Русские. 1812–1814. За Родину!

Поле сражения представляло из себя равнинную сильно пересеченную речками, ручьями и оврагами местность с несколькими пологими возвышенностями. Вся русская позиция прикрывалась естественными преградами для наполеоновских войск. Одновременно лесами от них были скрыты русские резервы и их перемещения в ходе сражения.

Правый фланг русской армии в районе деревни Маслово, занятой отрядом казаков Власова, упирался в берег Москва-реки. К югу от Маслово и до деревни Горки расположились русские Второй генерала Багговута и Четвертый генерала Остермана пехотные и Второй кавалерийский генерала Корфа корпуса. За ними встали Первый кавалерийский корпус генерала Уварова и казаки Платова. Подходы к Горкам защищали редут и несколько мощных батарей, под огнем которых находилось Бородино, Новая Смоленская дорога и промежуток между рекой Колоча и Курганной батареей.

Дальше на юго-запад позиция шла по небольшим перелескам и крутому высокому (до 15 метров) берегу реки Колоча до села Бородино. Через эти населенные пункты с запада на восток проходила Новая Смоленская дорога. Село Бородино, лежащее на левом берегу Колочи напротив впадения в нее ручья Стонец, занял Лейб-гвардии Егерский полк. В Горках, на высотах, защищенных несколькими укреплениями и батареями, Кутузов расположил свой командный пункт. Шестой пехотный корпус Дохтурова и Третий кавалерийский корпус Крейца встали на фронте от Горок до северных скатов Курганной высоты.

Далее позиция от слияния ручья Стонец с Колочей шла строго на юг. За этим местом на холме, получившим название Курганная высота или позднее – батарея Раевского, был построен редут с двухметровыми брустверами, широким семиметровым рвом и высоким контрэскарпом. С фронтальной части редута и на его флангах были вырыты в несколько рядов «волчьи ямы» и местами врыт деревянный частокол из затесанных бревен – палисад. Редут защищали 46 орудий, 12 из которых, принадлежащих 26-й батарейной роте подполковника Шульмана 2-го, были размещены внутри укрепления у амбразур. На кургане были выставлены 26-я пехотная дивизия генерала Паскевича из Седьмого пехотного корпуса генерала Раевского.

Восточнее, у деревни Князьково, расположились гвардейская и сводно-гренадерская дивизии Пятого пехотного корпуса генерала Лаврова, а также Первая кирасирская дивизия.

Курганную высоту от противника отделял кустарник и заливном луг, который с юга на север пересекали обмелевшая за лето речка Каменка и Семеновский ручей, протянувшийся от Колочи до Утицкого леса. Ручей протекал по дну одноименного глубокого, местами заболоченного оврага и являлся весьма серьезной естественной преградой для французов, особенно для их кавалерии. Дополнительное неудобство для противника представлял приток Семеновского ручья – Свитенский ручей, мешавший развертыванию войск для атаки Курганной батареи. Этот участок фронта был прикрыт егерями бригады Гогеля, частью войск Раевского (12-я пехотная дивизия генерала Васильчикова, расположенная у южного подножия Курганной высоты) и резервной артиллерией. За ним встал 4-й кавкорпус.

Еще южнее на левобережье Семеновского оврага были построены три люнета (чаще встречающиеся определение этих укреплений – флеши, то есть, земляные укрепления в форме тупого угла с почти незащищенным тылом), расположенные таким образом, что могли поддерживать ружейным и артиллерийским огнем друг друга. Были вырыты широкие, до 4 метров, рвы, насыпаны валы, амбразуры для орудий укреплены плетенными турами с землей. Этот участок фронта защищали войска 8-го пехотного корпуса генерала Бороздина (три пехотные дивизии) и 52 орудия. Северная и Южная флеши, а также названная Багратионом «Ближняя» (к Семеновскому) флешь были построены еще 23—24 августа. Причем «Ближняя"с 4 орудиями, от взора неприятеля была закрыта Северной и дополнительно хорошо замаскирована. Она держала под обстрелом пространство между Южной и Северной. Наличие этой флеши для французов стало неприятным сюрпризом. О ее существовании они узнали только утром уже после начала наступления. Перед боем со стороны французов просматривались только Северная и Южная. Флеши заняли Вторая сводно-гренадерская и 27-я пехотная дивизии. чуть сзади и немного левее них расположились Ахтырский гусарский и Новороссийский драгунский полки.

