НЕучебник журналистики

Ещё про рейтинги

При общении со студентами не могу отказать себе в удовольствии наблюдать за культурным шоком будущих журналистов при ознакомлении с таблицами ТВ-долей.

Дело в том, что медийная среда (и я в том числе) смотрит не самые рейтинговые передачи. Мы, как правило, стараемся не пропускать «Вечернего Урганта» и отслеживаем выпуски «Познера». При этом у последнего рейтинг меньше 1 (одного) процента! У Ивана Урганта вдвое-втрое больше. То есть около 2—3%. Хотя, по мне, там одна Алла Михеева чего только стоит!

И всё это, конечно, не идёт ни в какое сравнение с истинно «народными» проектами. Например, «Сваты», о сути коих я не ведал до записи своего «Семейного альбома» с Татьяной Кравченко, дают ТВ-долю за 20. А с «Аншлагом» и/или Малаховым (история ещё веселее: бывает и под 30 порой собирают.

Немногие точки совпадения интересов медийной страты и массового зрителя это, пожалуй, политические разборки Соловьева да Шейнина, ну и «Голос», собирающий на «слепых прослушиваниях» до половины всей телевизионной аудитории.

Фанаты и хейтеры

Когда весной 2017 года Путин подписал указ против анонимности в интернете, блогосфера обсуждал «меры, которые позволят госорганам перейти на российские средства шифрования, а также создать систему защиты российской инфраструктуры от кибератак».

В принципе, с точки зрения спецслужб, никакой анонимности в Сети нет. Об этом Сноуден нам всем детально поведал.

Кстати, тогда же украинский президент Порошенко запретил «ВКонтакте», «Одноклассники» и еще ряд сетевых ресурсов.

Один аспект осмысленно упомянуть в данном контексте. Я про сетевой срач. Тема этой самой анонимности, конечно, обсуждается в профсреде давно. После нашей беседы с Антоном Носиком (в эфире Mediametrics) последний говорил про это с Германом Клименко; не удержался я тогда – запечатлел на свой iPhone двух Интернет-гуру полярных политических воззрений, пока они делали совместное «селфи».

Так вот: тема сетевой анонимности – одна из немногих, где большинство социально значимых с разными политустановками приходят к общему знаменателю. Почему они единодушно ратуют за истребление анонимности в Интернете?

Объяснение тому – особый жанр лаконичных сетевых комментов. Речь идет не о детальном развертывании тезисов, не об аргументированной полемике, нет. Процветает достаточно обширная категория сетевых комментаторов, которые ограничиваются высказываниями типа «Вата», «Либераст», «Чемодан, вокзал, Израиль», «Молчал бы уже».

Удивительно, но своя доза яда находится у этих ущербных для всех. Без исключения. В том числе и для тех, кто, с точки зрения социума, почти что канонизирован. Даже для погибшей Елизаветы Глинки (aka «Доктор Лиза») эти любители спустить яд нашли в своем лексиконе пару-тройку гадостей. Они бы и мать Терезу порвали, как Тузик грелку, если бы она вела ЖЖ или выкладывала что-нибудь на YouTube.

Любопытно, что основной аргумент этого рода анонимов – «А ты кто такой?». Напомню, что этот истерический вопрос Паниковского Остапу Бендеру носил абсолютно риторический характер. Вопрошавший, конечно же, знал на него ответ. В Интернете, как и в незабвенной сцене из «Золотого теленка», этот клич тождественен хмурому пробросу «Ты, сука, никто». И задается он, естественно, теми, кто по сути-то и есть НИКТО. И останется никем.

Речь о так называемой проекции («психологический процесс механизма психологической защиты, в результате которого внутреннее ошибочно воспринимается как приходящее извне»). Ведь именно поэтому один из самых популярных упреков несчастных анонимов – зависть («человек приписывает кому-то или чему-то собственные мысли, чувства, мотивы, черты характера и пр., полагая, что он воспринял что-то приходящее извне, а не изнутри самого себя»).

Вот, например, написал публицист нечто о Михаиле Прохорове. И что? Самые шумные отклики в основе своей имеют банальный посыл: «Ты, гад, просто завидуешь, потому что олигарх высокий и красивый». Вне сомнений, это предположение приходит в голову завистливым. Прежде всего – именно завистливым.

Более того, человек набирающий на клавиатуре слово «опарыш», адресованное автору некоего текста, вызвавшего как бы его недовольство, по сути-то себя ощущает этой самой личинкой. Ему плохо. Жена не дала (или муж изменил), на работе неприятности, соседи обижают. Единственная возможность как-то компенсироваться: бежать из оффлайна туда, где его не знают, и быстро-быстро спустить яд.

