Гости вошли в комнату и направили лучи в сторону Олега. Свет ослепил его и заставил зажмуриться и отвернуться.
– Это он? – голос спросившего звучал молодо и звонко.
– Угу! – глухо промычал в ответ второй человек.
– Красавчик! – восхитился чему-то один из визитеров.
– Хе – хе! – захихикали в ответ.
Голос и усмешка показались знакомыми.
– Светлана? – позвал Олег, поднимая голову и пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь за ярким светом.
Но гости промолчали, потушили фонарики и поспешно удалились, хлопнув дверью.
– Эй! – закричал им вслед узник, – Эй! Не бросайте меня! Я в туалет хочу!
Но за дверью раздался лишь смех, заглушивший шаги, и стихший лишь тогда, когда закрылась еще одна внешняя дверь.
Олег снова остался в одиночестве, в темноте и в гнетущей тишине.
11.
После ухода визитеров некоторое время Олег пытался порвать путы путем напряжения конечностей или их подергивания. Но все, чего он добился: это только того, что получил на руках и ногах ссадины и потертости от веревок, которые теперь неприятно щипало и саднило.
В отсутствие зрительной нагрузки все чувства обострились, и особенно усилился слух. Олегу казалось, что он слышит сотни разных звуков вокруг: как где-то за стеной журчит вода, как жужжит какое-то насекомое, как стучит его собственное сердце. Ему слышались шуршание и скрежет, пощелкивания и прочие звуки и он не мог понять, действительно ли он все это слышит, или причина в галлюцинациях.
Мочевой пузырь острой болью давал знать, что ему пора освободиться от содержимого. Но в то же время и все острее ощущалась жажда. Давно не видевший пищи желудок неприятно ныл.
Все эти мелкие неприятности мешали связно думать, да и думать особо-то было не о чем. Думать о «плохом» не хотелось – Олег не любил расстраиваться впустую. «Если ты можешь исправить ситуацию – расстраиваться не зачем – надо действовать, а если ситуацию исправить не в твоих силах – расстраиваться тоже глупо – этим делу не поможешь!» – Это была его любимая поговорка. Но и хорошего ожидать вряд ли приходилось. Если это и была шутка – то шутка плохая, и явно зашедшая уже слишком далеко.
В какой-то момент молодому человеку захотелось просто сделать под собой лужу и не терпеть больше эту боль в животе, но останавливала надежда, что если, вдруг, это все-таки розыгрыш, то когда веселые шутники с улыбками и смехом ввалятся сюда, то найдут его в неприглядном виде, и будет стыдно и неприятно. Так что Олег терпел из последних сил. И все мысли постепенно сосредоточились только на том, как бы не обдуться.
Наконец, снова послышались отчетливые звуки, говорившие о том, что к нему идут. Что бы они предвещали, Олег радовался им, так как они несли надежду и перемены, и можно было бы сказать этим шутникам все, что они заслуживали.
В открывшуюся дверь ввалилось неожиданно много посетителей. Человек пять или шесть, все одетые в странные балахоны. Через секунду вспыхнул ослепительно яркий свет, заставивший Олега снова зажмуриться и отвернуться. Когда зрение пришло в норму, и юноша смог открыть глаза и осмотреться, он обнаружил себя лежащим на круглом столе в окружении группы людей одетых в одинаковые темно синие балахоны с капюшонами. Лица закрывали белые маски с прорезями для глаз. В руках у каждого было по бокалу с какой-то жидкостью.
Комната оказалась совершенно круглой. Вдоль стены тянулись длинные полки, на которых были расставлены свечи. Один из людей в балахоне прошелся по кругу и зажег огонь. После чего свет ламп плавно угас. Остался лишь полумрак и пляшущие на стенах силуэты. Тем временем люди распределились вокруг Олега и замерли, выжидающе повернув головы ко входу.
Неожиданные догадки вспыхнули в мозгу: «Сектанты? Сатанисты?». От таких мыслей по телу побежал холодок, и порыв гнева и требования отпустить его в ту же секунду комом застряли в горле. Страшная догадка о том, зачем этим людям человек, привязанный к круглому столу в центре комнаты, пронзила мозг молодого человека. В горле пересохло. Тело напряглось и сжалось от страха и начинающейся паники.
