Раздался внезапный грохот за дверью, будто кто-то упал. Как раздался, так и притих. Мужчины замолкли.
– (Шёпотом) Та-а-ак, – медленно зашагал Стэп. – Будь наготове…
Спустя некоторое время послышался стук. Напарник занял позицию с края другой стены. Если что-то пойдёт не так, они скрутят обидчика с двух сторон.
– Занято! – настороженно кивнул Каштанке.
Шум прекратился. Через короткий промежуток стук прозвучал сильнее.
– (Настойчивее) Занято!! Чё непонятно?!
Кто-то очень настойчиво хотел войти. Кулак без конца начал лупить дверь.
– Закрыто!! (Шёпотом) Да что за твою мать?! Там что, глухонемой долбит?!
Переглянувшись, с молчаливого согласия, Каштанка аккуратно отодвинул защёлку. Постепенно повернул ручку. Приоткрыл. В проёме засияла испуганная официантка. Узнав обидчицу, полностью распахнул дверь.
– (Довольно) Та-а-акс… смотрите-ка… – загородил проём собой. – Кто это у нас?.. И чего мы пришли? Извиняться?
– (Хмуро) Нет. Я, вообще-то… по делу.
– (Довольно) Ишь ты, по делу… Мы пиццу в туалет не заказывали. Вали, – прямо перед носом хлопнул глянцевой плитой.
Не прошло и секунды, как снова посыпалась чреда ударов. Роза настойчиво хотела войти. С небольшой задержкой повторно открылась дверь.
– (Злобно) Чё надо?!
– (Испуганно) Я… Мне-е… сказали прийти сюда и, – сглотнула, – помочь…
– (Злобно) Кто сказал? Когда?
– (Испуганно) Высокий… Чёрный… такой… Сейчас…
– Серьёзно?..
– (Неуверенно) Ну-у-у… да-а-а…
– Заходи, тогда, – отошёл, – не бойся.
И Роза вошла. Стэп таки успел. Он как раз заканчивал обмывать полотенцем одежду. Кай криво сидел на тумбочке между умывальниками норовясь упасть. Лоя также неподалёку сползала, свесивши голову вниз. Обстановка кругом не ахти какая, хотя всё равно смотрится выше среднего. На сотрудниках почему-то сэкономили в отличие от гостей. Отделка по минимуму. Тут от всего пиршества – «позолоченные» крепежи, которых не видно. Бумажные полотенца и ёмкости для жидкого мыла. Пару дозаторов. Сушилка для рук. Четыре кабинки. На этом всё.
– Придержи его немного… Почти закончил…
Девушка продолжала стоять в стороне. Мужчины неохотно справлялись с ребёнком. Бегло стёрли доступную грязь. Черты местной хрюши, почти сошли на нет. Почистили подбородок. Перебинтовали. Остались сугубо неисправимые, глубокие пятна рвоты и крови, которые не вывести ничем. Обдали водой лишний раз. Обтёрли. Взяли. Обратно поволокли на прежнее место. Предельно осторожно усадили в туалетную кабинку. По форме он больше напоминает аморфное желе, плавающее на ровном месте. Ноги уехали, а руки свисали. Голова запрокинута на бочок. Каким-то образом удавалось держаться на крышке унитаза, постепенно сползая ближе к полу. Кабинка вовремя захлопнулась. Пятки уткнулись в нижний дверной проём. Подождали пару секунд и вернулись к обточенной спинами стене. Облокотились. Заняли удобную позу. Возобновился разговор.
– Ты это, – махнул Стэп, – давай, начинай, а мы пока немного отдохнём.
– (Неловко) А-а-а… что мне делать?..
– Вытри ей для начала лицо, а то она смотрится… так себе. Весь грим потёк. В общем, ты поняла в каком ключе двигаться. Вперёд.
– Ладно…
Роза впервые от нервов чуть не сблеванула. Горечь настолько подобралась к горлу, что тошнило. Хотелось скорее отмыть знакомую и покинуть угнетающую обитель. Сбрызнув невнятным гелем на салфетку, старательно смывала макияж. Голова подруги без конца съезжала, усложняя задачу. Роза внутри себя молилась. Молилась, чтобы всё хорошо прошло.
– Ну и как тебе эта тёлочка? – вполголоса спросил Стэп.
– (Тихо) На вид глуповатая, а так… вроде ничего, – достал из кармана брюк зажигалку и пачку сигарет. – Даже сказал бы ебабельная, – сунул фильтр в зубы. – Ничего такая, – зажёг. – Ничего… – сладостно затянулся.