Немного севернее и в 500 метрах сзади флешей на правой, восточной стороне Семеновского оврага, перпендикулярно ему на небольшой возвышенности раскинулась деревня Семеновское. В середине деревни было построено серьезное укрепление с амбразурами, рвом, валом. В нем разместились 24 орудия. Слева и справа деревни были расставлены дополнительно 12 и 6 орудий. По кромке оврага были оборудованы дополнительные позиции. Такое размещение артиллерии позволяло держать под сильным обстрелом подступы не только к флешам, но и южные скаты Курганной батареи.

Заранее разрушенное Семеновское заняла Вторая гренадерская дивизия. Левее нее встала Вторая кирасирская дивизия генерала Дуки. Позднее сюда же подошла бригада из 1-й кирасирской дивизии. За кирасирами, между Семеновским и Утицким лесом, встали драгуны и уланы из корпуса Сиверса.

За восточной околицей деревни на двух невысоких холмах были устроены еще две батареи и дальше начинался довольно густой березовый лес.

К югу от флешей лес, становившийся все гуще и болотистее, подходил к деревне Утица, за которой на холме было возведено укрепление. Утицкий лес был занят егерскими полками Шаховского, которые являлись связующим звеном между войсками на флешах и крайней оконечностью левого фланга русской армии, где располагались Третий пехотный корпус Тучкова 1-го со своей артиллерией, казаки Карпова и Московское ополчение.

Протяженность русской позиции от Москва-реки до деревни Утица с севера на юг составляла примерно 8 километров. От ставки Кутузова до Семеновского было 3 километра, до Утицы – 5, основные позиции и расположение русских войск вплоть до Утицкого леса из Горок просматривалось достаточно хорошо.

Французская армия с севера на юг расположилась в следующем порядке.

От деревень Беззубово до Валуево по берегам рек Колоча и Война напротив села Бородино встал корпус итальянского вице-короля Евгения Богарнэ, усиленный двумя дивизиями из корпуса Даву, занявших позиции напротив Курганной батареи русских, и резервным кавалерийским корпусом Груши. У Шевардино расположились гвардейские дивизии, перед ними – армейские корпуса Жюно и Нея, за разрушенным шевардинским редутом – артиллерийский резерв. Южнее, перед лесом, прикрывающим русские флеши, выстроились пехотные дивизии Дессе и Компана из корпуса Даву. Дивизия Фриана, наиболее многочисленная и боеспособная в этом корпусе, и гвардейская дивизия Клапереда – «Легион Вислы», оставалась в резерве Даву и Нея напротив левого фланга русской армии. Южнее Шевардинского редута были размещены резервные кавалерийские корпуса Латур-Мобура, Нансути и Монбрена. Разноцветные бесчисленные ряды конницы, освещаемые августовским солнцем, представляли грозное зрелище. невозможно было себе представить, как вообще возможно будет остановить эту громаду. Мощные батареи объединенной корпусной и приданной артиллерии Фуше (3-й корпус маршала Нея), Пернети (1-й корпус маршала Даву) и Сорбье между ними с гвардейскими гаубицами, заняли позиции на правом фланге напротив флешей.

Еще южнее, на Старой Смоленской дороге напротив деревни Утица встал корпус Понятовского, который должен был действовать вдоль дороги, а также через лес во фланг русским войскам на флешах.

В сражении должны были быть задействованы все 587 артиллерийских орудий. Наполеон, демонстрируя свой талант великого полководца, сумел расположить войска таким образом, что до начала активных боевых действий было достаточно сложно определить, где будет нанесен основной удар – в центре или на флангах противника. Войска были расставлены почти равномерно по всему фронту и чуть более компактно чем русская армия.

