4

Вместо PS:

В самом начале 90-х я делал еженедельник «Новый Взгляд», который начинавший в нем свою скандальную карьеру Отар Кушанашвили позднее обозвал «культовой». В своих мемуарах славный грузин особо отмечал диковинные для той эпохи блиц-рубрики, придуманные медиа-идеологом Мариной Леско. Среди них были персональные хит-парады. Летом 1994 опубликовали мы и хит-парад от Юрия Антонова:

«Юрий – убежденный адепт того подхода в оценке современной музыки, когда все вторично по сравнению с Профессионализмом. Исходя из этого, можно аккуратно высказаться о положении дел на нашей эстраде: уповать на то, что в ближайшее время в смысле качества будет совершен некий прорыв или скачок, – это все равно, что ожидать на Чукотке урожая бананов. Среди легиона певунов есть, впрочем, человек, который назван «самым незаурядным певцом».

«Помню, как он меня раздражал, казавшись бесталанным, но донельзя самовлюбленным…» (1994).

Филипп КИРКОРОВ. Его рост как мастера просто потрясает. Я ведь отчетливо помню, когда и как он появился. Помню, как он меня раздражал, казавшись бесталанным, но донельзя самовлюбленным… Слава Богу, я ошибся. И теперь с удовольствием признаю, что у этого парня громадный потенциал. В отличие от многих он, мне кажется, трудолюбив. Такое подкрепление его высоких вокальных данных – гарантия многих покоренных творческих вершин.

Есть молодые дарования, но слишком рано и преждевременно по одному хиту, по яркому дебюту авансом награждать превосходными эпитетами. Так, Анжелика ВАРУМ, скажем, превосходна с песней «ГУД БАЙ, МОЙ МАЛЬЧИК», но что дальше? Поэтому боюсь и забегать вперед, и сглазить. То же можно сказать о Татьяне БУЛАНОВОЙ из «ЛЕТНЕГО САДА», об АНАСТАСИИ.

Вообще имена называть – это дело неблагодарное, потому имен не одно и не два, а с десяток. Учиться можно у всех. И нужно. Если говорить о коллегах, назову, пожалуй, Игоря НИКОЛАЕВА.

Из тамошних близок Филл КОЛЛИНЗ, могу назвать Эрика КЛЕПТОНА.

Осталась КЛАССИКА? Современная – для меня это в первую очередь София ГУБАЙДУЛЛИНА.

И вечное имя – ЧАЙКОВСКИЙ».

А годом раньше, весной 1993 года Ю.А. озвучил в аналогичной мини-рубрике свои тогдашние ТВ-пристрастия:

«Одну из форм «совковой» обломовщины (причем, это «повальное проявление», утверждает композитор) – денно-нощное бдение перед телеэкраном – Антонов не признает. Отсюда – оперирование суждениями, составленными в результате спорадических и изолированных просмотров.

Из ПОЛИТИЧЕСКИХ программ отмечу «ИТОГИ», которые развиваются по синусоиде – за яркими взлетами следуют огорчительные спады, и все же всегда интересны насыщенностью, взвешенностью, полнокровностью, что ли, компетентностью. Я не случайно сказал про взвешенность. Меня жутко раздражает, что все политпередачи превратились в какие-то резиновые клипы, топорные и дремучие по содержанию, клипы ужасов: берется любая деталь из нашего повседневья и «откошмаривается оптикой»… да еще с такой бравадой это подается! Так что увольте. Лучше и полезнее и уму, и сердцу посмотреть, послушать «В МИРЕ ЖИВОТНЫХ», моя любимая передача. Может, оттого, что я просто обожаю животных. И важный в связи с этой передачей момент: она «кормит» нас очень «калорийными» добрыми эмоциями.

С колоссальным, во все глаза, во все уши вниманием и соответственно громадным душевным удовлетворением смотрю передачу «НЛО: НЕОБЪЯВЛЕННЫЙ ВИЗИТ». Тут ничего не попишешь: этот интерес – с малолетства.

Иван ДЕМИДОВ мне не сват, не брат, но объективности ради скажу, что он – лучший ведущий в телевизионном шоу-бизнесе. Поэтому смотрю «ОБОЗ» регулярно, елико возможно. Правда, тут же, ради той же объективности присовокуплю, что лучший он по прозаической причине отсутствия у него конкурентов. Но все одно – уровень крепкий.

