Темное княжество

Теперь все нити управления огромными землями находились в одних руках, в одной голове, находившейся прямо сейчас перед Ладо.

Князь подошел к пню Великого древа в центре и кивнул стоящему рядом волхву. Тот с поклоном подошел и принял из рук дружинника упитанного петуха.

– Благодарю, Великий князь! – сказал волхв. – Какому богу ты хочешь посвятить эту жертву?

Князь осмотрел молчаливых истуканов и ткнул костлявым пальцем в самую женственную и тонкую статую – богиню судьбы Маошь. А затем повернулся к выстроившимся в ряд ученикам волхвов, к которым в самый последний момент успел примкнуть Ладо.

Он был задумчив и мрачен.

– Я буду краток. Вас ждет непростая жизнь. В отличие от ваших отцов и дедов, которые последние сто лет жили в праздности и покое, на вашу долю выпадут невероятные испытания и трудности.

Ученики беспокойно переглянулись. Лишь староста Богдан стоял, гордо задрав голову.

«Он наверно думает, как уже получает награду и спасает все княжество от опасности», – с усмешкой подумал Ладо.

– Вы сами знаете, что последние годы наши леса, поля и деревни наводнили порождения Хаоса. Они убивают людей, заставляют их сидеть по домам, крадут припасы. В чем причина – проклятие богов, происки махейских магов или что- то еще? Волхвы не дали мне никакого внятного объяснения.

Он недовольно покосился в сторону Верховного волхва, но на лице того не дрогнул ни единый мускул.

– Тем не менее, мы должны бороться с Хаосом. И никто не может сделать это лучше, чем вы, наделенные богами даром волхования. Вашим Испытанием в этот раз будет следующее: убить и принести мне голову чудища. Каждый из вас спасет одну деревню, прежде чем получит от меня грамоту волхва.

Ладо посмотрел на остальных, и увидел, что остальные ученики испуганно переглядываются. Даже староста Богдан слегка побледнел.

– Да помогут вам боги.

Он кивнул Верховному волхву и быстрым шагом вышел из Хоргара. За ним вереницей вышли дружинники.

Верховный волхв выступил в центр и развернул пергамент.

– Тот, кого я называю – делает шаг вперед. Тихомир!

Вперед вышел молчаливый бородатый парень.

– Ты отправишься в степь и изловишь там летавицу.

Тихомир кивнул и шагнул обратно в строй.

– Богдан!

Староста задрал подбородок и выступил вперед.

– Ты отправишься выслеживать оплетивца в лесу за рекой.

Богдан испуганно сглотнул, и спесь сошла с его лица.

Верховный волхв раздал остальным ученикам задания, которые оказались вполне сносными – кому- то достался ырка, кому- то вытьянка, кому- то простые богинки. Все это была нечисть средней руки, которая отлично умела вредить простым людям, но против волховства имела мало шансов.

– Ладо! – назвал Верховный волхв последнее имя, даже не подняв глаза от пергамента.

Ладо сделал шаг вперед.

– Ты отправишься на северную границу. И принесешь Великому князю голову Карачуна.

В храме повисла звенящая тишина.

– Карачуна? – переспросил Ладо. – Я правильно понял, Карачуна – духа смерти, холода и мрака, уничтожающего все живое?

– Да, ты все услышал правильно, – сквозь зубы процедил Верховный. – Не отнимай мое время.

Ладо растерянно молчал, не находя слов. Они же толкают его на верную смерть… Карачун не под силу даже Наставнику. Зачем они так поступают?

Глубочайшая обида затопила сердце парня. К этому чувству он привык с малых лет, но сейчас он ощутил, что сосуд уже переполнен, и гнев переливается через край.

– Ты отказываешься выполнить свой долг? – отчеканил Верховный.

И неожиданно для себя и окружающих Ладо захохотал во весь голос.

Вот теперь Верховный не удержался и удивленно поднял глаза.

– Я понял! Вы тут все сговорились против меня.

