Книга, написанная на листьях

Акварели Ольги Гусевой

Картина «Мудрец» Сайда Афонина

Адрес для переписки: K.nnl2017@gmail.com

© Евгений Олегович Челахов, 2017

ISBN 978-5-4485-0240-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Спасибо родителям и всей моей огромной семье.

Спасибо за творческое вдохновение Олечке Водин

и Юрию Башмету.

Спасибо Анечке Нетребко за слёзы,

которых она уже не вспомнит, и за нашу

детскую песню «Сказка» в её исполнении.

Спасибо Лео Бокерия и Сайде Афониной

за распахнутое настежь сердце.

Спасибо владельцу самолёта, на котором я летаю,

за то, что вот уже почти десяток лет терпит

мои творческие порывы и до сих пор не выгнал

к чёртовой матери.

Спасибо Виктору Бут за помощь и содействие

в спасении моего друга, попавшего в плен, за стойкий

характер, за то, что упрямо не признаётся в том, чего

не совершал.

Спасибо моему учителю рисования за то,

что не видел ни одной моей картины.

Спасибо Стиву Джобсу за то, что он

создал любимый наш Apple с удивительно

быстро разряжающимися батареями.

И, конечно же, жене моей Елене за сына

Евгений Олегович Челахов

06 декабря 2016 Брюссель

Отзывы

Наверное, в каждом веке должен быть свой Экзюпери, напоминающий людям не только о красоте их родной планеты, но и о том, кто они, для чего их создал Бог, как они должны жить и относиться друг к другу.

Олег Фокин,

директор книжного салона «Открытая книга»

Евгений! С удовольствием прочитал Вашу историю! Спасибо большое! Прекрасные фото и картины.

Константин Хабенский, актер

Женька… твоя книга, я поняла, что в жизни многие вещи происходят помимо нас, всё приходит в жизнь тогда, когда надо, спасибо тебе за неё, она натолкнула меня на шаг, который я не могла сделать много-много лет, спасибо тебе!

Татьяна Селезнева, певица

Люди совсем разучились слушать окружающий мир и самих себя. Говорят, что раньше любой мог легко обратиться к своему высшему Я и получить любую информацию. Это то, чего очень боится мировая элита, потому что, как только люди опять научатся это делать, обманывать их и управлять ими будет невозможно.

Юрий Осейчук, пилот

Предисловие

Читатель, проснись, распахни свою душу,

Звуки природы, вселенной послушай.

Вдохни полной грудью, встречая рассвет

И солнцу шепни, словно другу, – привет!

ГОРОДСКАЯ СУМАТОХА, БЕШЕНЫЙ РИТМ МЕГАПОЛИСА, ВЕЧНО САДЯЩИЕСЯ БАТАРЕЙКИ. НУ ВОТ, ОНИ ОПЯТЬ НА НУЛЕ.

АЙПАД ПРЕВРАТИЛСЯ В БЕСПОЛЕЗНУЮ МЕТАЛЛИЧЕСКУЮ ПЛАСТИНУ С ТЁМНЫМ ЗЕРКАЛОМ.

ОХ УЖ ЭТОТ МНЕ ПРОГРЕСС

Я ГЛУБОКО И ТЯЖЕЛО ВЗДОХНУЛ… РАЗМЕНЯВ ПЯТЫЙ ДЕСЯТОК БУРНЫХ ЛЕТ, Я СТАЛ ВОРЧЛИВ.

ДА, ЭТО ГРУСТНО ОСОЗНАВАТЬ, НО, ВИДИМО, МНОГИЕ МОИ ЗАВЕТНЫЕ МЕЧТЫ ТАК И ОСТАНУТСЯ НЕРЕАЛИЗОВАННЫМИ ПО РАЗНЫМ, ПОРОЮ ПУСТЯКОВЫМ, ПРИЧИНАМ. ВОТ СЕЙЧАС БАТАРЕЯ СЕЛА, И НА ЧЁМ ЖЕ ПИСАТЬ МОЮ КНИГУ?