«Иван лучший ведущий в телевизионном шоу-бизнесе».

А к Юрию НИКОЛАЕВУ испытываю дополнительно даже благодарность за ту чрезвычайно тяжелую, но чрезвычайно же важную ношу, что он взвалил на себя, осуществляя помощь самым маленьким артистам. «УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА» – это великое дело, и Юре зачтется, я убежден».

НОТА «МИ-МИ-МИ» ВАЛЕРИЯ СЮТКИНА

С Валерием СЮТКИНЫМ я познакомился в марте 1985 года. Тогда разудалая кампания не вполне формальной и весьма условной молодежи количеством голов человек 15—20 отправилась в Ленинград на премьерный концерт Константина Кинчева в составе группы «Алиса» (третий фестиваль Ленинградского рок-клуба), коего большинство путешествующих знало как москвича Костю Панфилова.

Это был лихой вояж, нетрезвый и безрассудный, и сейчас мне уже не вспомнить всех поименно.

Миша Королев, организовавший тот марш-бросок в Питер, ныне владеет своей студией и снимает мировых знаменитостей для обложек российского глянца.

Кто-то стал олигархом-light, кто-то сделал скромную ТВ-карьеру.

Кто-то «ушел молодым», заэкспериментировавшись с «веществами», кого-то в 90-е убили «черные риэлторы» (такая судьба настигла клавишника «Машины времени» Александра «Полковника» Зайцева, ставшего крестным единственного сына Макаревича Ивана).

Кто-то эмигрировал (той весной в городе на Неве тусила небезызвестная Джоанна Стингрей со своей младшей сестрой Джуди и неравнодушные американки охотно находили энтузиасток из Штатов, устраивавших фиктивные браки с активистами советской рок-тусовски; сама Джоанна, кстати, вышла за соратника Виктора Цоя Юрия Каспаряна, а после развода с последним – за барабанщика группы «Центр» Александра Васильева, ну а младшая Стингрей вступила в брак с лидером «Центра» Василием Шумовым, который был ровесником Джоанны и во время описываемой поездки как раз отмечал в столице свой четвертьвековой юбилей).

Фото из личного архива Валерия Сюткина.

В этой кампании народ был пестрый & веселый, но Сюткин был самым позитивным. Таким я его запомнил. Стиль + оптимизм, такая нехитрая формула. До профсцены Сюткин кем только не работал: басистом в армейском ансамбле (срочную служил в г. Спасске-Дальнем, 1976—1978), учеником повара, сторожем, барменом, грузчиком, проводником вагонов зарубежного сообщения. Его веселая команда «Телефон» тогда, в начале 1985-го только-только выпустила свой последний альбом «Твист-каскад» и ходили разговоры, что проекту скоро кранты: Валерий, по-моему, уже вел переговоры с Юрием Лозой о переходе в команду Юрия Давыдова «Зодчие».

Фото из личного архива Валерия Сюткина.

Год спустя опоздавший на тот поезд журналист «МК» Женя Федоров назовет «Зодчих» одной из пяти лучших рок-команд СССР, а еще через год Сюткин вместе с Давыдовым примет участие в записи первой «общей» песни «Замыкая круг». И тот же Федоров оказался единственным немузыкантом, принявшем участие в съемке знаменитого клипа «Замыкая круг», ставшим настоящей сенсацией новогодней ТВ-ночи.

Трек, между прочим, пришлось перезаписывать отдельно из-за дотошности Александра Градского, которому угодить непросто. Мария Могилевская во время фото-сессии & телесъемки поставила Федорова в верхний ряд с правого края, на место как раз Давыдова, которого не совсем удачно коллеги отправили из Останкино за выпивкой, что должна была украсить стол Сергея Минаева, где и отмечалось все это «замыкательнокруглое».

Впрочем, в Сюткину это отношение имеет по касательной. После знакомства в скоростном поезде Москва-Ленинград виделись мы крайне редко, раз в несколько лет и поэтому я рад был удостоверится: формула метаморфоз не претерпела. Все тот же жизнеутверждающий оптимизм и чувство юмора, все та же стильная элегантность каждого жеста, а главное – каждого движения души.