Прошло около минуты, и в помещение вошел еще один человек и встал в ногах у Олега. Он был заметно выше всех остальных. Олег чувствовал, как взгляд вошедшего сверлит его и прощупывает. Внезапно этот человек вскинул руки вверх и в стороны и громким, срывающимся на визг голосом закричал:
– Друзья мои! Дети Всевышнего! Мы собрались здесь, чтобы искупить наши грехи! И кровью смыть позор! Причаститься к силе хозяина нашего! И сразить врагов наших! Аминь!
– Аминь! – оглушающе грохнули в ответ окружавшие Олега люди, и немного приподняв маски, пригубили из бокалов.
Сердце Олега забилось с бешеной скоростью, готовое разорваться от страха. Ему теперь стало по-настоящему страшно. Этот страх навеивал дрожащий голос высокого человека. Он растягивал слова, делал большие паузы и все больше впадал в экзальтацию. Он явно не шутил. Он гневно ругал существующий мир и людей, распаляясь с каждой минутой, тряся руками и дергаясь всем телом. Через некоторое время он начал нести совсем уже не связанную околесицу, но громогласное «Аминь!» регулярно оглушало Олега.
Похоже, присутствующие уже не слушали оратора и тоже впали в состояние какого-то транса. Бокалы опустели и стояли теперь на полках вдоль стен между свечей, и люди опустив руки раскачивались из стороны в сторону издавая монотонные звуки слившиеся в протяжное «Оооооооом-м-м-м-м!»
12.
Ритуал продолжался.
Высокий быстрым ловким движением сдернул с Олега белую простынь, заколыхавшуюся и с шуршанием упавшую на пол. Оставшись голым перед этими незнакомыми людьми, Олег почувствовал холод и стыд, смешанный со страхом. Накатило осознание того, что теперь-то уже ничего хорошего точно ждать не придется. Его явно не отвяжут и не отпустят, похлопывая по плечу и виновато улыбаясь. Пришло предчувствие близких страданий и боли. Во рту пересохло, и появился какой-то металлический привкус. Накатила тошнота и по телу побежали мурашки, опережая волну дрожи, прокатившейся по конечностям. Широко открыв глаза Олег, затаив дыхание, смотрел на фигуру человека возвышающегося у его ног. На фоне двери человек в балахоне смотрелся черным силуэтом и лишь глаза безумно сверкали отраженным светом свечей.
Олег не мог оторвать взгляда от этого блеска. Ему хотелось думать, что если смотреть в эти глаза не отрываясь, то, как и в случае с собаками, человек не сделает ему ничего плохого. Олегу вспомнилось, что с собаками кажется такой номер проходит. Тут уверенности не было совсем, но каждый миг, пока Олег всматривался в мерцающий блеск, казался ему целой вечностью.
Но вдруг что-то ледяное коснулось ноги Олега, и юноша вскрикнул от неожиданности, отвел взгляд вниз и понял, что это высокий обхватил рукой обнаженную щиколотку.
– Не надо! – умоляющим тоном прохрипел Олег, его голос сел и казался ему самому бесконечно чужим.
– Заткнись! – Прорычал темный силуэт, – Или тебе заткнут рот кляпом! Хотя очень скоро ты и так навсегда заткнешься!
Верзила дико расхохотался. Кто-то из присутствующих тоже мерзко подхихикнул.
А затем началось то, самое страшное, чего Олег боялся последние несколько минут, или секунд, или часов… Время для него сейчас шло совершенно иначе и потеряло привычные очертания.
Глава секты обогнул стол и приблизился к лицу Олега. Затем юноша увидел, как к его глазам приближается большой искривленный нож. В комнате наступила полнейшая тишина, нарушаемая только шуршанием одежды и тяжелым дыханием участников этой адской церемонии. Нож застыл в нескольких сантиметрах от лица, и Олег отчетливо видел блестящую кромку и дрожащий кончик остро заточенного лезвия. Сейчас все внимание молодого человека сосредоточилось на этом маленьком кусочке холодного мертвого опасного металла.
Сектанты опять затянули какую-то мантру и сердце привязанной к столу жертвы забилось как птичка в клетке, грозя взорваться.
– Нет! Нет! Ну пожалуйста! – чуть не плача, простонал Олег чуть не плача.
