Нить Ариадны

6

* * *

Тело среагировало раньше, чем я поняла, что кричит Ханса. На суше это был бы прыжок с перекатом, но в воде получилось лишь упасть влево. Что-то зашипело, сверкнуло чешуей и ударило туда, где только что стояла я.

Поднятая волна накрыла с головой. Лицо расцарапало песком и галькой. Главное – не стоять на месте, танцевать, всё время смещаться!

«Скрытность»!

Дура! Какая «Скрытность»?! Я ж теперь хилер!

Драгоценное мгновение потрачено зря. Бок обожгло болью.

Рывок влево! Там мель!

Без былых классовых навыков двигаюсь очень медленно, сейчас еле ушла. К тому же словила дебафф. Протереть бы лицо, но даже на это нет лишней секунды.

Пока барахталась, едва не попалась – клыки щелкнули рядом. Из раззявленной пасти несло тухлой рыбой и водорослями.

Двигаться! Я жива, пока двигаюсь!

С трудом выбралась на мель. Воды тут по колено, и дно плотнее. Ноги ватные, на них словно чугунные цепи.

Прыжок. Еще один.

Тварь не отстает, но опаздывает на миллисекунды. Брызговик себя не жалеет. Мордой бьет, точно сваи вколачивает. Что может с ним сделать эта жалкая булава? Залечить до смерти?

Где чертов Ханса? Чего ждет?

Шаг в сторону, с трудом уклоняюсь от очередного нырка. Треугольная голова снова летит вниз, а в руке будто не оружие, а клюшка для гольфа.

Беречь глаза! Он еще и плюется!

Хрясь!

Черенок ломается, оставив в руке лишь огрызок, а монстру хоть бы хны.

Чувствую, что слабею. Видимо, кровотечение. В горячке боль приглушена, но голова уже кружится.

Я же хилер! Как это запомнить?

«Цветок лотоса»!

Тьфу ты… теперь откат десять секунд!

По привычке скастовала на монстра. Он и так чувствует себя неплохо. Лебединая шея, блестящая чешуя, злые глазки сверкают, как стразы. Страус-тритон. А скорее, гусь-рыба.

Таки добралась до берега. Под ногами твердая почва, но бежать бессмысленно. Брызговик шустр и догонит легко. Первое же попадание станет последним.

Где Ханса? Струсил? Опять?

«Цветок лотоса»!

Волна живительного тепла приятно прокатилась по телу. Последние несколько секунд танцевала на автомате. Кувырок вперед, перекат, и так по кругу. Оглушенная и почти слепая.

Слава богам, что монстр туп как пробка. Клюнул бы на опережение – и всё бы сразу закончилось. Да и так скоро закончится. Дыхалка явно не роговская, бонусов к ней у хилеров нет. Выносливость ни к черту. Нанести бы хоть какой-то урон!

Нет, опять промазала. Мне конец. Зачем тяну время?

Ванечка, доченька… Родная, прости. Я так и не смогла признаться тебе…

«Цветок лотоса»!

Ой! Кто это?

Тикающий хот вернул зрению ясность. За брызговиком теперь кто-то был. Из-за сверкающей на солнце чешуи не сразу заметила.

Барсук!

Крупный и мокрый. Пожалуй, неестественно крупный. Но не двухголовый. Разве такие тут водятся? Брызговик его сагрил?

На барсучьей лапе блеснуло оружие.

Когти! На ремнях!

Ханса! Зверюга тупая, почему так мелко-то? Почему в барсука?

На арене мне «одержимые» не попадались. Навык редкий, но несколько боев с ними смотрела. Волки, тигры, медведи… Настоящий зверинец. А какой у них первый, еще не прокачанный облик? Вероятно, барсук.

Без поддержки не прожила бы так долго. С Хансой на хвосте попасть в меня брызговик не сумел. Былых навыков уже нет, но увернуться умею.

Ханса тоже умел – и прыгал, как только монстр промахивался, выбив очередную воронку в земле. Терзал когтями, вгрызался в хребет. Брызговик шипел от боли, яростно оборачивался, но барсук ловко спрыгивал и прятался в норах. Благо их тут полно. Феечки расстарались.

Выкапывать вредоносного барсука долго и трудно. Да и зачем, если есть цель проще? Я слабею и едва волочу ноги.

