Недействительность. Или «эффект Манделы» для начинающих

Очень хорошо, что мы живём в эпоху развитого скоростного Интернета; нет нужды превращать данную работу в подобие комикса, где графика – по приводимым фактам ФЭМР – занимает подавляющее место. Всё, что нужно для демонстрации эффекта, чтобы стало понятно, что изменилось (если собственная память действительно упорствует и помнит иное), по большинству приведённых примеров легко и быстро обнаруживается через Интернет-поисковики. Яндекс, Google и другие подобные сервисы в помощь – не только в текстах, но и, что также значимо ввиду объёмов информации, в графике, аудио и видео. В то же время автор намерен не оставлять исследование в формате текста в чистом виде, но дополнить его поясняющими иллюстрациями и схемами; наглядность – весомый фактор в помощь для восприятия излагаемого.

Стоит отметить, что автор и сам крайне заинтригован тем, как получится первый такой эксперимент, – с разработкой научного направления уже в эпоху тотальной интернетизации и с опорой на «свидетельские показания» активистов. Больше опираться не на что, ничего официального от науки, по очевидным причинам: как выражаются те же блогеры, пора уже считать её «платной производственной службой юридической защиты; её исследования посвящены научному методу примерно так же, как учёные, работающие на финансировании Marlboro, проводят исследования, по итогам которых заключают, что нет никаких доказательств того, что курение вызывает рак лёгких».

Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие

До начала 2010-х гг. не было оснований жаловаться на практическую «альтернативизацию» действительности, поэтому проблема реакции общественности на эффекты ФЭМР отсутствовала. Вопрос «Как было (есть) на самом деле?» являлся частным делом информационного поиска или чьей-то эрудированности и в любом случае находил, раньше или позже, однозначный ответ. Позже, когда феномен проявился, о нём стали всё шире узнавать, люди – из числа тех, кто вообще, в принципе, может его зафиксировать (как свидетельствуют блогеры, социум в этом плане очень неоднороден), – начали разделяться в своём отношении к нему. Происходит это в соответствии с классической последовательностью из психологии: по стадиям процесса принятия утраты (привычных устойчивых реалий). Ничего оригинального: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие.

Если каждый субъект в отдельности, узнав об эффекте и «примерив» его по своей мерке, в соответствии со своей памятью, упёртостью характера и социальными установками среды, может находиться на любом из указанных этапов, то, увы, общественные институты ощетинились в неприятии феномена как чего-то объективного. Явно на стадии отрицания находится официальная наука, – иначе термины «ложные» и «патология» не пригодились бы в такой степени. «Эффект Манделы» заставляет нас верить в то, чего нет!», заявляют в пересказательных статьях вчерашние выпускники провинциальных институтов (после чего, обычно, сразу переходят на тему губительного влияния на реальность Большого адронного коллайдера). Правильные слова, нечего добавить; рядовые функционеры от науки отрицания как бы прониклись сутью феномена. Именно в то, чего более – к сожалению – нет; именно искренне верить, потому что сам крепко помнишь…

А откуда они-то знают точно, что есть, а что нет; точнее – что было, как оно было?.. Основания для такого апломба? Голубая кровь? Персональное выделенное подключение к ноосфере Вернадского? К рериховскому единому Вселенскому разуму? Что-то иное? Красный диплом?..

Нормальным кажется, что наука на всё и всегда должна иметь объяснение сию минуту. А когда непонятно даже, какая область знания должна начинать «пробы пера» – это слишком шаткая ситуация; время для судорожных оправданий, успокоительных предположений и прикрытия провалов… В таких обстоятельствах не помешает разобрать историю какой-нибудь хорошей естественной науки и осознать непреодолимую долговременность её развития.

«Пересборка» воспоминания делает его уязвимым перед потерей им достоверности, говорят психологи. Удивительно, что при этом они сами как-то справляются с запоминанием того, как их зовут, где они живут, сколько у них детей и т. п.