Ладо на мгновение замер, пытаясь осознать зреющее в нем решение, сдержаться, но было уже поздно. Обида и горечь, копившиеся годами, уже прорвали плотину.

– Никто из вас не знает, что такое голод! Не знает, каково это – спать под холодным дождем, когда суставы разбухают от сырости! Каково это – быть хуже последней собаки, которую везде шпыняют! Вы родились в сытости и тепле, с молоком таким же жирным, как ваши бока. И только поэтому вы считаете себя лучше меня. Настолько лучше, что готовы скормить Карачуну, лишь бы избавиться от грязного смерда, портящего ваш чистый воздух! Но вы ничем этого не заслужили! И я не собираюсь вам подыгрывать.

Под изумленные взгляды товарищей, с которыми он провел бок о бок всю свою сознательную жизнь, Ладо сорвал с себя ученическую накидку и швырнул под ноги Верховному.

В этот момент ему показалось, что в глазах Верховного промелькнуло что- то похожее на удивление, но он тут поднял руку, направив разжатые пальцы в сторону бунтовщика и коротко выдохнул:

– В темницу.

С пальцев Верховного сорвалась еле заметная синяя вспышка. Ладо почувствовал, как жгучий холод разливается по каждой частичке тела, заползает под кожу и парализует мышцы. Он дернулся к выходу, но лишь потерял равновесие и рухнул лицом вниз. На дубовые доски закапала кровь из разбитого носа.

Сильные руки дружинников оторвали его от земли и понесли к выходу. Ладо успел ухватить несколько сочувственных взглядов и один насмешливый – Богдана.

Верховный волхв кивнул подождал, пока стихнут шаги, и как ни в чем не бывало обратился к ученикам:

– Теперь вам разрешено вырезать себе амулеты, и я оживотворю их. К закату принесите мне заготовки, а рядовичи подготовят коней и припасы. А сейчас – помолимся Солнцеликому Хорасу.

СВИТОК ВТОРОЙ

Полемарх Титос с тоской оглядел заваленные обугленными трупами рабов- илотов склоны горы. У него почти не осталось ресурсов, чтобы сдерживать гекатонхейра. Еще немного, и мерзкое существо проломит оборону и вопьется всеми пятьюдесятью головами и сотнями рук в ослепительно пылающий голубой шар в центре Наоса, с причмокиванием высасывая его до последней капли.

Титос вздохнул и жестом руки направил последний отряд бойцов навстречу монстру, который все еще не дошел до цели лишь потому, что оскальзывался на узком горном перевале, заваленном снегом и телами убитых.

Как же несправедливо все складывается! Когда Совет архонтов отправлял его четыре года назад сюда, на дальнюю заставу, это было идеальное место, чтобы спокойно отсидеться и вернуться героем. Несешь службу на страже полиса, терпишь лишения… Титос уже начал набрасывать предвыборную речь и перед сном грезил о том, как обставит свой дом с доступом к Пятому уровню Архэ.

Но как назло, незадолго до завершения его срока, спокойствие покинуло этот мир. Все чаще с разных концов Союза стали приходить вести о нападениях нечисти. Архонты всегда знали о гигантских подземных городах, оставшихся от Древних, но не лезли туда. Врата Эреба всегда были запечатанными, и столетиями не беспокоили граждан. До того момента, как Титос заступил на службу!

Сегодня утром на горный пик взобрался гекатонхейр. Надо признаться, Титос ощутил холодок внутри, когда увидел карабкающуюся по отвесной скале многорукую и многоголовую тварь. Он прекрасно знал, что именно манит этих существ: ослепительно пылающий Наос за спиной Титоса.

Там, на самой вершине горы, протыкающей облака, стояло циклопическое сооружение, в центре которого ослепительно пылал голубой сгусток энергии. Вокруг него с огромной скоростью вращались кольца из архэупорного металла, такие огромные, что в них могла бы поместиться главная площадь полиса.

