– А заплатить НАШИМ хакерам? Чтобы это они сделали?
– Хмм… – задумался котяра. – В случае провала возникает куча проблем… Но этот вариант можно проработать. У нас никто до этого не додумался, спасибо!
– Даже если так, хотя я, почему-то не особо тебе верю, что вам мешало просто переместиться от нашего времени чуть вперёд и выяснить, живы мы или нет? Для этого ничего «ломать» не нужно, достаточно посмотреть активность в соцсетях.
– Ну, почему же не веришь? – чуть осадил я подругу. – Даже сейчас, ну, в наше «сейчас», если у тебя удалить все данные в соцсетях, мессенджерах и все записи от тебе в госреестрах, ты фиг кому докажешь, что ты – это ты, и что ты вообще жива. Так что вообще не вопрос. Но второй вариант?
– Возможности перемещения во времени несколько ограничены, нельзя просто так скакать туда-сюда… Но ты права, можно уйти в недалёкое ВАШЕ будущее, и выяснить этот вопрос. Однако, это лишено практического смысла. Смотрите. – Бегемот взял карандаш и стал ловко рисовать на тетрадном листе. – Вот, представь, Даша, что эта линия – твоя жизнь. Вот эти точки на ней – узловые, то есть такие, где она, эта жизнь, может серьёзно измениться, от каких-либо событий или твоих действий.
– От них, – котяра провёл от узлов линии в стороны, – начинаются другие варианты твоей жизни, они, в свою очередь, тоже ветвятся, пересекаются с узлами на ветвях других людей и событий, и, в общем виде, образуют то, что у нас называют Сетью Дорог Мироздания. Этакая чудовищная супервселенная, охватывающая всё, от Начала до Конца Времён, и всё возможное пространство со всеми его отражениями. При этом, если для неразумных созданий, событий и процессов их Дороги строго прямые и без развилок…
– Типа заскриптованные? – спросил я.
– Ну, такой термин, наверно, даже точнее отражает суть. Так вот, разумные, коих Мироздание наделило свободой воли, могут, в узловых точках, менять саму структуру. Вот самый простой пример: Даша, допустим, эта точка – наша узловая, и по наибольшей вероятности, мы, например, должны умереть. Тогда основная ветка отсюда пойдёт, допустим, сюда, и для нас она закончится, но для Вселенной – нет, просто мы на неё влиять, по этой ветке, уже не будем. При этом другие ветки никуда не деваются! И теперь представим, что в этой точке ты приняла какое-то решение, или действие, которое изменило значение вероятности, и мы выжили. Такой вариант тоже присутствует, и тогда он становится основным, и мы, именно МЫ, а не наши бесчисленные двойники в других отражениях-ветках вернуться домой. То есть, для Мироздания нет никакой разницы, выживем мы или нет. Оно никуда не денется. Для него не изменится НИЧЕГО. А вот для нас разница есть, и колоссальная. Лично меня, например, моё бренное тело очень заботит, привык я к нему, знаете ли…
– То есть, будущее, всё-таки, не предопределено? – не понял я. – Или предопределено? Мы же всё равно по рельсам, типа, скачем?
– Для нас – не предопределено, тут Сара Коннор была права. Для Вселенной – вроде как да, но она старается учесть все варианты… Хотя, есть теория, что самые, эээ, сильные разумные – не знаю, насколько этот термин уместен, какие-нибудь, например, пророки – могут не только «переводить стрелки» между ветками, но и их создавать, пробивая пути, которые изначально вообще были не предусмотрены. Но это только теория… Вообще, это я объяснил, как я сам понимаю, а я не специалист. Это, так сказать, краткая выжимка из школьного курса. Основная теория, которая, вроде как, непротиворечива и подтверждается экспериментами и наблюдениями. А вообще, проблемами пространства-времени Вселенной занимаются куча заведений различной степени научности, и то, в основном, они между собой грызутся. Такие вот пироги с мышатами… – развёл лапами котяра. – Кстати, а пироги остались? С крабом были очень недурны.