– Да! Да, дорогой! – услышал он в ответ басовитый хриплый рокочущий голос, – Мы приносим твою жизнь в дар! Во имя нашего отца! И нашего господина!…
Олег увидел, как нож резко взметнулся вверх, выходя из фокуса – высокий сектант сделал замах, собираясь вонзить нож в беспомощную жертву.
–НЕ-Е-Е-Е-Т!!! – Изо всех сил закричал Олег, и заметался на столе, напрягаясь и выгибаясь.
От напряжения и страха, Олега вдруг прорвало, мочевой пузырь не выдержал, и тугая горячая струя захлестала во все стороны, извиваясь вместе с конвульсиями извивающегося на столе Олега, обливая всех присутствующих, стоящих неподалеку. Сектанты отпрянули, брезгливо отряхиваясь. Больше всех досталось стоящему рядом с Олегом и склонившимся над ним Верзилой.
Ругаясь матом, сектант выронил нож, и тоже отпрянул от алтаря, сбивая с ног стоящих сзади. Нож противно звякнул об пол и отлетел в сторону.
– Да ты охренел! – возмущенно и одновременно растерянно произнес Жрец. – Ты что Блядь натворил, урод? Ты нам тут все обоссал! Ты – козел вонючий!
Верзила хотел было броситься к Олегу и избить его, но увидел, что тот весь в каплях желтой жидкости, остановился, вздрогнул и брезгливо поморщился.
– Говнюк! Зассанец! – снова выругался высокий, затем он повернулся к сектантам и приказал: – Принесите воды, и пусть он тут все уберет и помоется. Я с ним потом закончу! И убедитесь, что он в следующий раз не обосрется!
Высокий выскочил из комнаты, балахон развевался за ним как черный флаг. Остальные засуетились перешептываясь. Часть сектантов покинула помещение. Олега развязали и приказали встать. Олег стоял на холодном полу, переминаясь с ноги на ногу и растирая запястья, на которых виднелись ссадины от пут.
Наконец перед ним поставили ведро с водой и бросили тряпку, в которой Олег узнал свою футболку. Оставив одного наблюдателя, сектанты ушли наверх.
13.
Олег вытерся сам, вымыл стол, на котором лежал и приступил к мытью полов. Несколько минут он дрожащими руками тер, мыл пол и выжимал тряпку. Иногда он бросал короткие взгляды на оставшегося охранника.
Паренек с виду выглядел юным, худым и хиленьким. Похоже, что он в секте был новичком и занимал самое низкое положение. Именно поэтому, его и оставили тут приглядывать, пока сами они ушли наверх – развлекаться, судя по доносившимся сверху шуму, музыке и смеху. Пареньку тоже хотелось развлекаться. Он стоял у двери и то и дело посматривал наверх, прислушиваясь к происходящему там. Он все меньше, обращал внимания на голого человека, занимающегося собиранием мочи и мытьем пола. В те моменты, когда он смотрел на Олега, лицо кривилось в брезгливой гримасе.
В один момент охранник так заслушался, что почти на минуту оставил жертву без внимания. Олег понял, что это шанс! Мысль вспышкой вспыхнула в мозгу и, поддавшись импульсу, не раздумывая, юноша поднялся, и бесшумно подкравшись на босых ногах, набросил сектанту мокрую тряпку на шею и стал душить. Паренек только успел вскрикнуть и схватиться тонкими пальцами в тряпку. Он хрипел и брыкался, но шум наверху маскировал от участников веселья все признаки борьбы внизу. Вскоре человек в капюшоне обмяк, его голова склонилась на грудь, а руки обвисли. Для верности подождав еще минуту, вдруг сектант притворяется, Олег разжал руки, и тело мешком свалилось на пол.
Олег быстро снял плащ, обувь и брюки с мертвеца, но узкие туфли оказались малы, а джинсы, карманы которых оказались пустыми, не налезли даже на бедра. Поэтому завернувшись лишь в плащ и накинув капюшон, молодой человек бросился по лестнице вверх, вон из ненавистного подвала. Однако у двери он притормозил и, отдышавшись, тихонько приоткрыл створку. В уши ударила громкая музыка – какой-то тяжелый рок. Барабаны бухали басами, сотрясая стены, и нестройный хор пьяно подпевал что-то неразборчивое, казалось что даже и не на русском языке.