Титос окинул взглядом соседние вершины, с которых также сверкали голубые огни, а на некоторых еще только кипела работа по постройке Наосов. Иногда со скалы срывался очередной безымянный илот- рабочий, но кто их, в конце концов, считает?

Именно к этим огням тянулась любая нежить. Наосы – настоящее чудо магической инженерии, концентрирующие энергию Архэ в сверхплотные поля. Именно благодаря таким установкам, раскинутым по каждому пику Длинных гор, возможна жизнь в полисах Махейского союза. Здесь нет места, чтобы засеять пашню, посадить сад или выгулять скот, нет озер, полных рыбой, нет никаких ресурсов, кроме камня.

Но сильному магу все это и не нужно. Он может повелевать материей, создавать вещи буквально из ничего, возводить здания и управлять временем, заставляя растения в теплицах плодоносить буквально каждый час. Единственное, что для этого нужно – мощное поле Архэ.

Как следствие – вся экономика и производство зависят от мощности этого поля. Чем больше Наосов – тем больше можно применить заклинаний, тем больше сотворить вещей. Поэтому стройки идут непрерывно, насколько это позволяет количество рабов.

Кстати, о рабах. Титос посмотрел, как гекатонхейр превращает в кровавое месиво последних его рабов и с грустью вздохнул, мечтая о скорейшем получении Пятого уровня. С Пятым он точно бы разобрался с этой тварью, а сейчас… сейчас придется драпать.

Или все- таки попробовать? Потеря Наоса очень плохо скажется на его шансах выиграть выборы. Энергии и так не очень много – для ее экономии и существует система Уровней. Чем выше уровень – тем больше Архэ тебе разрешено забирать из общего поля. А значит, ты богаче, красивее и авторитетнее. Потеря любого Наоса снижает мощность Архэ, из- за чего маги могут меньше творить, меньше работать, создавать меньше товаров для торговли. А это ОЧЕНЬ плохо сказывается на голосах избирателей. Ему никак нельзя терять этот чертов Наос!

Гекатонхейр схватил последнего илота и разорвал его на части одновременно десятком своих челюстей. Перед смертью, как это обычно бывает, с илота спала Печать Повиновения, и он осознал весь ужас своего положения, но было уже слишком поздно.

Чудовище, оскальзываясь в крови, направилось прямиком к Наосу. Во всей сотне его глаз засветилось радостное предвкушение трапезы. Вкусная, сочная Архэ… ммм, мечта любого уважающего себя порождения Хаоса…

Титос обреченно вздохнул, потряс руками и двинулся навстречу чудищу. Чего только не сделаешь ради долбанных голосов. Даже героем станешь.

Помощи ждать было неоткуда – главной проблемой государства магов всегда являлась крайняя малочисленность и хронический недостаток бойцов. К сожалению, все в этом мире имеет светлую и темную сторону – владение магией оборачивалось тем, что сверхмощные потоки Архэ угнетали репродуктивные функции. Вдобавок, способность к магии передавалась лишь по принципу полнокровия – когда и отец, и мать сами были магами. Столетиями мудрецы из Академии бились над этим вопросом, но так и не нашли решения. А ведь будь их хоть немного побольше, махейцы могли бы захватить весь мир…

Да, они жили долго, да, в достатке и роскоши, но родить ребенка было невероятной удачей. Если бы не Печать Повиновения, позволившая обратить в рабство сотни тысяч илотов – от их народа уже давно бы ничего не осталось… Темное княжество перебило бы всех до последнего, несмотря на огромную разницу в магической науке.

Полемарх Титос решил не мудрить и действовать как можно проще: раз ему не по силам убить гекатонхейра, то надо призвать на помощь… нет, не богов, а силу притяжения. В Махейском союзе уже давно не верили в богов и эти пережитки прошлого. Наука и магия – вот два столпа прогресса.

Поэтому Титос посильнее уперся ногами в каменистую землю, выставил ладони вперед и сконцентрировался на Печати Вихря.