«Цветок лотоса»!

Облегчение от хота длится недолго. Мокрый от крови комбез будто свинцовый. Упёртая тварь вот-вот заклюет насмерть. Открытая рана медленно вытягивает из меня жизнь. Брызговик оправдывал имя на все сто процентов. Выбитые из земли камешки летят, точно шрапнель. Воронки повсюду.

Да уж… Амортизатор у него в бронированной башке, как у дятла. Мозг комфортно плавает в водяной сумке, никаких потрясений. Мне бы такой. Думать им все равно не умею…

Нет, умею! Ручей внизу, обрыв рядом, сил больше нет. А решение есть!

Рарник в очередной раз сагрился на удачно тяпнувшего его барсука. Я воспользовалась паузой и не стала ждать новой атаки. Так и сиганула с обрыва. Ткань мокрая, но костюм-крыло раскрылся и кое-как отработал своё.

Фух!

Так, я на другом берегу. Едва дотянула. На крайний случай есть еще ранец. Неприкосновенный запас, жечь драгоценный газ буду в последнюю очередь.

Лечь. Перевести дух. Рана выглядит скверно. Аптечка: противоядие, антибиотик. Залить клеем. Выкарабкаюсь. Мне есть, для кого жить.

Обиженный щенячий визг заставил вздрогнуть.

Ханса!

Хренов страус таки достал. Но раз кричит, значит, жив. Отсюда хилом не дотянусь. Нужно вернуться, но сначала остановить кровь. Посидел бы в норе, зачем вообще вылез?

Как слышала, в звероформе интеллектом не блещут. Человек становится не умнее собаки. Зато – рефлексы и скорость. В коротком бою больше не нужно, но сейчас не тот случай. Урон по твари идет небольшой, но измотать ее можно.

Перед плевком монстр как бы надувается, гремит бронированной чешуей. В ней появляются щели, она открывается, а жабры особенно уязвимы. Нужно только попасть. Повесить дебафф кровотечения и набивать стак за стаком. Терпеливо, не подставляясь.

Поймать на плевке. Ударить. Сбежать в нору. Вылезти с другой стороны. Повторить цикл. Почему Ханса так не может?

Набьет максимум стаков – тварь ляжет сама. Проще простого. Только как объяснить это животному?

Новый визг. Скорее, рёв. Но теперь уже не барсука, а чертова страуса.

Отлично! Молодчина! Умненький ты наш, разумненький! Так продолжай!

Не выдержав, я вскочила и бросилась на помощь.

Рана еще саднила, но ничего, заживет. После хорошего удара рарник сядет на барсука, как приклеенный.

На этот раз через ручей бежала с опаской. Брызговики вроде бы парой не ходят. Не зацепить бы еще одного.

К моменту, когда, наконец, забралась на обрыв, всё было кончено. Поверженный монстр лежал, дрыгая лапой в агонии. Барсук с утробным урчанием выедал жабры. Услышав шаги, он повернул морду ко мне, и заплывшие кровью глаза страшно блеснули.

Ах, жуть какая! Это не взгляд тупого животного, а…

Не знаю, что это! Что-то ужасное, безжалостное и древнее, как само время. Нет, не Ханса! Это демон-барсук!

Наверное, я взвизгнула и отскочила. Эти несколько мгновений даже не помню. Помню, что было немыслимо страшно.

Голова закружилась. Я села, вернее, рухнула на землю, закрыв руками лицо.

На демона нельзя смотреть! Если вылезет, то… сожрет мою душу! Выест нутро, как сейчас эти жабры!

Горячий барсучий нос ткнулся в руку. А потом теплый шершавый язык начал лизать рану. Я дёрнулась, завизжала, но не смогла вскочить. Парализованная страхом, с трудом даже дышала.

Следующие несколько минут прошли в горячечном оцепенении. Кажется, я плакала, погрузившись в тягостный и бесконечный кошмар. Мелькали неясные тени, гасли и зажигались звезды, а я бродила по ним в полузабытье.

Не знаю, сколько прошло времени. Может, секунды, а может, и час. Когда очнулась, то грело солнце. Ветер высушил слезы, тварь тепло сопела мне в бок.