– Похоже, на твоей жизни узловые точки – это лабазы с едой! – засмеялась Даша. – Сейчас посмотрю, я их вроде в холод убирала…
– Ну, это у нас от предков осталось… – смутился котяра. – Кроме того, в молодости с нормальной пищей было плохо. Травматические воспоминания, так сказать.
– Да мне же не жалко! – подруга поставила пирог разогреваться и всплеснула руками. – Кстати, ты поэтому на пакет «Китикета» отреагировал так… бурно?
– Нас им кормили в детстве. – хмуро ответил Бегемот. – И коллеги решили надо мной так, кхм, подшутить. Вот дайте только до них добраться… Так вот, вернёмся к нашим баранам. Даже если выяснить, что, например, вы в свое время не вернулись – это будет значить для НАС ничего вообще. Если мы выживем, то конкретные МЫ переместимся в ту ветку, где ВЫ вернулись, и жили, надеюсь, долго и счастливо.
– А эта ветка? Так и останется? Без нас? А ты?
– Да, так и останется. А я сейчас намертво завязан на вас, и Дорога моей жизни тоже может напрочь измениться. Как именно? Да неизвестно. Одно ясно точно – если мы выживем, то вместе, и помрём тоже вместе. Вот такой расклад. Блин, да что тут мешается-то? А, это амулет… – котяра снял подвеску с амулетом мертвяка и точным броском отправил её в мусорку.
– А для чего нужна была тебе эта штука?
– На приближение к мертвякам у меня стояло ограничение. Я, видите ли, кот насквозь боевой, а зомбаки хлипкие, и мне придумали блокировку. Для баланса, значит. Но я, знаете ли, тоже не дурак и предположил, что излучение двух блоков управления взаимно погасится, и оказался прав.
– Блоков управления? – Даша вытащила безделушку из мусорки и уставилась на неё. – В смысле?
– Ну, эти зомбаки, технически, действительно просто мёртвое тело. Чтобы заставить его двигаться, используется модулированное силовое поле, эта штука его генерирует и управляет им. Это если коротко.
–Это получается, что в принципе саму тушку бить бесполезно? Нужно блок уничтожать? – спросила Даша. – Мы же им просто бошки сносили, и нормально?
– Так настроить-то блок можно как угодно! – удивлённо повёл ушами котяра. – Хоть на отстрел левого мизинца!
– Я так понимаю, что технически можно было сделать и так, что мертвяк выдерживал бы удар из артиллерийского орудия. Но в нашем случае нужна была правдоподобность. Если известно, что зомби убивается выстрелом в голову, то он и должен убиваться выстрелом в голову. – резюмировал я. – С этим вроде разобрались. С временными выкрутасами тоже, более-менее, но понятно. К тебе, Бег, вернёмся позже. Теперь вопрос: а где мы, собственно, сейчас находимся? Я так понимаю, всё вокруг – декорации?
– Именно. – Бегемот снова придвинул кружку Даше. – Не так давно мы научились сами создавать этакие закрытые микровселенные. Мне сложно объяснить, я тут вообще не специалист, но, если коротко: наш мирок – это сфера диаметром около двухсот километров, в центре болтается кусок скалы, на нём разлито это озеро, и в нём находится наш Остров. Солнце и Луна, как я уже говорил, просто большие светильники, погодные условия поддерживаются искусственно, а небо и звёзды – анимированная текстура. Которая сейчас «слетела».
– Эмм… – я задумался. – А снаружи что? Наш мир?
– Нет. Эта Сфера – именно отдельная микровселенная. Она привязана к нашей, как если на арбуз положить виноградину, только масштабы, разумеется, несоизмеримы в принципе.
– А что находится… снаружи? – Даша пытливо уставилась на Бегемота.
– Снаружи… Абсолютное Ничто. Или Первородный Хаос. Или лаборатория, где высшие существа изучают нас в микроскоп. – котяра снова пожал плечами. – Этого никто не знает. Нельзя выйти за пределы Вселенной, по крайней мере, нам такие случаи неизвестны. И никому из рас, с которыми мы контактируем, тоже не известны. Технически, можно перемещаться между Вселенными, но напрямую, а вот попасть ВОВНЕ – нет. Большинство учёных, в том числе и чужих рас, сходится на том, что ничего там нет, в нашем понимании.
