Там, где сердце

– Отправлял, Эль, да!

– Так у меня же есть!

– Да, конечно, ну вот так, я проснулся на той неделе и вдруг мне пришло в голову подарить тебе Библию, я без задних мыслей пошёл на почту, позвонил твоему отцу, взял адрес и отправил.

– Спасибо вам!

«Странно», – подумала Эля.

– А ещё, Элечка, там на последней странице я для тебя написал небольшое послание.

– Спасибо, Алексей Андреевич, всех вам благ. Да пребудет с вами Бог! До свидания.

– С Богом, Элечка, доброго дня.

Эля была в недоумении, ей был непонятен поступок пастора. Она стала листать страницы, чтобы перейти на последнюю. Там было написано:

«Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь прийти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна».

Эля ничего не поняла, но почерк пастора она уже где-то видела, только никак не могла вспомнить, где.

Глава 9.

Утро было дождливое, но у Эли было неплохое настроение для игры: она чувствовала, что сегодня особенный день и все будет по-другому, а то дедушка Карл стал беспокоиться, не обманула ли его внучка, когда отправляла записи с игрой, – может, это и не она вовсе. Элечка взяла в руки всю силу, а ее было немного, и открыла крышку рояля. Она присела на стул, поправила юбку, выпрямилась, пару раз моргнула и посмотрела в сторону сидящего в кресле деда, он читал газету. Дедушка Эли был уже не заинтересован игрой внучки, потому что в первые дни в Германии Элечка успела расстроить старика, так что сейчас он большего ожидал от статьи, чем от игры внучки. Но дедушка дал правильный совет девочке: чтобы все свои эмоции она вкладывала в игру. Эля запомнила это, а вот сам старик позабыл. Эля никогда не пользовалась нотами и играла по памяти, она взмахнула левой рукой так высоко, что соседи в окне увидели бы покусанные ногти. Плавно ударив пальцами по клавишам, Эля извлекла мелодию, она текла, словно ручей, слабый, еле-еле пробирающийся сквозь камни. Дедушка поднял глаза от статьи, но скорее всего от негодования, мол, я тут читаю, а ты играешь. Музыка начинала прибавлять ход, и мелодия наполняла душу эмоциями. Там, где было грустно, девочка вкладывала свою печаль; там, где звучало удивление, девочка вспоминала, как Гриша ее поцеловал первый раз, и это удивление отражалось в музыке; там, где мелодия была веселая, Эля вкладывала воспоминания о том моменте, когда Гриша находился рядом. Нотка за ноткой наполнялась эмоциями, музыка разлилась по дому, как река. Дед Карл забыл про статью и слушал ту мелодию, что и отправляла девочка ранее. Дед был неверующим, а так бы сказал: «Слава Богу!»

Девочка играла с закрытыми глазами, представляя разные картинки.

Деду Карлу стало очень стыдно, что пару дней назад он говорил Эле осуждающие слова.

Вдруг Дед быстро зашевелился и достал из старого шкафа видеокамеру, быстро взял треногу и поставил на съёмку. Он выбежал из комнаты, а потом из дома было только слышно, как хлопнула входная дверь. Эля продолжала играть произведения за произведением, не открывая глаза. Ей уже не было важно мнение деда и прочее, она даже не заметила, как он вышел из комнаты. Сейчас мыслями Эля переживала те прекрасные одиннадцать дней жизни с Гришей: песня за песней, куплет за куплетом девочка играла около трёх часов, пока дед не вернулся с огромным плюшевым медведем в руках и не разбудил Элю от музыкального сна.

– Все, на сегодня хватит, – сказал дедушка на плохом русском и нежно погладил внучку по руке, останавливая.

Девочка не спеша открыла глаза и посмотрела на деда.

– Что-то не так? Я где-то ошиблась?

– Нет, милая, все хорошо, просто ты уже играешь три часа.

– Вау, три часа! А я думала, пару минут! – Девочка встала, и у нее закружилась голова.