Заклинание было мощным, но совсем не точечным по воздействию. Вокруг Титоса поднялся вихрь огромной силы, разгоняющийся все сильнее и сильнее. Если бы рядом оставались илоты, их бы разметало по всем Длинным горам. Поэтому Титос решил подарить им достойную смерть в бою вместо такой нелепицы и направил всех до единого на гекатонхейра. К тому же, они заставили чудище немного утомиться.

Пока Титос восторгался своей гуманностью и рациональным подходом к ресурсу, вихрь набрал огромную скорость, вобрав в себя крупные булыжники и песок. Пора. Титос наложил на себя Печать Защиты и направил вихрь вперед по горному перевалу. Об его защиту ударилось несколько крупных камней, но он даже не почувствовал.

Титос отряхнул руки и расслабился, наблюдая, как вихрь накрывает гекатонхейра с головой. Ветер такой мощи сбросит его вниз к подножию горы. Да, тварь скорее всего вернется, но это будет к завтрашнему утру, не раньше. А Титос пока доложит об очередной отбитой атаке и запросит немного илотов…

Полемарх совсем не был готов к тому, что из ревущего вихря на него с огромной скоростью выскочит гекатонхейр. Многие головы и конечности его были размозжены летающими булыжниками. С них текла черная вязкая жидкость. Но это совершенно не убавило его прыти, а скорее лишь больше разозлило.

Гекатонхейр одним гигантским скачком преодолел расстояние до врага и что есть мощи ударил его всеми руками сразу, пытаясь придавить, как насекомое. Полемарх в последний момент отскочил в сторону, но тут же словил мощный удар. Титос отлетел метров на тридцать, прямо под голубоватый свет наоса, и почувствовал, как спадает с него пробитая Печать Защиты.

Хрипя от спертого дыхания, Титос поднялся на локте с выражением крайнего удивления на лице. Еще не было такого, чтобы кто- то устоял против Печати Вихря. Это было его коронное боевое заклинание, и случившееся сейчас могло означать только одно.

Хаос становится все сильнее.

Значит, надо все- таки драпать. И возвращаться с магом более высокого уровня.

Титос на мгновение растерялся, выбирая между Печатью Невидимости и Печатью Полета, и это стало его роковой ошибкой.

Гекатонхейр схватил его, поднял в воздух и сжал так крепко, что затрещали ребра. Титос заорал от боли. Он увидел перед собой два ряда гнилых зубов с мерзкой желтой слюной, которые вот- вот сомкнутся на его голове…

И в этот момент гекатонхейр покачнулся и ослабил хватку. Титос разжал залитые кровью глаза и увидел, что в груди чудовища появилась огромная дыра, горящая фиолетовым пламенем.

Огромные руки разжались, и Титос упал с большой высоты на острые камни. Спину пронзила дикая боль.

Гекатонхейр постоял, покачиваясь на когтистых лапах, будто будучи не в силах поверить в случившееся. И, наконец, рухнул на землю, отчего Титоса даже слегка подбросило.

Он активировал Печать Здоровья и, скрипя зубами от боли, поднялся на ноги. Надо было поприветствовать мага, вовремя подоспевшего на помощь. Очень могущественного мага, судя по заклинанию. Не ниже Девятого уровня.

Титос поднял глаза на подошедшего и изумленно замер с открытым ртом.

– Вижу, ты хорошо проводишь время, Титос, – услышал он веселый женский голос.

По смешавшемуся с кровью снегу ступала молодая хрупкая девушка с короткими волосами, лихо торчащими в разные стороны. На ней был заплатанный и потертый походный плащ, в руке – жезл, на шее – светящийся кулон. Вдалеке за ней медленно плыл по воздуху длинный караван повозок без колес.

Это была Эрис.

Она не глядя прошла мимо поверженного гекатонхейра, как будто каждый день укладывала таких пачками, и протянула руку Титосу. Вместо того, чтобы пожать ее, он поднес ладонь к лицу и поклонился.

