– Мы ходили за малиной за стадион, – спокойно произнёс Мишка и протянул вперёд полиэтиленовый пакет с ягодами, который ему дала Женька. – Мы ходили туда пару раз с Олесей, но сегодня она осталась в вожатской, а мы решили пойти без неё.

– Что это ещё за самовольство? – строго, но уже не так сердито спросила старшая пионервожатая.

– Я разберусь с ними, – вставила Олеся, успокоенная тем, что её история с купанием останется в тайне.

– Да уж, разберитесь, пожалуйста.

Так, благодаря Женьке, ребята избежали неминуемого наказания в виде отправки домой. Радостные и возбуждённые, вернулись они в отряд, но Олеся всё же не могла никак не наказывать их за самоволку, и было принято решение, что их лишат купания до конца смены. Это, конечно, расстроило ребят, но было лучше, чем исключение из лагеря и отправка домой. Тем более что вечером ожидалось кое-что интересное, а именно покраска Васильковой чёлки.

К великому сожалению ребят, сам процесс происходил не в палате, а в вожатской. Женька, Вика и ещё несколько девчонок утащили туда Василька и никого не пускали. Мишка даже немного пожалел, что это не он вызвался покрасить чёлку. Хотя тут же опомнился. Во-первых, у него и так волосы были светлые, а во-вторых, как он в таком виде пойдёт в школу? Что скажут родители?

Девчонки возились очень долго. Из-за двери то и дело раздавался весёлый смех и сопротивляющиеся возгласы Василька. Наконец дверь распахнулась, и из вожатской вывалился Василёк с раскрасневшимся лицом и замотанным полотенцем на голове.

– Пятнадцать минут не снимать, потом вымыть голову, – послышался вдогонку звонкий Женькин голос.

– Ну вас, – огрызнулся Василёк и пошёл в палату.

Следом за ним вышла Женька. Вид у неё был запыхавшийся, но довольный. Она весело посмотрела на Мишку и сказала:

– Ну, что стоишь? На дискотеку не идёшь, что ли?

И, не дожидаясь ответа, пошла в палату девчонок.

Неяркий свет, недолгий взгляд,

Меня просили

С тобой потанцевать.

Тепло руки, слова твои

Мне говорили,

Что ты мне нравишься опять.

Я не хочу скучать и расставаться,

Я не люблю так долго быть одна,

Я не могу себе не удивляться,

Зачем свести тебя стараюсь я с ума?..

Дискотеки Мишка не пропускал, хотя так и не определился с партнершей для танцев. Медленные танцы включали не так часто, а совсем без музыки он не мог. Была какая-то магия во всём этом: полумрак клуба, мерцание светомузыки, ритмичные звуки и двигающиеся им в такт люди. Музыка проходила сквозь его тело, не встречая совершенно никакого сопротивления. В танце он был абсолютно свободен. В этот раз так случилось, что, танцуя, он оказался рядом с Женькой. Он не смотрел на неё, но каким-то шестым чувством понимал, что вот она, рядом. Они ритмично двигались, и иногда их руки касались друг друга. В этот момент какие-то искры пробегали через всё Мишкино тело. Он не знал и не понимал, что это было. Это было какое-то совершенно новое ощущение. Очень приятное. Иногда он даже сам, нарочно, но как бы случайно, касался Женькиной руки, и тогда фонтан волшебных искр вновь пробегал по нему так, что захватывало дух. Зазвучала медленная песня, и Мишка привычно отошёл в сторонку, где стояли остальные ребята.

– Я приглашу её на следующий танец, – сказал он, как оказалось, вслух.

– Кого? – спросил стоящий рядом Золотце.

– Женьку.

– Кого?! – переспросил вдруг Золотце как-то слишком оживлённо.

– Женьку Филатьеву.

– Да ты с ума сошёл? Она пошлёт тебя куда подальше. Не будет она с тобой танцевать.