– Ой, похоже, и правда три часа, – сказала Эля. Она увидела огромного медведя и восторженно сказала: – Это мне, дедушка?

– Да, Эля, тебе. Я понял, как мало дарил тебе подарков.

– Дедушка, спасибо тебе. Да и то что я тут – уже подарок. В Тамбове я бы сошла с ума.

Эля взяла медведя и пошла с ним в комнату. Дедушка Карл выключил съёмку и тоже пошёл в комнату, только к себе, – смотреть, что там наиграла девочка. Он полночи сидел и настолько восхищался игрой, что не заметил, как на улице снова посветлело. Раз за разом он пересматривал видео, не найдя ни одной ошибки в произведении девочки. Эля же увидела в своей игре шанс быстрее мотать время вперед, приближая этим самым встречу с Гришей. В таком темпе прошли еще две недели. Элечка вставала рано утром и ложилась поздно вечером, она почти не кушала, постоянно находясь в музыкальном сне. Дедушка не мог следить за Элей, но, как и родители он просто был рад, что она играет, но не обращал внимания, что этой игрой она начала вредить себе. Одним днём девочке еле-еле удалось вспомнить, что пришло время отправлять очередное письмо. Она достала из тумбочки уже написанное письмо и пошла на почту. На улице было так красиво, но Эля не замечала этой красоты. Дойдя до почты, девочка очень устала и присела на лавочку. Вдруг она будто очнулась, когда увидела своё отражение в стекле проехавшего мимо автобуса. «Как же я плохо выгляжу». – Девочка скорее захотела попасть домой. До нее наконец-то стало доходить, что она очень сильно помешалась на своей идее ускорить время. Эля кинула письмо в почтовый ящик и поспешила домой, прогоняя в голове распорядок дня.

«Как же долго я не молилась не читала Библию. Одна шиза наполнила меня».

Следующие дни Элечка все делала по расписанию: вставала, готовила полезный завтрак, потом сразу принимала душ, молилась, за молитвой читала Библию. Далее была лёгкая прогулка, а после два часа игры на рояле, потом снова прогулка и обед. После обеда она постоянно все делала по-разному: то отдыхала в комнате, то выходила на пробежку, то играла. Но те дни, когда Эля каждый день плакала, ушли. Да, она скучала по Грише, да, ей было тоскливо без него жить, но она научилась справляться.

А в этот момент в армии Гриша снова стоял в наряде. Когда ему пришла почта, командир в шутку сказал:

– Некрасов, давай я тебя сразу на вторые сутки оставлю.

На что Гриша ответил:

– На этот раз буду спокойным, я вам обещаю.

Гриша зашёл в каптёрку и волнительно приступил к открыванию письма: достав аккуратно листок, он развернул его и принялся читать.

Там был описан каждый момент жизни без него, а дальше был последующий стих:

 
8.
 

Много слышим мы слов о великой любви.

Много книг, песен, мыслей, стихов…

Только все это тленно, куда не крути,

Лишь Христос знает, что есть любовь.

Он ее пережил, перенёс и готов

Рассказать, что же значит любовь,

Только мы почему-то не ищем основ

Для того, чтоб понять ее вновь.

Знаю, сложно бывает понять ее суть

Средь предательств и лжи, суеты,

И, бывает, порой ничего не вернуть,

И уже сожжены все мосты…

Я однажды узнала надежду одну,

Я познала спасенье одно –

Стоит сердце своё обратить ко Христу,

Чтобы было все, как суждено.

У Него лишь своё утешенье найдёшь,

У Него только радость и мир.

Когда сердцем своим ты Христа обретёшь,

То познаешь, что Он – твой Кумир.

Как ни странно, этот стих зацепил солдата прямо в сердце, как пуля, несмотря на то, что был написан на такую тему, о которой Гриша даже говорить не хотел. Понемногу в его голову стало приходить осознание того, что он может быть неправ насчёт своих убеждений. Из каптерки обратно в расположение вышел уже не тот человек, который туда заходил. В тот момент Бог уже начал работу над его сердцем.