– Ну так что?.. Ты бы её… отодрал?
– (Вполголоса) Ещё громче скажи, хотя-я… пускай слышит… Вот же кляча, выгнала нас. Ни-че-го, – улыбнулся, – посмотрим… (Нормальным тоном) Честно, не знаю. На один раз может, и потянет, но… Вроде и сексуальная такая, но-о-о… что-то явно не так… Не знаю, как объяснить, – покрутил ладонью. – Не сходится.
– Да чего не так? Ты присмотрись. Всё же при себе. Жопа – на месте, сиськи – отличные, лицо – ну-у… на любителя, конечно, но, тебе то самому, чё ещё надо? Чтобы бидоны вместо сисек свисали? Может, губы нужны ужаленные сотнями пчёл? Пакет на башку нацепил и дуй вперёд, если ты такой привередливый.
– (Лениво) Ну-у-у, – расслабленно затянулся, – не знаю…
– Да чего «не знаю»? Мы же тут не навсегда. Завтра с концами уедем. Тебя же никто не заставляет жениться. Серьёзно. Переспали и разбежались. Во делов…
– (Лениво) Эт… верно…
– Ну так, что, трахнул бы её, а?
– (Лениво) Не знаю… – с улыбкой стряхнул бычок.
– Не знаю, не знаю… А знаешь, сколько я в молодости занимался? Ебался чуть ли не на каждом шагу. Неизвестно куда тебя занесёт по долгу службы. В какие болота, степи, джунгли, горы и моря. Всегда пользуйся дарами природы. Будь я как ты – прям тут же ей засадил. Даже стесняться бы не стал.
– Грязный извращенец, – улыбнулся. – А ещё на меня что-то гнал. Небось полмира выебал пока отслужил.
– Не полмира хочу заметить, а лишь некоторую его часть. Темнить по этому поводу не буду. Кто только не попадались. Тёмненькие и бледненькие. Загорелые. Смешанные. С узким разрезом глаз. Постарше и чуть помоложе. Бывали случаи, даже когда семейный подряд обслуживал меня. Мать с дочерью. Чего только не сделаешь ради буханки и парочки консервов. Ты бы знал, что эти чертовки за шоколадку творят… Чувствуешь себя после как… король…
– (Заинтересованно) Ебать, ты где в таком средневековье побывал?
– Секрет… Вот тебе мотивация зайти в сеть и узнать. На досуге статейки полистай, хотя да, точно, – улыбнулся. – Ты же ленивый пидорас. Не получиться эрудированным стать. Ну ничего. Невелика потеря. Ещё одним гением, – хлопнул по плечу, – в мире стало меньше.
– (Улыбаясь) Ну и хрен с ним. Не хочешь говорить, я тебя за яйца не тяну. Лучше вот что скажи, – сделал затяжку. – А ты случаем там… детишек никому не настругал? Судя, по твоим словам, они и гондон-то в жизни ни разу не видели, а если и видели – пиздец, какой дефицит. Наверняка, как свиные кишки по сто раз стирают. Умора… Так я, – повернул голову, – прав?
– По большей части так и есть. Видеть подобное не видел, но то, что меня впечатлило – очередь за гуманитаркой. Это целое, мать его – представление. Поле безмозглого скота. Оккупировали точку и всё, пиздец. Пока грузовика нет более-менее мирно. Есть подобие очереди. Стоит народ. Ждёт. Кто-то не выдерживает и прямо так на землю ссыт. Всем похую. Цивилизованный же люд отходит рядом посрать в кусты. Как я понимаю, туалет для них целая земля. Где захотел, там и насрал. Это всё фигня. Цветочки. Как только груз привезли, толпе напрочь сносит башку. Тут же начинает бесноваться. Орут, тянуться, бьются. Ты не увидишь в толпе, ту же мать с дочкой. Если посреди кучи не задавят, значит, потом отберут. Эти суки у слабых воруют, причём прямо на глазах. Не мужики, а сраная погань. Хуже ёбанного зверья. Не удивительно, что в особо тяжёлых случаях дефицита, нам разрешается применять силу, иначе эта падаль последнее у своих же отберёт. Вдов и детей жалко больше всех. Мы из собственных запасов пожитки выдаём, когда основная блевота рассосётся… А что касается отцовства – так это с какой стороны смотреть… Я не первый и не последний. Никаких… доказательств нет…
– (Довольно) Значит… всё-таки было, да? Хватит юлить. Или тебе стыдно? Неужели совесть взыграла? Может… устроишь тур по родным местам?