Демон-барсук беззаботно дрых у меня на коленях. Тяжелый, безмятежный и мирный, как небо. Просто животное.

Шок? Яд? Паническая атака? Привиделось?

Я осторожно расстегнула комбез, чтобы осмотреть рану.

Ахнув, отдернула руку. Снова пощупала. Той темной кровавой дыры больше нет. Не осталось и шрама!

Но я не могла так себя вылечить. Никто не мог! Значит, барсук?

Ханса вернется, когда откатится «одержимость». Сколько ему еще надо времени? Ваня! Нужно искать мою Ванечку!

Но обессиленного и спящего барсука оставить нельзя. Феечки почуют и сразу сожрут.

Я чувствовала, что на грани. Кажется, еще минута и точно свихнусь. Болезнь вернется, а мне надо жить. Сходить с ума больше нельзя. Не сейчас. Только не сейчас. Когда через столько лет, наконец, нашла свою девочку…

* * *

7

Моя голова удобно лежала на женских коленях. Я любовался чистым небом и видом на бюст, заслонявшим его почти полностью. Оба выглядели идеально, а столь редкое совершенство пугливо и неустойчиво. Любое неосторожное движение грозило разрушить гармонию.

Я бы и не двигался, но психическое состояние Вилки внушало серьезные опасения. Ее пальцы гладили мои волосы, по лицу блуждала улыбка, а в голосе, напевавшем нелепый стишок, слышались оттенки безумия:

«Тихо в лесу, только не спит барсук.

Яйца свои он повесил на сук, вот и не спит барсук…»

– Вилка? – беспокойно спросил я.

Ее ресницы растерянно вздрогнули, по лицу словно пробежала легкая тень. Через секунду оно приняло обычное, мрачно-скептическое выражение.

– Чего тебе? – грубо спросила она, механически продолжая меня поглаживать.

– Ничего. Мы молодцы. Верно?

– Да, молодцы, – рассеянно согласилась Вилка.

Я чувствовал себя виноватым. Псевдо-барсук испугал бедную до смерти. Я и сам был напуган, поскольку видел его через нее. И если своеобразное восприятие Битика можно списать на червя, то чем объяснить этот парализующий Вилкин страх?

Ей тоже показалось? С психикой, как выяснилось, там не всё гладко. Как и у Битика. Но галлюцинации разных людей не могут одинаковыми. В обоих случаях причиной нервного потрясения послужил я. Вернее, оставленное на время тело. Когда я дома, всё в порядке. Стоит уйти, и в него подселяется нечто ужасное. Чертовщина какая-то…

Мне приходилось путешествовать по очень разным умам. Видеть хорошие, плохие и уж совершенно ужасные вещи. Воспринимать мир чужими глазами, ушами, всеми известными и неизвестными органами чувств. Но вот таких спецэффектов еще не было. Возможно, дело всё же в расшатанных нервах. Вилка и Битик слегка не в себе, поэтому и видят эту невероятную жуть. А что если увидят уже психически абсолютно здоровые? Тогда нездоров уже я. Или тот, кто во мне.

Кто или что это? Кем и чем может быть? Сидит ли оно внутри постоянно или заходит, когда меня нет? Как запереть от него собственный ум? Где задвинуть запоры, повесить замок?

Без необходимости я и так старался по головам не шастать. Теперь же, и шаг за порог сделать страшно. А придется. Без «Одержимости» я не боец, балласт группе не нужен. Только вот где она, группа?

– Нам пора! – Вилка решительно встала.

– Подожди, – попросил я. Затылок разочарованно остывал, потеряв контакт с ее коленями. В мире не так много приятных вещей. Почему-то он доверху забит неприятными.

– Чего тебе? – по-женски подозрительно посмотрела она.

– Давай хоть брызговика полутим. От твоей булавы только огрызок.

– А, точно! – Вилка досадливо поморщилась.

– Смотри первая, – великодушно предложил я. – Булава нужна, чтобы хилить. Хи-лить. Бить ей по бронированной башке дорого и неэффективно.

– Так ты всё помнишь? – опасливо покосилась на меня Вилка.

Даже больше, чем хотел бы. Выглядела она немного старше Ваньки. Их ведь считали лесбиянками. А вот поди ж ты… Родная дочь…

– Одержимые не теряют сознания или памяти. Звероформа лишь изменяет мозги! – подчеркнул я, предупреждая вопрос.