Коллективные ложные воспоминания – это стремление людей облегчить бремя информации, трудной для восприятия, а также заполнить пустоты, образовавшиеся в воспоминаниях, собственными домыслами, говорят психологи. Насколько трудно запомнить яркие исторические события из учебника, детали фильма, который просмотрен десятки раз, строки расхожих песен, сколь трудны для восприятия крылатые фразы и много ли нужно «домыслов», чтобы вызвать из памяти простое впечатление, они не уточняют.

Как правило, все воспоминания реконструируются, так что всё зависит от того, из чего они созданы – правда, вымысел или смесь, говорят психологи. Каким образом тысячи незнакомых друг с другом людей могут реконструировать одинаковую «смесь», они не объясняют.

Совсем за рамки адекватности выходит психологическая версия феномена с использованием образа «испорченного телефона»: мол, склонность людей передавать информацию в искажённом виде приводит к ложности получаемого в финале… «Специалисты» даже не видят, что эффект по сути никак не связан с пересказом в лицах и жестах; информация, оказывающаяся под вопросом, не представляет собой результат «сарафанного радио», межперсональной коммуникации. Мутации, по большей части, проявляются в выставленном на всеобщее обозрение, а отнюдь не «Одна бабка сказала…» и т. п. Общение людей во Всемирной сети на тему исследуемого феномена происходит уже по итогам наблюдения эффекта, как и достигаемый консенсус, а слова «да», «нет», «согласен», «не согласен» исказить достаточно сложно.

Кстати, учитывая современные тенденции и развитие терминологии в части оскорбленчества, общественность по поводу своих констатаций смело может выдвинуть против ударившихся в отрицание психологов обвинение в так называемом «газлайтинге». Это форма психологического насилия, при которой манипулятор отрицает произошедшие факты, пытаясь заставить жертву сомневаться в адекватности её восприятия реальности, её воспоминаниях, ощущениях и т. п. Термин, порождённый фильмом «Газовый свет» 1944-го года, подревнее, чем какой-нибудь «менсплейнинг»; он более чем подходит в ситуации с проявлениями феномена. Остаётся только вопрос, в какой степени этот газлайтинг со стороны так называемых «специалистов» преднамеренный, а в какой вынужденный, чтобы спасти своё реноме…

В целом констатируем: психологи (работающие в рамках того, что находится ещё на стадии пред-науки, но не осознающие этого) не готовы к такому, – когда огромное количество людей одновременно заявляет одно и то же странное без очевидной причины или выгоды. И у автора есть подозрения, почему не готовы: потому что это «не их война».

Где-то психологи сразу не берутся за интересную тему и её раскрытие, хотя, казалось бы, всё для них. Например, смутная тревога, беспричинное беспокойство, необъяснимое волнение, в целом неприятные предчувствия у людей, сдающих билеты или просто опаздывающих на вокзалы, аэропорты, в порты, благодаря чему на транспортных средствах, переживших крушение, заполняемость пассажирами оказывается в среднем около 60%, а на тех, которые без происшествий прибывают в пункт назначения, 75—78%. Ничего себе разница, но… Не хватаются за такое мозгоправы, хотя статистика за много десятилетий, обработанная математиками, даёт надёжнейшую почву.

Берись за эмоции и чувства – и открывай, двигай своё направление, развивай. Но нет, и понятно, почему: приём сигналов из будущего подсознанием вообще ни в какие рамки никакой науки не лезет, не правда ли?..

Может, у психологов получалось бы эффективнее доказывать, что миллионы взрослых, адекватных, неглупых, внимательных и не состоящих на учёте у психиатра граждан страдают неведомой формой деменции, если бы против их построений, помимо людской памяти, не стояли также сохранившиеся здесь и там свидетельства «прошлого прошлого». Их мы, продолжая и развивая работу по раздаче наименований, назовём «инфостатки».