Постройка французами 24 – 25 августа на своем левом фланге укреплений для размещения в них значительного числа артиллерийских орудий, что могло свидетельствовать об избрании здесь оборонительной тактики, переход на правый берег Колочи и постепенное смещение основных сил наполеоновских войск в ночь с 25 на 26 августа южнее, уступом, по сравнению с русской, все-таки давали Кутузову основание считать, что их главный удар будет нанесен по войскам Багратиона. Как показал ход сражения, умудренный многолетним боевым опытом, военный инженер по образованию, хорошо изучивший тактику Наполеона и знавший о значительном численном преимуществе французской армии, русский полководец достаточно точно оценил позицию и рассчитал возможные действия сторон. Еще 22 августа, когда русская армия только пришла на бородинское поле, Кутузов от Колоцкого монастыря осмотрел окрестности. До сражения он еще несколько раз на коляске и верхом объезжал позиции. Был немногословен со своим декоративным начальником штаба Бенигсеном, которого не мог терпеть и игнорировал все его советы, выслушивал предложения других генералов, соглашался с ними, но все сделал по-своему. Квартирмейстер армии полковник Толь развел войска в точном соответствии с его планом. Была допущена лишь одна ошибка. Не предупрежденный Кутузовым о скрытном расположении в засаде у деревни Утица корпусе Тучкова, Бенигсен, объезжавший вечером перед битвой позиции русской армии, посчитав, что ее левый фланг в районе флешей недостаточно прикрыт от возможного обхода, самовольно вывел этот корпус из молодого леса вперед ближе к Утице на открытую местность, сорвав план внезапного удара во фланг французов. О своем распоряжении начальник штаба армии главнокомандующему, по неустановленным причинам, не сообщил. В итоге передислокации корпус был сразу скован войсками Понятовского и, стоя на виду противника, понес от его огня значительные потери уже в начале сражения.

Русская армия была выстроена в три линии – пехота, кавалерия, резервы, в том числе артиллерийские. От Маслово до Курганной высоты, а также в Утице, встали войска Барклая, в центре и южнее до Утицы – Багратиона. 103-тысячная русская регулярная армия (72 тысячи пехоты, 17 тысяч кавалерии, 14,3 тысячи артиллерии, пионеров и прочих) противостояла 135 – тысячной регулярной французской (90,2 тысяч пехоты, 28,2 тысяч кавалерии и 16 тысяч артиллеристов, саперов и прочих). 7.000 казаков были расположены на флагах и, кроме участия в в демонстрационном рейде русской кавалерии против войск Богарнэ, активных действий в сражении не предпринимали. 10.000 (или 25.000, или, по подсчету историка С. Шведова, даже 33.000) ополченцев – 7.000 москвичей и 3.000 смолян, стояли на тыловых позициях и использовались на строительстве укреплений, подносе боеприпасов, эвакуировали раненых. У французов эти функции выполняли 15.000 некомбатантов, т.е. нестроевых.

Глубина боевых порядков противников была сравнительно одинаковой. Кавалерия обеих сторон была хорошо обучена, обладала большим боевым опытом и великолепными командирами. У неприятеля особенно выделялись французские и немецкие полки. Конский состав русской армии превосходил французский, сильно пострадавший от бескормицы и изнурения.

Русские обладали преимуществом в числе артиллерийских стволов (640 против 587) и имели больше, чем противник крупнокалиберных батарейных орудий. Русские орудия были маневренны, быстро и точно наводились и, в целом, не уступали по своим качествам весьма хорошим французским, системы Грибоваля. Более удобные зарядные ящики были у русских. Их высокую подвижность отметил сам Наполеон. Огнестрельное и холодное оружие по своим свойствам было примерно равнозначным. Русская пехота была вооружена ружьями отечественного производства, а также английскими и австрийскими; французская – имела ружья образцов 1777 и 1801 годов произведенных на французских заводах. Ружья обеих сторон имели прицельную дальность 150—200 метров, оснащались трехгранными штыками. Равным русским и французам в штыковом бою не было. Боевое мастерство солдат и офицеров, за исключением 15.000 неопытных русских новобранцев, приведенных генералом Милорадовичем и влившихся в армию в Гжатске, оценивалось как одинаковое. Французские маршалы, большинство генералов и офицеров являлись участниками многочисленных победных сражений своего императора. Командный состав русской армии также обладал большим опытом боевых действий, в том числе под руководством великого Суворова, на счету которого были блестящие победы и над французами. Полезны для него были также две неудачные компании против Наполеона, хотя в итоге и проигранные, но позволившие реально оценить возможности противника.

25 августа по распоряжению Кутузова в войсках носили спасенную из смоленского пожара икону Смоленской Божьей Матери. Русские солдаты, в подавляющем большинстве бывшие крестьяне, в полной мере познавшие до службы тяготы крепостничества, а затем армейскую муштру, шпицрутены и унтер-офицерские зуботычины, казалось бы, должны с тупым безразличием относиться к судьбе своей Родины, на что надеялся и Наполеон, начиная войну против «русских варваров». Но, несмотря на все несчастья, унижения и несправедливость, выпадавшие на их долю, эти на самом деле глубоко религиозные люди в бою не щадили своей жизни, отдавая ее» За Бога, Царя и Отечество», что совсем несвойственно для рабов и варваров. Русская душа никогда не могла смириться с тем, что враг топчет родную землю. Внутри сидело чувство – " вначале надо выкинуть супостата за порог, а там видно будет, если уж совсем прижмет, то и со своего барина спросим». Еще был памятен пугачевский бунт.

