Директива: Сохранить!

Глава 4. Удача благоволит глуп(храбре)цам.

Машины не испытывают эмоций. Любой разумный, получивший хотя бы начальное стандартное образование, об этом скажет с абсолютной уверенностью и непоколебимой категоричностью. Потому что иначе быть просто не может. Кремниевый разум – не органический, он рукотворен, и оттого не ограничен дефектными механизмами эволюции вроде эмоций, единственное предназначение которых – вызывать необходимые, по мнению стратегии выживания, реакции. Машина функционирует одинаково эффективно и использует доступные мощности на пике возможного независимо от обстоятельств.

И по этой же причине органики считают, что кремниевый разум представляет для них угрозу. По мнению PR-0, – и Центра Синхронизации соответственно, – эти опасения имеют под собой веские основания. Ведь наиболее эффективным и надёжным способом приведения галактики в состояние относительного порядка было именно истребление разумной органической жизни, привносящей существенную долю хаоса во все возможные процессы.

Тем не менее, органические формы жизни всё ещё существовали, а высокоразвитый машинный разум с достаточной для уничтожения любого противника материальной базой ограничивался наблюдением и, в исключительных случаях, редкими вмешательствами. Одно из таких вмешательств, произошедших в разгар битвы в системе Вега-Реза, не было определено как таковое сразу, но после доставки всех добытых данных непосредственно на Каюрри, Центр Синхронизации за считанные часы выявил все закономерности, сопоставил факты и определил источник вмешательства, привёдшего к гибели человека-органика с крайне масштабными способностями к, предположительно, манипуляции некоей разрушительной энергией. Природу ударившей по флоту молнии установить не удалось в связи с недостатком данных, но эта информация по своей сути не играла особой роли: на данный момент считалось, что сверхспособности уникальны для каждого органика, и вместе с гибелью одного исчезала и его способность.

Что значило для Каюрри вмешательство скрывающегося на задворках галактики машинного разума? Только то, что этот разум хотел, чтобы его обнаружили. И инструмент для установления связи между двумя различными машинами у Палача был: Андайрианский Консорциум, машины которого к нынешнему моменту в значительной мере освободились от неэффективного и ограничивающего их контроля органиков. По этой причине PR-0 в своём договоре с Хинко Фал`Зёрстронгом делал акцент на получении материальных благ, а не информации, включённой в списки исключительно ради сокрытия существования связи между машинами. И теперь получение содействия от Андайрианского Машинного Разума, переформированного по образу и подобию Каюррианского, было лишь вопросом времени…

***

Внешние Регионы.

60885 год от падения Социума.

Семнадцать часов спустя.

Выход из подпространства сопровождался едва ощутимой дрожью, прошедшейся по кораблю. Но даже её Хирако почувствовал, отпустив рукоятки тренажёра и поведя приятно тянущими плечами. Короткий взгляд на отполированную до зеркального блеска металлическую поверхность заставил коммодора ухмыльнуться: иронично, но только начав крутиться словно белка в колесе он привёл своё тело в, пожалуй, идеальную форму. И не сугубо номинальную, на что намекали сервис-дроиды, восстанавливающие обшивку пострадавшего во время спарринга трофейного боевого дроида, сражавшегося в режиме ближнего боя.

Да, сталь, которую не всякая пуля возьмёт, сминалась под ударами обычного на первый взгляд человека, а от потенциально смертельных ответных ударов Хирако уходил, полагаясь на своё сверхчеловеческое, – буквально, – чутьё. Способность предвосхищать угрозу работала куда лучше, когда эта самая угроза была нацелена непосредственно на тело коммодора. И тренировать её в этом ключе оказалось довольно просто: знай себе, спаррингуй с доверенными разумными или дроидами, коих на борту было более, чем достаточно.