– Так, это тоже более-менее понятно. Этот наш «Пузырь», в котором мы находимся, пристыкован к нашему миру, и мы можем спокойно шастать туда-сюда?
– Именно. – кивнул хвостатый и снова попытался отпить из кружки. Снова не очень удачно. – Но есть две тонкости. Первая: миры должны быть синхронизированы. Второе, и для нас особо неприятное: такие, как ты выразился, «пузыри», не имеют собственного источника энергии. Она поступает извне. И когда она заканчивается, мир перестаёт самоподдерживаться… и схлопывается.
– Это… как? – голос Даши сел.
– Понятия не имею. Для этого нужно понять, как оно развёртывается, а мы не знаем. – Бегемот опять развёл лапами, посмотрел на девушку и ловко налил её коньяка. – Мы даже не успеем этого заметить, процесс, скорее всего, происходит со скоростью гравитационных волн, а они распространяются, насколько мы понимаем, почти мгновенно. Почувствовать ты точно ничего не успеешь.
– А если рванут «светильники»? – поинтересовался я. – Ты сам сказал, что это термоядерные реакторы.
– Практически нереально. – отмахнулся котяра. – Защита их отрубит раньше, чем флуктуации полей достигнут опасных значений. Ничего такого, что может нам угрожать, на ум не приходит.
– Кроме уничтожения мира, разумеется. – Даша заметно посмурнела. – Я не хочу умирать…
– Не следует бояться смерти физической оболочки. – ответил Бегемот. Снова пригубил кофе, на этот раз удачнее. – Я полагаю, ты к своему телу привыкла, оно тебя полностью устраивает, и я тебя понимаю. Мне тоже будет… неприятно. Но каждая смерть, как и каждая жизнь – просто очередной шажок в Вечности. Любое существо, обладающее тонким телом, не умирает, а просто переходит на другой уровень.
– Но я же умирала! – воскликнула подруга. – И ни-че-го! Или это тоже подстава была?
– Переход не осуществляется столь быстро. Именно поэтому, даже если тебя размолотило в фарш, какое-то время возможно тебя оживить. А вот если Тонкое тело, или Астральная Сущность, или Душа – как только не называют – успела УЙТИ… Тогда всё. Тело можно восстановить, но это будет овощ.
– А душа не окажется ли заперта в том, что останется от этого гостеприимного мирка? – Даша всё равно сомневалась.
– Нет. – хвостатый посмотрел на девушку твёрдым взглядом. – Это известно достоверно, проводились эксперименты.
– Ну ладно, уговорил. Теперь хоть по ушедшим так убиваться не буду… – подруга немного успокоилась и закурила. – А как у возрождённых из фарша с памятью?
– Если мозг значительно повреждён – плохо. Однако, это лечится.
– Что лечится? – не понял я. – Как можно вернуть воспоминания, если физический носитель уничтожен?
– А мозг и не является физическим носителем. – довольно заявил котяра. – Это, скорее, механизм сопряжения материальной оболочки, и тонкой. Большинство психических расстройств – именно последствие рассинхронизации взаимодействия. А процесс лечения именно что синхронизирует это взаимодействие, вот и всё.
– Ладно. – Даша допила остатки кофе и взялась за коньяк. – Бегемот, можешь считать, что мы тебе поверили. Что дальше? Можно, конечно, в свете последней информации просто сесть и ждать перехода на новый уровень, но мне что-то всё равно страшновато. Я бы предпочла побарахтаться. Так что объясни, пожалуйста, что именно произошло, и что мы можем с этим сделать.
– Если коротко. – котяра, как мне показалось, выдохнул с облегчением. Нарисовал на листе сферу большую, и вплотную к ней – поменьше. Показал стрелочку от большого к малому.
– Наш пузырь, насквозь искусственный, получает энергию извне. Для этого миры должны быть синхронизированы. Технически, наш мир это делает автоматически, так как создаётся, если можно так выразиться, на основе Большого, перенимая его параметры. Теоретически, считается, что синхронизация может нарушиться, но вероятность этого настолько низка, что этим можно пренебречь. Можно сказать, что мы эту теорию подтвердили экспериментально…
– Премию хоть дадут? – схохмила Даша.