Русский солдат был храбр, дисциплинирован, незлопамятен, сметлив, то есть, обладал качествами, свидетельствующими о его внутренней свободе и природном уме. Ну, а свои несчастья оправдывал – " Бог воздает за грехи мои». Битые наполеоновские захватчики впоследствии рассказывали, как при их приближении влачащие нищенское существование «дикие» русские крестьяне и горожане жгли свои убогие жилища и убегали, что для европейцев было нехарактерно и непонятно. Что-то подобное происходило в Испании, но совершенно в других масштабах. Противопоставляли своих предприимчивых, свободолюбивых, храбрых и высоко просвещенных солдат покорным, забитым и безинициативным русским рабам (генерал Пеле). Дело, конечно, не в дикости русских. По своим моральным качествам, уму и свободолюбию они, конечно же, не уступали ни французам, ни другим народам. Просто наученные большим и горьким историческим опытом люди знали, что ничего хорошего незваный пришелец им не принесет, а оденет на мужицкую шею новое ярмо, как это было при диких татарах и при, якобы, «просвещенных» поляках и шведах. Поэтому надо бить незваных гостей так, чтобы помнили веками.

Сейчас же перед иконой солдаты и ополченцы, офицеры, генералы истово молились. Среди войск, тяжело опустившись на колени перед ликом Богоматери, старый главнокомандующий, русский православный верующий человек, осенил себя крестом, поцеловал икону и руку священника, растроганно прослезился. Он знал, какая предстоит страшная битва, сколько погибнет людей. Он также был уверен, что его солдаты, офицеры и генералы не подведут, сражаться будут достойно и молил Святую об их защите.

2.Бой на берегу Колочи.

Егерский полк Данилова, после вялых дневных перестрелок с французскими фланкерами, в ночь с 25 на 26 августа был отведен назад и расположился в овраге у ручья недалеко от деревни Горки. На высотах у Горок были возведены несколько укреплений, в которых размещены орудия нескольких артиллерийских рот. Ретраншементы (окопы для пехоты с бруствером и рвом) опоясывали горкинскую позицию, проходили вдоль правого берега Колочи и километрового глубокого Щербинского мельничного пруда. За рекой Колочей в Бородино позицию занимали лейб-егеря, которые два дня при поддержке кавалерии успешно отбивали попытки французов завладеть этим селом. Они защищали село и мосты через реку, хотя было понятно, что при более сильном натиске свою позицию вряд ли удержат. Было удивительно, что сегодня лейб-егеря перед лицом неприятеля расслабились и ведут себя беспечно – все были на виду, окопы и баррикады почти покинули, село укреплять перестали, стрелковая цепь была редкой. Солдаты ходили по улице, обрывали ветки берез, вязали веники и повзводно с гоготом исчезали в банях, стоящих на берегу. Из печных туб вылетали снопы искр, солдаты выбегали наружу, бросались в реку, неторопливо одевались. Не брезговали баней и господа офицеры. Данилов с завистью посматривал на лейб-егерей, досадовал, что их полк не решился и себе устроить праздник, но на душе было тревожно – успеют ли гвардейцы напариться до боя.

Алеша, который упросил Данилова оставить его при себе до конца сражения, уже успел устроить шалаш, сварить кусок говядины и заварить чай. Капитан пригласил на ужин офицеров роты. Все были спокойны, посмеялись над лейб-егерями и после ужина улеглись спать кто в шалаше, кто снаружи под шинелями на охапках соломы. Данилов подошел к костру, где сидели и лежали солдаты его поредевшей роты. Закурил трубку, отсыпав добрую половину своего ароматного малороссийского тютюна егерям. Попросил их: во время боя не робеть, друг друга выручать, слушать команды офицеров. Заметил, что солдаты были трезвы и серьезны. Почувствовал, что завтра врагу они не уступят.