В письме Эля не написала о том, что целые две недели она только и делала, что без перерыва играла на пианино, дабы не тревожить солдатика, который и без того тревожился.

В очередной такой день в армии Гриша, как обычно, защищал Родину мытьём полов. Конечно, Гриша никак не мог узнать о том, что Эле стало плохо, но на душе в тот день было у него было очень тревожно, а ведь никто и не мог подумать, что в этот день девочка ляжет в больничную койку. Случилось это утром во время завтрака. Девочка вела беседу с дедушкой: расспрашивала его про бабушку, на что дед не дал конкретного ответа, а потом они вместе шутили и смеялись, после чего Эля, побледнев, как стекло, упала в обморок. Через минуту приехала скорая, а через десять девочка была в больнице, она ехала на каталке, время от времени приходя в сознание. Каталка мчалась по коридору, а девочка видела только мелькающий свет больничных ламп. Она не слышала криков врачей и не видела наполовину бледного, бегущего за нею старика. Каталка закончила свой путь, и девочку переложили на кровать, она почувствовала боль в своей руке. Элечке ввели капельницу и подключили аппарат искусственного дыхания, после этого девочка уснула. Напуганному деду Карлу дали успокоительное, и через пол часа он был в состоянии позвонить родителям. Он очень долго не мог сказать ни слова в ответ на то, что добрая по своей натуре мама Эли разрывалась и кричала в трубку телефона. Последние слово, что он смог разобрать от неё: «Мы будем через три дня». Дед трясущимися руками положил мобильник в карман пиджака и присел возле кровати внучки. После чего, нажав на кнопку на пульте, вызвал врача, чтобы спросить, когда будут результаты анализов. Врач сказал, что на глаз видно, что это сердечная недостаточность, но пока точно он сказать не может, потому что результаты будут готовы только к утру. Как назло, сломалась аппаратура, добавил врач, выйдя из палаты. Старик Карл всю ночь просидел возле койки Эли, не сомкнув глаз. Утром девочка ненадолго пришла в себя. Успев только попросить дедушку, чтобы он принёс ей Библию, письма от Гриши и написанные ею стихи, они находились в столе, который стоял в комнате. Дед быстро записал, что сказала девочка, но когда поднял глаза от записной книжки, она уже спала. В течении трёх часов дедушка вернулся обратно, предварительно отклонив все свои дела в музыкальном мире.

Когда он заходил в палату, девочка уже болтала с врачом. При виде деда Эля улыбнулась и спросила:

– Ты принёс, что я просила?

– Конечно, милая, принёс.

Старик Вебер стал доставать из сумки зубную пасту, шампунь. На что Эля сказала:

– Где то, что я просила, дедушка?

– Принес, принес! – сказал дед.

Он достал Библию и свёрток писем, там было два письма от Гриши и собрания стихов девочки. Девочка посмотрела на деда и сказала:

– Сейчас я буду писать письма, у меня тут еще шесть стихов, ты каждое письмо, если я вдруг буду не в состоянии, отправь, пожалуйста, с разрывом в две недели. Тут получится шесть писем, это значит… – Эля посмотрела на потолок, что-то считая в уме. – Еще три месяца каждые две недели относи по очерёдности их на почту, понятно? Без этих писем человек может пропасть!

– А то, что ты можешь пропасть, тебе ничего не говорит? – сказал дед.

Эля, немного помолчав, ответила:

– Я уже спасена, мне нечего бояться, а его надо спасать. Я должна!

Дедушка ответил, что все сделает. После чего его отвёл на разговор врач. Доктор, не медля, сказал, что у девочки сердечная недостаточность в третьей стадии и что ей нужно новое сердце в течении полугода. На что старик Вебер просто упал на позади стоящий стул. К нему сразу подбежали медсёстры, но старик махнул рукой, ведь в его жизни это был не первый случай.