В одном из интервью Валерий воспоминал про то далекое время:

«В 1980-х, когда случились первые концерты западных рок-музыкантов, я видел, как взрослые дядьки просто плакали от осознания невозможности происходящего. В 1960-е годы скорее можно было на Луну полететь, чем организовать в СССР рок-концерт. И всплеск рока был обусловлен именно тем, что это были закрытые направления. В 1974-м я прорывался на концерт группы Blackout, двое суток ходил отмечаться, чтобы послушать гитариста Тадеуша Налепу из Польши. Можете представить себе, что бы я в те годы отдал ради того, чтобы услышать вживую Стинга, Джонса или Эрика Клэптона? Между тем мне довелось выступить на одной сцене со Стингом… я пел вместе с Томом Джонсом… Том обнял меня: „Спасибо, сынок!“ Если бы тридцать лет назад кто-нибудь сказал, что я услышу эти слова от своего кумира, я бы не смог в это поверить… А Брайан Ферри… Мой друг Олег Тиньков праздновал на Байкале 20-летие совместной жизни со своей женой Риной, и я был у него в качестве гостя, а выступал Брайан Ферри. А еще на вечере был ансамбль народных инструментов. Они немножко моих песен знали и немножко отечественной и зарубежной классики. Немножко – это часа полтора. Брайан сказал мне в глаза, что давно не видел человека с такой энергией. Это человек, которого я знаю, когда он еще в Roxy Music пел! Рок-музыка – это просто красивая лампочка. Но свет этой лампочки делал тебя необыкновенно сексуально привлекательным. Тогда, в 1980-х, это казалось таким важным – в те времена я еще ухаживал за девушками».

Сейчас в его жизни самая главная девушка – Виола. Вернее, их две. Обе носят одно и то же имя. О них (и не только) мы и побеседовали. От первого брака у Сюткина дочь Елена, от второго – сын Максим. А вот в третьем родилась девочка, которую родитель назвал в честь жены Виолой. Про супругу Сюткин говорит: «Виолу я люблю на молекулярном уровне, на уровне запаха, звука, осязания. Ее врожденная недоступность, иногда прохладная отчужденность, порой категоричность стимулируют мой интерес. А также безупречный стиль, красота и достоинство. Собственно говоря, сначала я влюбился в достоинство, потому что меня, короля российского рок-н-ролла, она взяла и отшила».

«Мой друг Олег Тиньков праздновал…».

«И» Vs «Е»

– Валерий, я прежде чем задать вопрос, который меня давно интересовал, зачитаю просто, как звучит твоя биография в славной Википедии. Валерий Сюткин родился, бла-бла-бла, в семье преподавателя военно-инженерной академии и москвички. Вот как получается, что преподаватель, твой папа, не был москвичом?

– Мой папа приехал в Москву из города Пермь, и вообще мое отчество Миладович.

– Да, вот я про это и хотел спросить, потому что это же персидская какая-то история.

– Да. Если «Т» («Тимофей») на конце. МилаД – это имя, распространенное в Сербии, в Хорватии, вот этот регион.

– Откуда вдруг в Перми взялся Милад?

– А в Перми бабушка назвала папу, и последняя буква «Д» («Дмитрий») в его имени, Как у Валерия МЕЛАДзе фамилия: мы так с ним юморим.

– Там через «е», он же не Миладзе.

– Да. А здесь – «Ми». Папа, стало быть, в Москву приехал, с отличием окончил военно-инженерную академию имени Куйбышева, которая определила место моего рождения, потому что дом, в котором я родился, ровно напротив. Это перекресток Яузского и Покровского бульваров с улицей Воронцово Поле. Она какое-то время была улица Обуха (в 1935—1994 – Е.Д.), но сейчас ей вернули историческое название. Вот в этом доме я вырос. И папа окончил академию и остался в ней преподавать, в этой академии, блистательно.