Перед рассветом, еще затемно, Данилова, как и многих других, разбудил пушечный выстрел. В ночной тишине он прозвучал особенно громко. Выстрелил русский пушкарь, которому показалось, что в опустившемся на поля тумане неприятель пошел в наступление. Ответных залпов не последовало и опять стало тихо. Но уже через час лагерь начал просыпаться, двигаться и тут же у Бородино затрещали частые ружейные выстрелы. Полк поднялся» В ружье!», вышел из оврага и стал строиться за гребнем небольшой высоты напротив бородинского моста. Из села доносился шум боя, победные крики французов, восхвалявших своего императора и русская солдатская брань. Поднявшись на этот гребень, Данилов и другие офицеры сквозь клочья утреннего тумана видели частые вспышки выстрелов, рукопашные схватки. Из бань выбегали в чем мать родила гвардейцы, хватали ружья, тесаки и патронные сумки, исчезали среди изб, бегали по селу, стреляли, вступали в штыковую и еще долго вместе со своими уже успевшими попариться до боя товарищами сдерживали изумленных французов.

Туман стал быстро рассеиваться. Окрестности осветило яркое солнце. По всему фронту с обеих сторон сразу загремела артиллерия. В Бородине еще шел бой, но с севера и запада к нему устремились новые французские части. Наконец, лейб-егеря не выдержали и стали по двум мостам быстро отходить из села. Не отпуская их, через мосты повалили густые толпы французов. Открыли огонь горкинские батареи, но синие мундиры все больше и больше заполняли наш берег.

Последовала команда полковника, егеря с уже заряженными ружьями поднялись на гребень и почти в упор дали залп, а затем вместе с другими егерскими полками и матросами Гвардейского морского экипажа ударили в штыки. Славный 106-й пехотный полк (до 2.200 человек до начала боя) из дивизии генерала Дельзона, потерял половину своего состава, из 80 офицеров осталось 30, бригадный командир – генерал Плозонн, был убит. Егеря отбросили французов в Бородино, а затем вместе с матросами разобрали и подожгли мосты. Активные боевые действия на этом участке. Русские гвардейские егеря потеряли половину своего состава. Потери армейских егерей и матросов были несущественными.

После великолепной атаки егерей и наступившего затишья на правом фланге русской армии, полк Данилова был переведен южнее и занял позицию у северного ската Курганной батареи и в ретраншементах (окопах с брустверами) вдоль южного берега Щербинского пруда.

3. Герои левого фланга.

Вторая гренадерская дивизия 25 августа занимала позицию за деревней Семеновское. От деревенских 25 изб осталось всего два дома, в которых разместился командующий армией Багратион со своим штабом. Остальные избы, сараи, овины и заборы по бревнышкам были разобраны на устройство батарей, мостков через ручей, на шалаши и костры. После боя за Шевардинский редут московские гренадеры, за исключением нескольких команд, направленных на строительство правой флеши, отдыхали. Многие переодевались в чистое белье, приводили в порядок мундиры и кивера, осматривали и готовили к бою оружие. Среди солдат пересказывали обращение Кутузова к армии. Простые слова главнокомандующего с призывом постоять за свою Родину были понятны каждому. Бодрило души обещание в бою менять полки свежими каждые два часа.

По позициям проехал со свитой и командирами дивизий князь Багратион, поговорил с солдатами и офицерами. Любимый и уважаемый в армии генерал, ученик великого Суворова напомнил ветеранам о былых сражениях и походах. Его появление вселяло дополнительную уверенность в своих силах. Ночевать командующий уехал в еще не разоренное Псарево.

К вечеру поднялся ветер и наползли тучи. Жуков, Казанцев и Доборшин вместе с другими солдатами, набросив шинели, сидели вокруг жаркого костра.

Пес Кузя устроился тут же и не мигая смотрел на огонь. Солдаты вяло переговаривались между собой, коротко посмеивались при удачной шутке, курили трубки. Штатный рассказчик таинственным голосом рассказывал выдуманную на ходу какую-то сказку. Его вроде бы и слушали, но каждый думал о своем. Все понимали, что завтра будет сражение еще невиданное, жесточайшее, но были уже давно готовы к нему и ждали с нетерпением.

На рассвете сначала у Бородино, а потом по всей линии аванпостов затрещали ружейные выстрелы. Почти сразу же в дело вступила артиллерия. Из Семеновского было хорошо видно, как из кустарника к флешам и утицкому лесу откатываются русские егеря. Вслед за ними появились густые цепи французских стрелков.