10. Глава

Было раннее утро третьего дня с момента трагедии. Эля не спала полночи, было трудно дышать, она боялась уснуть. С ней в больнице сидела мама, дремля на стуле возле кровати. Девочка думала о том, что надо ускорить отправку писем до одного письма в неделю, но Гриша ничего не должен знать.

«Так, напишу, что просто хочу больше писать ему. Точно, так и сделаю! Стоп, а что будет, когда через шесть недель письма перестанут приходить, а я, не дай Бог, буду не в состоянии написать новые? Что же делать?» – Эля мучительно смотрела в потолок и не знала, какое принять окончательное решение. Но ее раздумья прервал открывший дверь в палату отец, сходу сказавший:

– Элечка, у меня для тебя сюрприз! Хочешь угадать?

– Да, конечно, – с энтузиазмом кивнула девочка. – Я думаю, ты принёс мне сборник моих любимых кинодрам!

– Нет, милая, лучше! Угадай, кто тут у нас за дверью?!

На момент больное сердечко Эли приостановилось, и девочка побледнела, она думала, это Гриша, и её голос пропал.

Но в палату зашёл не менее значимый человек в ее жизни – пастор Алексей Андреевич.

Он тихо осветил грустной улыбкой все помещение, сказав:

– Привет, дорогая, ну как ты?

Элечка, еще находясь в небольшом шоке, ответила:

– Грех жаловаться, Алексей Андреевич.

Повернувшись к папе, Эля спросила:

– Папа, а кто еще должен приехать, скажи, пожалуйста, сразу, чтобы при следующем сюрпризе я не умерла раньше, чем надо!

– Прости, дочка, понимаю, что ты почувствовала, но мы еще смогли уговорить маму Насти Емельяновой, чтобы та ее отпустила. Так что она прилетит через пару дней, как оформит визу.

– Спасибо, пап!

– Конечно, девочка моя, что угодно!

– А можешь, пап, позвать деда на минутку?

– Конечно, без проблем, сейчас позову, он должен быть у дежурного врача в кабинете.

Отец поспешил за дедом, а мама всё ещё дремала на стуле возле кровати, ведь она так сильно устала, потому что, выйдя с самолёта, пошла сразу к дочке и просидела у неё всю ночь, принося то воды, то вызывая медсестру, когда дыхание девочки ухудшалось. Сама же девочка немного поговорила с пастором, поблагодарила за Библию и за то, что он приехал, рассказала, как сильно переживает за Гришу и за то, что больше его не увидит. Алексей Андреевич немного пустил слёз и сказал, что только молитва поможет Эле в решении её земных проблем. И главное – ни за что в жизни не переставать верить. Но девочка ответила, что главное для нее, чтобы поверил Гриша.

Тут в палату зашли доктор, дед и отец. Доктор попросил всех родных пройти к нему в кабинет. Дедушка разбудил маму Элечки, а пастор заботливо взял ее за руку и сказал: «Пойдёмте, у доктора есть к нам разговор».

Все вышли, кроме деда, и Эля сказала ему:

– Дедушка, прошу тебя, отправляй в неделю по письму.

– Как пожелаешь, милая.

Старик подошёл к внучке и нежно поцеловал ее в лоб.

– Какой ты колючий дед!

На что старик улыбнулся и сказал: «Мы скоро вернёмся, милая».

Все стояли возле огромного дубового стола: дед, отец, мама, пастор, сестра, брат, не хватало только подруги. Врач начал объяснять, что ситуация ухудшается, дыхание прерывается и в девочку вливают очень много вредных препаратов, начинаются осложнения и что такими темпами сокращается срок функциональности ее организма с полугода до трёх месяцев. Врач говорил, что ей нужен донор и срочно, на что семья сказала: Хорошо, мы готовы, пускай ищут донора, делайте операцию».

