Первое, чему тебя учат родители, – щупать пространство. Это основной навык. Он важен так же, как способность сосать материнское молоко. Процесс сам по себе тоже не сложный, но совершенствоваться в этом навыке можно бесконечно. Нужно просто сосредоточиться, сконцентрироваться в одном направлении, и ты почувствуешь, как выглядит мир вокруг. Поначалу ощущения смазаны, пространство нечеткое. Но тренировки помогают чувствовать глубже и разборчивее. Самые лучшие способны ощущать пространство так детально, что могут разобрать даже крупинки песка на соседних улицах.

Первое, чему тебя учат Старшие, – щупать пространство в любой непонятной ситуации. Пространство подскажет, пространство направит. Поэтому первые два года обучения в потоке эту способность ежедневными практиками доводят до автоматизма.

Крис ощущал пространство отлично, способность давалась ему легко. В детстве ему завидовали все друзья, их любимой игрой была прощупка – они прятали что-то подальше от Криса, потом просили его отыскать это, щупая пространство. Он делал вид, что ищет долго, хотя сразу определял, что и куда спрятали друзья, потом находил, все восхищались, потом смеялись и прятали снова.

Крис прощупал пространство на автомате. Единственный выход в город перекрыт Ламном. За спиной уже показался Присти, отрезая путь в глубь свалки. Есть еще возможность нырнуть влево, в кучу хлама, но кусок железа в боку Фина так и стоял перед глазами. В груде металлолома Криса ждала такая же участь. И снова это ощущение, что он не может разобрать еще что-то. Сначала около тайника Фина, потом по дороге сюда и вот сейчас. Крис ощутил движение, неуловимое, нечеткое. Но никак не мог определить, что являлось его источником.

Вдруг он увидел, как блуждающее безумие в глазах Ламна сменилось удивлением. Тут же он услышал движение за спиной, резко развернулся. Присти нигде не было. В тени баржи происходила какая-то возня. Сдавленный то ли вскрик, то ли всхлип. Это Присти. Потом хруст, от которого по телу пробежали мурашки размером с кита, и тишина. Еще минуту назад Крис не мог даже предположить, что это возможно, но все-таки ему стало еще страшнее. Тьма клубилась в тени старой баржи, и что-то огромное перемалывало жирдяя, как трухлявый кусок старой корабельной мачты. Мрак приобрел красный оттенок.

Крис не хотел знать, что это. Но рефлексы сделали все сами. Крис нырнул в пространство, и оно показало… Топуса. Да, это был именно он. Теперь стало понятно – он следовал за ними с Фином с самого начала и теперь решил напасть.

– Беги, – спокойный низкий голос произнес это слово так буднично, что ступор, в котором пребывал Крис, исчез так же обыденно. Он рванул в глубь кладбища.

Поворот, еще поворот. Тралы, шхуны, баржи. Вот знакомый коридор, а вот совсем неприметная щель между металлоломом – туда, подальше и поглубже от ужаса, что остался за спиной. Подальше от головорезов и Топуса, который оказался страшнее их всех вместе взятых. Подальше от мертвого тела Фина. Черт! Фин! Как же так? Что теперь будет? Как он расскажет его матери о том, что ее любимый сын, что ее единственный сын погиб? Черт возьми! А бочки с отравой – если о них не предупредить, то некому будет рассказывать. Может, Топус разберется с этим, может, он убьет Ламна и все остановит. Что он вообще тут делает, что ему нужно?

Нужно перетерпеть. Наступит утро, и вся эта кровавая бойня окажется просто ночным кошмаром. Еще один поворот. Крис понимал, что совершенно не представляет, где находится. Можно, конечно, подняться наверх и определить направление, но тогда в свете звезд он будет как на ладони. Ламн не простит ему смерть двоих подручных. А встречаться снова с Топусом хотелось еще меньше. Нет, лучше вглубь, подальше, отсидеться, а потом решить, что делать дальше. Вот подходящий баркас. Почти целый трюм и есть второй выход. Можно пока затаиться здесь.

Крис остановился и перевел дыхание. Это вам не полиатлон – там, конечно, тоже приходилось развивать немалую скорость и обходить препятствия, но при этом никто не пытался тебя убить. Сердце бешено колотилось. Кажется, на языке все еще был привкус крови – то ли Катрана, то ли Присти, то ли Фина. Фин, ну как же так? Кладбище убило тебя. Свалка, которую ты так не любил, дотянулась до тебя своими острыми ржавыми щупальцами.