И познакомился с мамой на танцах. Они ходили оба в кружок танцевальный, и вот там все это состоялось. И вот мама моя – коренная москвичка. Но бабушка по материнской линии одесситка – из города Балта Одесской области. А деда я своего в жизни ни разу не видел (по материнской линии – Е.Д.). Он был поляком, потому что там, кстати, ошибка в Википедии. Пользуясь возможностью заявлю об этом. Фамилия моей мамы девичья – Бржезицкая, Лидия Павловна Бржезицкая. Не «дитская» там. Брж, без согласных, и дальше «е» буква.

– А дед по маминой линии Анжей Бржезидский, без «д». Анжей Бржезидский?

– Да, здесь все правильно. Именно Анжей. А бабушка – Родионова в девичестве.

– Процитирую тебя: «Москва – город с высокой жизненной скоростью, она проверяет человека на способность жить в быстром темпе. Если этот темп не по вам, уезжайте в другой город, будьте там романтиком. Не надо искать проблемы в городе. Вообще все наши проблемы находятся в собственной голове». Это про столицу. А вот помянутый город Балта Одесской области. Ты когда-нибудь в этом самом городе Балта бывал?

– Конечно, был.

Фото из личного архива Валерия Сюткина.

– На гастролях или как турист?

– Я был там до пятилетнего возраста как турист. У меня есть такие фотографии, Жень, прям даже когда я вижу, я абсолютно лысый, так детей тогда стригли, под ноль, «под Котовского», так говорили, в честь Григория Котовского, героя Гражданской войны, и там у меня в руке машинка деревянная. Это были только в начале 60-х годов такие игрушки. И сзади стоит полуторка. То есть машина, которая всю войну прошла. И вот когда я смотрю на этот снимок, вот тут я понимаю, что я человек древний, из середины прошлого века. Вот здесь, на фото, это понятно. А потом я приезжал в Балту, впоследствии, когда плотные гастроли в 80-е годы были по Одессе.

Псы Vs мамонты

– А расскажи про свою Джульетту.

– С удовольствием. Во-первых, я сам Собака, потому что 1958-й год, как год, в котором я родился, год Собаки… Я без собаки просто не могу. У меня была моя любовь на протяжении десяти лет – это доберман, девочка Корса моя. Мне нравится рассказ, который написала моя младшая, процитирую дословно. «Корса – это моя собака. Когда ее принесли, она была маленькая, она считала, что я ее ребенок. Когда на меня однажды напала собака, Корса на нее набросилась. Почему я это пишу? А потому, что сегодня ровно год, как наша Корса умерла. Но вы не расстраивайтесь, мои дорогие, у вас все будет хорошо».

И собаку, которую принесла потом моя любимая женщина Виола, вначале вызвала такую реакцию: ну как после добермана можно принести вот этот пушистый комочек.

– Несерьезно.

– Да. Но он меня абсолютно сразу очаровал. И вообще я считаю, что реинкарнация – есть. Потому что вот в моей нынешней собаке все, что, за что я любил мою предыдущую. Ну а за что может такая собака, как я, тут уже без иронии говорю, любить. Вот когда я гастролирую – часовые пояса, утомительная дорога, – и вот приезжаешь в Москву днем и понимаешь, что силы тебя покидают, надо поспать. Вот в такие минуты я щелкаю пальцами, Джульетта запрыгивают прям рядом, я лежу, и более глубокого наслаждения, чем снять напряжение и поспать немножко днем рядом с любимой собакой, – я не знаю.

Даже такой отпетый ловелас, как Джек Николсон где-то сказал, что только собаки и дети (именно в такой последовательности) дают такое наполнение жизни, которое вы никогда не получите.

– Ага, помню Фекла Толстая рассказывала мне, что ее отец назвал именно в честь любимой собаки, да: собаки и дети. Ну смотри, ты сам открыл эту дверь, про детей упомянул. Я спрашиваю у всех знакомых музыкантов, почему не делают семейных коллективов? У тебя же трое. Вот взяли бы такой квартет организовали и что-нибудь записали бы, сделали бы ремейк какого-нибудь хита твоего.