Врач предложил три донорских сердца, которые подходят по группе крови, он сказал, что девочке очень повезло, ведь обычно это редкость, обычно и одного не найдёшь, а тут сразу три. Алексей Андреевич предложил, чтобы привезли из армии мальчика, ведь для Эли это большая надежда, но его слова положили в дальний ящик.

Время шло, прошла неделя. Дедушка отправил письма, но оттого, что слишком был занят решением проблем внучки, доверился отделению почты и сказал, чтобы раз в неделю сами отправляли письма мальчику. Естественно, работники согласились, но из-за перегрузок на почте решили не заморачиваться и отправили все шесть писем сразу. Время шло, а сердечки не подходили одно за другим, девочка старела на глазах, уходил из глаз блеск, а из души уходила вера. Все было взаимосвязано. Когда прошла еще неделя и последнее сердце оказалось неподходящим для трансплантации Элечке, семейство Вебер потеряло веру в выздоровление девочки, все упорно молились, только старик постоянно на всех негодовал и ворчал:

– Лучше бы полезными делами занялись!

Он проклинал небо в тот момент, когда плоть и кровь Эли молили Бога с больничной койки о том, чтобы её любовь преодолела все и спасла мальчишку, который так далеко от неё. Прошла еще неделя, когда все семья опустила руки, а дух смирения пришёл в их души. Все понимали, что остаётся только довольствоваться тем временем, которое у них осталось. Сестричка девочки жалела, что так мало помогала Элечке по дому, что почти всю работу за неё делал этот больной человечек; братишка жалел, что так мало времени провёл с любимой сестрой, но вспоминал поездки по праздникам и постоянно говорил о том, как любил пение Элечки. Мама просто плакала, старея вместе с дочерью; папа жалел остальных, потому что не мог смириться с неотвратимостью происходящего. Старика одолевало двоякое чувство, что он теряет все, что любит, и что из его жизни уходит, возможно, самый талантливый человек, который был в музыкальной карьере. Даже лучшая подруга Эли стояла и жалела, что не так часто приезжала в гости, она с тоской в душе вспоминала старые истории из совместно проведённого времени. Пастор постоянно молился, и только Бог знал, что за раздумья посещали его святую голову.

В армии Гриша чуть не попал на губу, когда узнал, что принадлежащие ему письма лежат в штабе полка и штатный почтальон их читает, а узнал он это от писаря его роты, когда тот ходил на почту забрать военную газету для информационной доски. Гриша долго бегал за почтальоном вокруг деревянного стола, после чего разбил три вазы, забрал письма и в течении часа уже сидел у замполита своей роты. Там на него долго орали и угрожали губой и вступлением в наряд вне очереди, на что Гриша просто вышел из кабинета замполита хлопнув дверью. Когда Гриша более-менее пришёл в себя, он удивился, что перед ним сразу шесть писем: три распечатанных, а три работничек почты, похоже, не успел прочитать. Гриша собрался с духом и опять пошёл к замполиту, объяснив ситуацию и пояснив, что, мол, почтальон неправильно поступает, тем самым убедив замполита отменить наряды. Вечером у пацана наконец-то предстала возможность прочитать одно письмо. Перед тем, как прочитать, он заново заклеил все открытые конверты, чтобы почувствовать присутствие девочки.

Правда, он до сих пор не мог понять, почему писем так много. Открыв самое потрёпанное из них, Гриша снова почувствовал Элю и принялся читать – это был еще один красивый стих, который заставил больше задуматься мальчика о своём поведении. Элечка писала ему, что очень скучает и верит, что вскоре они встретятся. Писала, что не забыла и волнуется. Дочитав письмо до конца, Гриша решил вслух прочитать стих:

 
7.
 

Если в жизни потерял ты смысл

И надежде вдруг пришёл конец,

Я прошу тебя, не падай духом даже в мыслях,

Помни – уготовлен в небесах тебе венец!