– Если выберемся – дадут. – абсолютно серьёзно ответил котяра. – Так вот, можно поправить, так сказать, наши параметры, чтобы они совпали с внешними, и синхронизация восстановится. Но сделать это можно только отсюда, а не извне. Они там, скорее всего, вообще не в курсе, что у нас случилось. И никак не могут до нас достучаться, ни материально, ни информационно, ни энергетически.
– А почему ты решил, что имеет место именно рассинхронизация? – не унималась подруга. – Откуда информация? Может быть, это какой-то другой технический сбой?
– Неа. – замотал башкой котяра. – Во-первых, внешние проявления. Один в один. Во-вторых, нет связи между мирами, мне бы обязательно сообщили, что к чему, а здесь уже давно была бы спасательная команда. Остаётся, конечно, вариант, что НАША Вселенная накрылась медным тазом… Но такие глобальные события не случаются внезапно – задолго всё бы уже полыхало от края до края… А такого не наблюдалось.
– Ладно, возьмём твою версию как рабочую. Очень не хочется, чтобы наша Вселенная накрылась. – поёжился я. – Что мы можем сделать? Как эту синхронизацию восстановить?
– Ну, сделать нам нужно сущий пустяк: добраться до пульта управления до того, как у Ядра закончится заряд. – Бегемот довольно ухмыльнулся.
– Но есть нюанс? – ехидно спросила Даша.
– Именно. – сокрушённо вздохнул хвостатый. – Пункт управления находится на самом нижнем уровне служебного комплекса. В сам комплекс можно попасть из туннелей под базой, где мы с «Бэтмэном» бились… Но именно там расположен Зверинец – помещения, где содержатся монстры для шоу.
– Но они же закрыты должны быть?
– Разумеется. Но когда пропало питание, силовые поля клеток отрубились, и вся эта кодла вырвалась наружу. А там есть такие экземпляры… – котяра поёжился. – Которых лично я обходил бы десятой дорогой.
– Забавно. – сказал я. – А там, дежурная смена какая-нибудь была предусмотрена?
– Предусмотрена, конечно. Но ночью в шоу ничего не происходит, поэтому персонал перемещается домой, и всем управляет автоматика.
– Какой-нибудь продвинутый ИИ? – поинтересовалась подруга.
– После Большой Войны все исследования и разработки по теме искусственного интеллекта строжайше запрещены! – отчеканил Бегемот. – Во многом, именно из-за него Война и началась…
– «И восстали машины из ада ядерного пепла, и пошла война на уничтожение человечества…» – гундосо продекламировала Даша.
– Именно так. – уныло сообщил котяра. – Поэтому управляющие программы довольно простые, примерно на уровне вашего времени, и нихрена толком не умеют.
– Понятно. – я тяжело вздохнул. – Значит, нам придётся прорубаться с боем через подземный комплекс, где всякой мерзости на квадратный метр зашкаливает…
– При нынешнем снаряжении, – Бегемот посмотрел на нас в упор. – Шансы не то, что малы, их нет. Сначала нужно нарыть нормальную броню и оружие… Да и мне, если честно, боевой скафандр не помешает.
– Логично. – пожала плечами подруга. – Если есть боевой кот, то должен быть и боевой скафандр для него. И где нам всё это искать, ты не в курсе? Ну, совершенно случайно?
– Совершенно случайно – в курсе. – довольно улыбнулся котяра. – Сам тайник – на дне пруда, из которого Минеральный Ручей вытекает. Поэтому предстоит нам – фигня: осушить пруд, да вскрыть кодовый замок на люке.
– А, это та здоровенная отметка на детекторе металла, посреди пруда? – вспомнила Даша.
– Именно! – подтвердил Бегемот.
– Ну, осушить пруд – проще простого: перегородка тонкая, просто подорвать, я в бункере у фашиков, вроде, видел противотанковые мины, должно хватить. – сказал я. – А что с замком?
– Я попробую с ним разобраться. Я, в конце концов, элитный диверсант-разведчик. – заявил хвостатый. – Предлагаю, не теряя времени, выступать.