Правда, в моем случае они менялись особенно сильно. Но это не прыжки некой «души» между «точек осознанности». Сознание меняет маски, как мы одежду. Так расплавленный свинец остывает в форме. Мы и есть эта форма. Без содержимого нас попросту нет. Мы изначально пусты.

К счастью, Вилка уточнять детали не стала. Без непосредственного опыта такое объяснить сложно. Не склонный к рефлексии ум быстро запутается. Надо хоть раз самому это увидеть. Я же повидал достаточно.

– Ты уступаешь? Уверен? – Вилка положила свой модуль рядом с поверженным монстром. – Это ж ты его съел. Лут твой по праву. Лечить и без булавы можно.

– Пф-ф… Без нее можно многое, но хилить лучше с ней! – фыркнул я, демонстрируя безразличие к шмоту и славе.

Лучшей наградой сейчас стал бы секс. Конечно же, только для того, чтобы спровоцировать Варю. По крайней мере, хотелось в этом себя убедить.

– Как хочешь… – буркнула Вилка, щелкнув застежкой на модуле.

Наш первый лут! Наш первый рарник!

Я старался выглядеть невозмутимым, но внутри дрожал от нетерпения. Нас всего двое, и шанс получить что-нибудь ценное выше. Особенно для того, кто открывает первым. Трофей будет усиливать только его.

– Кристалл! – Вилка осторожно передала мне увесистое янтарное зернышко.

Оно казалось теплым и приятно грело ладонь. Стоит потереть и растает, как масло. Вот за такими и охотится рейд. Сколько же их Дыра уже съела…

Отлично! Основную задачу мы выполнили даже вдвоем. Осталось найти своих – и домой. И так затянулось, на первый раз впечатлений хватит. А Варю я рано или поздно найду. Дальше пойдут твари серьезнее. До них нам еще расти и расти.

Рейд ветеранов Лабиринт бы высадил не сюда, а в адское пекло к монстрам постарше. Точка и сектор входа зависят от уровня рейдеров, а новичков, как правило, кидает в самое безопасное место. Минотавр трогательно заботится о корме для монстров, давая ему подрасти.

– А это что? – спросил я, заметив, что на дне ящика лежит еще что-то.

Это был амулет – черная капля на белом металле. Крохотный, не сразу увидишь, но мы знали о нем по каталогам. Как оказалось, редчайший предмет.

– «Вдовья Слеза»! – округлила глаза Вилка. Она отодвинулась, давая рассмотреть вещицу.

Уникальный артефакт с первого рарника? Этот амулет навсегда лишал способностей хилера, но давал «Поглощение жизни». Сильный дамаг, отличный дебафф. По сути, смена класса. Для нас – обмен шила на мыло. Кастер из Вилки такой же, как хилер. Лабиринт попросту издевался над ней.

Все эти трофеи так и останутся в нем. Они подобны богатству во сне – сколько ни собирай, с собой не возьмешь. Поэтому модуль используется, как персональная ячейка хранения. Он материализует предмет вновь, когда рейдер вернется. Контрабандой отсюда можно вытащить только кристаллы и мертвецов. Возможно, еще червя, как у Битика. Но тот уже скорее проекция, а не реальный объект.

– Будешь брать? – почему-то шепотом спросил я. Казалось, стоит заговорить громче, и драгоценный уник растает, как дым.

– Не знаю… – ответила она так же тихо. – А что, если Ваня больше не хилер? Кто тогда будет лечить?

– Ты права, – согласился я. – Закроешь крышку – лут исчезнет. А со «Слезой» больше никогда не сможешь лечить.

– Я понимаю, – кивнула она. – Так что же нам делать?

Модуль сейчас даже трогать нельзя. «Есть ли у нас другой хилер?» – вот в чем заключался вопрос. Что, если нет? Рейд неудачно начал и мог страшно закончить. Всё сразу же пошло криво. Градус аномальности просто зашкаливал.

– Давай не будем спешить с выбором, – подумав, предложил я. – Оставим модуль здесь. Как найдем своих, вернемся за ним.

– Оставить? Никогда! – яростно запротестовала Вилка. – Лучше уж выбросить «Слезу»!