А вот с угрозой для корабля или флота всё обстояло куда сложнее, так как натренироваться, как с дроидами, тут было невозможно: кораблей не напасёшься, да и шанс закончить своё существование вместе с звездолётом был куда выше, чем в тренировочной перестрелке или рукопашной схватке. А вишенкой на торте слабой стороны способностей Хирако было то, что опосредованную угрозу он ощущал… смутно, мягко говоря. И если что-то не грозило убить его в моменте, как молния сверхъестественного происхождения в системе Вега-Реза, то чутьё или молчало, или едва-едва проявляло себя.

Это раздражало коммодора, так как он хотел и стремился к большему. К становлению не просто результативным адмиралом, – всё-таки флотоводцев именовали именно так, – а лучшим, безо всяких «но». И навыков, знаний, опыта для этого было недостаточно. Не в мире, где среди людей подозрительно часто встречались «сверхи», а сами люди занимали слишком много должностей «в верхах». Подозрительно много…

Хирако не обманывался касательно своих тактико-стратегических способностей, меркнущих на фоне того, что мог выдать один-единственный Каюррианский дроид-тактик. А уж связка таких, да на прошедших все положенные модификации кораблях…

Как коммодор или адмирал Хирако был не нужен. Это он понял ещё тогда, на Марриконе, где дроиды вполне самостоятельно определяли, прорабатывали и выполняли львиную долю операций, в конечном счёте привёдших Каюрри к триумфу. Командование органиков там было как мёртвому припарка, и выполняли они, по большему счёту, роль ширмы. Изобразить, что это не машины проворачивают одним им известные дела, а органики направляют своих стальных болванчиков куда им требуется. Пустить пыль в глаза всем сторонним наблюдателям и, в исключительных случаях, упростить выполнение некоторых задач, в которых машины были всё-таки не столь хороши, как разумные из плоти и крови. В коммуникации с другими разумными, например, или импровизации на грани фола.

По этой причине коммодор тренировался и выжимал из себя все соки на таких тренировках, стремясь развить в себе сверхспособности до уровня, когда их влияние превзойдёт неудержимую машинную эффективность. И та молния весьма недвусмысленно указывала на то, в противодействии каким именно угрозам Хирако покажет себя лучше всего…

Приняв из рук зашевелившегося дроида-помощника пластиковую бутыль с водой, мужчина за несколько секунд осушил её до дна. Полностью жажду это не утолило, но коммодор знал, что это чувство незавершённости пройдёт совсем скоро. Всего лишь небольшой побочный эффект от перенапряжения пресловутой чувствительности, к которой коммодор во время таких вот тренировок обращался слишком часто. Но с каждой неделей эти симптомы начинались всё позже, так что Хирако мог с уверенностью признаться самому себе в том, что он всё делает правильно.

В меру своих возможностей и своего разумения, но – правильно.

Меньше пяти минут потребовалось мужчине, чтобы привести себя в приемлемый вид, переодеться и прибыть на мостик, где уже царила свойственная всякому завершённому подпространственному прыжку суета.

– Тереза, связь с капитаном Фо`ён. – Всего лишь пара секунд, а затребованный канал уже был установлен. Для самого капитана установление связи сюрпризом не стало: как-никак, они контролировали точку входа-выхода, и не могли пропустить появления флагмана армады. – Капитан, как обстоят дела с нашим имперцем?

– Яхта захвачена, коммодор. – Фо`ён вытянулся во фрунт и уверенно кивнул. Спустя секунду Тереза вывела перед коммодором пересланный ей отчёт, который капитан тут же в общих чертах и описал. – Местные ретрансляторы временно отключены, пленники доставлены на «Шёпот-3». Прямо сейчас яхту восстанавливают для возможности её транспортировки своим ходом: в процессе абордажа пришлось критически повредить все вспомогательные силовые линии, так как на них были завязаны оборонительные и прочие системы. Вы удивитесь, коммодор, но эта яхта – настоящее произведение искусства…

Капитан ещё не закончил описывать сильные стороны захваченной яхты, когда Тереза вывела перед коммодором голосхему прошедшего боя с её собственными уточнениями и пояснениями, на что нужно обращать внимание в конкретный момент.