В реальной жизни такие комментаторы рисковали бы получить «обратку», причем – по морде. За любое из хамских высказываний. Более того, в реале всегда есть опция взаимной коммуникации. Контраргумента. Диалога, наконец. В Сети такой возможности пока нет. Так пусть диванный бойцы хотя бы ведут срач с открытым забралом, а не под прикрытием разномастных аватарок.

Прекрасную зарисовку увидел в Facebook’е у Миши Дегтяря:

«Сегодня очищал машину от снега. Злобную тетку увидел еще метров за двадцать. Такие обычно знают, как себя нужно в церкви вести. Лет 65. Сухие губы, злобный взгляд, черный платок. Подходит ближе. Вижу, что хочет грубость сказать. И точно: «Ну что, не нравится тебе НАША зима?» Вопрос года… Обычно сразу посылаю, но здесь захотелось по-другому.

– Тетка, – отвечаю, – я свой. Еврей!.. Взглянула недобро, но ответила:

– Я думала, чурка.

И пошла себе».

Вот и поговорили. Да. Тетка не знает интернетов. Но внучок ее вполне может на какой-нибудь сетевой пассаж того же великолепного репортера Дегтяря излить стакан слюны. Безнаказанно. Без всякого риска получить в ответ не то что весомую оплеуху, но даже остроумную реплику.

Но! На самом деле запрещать анонимные извержения тупой злости в Сети нельзя. Ни в коем случае. Потому что бессмысленные ядовитые комменты для этих ущербных комментаторов – отдушина. Они имеют дешевую возможность разрядится и вновь подставить спины под плеть своего несчастливого быта. А если ограничить уродцев в этих болезненных упражнениях, неведомо к чему они в результате придут. Может, начнут просто мелко гадить соседям, а может, и младенцев станут душить. Помню, смотрел сюжет про какого-то киевского живодера, методично истреблявшего четвероногих. По мнению людей, знавших паренька, он в целом-то был «культурный», тихий ребенок.

А родители запретили ему часами за компом просиживать, чтобы «зрение не испортил». Вот мальчик и реализовал свою тягу к прекрасному. Отомстил мирозданию, как смог. Право, лучше бы ослеп вовсе малолетний садист.

Хотя, с другой стороны, помню, на записи программы «Право голоса» не без изумления узнал, что знаменитый главред мужского глянца Николай Усков в детстве истязал кошек. И Николай пытался доказать собравшимся в студии, что это, мол, нормально. «И все мальчики так делают». Не все. Нет. Не все так делают. Однако вот ведь что занимательно: из юного живодера может вырасти любимец публики, востребованный руководитель. Это не весело. И не грустно. Это так, как есть. Пусть растут все цветы? Ну-ну. Пусть растут.

Что важно знать и понимать? БУДЬТЕ ГОТОВЫ К АНОНИМНЫМ НАЕЗДАМ и не воспринимайте их как профессиональную критику.

Самое эффективное средство – дискуссия с коллегой

В аэропорту имени тов. Шарля Андре Жозеф Мари де Голля как-то встретил знакомую телевизионщицу, с которой работал в «МК» в конце 80-х. Пошли вмазаться кофеином в ожидании наших рейсов. Слово за слово речь зашла о местном писателе, который хотя и отчасти «этнический грузин», но пишет (и пишет замечательно) на русском и Россию не забывает. Журналистка, являясь давней поклонницей литературного дара Акунина, считает, что тот оказался втянут в митинговые экзерсисы «по семейным обстоятельствам», поскольку, говорит, писатель & «этнический нехохол» Сергей Пархоменко женаты на родных сестрах.

Не знаю, не знаю. Мне-то кажется, что все игры с японским, в котором сочетание иероглифов «акунин» означает «сильный и властолюбивый злодей», – это от Лукавого; известно, что изначально псевдоним знаменитого япониста звучал как Б. Акунин (= Бакунин). Смею предположить, что Григорий Шалвович Чхартишвили (aka Борис Акунин, Анна Борисова и Анатолий Брусникин) в своих общественных порывах вполне искренен, поскольку понимает, что «так дальше жить нельзя» (© Станислав Говорухин), а «как дальше можно жить» – не знает.

Просто все писатели привыкли к манипуляции своими персонажами и не всегда отчетливо представляют себе, что такое «жить» и что есть жизнь. Никто из них. Даже те, кто, подобно Диме Быкову, активны в гудящей блогосфере, которая представляет собой чистилище, отделяющее ад кроваво-мясного бытия от виртуальных миров типографского рая. Выдуманные миры + нарисованные люди не зачастую тождественны реалиям. Отсюда непонятки.

