– Я бы сказала, плавучесть отрицательная. Да что ты корячишься, возьми палку и используй как рычаг, неуч…
Саму корму я приладил буквально за полчаса – цепная пила решает. Теперь доски бортов уже не торчали во все стороны, а лежали строго на своих местах. Ну, почти на своих, и пришлось брать молоток и немного править геометрию. В итоге, мне удалось минимизировать размер щелей между досками, и мы начали их конопатить пенькой из распущенных верёвок – отлично подошли те, что мы нашли в подвале на Хуторе. Процедура не особо тяжёлая, но долгая, кропотливая и муторная, кроме того, нужно быть очень внимательным – чуть пропустишь какой участок, и вот она, течь! А такого допускать никак нельзя. Наконец, и этот процесс был закончен, и осталось только пролить швы кипящей смолой, и вуаля – завтра можно будет отправляться в плавание! Только вёсла надо будет скрафтить, ну да это дело нехитрое, у нас даже вся необходимая фурнитура набралась.
– Ну что ж. – я победно оглядел результат наших усилий. – К завтрашнему дню смола застынет, и можно будет проводить ходовые испытания. Готовь бескозырку.
– Ленточки подшивать? – засмеялась Даша. – И Бегемоту, по-любому, нужно будет пошить тельняшку. Вполне сойдёт за юнгу.
– Боюсь, он не оценит. Вон, у него уже ухо дёргается. Бег, просыпайся, морда усатая, пора возвращаться в лагерь. Даш, давай инструмент собирать, что ли.
– Давай, а то я у меня уже аппетит разыгрался. – подруга повернулась ко мне, протягивая молоток, и вдруг её взгляд метнулся куда-то за мою спину, а глаза округлились от удивления. – А это ещё что за хрень?
– Оно у меня за спиной, да? – я обернулся, рефлекторно уже вытаскивая из кобуры «маузер». Впрочем, оценив открывшуюся картину, я тут же убрал оружие обратно.
Над озером плыл парашют. Классический круглый купол, белоснежно-белый, он плавно снижался, несомый ветром к острову. На стропах под ним что-то явно было, но видно было плохо. Я поднёс к глазам бинокль, оценил картину и убрал оптику обратно в карман.
– Вась, что там? Человек? Да не молчи ты! – Даша просто изнывала от любопытства.
– Нет, не человек. Ящик какой-то. Летит вроде к нам, если ветер не переменится и ли он раньше в озеро не упадёт.
– Судя по траектории, не должен. Ему ещё минут пять лететь, давай, всё же, соберём инструменты. А то бросим тут, а их какие-нибудь бобры-переростки сожрут. Или в озере утопят…
– Эээ… Зачем бобрам топить инструменты?
– Нуу, мало ли… Из природной вредности. Чем не причина?
Я тяжело вздохнул и принялся убирать в чехол пилу, краем глаза следя за парашютом. А тот шёл по прежнему курсу как приклеенный, по струночке. И по всему выходило, что приземлится он прямёхонько в центре острова, где у нас что? Правильно, где у нас растут самые высокие сосны! Очень удачное место для десантирования, блин.
– Похоже, его несёт прямо на деревья. – открыла Даша секрет полишинеля. – Бегемот, ты готов лазать по соснам?
Котяра расстроенно заворчал, сообщая всем заинтересованным лицам, что лазать по деревьям он не готов, лапы болят, хвост отваливается и вообще, он в промышленные альпинисты не записывался, а нам помогает исключительно из жалости и природной доброты, коей мы, жалкие двуногие, беззастенчиво пользуемся.
– Я так и знала, что ты не оставишь нас в беде. – подруга закинула на плечо рюкзак. – Мы, к сожалению, навыками лазанья по корабельным соснам не владеем. Пойдёмте, оттащим груз в лагерь и выдвинемся посмотреть, что нам на этот раз послали.
Парашют повис на деревьях, как мы и боялись, но повис крайне удачно – зацепился краями за ветки двух соседних сосен и болтался теперь между ними, раскачиваемый ветром. Посылать на верхотуру бедного котейку не пришлось: Даша притащила свою «снайперку» и двумя выстрелами перебила ветки, на которой висел купол с одной стороны. В итоге, парашют повис на одной сосне, чисто символически цепляясь на несколько веток. Груз, болтающийся на стропах, отделяли теперь от земли буквально пара метров. Я подпрыгнул, схватился за ящик и повис на нём, и это оказалась плохая идея – наверху с треском сломались ветки, и я рухнул на землю вместе с грузом, чудом извернувшись так, чтобы тот меня не придавил.