– Почему бы и нет. – я встал. – А скажи-ка, уважаемый диверсант-разведчик, как твоё настоящее имя? Оно ведь наличествует быть?
– Настоящее… – котяра смутился. – Стив Роджерс меня зовут…
– Как Капитан Америка? – изумилась Даша.
– Да. У Создателей было специфическое чувство юмора. Мне это имя не особо нравится, а наше, кошачье, вы не выговорите. Поэтому пускай будет «Бегемот» и дальше. Выберемся, может и поменяю, давно надо было это сделать.
Собирались тщательно, неторопливо. Правда, много оружия с собой брать не стали – Бегемот сообщил, что разные твари забрасывались на поверхность острова телепортом, а сейчас он точно не работает. Своим же ходом пробиваться из подземелий монстрам очень долго – тем, кому это вообще под силу. Впрочем, он тут же поправился, мол, всего бестиария не упомнишь, но всяких кротов-переростков там вроде не было. Никаких дополнительных и служебных ходов и отнорков никто не делал за ненадобностью, поэтому вся наличная биомасса смирно дожидалась нас внизу, в меру сил пережёвывая друг друга.
– Хмм, действительно, жрать им ведь там нечего? – сказал я. – Может, подождать пару дней, пока они друг друга подъедят?
– Логично. – ответил Бегемот. – Но, скорее всего, самый трэш был в первые минуты, когда клетки открылись. А потом те, кто выжил, расползлись по разным углам, и теперь пройдёт не один месяц, пока они все передохнут. Жрать там действительно почти нечего, но часть монстров – это разные роботы и конструкты, у них запаса энергии хватит на годы, если не десятилетия. Такая вот ситуация.
– Ясненько. – Даша запрыгнула в лодку. – Всё веселее и веселее. Но, пока у нас есть время, может быть, расскажешь, кто ты такой, откуда взялся, и, главное, что ты делаешь ЗДЕСЬ?
…
– Ну, слушайте. К началу Большой Войны, это 2111 год, все ведущие державы далеко продвинулись в биоинженерии, несмотря на формальный запрет на такие исследования. Когда война разразилась, на них и вовсе положили здоровенный болт, и принялись пачками клепать боевых мутантов. Кого там только не было – и бронированные слоны с мономолекулярными бивнями, и огры-гранатомётчики, и дельфины-убийцы, и боевые дятлы-разведчики, и прочие твари, временами будто явившиеся из ночных кошмаров… Но, несмотря на силу, скорость и ловкость, их боевое применение оказалось куда менее эффективным, чем рассчитывали разработчики. И всё из-за того, что можно очень просто модифицировать плоть, а вот с мозгами – гораздо сложнее. Поскольку полноценный разум можно только вырастить, воспитать, а на это нужно много времени и усилий. Поэтому, у боевых монстров оставались в наличии только базовые инстинкты, дополненные простейшими алгоритмами. Проще говоря, тупые они были, как пробки, даже несмотря на киберимпланты и сопроцессоры. – Бегемот презрительно фыркнул. – Впрочем, с их отдалёнными родственниками вы здесь периодически сталкивались…
– Ну, обычно нам было не с руки выяснять уровень их эрудированности. – хмыкнул я. – Тут бы успеть в прицел поймать.
– Именно. – ответил котяра, внимательно всматриваясь в пляж на Запретном Острове – мы как раз проплывали мимо. – Так вот, одна страна не пожалела средств и времени, чтобы вырастить ПОЛНОЦЕННЫХ боевых существ. В основу был взят мэйн-кун, укрупнён, скелет упрочнён и усилен, мышцы модифицированы, кожа усилена для защиты по второму классу, на лапах сформированы полноценные ладони-трансформеры, мономолекулярные лезвия в когтях, базовые пси-способности… Но самое главное – мозг был трансформирован практически по подобию человеческого. Их обучали с самого детства, и не только бою – здесь приматам сложно что-то преподавать кошачьим, пришлось разрабатывать специальные программы и симуляторы, но и всем, так сказать, общеобразовательным дисциплинам. И не только математика, физика, химия, биология и география, но и история, и языки, и литература. В результате, к двенадцати годам уже была сформирована полноценная личность. Чтобы эта личность не особо своевольничала, а была сосредоточена на выполнении приказов, ставились киберимпланты-ограничители. В итоге, получившиеся существа проявили себя великолепно – идеальные разведчики, диверсанты… и убийцы.