Если ты отчаялся в бессилии,

Если ты споткнулся на пути –

Помни – Бог тебе прибавит силы,

Главное к Нему скорее обратись…

Он врачует сокрушённых сердцем,

Знает Он малейший вздох,

И Его любви достаточно, чтоб нам согреться,

Ты приди к Нему, если устал и изнемог…

Та любовь, что на Кресте – Нас излечила

И она надежду нам дала,

От Христа любви поднимем крылья –

Ведь она спасенье людям принесла!

Гриша как всегда сидел в полном блаженстве и хотел прочитать еще письмо, но почему-то остановил себя. Хотя желание было бешеное, но почему-то он думал, что еще не время. В Германии стояли тёплые летние деньки – середина июля. Девочка от духоты сходила с ума, да и не только она. Вся семейка Вебер не очень хорошо переносила такую погоду. На горизонте снова мелькнула удача и новое сердце поступило в больницу. Врач сказал, что, возможно, это подойдёт. Вся семья снова была на позитиве, и если бы не жара, они, скорее всего, бегали бы по больнице, как в казино, радуясь новому шансу. А Эля очень радовалась, что скоро приедет еще один ее близкий человек. Евгений Брониславович уже ехал на всех парах в больницу из аэропорта. Эля завела разговор о том, что как бы хотелось увидеть всех родных, но некоторых не хватало. Девочка очень долго рассказывала про бездомного Николая, говорила, что очень хотела бы, чтобы он прилетел. Эля не забыла сказать и про Гришу, потому что уже не могла сдерживаться – очень сильно она хотела его увидеть. Но семья не скрывала от девочки того факта, что вряд ли такое получится, потому что у Николая, скорее всего, нет заграничного паспорта, да у него и простого-то, наверное, нет; а Гриша в армии и, чтобы его привести, нужно нарушить закон – на что никто из них не подписывается. Элечке не нравилось слушать все эти отговорки, но она соглашалась с тем, что для ее родителей невозможно осуществить такие махинации. Эля даже рассказала историю о том, как Гриша спас бомжа Николая и перелил ему свою кровь. Время шло, приехал Евгений Брониславович, а сердце вновь не подошло, и семья Эли задумались о скором конце. У них был серьёзный разговор на тему, что делать дальше, но никаких значимых решений не находилось. Дед решил всем рассказать, что его жена умерла абсолютно от такой же болезни, которая и сейчас убивает Элю, на что отец просто вышел из палаты, а дед опустил голову вниз. Атмосфера стояла накалённая, но вдруг пастор сказал вслух:

– Вы как хотите, но мне надо уехать на пару-тройку дней.

Вернувшись к девочке, он сказал:

– Ты только меня дождись, понятно?

– Как скажете, Алексей Андреевич!

Пастор удалился, непонятно зачем взяв под руки деда. С предлогом, мол, нужна ваша помощь. Девочка очень забавлялась, смотря на эту картину. Ей даже удалось тихо рассмеяться.

А Гриша тем временем читал следующее письмо от девочки. Он плакал и улыбался, сидя на дряхлом дубовом пне где-то в лесах Калининграда. Эля писала так складно, разборчиво, грамотно, что мальчик не мог налюбоваться. Он смотрел и думал, как теперь Эле тяжело читать его письма. Но знаете, хоть писал он и неграмотно, но Эле нравилось, и когда на прошлой неделе от него пришло письмо, она снова зацвела, хоть и ненадолго. А вот Гриша не переставал светиться, когда читал письма Эли, вот и в этом был красивый стих:

 
6.
 

Как драгоценна человеческая жизнь…

Порой нам кажется, что жизнь земная бесконечна,

Не замечаем мы порой ее подвохов и кривизн,

Мы думаем, что быть нам здесь положено на вечность.

Мы не спешим ценить тот каждый миг,

Что нам Господь дарует безвозмездно.

А грех в своих пределах так велик,

Что кажется – бороться с ним уж бесполезно.

И знаю, пользы нет ни в чем,

Что не содержит правильного смысла,

А смысл в Боге, и он заключается лишь в том,

Что Божья благодать над пропастью греха повисла.

И может, ищешь смысл ты не там,

И может, кажется, что жизнь – лишь суета, лишь ветер…

Но знаю я распятого Христа,

Я знаю, что за каждый грех твой Он ответил.

Ты думаешь, что смысла в жизни нет?

Ты думаешь, что поиски его не нужны?

Но лишь Господь направит Свой чудесный свет,

Лишь Он поможет осознать, что ты грехом простужен.

Но Лекарь есть и есть надежда,

Есть в мире и любовь, спасенье есть!

Поверь в Христа – и Он Свои наденет на тебя одежды,

Он сделает тебя Своим дитём, а быть дитём Его – большая честь!

После прочтения этого стиха Грише захотелось больше жить для того, чтобы помогать людям и всю следующую неделю он помогал сослуживцам во всем, о чем бы его ни попросили. За одного парня перевалил дрова в палатку, другому помог решить проблемы с документами. Одному помог советом, другому дал из накопленных сбережений. Гриша понимал, что, была бы рядом Эля, все это он бы делал гораздо лучше и с БОЛЬШИМ рвением. А Эля сидела на кровати, когда ей сказали, что пастор улетел в Москву, а зачем, никто не знает. Эля расстроилась, но чувствовала, что она его ещё увидит.

После очередной бессонной ночи девочка сидела и плакала; она всю ночь думала о том, что больше никогда не увидит Гришу.

«Как же так, я же обещала дождаться его, и что получается, нарушу слово?» – Эля долго молилась за то, чтобы Бог просто дал дожить ей до дня, когда она снова увидит Гришу. Девочка уже потеряла надежду на выздоровление, также как и ее близкие. Она поняла, что на всё воля Господа, и что если Он заберет её жизнь – значит, это Его великий план. И остаётся молиться за единственное дорогое, что у нее осталось – это о встрече со своей любовью. В письмах почему-то Гриша не спросил, почему Эля отправила ему сразу так много, а теперь и не пишет вовсе.

Было время обеда в армии, когда Гриша читал очередное письмо от любимой и ему сказали, что ждут его на КПП. Он ответил:

– Сейчас, только стих дочитаю.

Мальчик читал каждую строчку снова и снова, но не мог сосредоточиться – ему казалось, что что-то случилось. Но, собравшись с мыслями, он прочитал, а строки были таковы:

 
5.
 

Я научусь любить, когда отвергну сам себя,

Я научусь любить, когда последую Христа примеру,

Я научусь любить, когда поверю, что Христос, скорбя,

Страдал там на кресте, открыв спасенья двери.

Мне тяжело порой любить,

Мне тяжело порой смиряться,

Но я стремлюсь на Иисуса походить,

Стремлюсь как Он любить и пред Отцом склоняться.

Ты знаешь, может, и любовь утратила свой смысл

В том мире, где все тленно, все греховно;

И может, твой порок огромным полотном навис –

Он не даёт увидеть то, на что любовь Христа способна.

Мне не понять и мне не пережить

Мучения Христа, Его страданья,

Но Он там, на кресте, однажды научил меня любить,

Он показал пример любви, Он показал пример для подражанья.

И не хочу теперь забыть

Ту милость и любовь, что Божий Сын явил однажды.

Я лишь хочу по-настоящему любить,

Хочу Христа отныне жаждать!

Христос страдал за каждый мира грех,

Он истязуем был, изранен, был наказан,

Ведь Он хотел спасти от боли всех,

И путь Его давно уж был предсказан…

Пойми, что смысл жизни заключается не в том,

Чтобы иметь богатство, славу и признанье,

А в том, что грех однажды побежден Христом,

В Его любви, в Его страданьи…

От этих строк на щеках мальчика, как и всегда, были слезы, восторг и благодать. Когда он разобрался в строках и смог собраться и прочитать стихи, ему стало легче и показалось на момент, что все будет хорошо.