Радуясь удаче, все еще не веря в чудо, Олег мышью на носочках, хоть опасности быть услышанным и не было, прошмыгнул вдоль коридора, мимо гостиной в сторону кухни и выхода. Замок изнутри открывался простым поворотом ручки, никаких ключей. Открывая дверь, Олег заметил, что в кухне кто-то ходит, тень двинулась в его сторону, но ему уже было все равно, и не теряя времени он выскользнул на улицу. Грохот музыки скрыл щелчок закрывающейся двери, и свобода ударила в голову прохладной свежестью осенней ночи и тишиной.
Каким сладким и пьянящим был чистый лесной воздух, после душного затхлого подвала. Беглец вдохнул полной грудью, и закружилась голова. Сердце билось от адреналина и предвкушения свободы, от которой отделяла лишь маленькая дверца в воротах, в нескольких шагах справа.
Ночной фонарь, едва покачиваясь на легком ветерке, освещая ряд дорогущих машин стоящих во дворе под окнами усадьбы. Беглеца могли заметить, но кто успеет что-то предпринять за то время, что нужно, чтобы пробежать эти пять-семь метров? Олег вдохнул, выдохнул… и ринулся к калитке самым коротким путем. Отодвинул засов, открыл дверцу. Проржавевшие за лето петли предательски скрипнули, но дело было уже сделано: в воротах открылся черный проем, Олег перепрыгнул нижний край ворот и помчался по грунтовой дороге в темноту, удаляясь от страшного места.
14.
Довольно быстро Олег обнаружил, что быстро бежать не получается. Камешки, веточки, шишки и другие мелкие предметы, в избытке валяющиеся под ногами и невидимые в темноте, больно кололи ноги. После недолгого размышления пришла в голову мысль сделать обмотки из плаща – других материалов все равно не было. Олег, прикусив зубами край ткани, оторвал две полоски в нижней части. Затем он сложил ткань в несколько раз, чтобы сделать подошву, и примотал конструкцию к ступням оставшейся частью каждой полоски. Получилось нечто похожее на мягкие тапочки. Идти стало немного легче, и молодой человек прибавил скорости.
Однако он понимал, что скоро его хватятся, и то расстояние, что он уже преодолел, машина пролетит за считанные минуты, если не секунды. Надо было прятаться. И прятаться срочно! Олег прошел еще некоторое время, всматриваясь в черноту кустов и деревьев идущих по сторонам дороги. Наконец, он плюнул на все, и, не взирая на страх и опасность разодрать ноги и голое тело о колючки и сучки полез в кусты.
Он вытягивал перед собой руки, отодвигая ветки, и шел очень медленно, на ощупь. Ветки под ногами с хрустом ломались, а земля напитанная влагой осенними дождями чавкала. Но не смотря на все предосторожности вскоре руки и ноги были иссечены и исколоты, а обмотки размотались и начали сползать. Отойдя от дороги на несколько десятков шагов, Олег наткнулся на разлапистую ель, больно укололся, но уже уставший расстраиваться, просто опустился на колени, приподнял нижние ветки и заполз в мягкую хвою, устилавшую пространство вокруг дерева. Прислонившись к стволу и немного поерзав в поиске наиболее удобного положения между корней, Олег замер и закрыл глаза.
Было холодно. Как ни старался он завернуться в плащ, но тонкая синтетическая ткань не согревала. Она лишь защищала от ветра и дождя, но там где она соприкасалась с голым телом, холод пробирал со страшной силой. Олег сжался в комок, подтянув колени к голове и натянув плащ поверх всего. Он дрожал и стучал зубами.
Внезапно со стороны дороги послышался шум и, притаившийся под деревом человек открыл глаза, с вновь навалившимся страхом всматриваясь в черноту ночи. Промчался автомобиль, ревя форсированным мотором и сверкая фарами. Их отблески пробивались сквозь просветы в ветках ели. Но вскоре машина удалилась, и стало тише. Но, постепенно, стали слышаться голоса и мерный рокот тихо работающего двигателя. Опять заплясали всполохи света. На этот раз огней было больше.