– Мне жаль, Фин. Мне так жаль, – Крис тут же осекся от того, что произнес это вслух. Нужно быть осторожнее. Что же делать дальше? Нужно попробовать вернуться домой. Но что, если Ламн все-таки осуществит задуманное? Тогда к рассвету никакого дома уже не будет. Нужно выбираться отсюда и постараться как можно скорее добраться до Города.

Крис медленно высунул голову наружу, чтобы проверить нет ли за ним погони. Прощупал пространство. Пространство молчало. Ни шевеления, ни звука. Но ощущение, накатившее на него еще в самом начале ночи, опять возникло. Крис не слышал его через пространство, но знал, он здесь. Медленно вылезая из баркаса, Крис оглянулся по сторонам. Таиться дальше смысла не было. Топус был где-то рядом, но Крис даже не предполагал, что настолько близко. Глаза Криса встретились с холодным немигающим взглядом огромных прямоугольных зрачков. Внутри все похолодело, мышцы отказывались повиноваться. Видимо, кладбище заполучит сегодня еще одного постояльца.

– Ты быстр, – пробасил Топус тем же спокойным голосом, что и прежде. Как будто он только что не смял, как кусок глины, здоровенного головореза.

Он был раза в три больше Криса и внушал настоящий ужас. О сопротивлении не могло быть и речи. Крис понимал, что, если Топус его выследил и догнал, то схватку ему точно не выиграть.

– Где они? – этот спокойный голос внушал еще больший ужас, чем внешний вид гиганта.

– О чем вы? – Крис старался быть смелым изо всех сил, но голос предательски дрожал.

– Браслеты сына, – огромные глаза приблизились вплотную. Топус говорил короткими, рубленными фразами, как будто длинные предложения его утомляли. Или, может, его собеседники не были достойны развернутых предложений.

Крису показалось, что он сходит с ума, а может быть, он уже умер, и все это происходит не на самом деле. Гигантский безжалостный убийца преследовал его полночи и убил другого головореза в поисках побрякушек с Рынка. Оторваться от взгляда огромных глаз Топуса было очень непросто, но Крис все-таки опустил глаза и увидел, что браслеты все еще у него. В пылу погони он совсем о них забыл.

– Вот, – прохрипел Крис и протянул браслеты, которые стали причиной смерти Фина и помогли выжить Крису. – Но, почему..? – других слов у Криса просто не нашлось.

Топус очень бережно взял браслеты и спрятал куда- то в складки безразмерной мантии. Потом вновь посмотрел на Криса, как бы решая, стоит ли отвечать на вопрос. И все-таки ответил.

– Я сделал для сына. Ему нравились такие. Он учился ремеслу. Тоже. Хотел стать, как я. – Топус замолк. Его глаза впервые за все время моргнули. Так моргают, когда хотят скрыть накатившие слезы. – Его забрали люди.

– Но, как? Зачем он им? – Крис не понимал, зачем ему все это знать. Нужно просто закончить разговор и бежать домой. Бежать что есть мочи. Но он стоял как вкопанный и ждал ответа.

– Случайность, – Топус, старый оружейник, затворник, от которого редко слышали и пару слов, почему-то отвечал. – Они играли. С друзьями. У Столбов. Любили там играть. Я говорил им. Играйте внизу. Нельзя наверх. Но они играли высоко. Мальчишки. Туда пришли люди. Просто проходили мимо. С сетями. Они забирали все подряд. Осси и его друзья попались. И пропали. Кто не попался – рассказал.

Крис помнил этот случай. Это случилось ранним утром прошлой весной. Многие семьи тогда лишились своих родных и близких. С тех пор Столбы стали еще и памятниками погибшим – немым напоминанием случайной трагедии.

– Я гнался. Долго. День и потом ночь. Не догнал. Их машины быстрее. Я остался один. Жена умерла на год раньше. Потом Осси, – гигант вздохнул так глубоко, что пространство вокруг затрепетало.

– Но как вы узнали, что браслеты у меня? Вы следили за нами сегодня?

– Да. Я это случайно узнал. Услышал от кого-то про них. Понял, что это те самые. Хотел вернуть. В память о сыне. Вот сегодня нашел вас. Вечером, – Топус отвел взгляд. – Надо было сразу забрать. Не хотел пугать. Вдруг бы вы стали отбиваться. Ну… с перепугу. Я бы мог покалечить. А получилось еще хуже. Мне жаль твоего друга.