Смикшированные воедино «информационные остатки» – которые блогеры за годы привыкли называть просто «остатки» – всё же специальный термин (а не просто что-то типа «объедки») и подчёркивает, что даже если следом от былой реальности является предмет, материальный остаток, для нас всё равно важна именно информационная составляющая о мире до мутации, которую он несёт.

Улик немного – но они есть; а что же стало «орудием убийства» былой реальности в отдельных её фрагментах, мы и выясним в ходе дальнейшего расследования; будут выявлены способы обнаружения подобных свидетельств и наиболее вероятные места для их поиска.

Понятно, что выставлять даже против вещественных доказательств (!) «ничего не вижу, ничего не слышу», не принимая заявления свидетелей в своём ведомстве, – это, мягко говоря, слишком по-детски для людей с дипломами и регалиями. Но пренебрежение феноменом простительно обывателю, который ленив, нелюбопытен (зачем наблюдать лишнее; пропускная способность сознания ограничена, сколько проходит, столько и фиксируется) и потому, зачастую, склонен не замечать удивительное, находящееся буквально на расстоянии вытянутой руки. Среднестатистический гражданин в отношении этапов, обозначенных в заголовке – если не остановится на такой заурядной реакции, как огульное отрицание – в процессе утраты действительности обычно не выходит за стадию торга. И это понятно: двинуться дальше и засесть в депрессию, потому что феномену конца и края не видно, и его удовлетворительного объяснения тоже, было бы крайне нерационально.

«Прозревшие», то есть столкнувшиеся с эффектом, на переходе к стадии гнева порой реагируют так, что это напоминает восприятие несведущими беззакония, творившегося в СССР в период репрессий (когда НКВД огульно сажало людей в тюрьмы и даже расстреливало по надуманным обвинениям). «Это какая-то чудовищная ошибка!.. Как такое можно было допустить!.. Кто надо – должен разобраться в этом!.. Нужно найти единственно верный, самый правильный и авторитетный источник и узнать правду из него, он не обманет!».

Находящиеся на стадии гнева, зачастую, обуреваемы требованием, обращённым к лицам, хорошо ознакомленным с феноменом и уже находящимся на стадии принятия: «Ну так объясни, объясни, что это такое, откуда берётся? Сейчас же, скорее! Если немедленно не объяснишь мне природу этого кошмара, тогда я… буду считать что его нет!». Здесь, к сожалению, можно констатировать (и это как раз паханное поле для автора по части познаний в истории науки), что подобный скороспелый замах – это как, топая ножкой в каком-нибудь 1610-м году во Флоренции, вопрошать: «Да почему же ты, Галилео Галилей, не открыл ещё все законы движения планет и вообще динамики? Ты же и каменные ядра вместе с перьями с башни бросал, и в телескоп смотрел, – ну так говори!». Потому что сначала Галилей завершил свою научную работу, сделав всё, что мог, потом скончался, потом прошло ещё полвека, и лишь тогда соответствующие законы сформулировал Ньютон. Развитие науки – это не судорожные попытки подогнать под ответ, не начётничество в духе «этого не существует, это всё ошибки»; это не «дадим феномену название – и будем считать нашу работу сделанной», не казуистика пустословов, вынужденных симулировать авторитетность и статусность. Это долго и постепенно.

Стадия торга характеризуется готовностью идти на любые компромиссы между своей памятью и новациями и допускать существование всяческих вариаций. Например, «скульптор же сделал несколько вариантов статуи… художник же написал несколько вариантов картины…». Безусловно, на стадии художественного замысла и черновиков это возможно, более того, даже очень не помешает. Но когда произведение завершено, обнародовано, стало всемирно известным, знаковым, на протяжении многих десятилетий воспроизводится в полиграфии в десятках миллионов экземпляров, от марок до плакатов, попадает и на киноэкраны, – несколько вариантов?.. Чтобы что? Чтобы люди не заскучали от однообразия? Чтобы так уж сразу не опознавали?..