– Вася, блин! – Даша кинулась ко мне, поднимая с земли и щупая везде и за всякое. – Ты цел? Как ты так умудрился? Почему вы, мальчишки, ни о чём не думаете? А если бы он тебе голову размозжил?
– Ну, подумаешь. – Я сел на ящик, чтобы унять дрожь в коленях. Стрельнул у девушки сигарету, закурил. – Я лично знаю несколько человек, которые по жизни отлично обходятся без головы.
– И ты сейчас имел все шансы войти в их число. Впрочем, ты всё равно головой, судя по всему, не пользуешься… Невелика была бы потеря. – подруга явно перепугалась за меня и теперь пыталась шуточками снять напряжение.
– Ничего подобного! Что за гнусные инсинуации? А ем я куда?
– Василий. – Даша тяжело вздохнула. – Этот анекдот печатали в «Вестнике Петербурга» в позапрошлом веке. И уже тогда он был древнейшим баяном. И вообще, чего расселся? Посылка сама собой не вскроется!
– Ты знаешь, – коленки, наконец, перестали предательски дрожать, и я встал на ноги. – Есть мнение, что если посылка начнёт вскрываться самостоятельно, то у нас появятся серьёзные проблемы. И вообще, давай сначала купол с дерева снимем, а то ветер усилится ненароком, и сотню квадратов отличнейшего парашютного шёлка унесёт нафиг. Это будет зря…
Даше пришлось отстрелить ещё пару веток, и вот уже белый купол медленно опустился на землю, повиснув на мелких деревьях и кустарнике. Под него немедленно залез Бегемот и принялся там активно носиться, ещё раз подтверждая тезис о том, что все коты одинаковы, независимо от размеров и уровня интеллекта. Мы же аккуратно обрезали и свернули стропы. Свернуть сам парашют оказалось заметно сложнее – диаметр купола был метров десять, а вокруг отнюдь не ровная взлётно-посадочная полоса военного аэродрома. Тем не менее, мы победили, и свёрнутая ткань исчезла в глубине рюкзака, к немалому огорчению Бегемота. Мы же обступили «презент».
Ящик выглядел как… ящик. Обычный армейский оружейный ящик, в таких перевозят, обычно, всякие интересные штуки вроде снарядов, гранат и прочих серьёзных игрушек. Что нам, чёрт побери, заслали на этот раз? Выстрел к гаубице? Или противотанковую мину? Я прикинул ящик на вес – килограмм сорок будет, если не больше.
– Бег, ничего опасного не чуешь? – обратился я к нашему живому детектору, параллельно доставая КПК и проверяя ящик на всякое. Котяра только отрицательно помотал башкой. Очень, надо сказать, уверенно помотал.
Экспресс-сканирование показало, что живым объектом ящик не является, не радиоактивен, и внутри находится небольшое количество металла. Более ничего снаружи выяснить было нельзя, придётся лезть внутрь. Хорошо, что я предусмотрительно захватил гвоздодёр.
– Ну, что там? – Даша через плечо смотрела за моими манипуляциями. – Нихрена не понятно?
– Вскрытие покажет. – сообщил я и начал аккуратно отрывать крышку по периметру.
Через несколько минут мы с гвоздодёром победили, а ящик – наоборот, проиграл. Внутри нашлись: жестяная банка «Нескафе», три баночки сгущёнки, пачка овсяного печенья, пакет сухого корма для кошек «Китикет», литровая бутылка кваса незнакомой марки «Спасибо, что живой», а так же набор дайвера: гидрокостюм, пара ласт, маска и трубка. На самом дне лежал конверт.