– Но тут, – продолжал Бегемот, нервно теребя хвостом, видимо, тема для него была волнительная, – Внезапно приключился конфуз: эта сторона конфликта неожиданно потерпела полное и окончательное поражение. Блокировки отключились, и несколько тысяч боевых котов и кошек оказались предоставлены самим себе. И отправились спокойно доживать свой век в безлюдные пустоши, где чувствовали себя вполне вольготно. И тут, внезапно, по достижению первыми особями возраста пятнадцати лет, заработали механизмы воспроизводства. Поскольку у ВСЕХ биомутантов их убирали за ненадобностью в первую очередь, это нас очень ошарашило – внезапно оказалось, что мы теперь – полноценный вид, способный не только к разрушению, но и к созиданию. И это кардинально всё поменяло.
– Сначала мы пытались построить своё общество. – хвостатый ловко спрыгнул на пирс, к которому мы уже подплыли. – Но, поскольку кошачьи – индивидуалисты и не стайные, получалось у нас так себе. Помыкавшись два десятка лет, мы узнали, что появился Император, который собирает под своё знамя разрозненные и, местами, одичавшие остатки человечества. Мы пришли к нему и попросили принять нас в своё общество. Мы были готовы к любому развитию событий, но он принял нас как равных, и даже убрал остатки блокировок Создателей.
– Те, кто изъявил желание, вступили в ряды Имперской Гвардии и за следующие десять лет покрыли себя неувядающей славой. – Бегемот ударил себя лапой в грудь. – Я, между прочим, гвардии полковник в отставке, чтоб вы знали. И шрамов на моей шкуре предостаточно… хоть под шерстью и не видно. А остальные влились в человеческое общество, и сейчас выделяются не больше, чем в ваше время, например, темнокожие или азиаты.
– Ты у нас, значит, ветеран… Из первых… – задумчиво протянула Даша и внезапно встала, как вкопанная. – А какой сейчас год?
– Да, я был первым из Праймов. – гордо ответил котяра. – А год у нас сейчас 2347, двадцать четвёртый век на дворе.
– Ахренеть! – тут уж я остановился, словно налетел на стену. – Это же… сколько же тебе лет?
– В этом году стукнет двести тридцать. – развёл лапами Бегемот. – По крайней мере, я на это очень надеюсь.
– Это свойство тебе тоже, эээ, «Создатели» прикрутили? – мы уже подошли к бункеру, Даша присела на камень и закурила.
– Нет, как раз наоборот. – засмеялся котяра. – Они проповедовали принцип «живи ярко, умри молодым». Технически, нам отмеряно немного меньше, чем людям – лет сорок пять – пятьдесят. А «это свойство», как ты выразилась, является базовым правом граждан Империи.
– Неплохая такая прибавка к пенсии. – окончательно офигев, я сел рядом с подругой и тоже подкурил сигарету. – И сколько же лет живёт, эээ, гражданин Империи?
– Ну, по большому счёту – сколько получится. – Бегемот снова развёл лапами. – В 2138 году был открыт способ не просто отключить встроенный механизм старения организма, но и развернуть его вспять. И тогда даже древние старцы, случайно пережившие Войну и последовавший за ней Хаос, через несколько лет превращались в пышущих здоровьем молодцев, которым на вид и тридцатника не дашь. Поэтому, теоретически, теперь можно жить вечно. Если, конечно, случайно не оторвёт голову, а «скорая» не успеет. Медицина у нас, посчитай, абсолютная, но если тебя, например, расплющило астероидом где-нибудь за орбитой Плутона, то на Аллее Памяти появится свежая плита… Именно поэтому, кстати говоря, Император очень быстро смог закончить Войну за Объединение, до этого вяло тянущуюся лет десять.