Так недалеко и до нескольких вариантов Эйфелевой башни или мнения, что Пабло Пикассо, помимо «Голубя мира», быстренько набросал ещё, про запас, «Воробья перемирия» и «Дятла капитуляции», с которыми мы вскоре ознакомимся.

Очевидно, что, например, режиссёр фильма такого-то вряд ли тайком намонтировал несколько его вариантов, чтобы подсунуть их общественности позже, причём уже после своей смерти! Причём даже так, что не просто монтаж другой, ножницами по-другому пощёлкано, а и во внешности актёров и их репликах перемены произошли. Как оно было в СССР: госкомиссия потребовала последних правок, они внесены, финальный вариант кинофильма принят. Далее — до сотни миллионов просмотров (то есть купленных билетов; кто-то на «Пираты ХХ века» и десять раз сходил) в кинотеатрах, повторные показы по ТВ спустя годы. После этого, мягко говоря, не исключено, что миллионы людей будут что-то помнить и помнят из кинопродукции или мультфильмов, много раз посмотренных по ТВ, с упорством, достойным лучшего применения. А выходит, что зря…

Граждане, находящиеся на пике стадии отрицания, могут превращаться в завидных, технически подкованных на уровне невменяемой фантастики легендо-сказителей и легендо-слагателей, готовых раскручивать любые конспирологические домыслы и бросаться в любые предположения, – так как, порой, без дикой чуши объяснить эстетические ляпы ФЭМР и чьи-то воспоминания просто никак.

В числе примеров прямо-таки клинических объяснений эффекта «отрицателями», усмотренных автором в Интернете: «Есть некая программа по незначительному изменению кинокадров (если по-простому, то монтаж с ретушированием). Такая программа позволяет вносить заданные изменения в исходные файлы, а затем мгновенно переносить всё это на прочие копии».

Мгновенно переносить и на все прочие копии? Находящиеся где угодно, хоть в запечатанном сейфе на другом конце Земли? А где пролегает граница между незначительным и значительным?.. А если это «незначительное» содержится в тексте, в полиграфии, — то во все книги, напечатанные на бумаге, внесётся… компьютерной программой? В конце концов, не всё же в этом мире фиксируется двоичным кодом на переписываемых носителях; что-то и «не вырубишь топором». А можно перевести тысячу доларов на одну банковскую карту, а потом чтобы это мгновенно «и на все прочие копии»?..

Находящиеся на завершении стадии торга и входящие в депрессию (отличие состоит в том, кого люди больше хотят разубеждать, – кого-то постороннего, вместе с ними заметившего проявления феномена, или уже себя самих), обычно вместо седативных препаратов обращаются к… инфосфере, уже прошаренной мутацией. Итог? Снова и снова натыкаясь на тотально преобладающие (с какого-нибудь две тысячи …надцатого года) доказательства того, что и как «было всегда», можно утвердить себе: «Вот же буковки, напечатанные на бумаге, HTML-код на страницах веб-сайтов, вот же показывают по телевизору, вот же фотографии, – какие могут быть сомнения?». В плане верности хода мысли, увы… Ровно так же церковники, в 1600-м году укладывая дрова для костра, могли увещевать Джордано Бруно: «Ты сам посмотри и подумай: ну как это Земля вертится вокруг Солнца?.. Ты что – падаешь, еле на ногах стоишь от вращения?.. Тебя ветрище, что ли, сдувает, раз планета так по кругу носится?.. Глаза твои что видят: вот Солнце взошло. Вот оно сéло. Ну так? Что вокруг чего?.. Очевидные ведь вещи говорим».