– Которую доставали в Лабиринте всего несколько раз? Лет пять или десять назад? Когда еще встретится что-то подобное? Да никогда! Этот амулет на красных страницах учебников! Да и кто стащит модуль? Кому он здесь сдался?

Вилка насупилась и замолчала раздумывая. Феечкам, он понятно, не нужен. Если только кто раздавит случайно или пси-ворона утащит в гнездо. С другой стороны, модуль настраивается и выдается лишь раз. Он закрепляется за бойцом пожизненно.

– Ты хоть понимаешь, что не нужна «Тесею» как хилер? Тебя ведь спишут. А со «Слезой» уже не факт, – продолжил убеждать я. Это был сильный аргумент, учитывая, что Вилка не хочет расставаться с дочкой.

– Не дура, всё понимаю… – огрызнулась она.

– Хочешь, посиди, а я тут порыскаю, сам поищу?

Она отрицательно помотала головой. Действительно, не вариант. После битвы с матерым рарником разделиться было бы глупо. Слишком опасно. Наши ребята не могли пропасть просто так.

На всякий случай мы забросали модуль ветками. Вот только он стал еще приметнее. Скорее ограда, чем маскировка. Но воровать здесь некому.

Начинало темнеть, и вдоль ручья теперь пробирались с опаской. Ночная смена монстрятины, как правило, злее и гораздо проворнее.

– Нашла! – заорала Вилка, радостно махая руками. Брызговик так и не научил ее осторожности.

Вход в пещеру закрывала высокая густая растительность. Из нее бил ключ, подпитывая ручей холодной водой. Неудивительно, что чуть не прошли мимо.

– Стой! «Скрытности» больше нет. Ты хилер, так? – напомнил я, успев поймать Вилку за локоть. Материнский инстинкт едва не угнал ее внутрь, а эти кустики мне очень не нравились. Ветки подозрительно поворачивались, отслеживая любой звук.

– Видишь? – наклонившись, я осмотрел останки феечки.

Листья свернулись вокруг ее тельца, точно сигара. Верхняя половина еще торчала из кокона, а нижнюю растение переварило, оставив голый хребет без мяса.

– Древо Желания? – Вилка отступила скривившись. Плотоядный куст ей дружелюбно помахал колючками. Наверняка ядовитыми.

– Нет, этот жрет без посредников. Не лезь вперед, солнышко. Не будь, как она, – показал я взглядом на трупик. – Ты ведь не Лирой. Не надо так делать.

Вилка фыркнула, но промолчала.

В пещере окутал смрад гнили и разложения. В углах зловеще шуршало, с острых как бритва, сталактитов капало рыжим. Мы достали из ранцев по факелу, но света от них мало. Надолго не хватит. Чуть дальше от входа что-то фосфоресцировало в темноте. Радужные полосы подсвечивали подземные коридоры, точно разметка на автобане. Нас будто приглашали по нему прокатиться.

Я провел по стене пальцем и осторожно понюхал – вязкая, без запаха, слизь. Кто или что ее здесь оставляет?

Раздался писк и хлопанье десятков, если не сотен, кожистых крыльев. Вилка сильно дернула меня за плечо, заставляя пригнуться. На этот раз зевнул уже я. Бывших рог не бывает. Ее рефлексы быстрее даже без бонусов.

Мы упали на землю, пропустив пищащий рой над собой. Летунов-жопогрызов что-то спугнуло. Стремительный и плотный поток выдуло из пещеры черной волной.

По классификации бестиария примерно «Д-7». В стае эти подленькие твари чрезвычайно опасны. Куснут и отлетят, освобождая место другой. Визжащий конвейер оскаленных пастей дезориентированную цель очень быстро сожрет.

Странно, ни одна не напала. Почему? Из-за факелов? Вряд ли. Свежему мясу жопогрызы бы только обрадовались. Это был побег, не атака. Значит, в пещере сидит кто-то страшнее. Радужный след на стене намекали на опасную рарность.

Улитка-слепец? Но их здесь отродясь не водилось. Да и какого они тут размера? Слизь даже на потолке! Тварь, оставившая ее, должна быть громадной.

Это прекрасно понимала и Вилка. Притихнув, она больше не торопилась. Приятно сознавать, что за твоей спиной красавица чувствует себя в безопасности. Или она использует меня как живца?

