Будущее неизбежно. Мироустройство на фоне хаоса

Несколько слов об А. Конаныхине^[77]:

«Бизнесом начал заниматься ещё будучи студентом, организовав в 1986 году кооператив „Жилремстрой“. В 1990 году создал Всероссийский биржевой центр, в который вошли такие известные структуры, как Всероссийский биржевой банк (ВББ), Российская товарно-сырьевая биржа, Российская национальная служба экономической безопасности, Всероссийская биржа недвижимости, Международная универсальная биржа вторичных ресурсов, Московская международная фондовая биржа, Московская товарная биржа, ряд других бирж и банков, а также АО „Союзинформатизация“ и еженедельная газета „Биржевые ведомости“. На руководящих должностях у Конаныхина работали бывшие сотрудники КГБ. Например, Российскую национальную службу экономической безопасности возглавлял бывший председатель КГБ Леонид Шебаршин. В 1992 году финансовый магнат оценил свой капитал в 300 млн долларов. В начале 90-х годов Всероссийский биржевой банк (ВББ) был одной из самых влиятельных финансовых структур России. По некоторым данным, через ВББ шло 50 % всех валютных операций в стране».

Другой интересной персоналией из конца 1980-х является некий Рафис Кадыров.

Вот цитаты из его интервью:

«Р. Кадыров: Всё гораздо сложнее. Я уже в 90-м году был богаче всех в России или почти всех. Где-то в 30-ке самых богатых людей СССР. Я уже в 90-м году мог уехать из Башкирии и жить совершенно другой жизнью.

В 90-м году, когда ещё Советский Союз был, меня включили в 5 лучших политиков СССР, молодых политиков СССР. Я даже ездил в Конгресс США по приглашению на 22 дня. По всей видимости, меня готовили в помощники в ближайшее окружение Ельцина.

Эта работа велась долго, планомерно. Советский Союз разваливали тоже долго, планомерно, никаких случайностей не было – всё было запланировано. Когда Ельцин избирался, я находился в США, готовился к определённым работам. После этого Ельцин попросил меня встретиться.

Но я отказался встретиться, я знал, что они запланировали. Они запланировали то, что пережил народ по сегодняшний день. Что я должен был делать, если бы встретился с Ельциным? Вот все мы слышали лозунг „Берите суверенитета, сколько можете“, да?

– Да.

– А второй лозунг не кричал никто, и он звучал так: „Ограбьте всё“. Всё, что социализм создал, надо разграбить, создать верхушку богачей, а народ оставить нищим.

Как видите, это и произошло – 90 % советского капитала сегодня принадлежит одной группе людей, 10 %, как исключение, другой группе людей.

Но я понимал, что это так не должно быть. Я создал банк и создал инвестиционный фонд»^[78].

Из средств массовой информации о Рафисе Кадырове:

«Бывший врач к 1991 году сумел создать банк „Восток“ с несколькими десятками филиалов в России, а в период всеобщей приватизации возглавил ЧИФ „Восток“, аккумулировавший акции 864 предприятий страны: 200 – с контрольным пакетом (более 51 %), 200 – с блокирующим (более 25 %) и 464 – с пакетами менее 25 % акций. В этот чековый инвестфонд тогда отдали свои ваучеры около миллиона человек. Но впоследствии, по словам Кадырова, во время собрания акционеров в Дюртюлях с использованием подразделения МВД был организован рейдерский захват с его отстранением от руководства фондом. Позже фонд был несколько раз реорганизован и, наконец, ликвидирован. По словам Рафиса Кадырова, он приехал в Уфу, чтобы восстановить справедливость и вернуть собственность ЧИФ „Восток“ его акционерам».

Кажется, Рафис Кадыров и его «брат-близнец» А. Конаныхин должны предстать перед нами в качестве рыцарей на белых конях, призвание которых – сохранить для народа России его достояние. Но так ли это?

Вот другой материал образца 1995 года, по поводу которого не было ни суда, ни судебного опровержения, и который даёт альтернативный взгляд на когорту «молодых» бизнесменов^[79]:

«Денис Морозов: Борис Николаевич, насколько правомочны обвинения г-на Кадырова в адрес работников ЦБ России, и правда ли, что причиной кризиса банка „Восток“^[80] послужили фальшивые авизо?