Золотце как-то нервно рассмеялся и отошёл в сторону. Мишка некоторое время недоумённо смотрел на него, а потом понял. Это ведь не только ему одному, Мишке Коробову, нравилась Женька. Оказывается, Золотце тоже видел в ней что-то особенное. Тоже мечтал держать её в своих объятьях и танцевать, но боялся отказа. Вдруг это стало так очевидно для Мишки, что даже какая-то часть внутри него неприятно заныла. Золотце был его другом, а мужская дружба была куда дороже какой-то там девчонки, но была и какая-то неведанная сила, которая неумолимо тянула его к Женьке. Не зная, как поступить и что выбрать, он вышел из клуба и пошёл в отряд.

Смена пролетела быстро. До закрытия оставалось всего несколько дней, как ребята задумали очередную авантюру. Наказание в виде лишения купания им казалось несправедливым, ведь это не они залили из огнетушителя целую палату в четвёртом отряде, а были вынуждены сидеть в лагере в то время, пока остальные купались на речке. Инициатором в очередной раз был Василёк, чёлка которого, приобрела после окрашивания жёлто-рыжий цвет вместо ожидаемого белого. Женька сказала, что это из-за того, что волосы у Василька были тёмные и нужно их ещё несколько раз осветлять, чтобы получился белый цвет, но Василёк ещё раз осветляться отказался.

– Вам не надоело сидеть в такую жару в лагере? – обратился он к ребятам за обедом.

– А что ты предлагаешь? – вопросом на вопрос ответил Лёшка.

Василёк с заговорщицким видом наклонился к центру стола и прошептал:

– А вот что! Почему бы нам в сон-час не сходить искупаться?

– Где искупаться? Купалка возле самой дороги. Заметят как пить дать, – возразил Золотце.

– А если не на купалке? – продолжал Василёк.

– А где?

– На Тальковом камне.

Повисла пауза. Тальков камень – это было небольшое озеро недалеко от лагеря, образовавшееся после затопления шахты по добыче талька подземными водами. Со всех сторон оно было окружено высокими живописными скалами, высота самой высокой из которых составляла двадцать семь метров, а глубина самого озера была тридцать два метра. Озеро пользовалось дурной славой. Говорили, что там утонуло несколько водолазов и даже разбился чемпион мира по прыжкам в воду, который захотел прыгнуть с самой высокой скалы. И ещё обычно оно было холодным, так как на дне били холодные ключи, но лето стояло жаркое, и, возможно, озеро немного прогрелось.

– А что? – отозвался Лёшка. – Мне идея нравится. До озера ближе, чем до деревни. Как раз успеем сходить, искупаться и вернуться.

– А я про что, – подхватил Василёк.

Мишке идея тоже понравилась. Не то чтобы он очень хотел искупаться, но сходить самим в небольшой поход – это было бы интересно. Золотце, немного подумав, тоже согласился, и ребята отправились в отряд на сон-час. Покинули они территорию лагеря тем же путём, что и в первый раз, и уже вскоре оказались на дороге, петлявшей между деревьями и шедшей в сторону Талькова камня. Дорога шла вверх и то и дело пересекалась могучими корнями сосен, которые словно гигантские щупальца выступали из-под земли. Идти вверх было сложнее, и бежать, как это было с походом в деревню, не получалось.

– Ничего, – успокаивал Василёк, – расстояние тут меньше, чем до деревни, да и обратный путь под горку будет, успеем.

– Лишь бы Валёк не сдал, – проговорил Лёшка, – он опять видел, как мы уходили.

– Я не думаю, что это Валёк нас сдал тогда, – вступился в очередной раз Мишка.

– Ну, а кто тогда?

– Не знаю.

Дальнейший путь они прошли молча и наконец вышли на большую зелёную поляну, которая упиралась в небольшую заводь – единственный подход к озеру. Мальчишки с визгом понеслись навстречу воде, на ходу сдёргивая с себя рубашки и сандалии. Раскидывая кучу брызг, пробежали они по небольшой наклонной плите, уходящей вглубь, и, плюхнувшись в воду, дружно поплыли на другой берег. Мишка на такое не рассчитывал. Плавал он, откровенно говоря, плохо. Когда-то давно, когда они гостили у родственников на могучей реке Урал, на которой белогвардейцы подстрелили красного командира Чапаева, он научился плавать, что называется, по-собачьи. Этого было достаточно, чтобы плавать в лагерной купалке, закрытой со всех сторон, но здесь, на открытой воде, он чувствовал себя неуютно. Особенно добавляло беспокойства понимание того, что дна тут нет и, в случае чего, ни один водолаз тебя не достанет. Но делать было нечего. Не мог же он остаться плескаться на берегу, когда все остальные поплыли через озеро, и он поплыл за ребятами. Мишка бултыхался ещё где-то на середине, когда ребята уже выбрались на другой берег.