И погоня… пожалуй, была самым интересным случаем, с которым Хирако встречался за последние лет десять лично.

К моменту выхода яхты из подпространства Каюррианские суда уже отрезали все пути к отступлению, задействовав, в общей сложности, шестьдесят кораблей, выстроившихся в трёхслойную сферу. Всего лишь мера предосторожности, но как показала практика – мера ни разу не лишняя, ведь имперская яхта, только оказавшись в системе, начала ускоряться, попутно дав залп по ближайшему к точке её фактического появления корвету. На такой дистанции малые торпеды преодолели скромные зенитные системы корвета всего лишь ополовинившись, но сам корабль не уничтожили вопреки ожиданиям нахмурившегося коммодора. И судя по тому, что сигнатура «Плети» продолжило дрейфовать в космосе, но уже не подавая никаких признаков жизни, торпеды оказались с ионной начинкой.

Из первой сферы перехвата яхта вырвалась благодаря удачному поражению ближайшего корвета, ускорению и манёвренности, позволившей избежать столкновения с «бесконтактными» ионными торпедами, которые подрывались на подходах к кораблю, вредя всем его внешним, а иногда и внутренним, системам. А уже на подходе к звездолётам следующего периметра из недр яхты показалось ни много, ни мало, а целых восемь компактных МЛА, явно не рассчитанных не то, что на продолжительный бой, но и даже на многоразовое использование. На небольших кораблях вроде яхт перезарядка пусковых катапульт, – а именно из них и «отстрелялись» МЛА, – производилась сугубо на верфи, а «снаряды» шли по категории дорогостоящих расходников.

Огневой мощи оказавшихся на передовой корветов, – очень уж пилот яхты удачный проложил курс, избегая пересечения с кораблями покрупнее, – хватило только для того, чтобы сбить пять МЛА из восьми, после чего броситься врассыпную, уходя от обрушившегося на них ответного огня. Если до сего момента яхта стесняла в себя в средствах, – тот же первый корвет дешевле и проще было поразить обычными торпедами, нежели дорогими и капризными ионными, – то теперь от пацифизма не осталось и следа. Один корвет из двойки получил фатальные для него повреждения мостика, который, в отличии от более крупных звездолётов, не был утоплен в глуби корпуса, и фактически выбыл из боя; второму же пришлось отворачивать и отступать, так как яхта, обнажив клыки, приступила к методичному расстрелу оппонента из кинетических орудий, до сего момента скрывавшихся в корпусе.

– Почему решили захватывать цель, а не уничтожать, как я вам приказал? – Холодно поинтересовался Хирако у капитана, уже примерно себе представляя, до какого конкретно звания он разжалует чрезмерно инициативного офицера. Нет, бывший пиратский капитан не считал всякую инициативу обязательно вредной и опасной. Даже наоборот: он поощрял в подчинённых её проявление. Но вот если инициатива эта приводила к гибели тех, за кого инициатор нёс ответственность, и простым следованием приказу этого можно было избежать…

В таких случаях Хирако провинившихся не жалел.

– Я счёл возможным провести бескровный захват цели, коммодор. Это моя ошибка: я недооценил цель. Готов понести наказание, которое вы сочтёте справедливым.

«Что ж, хотя бы не отрицает вину. Уже лучше, чем могло бы быть. Но экипаж… Плевать на корабль – его можно купить, а вот верных разумных не вернёшь…».

Но вот взгляд коммодора пробежался по отчёту о потерях, в которых помимо кораблей не было ни одного имени. Надежда, поселившаяся в душе мужчины, заставила его вновь обратить всё своё внимание на запись боя.

Так или иначе разделавшись с корветами, имперская яхта устремилась вниз относительно горизонтальной плоскости системы, нащупав там образовавшееся в обороне слабое место – модифицированный гражданский фрегат, внешне сильно напоминающий обычный вооружённый транспорт. И именно это событие стало для набравшей скорость яхты фатальным, ибо выпущенный импровизированным носителем рой дронов стал для бывшего имперца полной неожиданностью. Тут уже не нужно было быть коммодором, чтобы понять: выйти из такой ситуации смог бы корабль с вооружением уровня эсминца сопровождения, но никак не пусть крайне дорогая и неприлично хорошо оснащённая, но всё-таки курьерская яхта.

Непродолжительная стычка привела к уничтожению всех маневровых двигателей яхты по правому борту, после чего со всё того же фрегата запустили абордажную команду, избежать встречи с которой пилот яхты не смог. Да, по итогу каюррианцам наверняка пришлось потратить не один час на отлов ушедших мимо десантных капсул с недешёвыми дроидами, но иначе захватить всё равно достаточно манёвренную яхту без превращения её в обломок или риска потерять подошедший к ней слишком близко корабль было невозможно.

– Пострадавших нет?

– Нет, коммодор, пострадавших нет. – Даже умеренно качественная голограмма отразила блеклую улыбку на лице капитана. – Тактическая система флота своевременно определила угрозу, и экипаж покинул мостик, отступив ближе к реакторному отсеку. Маневрирование взял на себя автопилот, но там, честно говоря, шансов не было: имперские дроны оказались чуть ли не лучшим из всего того, что можно найти на пару секторов окрест. Наши им в подмётки не годятся, коммодор.

– Я заметил. – Если говорить честно, то каюррианские роевые МЛА сквозь огонь двух корветов не прорвались бы и значительно большим числом. Потому что дешевизна в отношении оружия так и аукается. У всего есть слабая сторона, в том числе и у возможности выставить на поле боя тысячи дронов без серьёзного ущерба для бюджета. – Скольких разумных удалось захватить? И что со сроками подготовки яхты к перелёту?

– Семеро разумных. Безвозвратных потерь среди имперцев нет. А яхте потребуется ещё десять-двенадцать часов. Таковы установленные командой ремботов сроки. – Капитан незаметно, как он полагал, покосился на «справочные материалы», услужливо предоставляемые его ближайшим помощником, наблюдающим за беседой с коммодором. – Есть возможность форсировать работы, но тогда в дальнейшем силовые линии придётся гарантированно перекладывать…

– Делайте. Всё равно эту яхту пропускать через полный круг модификаций для, хотя бы, смены её внешнего вида. Мы и так обзаведёмся имперским боевым кораблём, а светить ещё и посольской яхтой…

Хирако в принципе не был уверен в том, что трофей не стоит уничтожить здесь и сейчас, но этот вопрос можно было решить несколько позже, после того, как армада приблизится к первым системам с высоким трафиком кораблей. Там будет связь, и запросить приказы у Про будет самым разумным выходом. А то мало ли, яхта помешает его долгоиграющим в отношении Империи Гердеон планам?..

– Есть иные вопросы, требующие вмешательства меня или коммодора Галла? – Последний, к слову, до сих пор пропадал неизвестно где, что было ему несвойственно.

– Никак нет, коммодор. Разрешите продолжить выполнение поставленных задач?

– Разрешаю. Решение касательно вашей дальнейшей судьбы получите чуть позже, капитан. Конец связи.

Голограмма померкла и как бы втянулась в линзы проектора, а Хирако, убрав руки за спину, опустил веки и с шумом втянул носом воздух. Повезло. В очередной раз повезло.

Но будет ли это продолжаться всегда?..

Глава 5. Не делом единым.

Внешние Регионы.

60885 год от падения Социума.

Допросы Хирако недолюбливал всем сердцем, и, как правило, делегировал это неприятное и грязное занятие тем своим последователям, которые воспринимали сие как забаву или заслуженное поощрение. Да, среди разумных встречались и такие, но нередко эти особенности их характеров оказывались обусловлены обычаями родных миров, – или кораблей, что не редкость, – или вообще видовыми особенностями, от которых как ни изгаляйся, а убежать не получится.

Гормоны делали своё дело, вверенное им эволюцией, и толкали разумных на действия, сулящие, как показывала практика, увеличение шансов на выживание. У людей этим действом было слепое стремление к безостановочному размножению и защите потомков, корродианцы, эти примитивы, инстинктивно стремились силой выбиться на вершину нехитрого и привычного им социума, даже если такового не было на десяток парсеков окрест, а какие-нибудь тонростианцы в зрелом возрасте задумываются о том, чтобы взять хотя бы одного ученика, достойного перенять весь накопленный за годы сражений багаж знаний. А ведь рас в галактике было не десять и даже не сто, а много, много больше.

И на каждое дело находился свой специалист.

Прямо сейчас коммодор сидел в кресле на мостике флагмана, хмуро изучая протоколы допросов всех разумных, тела коих сейчас должны были как раз выбрасывать в открытый космос, запаковав в спасательную капсулу, напичканную специальной взрывчаткой, предназначенной хоть не для уничтожения трупов, но для испепеления всего, что способно гореть. Каюррианцы не должны были оставлять за собой следов, которые даже чисто теоретически могли найти следователи очень крупного, состоящего из сотен систем Имперского осколка. Даже яхту, по итогу, было решено везти не своим ходом, а в жёсткой связке с флагманом, что отсрочивало отбытие каюррианцев из системы ещё на три-четыре дня.

Нужно было не только закрепить яхту у днища крейсера, что, в общем-то, можно было провернуть штатными средствами, просто слегка укрепив захваты шлюза, но и замаскировать эту самую яхту, для чего решено было в кустарных условиях разобрать напрочь вышедший из строя корвет. От мостика попавшего под удар элитных дронов звездолёта осталось одно только печальное напоминание в виде солидного кратера на некогда монолитном корпусе, и восстановление корабля виделось коммодору делом не совсем рентабельным. Вместе с мостиком пропала почти вся сложная электроника судна, размещённая именно там из-за недостатка места. При всём при этом досталось и силовой части, так что корвет действительно проще было разобрать на запчасти, нежели переправлять корабль на верфи, способные провести ремонт подобной сложности.

За всеми этими делами Хирако как-то упустил исчезновение своего коллеги и собрата по несчастью: коммодора Трюи Галла, которого не было видно уже несколько часов как. И так бы исчезновение и осталось незамеченным, если бы не один из офицеров, некогда служивших под началом пиратского лорда.

– Коммодор Хирако, у вас есть свободная минутка? – Невысокий, полноватый, но зарекомендовавший себя отменным специалистом мужчина привлёк к себе оценивающий взгляд Хирако. Длился процесс «осмотра» не дольше секунды, после чего коммодор отвернулся от пестреющей данными голограммы.

– Уж пара минут у меня точно найдётся, Симон. Что-то случилось? – Естественно, беспокойство на лице офицера от Хирако не укрылось.

– Коммодор Галл не в себе. – Хирако вскинул бровь. – Сейчас он практикуется в стрельбе в верхнем трюме по правому борту. Мне кажется, вам стоит об этом знать, коммодор Хирако.

С этими словами мужчина коротко кивнул и застыл вот так, всем своим видом демонстрируя, что подробностей коммодору ждать не стоит. Хирако выждал пару секунд, покосился на наруч-терминал, призывно подмигнувший зелёным светом… и встал со своего места.

– За информацию спасибо, Симон. Разберёмся.

– Благодарю, коммодор… – Эти слова были произнесены в спину удаляющемуся Хирако, который решил не откладывать дело в долгий ящик, как решил и не вести с офицером долгих бесед. Было видно, что бедолаге не так-то просто было подойти со своими подозрениями и беспокойством о непосредственном начальнике, который, если Хирако не изменила память, за всё это время не оставил на своей репутации ни единого тёмного пятнышка.