– Да какая там совесть… Что было, то было… В некоторых странах, где служил, знаешь ли, иностранный мужчина, как гарант качества звучит. Тем более законы ничьи не нарушал. Всё по согласию. Мне даже один мужик, дочурку свою пытался впарить, лишь бы увёз её подальше от всего. Опять же, с какой стороны смотреть, однако факт есть факт… Как 100 лет назад любили молоденьких, так и сейчас. Даже за 300 лет ничего не изменилось, если не за 500. Тем более, они получали любовь не задаром. Я всегда что-нибудь приносил. Со мной несколько недель подряд, можно пировать в достатке. Я от голода спасал людей, а любовь – чисто из благодарности. Я им, они мне. Все довольны. Другое дело, скупость. Вот это, реально жёсткая вещь… Со мной в одном отряде был чел, который ни с кем хавкой не делился. Ни со своими, ни с чужими. Сам в одно рыло всё трущил и в ночь уходил. Нам так-то лагерь ни при каких условиях, когда темнеет покидать нельзя, а этот гандон несколько суток подряд умудрялся. Сдриснет под покровом ночи на часок-другой и вернётся. Когда мы его всё же запалили, чем он там таким интересным занимается, я аж охуел… Свежие, женские трупы, по соломенным хибаркам таскает. Тех, что мы не успевали за день похоронить. Он так и говорил: «Так гораздо удобнее. Они не привередливы. Не станут пререкаться». Е-еба-ать… Поехал башкой… Остаток службы в карцере отсидел, а потом вроде как попал под военный трибунал. Больше я его не видел. Наверное… хорошо.
– Действительно, е-еба-ать… Повезло чуваку. Чего только не наслышишься от тебя за столько лет… Кстати, – присмотрелся, – а сколько тебе?
– А вот не должно. Явно постарше тебя буду.
– Ой, – поморщился, – ясен хрен что за сорокет. Вон, – кивнул, – седина уже на бороде, а всё ещё пытаешься молодица. Не надоело серьгой в ухе трясти?
– Знаешь… – задумался, – нет. Успокаивает. Это милок своего рода панацея после всей пережитой херни. Перехорони для начала почти всех сослуживцев, и тогда я на тебя посмотрю… Ты бы сейчас не улыбался. С твоим-то характером, – приобнял за шею, – висеть тебе давно в петле. Одно дело сражаться и выжить, но совершенно другое – чахнуть от изоляции дома. Это вообще ни с чем не сравнить. По десять раз на день хочется умереть. То петля порвётся, то патрона в загашнике не останется… Радуйся, пока торчишь в обойме. Как только попадёшь в расход – гробик тебя считай, ждёт. Никому мы по факту не нужны. Отслужил своё и тебя, как деталь заменили. Ночами мучает бессонница, а наутро хочется вены вскрыть. Я лично завидую тем, кто не застал в своей жизни боевого опыта. Единственно, только Бургунд со мной не согласится, но и он уже постепенно теряет рассудок. Сам замечаешь. Мирное время плавит ему мозги.
– Да брось, всё с ним в порядке, просто нервы начали шалить. Я и сам, чего таить, почти сорвался. Обстоятельства такие. Что поделаешь… Все мы подохнем. Кто-то раньше, а кто-то позже. Совершенно другой разговор, если хер не стоит… Это да, беда. Все краски мира моментально блёкнут. Коли ещё и печень угробил, ну-у-у… тогда ток, как ты говоришь вешаться. Больше позитивного в мире ничего нет. (Радостно) Сочувствую твоей утрате, – в ответ хлопнул по плечу.
– Ну, хватит пиздюк, – пальцами обломал сигарету. – Заебал уже дымить. Я с тобой последние лёгкие посажу.
– Эй, какого хуя?! Сам куришь, а другим не даёшь. Ну и падла же, а…
– Всё потому, что ты шнягу дешёвую берёшь в рот. От такого не то, что хер, лёгкое в трусы упадёт.