На опушке леса стали выстраиваться батальоны в синих мундирах, на фланги выкатывались полковые пушки, музыканты заиграли бравурные марши и под своими трехцветными знаменами пехота с кличем“ en avant! „бесстрашно ринулась в атаку.

Русские позиции опоясались огнем. Картечь стала укладывать французов ряд за рядом, метко по ним стреляли егеря бригады Шаховского из Утицкого леса, но они продолжали бежать к флешам. Тот километр поля, отделявший позиции французской пехоты от флешей, стал быстро покрываться телами убитых и раненых вольтижеров, гренадеров и фузилеров обеих дивизий Даву. Багратионовские батареи успевали сделать по 5 – 7 залпов. Открыла огонь русская пехота из Сводно-гренадерской дивизии Воронцова и 27-й дивизии Неверовского. Наступающие дивизии Компана и Дессе замедлили свое движение, задор спал. На поддержку своей пехоты под убийственным огнем стали выдвигаться две легкие кавалерийские бригады Бермана и Мурье. Здесь были голландские гусары, вюртембергские шеволежеры, французские конно-егеря из дивизии легкой конницы корпуса Нея. Перед южным укреплением неприятеля стремительно атаковали гусары Ахтырского полка и новороссийские драгуны. Французы не выдержали контратаки русской кавалерии и шквального огня от флешей. Еще не достигнув русских укреплений и понеся большие потери, они в беспорядке отошли к лесу.

С обеих сторон резко усилился артиллерийский огонь. Перед первой атакой снаряды не долетали до русских позиций – в ночном мраке французские орудия были установлены слишком далеко от них. Пришлось уже под огнем менять позицию и заново расставлять батареи. Проведено это было образцово быстро и вот уже неприятельский огонь обрушился на плотные ряды русской пехоты у флешей.

В семь утра обе французские дивизии снова пошли в атаку. Замолчали, чтобы не задеть своих, все 102 орудия поддержки. Перед Южной и Северной флешами некоторые батальоны из колонн развернулись в трехшережечный линейный строй. Французы остановились, с 60 шагов дали залп и, перепрыгивая через рвы и окопы, ринулись в рукопашную. Русская артиллерия не только от флешей, но, когда атакующие подошли к укреплениям почти вплотную, и из Семеновского обрушила на них буквально шквал огня. Будто огромная коса выкашивала ряды французов. Повалился с лошади пораженный картечью в руку генерал Компан, тут же был ранен командир другой дивизии – Дессе. Почти одновременно выбыли из строя генералы Рапп, Дюппелен и Тест. Сам командир корпуса маршал Даву на глазах своих солдат был серьезно контужен в пах и бедро картечью. Пролежав несколько минут без движения под убитой лошадью без сознания, он не подавал признаков жизни, что стало поводом для командира батареи Сорбье сообщить Наполеону о смерти маршала. Даву наконец с трудом поднялся, но продолжительное время не мог командовать наступлением.

Сильный огонь из укреплений по французам вели русские гренадеры и егеря из Утицкого леса. Уже тысячи французов лежали перед флешами, но вместо них вперед бежали другие смельчаки. Они, пользуясь своим двухкратным численным преимуществом, смогли выбить русских из Южной флеши и окружить Северную. Им навстречу несколько своих батальонов лично повел командир 2-й сводно-гренадерской дивизии генерал Воронцов. В ожесточенной схватке гренадеры отбросили французов, но и сами понесли огромные потери. Среди раненых был их храбрый командир, сражавшийся в первых рядах своих солдат.

Снова отличились ахтырские гусары и новороссийские драгуны, несколько раз решительно атаковавшие вражеские пехоту и легкую кавалерию.

Обескровленную сводно-гренадерская дивизию на флешах сменила 27-я пехотная дивизия генерала Неверовского. По требованию Багратиона, видевшего, что наличными силами нельзя сдержать многочисленного противника, к нему направлялись от Утицы 3-я пехотная дивизия генерала Коновницына из корпуса Тучкова 1-го, а от Курганной высоты – егерские полки из корпуса Раевского. По приказу Кутузова ускоренным маршем подходили два полка лейб-гвардии – Измайловский и Литовский и их передовые взводы уже после семи утра начинали выстраивать несколько батальонных каре слева от деревни на восточном берегу Семеновского оврага. От Горок к флешам и Утице двинулись 4-я и 17-я дивизии из корпуса генерала Багговута. Из Псарево были переброшены дополнительно 100 орудий. Стоявший сзади и немного севернее Семеновского гвардейский Финляндский полк выдвинулся ближе к деревне. Линия обороны на левом фланге русской армии была восстановлена.