– Мишка! Ты чего там? Давай быстрее! – крикнул Василёк и принялся карабкаться на небольшую скалу, чтобы спрыгнуть с неё в воду.

Остальные полезли за ним. Первый, второй, третий – ребята дружно прыгнули со скалы как раз в тот момент, когда Мишка только выбрался на берег.

– Догоняй, – крикнули они ему и поплыли обратно.

Сил залазить на скалу у Мишки уже не было. Он сел на небольшой камень, чтобы отдышаться, но ребята так быстро уплывали, что времени нормально отдохнуть уже не было, и он решил плыть обратно. Ему казалось, что он плывёт целую вечность. Временами он переворачивался на спину, чтобы отдохнуть, и продолжал плыть, работая только ногами. В эти моменты он видел над собой синее-синее небо и яркое солнце. Время как будто замерло. Высокие скалы закрывали озеро со всех сторон, и даже лёгкий ветерок не колыхал его поверхность. Где-то вдалеке Мишка слышал пение лесных птиц и стук дятла. Ребята давно уже доплыли до берега, оделись и стояли на берегу, махая Мишке руками, чтобы он плыл быстрее. Он старался изо всех сил, но толку было мало, продвигался он очень медленно. Дыхание становилось частым и тяжёлым, и в один из вдохов он здорово хлебнул воды. Испугавшись, он хотел было перевернуться на спину, чтобы отдышаться и отдохнуть, но вода внутри попала в лёгкие, и он закашлялся. Он начал беспорядочно молотить по воде руками и ногами, стараясь остаться на плаву, но сил уже не было. Вдруг он вспомнил, что где-то на середине озера была небольшая скала, на которую можно встать, и попробовал достать до дна ногой. Но дна там не оказалось. Он уходил вниз под воду, немного удивляясь происходящему. Лёгкие начало жечь от недостатка воздуха, и он дёрнулся вверх, к свету, но движения его были не собраны и попытка была неудачной. Воздуха становилось всё меньше. На какой-то миг ему показалось, что если он вдохнёт воду, то это даст ему силы. Ведь в воде тоже есть воздух, ведь дышат же как-то рыбы, и он уже был готов открыть рот, как вдруг неведомая сила потащила его вверх на поверхность.

Это был Валёк. Как и почему он тут оказался, Мишка не понимал. Вальку повезло, что Мишку не охватила паника, иначе они рисковали бы вместе пойти на дно. Мишка держался за плечо Валька, и они довольно быстро начали двигаться к берегу, со стороны которого к ним уже быстро плыли Василёк и Лёшка.

– Мишка, ты чего? Тонуть что ли собрался? – возмущённо и в то же время немного испуганно крикнул Василёк.

Ответить Мишка не мог и лишь слегка помотал головой из стороны в сторону. Вскоре они все вместе выбрались на берег, и только там Мишка осознал, что мог утонуть. Руки и ноги у него тряслись от напряжения, и он еле смог одеться.

– Спасибо, – сказал он уже одевшемуся Вальку.

– Да не за что.

– Ты что не сказал, что плавать не умеешь? – обратился Лёшка к Мишке.

– Да я умею.

– Видели мы, как ты умеешь, – уже весело сказал Василёк, – если бы не Валёк, то пиши пропало. Валёк, а ты хорошо плаваешь. Где научился?

– У нас рядом с детдомом большая река, и мы всё лето проводим на ней. У нас засмеют, если ты не умеешь плавать, – ответил Валёк.

– Да, ловко ты, – похлопал его по плечу Лёшка. – Главное, вовремя. Мы бы не успели. Но как ты тут оказался? Следил за нами, что ли?

– Почему следил? Просто тоже решил прогуляться.

– Ладно, это потом решим. Надо идти в лагерь, если хотим успеть на полдник, – вмешался Золотце.

– Пошли.