Показать страх было бы унизительно, и я отважно направился в темноту. Чего бояться? Еще три месяца – и для меня всё закончится. Надеюсь, мир проживет больше, если Стрыкин остановит Дыру.

Проход сузился до тоннеля, напоминая уже не пещеру, а нору с подозрительно гладкими стенами. Их словно стесали от пола до потолка, чтобы ровнее нанести мазки слизи. Она совсем свежая, и здесь ее много.

Мы подошли к перекрестку, когда почувствовали вибрацию. Земля затряслась, вокруг стали падать камни и комья земли. Справа по коридору что-то глухо сопело. Вероятно, там с трудом протискивалось нечто огромное.

Идти вперед? Влево? А вдруг там тупик?

Мы предпочли отступить. Судя по жопогрызам, с таким существом лучше не связываться. В этом случае их опыту я доверял.

Затаившись, мы тревожно ждали появления монстра. Факелы пришлось потушить. Стены и так хорошо светились от слизи. Возможно, стоило намазать ее на себя. Запах тогда отобьем, но кто знает, как и чем этот монстр размножается?

Я судорожно перебирал в уме список улиток из бестиария. Там больше сорока видов, но ни один не походил на грузовой поезд. А судя по вибрации, к нам полз именно он.

Впрочем, можно уже не гадать. Чудище на подходе. Его торжественному появлению предшествовал набег свиты, пытавшейся найти спасение в боковых ветках или укромных щелях. Мелких членистоногих из тоннеля словно выдавливал поршень. Нас буквально захлестнуло копошащейся волной насекомых. Теперь они были везде: на плечах, голове, лезли в уши и нос, прятались в ранец и складки комбеза. Вероятно, вот так Битик и обрёл червя. Попросту не успел из себя его вытащить.

Я замер с нехорошим предчувствием женского визга. Но Вилка не издала ни малейшего звука, терпеливо вытряхивая мокриц из волос.

Не женщина – кремень! Такую не напугать уховертками. На этот подвиг способен лишь «демон-барсук». Сменю звероформу, как только представится такая возможность. Возьму что-то няшное, чтобы зря не пугать.

В тоннеле мягко плюхнуло и сразу стало темнее. Температура заметно упала. Похоже, монстр поглощал свет и тепло.

Я осторожно выглянул из-за угла. То, что удалось разглядеть, походило на оживший студень.

Ооза! И какого размера! Это же настоящий «А» класс! Монстров такого ранга лишь изредка находят в самых опасных локациях. Кто пустил в «лягушатник» такое чудовище? Не могло же оно само сюда приползти?

Выглядел монстр соответственно рангу. Ненасытная плотоядная биомасса – безглазая и бесформенная. Пасть, как большой бульдозерный отвал. Двигаться без слизи такой колосс просто не сможет. Он как бы смазывает дорогу собой. Для этого нужны горы еды. Охотничья тактика незатейлива, но эффективна: гнать добычу перед собой, выдавливая ее в тупики. Монстру даже разворачиваться не надо. Он сформирует рот с любой стороны.

Пропустив мимо уходящий «состав», мы с облегчением выдохнули и вернулись на перекресток. Проблема выбора уже не стояла. Чудовище ползло влево, справа всё начисто слизано. Ничего крупнее бактерии там остаться уже не могло. Значит, нам прямо.

Через сто-двести метров звериные рефлексы Вилочки опять нас спасли. Она резко толкнула в спину и упала на меня сверху. В другой ситуации я был бы только рад, но эта выглядела излишне горячей. Гудящий огненный шар пролетел так близко, что я почувствовал жар. Сзади громыхнуло и нас осыпало искрами.

– Вахр-ра-об-али! – проревел впереди кто-то.

В этом вопле я с трудом узнал голос Юлия. Атака? Он серьезно? С чего бы ему так орать?

– Это мы! – крикнула боевая подруга. – Вилка и Ханса!

Это наши? Они так шутят? Похоже, сильно соскучились, раз хотят даже убить!

Я осторожно поднял голову, но никого не увидел. Выжженная дорожка тянулась к нам от завала, преграждавшего дорогу вперед.

– Не подходите! – на этот раз кричала Юфирь. – Он убьет вас!