И я напомнил своей собеседнице о другом мастере слагать слова во фразы, который в ровно таком же революционном контексте тридцатилетней давности вершил осторожные вояжи из аэропорта Шарль де Голль в Шереметьево, чтобы в конце концов погрузиться в политику по горло. «Этнический хохол» Эдуард Вениаминович Савенко (aka Эдик Лимонов) двинул в революцию осознанно, и я очень хорошо помню, как ему помогали (не только Юлиан Семенов, но и другие почитатели таланта).

Думаю, что ни Акунин, ни Быков, ни другие писатели, активно (и, добавлю, закономерно) оппонирующие нынешней власти, не готовы по-настоящему заниматься политикой, забыв про свое ремесло; они, само собой, недовольны сегодняшним раскладом и хотят как лучше, однако забывают уроки истории. Будучи инженерами душ человеческих, мастера пера не понимают, что такое по сути «глобальный проект», идеализируя природу двуногого и – это самое существенное – отказываясь учитывать геополитические аспекты. По мне эта наивность имманентна русским писателям вообще, кем бы они там не были «этнически».

Спорили мы с моей коллегой грамм триста, чашек пять.

Мы разошлись в оценках. Но кое-что привели к общему знаменателю. Писатели, участвующие в политической движухе, ревниво относятся к собратьям своим по этой самой движухе. Быков хмурится, слыша овации Акунину, последний, уверен, не может не видеть пропасть, отделяющую его творчество от того воистину прекрасного, что производит Дмитрий Львович (по мне, только одна лишь басня про стрекозу и муравья значимей, чем тома грамотного развлекательного чтива). Ну да ладно.

Возвращаясь к теме ревности. Никто из митинговавших литераторов не жаловал того же Лимонова. А тот, в свою очередь, как-то писал о самом известном советском писателе-диссиденте: «Самое сильное обвинение Солженицыну исходит от него самого: „Бодался теленок с дубом“. Отличный портрет комбинатора и манипулятора. Солженицын умело использовал свое несчастье: относительно небольшой срок отсидки сделал из него начальный капитал, с которого он собирает жирные проценты уже сорок лет».

А из аэропорта CDG мы с моей знакомой разлетелись в разные стороны. Совсем разные. Впереди были часы полетов. Недели митингов. Годы маршрутов. У нее с собой была книжка, чтобы убить время полетное, а у меня iPad, заряженный старинными хитами. Мне, конечно, знакома «радость печатного слова» (© БГ), но я все же доверяю музыкантам больше, чем писателям.

И еще: нынешние РФ-политики читают трезвую американку Айн Рэнд, а не какого-то там невнятного Толстоевского, далекого от жесткого объективизма, на который повелись не только российские медийщики, но и вся отечественная элита в целом.

Не ссыте мыслить парадоксально

Как-то меня попросили прокомментировать на сайте «Трибуны Общественной палаты» заявление тогдашнего заместителя председателя Комитета Госдумы по образованию Гаджимета Сафаралиева, который намерен вернуться к обсуждению вопроса о легализации проституции. Отказался. А какой смысл? Что здесь комментировать? От избытка бисера разве что… В России – при нынешнем градусе коррумпированности страны – никогда не будет легализована индустрия интимных услуг.

Хотя лично я считаю, что это необходимо. Однако на «первой древнейшей профессии» делаются такие деньги, что мафия никому не позволит вывести эту отрасль из теневого сектора: ежегодный рынок sex-услуг измеряется суммой в $2,5 миллиарда, при том, что официальный штраф за занятие проституцией не превышает 2000 рублей (ст. 6.11 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях).

Против легализации будет не просто пассивное большинство, но и активные «моралисты», делающие $$$ на этом бизнесе, – сутенеры да менты-крышеватели. Вывод sex-индустрии из теневого сектора означает для них не просто потерю прибыли, которую жрицы любви получают от клиентов-ходоков, но и перекраивание всей структуры.

Сейчас в проституцию масштабно вовлечены малолетки, многие девицы выполняют функции наводчиц и наркодилеров, не говоря уже о том, что повсеместно практикуется сексуальное рабство (многих попросту вынуждают продавать свое тело). Вокруг негласного профсоюза сутеров построена целая система, которая включает в себя не только «крышу», но и «стены», в том числе и сугубо информационные.

Между прочим, первый шаг к легализации «последнего пережитка капитализма» был сделан более 30 лет назад.

В ноябре 1986 года «Московский комсомолец» опубликовал очерки «Ночные охотницы» и «Белый танец». Тогда современный лексикон обогатился идиомой «ночные бабочки», а законодательство (после экстренного заседания ЦК КПСС) «соответствующим пунктом, признававшим само существование «позорного явления».