– Архонтесса, – сквозь боль поприветствовал он. – Не могу охватить всю радость, охватившую меня при виде вашей красоты. Сколько лет мы были лишены возможности лицезреть ее…

– Забудь про официоз, Тит, – улыбнулась Эрис. – Я так устала, что не выговорю всю эту приличную муть.

Она прикоснулась рукой к его окровавленному лбу и наложила свою Печать Здоровья. Титос ощутил, как проходит боль и срастаются ткани в пробитой острыми камнями спине. Да уж, вот это Девятый уровень…

– Спасибо, Эрис, – сердечно поблагодарил он. – Без тебя все было бы плохо.

– Для тебя да. Но твой конкурент по выборам был бы счастлив.

– О да… Я могу тебя отблагодарить?

Левитирующий караван в этот момент добрался до Эрис и деликатно ткнул ее в спину. Телеги были нагружены склянками, колбами, ящиками со светящейся жидкостью, измерительными приборами, толстыми фолиантами – в общем, обычным скарбом научной экспедиции. Но было и кое- что совсем необычное – последние две телеги были накрыты сплошной черной тканью. Титос ощущал исходящую от них Архэ.

– Кое- чем можешь, – ответила архонтесса. – Организуй доставку этого добра в мой ойкос. Я спешу рассказать важные сведения Совету архонтов.

– Эрис, ты должна кое- что знать… Тебя не было очень долго. В полисе многое поменялось. Твоя партия потеряла большинство в Народном собрании, и всем теперь заправляет сынок Психеи. Он держит…

– Тит, – резко перебила его Эрис. – Моя экспедиция открыла нечто такое, что вся эта политика скоро покажется нам муравьиной возней… Времени очень мало.

– Ты про Врата Эреба? Они открылись? Из- за этого к нам лезут все эти твари?

Эрис грустно покачала головой.

– Хуже, Тит. Гораздо хуже.

Она подошла к Наосу так близко, что ощущала вибрирующее поле Архэ в каждой клеточке своего тела. Как она скучала по этому ощущению! Его ни с чем не сравнить…

Эрис напиталась энергией так, что закружилась голова. Последние несколько лет она провела, можно сказать, на подножном корме, собирая крохи Архэ с помощью амулета, трясясь над каждой Печатью, как скупец трясется над кошелем с монетами. Но теперь… Теперь она дома.

Эрис сотворила Печать Полета и наслаждением взмыла вверх. Под ней раскинулись неприступные горные хребты, усыпанные сверкающими энергией Наосами. Эти горы со всех сторон окружали прекрасную долину с сочной зеленой травой, водопадами, виноградниками и пашнями. А в сердце этой долины раскинулся белоснежный город из мрамора и гранита – ее родной полис Махейя. Родина науки, искусств и магии. Самый красивый город на свете, который мечтают увидеть все, но мало кому удается.

Эрис прищурила глаза, наполнившиеся слезами от холодного воздуха, и полетела к городу. На огромной скорости пронеслась мимо горного пика, схватив с острой верхушки комок снега и умыв лицо. Затем нырнула вниз и проскользнула между узкими отвесными скалами, раскачав растущие на отвесе деревца. Ей хотелось плакать от счастья.

Она понеслась над долиной, медленно снижаясь. Вскоре она летела уже прямо над колосящейся пшеницей, ощущая пальцами рук упругие стебли. Вдали показался яблоневый сад, в котором копошились илоты- рабы. Они даже не подняли головы, когда над ними пролетела девушка, сорвав с верхушки яблони спелый плод. Их затуманенные глаза видели только одно – работу, которую предстояло выполнить во славу своего хозяина.

На илотах лежала Печать Повиновения – великое изобретение мудрого Софокра, навсегда изменившее историю их народа. Оно вывело цивилизацию магов на новый уровень развития. До этого маги обходились маленькими запасами Архэ, которые целиком уходили на бесконечные междоусобные войны – не просто полиса с полисом, а семьи с семьей, мстящих друг друга за древние кровные обиды. Ресурсов было так мало, что выживание одной семьи ставило под вопрос выживание другой. Единого народа не существовало. Но Печать Повиновения позволила порабощать тысячи и тысячи пленников, и это изменило все.