– НАПИШИ СВОЮ КНИГУ ПРЯМО НА МНЕ, – ПРОШЕПТАЛ УПАВШИЙ, НО ВСЁ ЕЩЁ ЗЕЛЁНЫЙ ЛИСТ.

«И НА МНЕ НАПИШИ… И НА МНЕ!

НАПИШИ… НАПИШИ…» – ЗАШУРШАЛИ ОСЕННИМ ЛёГКИМ ВЕТЕРКОМ ДРУГИЕ ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ.

Я ОСТАНОВИЛСЯ, ПОДНЯЛ И ВНИМАТЕЛЬНО ОГЛЯДЕЛ НАРУШИТЕЛЯ ТИШИНЫ

БОЛЬШОЙ, СОЧНЫЙ, УПРУГИЙ СТЕБЕЛЕК,

МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ПРОЖИЛКИ, СЛОВНО ТОНКИЕ РУЧЕЙКИ-ПРОТОКИ ПОКРЫВАЛИ ВСЁ ЕГО ТЕЛО, ОТДЕЛёННОЕ ОТ ВЕТВИ ДЕРЕВА И, УВЫ… НАВСЕГДА ЛИШЁННОЕ ПРИТОКА ДРЕВЕСНОГО ЖИВИТЕЛЬНОГО СОКА,

НО ВСЁ ЖЕ ЕЩЁ ЖИВОГО И, КАК ВЫ УЖЕ ЗАМЕТИЛИ, ВЕСЬМА РАЗГОВОРЧИВОГО

И ДАЖЕ ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТНОГО.

Я, НАВЕРНОЕ, СОШЁЛ С УМА, ЕСЛИ ВДРУГ СТАЛ СЛЫШАТЬ, О ЧЁМ ШЕПЧУТСЯ ЛИСТЬЯ. НАВЕРНОЕ, СОШЁЛ С УМА…

НО ВСЁ РАВНО СПАСИБО ТЕБЕ, ЛИСТИК! ЗНАЕШЬ, А ВЕДЬ ТЫ…

ТЫ ВЕРНУЛ МЕНЯ К ЖИЗНИ.

ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ Я СОВСЕМ ПОТЕРЯЛ

ВЕРУ В ЧУДЕСА, ПЕРЕСТАЛ ИХ ЖДАТЬ

И, ДА, УЖЕ ПОЧТИ ПЕРЕСТАЛ МЕЧТАТЬ,

НАВЕРНОЕ, Я СОШЁЛ С УМА…

– НАПИШИ СВОЮ КНИГУ ПРЯМО НА МНЕ, – ОПЯТЬ УПРЯМО ПОВТОРИЛ ОН.

– ХОРОШО, – СКАЗАЛ Я, ПРОВЕДЯ ПАЛЬЦАМИ ПО ПОВЕРХНОСТИ ЛИСТА. —

ВИЖУ, ЧТО ЩЕКОТКИ ТЫ ЯВНО НЕ БОИШЬСЯ!

ОН ПРОМОЛЧАЛ

«КОГДА Я НАЧНУ ПИСАТЬ, ЕМУ, ВОЗМОЖНО, БУДЕТ БОЛЬНО», – ПОДУМАЛ Я.

– КАК ЖЕ МЫ НАЗОВЁМ НАШУ КНИГУ?

И ВООБЩЕ, КАК УМЕСТИТЬ ЦЕЛУЮ КНИГУ

НА ТАКОМ МАЛЕНЬКОМ ЛИСТОЧКЕ?

– У МЕНЯ ЕСТЬ МНОГО ДРУЗЕЙ, ЭТО Я БЕРУ НА СЕБЯ, НЕ ВОЛНУЙСЯ.

«ХМ… ХОРОШО ИМЕТЬ МНОГО ТАКИХ ДРУЗЕЙ, КОТОРЫМ МОЖНО ДОВЕРИТЬ СВОИ МЫСЛИ», —

ПОДУМАЛ Я.

– А ЗНАЕШЬ, ДАВАЙ НАЗОВЁМ НАШУ КНИГУ – «КНИГА, НАПИСАННАЯ НА ЛИСТЬЯХ».