Кто? Юлий? Зачем?

– Ваня? – громко позвала Вилка. Я хорошо чувствовал, как напряглось ее тело. Оно всё еще лежало на мне.

Молчание. Почему молчат?

Мы перекатились к стене и спрятались в нише. Вилка стиснула мое предплечье пальцами так, что наверняка останутся синяки.

– Она… с Лироем. Юлий завалил к ним проход! – крикнула, наконец, Юфирь. Видимо, как раз их откапывала.

– А что с ним? – спросил я, внутренне сжавшись от страшной догадки. Неужели, первая смерть?

– Мы его потеряли. Это больше не он!

Вот оно что… Ребята не смогли или не успели расчленить его труп. Он «обратился» и отрезал им путь. Битик прав – пускать нас в Лабиринт было убийством. А скорее, казнью. Мы еще не готовы.

– Так чего сидите? – злясь, заорал я. – Выкуривайте монстра оттуда. Лирой слышит? Пусть врубает «Сопротивление», сбивайте каст! Мы поддержим!

– Танк у нас не Лирой, – мрачно сообщила Юфирь.

– А кто? – тупо переспросил я.

– Ванька.

Вилка охнула и прислонилась к стене. Ноги ее уже не держали. Пришлось присесть даже мне.

Ванька? Глазастое, похожее на птенчика существо – танк? А так бывает? У нас уже трое из десяти не подтвердили свой класс! Взвод потерял Юлия, не успев даже собраться. А ведь он был лучшим из нас. Суперзвезда. Естественно, Ванька не сумела снять с него агро.

– Остальные? Что у других? – я с тревогой ждал новых сюрпризов.

– Лирой теперь «якобы-маг», – с издевкой ответил за Юфирь Пухлик. – У остальных – как планировали. Навыков меньше, чем хотелось бы. Вы сами-то как?

– Примерно так же. Я «барсук», Вилка – хилер.

Снова озадаченное молчание. Похоже, мы самый неудачливый взвод за всю историю Лабиринта.

– Ясно. С вашей стороны тоже завал? – спросила Юфирь после красноречивой паузы.

– Да, – подтвердил я, – из него кидаются горячими шариками. Но дыры есть.

– Значит, монстр обвалил с трех сторон, – заключила она. – Лирой с Ванькой сказали, что кто-то ползет. Но к ним не добраться.

Мы с Вилкой переглянулись. Оозу не остановить. Она прокатится по ним катком. Их надо срочно разблокировать, а на перекрестке окопалось то, что осталось от Юлия. Устроил там дзот. Хорошо, камни под потолком не вплотную. Еще можно пролезть.

– Так чего ждем? – встрепенулась Вилка, до крови укусив губу.

– Минуту!

Некоторое время на стороне Юфири возбужденно шептались. Наконец она объявила план действий:

– Ударим по магу с двух сторон. Ханса, барсуком влезешь?

– Должен! – кивнул я.

– Тогда крутись, делай что хочешь. Главное, отвлеки, пока мы подтягиваемся. Нам камни разбирать придется. И аккуратнее. У монстра и силы монстрячьи. Просто бегай внутри и не подставляйся. Как понял?

– Прекрасно! – огрызнулся я.

Интересно, она знает, как работает «Одержимость»? В ней только инстинкты, рефлексы и минимум интеллекта. Скорее, питомец, чем человек. И не факт, что ручной. Понятия не имею, что будет делать барсук.

И в кого мне сейчас лезть? До ребят не дотянусь. Опять в Вилку? А что это даст? Нет, придется рисковать и прыгать в монстра. Лишь бы не спятить в нем самому.

– Как полезу, кинешь хот, – прошептал. – Причем в последнюю секунду, чтобы подольше висел. За мной не ходи. Лечить и через дыру можно.

Вилка подобралась и кивнула.

Сейчас она и сама как животное. Ловкое и смертельно опасное. Мышцы как сжатые до предела пружины. Зрачки расширены, взгляд устремлен в одну точку. Да она еще одержимей меня. Всех порвет за дочь. Снесет к чертовой матери все баррикады. Не выдержит и пойдет врукопашную. Про хил можно точно забыть.

Но уж как будет. А мне пора.

Раз… Два… Три!