– Не, погоди-погоди… Серьёзно? Реально не стоит? Медицина, – протянул руку к туалету, – вон же какие чудеса творит…
– (Удручённо) Да дело-то не в этом… Поверь, – наконец убрал с шеи руку, – я в свои ранние годы наебался… просто по горло. Через не могу… Были времена, даже в клуб по интересам ходил. Наберётся ватага человек… 15 и давай жахаться напропалую. Ситуация нынче в другом… Дочурка моя, – тяжело вздохнул, – эх… Слово с меня взяла. Не могу нарушить. Тошно становиться хоть тресни… Да, она почти уже выросла, но само обещание как-то… прижилось… И без этого можно дышать, если найдёшь в себе силы, держатся. Я нашёл, хотя… хорошего почти нет. Какой смысл ограничивать себя в мирских потребностях? Непонятно…
– Да иди ты… В одном из своих походов настругал, что ли?
– Ты меня вообще слушал?
– Да слушал я. Я просто пошутил, – вышвырнул бычок. – Ясен хрен, что её заделали в мирное время. Дома, спокойно, когда перестал колесить. Всё понятно, просто… сколько ещё по миру ты оставил одиноких матерей? У тебя же не было с собой патронажа гандонов. Была бы это секс экспедиция в аналы несчастных людей это одно, но ты-то поехал… воевать? Перепихон – это последнее, о чём бы я думал. Остаться живым любой ценой – да, разве что… пощупать медсестричек на перевязке… Сколько у вас было девиц?
– Ни одной. Все мужики.
– Бля-я-ять… Не повезло… Ну да ладно. Чё там с твоей бывшей то?
– Ну-у-у как сказать… Хоть мы и развелись, но в моей жизни она до сих пор появляется. Какого-то хера не может забыть. Я про неё вспоминаю только тогда, когда ребёнка нужно забирать. Всегда при встрече прекрасная, стильная, модная, счастливая, а когда через минуту уходишь – ноет, злиться и чуть ли не истерит. Одним словом – бывшая. Я и деньги за элементы перечисляю, сроки не нарушаю, обязательства соблюдаю, а эта тварь без конца жалуется. Видите ли, какая у неё хуёвая жизнь. Работать приходится. Новый муженёк не содержит. (Саркастично) Беда-а-а… Понимаю… Да эта (злобно) паскуда от безделья… забухала. Прикинь, забухала. Нашла себе собутыльницу и понеслась. Днями на пролёт. Неделями… Месяцами… Действительно, очень трудная ноша истреблять алкоголь, благо что не в одиночку. Всегда найдётся родственная душа… И я после этого, оказывается ещё и козёл. Не помог. Славно… Что ещё сказать…
– А та, что вторая? Кто она?
– Такая же конченая. Навёл справки и-и-и… Очередной пиздец. Устроилась в ресторан барменом. К хуям спилась… Тоже есть семья. Муж и две дочери. Он занимается грузоперевозками. Не ахти какой заработок по сравнению с военным, но на жизнь, поверь, хватает точно. Я просто не понимаю, как так получилось. Со мной всё понятно. Разбаловал её. Деньги есть, а меня рядом нет. Думал, хотя бы ребёнок чем-то займёт, но сделал только хуже себе. Депрессия, нервы… истерики. «Эта дочь не моя! Я сейчас её придушу!». Вот представь, какого мне это слушать, находясь на другом континенте? Кровь стынет. Ни черта поделать не могу, разве что позвонить близким, благо люди нормальные… Это страх понимаешь. Стра-ах. Встречаешься с одним человеком, а в постели лежит другой… Так и получаются несчастные семьи и разбитые судьбы. Мой тебе совет – не женись.
– Эт понятно… – отстранённо вздохнул.
– (Строго) Нихера тебе на понятно. Пока сам в такую залупу не попадёшь, хуй поймёшь. Брак – это цепи. Регламент, который обязан защищать, но в итоге пиздит обязательствами по башке… Лучше заранее составлять брачный договор. Поверь. Любовь любовью, а денежками извольте поделиться. Уже не с человеком, а блять с-с-с сумасшедшей. За мамашей всегда стоит защитников гора, а отец… А хули взять? Очередной мудак-долбаёб, который бедняжке нервы попортил… Если любишь, просто живите вместе. Если чувства закончились, то всё, разбежались. Идеальный вариант. Минимальные потери. Увы, большинство вторых половинок, хочет после брачных тягот компенсацию иметь. Коль брак не вышел, квартирка там или… машина достанется. Ну и так далее в прогрессии. Хитрая уловка, хотя варианты и похлеще есть. Влезть без защиты в трусы. Тогда да. Гарантированный отец. (Улыбчиво) Тут уж хуй увернёшься. Только беги.