Они шли той же лесной дорогой, но уже под горку. Идти было значительно легче. Некоторые участки они пробегали бегом, стараясь не запнуться об корни деревьев.

– Слушай, Валёк, – спросил Василёк, когда они уже почти дошли до лагеря, – а это ты сказал в тот раз, что мы ушли в деревню?

– Нет, – просто ответил тот, – у нас в детдоме стукачей не любят.

– Кто бы это тогда мог быть? – задумчиво почесал затылок Василёк.

– Да мало ли народу видело, как вы уходили.

– Я думаю, надо у Олеси разузнать, – в очередной раз дал умную мысль Золотце.

– Точно, – поставил Лёшка точку в разговоре.

В лагере Мишку ждал очередной сюрприз, причиной которого, конечно же, была Женька. На совете дружины лагеря, где обсуждали мероприятия, посвящённые закрытию смены, и на котором он обязан был быть, Мишка с удивлением узнал, что он будет вести линейку закрытия.

– Светлана Сергеевна, как так? Почему? – пытался возмутиться он.

– А что такого? – строго ответила ему старшая пионервожатая. – Женя вела линейку открытия и все утренние линейки всю смену, а ты ни одной линейки не провёл. Хватит уже отсиживаться за спинами своих товарищей.

– А я не отсиживаюсь.

– Вот и прекрасно. Значит, решено – ты проводишь линейку закрытия. Вашей вожатой я передам всю необходимую информацию. Скажу, чтобы позанималась с тобой. И у Жени тоже можешь помощи попросить, если что-то будет непонятно.

Мишка понял, что сопротивление бесполезно, и беспомощно развёл руками. Женька весело смотрела на него. Улыбка её была, как прежде, широкой, но какой-то задумчивой. Было ясно, что это она подкинула такую идею Светлане Сергеевне и теперь удовлетворённо смотрела на его реакцию. Они вместе вышли из штаба, и Мишка попробовал высказать ей всё, что думает по этому поводу, но Женька ткнула своим указательным пальцем ему в живот и с усмешкой повторила слова старшей пионервожатой:

– Хватит отсиживаться за спинами товарищей.

– Ну, ты вообще…

– Давай-давай, слова учи, герой.

Учить слова приходилось рано по утрам. Олеся будила его за полчаса до подъёма, они выходили на улицу, и Мишка несколько раз повторял слова, которые должен был произнести на линейке. Сначала читал по бумажке, а потом уже наизусть. В принципе, слов было не много, главное было справиться с волнением, ведь говорить это всё предстояло, стоя перед всем лагерем, поэтому и приходилось заучивать всё, чтобы говорить на автомате. В одну из таких репетиций Мишка и решил узнать, как же всё было на самом деле.

– Олеся, а кто тебе тогда сказал, что нас в сон-час не было в отряде? – спросил он как можно более равнодушно.

– Светлана Сергеевна, – ответила Олеся, даже не задумавшись.

– Как Светлана Сергеевна?

– Да так, вызвала меня к себе и спросила, почему это мои дети не в отряде в сон-час. А что тебе? Решили же уже давно вопрос.

– Да ничего. Мы думали, это Валёк тебе рассказал.

– Нет, какой Валёк. Это завхоз наш сказала Светлане Сергеевне, а та уж меня вызвала.

– Завхоз? А она-то откуда?

– Ну, это уж вы сами у неё узнавайте, мне и так за вас влетело тогда по первое число.

За завтраком Мишка поспешил поделиться полученной информацией с друзьями. Ему было приятно от того, что он не ошибся, считая Валька непричастным.

– Интересно, а завхоз-то откуда узнала? – изумился Василёк, услышав Мишку.

– Да, действительно. Может, видела нас, когда мы уходили? – добавил Лёшка.

– Самое главное, что Валёк тут ни при чём, – пытался Мишка указать ребятам на их ошибку, но им уже было не до этого.

Сразу после столовой Лёшка с Васильком отправились на хоздвор искать завхоза, а Мишка не спеша пошёл в отряд. На широкой аллее, идущей от столовой до самой линейки, он встретил Марину из их отряда, которая что-то срывала с кустов.

– Ты чего тут делаешь?

– Ничего. Ягоды собираю.