Появилась рабочая сила, способная производить еду, возводить огромные Наосы и служить пушечным мясом на войне – без риска восстаний и бунтов. Теперь благополучие магов зависело только от количества рабов. И нужно было быстро найти их в товарных количествах. Тогда- то маги и собрались на Великий съезд, на котором был положен конец тысячелетним распрям и создан Махейский союз городов- полисов. Этот мир принес главное – совместные завоевания для захвата все новых рабов.

За двести лет Махейский союз покорил все земли на западе Большого континента, населенные в основном малоразвитыми горными народами. Длинная цепь гор, протянувшая вдоль океанского берега, покрылась новыми колониями- полисами и огромными стройками, на которых десятками тысяч трудились порабощенные жители этих мест.

За эти два века Махейский союз пережил бурное развитие политики, науки, философии и искусства. Разрослись города, расцвели магические ремесла по созданию из энергии Архэ предметов быта, произведений искусства, строительных материалов и много чего еще. Период до Софокра теперь называли не иначе как «дикая эра», а прошедшие двести лет развития – «золотой эрой».

Сейчас Махейский союз переживал не лучшие времена. Захватывать было больше некого. На востоке махейцы уперлись в оборонительные сооружения Темного княжества. Первое знакомство с темняками прошло неудачно для махейцев – они попробовали сходу взять Берестяную крепость и угнать в рабство жителей деревни. Но случилось то, чего они совсем не ожидали.

Эрис практически дословно помнила протокол заседания Военного трибунала, на котором разбиралось то позорное и кровавое поражение. Как- никак, она заканчивала факультет Боевых Печатей в Академии, и анализ битвы при Берестяной крепости был предметом ее магистерской диссертации.

Экспедиционным корпусом в том бою командовал молодой полемарх Алексис, посланный охранять восточные склоны гор на границах Махейского союза. Пока его сослуживцы на западе покоряли одно племя за другим, зарабатывая голоса избирателей и престижные должности, Алексис прозябал в безвестности. Вскоре разведчик донес ему, что на расстоянии двух ночных переходов обнаружились новые дикари, которые заложили крепость в излучине реки.

Полемарх Алексис решил, что пробил его звездный час. Он скрытно подберется к дикарям, стремительно атакует, захватит рабов и покроет себя славой. Наконец- то! Уверенный в превосходстве своей армии, он отдал приказ готовиться к переходу. Позднее, на трибунале выжившие свидетели единодушно сообщали, что что полемарх преступно проигнорировал предостережения своего советника Олимпоса. Тот изо всех сил пытался отговорить командующего и называл атаку безрассудной. Во- первых, они собрали слишком мало данных о противнике: что это за дикари, какие у них ресурсы, численность войска? Ничего не известно. Во- вторых, отдаляясь на два перехода от ближайшего Наоса, они выходили из генерируемого им поля Архэ, что означало невозможность применения мощных боевых Печатей. Фактически, боевые маги слабели в разы и могли применять лишь простейшие заклинания.

Но Алексис был непоколебимо самоуверен. Быстрота, внезапность и пушечное мясо в виде илотов, по его мнению, гарантировали успех.

Ход дальнейших событий восстанавливали по показаниям единственного выжившего члена командования – советника Олимпоса.

Проблемы начались на первом же ночном переходе. Отвечавший за ориентирование армии маг- топограф потерял ориентиры в темноте, поскольку ослабевшее поле Архэ не позволяло ему активировать Печать Ночного зрения. Армия спутала направление и зашла в болота. Чтобы сориентироваться на местности, пришлось зажечь Печать Светового столпа, который добивал до ближайших высот. Олимпос убежден, что это демаскировало армию, и с того момента разведчики врага следили за перемещением отряда.