– Тц, – недовольно цокнул, – ты что, меня за дурака держишь? Я не первый день живу на земле. Даже если одна из десяти залетит – беру за руку и насильно тащу в больничку. Сэкономила на контроцепции, значит, потратимся на аборт. Тем более что в нынешних реалиях, не так и дорого. Я на подарки трачу больше… Всегда найдётся одна хитровыебанная. Всегда. Пока особых проблем не было… а что касается брака – сам виноват. Ясен хрен, что подобный подход – полнейший рудимент. Атавизм. Институт семьи трещит по швам. В год чаще разводятся, чем женятся. Большинству банально обязательства не нужны. Ценится только здесь и сейчас. У каждого личное пространство и свобода. Не дай бог, ты вторгнешься в него. Начнёшь диктовать условия. Наседать. Мало кто подобное будет терпеть… Даже я соблюдаю эту хуйню. Всегда и во всём спрашиваю разрешения, прежде чем… элементарно внутрь девушки войти. Это о чём-то, да говорит.
– Эх, ты-ы… – приятно расплылся в улыбке. – Видимо, за всю свою жизнь, нормальной девушки так и не нашёл. Ясен хуй, что с твоими «гарантированными» методами, лучше среднестатистический давалки ничего хорошего не светит… Ты по факту копаешься в мусорном бачке. Доедаешь огрызки за остальными. Лень, дальше своего носа, искать. В падлу даже в город случайно выйти. Они сами к тебе заезжают на потрах. Это ни капельки ненормально. Твоё это… педагогство, окончательно расшатало мозги. Ориентиры смещены и занижены. С полтычка соглашаешься на любую шелупонь. Не удивительно, что вне школы – сплошной просак. Деньги давай. Подарки дари… Они сосут твою кровь, а тебе всё нравится. Жил бы ты на обычной зарплате того же учителя, я бы на тебя… посмотрел…
– Бля-я-я, – тяжело выдохнул, – опять дед за своё… Не понимаю, чё ты так взъелся? У самого какая молодость была, а меня с дерьмом мешает. Я, вообще-то, экономить люблю. Смысл тратить время впустую на бессмысленный диалог? Зачем куда-то там тащиться, если девушка конкретно приехала за этим? Да тебя поди… зависть гложет, что ко мне табунами тёлки ходят. Пальцем не пошевелю, а уже под дверями стоят. Ты же, надрываешь грыжу. Точнее надрывал. Талдычит без конца, мол: «Ухаживать – это хуйня. То, что твоё, то и бери», а сам, как дикий чёрт за юбками увиливает. Вот, скажи, что я не прав. Скажи.
– Да, ты не прав. Я, в отличие от тебя, харизмой и умом добивался, а ты, как нищий стоишь с протянутой рукой. На тебя клюют только тупые первокурсницы и бабы за сорок лет. Все остальные – хлёстко тянут барыши. И ладно бы там были сплошные красавицы. Ну-ка, – щёлкнул пальцами, – телефончик покажи…
– (Злобно) Иди-ка ты Стэп в пизду.
– Что и требовалось, – развёл руки, – доказать… Видел я краем глаза твоих мутных девок. Реально на один раз и то, лучше как следует напиться. Мне насрать на твоих однодневок просто… прекращай ныть. Запросы… ебать как у олигарха. Модельная внешность и любезный характер. Минимум дойки третьего размера, и чтобы красивые, а не плоскодонные блины. Чтобы всюду была начисто побрита и мозги не как у мартышки… Милок, ты в какой параллельной вселенной живёшь? Содержать таких мадам – денег никогда не хватит. Все соки высосут, а до постели так и не дойдёшь… Про Алесю – можешь навсегда забыть. Она будет… нещадно динамить, пока ты в гроб не попадёшь.
– Ну побриться начисто, это же не проблема?.. Прекрасно понимаю ваши годы. Гориллу ебать – эт норма. В зарослях оба попрятались и давай сношаться.
– То есть, – скривился, – ты бреешь… ноги?
– И бороду, – загнул палец, – и соски, и подмышки, и яйца, и пах, и жопу обязательно. Как же без неё. Целых 6 пунктов получается, – показал на пальцах. – Это я ещё не упомянул по мелочи, что грудь иногда брею и живот… Фаланги на ногах и совсем уж изредка между бровями. Видишь сколько запары? Вот сколько нужно всего. Я хочу выглядеть молодым, а не как ты 40-м дедом. Залысину хотя бы убери. Волосы с жопы пересади. Спрячь седину. Ебать, – поперхнулся, – да ты на глазах разваливаешься. Соска «Охоты Крепкого», бьёт не только по мозгам, да? Одной своей серьгой, нихера ты не молодишься. Тобой разве что детишек на утреннике пугать. Рожа по всем описаниям подходит. Как ты ещё не загремел?