Затаив дыхание и боясь пошевелиться, Олег прислушивался и наблюдал. За ним отправили целую поисковую экспедицию. Кто-то, по всей видимости, решил проверить всю дорогу и умчался вперед на чем-то быстром, а остальные методично прочесывали пространство вдоль дороги. По полотну ехал джип с фарами-прожекторами, в установленных сверху дугах и освещал пространство впереди и по бокам машины. А по сторонам от него. несколько заглубившись в лес, шли люди с фонариками.
На той стороне дороге, где прятался Олег, шло двое. На счастье Олега, эти люди не очень-то жаждали глубоко уходить в дебри темного мокрого неприветливого осеннего леса. Они шли в пределах видимости друг друга, освещая себе землю под ногами, чтобы не оступиться, не запутаться в корнях и ветках или не врезаться в какой-нибудь пень. Лучи фонарей хаотично скакали по деревьям и земле. Заниматься поисками они и не умели, и не очень-то хотели. Им было страшно и неприятно находиться тут, и они то и дело переговаривались и подбадривая друг друга. Поэтому никто не замети следы, уводящие от дороги в лес, благо скрыть четкие следы босых ног помогли обмотки, и вода, а само присутствие Олега скрывало большое дерево.
Когда погоня прошла мимо, и все стихло, Олег осознал, что больше не чувствует холода. Так подействовал адреналин. Но мозг уже устал бояться, а тело отказывалось реагировать. Так что вскоре молодой человек впал в некое состояние транса, размышляя о том, как ему завтра в одном плаще, почти голым, без денег добираться до Москвы. Но и эти мысли лишь ненадолго заняли сознание – вскоре организм сдался и забылся сном.
15.
Туман. Это первое что увидел Олег, открыв глаза. Туман стелился над землей, скрывая очертания деревьев и придавая редкому, как оказалось в утреннем свете, подлеску сказочно-тревожные очертания. Ветви ели, с рассветом оказались весьма посредственным убежищем, так как были очень редкими, и на свету не скрывали ни Олега от посторонних глаз, ни окружающий мир от Олега.
Руки и ноги так задеревенели, что казалось, что все тело смерзлось в один ком. Мочевой пузырь снова требовал внимания, но прошло несколько минут, пока Олег смог подняться, с трудом распрямляя затекшие конечности. Сходив по нужде, Олег осознал, что во рту пересохло и его мучает жажда. Воды вокруг не было. Но туман и раннее утро покрыли еще не облетевшие листья и траву росой. Пришлось буквально по капле слизывать влагу, хотя такой способ напиться являлся не самым лучшим: руки и ноги были уже мокрыми от росы, но жажда так и продолжала давать о себе знать. Также беспокоили и неприятно пощипывающие ссадины и порезы, полученные ночью.
Чтобы согреться, надо было двигаться. И надо было убираться отсюда подальше. Олег перемотал уже практически свалившиеся грязные мокрые обмотки и попытался набить в подошвы травы и листьев, чтобы хоть как-то обезопасить ноги от сучков и веток. Затем он осторожно тронулся в путь: вдоль дороги, но прячась за кустами и держась на расстоянии. Благодаря обмоткам и тому, что теперь он ясно видел куда можно ставить ноги, движение ускорилось. Олег также благодарил судьбу за то, что уже прошел сезон комаров и они не кусали его голое, едва прикрытое плащиком, тело.
Однажды беглец набрел на маленькую полянку каких-то ягод. Красные и сочные они манили. Но, не разбираясь в том, съедобные они или нет, он не стал рисковать, и прошел мимо. И даже голод, резко взбунтовавшийся и давший знать о себе бурлением в животе, не заставил юношу рискнуть. Люди могут жить без еды долго. Это Олег знал точно и не поддался искушению. Также иногда встречались грибы, и среди них даже те, в съедобности которых Олег был уверен на сто процентов: подберезовики и подосиновики. Но готовить их было не в чем, так что и грибы остались расти в лесу.
Постепенно голод стал привычным и сошел на нет. А вот жажда все усиливалась и усиливалась. Взошло Солнце, и рассеявшиеся облака открыли землю для его лучей. Стало гораздо теплее, но полностью испарилась роса. Но голод и жажда – все это было мелочи! «Маленькие неприятности не должны мешать большому удовольствию!» – сказал кто-то, и Олег считал, что то, что он сейчас живой идет по лесу – после вчерашнего приключения – это ОГРОМНОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ! Он искренне радовался ясному небу и даже улыбался время от времени.