ТАК МЫ И РЕШИЛИ

– ВОТ ТЫ УЖЕ ПОЧТИ ЧЕТВёРТЫЙ КРУГ НАПИСАЛ НА МОЕЙ ТОНКОЙ КОЖЕ, А Я ДО СИХ ПОР

НЕ ЗНАЮ ТВОЕГО ИМЕНИ, – СКАЗАЛ ЛИСТ. – МНЕ ИНТЕРЕСНО ПОБОЛЬШЕ УЗНАТЬ О ТЕБЕ, ВЕДЬ ТЫ ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ВСТРЕТИЛ В СВОЕЙ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ.

– НЕУЖЕЛИ Я ПЕРВЫЙ? – ЗАСОМНЕВАЛСЯ Я, —

В ЭТОМ ОГРОМНОМ ГОРОДЕ ТАК МНОГО ЖИТЕЛЕЙ.

– ТЫ – ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОТОРЫЙ УСЛЫШАЛ МЕНЯ! ПОДНЯЛ И СОГРЕЛ В СВОИХ РУКАХ!

ЧУВСТВУЕШЬ, КАКИМ Я СТАЛ ТЕПЛЫМ?

Я УЖЕ СОВСЕМ НЕ ПРОСТО ЛИСТ,

Я ОСОБЕННЫЙ, НЕОБЫКНОВЕННЫЙ!

ТЕПЕРЬ ПЕРЕВЕРНИ МЕНЯ

ТЫ НАШёЛ МЕНЯ СРЕДИ ТЫСЯЧ И ВЫБРАЛ

ТЫ ЗАМЕТИЛ, КАК МНЕ ОДИНОКО!

ТЫ ПРИКАСАЕШЬСЯ К МОЕМУ ТЕЛУ, И, ДА, Я НЕ ЧУВСТВУЮ БОЛИ, НЕ СЛЫШУ ШАГОВ ПРИБЛИЖАЮЩЕЙСЯ ЗИМЫ.

МНЕ РАДОСТНО И КАК-ТО ЛЕГКО

ЗНАЕШЬ, СОВСЕМ ПО-НОВОМУ ГРУСТНО, ХОЧЕТСЯ ПРОДЛИТЬ ЭТО СТРАННОЕ ЧУВСТВО. ОНО ТАК ПРЕКРАСНО!

Я РАССКАЖУ ТЕБЕ СВОИ СЕКРЕТЫ

ВСЕ ИСТОРИИ, КОТОРЫЕ ЗНАЮ.

ПЕРЕВЕРНИ МЕНЯ…

Из дневника

Теперь, когда в моей жизни появился самый долгожданный человечек, я не могу не поделиться с Вами,

дорогие мои читатели, отрывками из старого пожелтевшего африканского дневника.

Сегодня выдался нелёгкий денёк.

Остановились на вынужденный ночлег. Проблемный двигатель, забрасывающий время от времени температуру масла выше допустимой, на этот раз просто категорически отказался запускаться. После серии безуспешных попыток мы решили отложить ремонт до утра.

Разместили очень гостеприимно, можно даже сказать, с почестями и в самом центре Тирао, так называется эта небольшая африканская деревушка.

Дом, в котором нам предстоит провести как минимум ночь, каменный, с заплесневевшими, обшарпанными стенами, когда-то оштукатуренными, но давно полуобвалившимися, влажными и мрачными. Многочисленные, ужасного вида паучки мирно ожидают свои жертвы, притаившись, лишь чуть шевеля и натягивая липкую и прочную как леска паутину. Такие и воробья поймают!

– Чудное местечко, ничего не скажешь, «дырао» так уж «дырао», – оглядевшись на 360 градусов, шутит мой старый командир, успевший немало поработать, как он выражается, «по помойкам».

– Эх, Жека… – Он всегда глубоко и недвусмысленно вздыхает в те минуты, когда тоска по родине, видимо, становится совсем невыносимой, – Эх, дружище… Дома, там снег уже, наверное, выпал, а? Там… дома.

Очень скучает он по своему дому, по жене, сыну.

Я же свободен, как ветер!