– Боже упаси, какие откровения пошли… Начал козырями мастить, да? Вот, скажи – хули толку, если за той же внешностью, ничего нет? Тебе что, по кайфу жить во лжи? Ебать… унылое бревно? Встречаться только за подарки? Не проще ли, реально проститутку красивую снять… С огоньком. Ах да, точно… – стукнул ладошкой по лбу, – зараза… Всегда вылетает из башки…
– То-то и оно, – цвиркнул зубами. – Приходится выживать. Я не ради кого-то делаю, а ради себя. Опрятным человеком хочу быть, причём во всех местах.
– Я так тебе скажу…
– Что, – перебил, – опять? Будешь байки столетней давности травить?
– Послушай сперва. Хватит старшим дерзить, как необразованная девка… А знаешь, – прищурил глаза, – со стороны, ты и вправду чем-то женским отдаёшь… Нацепить парик, да в бюстгальтер напихать ваты. Вполне за трапа пойдёшь. И на таких цена нынче высока. А давай… мы сделаем на тебе состояние? Мне к пенсии пригодилось бы немного деньжат… Поначалу я тебя и раскручу. Жопой на сцену вилять пойдёшь. Будешь бренчать языком под фанеру.
– Иди ты, – расплылся в улыбке. – Как только последнюю, медаль за отвагу пропью, сразу к тебе обращусь. Бизнес будем мутить… Ладно, рассказывай что хотел, а то я вижу, прямо неймётся.
– Да я… в принципе, могу и помолчать.
– Да ладно тебе, – легонько ударил по плечу, – колись. Рассказывай уже.
Их оживлённый разговор настолько далеко ушёл в степи, что Роза втихую решила смыться. Сколько бы она ни тёрла, но специальной жидкости для снятия макияжа не было. Зато был самый обычный гель для рук, который, как правило, не подходил. На бесшумные, в сторону шаги, очень быстро обратили внимание. Роза остановилась недалеко от двери.
– Барышня, постойте, – первым отреагировал Стэп. – Вы куда, собственно, собрались? Девчуля-то, – кивнул, – всё ещё грязная. Что-то плохо вы стараетесь. Надо бы вас немножко… – покачал пальчиком, – пожурить…
– (Нервно) Да я это… Мне выйти нужно… Жидкость для снятия макияжа у девочек взять. Простой водой плохо смывается…
– Девушка, – положил руку на грудь, – прошу вас, а можно, пожалуйста, как-нибудь… без этого обойтись? Вы сейчас уйдёте, а нам, – посмотрел на часы, – через пару минут уходить. Отмойте насколько возможно. Пожалуйста, нам правда нужно очень спешить.
– (Нервно) Хорошо, – вернулась, – но полностью я не отмою. Косметика сильно въелась в лицо. Так просто, не получится очистить.
– Спасибо вам, – поклонился. – Спасибо огромное. Чтобы мы делали без вас два дуралея… Дай вам бог здоровья.
Едва Роза развернулась обратно, гримаса добряка спала на нет. Не спуская более глаз, Стэп дотошно начал следить. Напряжения стало куда хлеще. Бедняжка чувствовала нутром. Ещё одна оплошность и ей не жить.
– Вот, моя первая жена… упокой бог её душу… реально красавицей была… Таких, как она, навряд ли встретишь сегодня… Жаль, что раньше времени ушла…
– У тебя что, было… две жены? Что-то ты про первую никогда не говорил.