С «Китикетом», правда, вышел конфуз. Как только Бегемот узрел злополучный пакет, он тут же зло заворчал и кинулся на него с такой яростью, что мы невольно отшатнулись. Пакет моментально был порван в мелкие клочки, а содержимое ровным слоем раскидано по окрестностям. Но рассвирепевший котяра на этом не остановился – отбежав чуть в сторону, он накинулся на ни в чём не повинную сосну, мирно росшую и никого не трогающую, и принялся полосовать её когтями – кора и щепки только брызнули в разные стороны, причём так, что я прикрыл лицо рукой, одновременно закрывая собой Дашу. И другой рукой расстёгивая кобуру «маузера»…
Однако, через минуту, доведя бедное дерево до совсем плачевного состояния, Бегемот то ли выдохся, то ли успокоился, прекратил изображать деревообрабатывающий комбайн, вернулся к нам, сел и принялся как ни в чём ни бывало умываться. Даша осторожно подошла к хвостатому, присела рядом и принялась вытаскивать щепки из шерсти, что-то тихо ему нашёптывая. Котяре, судя по всему, стало неловко за свой внезапный срыв, и он выглядел сконфуженным. Ну, насколько это вообще возможно для гигантского чёрного кота.
– Ну, с «Китикетом» разобрались. – я взял в руки банку «Нескафе». – А зачем пепельницу положили?
– Вася, ну ты что! – засмеялась подруга. – Всем известно, что это никакая не пепельница, а банка для гвоздей!
– Ну, гвозди у нас тоже есть. – я отложил банку. – Печенье свежее, не как пряник. А вот для чего набор юного водолаза? И что это за письмо?
Я аккуратно вскрыл конверт, из содержимого в нём нашлась только карта памяти, которая немедленно перекочевала в КПК. Ничего не изменилось, только в значке «Карты» появилась единичка, как будто там есть сообщение. Я открыл приложение, отмасштабировал карту и обнаружил, что в заливе, практически напротив нашей раколовки (точно, проверить надо), метрах в пятидесяти, появился вопросительный знак.
– Кажется, нам намекают, что здесь что-то есть. – я продемонстрировал соратникам карту. – И да, без гидрокостюма шанс туда доплыть не очень, вода холодная. И почему-то нам дают понять, что лезть туда нужно кому-то из нас, а не Бегемоту.
– Может, там глубоко? – вступила Даша на зыбкую почву предположений и догадок. – Или, может быть, нужны именно человеческие руки?
– Да фиг его знает. – пожал я плечами. Бегемот тоже всем видом показывал, что он не в курсах. – Хуже то, что я никогда не нырял с маской, а тут, судя по карте глубин, больше пяти метров. И хрен его знает, что там придётся делать…
– Я немного занималась дайвингом, и знаю с какой стороны трубку в рот совать. – ошарашила нас Даша, продолжая осматривать снаряжение. – Обалдеть, маска с встроенным фонариком, никогда таких не видела!
– Какое-то спорное решение. Аккум тут явно слабоват…
– Видимо, считается, что нам хватит. – девушка включила фонарь, оказавшийся неожиданно ярким. – Акваланга не положили, а без него на глубине долго не проторчишь. Хватай всё, и пойдём, до заката время ещё есть, как минимум, разведать, что там такое, я успею.
…
Гидрокостюм, кстати говоря, оказался женским, и был шит, похоже, строго под Дарью. По крайней мере, сидел он на ней, как влитой – загляденье! Понятно, что тут, несомненно, присутствовал элемент шоу, но и то, что орги подробно прошерстили биографии участников, не могло не радовать. С другой стороны, как же иначе-то? Если закинуть на наше место просто случайных людей, то цена им будет – доллар за ведро. А как гласит народная мудрость, где влез доллар – добра не жди.
Итак, подруга облачилась в костюм, прошлась в нём туда-сюда по пляжу, восторгаясь, как точно он под неё подогнан, надела ласты, маску и трубку, и начала осторожно, задом, заходить в воду. Я, конечно, не один раз проговорил девушке, чтобы глядела в оба, и при малейшей опасности немедленно сваливала оттуда, и убедил взять с собой нож, на всякий случай, но мне всё равно было тревожно. Поэтому, когда Бегемот полез в воду вслед за Дашей, явно планируя её сопровождать, у меня немного отлегло. И как мы сами не додумались?
Зайдя по пояс, Даша помахала мне рукой, повернулась и нырнула с головой, тут же вынырнула и поплыла в сторону предполагаемой цели. На экране КПК, даже при максимальном увеличении, Даша с Бегемотом были видны в виде едва заметной ряби, но даже это позволяло мне с берега корректировать маршрут, громко крича «Лево!» «Ещё левее!» «Да другое лево!». Но вот, отметка наших акванавтов совпала на карте со значком вопроса, и я закричал «Место!». Даша замерла, а затем нырнула.