Нет у меня пока ни дома, ни жены, ни сына. Конечно, хотелось бы повидать родителей и брата, но искренняя тоска, звучащая в голосе командира в минуты, когда он вспоминает о доме, видимо, что-то иное.

Наверное, я тоже когда-то построю дом и встречу тех единственных, что назову самыми родными на свете! Женщину, которая станет моей любимой, и малыша, которого я совсем недавно видел во сне! Улыбающегося миру мальчика с золотыми волосами, с необыкновенным, любопытным и проникновенным взглядом.

Он обязательно выберет меня и прилетит ко мне, он непременно найдёт дорогу среди тысяч звёзд, отыскав именно нашу планету.

Он найдёт дорогу, он ведь такой упрямый!

Я расскажу ему все свои секреты, все истории, которые знаю.

Мне радостно и как-то легко.

Сквозь маленькое окошко почти у самого потолка я вижу сияющее небо. Светлячки закружились в замысловатом танце вместе с падающими звёздами.

Вот и цикады запели свой великолепный гимн ночи.

Я вижу звезды даже с закрытыми глазами!

Иногда, чтобы видеть что-то, совсем не обязательно смотреть глазами.

Я засыпаю.

Я знаю: где-то там, в звёздной колыбели необъятной вселенной, ты тоже ждёшь нашей встречи! Отдохни, наберись сил перед дальней дорогой.

Доброй ночи, мой мальчик. Мой маленький принц!

Полковник

Неделю назад пришлось полететь в затерянную в джунглях прифронтовую деревню с грузом гуманитарной помощи.

Буквально через минуту после остановки винтов вся деревня собралась у самолёта. Мы были первыми за год, кто осмелился полететь к ним.

Местные жители в основном оказались детьми, среди которых было много искалеченных, одноногих, кое-как передвигающихся, буквально ползающих по земле детишек, опирающихся на ужасные остатки того, что было их ногами когда-то. Горько стало мне, и слезы буквально наворачивались на глаза от такого зрелища.

Большинство из них получили увечия, подорвавшись на минах, которых тут в округе кишмя кишит. Страшное и подлое оружие эти мины, не убивают, а лишь калечат. Ребёнок лет шести, опирающийся на автомат Калашникова, словно на огромный костыль в свой рост, зрелище не для слабонервных, скажу я вам.

Мало что может меня испугать, но вид этих несчастных до глубины души потряс меня.

Вдруг я заметил в руке одного из пацанят сплетённую из гибких листьев тростника копию нашего самолёта. Он явно закончил ее всего пару минут назад. Крыло, винты, хвостовое оперение, фюзеляж правильных пропорций и даже резиновые колёса, вырезанные, видимо, из настоящей авиашины.

– Это самолёт, – сказал малыш и положил плетёный самолётик в мою руку. Я даже не ожидал такого подарка. – Самолёт, – повторил малыш и с важным видом и интонацией показал на небо и затем на наш лайнер.

– Да, ты молодец, – сказал я и решил тоже сделать ему подарок. – Вот, держи! – Я протянул мальчишке новенький мини-фонарик. – Держи, он тебе пригодится. – Он был счастлив и с улыбкой во все лицо убежал в заросли. Я ещё раз осмотрел такой дорогой подарок и решил оставить себе на память.

Детской армией командовал полковник.

Единственный взрослый, с больными красными глазами и бордовыми знаками различия в петлицах потертой камуфляжной формы, заправленной в высокие шнурованные чёрные ботинки. Запах казённой мастики от которых чувствовался во всей округе.

Он держался чуть в стороне, молча наблюдая за тем, как его мальчишки ловко вытаскивали тушёнку и печение из разбитых, привезённых нами коробок.

Неподалёку, накренившись, стоял полуразрушенный самолёт, служащий для всей деревни неиссякаемым источником металлов.

Это был большой самолёт, гордость и флагман авиации в прошлом. Сейчас он превратился в зловещий памятник и мрачное напоминание о чьём-то жутком преступлении.

Весь фюзеляж его был покрыт сотнями пробоин. Крупные пулевые отверстия превратили красавец лайнер в решето.