Весь следующий день их преследовали неудачи. Сильнейший ливень превратил дороги в непроходимые грязевые канавы. Пришлось поставить в авангарде магов, которые подсушивали дорогу Печатью Огня, тратя драгоценные запасы Архэ.

Чем дальше шел отряд, тем сильнее становился ливень, тем ниже опускалась температура. Олимпос утверждал, что советовал полемарху повернуть назад, поскольку налицо было применение погодной магии, а значит у противника есть свои маги. А самое главное – эффект неожиданности был утрачен. Об их вторжении уже знали, и вовсю готовились. Это кардинально меняло ситуацию.

Полемарх приказал продолжать наступление.

На следующую ночь, когда до вражеской крепости оставалось совсем немного, отряд проснулся от резкого похолодания. Снег валил с такой силой, что продавливал палатки, засыпал кострища. Почти половина илотов, шедших налегке, в походных обмотках, получили обморожение конечностей. Конечно, всем было плевать на их раны, но боль заставляла их сознание пробуждаться от Печати повиновения, поэтому на ее поддержание уходило еще больше Архэ.

Только теперь полемарх Алексис понял, что дело плохо, и отдал приказ двигаться обратно. Но было уже поздно.

Темняки не стали ждать, пока враг дойдет до крепости, а ночью совершили быстрый маневр и вышли в тыл отряду махейцев. Поэтому отступающие войска прямо в походном порядке напоролись на сплоченные, хорошо вооруженные дружины, сопровождаемые отрядом волхвов. Скрывшись в подлеске и складках местности, они подпустили отряд как можно ближе и бросились в неожиданную атаку. Со всех сторон раздались магические залпы, выкашивая ряды илотов и заставляя магов тратить все силы на защитные экраны.

Полемарх Алексис, надо отдать ему должное, храбро пытался организовать оборону. Он бросил всех илотов в самоубийственную контратаку, надеясь, что невосприимчивая к страху и боли стена мяса даст своим хозяевам время для перегруппировки.

Какое- то время казалось, что план вот- вот сработает. Нападающие пытались прорубиться через кольцо илотов, врезаясь в них на конях, кроша булавами, топорами и палицами, разбивая на группы и кромсая сотнями, а в это время маги объединялись под защитным куполом. Оправившись от первого шока, полемарх быстро раздавал указания. Одна группа призывает каменных големов, которые прикрывают с флангов и тыла, другая – пробивает дорогу вперед боевыми Печатями, третья – держит защитный купол от вражеской магии, четвертая – подбирает раненых и залечивает их… Таким строем отряд пробивается обратно, насколько хватит сил.

Но, как это часто бывает на войне, в дело вмешалась роковая случайность. Один из магов, держащих купол, исчерпал запасы Архэ и рухнул без сил. И за короткое мгновение, пока его место не занял товарищ, в появившуюся брешь влетело несколько огненных стрел, выпущенных вражескими волхвами. Одна из них взорвалась и целиком уничтожила группу, державшую Печать Повиновения.

Это был конец.

Как только Печать спала, илоты побросали оружие и обратились в паническое бегство, давя друг друга и ненавистных хозяев. Темняки с удвоенной силой ринулись вперед, к ослабевшим магам, прорвались через судорожно выставляемые защиты, и устроили кровавую резню.

В итоге, 7- я фаланга Махейского союза численностью в 1024 человека была полностью уничтожена. Почти полностью.

Эрис приземлилась возле самой черты полиса, которая четко обозначалась светящейся белой полосой, окружавшей земли Махейи. Применять магию на территории полиса было запрещено под страхом смерти. Так гласил древний закон, позволивший переместить борьбу между семейными кланами в политическую плоскость и остановить тысячелетнее кровопролитие. Из этого закона было только два исключения – защита города при нападении врага и применение магии внутри собственного дома для бытовых и хозяйственных нужд.

Эрис переступила черту, с грустью кинув взгляд на покосившийся бедный домик прямо на краю территории полиса. Там доживал свой век консультант по ее диссертации и просто добрый друг – советник Олимпос, один из немногих выживших в резне под Берестяной крепостью.