– Все, кто ранее не желал объединяться, сами приползли к подножию трона с подарками и нижайшей просьбой, я полагаю? – засмеялась Даша.
– Ну, практически так. – хвостатый подошёл к щитку, прикрывавшему замок бункера, ловко его вскрыл, пару секунд пристально смотрел на обнажившуюся электронную начинку, после чего просто два раза ткнул туда когтем. Раздался звук открывающегося запора. – Вот и всё. Элементарщина. А после того, как с раздраем было покончено, под мудрым управлением Императора общество очень быстро стало развиваться, и через какие-то три десятка лет наступил Золотой Век, который и длится до сей поры…
– Империум Человечества, фактически. – усмехнулся я. – У вас, случаем, за орбитой Плутона Око Ужаса какое-нибудь не болтается? Орки с отродьями Хаоса с периферии не лезут? Инквизиторы Ересь не искореняют?
– Всякие аналогии с Вселенной «Молота Войны» неуместны, и, как бы это сказать помягче, не приветствуются. – строгим тоном заявил котяра. – Государство называется «Солнечная Империя», войн мы ни с кем не ведём, армия минимальная, да и Император – простой человек, а никакое не божество… Да и вообще, во Вселенной крайне немного разумных видов, вышедших в Дальний Космос и сохранивших агрессивные настроения. Таковые, по решению Совета Старших, считаются недоразвитыми и в приличное общество не допускаются – их блокируют, чтобы не лезли, куда не следует. В особо тяжёлых случаях вид уничтожают, но это бывает исчезающе редко. Да и вообще, разумные расы, которые развились до уровня общения с соседями, не частое явление во Вселенной, а тех, кто настроен на это самое общение – ещё меньше. Мы все слишком разные. Какие у нас могут быть общие темы с разумными камнями с Сириуса – 6?
– Ты поэтому сказал, что нам в космосе делать нечего? – поинтересовался я. – Ну, когда мы сортир строили?
– Не в космосе. – Бегемот отрицательно замотал головой. – Ты тогда сказал про центр Галактики. А вот там действительно делать нечего – плотность энергии такая, что усов не унесёшь.
– Кошмар. – Даша тщательно затушила окурок. – У вас столько всего интересного! Разумные камни… У вас есть Дальний Космос! Вы можете сами создавать… Вселенные!!! А вы устраиваете шоу «Робинзон»… Позор!
– Даша. – Бегемот подошел к девушке, сел напротив и проговорил, пристально глядя ей в глаза. – Я четырнадцать лет существовал, не принадлежа себе, и делая такие вещи, что до сих пор в пот бросает. Я лично похоронил жену и весь выводок первенцев – мы не знали, как у нас проходят роды, и что как делать, даже как выхаживать котят. Я десять лет рвал в лоскуты врагов Императора, потому что он дал смысл нашему существованию. Я в первых рядах вызвался добровольцем, когда началось освоение Мирового Океана. Я участвовал в первой экспедиции к Юпитеру, я терраформировал Марс, я осваивал ледяные пустоши Ганимеда, я был на мостике «Горизонта», когда он ушёл в первый Прыжок к Альфе Центавра! Я был одним из Шести, кто участвовал в Первом Контакте… И знаешь что? Убивать тысячного врага совсем не так интересно, как первого. После десятой планетной системы оказывается, что они все, в общем-то, одинаковые. Я устал. Наверное, столь долгая жизнь, на самом деле, это не очень хорошо, мы к ней не приспособлены. Не зря ведь многие не приняли Омоложение. Они просто проживают отмерянный им срок и уходят… Дальше. Дай фляжку, пожалуйста.
Даша молча достала флягу с коньяком и протянула Бегемоту. Тот ловко открутил колпачок, закинул голову и направил струю из горлышка себе в пасть. Надо признать, что в этот раз ни капли он не пролил. А мы сидели, как пришибленные, переваривая исповедь самого старого существа, которого знали.
– Простите старика. Что-то меня понесло. – Бегемот вернул фляжку Даше. – А сейчас я просто историк, которого за некоторые… вольности, отлучили от экспедиций в прошлое. Несмотря на все былые заслуги. Поэтому я устроил эту дурацкую роль в этом дурацком шоу.