– Какие ягоды? Ты с ума сошла? Это же волчья ягода, – Мишка уже не помнил, кто именно ему про это сказал, но точно был уверен, что ягоды ядовитые и есть их нельзя. – Она же ядовитая.

– Думаешь?

Марина повернулась и задумчиво посмотрела на него, наклонив голову немного вбок. У неё были длинные чёрные волосы, собранные сзади в хвост на резинку, тёмные карие глаза и лицо, усыпанное веснушками, что, впрочем, ничуть её не портило. Мишка впервые вот так, лоб в лоб, оказался перед ней и с интересом её рассматривал. На ней вечно была надета красная в крупную вязку кофта, в рукава которой она постоянно прятала свои руки так, что кофта практически сползала с её плеч. Мишка даже удивился, как это он раньше не обращал на Марину внимания. Конечно, она была немного странная, это было видно с первого взгляда, но симпатичная и вполне могла подойти на роль партнерши для танцев. Он начал вспоминать, видел ли он её на дискотеках.

– Если она ядовитая, то почему её посадили в детском лагере? – произнесла вдруг Марина, прервав Мишкины размышления.

Этот вопрос как-то не возникал ранее в Мишкиной голове, и он немного растерялся. Между тем Марина взяла одну из ягод и с безмятежным видом закинула себе в рот. У Мишки аж глаза округлились. Пожевав немного ягоду, Марина выплюнула её в кусты.

– Она не ядовитая. Она просто не вкусная.

– Ну, ты вообще, – Мишка покрутил рукой у виска и пошёл дальше, тут же выкинув все мысли о дискотеке.

– Постой, – остановила его Марина.

Мишка уже понял, что начинать с ней разговор было его ошибкой, но всё же остановился.

– Чего?

– Я часы нашла.

– Какие часы? – сперва не понял Мишка.

– Те, которые пропали.

– Борины часы?! Где?

– Пойдем, покажу, – и она нырнула сквозь кусты на чуть приметную тропинку.

Они пошли в сторону от жилых корпусов, туда, где находился больничный изолятор. Марина подошла к большому красному пожарному щиту, на котором висели вёдра, лопаты и багры и открыла ящик с пожарным шлангом.

– Смотри.

Сначала Мишка ничего не увидел, но потом его внимание привлёк большой лист подорожника, торчащий из-за свёрнутого шланга. Лист был свежий, зелёный. «Как он мог сюда попасть, если ящик всё время закрыт?» – подумал Мишка и потянул за лист. В нём и вправду что-то было, и это на самом деле были Борины часы – электронные «Монтана» на браслете.

– Вот это да! Вот это здорово! Вот Боря-то обрадуется! Надо срочно ему их отнести.

Мишка схватил часы и уже собрался бежать в отряд, представляя, как обрадует Борю, но Марина остановила его.

– Ты нормальный?

– Чего?

– Ты нормальный, говорю. Отдашь ты ему часы, и что?

– Что?

– Коробов, ты совсем тупой, что ли?

– Часы нашлись, надо их отдать Боре. Это же его часы. Что не так?

– Ну, отдашь ты ему часы, а где ты их нашёл?

– Тут, – Мишка удивлённо показал на пожарный щит.

– А почему ты решил, что они тут?

– Дак ты же мне сказала, ты чего?

– А я откуда знала?

– Откуда?

– Вот! Тут-то весь и вопрос. Не могла же я случайно сюда заглянуть, просто от нечего делать. Значит, знала. А значит, я их сюда и положила. А где взяла?

– Погоди, дак это ты что ли Борькины часы взяла? Зачем?

– Эх, Коробов, совсем у тебя плохо с логикой. Если бы я взяла часы и их сюда положила, то зачем бы тебе об этом рассказала?

– Ты вконец меня запутала. Говори, как есть, – Мишка начал нервничать.

– Часы я не брала, но видела, как их сюда положили. Но если я скажу, что видела, как кто-то положил часы, то могут сказать, что я вру. Гораздо лучше будет, если поймать того, кто положил сюда часы, когда он придёт их забирать. Тогда ему будет не отвертеться.

– Не совсем понял, зачем всё усложнять и почему тебе не должны поверить, но допустим. И кто же, по-твоему, положил часы?

– Пашка.