Борис Ким: Я не отрицаю факта существования „чеченских авизо“, с помощью которых из банка утекло свыше 900 миллионов рублей. Более того, я уверен, что без услуг некоторых сотрудников ЦБ подобная операция была бы просто неосуществима. И это не секрет ни для одного банкира. Однако я о-о-очень сомневаюсь, что названные г-ном Кадыровым чиновники ЦБ имеют какое-либо отношение к махинациям с фальшивыми авизовками, пущенными через „Восток“. Сегодня ясно одно: орудовала преступная группировка, причём её жертвой стал не один „Восток“, а многие московские банки. Тот же факт, что кто-то выносил из банка в мешках по 500 миллионов рублей наличностью и его президент об этом не ведал ни сном ни духом, ничего, кроме усмешки, у профессионала вызвать не может. На самом же деле история развала банка упирается своими корнями не в фальшивые авизо.

Д.М.: Так в чём же вы видите истинные причины краха банка?

Б.К.: В 1992 году „Восток“ можно было ещё назвать финансовой системой в полном смысле этого слова. Системой, которой положено быть любому банку. Но тут одержали верх политические амбиции Кадырова. На одном из собраний директоров он заявил: „Не будет банка ‚Восток‘, будет партия ‚Восток’“. Почувствовав сладкий вкус власти на посту президента банка, он задался целью апробировать себя в качестве президента Башкортостана. Ради достижения этих политических планов Кадырову пришлось резко свернуть финансовую политику банка; все силы были направлены на привлечение к своей фигуре избирателей. Для этого в ход были пущены чисто популистские методы. Одним из них было предоставление „политических“ кредитов. Например, некая нигде не зарегистрированная фирма НТТ получила от банка 41 тысячу долларов за подписью Кадырова. Силы были брошены на создание так называемой промышленно-финансовой группы, появились акционерное общество „Восток-Кард“, „Восток-Строй“ и прочее, и прочее. На деньги банка, а значит, и вкладчиков, было создано самое передовое в республике издательство „Восток“ с огромным потенциалом и возможностями. Банк закупил оборудование на миллион с лишним долларов… Но вместо того, чтобы получать прибыль с заказов, издательство, например, начинает работать только на банк „Восток“ и самого Кадырова. Оно публикует книги о деятельности банка и предвыборные агитационные материалы с портретами Кадырова. С такого предприятия, разумеется, отдачи никакой. Сегодня же временная администрация обнаруживает, что банк уже и не владелец этого издательства. И за всем этим стоит подпись Кадырова.

В Москве на Варшавке начало строиться здание офиса банка. Опять же затрачены огромные средства. И вдруг оказывается, что здание это уже не принадлежит банку, а какой-то воинской части, и до сих пор временная администрация не может найти никаких документов.

Можно себе представить, какие суммы ушли на создание собственной сети космической связи банка. И опять же, она была размещена в чисто пропагандистских целях. Вместо того чтобы смонтировать станции связи в крупных городах, промышленных и финансовых центрах, более десятка установок натыкано по башкирским деревням. Милое зрелище, должно быть: висит на бане этакая тарелка двух метров в диаметре. Красота. Пользы, правда, от неё куда меньше, чем от той же пресловутой бани….

Д.М.: Поскольку банк не в состоянии справиться с потоком исковых заявлений и всеми выплатами, могут ли вкладчики рассчитывать на получение средств в других инстанциях? Можно ли посоветовать им куда-либо ещё обращаться с судебными исполнительными листами?

Б.К.: Заявления Кадырова о том, что он богатейший человек России, в некотором смысле развязывает мне руки. Раз он так уверен в том, что может рассчитаться со всеми вкладчиками за счёт своих личных средств, то я вполне могу смело направлять всех пострадавших к нему. Правда, перед этим стоит, очевидно, разобраться, каким образом у бывшего врача-реаниматора, а в дальнейшем председателя правления банка с зарплатой в 6–7 млн руб., личные сбережения превратились в многомиллиардное состояние. Возникает закономерный вопрос: „А не деньги ли банка у вас в кармане?“».

Странная ситуация, когда в стране, в которой не было рыночной экономики или капитализма, как грибы после дождя резко появились сотни бизнесменов и сразу с огромными капиталами. Очевидно, что даже пресловутые «цеховики» не имели таких денег и имущества.

Эти так называемые новые российские «бизнесмены», надо полагать, – это подставные лица, часто с самостоятельным интересом, а все рассказы про «торговлю компьютерами» и иные источники формирования первоначального капитала – это не более чем легендирование источника происхождения средств для полуграмотного населения с тем, чтобы как-то обосновать осуществлённый грабёж.

Огромным было и недвижимое имущество КПСС. В тот период всего значилось: 4 625 партийных комитетов районного, городского, окружного, областного, краевого и республиканского уровня (огромные здания, обстановка, оргтехника); 216 домов политического просвещения, 9.200 кабинетов политпросвещения; 14 высших партийных школ с сетью консультационных пунктов; 136 курсов повышения квалификации партийных, советских и идеологических кадров; 16 институтов истории партии и 153 партийных архива; 23 филиала и мемориальных дома-музея В.И. Ленина; 529 университетов марксизма-ленинизма и их филиалов; тысячи гаражей с десятками тысяч единиц транспорта; тысячи спецполиклиник, спецбольниц, спецаптек, спецмагазинов, спецателье, спецремонтных мастерских и прачечных и прочая, прочая. К этому нужно добавить сотни пансионатов, домов отдыха и лечебниц, расположенных, как правило, в лучших заповедных местах. Тысячи загородных домов, дач, вилл для приёма гостей, не говоря уже о жилом фонде для сотен тысяч номенклатурщиков.

Вся или практически вся эта недвижимость была также распределена между «доверенными лицами», ознаменовав собою ещё один этап грабежа.

Более того, как мы видим, от некоторых участников серых схем тут и там прорываются вопли искренности, но, как правило, связанные с тем, что их бывшие «коллеги» решили выкинуть их за борт красивой жизни.

Современники о «приватизации»

Выдержка из воспоминаний В. Полеванова^[81], следующего за А.Б. Чубайсом руководителя Госкомимущества РФ, который рассказал журналистам «Комсомольской правды»^[82], что он увидел и с чем столкнулся, прибыв на новое место работы в Москву в ноябре 1994 года:

– Формальные показатели (прим. – работы Госкомимущества РФ) впечатляли. Около 60 процентов предприятий к концу 1994 года стали негосударственными, 40 миллионов россиян – акционеры. По массовости Россия заметно обогнала страны бывшего соцлагеря. В Польше, где «рыночный менталитет» куда выше нашего, за три года приватизировали лишь 30 процентов госпредприятий, в Венгрии – не более 20.

Но что стояло за высокими темпами и невиданными масштабами российской приватизации? Госимущество продавалось фактически за бесценок. Лихорадочно. Своим. В нарушение даже тех убогих законов, которые тогда были.

Пятьсот крупнейших предприятий России с реальной стоимостью не менее 200 миллиардов долларов к концу 94-го ушли в частные руки всего за 7,2 миллиарда (за 3,6 % от рыночной стоимости). Лихорадочная приватизация била и по национальной безопасности России. Запад прибирал к рукам оборонные предприятия. Это подтвердили материалы силовых ведомств, которые я запросил через две недели после назначения. Например, подставная российская фирма на средства гражданина США Д. Хэя, связанного с ЦРУ, приобрела около 30 % акций Московского электродного завода с НИИ «Графит», производящего стратегический графит для военного ракетостроения. И научно-исследовательский институт под давлением американцев отказался принять заказ Военно-космических сил России. Один секретный институт создал уникальную, стопроцентно эффективную технологию противоракетной обороны на основе плазменных зарядов. Но какая-то «светлая» голова решила приватизировать его помещения и отдать под склады для импортных напитков и сигарет. Подобная участь постигла и ряд других оборонных институтов, предприятий.

… руки были связаны. Надо мной – первый вице-премьер Чубайс, куратор приватизации. Подо мной – замы Кох, Мостовой, Васильев… Люди того же Чубайса. Я их уволить не мог, чтобы свою команду сформировать. Анатолий Борисович давал понять, что моя роль в правительстве чисто исполнительская. Дескать, механизм приватизации уже отлажен, и мне остаётся лишь подписывать подготовленные решения.

Выбор был невелик: либо подписывай не глядя, и тогда я член команды, до сих пор бы болтался где-нибудь во властных структурах. Либо пытайся изменить ситуацию в интересах страны. Я выбрал второй путь. Стал менять правила игры. С мест пошли звонки, что замы мои продолжают прежнюю политику. Лишил их права подписи, всё замкнул на себя. Чубайс устроил выволочку. Я прикинулся шлангом, как говорят в армии. Мол, должен войти в курс дела.

В Госкомимуществе сидели 35 советников, сотрудники иностранных фирм. В основном американцы. Свободно пользовались базой данных. Могли заранее знать, где, когда и на каких условиях пройдут аукционы по продаже госимущества, даже когда это составляло не просто коммерческую, а государственную тайну. С такой информацией победить на аукционе – дело техники. В любой западной стране доступ иностранных специалистов в подобные учреждения строго ограничен. Я приказал забрать у них пропуска и не пускать в здание. Но охрана – военизированное подразделение «Демократического выбора России» – не выполнила приказ. Американцы на сутки забаррикадировались в компьютерном центре. Видно, заметали следы. Я не стал вызывать ОМОН, чтоб не привлекать излишнее внимание. На следующий день заменил демократическую охрану простой милицией, что оказалось в три раза дешевле. Восстановил российскую юрисдикцию над Государственным комитетом РФ. Боже мой, что тут началось! Чубайсу это не понравилось. Наша, западная пресса подняли крик, что я враг реформ, подрываю российско-американские отношения, ввёл казарменный режим и одним махом разрушил безупречный механизм приватизации. Но я держался.

Следующий шаг – приостановил приватизацию алюминиевых заводов. Вспомните «Прощание с Матёрой» Валентина Распутина. Мы затопили гигантские площади в Сибири под ГЭС, чтобы вырабатывать дешёвое электричество для производства стратегического алюминия. А теперь заводы начали задёшево скупать иностранцы. Те же печально известные братья Чёрные. Опять скандалы с Чубайсом. Обстановка накалялась с каждым днём. Посол в США Воронцов слал панические телеграммы из-за океана, что госдеп недоволен Полевановым, надо его снимать.

– А что ваш с Чубайсом прямой начальник – премьер Виктор Степанович Черномырдин? – вопрос журналиста.

– Я пытался объяснить ему ситуацию. Но он отвечал: «Не мешайте Чубайсу проводить реформы!» Тогда я пошёл ва-банк. Подготовил подробный «Анализ первого этапа приватизации и предложения по его совершенствованию». С цифрами, фактами, приложив записки из силовых органов. «По сути, произошло крупнейшее в истории России разбазаривание государственной собственности, что само по себе явилось одним из источников кризиса и заложило основы многочисленных будущих конфликтов, направленных на передел собственности, – писал я Черномырдину. – Цели приватизации искажались некомпетентными и умышленными действиями и в Центре, и на местах, что резко криминализировало ситуацию. В результате обвальной приватизации Российское государство серьёзно ослаблено. Наблюдается скрытая интервенция иностранного капитала с целью подрыва обороноспособности и экономики страны для обеспечения принятой Западом стратегии „гарантированного технологического отставания России“».

Я предлагал премьеру ряд мер по исправлению допущенных просчётов. Просил воздержаться от форсированного проведения второго этапа. «Связьинвест», «Норникель» и прочие серьёзные объекты ещё не стали тогда лёгкой добычей олигархов. Отдельный пункт: «Поскольку большая часть ответственности за упущения I этапа лежит на первом заместителе Председателя Правительства А.Б. Чубайсе, он объективно не заинтересован в искоренении недостатков и будет пытаться проводить прежнюю, во многом дискредитировавшую себя линию в области приватизации». Поэтому я просил поручить курирование Госкомимущества другому первому вице-премьеру.

– И какой была реакция?

– Записку отправил Черномырдину 18 января 1995 года. 24 января меня уволили. В Госкомимуществе я пробыл 70 дней.

Прорвался к нему (Ельцину) слишком поздно, когда МВФ поставил ультиматум: или увольняете Полеванова, или Россия не получит транш в шесть миллиардов долларов. Разговор с Б.Н. Ельциным был коротким: «Ничего не могу сделать. России нужен транш. Я вас в Контрольное управление отправлю. Пересидите, а там видно будет». Но по тону Ельцина понял – ничего мне в Кремле не видать. И действительно, вскоре убрали и из Контрольного управления президента.

Интересна улика поведения, подмеченная Полевановым у своего непосредственного руководителя – А.Б. Чубайса.

В опубликованной на сайте «КП» видеозаписи^[83] Полеванов утверждает, что Чубайс много раз лично звонил ему и требовал подписать документы по приватизационным сделкам, явно незаконным, по мнению В. Полеванова. В ответ на это Полеванов каждый раз просил дать ему письменное распоряжение, однако ни одного такого распоряжения от руководителя он так и не получил. Письменных распоряжений Чубайс, что очень важно, не давал, а устные Полеванов – всегда игнорировал.

Почему этот яркий пример демонстрирует улику поведения? Потому что человек, осознающий противоправный характер своих действий, что очевидно, будет склонен уклониться от того, чтобы дать письменное соответствующее указание. При здоровом государственном организме преступника это не спасёт: каждый юрист знает, что в уголовном процессе хорошо принимаются личные доказательства, то есть показания свидетелей, таких как Полеванов и другие.

Поведение А.Б. Чубайса и других «реформаторов», особенно его нередко вызывающий, провоцирующий характер, неслучайно и продиктовано факторами, главный среди которых – это полная безответственность за фактические результаты работ перед истинным хозяином управляемой собственности – народом России. О важности принципа ответственности я отдельно писал в книге «Освобождение России. Программа политической партии».

Безответственность за правонарушение практически всегда влечёт дальнейшею эскалацию противоправного поведения, когда такое поведение переходит уже в ранг философии, убеждённости в своей правоте.

Так, В. Полеванов рассказывал:

«Когда я пришёл в Госкомимущество и попытался изменить стратегию приватизации, Чубайс заявил мне открытым текстом: „Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут“».

Это уже – обыкновенный фашизм^[84].

Вспоминает Андрей Илларионов^[85], который с середины 1980-х годов участвовал в совместных с А.Б. Чубайсом семинарах «для молодых экономистов», позднее – советник президента РФ В.В. Путина^[86]:

«В Польше приватизацию начали проводить только через 6–7 лет после старта реформ. В Китае массовая приватизация не начата до сих пор… Чубайс и Кох в своё время похвалялись: дескать, Маргарет Тэтчер за 10 лет премьерства приватизировала 10–12 компаний, а мы в месяц приватизируем 4 тысячи!

В течение шести лет я участвовал в дискуссиях в том самом кружке экономистов, в котором были в том числе Гайдар и Чубайс. В обсуждениях, какими должны быть будущие реформы, все признавали, что приватизация – это самое трудное дело. Либерализацию можно провести за один день, финансовую стабилизацию – за 8-10 месяцев. Однако приватизация требует тщательной законодательной и технической подготовки, каждый шаг её должен быть выверен. Гайдар и Чубайс против этого не возражали.

Но, став во главе правительства, они погнали приватизационную лошадь таким бешеным галопом, какой противоречил и здравому смыслу, и мировому опыту, и их собственным прежним воззрениям! Зачем было отменять принятый Верховным Советом закон об именных приватизационных чеках? Чубайс и Гайдар обошли этот закон, с помощью указов президента утвердив ваучерную модель, которая даже не обсуждалась депутатами. Это решение восстановило против правительства Верховный Совет и во многом привело к кровавым событиям октября 1993 года.

Гайдар был выходцем из старой советской номенклатуры, тесно связанной со спецслужбами. Его отец Тимур Аркадьевич был высокопоставленным сотрудником КГБ, резидентом Первого главного управления (ПГУ КГБ) на Кубе в 1962–1964 гг. во время Карибского кризиса. Сам Егор Гайдар работал в институтах системы ЦК КПСС, писал книгу для советского премьера Тихонова, работал с Горбачёвым, был завотделом экономики журнала „Коммунист“, завотделом газеты „Правда“. Очевидно, мировоззрение и правила поведения, сложившиеся у него в те годы, накладывали отпечаток на его последующие действия. Неслучайно он пятикратно требовал от Р. Хасбулатова и Б. Ельцина назначения на пост председателя Центробанка вместо Георгия Матюхина, многолетнего сотрудника совзагранбанков, бывшего руководителя Госбанка СССР, при котором исчезли советские валютные резервы, Виктора Геращенко.

Гайдар не сильно скрывал своего неприятия демократических органов власти – Съезда народных депутатов, Верховного Совета, депутатов. Глубоко чуждыми для него были правозащитники, диссиденты, люди, ставшие известными в обществе благодаря демократическим механизмам. Это проявлялось в его отношении к Александру Некричу, Владимиру Буковскому, Галине Старовойтовой, Григорию Явлинскому, Льву Пономарёву, Гавриилу Попову, Борису Ельцину (до августовского путча ГКЧП). Познакомившись поближе с гайдаровскими нравами в партиях ДВР и СПС, эти партии покинули Сергей Ковалёв, Сергей Юшенков, Виктор Похмелкин, Юлий Рыбаков»^[87].

Показателен ещё один пример. В конце 1990-х недавние союзники по либеральному лагерю оказались по разные стороны баррикад: Борис Фёдоров представлял миноритарных акционеров в совете директоров РАО «ЕЭС России», где Чубайс был председателем. Отбросив всякие церемонии, бывший министр финансов РФ Борис Фёдоров, характеризуя работу своего коллеги на посту руководителя энергохолдинга, заявил: «Господин Чубайс – самый плохой менеджер в России. Он пытается за счёт государства и акционеров стать крупным олигархом».

Цитаты из интервью Б. Фёдорова времён его противоборства с Чубайсом в совете директоров РАО «ЕЭС»:

«Ну конечно, эти гонимые сейчас акционеры помогли господину Чубайсу стать председателем РАО ЕЭС. А теперь они стали ненормальными (прим. – по словам А.Б. Чубайса). Это только из-за того, что им не нравится, что у них крадут. Им не нравится цена на акции. А в правительстве недостаточно прислушиваются к мнению акционеров, в том числе иностранных. Как правило, начинают прислушиваться только тогда, когда случается скандал.

Скоро три года, как господин Чубайс возглавляет РАО ЕЭС. Его достижения нам известны. Мы знаем, что убытки в прошлом году достигли $350 млн. Мы видим странные проекты вроде покупки Ren TV, дорогих зданий. К нам обращаются многочисленные стратегические инвесторы, которые хотели бы участвовать в совместных с РАО ЕЭС проектах, а им говорят: „Подождите, сейчас мы реструктуризируемся, сами всё получим, а только потом вам и продадим. Естественно, по другой цене“. Люди приходят и делают предложения, вплоть до покупки электричества за твёрдую валюту, а никому в РАО ЕЭС это не интересно. Нам рассказывают, что в РАО ЕЭС стопроцентная собираемость платежей, а источники внутри РАО ЕЭС говорят, что это не так. В общем, у акционеров, которых я представляю, нет доверия к Анатолию Чубайсу. Господин Чубайс – самый плохой менеджер в России. Он пытается за счёт государства и акционеров стать крупным олигархом^[88]».

От компании к компании, от проекта к проекту стиль работы главного «приватизатора» России не меняется: в «Роснано» ситуация та же – те же странные проекты, то же недоверие и обман инвесторов, и та же мотивация высшего руководства.

Тезисы из «Живого журнала» (блога) А. Илларионова, пункты 17–21^[89]:

«В результате предоставления бюджетной помощи, государственных кредитов, раздачи унаследованной от СССР собственности была создана новая российская олигархия, купающаяся в роскоши, политически абсолютно сервильная, в своей общественной деятельности полностью зависимая от государственной власти.

В условиях разрушенного правового порядка и дискредитированной демократической политической системы со стороны несиловой олигархии возник мощный спрос на услуги спецслужб по защите нелегитимно приобретённой ею собственности от претензий обманутых и обворованных.

Захват спецслужбами политической власти в стране, начатый в ноябре 1991 г. Е.Гайдаром, продолженный разгромом парламента в октябре 1993 г., финансовым кризисом 1998 г., был увенчан в августе 1999 г. назначением на пост наследника российского президента непосредственно представителя спецслужб.

Получив высшую власть в стране, спецслужбы поставили под свой контроль государственный аппарат, представительную и судебную ветви власти, СМИ, крупный и средний бизнес, общественные организации, регионы. Сколько-нибудь заметные оппозиционные партии, движения, СМИ, бизнесы были разгромлены. На практике была воплощена модель корпоративистского государства, в котором вся полнота власти принадлежит КССС – Корпорации сотрудников спецслужб, модель, которую в конце 1980-х годов разрабатывали и фундамент которой в 1990-х годах создавали Е.Гайдар и А.Чубайс.

В отличие от судеб многих лидеров и активистов российского либерально-демократического движения – Г.Старовойтовой, С.Юшенкова, Ю.Щекочихина, А.Политковской, М.Салье, Б.Немцова – судьбы Е.Гайдара и А.Чубайса сложились иначе. КССС и пальцем не тронула ни одного, ни другого. Более того, она по достоинству оценила работу „отцов-основателей“ своего режима: Е.Гайдар получил от КССС освобождение своего института от всех налогов и платежей, а после смерти – запрет на критику, исключительно позитивное освещение „жизни и деятельности“, а также президентский Указ о государственном увековечивании его имени, А.Чубайс – государственную компанию с фактически неограниченным бюджетным финансированием».

Цитата из ещё одного интервью А. Илларионова, характеризующих бывших коллег из клана «молодых экономистов»:

«…В этих документах (прим. – официальных, которые оказались в распоряжении А. Илларионова как советника президента РФ) было сказано, что в 1996–1998 годах целый ряд высокопоставленных представителей российской власти участвовали личными деньгами в инвестициях на рынке ГКО.

В этом списке были фамилии Гайдара, Чубайса, Алексашенко, других людей. Что касается Гайдара, то указывалось, что на его имя были осуществлены инвестиции в рынок ГКО на сумму 6 млрд руб., или примерно $1 млн по тогдашнему курсу. Для человека, работавшего в бюджетном секторе, $1 млн для 1990-х годов (как, впрочем, и сейчас) совсем не маленькие деньги. Комиссия Совета федерации по расследованию кризиса неоднократно приглашала Гайдара и Чубайса на свои заседания, чтобы дать им возможность публично опровергнуть выводы комиссии. Однако они отказались.

Когда мы пытаемся реконструировать те события, то на первый план выходит удивительная личная безответственность экономического руководства страны. До самого последнего момента Кириенко, Дубинин, Чубайс, Гайдар пытались проскочить тяжелейший кризис, пытаясь его „заговорить“, стараясь убедить и общественность, и Ельцина, что девальвации не будет.

Деятельность правительства Киреенко – Дубинина под руководством их главных советников Гайдара, Чубайса, Фишера оказалась апофеозом фантастической некомпетентности и безответственности.

Многим искренним сторонникам Гайдара и Чубайса потребовалось время, чтобы понять, что позиция, политика, идеология их кумиров не являются ни либеральными, ни демократическими. Люди, провозглашавшие отделение собственности от власти, на практике захватывали госкомпании, государственные здания, получали госфинансирование, добивались вначале пониженных ставок арендной платы, а затем и полного освобождения от платежей государству. Такие действия дискредитировали не только конкретных людей, но и идеи, с которыми они ассоциировались в общественном сознании. Быть неразрывно связанным с государством и при этом убеждать других следовать либеральным принципам – это сильно отдаёт двуличием.

В результате колоссальная инфляция, огромное падение производства, безработица, несправедливая приватизация, девальвация, дефолт, правовой беспредел, расцвет бандитизма стали неправомерно ассоциироваться в российском обществе с либеральной политикой. Но это не либерализм, это осуществление практики правого социализма в современном понимании: мы за рынок, но с исключительными правами для себя и своих друзей^[90]».