В живых тогда остались только он и несколько низших магов, попавших в плен. Последним не повезло – их быстро сгубили под пытками, пытаясь выведать секреты махейской магии, а вот Олимпос прожил несколько лет в темнице Великого князя, подружившись с его сыном – юным княжичем Бреславом. Бреслав и уговорил отца отпустить пленника с расчетом на то, что он расскажет на родине, как богато и сильно Темное княжество, и что с ним лучше договариваться, чем воевать.

Олимпос вернулся домой героем и написал большой трактат о Темном княжестве, выиграл выборы в своей деме и стал ярым сторонником закона о запрете военным избираться на политические должности. По его мнению, катастрофически неправильно, что головы командиров занимают голоса, а вовсе не вопросы тактики и стратегии. Если бы полемарх Алексис не пытался прославиться перед капризным избирателем, трагедии при Берестяной крепости не произошло.

Разумеется, с такой повесткой Олимпос кончил плохо. У военных было сильнейшее лобби в каждом политическом собрании, и они вовсе не хотели терять свои посты из- за какого- то баламута. Раз за разом законопроекты Олимпоса проваливались на голосовании, а подкупленные сплетники распускали о нем мерзкие слухи. В театрах прошло несколько комедий, очернявших и высмеивавших Олимпоса, навешивавших на него ярлыки «изменника», «труса», «шпиона». Но Олимпос стоял на своем, и ему пришлось сделать прямой намек – однажды он вернулся с собрания и увидел свой дом сгоревшим дотла. Но и тогда Олимпос не отступился и продолжил вносить свой законопроект, агитировать за него на улицах, рассылать знатным семьям памфлеты с призывами поддержать его и четкой аргументацией своей позиции.

Тогда он и поплатился жизнью, только не физической, а гражданской. Противники Олимпоса протащили через Народное собрание решение о пожизненном изгнании за пределы полиса. На следующее утро, с перевесом в несколько голосов, Олимпос был подвергнут остракизму и навсегда изгнан из полиса.

Конечно же он не бедствовал, несмотря на потерю всего имущества. Многочисленные сторонники, среди которых была и Эрис, помогали ему, как могли. Правда, с каждым годом почитателей становилось все меньше.

До чего больно было видеть, как за время ее отсутствия обветшал и покосился домик! Надо будет обязательно зайти и проведать Олимпоса. Но не сейчас. Сейчас она слишком спешила.

На окраинах полиса располагались многоэтажные тесные жилища илотов, совмещенные с производственными постройками. Тысячи покорных рабов ютились в продуваемых муравейниках. Рано утром они просыпались в жуткой тесноте и вони, съедали выданный с вечера необходимый минимум еды для поддержания жизни и шли на рабочее место во дворе или соседнем здании – ткать, ковать, плотничать. После изнурительной пятнадцатичасовой смены они получали паек на следующий день и отправлялись спать.

По идее, любой мало- мальски опытный маг мог сам сотворить готовый доспех, печь, ювелирное украшение или красивое платье. Но это было слишком затратно с точки зрения Архэ. Гораздо выгоднее оказалось потратиться только на создание материалов и поддержание Печати Повиновения, а затем уже рабы своими руками и трудом сделают все, что надо. Да, выходит не так быстро, зато сэкономленную энергию можно пустить на другие вещи – творчество, самовыражение, любовниц и бахвальство перед высшим светом.

Эрис быстрым шагом направлялась по узким вонючим улочкам к сверкающей белоснежной стене, окружающей центр полиса. При виде магессы Девятого уровня перед ней почтительно вытягивались в струнку бритоголовые мускулистые Деканы с горящими синим огнем глазами и магическим хлыстом в руке. Эти простейшие материальные проекции почти ничего не стоили, зато отлично надзирали за илотами. У каждой десятки рабов был свой Декан, который подгонял их и следил за равномерностью Печати Повиновения. Эрис всегда ощущала холодок в спине, когда видела эти пустые синие глаза.