– Да я вообще никому из наших не говорил. Смысл, слюни зря распускать. Сегодня просто выдался случай. Захотелось упомянуть… Упокой бог её душу…
– Не, ну чего, раз начал, так рассказывай. Мне ж блин интересно, хотя да… не подумал… – стал чесать затылок. – Извини…
– Да, чего там извиняться… Что было, то прошло… Жили как жили. Вполне нормально. Единственное, что полноценную семью так и не удалось создать. И даже так, я всё равно её любил. И правда, за какой хрен, я должен не любить? Да я бы и с одной ногой полюбил. Хоть в коляске. Обязательства невозможно предать. Какой тогда смысл, обещание при венчании давать? Пустые слова не иначе. Едва замаячили сложности – сразу по пяткам давать. Другое дело обстоятельства. Я бы и дальше человека любил, не была бы столь… веская причина. Лопнул сосудик, и всё. Конец. Аневризм головного мозга. Бах… и человека нет. (Скомкано) И ладно, она хотя бы в коме лежала, так нет же, хрен. Сразу смерть. Даже парализованную параличом, я всё равно любил бы. Приходил бы в больничку. Рядом с койкой на неё смотрел. Даже этой… скупой надежды лишили. Сразу всё и больше ничего… Инсультники годами могут лежать в постели даже при самом сильном ударе. Мне же, как обычно, повезло. И здесь сняли ношу. Не получилось в горести скостить боль. Пришлось свыкнуться с горем и дальше пытаться жить… Сейчас вроде как, вполне ничего. Переборол данный кризис. Смысл для существования – есть.
– А вторая, хотя бы приблизительно… похожа?
– В плане характера нет, противоположность, хотя внешние данные заебись. Другое дело мозги… Ебёт их шкура конкретно. Любовь так, – повертел ладошкой, – чисто по договору. Мне была нужна её смазливая рожица и фигура. Ей же – мой кошелёк. На этом, в принципе, и порешили. Зря я, конечно, обжёгся на молодухе. Головную боль нажил себе. Всегда по уму надо выбирать, а тут падла, захотелось разнообразия. Так сказать, отведать свежего мясца. Вот и укусил… Ты же знаешь, что такое студенточки… Красивые, здоровые, горячие, молодые. Своенравные, ух-х… Живые. Подкованные в мелочах. Энергичные, будто запал в жопе горит… Ясен хрен, что я к своему сороковнику, больше к дому тяготил, а ей совершенно наоборот хотелось. Дунуть туда. Отдохнуть там… В общем, весь, познавательный цикл. Мда… Прогадал… Будь я в этом плане хотя бы чуточку подкован, смысла жениться во второй раз, не было совсем. Суррогатное материнство и вперёд без головной боли. Увы, сплоховал. Ребёнок ребёнком, но по молодухе, промежность жуть как чешется. Ладно, когда недельку нет или две. А когда месяц? А квартал? А полгода? Она же вся в соку цветёт. Разбалована до основания. Привыкла жить в удовольствии. А когда его нет? Что тогда? Это другой тип дам. Она не станет, как монашка ждать. Помучается, посомневается, да и найдёт мне замену на вечерок. Потом ещё разок. Потом ещё два разика. Через недельку уже плотно встречаются и тратят моё бабло. Несправедливо. Хочется как лучше, а получается, как всегда. Вот же падла, – укусил губу, – изменила. Честно, я бы простил её, но, как всегда, соврала. Больше я, вообще ей не доверял. Ни на грамм. Отсюда пошёл разлад…
– Еба-ать, так тебе поди… лет 50? (Удивлённо) Нихрена себе мамонт… Как ты сумел в такой профессии выжить? Получается, – улыбнулся, – мутант.
– Как-как… Да легко. (Приглушённо) Меньше трещу, – покривил взгляд на Розу, – и держу язык за зубами… Бургунда младше… всего на год. Про ранний выход на пенсию я говорил не просто так.
– По-ня-тно… А ребёнок, хотя бы твой? Или от другого получается?
– Мой, – довольно улыбнулся. – Я так в неё напихал после самолёта, что она в тот же вечер залетела. Все тесты знакомый врач сделал, вот чтобы сто пудов… Ты же помнишь, я фотки показывал. Краля получилась ещё та. Вся в маму пошла.
– (Вдумчиво) Ну да, ничего такая… Сколько ей сейчас?
– Шестнадцать… Школу заканчивает в следующем году. Кстати, – кивнул в сторону Лои, – вот тебе наглядный пример. Приблизительно… одного возраста с моей. Когда и себе захочешь такую милаху, не нужен никакой брак. Даже мадам не нужна. Сходи в приют для сирот и выбирай. Там такого добра навалом. К тому же кучу начальных проблем пропустишь для себя. Первые три года, знаешь ли, каким-то… сплошным адом кажутся. Ну не три года. Первые так точно два. В общей сложности можно много неувязок избежать, хотя… ответственность, ещё та. Это не собачка и не котик. Это мать его живой человек.
– А с хуяли я должен чей-то высерок подбирать?