Я слышал от своих более опытных коллег страшную историю о трагической судьбе его экипажа, доставившего сюда продукты и медикаменты и пытавшегося спасти людей, вывезти из окружения больных и раненых. Все тогда погибли при шквальном обстреле.

Те, кто затеял войну, кто разжег ненависть и братоубийство, давно сами стали жертвами её. Бойня эта всё ещё продолжается, ей требуются всё новые и новые жертвы. Я не выдержал и прямо спросил полковника:

– Оружие детям? Как же вы допустили такое? Зачем расстреляли мирный самолёт?

– Не волнуйся, друг, – ответил мне полковник, и я почувствовал металл в его голосе. – Тех, кто это сделал, мы уже всех расстреляли.

Всех расстреляли…

Его тоже убьют, и очень скоро. Снайпер застрелит, прямо на глазах всей его армии. Но я узнаю об этом лишь через год. Эта карусель смерти до сих пор крутит своё безжалостное чёртово колесо.

Зло всегда прилетает назад бумерангом к запустившему его.

Хрупкий мир настолько зыбок, что, право, удивительно, как люди до сих пор не превратились в ископаемых, чьи косточки будут выставляться в музеях тех разумных существ, которые станут свидетелями нашего самоуничтожения.

Довольно на сегодня!

Всё, улетаем отсюда, ведь у нас есть самолёт – острая игла, которой мы можем протыкать пространство и время. Воспользуемся же ею!

Свободный полёт

Летим над равниной. Едва не цепляя крылом раскидистых крон гигантских деревьев, венчающих трёхъярусные непроходимые джунгли – лёгкие нашей планеты. На предельно малой высоте, на максимальной скорости одно неверное миллиметровое движение может стоить жизни. Держись крепче!

Штурвал от себя и камнем вниз. Туда, в бездонную пропасть с отвесными, покрытыми влажной зеленью стенами.

Ию-ху-у-у-у-у-у! Внизу, в полутьме ущелья, таинственно и заманчиво мерцая, поблескивает вода, местами срываясь с обрывов грандиозным каскадом водопадов. Мы падаем вместе с водой! Становится совсем темно. Но ты прав, довольно экстрима на сегодня. Я плавно и уверенно беру штурвал на себя, направляя нашу ласточку вверх.

Назад, к свету!

Нагруженные винты поют от напряжения.

Ещё несколько мгновений, и мы вырываемся из плена глубокого ущелья. Острою иглой вонзаясь в синее распахнутое небо. Мне тоже хочется петь!

Чувства как горы

Горы многогранны и красивы, но также и очень ненадёжны, иногда даже самый опытный и подготовленный человек, завороженно любуясь красотой гор, может запросто оступиться и сорваться в пропасть.

Наши чувства как горы, будь осторожен с ними!

Чтобы контролировать чувства, надо прежде всего научиться доверять им.

Пожалуй, для нашего опыта лучше выключить свет.

Глазам необходимо время для того, чтобы привыкнуть к яркому свету, а адаптироваться к темноте еще сложнее. Свет и тьма, вечная и безостановочная битва добра и зла. Человеку дана удивительная способность адаптации к ослепительному свету и даже к практически полной темноте.

Замри на мгновение и медленно, не спеша оглядись по сторонам, попробуй настроить себя на более тонкий уровень восприятия окружающего. Прислушайся к ровным ударам своего сердца.

Слышишь, как оно отзывается на твоё желание пообщаться?

Не торопись, расслабься и жди.

Совсем скоро ты услышишь его размеренный голос. Постарайся настроить себя на восприятие этого внутреннего ритма, мерного чередования вдохов и выдохов, еле ощутимой пульсации крови в сосудах твоего тела. Слышишь? Чувствуешь ли ты, как едва заметно подрагивают кончики твоих пальцев? Нет? Подожди ещё немного.

В каждом человеке есть частичка творца, частичка божественного.

Внимательно рассмотри свои ладони. Еще ближе и внимательнее. Только, пожалуйста, не спеши, постарайся хорошенько рассмотреть их.

Что случилось? Мурашки лёгкой волной пролетели по трепетной коже…

Достаточно!

Не перестарайся!