Не появлялась она больше минуты, только Бегемот нарезал вокруг круги. Я отсчитывал секунды, и мысли мои неожиданно приняли скверное направление: а что, если Даша не появится? Что я буду делать? Ведь так и полезу в воду, без костюмов, как есть… И там и останусь, и будет Бегемот плавать кругами вокруг нашей могилы, жалобно мяукая… Некстати вспомнилась история японца, который много лет ищет тело утонувшей жены… Ну нахер! Я потряс головой, отгоняя нерадостную картину, но уже начал всерьёз волноваться, когда на поверхности появилась голова Даши. Она слабо помахала мне рукой, мол, всё нормально, отдышалась, отплыла чуть дальше и снова нырнула. И снова потекли томительные секунды, правда, теперь я уже был более спокойным – судя по всему, никакой Ктулху на дне не притаился, и подруга была в безопасности. Ну, насколько это вообще возможно в такой ситуации.
Ещё несколько раз девушка ныряла, чуть меняя местоположение. На пятый раз ей, судя по всему, улыбнулась удача, и Даша аж выпрыгнула из воды по пояс, размахивая обеими руками – «Нашла!». Затем что-то сказала Бегемоту, и тот бодро направился к берегу. Ещё раньше мы договорились, что в том случае, если там что-то большое найдётся, то мы попробуем вытащить это на берег за верёвку – дно вроде как ровное, должно получиться. Поэтому, когда Бегемот подплыл к берегу, я уже стоял с бухтой верёвки наготове, и котяра, захватив петлю в пасть, немедленно отправился обратно.
Получив верёвку, подруга ныряла ещё два раза, наконец, показавшись из-под воды, она показала мне большой палец вверх – мол, готово. Я осторожно натянул верёвку, выбрал свободный ход, потянул. Ничего. Потянул сильнее, ещё сильнее и вот! Предмет на другом конце явно сдвинулся с места! Правда, шёл он тяжело, поэтому я решил дождаться девушку и котяру, дабы тащить всей толпой.
– Странное место. – задумчиво проговорила Даша, пока я помогал ей снять амуницию. – Сверху вроде всё нормально, вода прозрачная, видимость – десятки метров, а у дна… Как будто завеса какая-то. Словно чёрное покрывал наброшено, ни черта вообще не видно!
– На ощупь искала, что ли? – изумился я.
– Нет. Когда в эту хрень заплываешь, фонарь черноту пробивает, но буквально на метр. Долго искать пришлось, хоть дно и чистое – ни коряг, ни заметных камней, на удивление… Даже водорослей почти нет. И хорошо, в водорослях я бы до завтрашнего вечера искала.
– Ну, так а что там?
– Ящик. Практически такой же, как и на парашюте прилетел. Кстати, его тоже надо будет забрать, пригодится в хозяйстве, только крышку откидную сделать… У тебя же петли остались?
– Остались, остались, хозяюшка ты моя. – я поцеловал подругу. – Всё в дом, всё в дом! Только завтра, а то он тяжёлый.
– Разумеется, завтра. – Даша причесала мокрые волосы. – Так, я пришла в себя после заплыва, потащили?
– Потащили. – я поплевал на руки и взялся за верёвку. – Бегемот, ты с нами? Да? Тогда хватай верёвку, не знаю, зубами наверное? Взяли!
– И вырастил дед репку большую-пребольшую. Тянут-потянут…
– Даша! Не смеши Бегемота, у него верёвка из пасти выскакивает!
Тащить пришлось долго. В воде предметы, разумеется, весят меньше, чем на суше, но ящик был, похоже, не легче прибывшего по воздуху. Кроме того, он постоянно цеплялся за что-то, и приходилось ослаблять верёвку, а потом дёргать. Пару раз мы уже думали, что Даше придётся снова нырять, чтобы освободить груз, но всё, в итоге, обошлось.
Бегемот ещё отплёвывался от верёвки, а я уже аккуратно поддевал крышку ящика гвоздодёром. Даша параллельно проверяла находку сканером, хотя, как я предполагал, это было излишним – «гостинцы» от оргов, как показала практика, столь просто не раскусишь. Вот и сейчас план «перехват», как обычно, результатов не дал…
Наконец, крышка ящика отлетела в сторону, и мы узрели его содержимое. С полминуты мы переваривали увиденное, потом молча переглянулись. И наши взгляды мало бы кому понравились. Бегемот, сунув нос в ящик и оценив ситуацию, даже не стал, по своему обыкновению, ржать, а наоборот насупился и удалился на безопасное расстояние. И правильно сделал.
– Вася, ты не находишь, что юмор организаторов должен, всё же, иметь какие-то рамки? – голос подруги был тих и спокоен, и это мне не нравилось. – Сломанный якорь, старинный компас и бескозырка?
– Ну, мы же в плаванье собираемся, вроде как. – я отчаянно старался перевести всё в шутку. Правда, вероятность успеха этой затеи была примерно там же, где полчаса назад находился злополучный ящик. – По-любому, компас – без стрелки, а бескозырка – прострелена…
– Не смешно! Там, между прочим, звиздец как страшно! – палец Даши упёрся в залив. – Каждый нырок у меня поджилки тряслись, хрен его знает, что там может ожидать! И ради чего? Ломаного якоря? Моя жизнь только этого и стоит!!!?
– Нет, не только. – я обнял подругу, прижал к себе. Очень крепко прижал, одновременно корча страшную рожу Бегемоту, в надежде, что он предпримет какие-то активные действия. – Не только, там ещё фуражка и компас…
– Не фуражка, а бескозырка, мазута ты береговая… – Даша уткнулась мне в шею и, наконец, расплакалась. Одновременно Бегемот начал тереться о её ноги, вручив мурчальник на полную.
Подругу понемногу отпустило. Прорыдав полминуты, она заметно успокоилась и, всё ещё всхлипывая, присела на камень. Я поджёг сигарету, передал девушке, и она скурила её в три затяжки. Поняв, что вспышка миновала, я оставил Дашу на попечение Бегемота, а сам принялся разбирать чёртов ящик.
Сверху действительно лежал небольшой якорь с наполовину отломанной проушиной. Я вытащил его наружу – неплохо, килограмм десять будет, и осмотрел его внимательнее. Якорь как якорь – цельнолитой, две лапы. Я подумал, что если канат обвязать вокруг сломанной проушины, то он должен нормально держаться, и предмет можно использовать по назначению. С другой стороны, а нафига он вообще нам нужен? Ведь можно использовать просто камень, обвязав его верёвкой, как я, в принципе, и собирался сделать. Ладно, пусть будет, спишем на шутку юмора.
Бескозырка оказалась целой, как ни странно. А ещё – очень старой, и сбоку шла надпись: «Варяг». На дореволюционный манер, с «ятем». У меня аж дух захватило, неужели? Неужели это настоящий артефакт, с того самого «Варяга»? Я молча протянул бескозырку подруге.
– Охренеть. – выдала Даша, осмотрев головной убор. – Думаешь, это реально ОТТУДА? С самого «Варяга»?
– Боюсь, правды мы никогда не узнаем, да и не важно это. – я пожал плечами. – Вполне может быть, что и так. Только нам-то что с того? «Плюс десять к мореплаванию» она навряд ли даёт…
– А если это головной убор самого меткого канонира? – подруга нацепила бескозырку на голову. – И даёт «плюс десять к меткости»?
– Ага, а компас даёт «плюс пятнадцать к ориентированию на местности».
Мы вместе засмеялись и принялись рассматривать компас. Стрелка на нём, несмотря на мои опасения, присутствовала – здоровая, бронзовая, как и весь прибор, размером с доброе блюдце. Прикрыт толстым стеклом, чуть надтреснутым. Судя по виду, он был точно не моложе того же «Варяга», хотя никаких надписей мы не нашли.
– Странно. – Даша покачала головой. – Ты заметил, что компас, как бы помягче сказать, не очень корректно показывает направление?
– Действительно. – я постучал пальцем по стеклу, как будто это могло как-то помочь. – Врёт, причём ощутимо… Или врут наши КПК.
– Неа. – девушка энергично замотала головой. – Я по звёздам сверяла, всё точно.
– При условии, что звёзды тоже не врут. Но это уже, наверное, паранойя.
– Если у вас нет паранойи, это ещё не значит, что за вами не следят. – отрезала подруга. – А вот ящик нам откровенно врёт. Он настаивает, что уже пуст, а я утверждаю, что это не так.
Здесь Даша попала в самую точку. После изъятия трёх вышеуказанных предметов, ящик показал дно. Вот только дно отступало от верха сантиметров на пятнадцать, когда высота ящика была примерно сорок. В двадцать пять сантиметров дерева я не поверю, и не уговаривайте. Стало быть, мы имеем что? Классическое «двойное дно». Я постучал по фальшивому днищу, и звук был звонкий, подтверждая нашу догадку. Вот только как его поднять? Никаких ручек или выемок, за которые можно ухватиться, и сидит плотно, не расшатаешь. Пока я думал, положение спас Бегемот. Котяра подошел к ящику, оценил ситуацию, и с размаху вонзил в фальшдно когти, а затем рывком выдернул его. Правда, стащить деревянный щит с когтей оказалось непросто, и нам пришлось помогать. И лишь затем мы заглянули внутрь.
– Вот, это уже интереснее! – заявила Даша и принялась доставать находки. – Это мне нравится гораздо больше!
Содержимое нижнего отсека походило на комплекты, которые кладут в спасательные шлюпки. Набор для рыбной ловли, вроде нашего, три литровые бутылки чистой воды, фляга со спиртом, ракетница с десятком зарядов, дюжина ХИСов, здоровенный револьвер незнакомой мне конструкции и три пачки патронов пятидесятого калибра к нему, небольшой радиоприёмник, аккумуляторный фонарь с ручной зарядкой (ну, знаете, с такой ручкой, которую надо крутить). Комплект одежды – брюки, рубашка, свитер, штормовка, резиновые сапоги, шапка и комплект белья – всё мужское, по размеру чуть больше моего, очень добротное, без каких-либо бирок. Хороший армейский нож, небольшой топорик, и пара десятков банок разнообразных консервов, как мясных, так и растительных, три пачки галет и аж пять плиток шоколада.
– А что это за хрень? – подруга крутила в руках трубку ХИСа. – Для чего?
– Это химический источник света, сокращённо – ХИС. Внешняя трубка – из прозрачного пластика, внутренняя – из стекла. Если ХИС согнуть, стекло лопнет, реактивы внутри смешаются, и дадут свет. Что-нибудь написано?
– «Зелёный, десять часов». – прочла Даша. – Значит, будет гореть зелёным десять часов?
– Ага. Иногда очень удобно. Убери пару штук в карманы куртки, пусть лежат на всякий пожарный случай. Только в несгибающиеся карманы.
– Да уж догадаюсь, не юродствуй. – девушка взяла в руку револьвер. – Тяжеленный, блин!
– Ещё бы, пятидесятый калибр. Не рекомендую из него стрелять без крайней необходимости, руку на раз выбьет. А что у нас за консервы?
– Вася, тебе что, жратвы мало? – возмутилась подруга. – Я тебя и так кормлю, как на убой!
– Еды у нас, действительно, навалом. Но давно ли ты ела… – я осмотрел банки и поднял одну. – Давно ли ты ела персики в сиропе?
– Персики в сиропе? Дай сюда, немедленно! – оживилась Даша. – Ишь, захапал мои персики! О, и кукуруза, и горошек!
– Солнце, да у нас целая бочка гороха!
– Это который я два дня размачивала, а потом полдня варила? Ну, формально он есть. Только это-то совсем другое! Читай: «Нежный молодой горошек мозговых сортов».
– Ладно, ладно, другое так другое. Только, что-то мне подсказывает, что на него некоторые кошачьи претендуют…
Пока мы трепались, Бегемот не терял времени даром: откатил одну из банок с горохом в сторону, филигранно вскрыл когтем, и теперь медленно лакал из банки бульон, тихо подвывая. Мы переглянулись и пожали плечами: странные гастрономические пристрастия нашего лохматого друга уже не особо удивляли. Даже обычные домашние мурлыки через одну любят странные для хищников продукты, у бабушки кошка, например, сама не своя была до сырой картошки. Как только кто-то начинал её чистить, котейка была тут как тут, и пока не выдашь картофелину – не отстанет. Консервированный горох на этом фоне, можно сказать, деликатес.
– Бегемот, ты не мог до ужина подождать? – Даша немедленно переключилась в режим строгой мамочки. – Аппетит перебьёшь, и морду порежешь! Края-то острые! Вот зараза, как будто к пустому месту обращаюсь…
Котяра же выгнал из банки последнюю горошину, покатал её на языке и сожрал. После чего сел и принялся умываться, демонстрируя нам донельзя довольную физиономию. Даша неодобрительно покачала головой и принялась собирать вещи обратно в ящик, бормоча про себя, что некоторые кошачьи много себе позволяют. Бегемот же, нисколько не смущённый недовольством девушки, закончил с гигиеническими процедурами, внезапно схватил в зубы якорь и, нисколько не напрягаясь, поволок его в лагерь, высоко подняв голову и явно красуясь. Мы посмотрели ему вслед, посмеялись, подхватили ящик и тоже двинули в лагерь, благо время уже плавно приближалось к ужину.
…
Однако, перед приёмом пищи было решено прогуляться до «Монолита» и подзарядить технику, а то на полный желудок скакать, аки сайгак, по скалам никакого желания не было. Заодно решили донести до лодки якорь – Даша высказала мысль, что тяжеленную лодку тащить к пляжу посуху – идея не очень, и проще проплыть по озеру, поэтому и снаряжать плавсредство придётся там же. Вёсла я смастерю завтра с утра, а якорь закинем сейчас, всё равно хотелось проконтролировать, как идёт процесс сушки. А контроль, как оказалось, был ой как не лишним…
Пока мы с Дашей обсуждали, что из свежих консервов откроем на ужин, ноги уже принесли нас к скалистой гряде, разделяющей Берег Погибших Кораблей и остальной остров, и мы уже почти поднялись на неё, когда Бегемот вдруг глухо заворчал, глядя аккурат по направлению цели нашего пути. Мы тут же встали как вкопанные.
– Ну, и что на этот раз? – обречённо прошептала подруга, расстёгивая кобуру.
– Даже представить боюсь, кого там принесло, на ночь глядя… – тихо ответил я, снимая с плеча обрез и взводя курки. – Проверим?
Возражений не последовало, и мы, преодолев последние метры пути, осторожно выглянули из-за камня. Картина, открывшаяся нашему взору, вызывала смешанные чувства. С одной стороны, хотелось в голос заржать. А с другой, хотелось немедленно бросить гранату. Разумеется, ни того, ни другого делать мы не стали, а просто откатились на несколько метров вниз, обсудить сложившуюся ситуацию.
– Вот ведь курица общипанная! – выругалась Даша. – Он ведь там всё обгадит вусмерть!
– Это точно. – вынужден был согласиться я. – Попробуем шугануть?
– Скорее всего, не сработает. – подруга задумчиво покачала головой. – Что-то я сомневаюсь, что он сам по себе сюда прилетел. И если это приколюхи от оргов – а это точно приколюхи от оргов – то навряд ли эта курица свалит в ужасе, роняя кал. Придётся драться. А так не хочется, на ночь глядя… Бегемот, ты не мог бы прогнать эту хрень, ну, по дружбе? Нет? Так я и думала…
– Тогда план такой: ты отходишь чуть правее – вон за тот камень, а я появляюсь с фронта и попытаюсь его напугать. Если не сработает, открываю огонь на поражение, а ты поддерживаешь, пользуясь элементом внезапности. Бег, можешь скрытно обойти эту тварь с тыла? Отлично, тогда действуй по обстоятельствам, только под пули не лезь…
– Жаль, винтовка в лагере осталась. – сокрушённо проговорила Даша. – Может, сбегать?
– Думаю, это лишнее. Если мы его не сможем уработать в два ствола и четыре лапы, то и винтовка здесь уже не поможет. Всё, хватит лясы точить, на позиции. Через три минуты начинаем, а то солнце скоро сядет.
Подруга медленно, стараясь производить минимум шума, направилась к своей позиции, а Бегемот и вовсе просто внезапно исчез, как будто его и не было вовсе. Я же осторожно вернулся на гребень гряды и оглядел предполагаемое поле боя.
Выглядело оно, в общем-то, стандартно. Тот же пляж, та же галька, нагромождения топляка и волны, лениво лижущие песок. Наша лодка, на которую было потрачено столько времени. И только одна-единственная деталь всё портила: прямо на лодке сидел голубь размером с добрую свинью и неторопливо вил гнездо. Причём материал он выбрал крайне специфичный: рядом валялась неизвестно откуда взявшаяся здоровенная катушка металлического троса, который птица разматывала клювом, им же откусывала куски нужной длины и аккуратно складывала в виде гнезда. Как верх абсурда, картину венчал – как и голову голубя, старый ржавый немецкий шлем времён Второй Мировой. Со свастикой.
– Стало быть, братец, вон оно как. Ну, тогда разговор у нас будет короткий. – пробурчал я себе под нос, поднимаясь во весь рост. – Ганс, сдавайся! Гитлер капут! Пошёл вон с нашей лодки!
Как я и предполагал, моя тирада не произвела на птицу никакого впечатления. Голубь повернулся в мою сторону, поднялся во весь рост, распахнул крылья – мать честная, метра четыре, наверное, и злобно заклекотал. Судя по всему, ни сдаваться, ни уходить вон он не собирался. Поэтому я поднял «маузер» и выстрелил. Практически одновременно грохнул «ТТ» Даши.
Птиц-переросток отреагировал мгновенно: одновременно оттолкнувшись лапами и взмахнув крыльями, он моментально взмыл на высоту нескольких метров и резко бросился в сторону, уходя с линии прицела и набирая высоту. Я даже не понял, попал ли кто-нибудь из нас, так быстро всё произошло. Однако оперативно пришёл в себя и открыл беглый огонь по супостату и, судя по отлетающим перьям и крикам птицы, попадал. Тогда голубь, уже поднявшийся почти на десять метров, решил перейти в атаку и бросился на меня. И тут я понял свою стратегическую ошибку: я стоял на верхушке крутого каменистого гребня и возможности манёвра у меня были, практически, нулевые. И когда тварь уже тянула ко мне свои здоровенные лапы, оснащённые не менее здоровенными когтями, я принял единственное правильное решение и кубарем покатился вниз, на пляж. Справа продолжал грохотать пистолет Даши.
Скатился я удачно: ничего вроде не сломал и даже не потерял пистолет, однако, был почти полностью дезориентирован. Когда я, наконец, осознал ситуацию, она была уже аховая: я лежал на спине, а сверху на меня падал недруг, и его крылья уже застилали всё небо… Чудом я успел выхватить из-под себя обрез и выпалить с обоих стволов прямо в брюхо твари, одновременно откатываясь в сторону. Оба действия прошли успешно – разбрызгивая кровь и истошно вереща, птиц грохнулся на землю, аккурат туда, где я только что имел счастье находиться. Правда, он моментально оправился, тут же подскочил и принялся набирать высоту. Я встал на ноги и принялся перезаражать «маузер», а со склона ко мне уже спешила Даша.
– Ты цел? – прокричала подруга, вгоняя в «ТТ» свежий магазин. – Живучий, гад, давай его в два ствола! По команде! Готов? Огонь!
Мы успели сделать по несколько прицельных выстрелов, когда голубь, поднявшись на пару десятков метров, нанёс ответный удар. Сначала мы даже не поняли, что произошло, когда в паре метров от нас упала жидкая блямба, обрызгав всё в радиусе метров пяти дурно пахнущей субстанцией.
– Да он на нас срёт! В прямом смысле! – заорал я, а рядом уже рухнула следующая партия жидкого кала.
– Давай по очереди! Нельзя давать ему передышки! Огонь!
Следующие несколько минут превратились в какой-то сюр: мы «танцевали» вокруг лодки, стараясь не угодить под «бомбы» и одновременно всаживая пулю за пулей в чёртову птицу, никак не желающую подыхать. Наконец, через три отстрелянных магазина, когда запас патронов подходил к концу и я уже собирался браться за обрез, тварь то ли решила, что с неё хватит, то ли истощила боезапас, но голубь прекратил гадить нам на голову и начал тяжело, теряя кровь и перья, набирать высоту. Очень хотелось разрядить в него остатки магазина, но тогда патронов не останется совсем, и я только провожал трепыхающуюся птицу тяжёлым взглядом. Однако, поднявшись на изрядную высоту, супостат, видимо, совсем выбился из сил, как-то неловко развернулся, завис на секунду на месте, а затем расправил крылья на полную и сорвался в крутое пике, явно собираясь на таран. Я, как во сне, быстро прикрепил кобуру к «маузеру» в качестве приклада, упёр его в плечо, поймал на мушку тушу, летящую, уже без всяких сомнений, прямо на меня, и быстро отстрелял последние пять патронов точно в цель. После этого медленно, я бы сказал – с ленцой, отступил на два шага вправо. В этот же момент голубь со всей дури врезался в землю. Брызнула кровища. Я не торопясь перезарядил обрез, подошёл к трепыхающейся ещё куче мяса и перьев, приставил оружие к голове твари и разрядил оба ствола одновременно. Башка разлетелась по окрестностям, и только старая немецкая каска красиво поплыла в луже дымящейся крови.