Редко бывают случаи обращения к окружающим и получения единодушной поддержки, один из которых описан на сайте The Mandela Effect. Свидетельствовал индиец, ошарашенный тем, куда сместилась Шри-Ланка на карте: он опросил пятерых ближайших человек (также, естественно, местных, индусов), где, по их мнению, остров располагается относительно Индии. Все до единого помнили, что его северная оконечность находится прямо под южной оконечностью Индостана, и даже соответственно нарисовали! А «на самом деле»…

Находящиеся на стадии депрессии – те, кто понял, что «выхода нет», никак не вернуть былую реальность, и даже поиск каких-то доказательств практически не приведёт ни к чему: обратно не переправишь. Те, кто находится на стадии принятия, – например, сам автор, – всё равно удивляются очередным проявлениям эффекта непосредственно рядом с собой: когда в бумажной книге, выпущенной полвека назад, явные новации; и киногерои несут что-то не то, и в песне, знакомой с детства, звучит какая-то ересь и т. п. Когда можно буквально руками потрогать близкое и давным-давно знакомое, которое уже другое.

К сожалению, иногда принятие, для недалёкого человека, означает «теперь надо искать и обнаруживать феномен везде и всюду». В итоге обычная образовательная ограниченность, нормальное отсутствие эрудированности приводит к тому, что попавшаяся на глаза информация в СМИ по незнакомой теме a priori рассматривается как «мандела». Также и элементарные ошибки и опечатки в различных источниках (заслуживающих более грамотных авторов, редакторов и корректоров), коих расплодилось немало, могут довести новообращённого манделиста до крайних степеней возбуждения…

Да, бывает, происходит слишком большой перехлёст, без должного понимания того, что личные воспоминания – это, конечно, хорошо, но если ищешь эффекты мутации, заслуживающие констатации и признания, – предложи пример на рассмотрение общественности и жди реакции, а сам параллельно проверяй, так досконально, как только возможно. «Заблуждаться», «ошибаться» и «путаться» люди должны достаточно массово (и синхронно); этот момент необходим для верификации, то есть подтверждения проявления ФЭМР.

Критика чистой нелепости

Прежде чем рассматривать свойства феномена, коснёмся качества отдельных произошедших мутаций. Здесь хотелось бы снова обратиться к «достижениям» психологии: «Часто информация искажается в сторону социально приемлемой или нужной в рамках данного общества». Это, с позволения сказать, объяснение коллективного самообмана всё-таки вынужденно сталкивается с историческим бэкграундом, который стабилен в основных своих параметрах: социальный строй, идеология, культурный контекст, моральное состояние общества, тенденции моды; специфика развития промышленности, технические приметы эпохи, особенности быта и т. п. Автор предлагает сменить обзор на 180⁰ и посмотреть с позиций приемлемости и нужности как раз на новоявленное «так было всегда»: не в нём ли искажение, чушь и несуразица?..

Пример: кому нужна и более приемлема чёрная, а не белая смирительная рубашка Шурика?.. В советском медицинском учреждении образца 1966-го года?.. Понятно, что в последние пару десятилетий, с наступающим либеральничанием в одежде, в отдельных медучреждениях персонал, чтобы не навевать ненужные лазаретные аллюзии, носит форму салатового, бледно-голубого оттенков; но в то время?.. Чёрный цвет? Это всё-таки советский пациент, а не штурмбанфюрер СС.

Следующий пример: 1984-й год, песня «Прекрасное далёко», слова «Он зовёт меня не в райские края». Этот религиозный перекос получил в среде интернет-пользователей достаточно единодушный отклик, кратко выражаемый с помощью ненормативной лексики: «Какие на… райские? Это в атеистическом-то советском обществе? Тем более, в песне, звучащей в кинофильме, предназначенном для воспитания подрастающего поколения и внедрения в его сознание правильных идеологических установок?.. И, так как „не в райские“, – это значит, такое вот „светлое коммунистическое будущее“ запланировано, которое раем и не пахнет?..». Продолжая тему рая: приемлемо было в музыкальном оформлении фильма «Вокзал для двоих» 1982-го года, в атеистическом государстве, подкидывать советским людям тему загробной жизни, мол, в одном из её филиалов – в раю – она очень однообразная и в ней нет никакого азарта?..