Не прошло и получаса, как французы предприняли третью атаку. Маршал Ней, видя безрезультатность действий Даву, направил к нему на помощь сразу свои три пехотные и одну кавалерийскую дивизии. В бой по приказу Наполеона были введены два кавалерийских корпуса Мюрата и дополнительная артиллерия. Число орудий было доведено до 160.

Пока шла перегруппировка сил, артиллерия с обеих сторон крушила противника. Пехота и кавалерия стремились как можно быстрее пойти в атаку, чтобы вплотную сойтись с врагом и избавиться от опустошающего действия орудий.

К этому времени в районе Утицы поляки, наконец, вытеснили русских егерей из леса и обезопасили от них с фланга наступление Даву и Нея на Багратионовы флеши. Ослабленные, после ухода к флешам дивизии Коновницына, войска Тучкова также были вынуждены отойти назад и оставить деревню, а за ней, временно, и Утицкий курган. Однако, держа активную оборону, они не позволяли корпусу Понятовского ударить Багратиону во фланг и тыл. Первая гренадерская дивизия при поддержке подошедшей позже бригады из 17-й дивизии 2-го пехотного корпуса Багговута несколько раз ходила в атаку и, несмотря на полуторакратное численное превосходство десятитысячного корпуса поляков, отразила все их дальнейшие устремления. Павловский полк, в сохраненных за ним за доблесть в былых сражениях головных уборах павловских времен -" гренадерках», колотил неприятеля. Польские солдаты и офицеры уже видели перед собой Москву, представляли свое торжественное вступление в Кремль и расплату с русскими за взятие Суворовым Варшавы почти два десятка лет назад и с особой яростью бросались на русских. Но здесь нашла коса на камень и каждый раз поляки с большими потерями откатывались назад. Лишь вечером по приказу Багговута Утицкий курган был оставлен для выравнивания линии фронта. Рапорт Понятовского по итогам сражения о своих успешных действиях и, якобы, преследовании разгромленных русских на протяжении 12 километров, был благосклонно воспринят Наполеоном и он был единственным, который французский император не заставил переписывать в отличие от рапортов других своих генералов и маршалов по итогам Бородинского сражения. Наполеон снисходительно закрыл глаза на то, что в рапорте польский генерал позволил себе пофантазировать.

Под уже начинавшую забываться музыку времен французской революции на флеши торжественно двинулись пехота Даву и Нея, легкая кавалерия дивизий Жирардена и Мурье, кирасиры, гусары и уланы Нансути. Пехота атаковала обе флеши, батальонные колонны шли в затылок друг другу. Нансути поддерживал ее с правого фланга. 30.000 французам противостояли 15.000 русских. Ядра и картечь кромсали ряды наступающих, но офицеры быстро наводили порядок и солдаты мужественно продолжали идти вперед. Людское море затопило русские укрепления. Снова удалось захватить Южную флешь, окружить Северную и подойти к Ближней, которая, наконец, предстала перед глазами французов. Торжество продолжалось всего лишь минуты – русская артиллерия буквально вымела их из незащищенных с тыла укреплений, а довершила поражение контратака кирасир генерала Дуки, нескольких батальонов 12-й дивизии Васильчикова, пехоты Неверовского и оставшихся в живых гренадер Воронцова.

Русские батареи, ахтырские гусары, новороссийские драгуны и уланы Литовского полка не позволили кирасирам и легкой кавалерии Нансути преодолеть топкий Семеновский овраг и зайти в тыл русскому отряду на флешах. Донская 1 -я конно-артиллерийская рота войскового старшины Петра Тацына, отличившаяся еще под Смоленском, метким огнем своих 12 орудий опустошала толпы вражеской пехоты, а затем активно мешала перестроению французской тяжелой кавалерии.

4. Гренадеры в бою.

Московский гренадерский полк вместе со всей своей дивизией по-прежнему занимал позиции в Семеновском. До гренадер долетали французские ядра и они несли потери. Но отойти назад было нельзя, поскольку в случае необходимости трудно было бы вовремя поддержать своих на флешах. Продвинуться вперед, где было самое пекло, означало понести неоправданно большие потери еще до схватки. Нужно было стоять на месте и ждать своего часа. Перед строем, ободряя своих солдат, проехал командир полка полковник Шатилов.