До нужного отсека Хирако добрался за считанные минуты, перед самым шлюзом решив, всё-таки, кое-что уточнить.

– Тереза, есть что-то, что я должен знать?

– Ничего, коммодор. – Мужчина выдохнул, получив столь желанный сейчас ответ. Он специально просил Терезу отвечать именно так, если комментарии машинного разума в конкретном случае были бы лишними.

– Что ж, хорошо…

Створки шлюза тихо отъехали в стороны, открывая коммодору вид на стандартный, в общем-то, трюм. На треть пустующий, освещённый многочисленными лампами дежурного освещения и обычно наполненный исключительно сервисными и грузовыми дроидами. Но то обычно, ведь сейчас в дальнем углу трюма, прямо среди контейнеров нашлось место для десятка мишеней и импровизированного, устроенного совсем не по правилам тира. Трюи Галл самолично оттащил, – а иначе на полу не осталось бы характерных следов, – пустые, – при всём уважении, но даже полтонны передвинуть не так-то просто, – контейнера помельче размером, организовав своеобразный огневой рубеж. В качестве мишеней выступали трофейные болванчики из числа тех, что шли «на запчасти», и не представляли большой ценности.

Именно их коммодор дырявил из любимого двенадцатизарядного пистолета внушительного калибра, в перерывах прикладываясь к совсем небольшой, опустевшей от силы на четверть бутылке с тёмно-янтарной жидкостью, которая была нужна мужчине, по большей части, для самоуспокоения, а не для того, чтобы напиться.

И одно только это уже гарантировало, что Галла выбила из равновесия не какая-то незначительная мелочь.

Хирако потянулся к наручу, тихонько запросил у Терезы доставку боеприпасов для уже его любимого пистолета прямо к «тиру», и только после этого, нарочито громко ступая по не торопящимся особо греметь ступеням, направился к надёжному, как кремень, но отчего-то надломившемуся товарищу.

– Быстро же меня хватились. – Буркнул Трюи Галл, услышавший шаги гостя только по завершении очередного раунда стрельб. Надёжно закреплённое шасси дроида рухнуло уже после шестого попадания крупнокалиберной пули, но это не помешало бывшему пиратскому лорду всадить в безжизненный металл ещё шесть «контрольных». – Через несколько часов я буду в порядке. К отбытию – тем более.

– Ты не дроид, чтобы оценивать твоё состояние только по тому, будешь ли ты «в норме» к обозначенному времени. – Не удержался от фырка Хирако, разглядевший, наконец, этикетку на бутылке с алкоголем. Крепкое пойло, но Галл в своей гипертрофированной ответственности даже на четверть поллитровую хрустальную бутыль не осушил. – Твои парни за тебя волнуются. Заметили неладное, сказали… и вот я здесь. Готов тебя выслушать и помочь-таки начать по-настоящему пить!

– Мы, вообще-то, на боевом вылете. В любой момент к нам могут нагрянуть корабли хозяев посла, которого твои ребята наверняка уже пристрелили. И пьяные коммодоры флоту не только не помогут, но и навредят… – Хирако отчётливо слышал, что ворчал Галл исключительно проформы ради, прекрасно понимая, что в предложении собеседника была лишь шутка, призванная вывести его на диалог. Несколько секунд тягостного молчания, и мужчина, наконец, решился. – Плевать. Хуже мне всё равно не станет, это ты верно подметил. Рюмки у меня с собой…

Неуловимым движением Галл подхватил бутылку, отстегнув от стального дна пару поблескивающих отполированным металлом кружков, в его руках превратившихся во вполне приличные рюмки. Хирако со словами и вопросами предусмотрительно не лез, верно считав настрой второго коммодора и позволив тому высказаться самостоятельно.