Завершая религиозную тему библейскими мотивами: проживание (сожитие) волка с ягнёнком – это вообще лезет в какие-то ворота?.. Специфика древних мифов не исключена, но как насчёт биологии?..

Далее: имя главного героя, бессмертного шотландца из клана Маклаудов, сыгранного Кристофером Ламбертом в фильме «Горец» 1986-го года – том самом, для которого написала музыку группа Queen, – Коннор. При том, что в сериале, шедшем позднее, с 1992-го до 1998-го года, этот персонаж почему-то (по-прежнему!) Дункан.

Это что-то из разряда: вот президентом Беларуси восьмой срок сидит А. Г. Лукашенко, но вдруг выясняется, что «в действительности» на первых двух сроках его звали не Александр Григорьевич, а, например… Антон Геннадьевич. И был это другой гражданин; но насчёт инициалов А.Г. всё в порядке.

Имя (пусть и шотландское) может быть более или менее приемлемым?.. Уж не знаю, как в мире, а в России словосочетание «Дункан Маклауд» – вписанное в культурную матрицу каждого, кто с благоговением входил в первые открытые в конце 1980-х годов в СССР видеосалоны, – является абсолютно известным и даже нарицательным. Эта устойчивая метафора для характеристики «неубиваемый» продолжает использоваться – и почему же всё с неправильным и некорректным Дунканом?..

Следующий пример: Игорь Тальков в песне «Чистые пруды» поёт «У каждого из нас на свете есть места, куда приходим мы на миг отъединиться»?.. Было бы ещё как-то понятно, если бы вместо «на миг» прозвучало «от всех». Но уж в эпоху до вездесущих гнёзд USB и «зарядок» (блоков питания) для смартфонов, в поэтических традициях, наследующих вполне своеобычный лирический словарь, включая «уединение» и «уединиться», – предлог «от» и вообще какая-то электротехническая смысловая линия?.. Разве что, тип разъёма не указан.

Из того же разряда, когда приставка в глаголе «не от мира сего», пушкинское «В чужбине свято наблюдаю родной обычай старины…». Контролировать пасхальный обычай – дело нужное, а соблюдать его – ещё посмотрим?..

Следующий пример: однодневный блицкриг 11-го ноября 1942-го года, в ходе которого захватывается два с половиной года невостребованная ранее (так как вполне контролируемая) половина Франции. При том, что на предыдущую половину страны Гитлеру понадобилось 43 дня!.. Пускай в условиях отсутствия изначального вооружённого сопротивления – но как массированным армейским соединениям (потому что французы, в принципе, могли выставить 50-тысячную армию; одним взводом на БТР такое не победить) с 7:00 до 23:00 удалось пройти 250—300 км туда-сюда, на юг, на восток? С божьей помощью?.. Операция с названием «Антон»? Почему не «Сергей»?.. Захватывать в т.ч. ради французского флота, который в итоге… оказался затоплен – ну и чёрт с ним?.. Захватывать, чтобы… оставить правительство Петена на месте? То есть, оно в военном плане оказалось настолько «марионеточным», что потенциальную добавку к германскому флоту – 3 линкора, 7 крейсеров, 15 эсминцев, 12 подлодок и ещё 74 корабля – уничтожили, но ничего: молодцы вишисты, пусть остаются руководить?.. Одни вопросы, и все на логику.

Следующий пример: урождённая Мадонна – чертовски социально приемлемо, не правда ли?.. Творческий псевдоним, взятый в конце 1970-х гг., по молодости лет, рок-бунтаркой, барабанщицей панк-группы, – это… нормальное имя, приличествующее итальянской девочке из семьи весьма традиционных католических устоев?