– Ты знаешь, мы делаем это. Делаем, но не для наживы. Ну и не для публики. Потому что сейчас такое время, что если ты что-то делаешь, в это надо вложить не только интеллектуальную силу, но и, если хотите, организационные, продюсерские, силы; дальше глянцевые журналы, ну и все то, что я не очень люблю. И вообще, надо отдать должное, мы в семье давно определились. То есть я отвечаю за мамонта. Приношу добычу. А за всю красоту и за правильный образ жизни – как раз моя любимая женщина и дочь. И они сразу сказали: только дозированное ныряние в глянцевую, публичную жизнь. Мою жену не заставишь прийти на телеэфир, никогда не ходит. Поэтому когда мой друг близкий Миша Куснирович делает показы мод, вот там мы семейно участвуем. Потому что это все-таки семейный праздник в кругу близких знакомых. А когда это вот прям – давай запишем песню и будем ее тиражировать.

– Ну да, а почему нет. Про «дозирование» ты еще год назад, в 2013 говорил: «Каждое занятие должно быть в радость. И я избегаю пиарить себя путем ныряния, катания на коньках или поднятия штанги. Я уже понял, что не испытываю при этом ничего веселого. Будучи в дружеских отношениях с Ильей Авербухом, принял его предложение „поддержать один проектик“. И сдержал обещание. А дальше зрителям, наверное, весело было смотреть, как я спотыкаюсь на коньках и падаю». Это все так, но ведь есть жесткие законы шоу-биза…

Фото из личного архива Валерия Сюткина.

– А потом, если о моей дочери сказать, она склонна к такому «закрытому шоу-бизнесу». То есть это сценарии, режиссура.

– Это ты про младшую говоришь?

– Говорю про младшую. Потому что старшая уже состоялась. Ей уже 33, работает специалистом по пиару в иностранной компании, летом (июль 2014 – Е.Д.) сделала меня дедом уже, так и написала мне в СМС: «Дедуля, поздравляю!»; внучку с моей подачи назвали Василисой, родилась весом чуть больше трех кило, а рост пятьдесят один сантиметр.

Сыну Максиму 27, он окончил географический факультет МГУ, работает в туризме.

Для старших детей я не был отцом в полном смысле слова, но всегда был рядом, если требовалась моя поддержка. Финансово я им помогал до совершеннолетия, ставил, так сказать, на крыло. Теперь они в моей поддержке не нуждаются. Претензии к тому, что я мало присутствовал в их жизни, принимаются полностью. Как отец я далек от идеала, но все, что должен был сделать, сделал. Полностью я воспитал лишь Виолу. Присутствовал при родах, гулял по бульварам с коляской, бегал на молочную кухню, проверял уроки.

Хотя, конечно, самое трудное выпало жене. Это я приеду с гастролей и бросаюсь к дочери с объятиями: «Мой барсик, моя птичка, мое солнышко, Виолуся», а ей приходится проявлять строгость. Очень за это ей благодарен.

Младшая закончила в Москве школу «Золотое сечение». Я очень был рад атмосфере, которая у нас в школе была. Она вышла оттуда незакомплексованным, свободным, готовым к творчеству человеком. Но раньше, чем ее сверстницы, она вышла в 16. Это осенью ей уже 19. Пару лет проучилась в Швейцарии, окончила там колледж. Очень смешно вышло, когда в первый день пребывания там дочь попала под отчисление. Сын Валерии пригласил ее на свой день рождения…

Фото из личного архива Валерия Сюткина.

– Артемий или Арсений?

– Старший, Тема… Пригожин заехал за Виолой, как положено, написал расписку. А назад привез только в два ночи, к закрытым дверям кампуса (студенты же обязаны возвращаться до девяти вечера). Пока Йосиф решал проблему, директор уже позвонил и сказал, что в истории школы это первый подобный случай. Но окончила и вот летом поступила в Американский университет в Париже.

– А почему школу окончила в 16, я не понял?

– Ну так получилось. Пошла с шести лет и из первого класса в третий перескочила. Там были какие-то эксперименты.

– Ух ты, а почему?

– Ну это наш тогдашний министр образования: давайте тестировать детей, определять группы. И поскольку она была девочкой развитой, ей посоветовали сразу из первого в третий класс.

– Поскольку она была Сюткина, наверное. Нет?

– Нет, вообще нет. Там просто предложили.

– Мы сейчас про Виолу Валерьевну говорим, да?