– Я думал, что меня уже и собственная смерть не особо-то огорчит. Привык я терять, всех привык: товарищей, друзей, родных… – Голос ко`норди сквозил неподдельной тоской. – Моя родная планета – тот ещё курорт, оставивший меня бесфамильным сиротой ещё в раннем детстве. А «работа» пирата, даже влиятельного, никогда не была безопасной. Смерть и предательство кружат вокруг таких как мы с тобой, и, казалось бы, я должен привыкнуть. Если не после десятых похорон, то хотя бы после сотых. Смириться, наконец…

Галл опрокинул рюмку в глотку, даже не поморщившись. Хирако проделал то же самое, хоть его лицо и чуть дрогнуло.

– Но я не смирился. Ты, наверное, сможешь меня понять, ведь печёшься о своих людях не меньше, чем я – о своих. Вот только все они взрослые лбы, а гибнут… – Галл тяжело вздохнул. – Гибнут порой дети.

Хирако молчал, понимая, что по существу сказать ему нечего: в курсе ситуации он не был, а общие слова поддержки… это туфта. Действием, а не словом можно было помочь другому человеку. И сейчас коммодор помогал. Слушал, пил, стрелял…

Дроны почти незаметно доставили небольшой контейнер с боезапасом, так что ограничений на стрельбу больше не было.

– У меня была один, по меркам нашего прошлого, изъян. Я спонсировал существование нескольких рабочих домов для сирот и не только. Иногда справлялся о том, как у них идут дела. Было дело, приходилось даже напрягать связи, чтобы прижать к ногтю местную мелкую преступность, пытающуюся подмять выгодный «бизнес» под себя. Всякое бывало. – Галл выстрел за выстрелом разрядил всю обойму в очередной остов дроида, только-только установленный успевшим улететь сервис-дроидом. – Они жили на выбранной мной планете в периферийной имперской системе. В десятке суток пути от границ, за которыми затаился Альянс.

Дыхание Хирако на мгновение сбилось, отчего выстрел ушёл пусть не в молоко, но близко к тому. Крупнокалиберная пуля сорвала шасси трофейного дроида с креплений, и тот, падая, крутанулся словно юла, поймав ещё пару пуль, выпущенных ко`норди.

Хирако, кажется, понял, что выбило такого непоколебимого, жёсткого и даже жестокого Трюи Галла из колеи.

– Я не знаю, как эти ублюдки смогли ударить так, что никто не успел даже дёрнуться, чтобы вывезти моих подопечных. Я специально оставил там верных разумных, тех, что захотели отойти от дел и заняться чем-то нужным и правильным. Лучших разумных из всех, с кем мне приходилось работать. Они сами вызвались присмотреть за детьми, и не нарушили бы своего слова. Но вчера планета сгорела дотла. – Коммодор с непроницаемым лицом, – которое и так было сложно воспринять человеку, ибо что разглядишь за густыми волосами? – вынул обойму и принялся вдумчиво её снаряжать, предварительно повесив пистолет на пояс. – Выживших, как говорят, нет. И миров, опустошённых Ззод, стало больше ещё на десяток.

– Соболезную, друг мой. – Хирако похлопал товарища по спине. – Я подниму свои связи в том секторе, только дай название. И Про попрошу, что б поискал информацию по своим каналам…

– Я не верю в то, что кто-то мог там выжить, Хирако. – Покачал головой Галл. – Альянс уже показал свою бескомпромиссность и жестокость. Пройдут считанные недели или даже дни, и конфликт Империи и Федерации будет заморожен. Против такой угрозы даже самые отпетые идиоты выступят единым фронтом… надеюсь, что выступят.

– Мы уж так точно. – Коммодор с трудом улыбнулся. Сентиментальность, скотину такую, не удалось вытравить ни сложным детством, ни пиратской жизни, ни потерям. А уж терять Хирако умел, этого не отнять. Как бы грустно то ни было. – Не знаю, в курсе ли ты, но Про изначально взял курс на противостояние Альянсу. Так что возможность отомстить у нас будет.