– Ну какой тебе это в жопу высерок? – моментально дал подзатыльника. – Это же дети. Несчастные дети таких же алкашных мамаш и папаш… Кто-кто, но они, ни в чём не виноваты. Разве ты, был виноват? Нет. Другое дело, что везёт не каждому. Как говорится: «Шо поделать». Не тебе ли в первую очередь понимать? Или ты что, до сих пор на несправедливый мир злишься? Глупо Каштанка. Глупо.
– Да не злюсь я. Уже не злюсь… Просто хочу пожить в своё удовольствие. Не хочу ни брать, ни плодить. Это моя личная позиция. Если когда-то и суждено, то я, собственно, не против, но потом. В необозримом будущем, а пока… пускай детишки пострадают. Прочувствуют, – тяжело вдохнул, – горечь мира и боль…
– А, мне кажется, всё ещё злишься.
– (Злобно) Да ну? А по мне что, – насупил брови, – не видно?
– Видно… но знаешь, мне ни капли не жалко тебя. Вырос такая конина, а до сих пор дуется на людей. Я по твоей логике, полмира должен вырезать. У меня… родители сгнили в тюрьме… Вот где ненависть и боль… Дед с бабкой растили. А Кац? Заяц? У одного отец фактически умер в тюрьме по той же причине. Здоровье так посадили, что на воле и 5 лет не прожил. Добавь сюда бесконечное гонение со стороны и получится самое голимое детство. Отовсюду травили. Больше года не задерживался нигде… Заяц так… вообще в юности своего пьяного батю прирезал. Домогался матери и двух сестёр. Хорошо, за самооборону хотя бы «простили». Дали условный срок. И вот представь себе… какого одинокой женщине растить троих детей? То-то и оно…
– Да-а-а… Прискорбно, но-о… ты хотя бы отомстил… Не полмира вырезал, но… некоторую часть… Ладно, хватит утрировать. Проехали, – отмахнулся.
– Ну вот, видишь? Хотя бы мне повезло. Какую-никакую любовь, привили. Ценности… А тебе?.. Увы… – вздохнул. – Вероятно, так ханжой и останешься.
– А к Пяточку, ты бы тоже этот довод применил? А к Фиолетовому? У них так-то обиды никуда не делись, и никто не простил своих отцов. Даже после смерти. Что один алкаш, что второй. Заработал, пропил. Украл. Вынес из дома… А мать? Думаешь, эти сумасшедшие мамаши… ничем не грешат? Мне насрать на жалкие оправдания совместной жизни с алкашом. Потраченное здоровье и нервы. Пятачок летал по квартире так, что тебе не снилось. Откуда у него глубокий порез на щеке? Так это мамка его рассекла ремнём кожу. Дубасила так, что стоял рёв на несколько этажей… Про Фиолетового не так много слов, но парочкой фрагментов поделился со мной. Фотографию матери показал. В свои 36 она выглядела на твои 50. Вся седая с глубокими морщинами. Остаётся только представить, что человек в своё время пережил…
– Именно поэтому каждый ребёнок заслуживает нормальной семьи. Любви, воспитания, образования. Любой младенец имей бы должную заботу родителей –ты бы не слушал сейчас отовсюду про убийства, грабежи, насилие и террор. Наша профессия отпала бы за ненадобностью, но… как говорится: «Шо поделать», – развёл руки. – Так и живём…
– А сам то ты чего не возьмёшь, раз предлагаешь мне?
– А я вот подумываю. Годик ещё на Бургунда потружусь и тогда в отставку. Может через полгода уйду. Хрен его знает. Немного купюр подзаработаю и точно открою дело. Магазинчик какой-нибудь… Небольшой. Зачастую самому западло дорогу перейти, а тут будет прямо под боком. Буду всякую… шелуху продавать.
– Ше-лу-ху? – приятно улыбнулся.
– Ой, кто-кто, а ты всё о том же. Не надоело пыхтеть?
– Не, не надоело. Как только приду домой, сразу за косячком тебя вспомню, когда очередная старлетка, будет слизывать мою кончу.
Обычно они подхватывали друг друга на лету, меняя планку разговора, но в этот раз общих слов как-то не нашлось. Замялись. Сконцентрировали внимание на другом. Роза практически смыла доступный макияж, аккуратно вычищая остатки туши. Она максимально старалась держать себя в руках, мимо ушей пропуская информацию. Оговорённое было точно не для неё. Периодически виляющий зад, наталкивал одного на упущенную мысль. Первым спросил Каштанка: