Канун семнадцатого года
Грозил удушьем перемен..
* * *
В те времена, перед войною,
Народ сознанием окреп,
Ведь, осенённый стариною,
Во все века был глух и слеп.
Души прекрасное начало
Природной русской доброты
Всегда сочувствием встречало
Слезу вдовы и сироты.
Тому залог – заветы Бога,
Благие нравы и дела,
И та кровавая дорога,
Которой Русь веками шла…
Давно к Христовому завету
Склонился русский человек,
Впитал в сознанье веру эту,
Не изменяя ей вовек.
Каноны долга, правды, чести,
Любовь к отцам родной земли,
Презренье к зависти и лести
В основу совести легли.
Царя, Отечество и веру
Народ любил и почитал.
Лишь, притесняемый не в меру,
Случалось, изредка роптал.
И бунтовал кроваво, грозно,
И в буйстве тратил силы зря,
Грешил, но бога чтил серьёзно
И верил в "доброго царя".
Но вот пришли толпою лица,
По виду будто из господ,
И стали истово глумиться
Над всем, что почитал народ.
И оказалось вдруг, что вера -
Дурманный опиум и вред,
Обман, злословная химера,
Смертельный яд, а …Бога нет!..
Отечество – весь мир безбрежный
Для пролетариев всех стран.
Придёт день гнева неизбежный,
И будет свергнут царь-тиран…
Фабричный люд, босяк приблудный
Ту ересь с ходу подхватил,
А пахарь, злобе не подсудный,
Лишь головою покрутил.
Слабо сказать, что нету Бога,
Что в вере правды, чести нет,
А как же церковь, синагога,
Костёл, мечеть и минарет?..
Неужто все народы мира
Глупее красных мудрецов,
А вера – злобная сатира,
Наследье тёмных праотцов?!
А не Христовы ли знамёна
Извечно осеняли рать,
Не сила ль божьего канона
Учила жить и созидать?..
Да красный демон жизнь нарушил,
Мятежных духов в мир впустил,
Смутил, но веру не разрушил,
Честной народ не совратил.
Когда же змий капитализма
Пошёл войной в который раз,
Священный взрыв патриотизма
Страну смятенную потряс.
И сразу пункты призывные
Явили боль родной земли.
На смертный бой звала Россия,
И добровольцы шли и шли…
Стихийно к площади Дворцовой
Манифестацией народ,
Гудя молитвой образцовой,
Вливался валом в крестный ход.
"Во славу воинства" молебен
Под сенью ангела, как встарь,
Как гимн, торжественно хвалебен,
С народом пел и государь.
И все в едином устремленье:
Сын за отцом, за братом брат -
Вперёд! На подвиг во спасенье…
Да сгинет злобный супостат!..
И потянулись эшелоны
В пучину гибельной войны,
И пали жертвой миллионы,
Вдали, без славы, без вины…
В стране "немецкие погромы"
Посольство грабит "низший класс",
Отели, лавки, гастрономы
В истошных воплях: "Вас ист дас?!."
А город, что Петром основан,
Решительно на новый лад
Был спешно переименован
"Патриотично" в Петроград.
Все партии в святом порыве,
На битву отправляя рать,
По думской инициативе
Царя решили поддержать
Гудит встревоженная Дума,
Сколочен "Прогрессивный блок", 59
Но Милюков потоки шума
Перекричать, увы, не смог.
А так хотелось ход военный
Свести к победному концу!
Терять предел благословенный
России было не к лицу.
Тут Пуришкевич вдруг конкретно
Назвал источник русских бед
И заявил авторитетно:
" Распутин – главный враг побед!.."
Виновник трудностей, лишений
И "министерской чехарды",
И необдуманных решений,
И "хлебных бунтов", и нужды…
Ведь он записочки подспудно
Шлет к государю всякий раз,
И тот мирволит безрассудно
За то, что "старец" сына спас.
Великий князь и Пуришкевич,
Юсупов в миг ужасный тот,
Прекрасно знали, что царевич
Благодаря ему живет.
Мурло двора неблагодарно,
Раздражено, … и фаворит
Свинцом и ядами коварно 60
Декабрьской ночью был убит.
Но Николай не изменился,
А был по-прежнему упрям,
И ход событий превратился
В вал бесконечных бед и драм.
В стране рабочее движенье,
А в Воскресенске, в Костроме
Дворцы в осадном положенье,
Грохочут залпы в кутерьме.
За миллион и больше стало
Борцов мятежных по стране -
Сознанье "черни" загуляло,
Все позабыли о войне.
А там – гниющие окопы,
Грязища, вши, ужасный смрад,
И трупы павших, смежив тропы,
Непогребенные лежат!..
Но бунтарей, одев в шинели,
Везут в бездонный зев фронтов,
И злой Молох в жару, в метели
Молоть их косточки готов…
Народ созрел для революций,
Забыт, остыл патриотизм,
Но даже кровью экзекуций
Не заглушить измен цинизм.
И "красный вирус" торжествует,
И на нейтральной полосе
Уже мятежный ветер дует,
Ликуют, братаются все.
Всесильной стала пропаганда -
"Штыки в песок!" "Ротфронт, камрат!"
И офицерская команда
Не повернет бойцов назад.
В столице митинги и бунты,
Вокруг "хвосты" очередей,
Волненье, ропот, хлеб на фунты,
Локаут, голод для людей. 61
И тридцать тысяч – без работы,
Но крут путиловский отряд -
Февральской вьюгой поднял кто-то
Уж двухсоттысячный "парад"!
С отчаяния сёстры, жёны
Громили хлебные ряды.
С толпою невооружённой
Ещё не свыкся миг беды…
На улицы пришла пехота,
Потом и конные полки.
Стрелять в своих кому охота?
Роптали даже казаки.
Военным людям изначально
С толпой слились отец и мать.
Бойцы вели себя нейтрально,