По сути, такая же несуразица, как если бы, например, итальянский писатель, режиссёр и актёр Паоло Вилладжо, многократно в своих фильмах воплотивший комедийный образ «маленького человека» бухгалтера Фантоцци, с точки зрения кинозрителя просто сжившийся с ним, в один прекрасный день заглянул бы в свои документы и обнаружил, что его и по-настоящему зовут Уго Фантоцци.

Если всё так легко и просто, почему бы тогда и Чарли Чаплину не оказаться англичанином, которому сразу при рождении в 1889-м году дали имя «Бродяга» (Tramp)…

Пример из фильма «Собачье чердце»: бедной машинистке, единственной радостью которой в эпоху разрухи и голода начала 1920-х гг. в советском государстве является наблюдение за роскошной жизнью и любовными страстями на экране, не хватает на… кинематограф? Она точно не министр культуры, выпрашивающий субсидии из госбюджета? Неужели зря в фильме, снятом за год до шедевра В. Бортко, звучат соответствующие эпохе строки «Синема, синема, от тебя мы без ума»?..

Автор считает нужным, по ходу саркастического разбора самых нелепых примеров внезапно явленного «на самом деле», на всякий случай ещё раз констатировать, что аудиторию, способную твёрдо вспомнить былое и готовую согласиться с произошедшими переменами, составляют отнюдь не все 100% населения (в т.ч. по причинам, не связанным с качеством персонального восприятия и памяти, до которых повествование дойдёт лишь в разделе «Теория»). Охват максимума популяции достижим, наверное, в отношении текстовых культурных артефактов, из сферы литературы и кино, вдолбленных в массовое сознание (вернее, добровольно усвоенных) до становления абсолютно крылатыми выражениями. На их счёт гарантировано предельно широкое согласие по части того, что изменения имеют место и отрицать их глупо; «исходники» вписаны на уровне инстинктов. Обратимся к ним; к числу подобных вещей, затверженных массами в течение нескольких десятилетий (!) ещё в доинтернетные времена, относятся, например, следующие:

– «Учиться, учиться и ещё раз учиться!»;

– «На блюдечке с голубой каёмочкой»;

– «Смотрите, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!»;

– «Детям – мороженое, бабе – цветы» (из «Бриллиантовой руки»);

– «Пасть порву, моргалы выколю» и «Чем больше сдадим, тем меньше дадут» (из «Джентльменов удачи»);

– «Я ещё и крестиком вышивать умею» (из мульфильма «Каникулы в Простоквашино»);

– «Покатай меня, большая черепаха» (из мульфильма «Как львёнок и черепаха пели песню»);

– «Вы слышите меня, бандерлоги?» (из мульфильма «Маугли»);

– «Ну как же туда не ходить? Они же ждут!» (из мульфильма «Котёнок по имени Гав»).

В ряде случаев изменения привели к утрате адекватного смысла ввиду внедрения совсем неподходящих глаголов или существительных. Примеры тому: «Над самим шкапом с бумагами охотничий арапник. Я знаю, вы любите охоту, но всё на время лучше его принять» (принимают – в смысле «убрать с глаз долой» – только граждан в отделение полиции; в иных отношениях, тем более к неодушевлённым предметам, глагол «принять» в смысле «спрятать» или «скрыть» не годится совсем; также и местоимение «всё» нуждается в продолжении, для русского человека адекватно будет «всё же» или «всё-таки»). Также стоит отметить «Ко мне на суд, как баржи каравана, столетья поплывут из темноты» (караван в прямолинейном обыденном понимании состоит из вьючных животных, а не из судов; «караваны» же из судов во время Второй Мировой войны, возможно и похожие на караваны, назывались «конвои»).

Следующий пример: с одной стороны, кому может прийти в голову назвать картину, целью написания которой и результатом было изображение конкретного человека (Дориана Грея), не портретом (хорошо хоть не пейзаж или натюрморт) – и, с другой стороны, как в литературе иной, не англоязычной страны, изначально мог взяться перевод слова «picture» как «портрет»? Картина же и есть картина.