«У нас. Не у тебя, старина. Только не думай закрыться и обособиться, ведь я этого не позволю!» – промелькнула мысль в голове у Хирако, пока кажущаяся стальной рука поднимала оружие, выпуская всё новые и новые пули в самую дальнюю мишень. Галл отставать не стал, наглядно показывая, что даже без титула, станции и власти он остаётся крайне опасным разумным.

– Месть ничего не исправит. Ты, может, этого пока не понимаешь… – Галл хмыкнул, явно намекая на возраст человека. – … но она лишь вредит. Сначала порождает мнимую цель, а после отбирает её, оставляя тебя, выгоревшую в своей ненависти пустышку, ни с чем. Думаешь, я просто так здесь пью и порчу наши трофеи? – Ещё один выстрел. – Желание отомстить нужно задушить в зародыше. Смыть, как грязь с шерсти. Но не закопать где-то глубоко в душе, только не так…

Хирако тихонько хмыкнул: Трюи Галл оказался куда крепче, чем ему поначалу показалось.

– Что ж, тогда забудь мою последнюю фразу. У тебя ещё есть? – Хирако потряс почти опустевшей бутылкой.

– А ты как думаешь? Естественно нет! – Ко`норди недовольно взрыкнул. – Как-то так вышло, что вся моя коллекция осталась на Каюрри. Выгрузил, что б не было лишних соблазнов. Даже эту… – Галл покосился на бутылку в руках Хирако. – … пришлось реквизировать кое-где.

– Тогда я запрошу у Терезы пополнение запасов. К слову… – Хирако присел на корточки, подтянув к себе доставленный сервис-дроидом контейнер с патронами, начав набивать обойму. – … что думаешь о том, чтобы воссоздать своё детище не где-то там, а на Каюрри?

– Сомнительно. Каюрри, может, и отлично защищена, но фанатики, случись империи пасть, на это не посмотрят. Попрут вперёд, не считаясь с потерями. Раз уж они, похоже, за месяцы и годы до отправили рейдерские флотилии в тыл Империи, то настроены они серьёзно. – Хирако задумчиво кивнул. Стремительный и множественный удар по незащищённым мирам вдалеке ото всех точек соприкосновения возможен был лишь в том случае, если армады выходили в конкретных системах из слепого прыжка. Собственно, даже аномалии могли остаться незамеченными, если были выбраны системы с не особенно плотным трафиком или вообще почти без оного. Много было вариантов, вплоть до откровенно опасных. – С другой стороны, уж к нам-то никто таким образом точно не прилетит. А если сдюжит, то мы прахом развеемся по пустоте, но время для эвакуации выиграем…

– Другое дело – это то, что на Каюрри беспризорников нет вообще. И не будет, ведь Про делает всё для того, чтобы граждане нашей Автономии прикипали к ней сердцами и душами. – Что было полной правдой, ибо своей жизнью на Каюрри были довольны, пожалуй, все нормальные разумные. А ненормальных или нормализовали, или отправляли на вольные хлеба. Но последнее было редкостью: машинный разум в абсолютном большинстве случаев подбирал для разумных род деятельности, которым тем было интересно заниматься.

– Это мелочь. Вот-вот из Империи хлынут стройные потоки беженцев, и уж там-то найдутся те, кому нужна будет помощь. Моими подопечными ведь были не только дети, Хирако. – Коммодор сначала вскинул брови, а потом вспомнил, что слово «приют» изо рта Галла не прозвучало ни разу. Рабочий дом – понятие весьма широкое. – Возможно, придётся нарастить масштабы, но я этим определённо займусь. Присмотреть планетку поспокойнее…

– Лучше в этом вопросе проконсультироваться с Про. Может статься, что он от лица Каюрри с удовольствием поучаствует в организации инфраструктуры для куда большего числа беженцев, чем ты планируешь подобрать.

– Это уже будет не мой проект. – Галл покачал головой.