– Про Виолу говорим. Сюткина Виола перескочила из государственной школы в «Золотое сечение», там было две группы: чуть помладше, чуть постарше. И я всегда приветствую, чтобы человек хорошо развивался, он должен быть с теми, кто сильнее и талантливее. И я ее – в старшую группу. Ей было тяжеловато. У нас замечательный был класс. Там сын Саши Любимого, нашего с тобой общего знакомого, учился.

– Да, да, да. У Айзеншписа, по-моему, там же кто-то. Помню в середине нулевых ты рассказывал про школу. Зачитаю твою прямую речь: «Я выступаю в роли организатора всего процесса обучения. Могу придти и в школу, произвести впечатление, но потом водить-то будут мама и бабушка! Самое главное – организовывать каждый день ребенка. Я преклоняюсь перед женщинами, которые день за днем водят детей на занятия, делают с ними уроки. Мы можем дать детям воспитание и образование. Воспитание, это когда с ребенком дружишь, а образование, когда даешь возможность получать знания… Дочь делится со мной всеми секретами. У нее в классе отличные отношения между мальчиками и девочками. Год назад мы праздновали ее день рождения и весь класс, благо там всего 17 человек, пригласили в боулинг. Так ребята разбились на две смешанные команды, чтоб в каждой были и мальчики и девочки. Один мальчик попросил разрешения перейти в Виолину команду, чтобы помочь имениннице выиграть. Мальчики очень заботливо ухаживали за девочками, протирали и подносили им шары. Я был поражен отношениями 9-летних детей! У моего поколения все было по-другому, мы старались задеть девочек. А эти… „Папа! – говорит мне дочка, – мы в бутылочку до четвертого уровня играем!“. Когда мне первые два озвучили, я понял, что имею дело с уже взрослыми». То есть действительно, ты был отцом, погруженным в школьные расклады ребенка.

– Ну, в этой школе, знаешь как, 1 сентября приходишь, там и Шац с Лазаревой, и Ваня Ургант с Наташей, и Андрюша Лукьянов с супругой, наш с тобой общий товарищ, поэт в прошлом, ныне бизнесмен. Ну в общем, тесная замечательная атмосфера.

«…и Ваня Ургант…»

И я после этого еще Виолу делегировал в зарубежье. Ну знаешь, за опытом, за тем, чтобы она научилась сама себя немножко позиционировать.

– Ну-ну, конечно, за опытом. Уже в 10-летнем возрасте девочка «издала» книжку собственных стихов и смешных рассказов.

– И это тоже. Как-то Танич спросил пятилетнюю Виолу: «Как называется страна, в которой ты живешь?». Виола в тот момент рисовала весну – снег, деревья распускаются… И ответила: «Зимний рай» называется наша страна“. То есть мыслит нестандартно. Рассказы она начала сочинять в пять. Пять лет я собирал все листочки и на ее 10-летие выпустил сборник тиражом 20 экземпляров. Виоле пришлось сочинить предисловие, которое меня убило. „Когда я начала писать эту книгу, я была очень маленькая, поэтому в ней есть ошибки. На них не надо обращать внимания, потому что фантазии не имеют границ, а поэзия выходит из берегов“. Когда она подарила книги одноклассникам, один мальчик попросил автограф. Она ко мне подбежала: „Пап, как писать автограф?“ – „Напиши «От Виолы…» В ее глазах я прочел: приятно что-то сделать самой. И дальше она вольна делать, чего она хочет. Теперь я дал ей крепкое среднее образование.

– Ну, слух, голос есть у нее?

– Есть, но тяготеет она к театру, причем, как режиссура, так и сценарий – все ей интересно. На самом деле самое дефицитное ремесло. Но я ее склоняю к более широкому гуманитарному образованию. Интересный сценарий выходит из-под руки человека, у которого есть к этому, безусловно, талант, но главное, чтоб жизнь была такая – не глянцевая. Тогда будет сценарий правильный. Ничего плохого в глянце тоже нет. Как помните, «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Но все-таки хотелось, чтобы это не становилось главным, потому что я сам пижон, люблю посмотреть что-нибудь нарядное.

Но при этом мне кажется, что самые лучшие и глубокие вещи получаются у людей, у которых сердце болит иногда из-за чего-то, и чтоб переживания были.