Следующий пример: в стихотворении о пионерском галстуке – «Как повяжешь галстук, береги его…»?.. А ничего, что данный галстук на человеке в первый раз повязывали только и исключительно другие люди – старшие товарищи, комсомольцы (это, практически, священный коммунистический обряд, устоявшийся на протяжении семи десятков лет)?.. Что посему звучащее в этих стихотворных строках социально-исторически неприемлемо?

Следующий пример: песня «Надену я чёрную шляпу, поеду я в город Анапу»?.. Прекрасный выбор цвета для жаркого солнечного края; там вообще лучше сверху донизу одеваться в траурное. Между прочим, в указанном городе установлен юмористический памятник этой самой шляпе: на бетонном изваянии, постаменте с надписью, взгромождён масштабный головной убор (делающий памятник похожим на гриб). Шляпа… белая; ведь скульптор сделал по своей памяти, не обращаясь к фонотекам текущего момента.

Следующий пример: фильм из бондианы «Лунный гонщик» 1979-го года, в нём наёмный киллер по прозвищу «Челюсти» (Jaws) – устрашающий здоровенный парень с металлическими зубами – встречает на своём жизненном пути девушку Долли, и… она улыбается ему, вспыхивает взаимное чувство! Почему? Потому что у неё брекеты на зубах. Такая вот прямолинейная химия сработала, по схожести: у обоих во рту металл. Мило и смешно. Теперь же природа взаимности непонятна: у девушки нет брекетов. Это просто красивая девушка. Отсутствует логика развития событий в сюжетной линии, пропала изрядная доля юмора; какому кинопродюсеру это может быть нужно, для какого кинорежиссёра приемлемо оставить зрителя в недоумении?..

Следующий пример: лозунг «Дело помощи утопающим – дело рук самих утопающих»; не слишком ли тавтологично сформулировано для двух вменяемых писателей, «дело – дело»?.. При том, что они, вообще-то, пародировали известные слова Карла Маркса, часто цитировавшиеся в СССР: «Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих». «Освобождение рабочих» – «спасение утопающих», не созвучно ли?.. И это ещё если не задаваться вопросом по логике происходящего: утопающим – помогать? Чем? Выдать кредит? Сводить на мотивирующий тренинг? Может, всё-таки просто их спасать?..

Следующий пример: К. И. Чуковский, поэма «Тараканище» – «Чтобы несытое чучело бедную крошку замучило…»? Талантливому человеку, знающему русский язык, не было знакомо прилагательное «голодное», использование которого прекрасно поддержало бы ритм и размер стиха? Увы… Это слово не оказалось нужным, вот так. Между тем несытое, то есть «не исключено, что голодное, хотя ещё и неизвестно» – это вообще некритично: сейчас несытое, потом поест, и ситуация изменится, не правда ли? Станет неголодное? Тогда в чём проблема с усатым насекомым крупных размеров? В неопределённости его депривации?..

Пример из кинофильма «Гостья из будущего»: для запуска машины времени, оказывается, крайне важно… динамическое ограничение шума?.. DNL System – и никаких гвоздей?.. Да, история создания фильма, имевшего весьма ограниченный бюджет и потому скудного на спецэффекты, содержит в себе эпизод того, как декораторы мастерили панель управления неведомого агрегата из чего придётся. Из-за этого, от кинематографической бедности, в неё даже и кубик Рубика вделали (!), для футуристичной красоты. Но смешивать кнопку «Пуск» с шумоподавлением?.. Кому это может показаться нужным? Для какого бездумного гуманитария такое приемлемо? Если что и надо давить при перемещениях во времени – это «эффект бабочки», а шипение плёнки в магнитофоне тут вообще не при чём. Декорировать так – всё равно что в модели космического корабля на кнопку «Старт» обязательно… привинтить пепельницу. А то мало ли: надо же защитить то, от чего зависит движение агрегата, от пепла? Надо. Как и от шума.