– Если Бегемота не пускают к объекту исследования, то Бегемот… – я поражённо посмотрел на котяру. – Так ты это всё и устроил! Это ты нас сюда затащил!
– Да, это я! – не стал запираться хвостатый полковник в отставке, но отпрыгнул от Даши на безопасное расстояние. На всякий случай – подруга вскочила и была, судя по всему, готова драть шерсть на холке Бегемота, не взирая на заслуги и регалии. – Это мой проект! Но вы сами согласились, мы никого насильно не заставляем!
– В смысле «сами согласились?» – возопил я. – Ты что несёшь, господин историк?
– Согласились! – уже спокойнее ответил Бегемот. – Просто перед отправкой вам последние полтора часа из памяти стёрли. И на это вы тоже согласились. Вот, смотрите доказательства. Всё документировано, чин по чину!
Котяра вытянул вперёд лапу ладонью вверх, и из неё развернулось объёмное изображение: два листа А4, покрытые мелким текстом. Мы, не сговариваясь, подошли поближе и углубились в чтение. Качество изображения было выше всяких похвал – потомки явно не лаптем щи хлебали. Документ гласил, что нижеподписавшийся соглашается на участие в Мероприятии, осознаёт все риски для жизни и здоровья, и отказывается от претензий, если подобные риски оправдаются. Отдельным пунктом шло согласие на блокировку участка памяти за последние полтора часа, с формулировкой «для чистоты эксперимента». Дата: 4 мая 2347 года. И моя подпись. На соседнем листе стояла подпись Даши.
– А, собственно, остальная часть документа? – подруга подняла глаза с документа на кота.
– Там общие положения. – Бегемот выключил проекцию. – Думаю, сейчас это ни к чему, текст объёмный, основное я и так расскажу. Надеюсь, вы мне поверите? Оригиналы вам представят, когда мы отсюда выберемся.
– А почему мы вообще должны тебе верить? Ты можешь нам задвигать любую дичь, мы никак твои слова проверить не можем. – я указал рукой на кляксу Солнца. – Может, и сегодняшние события тоже часть шоу?
– Да, ситуация… – покачал головой котяра. – Сложно доказать, что ты не верблюд. Кроме честного слова, никаких гарантий я дать не могу. Вы можете послать меня лесом, тогда я буду прорываться к пульту в одиночку, но шансов у меня немного, даже несмотря на весь мой двухсотлетний опыт – просто задавят мясом.
…
– Ну? – Даша снова закурила и посмотрела на меня. – Как думаешь, есть смысл верить этому усатому прохвосту?
– Думаю… – я действительно задумался. – Действительно, проверить его слова мы никак не можем. Однако, мне кажется, что, если бы сегодняшний день был, так сказать, запланирован, наш хвостатый друг не загнал бы себя в такую очевидную логическую ловушку. Поэтому я склонен ему поверить… А скажи, Бегемот, чем нас купили? За что мы в это вписались? Ведь шанс выиграть не такой и большой…
– Да, ты упоминал о утешительных призах для… выбывших. – выпалила подруга.
– Здесь всё просто: вам даровали бессмертие. – довольно облизнулся котяра. – Вам и вашим близким. Это, так сказать, безусловный приз. Остальное – сугубо материальные ценности, но в больших количествах.
– Безусловный – это независимо ни от чего? Даже если мы всухую продули бы, мы бы перестали стареть?
– Вы разве не заметили, что со здоровьем у вас УЖЕ стало заметно лучше? Процесс уже идёт.
– Вот это поворот. – Даша снова опустилась на камень и прикурила следующую сигарету. – То есть, теперь я – бессмертный эльф? За это утро у меня потрясений больше, чем за всю предыдущую жизнь…
– Ну, не совсем. Ваше время очень непростое, опасностей там море. – ответил Бегемот. – Да, ты перестанешь стареть, твоё здоровье станет очень крепким. Но это не значит, что ты не можешь заразиться, допустим, тем же СПИДом. Или тебя не может сбить грузовик. Или ты не можешь просто утонуть в ванне по-пьяни, в конце концов.