В чем меня только не упрекали! Например, в пропаганде постельного ремесла: при опросах в рижских школах старшеклассницы в перечне завидных профессий отметили путан (валютных проституток); как будто репортер может быть виноват в том, что слово «валюта» для целого поколения стало синонимом пропуска в некую райскую жизнь – «нас так долго учили любить… запретные плоды» (© Илья Кормильцев). Еще меня обвинили во взвинчивании цен: шлюхи предъявляли клиентам ксерокс МК-статьи, в которой упоминалась такса в $100 (по черному курсу более 400 рублей, притом что, например, члены редколлегии того же МК получали пресловутые полставки в 65 руб.); дело в том, что в репортажах я рассказал о т. н. центровых, работавших (в том числе и на Московское управление КГБ) в двух минутах ходьбы от Кремля, в номерах «Националя», а под этот – максимальный! – тариф пытались подстроиться уличные дилетантки, бизнес которых быстро подмяли под себя грузинские воры в законе, действовавшие жестоко: вместо «здравствуйте» просто выбивали телкам передние зубы.

Те, кто осознанно выступают против легализации проституции, тем самым голосуют за такого рода методы. За то, чтобы глупых девиц и дальше истязали сутеры. За то, чтобы проститутки по-прежнему ездили на «субботники» в отделения милиции полиции. За то, чтобы гастрольные бригады похищали в селах средней полосы легкомысленных девятиклассниц и сдавали их в питерские бордели, где ждет несчастных принудительный труд + передоз. За то, чтобы герпес и СПИД приобрели размах зимнего гриппа. За то, чтобы из среднестатистических «двух тысяч за час» полторы поступали в криминальную кассу. И против того, чтобы гражданские права + социальные пособия получили представительницы непростой и отнюдь не уважаемой профессии, чтобы оставались дамы полусвета полугражданами.

Впрочем, можно и отказаться напрочь от идеи легализации, признав опыт Турции, Франции, Италии и Германии для нас вредным. «Что немцу гут, то русскому вред». Только нельзя забывать, что легальная проституция подразумевает контроль. Не только фискальный, но и медицинский.

А само ремесло неискоренимо. У меня в архиве до сих пор хранятся десятки кассет с записями хмельных откровений середины 80-х (кстати, надо будет, расшифровав, издать отдельной книжкой). И одна из постельных тружениц (сейчас, быть может, уже бабушка, если вообще выжила) по имени Карина на банальный репортерский вопрос, что, мол, будет, если за проституцию тупо расстреливать, спокойно, затянувшись ароматным косячком, пожала плечами: «Цены поднимутся».

И легко вычислить, кто здесь выиграет.

Поэтому – не надо мыслить штампами. Изучайте матчасть, общайтесь с первоисточниками и – главное – ВЫВОДЫ ДЕЛАЙТЕ САМИ, игнорируя лекалы социума.

Если ваше сенсационное заключение не приведет к заключению тюремному и поразит воображение зрителя/читателя – вы сорвали джек-пот.

Личность, а не команда

Медийный продукт в современном мире должен быть максимально персонифицирован. Этот тезис может вызывать неудовольствие декларирующих, что СМИ, мол, есть продукт труда коллективного. Но так ли это? Вернее, в какой степени?

Роль личности в СМИ, по мне, вопрос открытый. Как и роль личности в истории. Что такое «личность» в данном контексте? Не более чем фильтр. Фильтр, сквозь который прошли другие личности. Личности живые и мертвые. Прошли в виде текстов, картинок или фонограмм. Мы лишь отсеиваем то, что нам нравится, выбраковываем то, что считаем неправильным и неинтересным, тиражируя собой с нашей точки зрения правильное и убедившее нас.

Ну плюс еще конъюнктура да пресловутый внутренний цензор. Составные фильтров. Поэтому любой интеллектуальный продукт (даже гениальный) вторичен по сути. Но отсеянное и отобранное тем не менее уникально, потому что нет двух идентичных фильтров. Люди все тааааакие разные. И то, что у них получается, получается по-разному, даже если рецепт одинаков.

Что же такое журнал или ТВ-проект? Не сам главред/автор, а «он же»&Co?

В известной степени это лукавство, ведь коллектив, который творит издание, прошел кадровый фильтр. И не проникнуть в эфир (или на страницы журнала) тем, кто не пройдет фильтр отфильтрованных. Таким образом, как ни крути, продукт персонифицирован. Ведь свита играет короля. Штучная фигура может себе позволить скрыться в дымовой завесе коллектива – это помогает сохранять дистанцию между собой и процессом, не дает утонуть в нем с головой.

Хотя на отечественном рынке печатных СМИ коммерчески преуспевали аналоги, которые полностью выстраивались под раскрученные телепроекты, издания, не только пользовавшие разогнанный ТВ-эфиром бренд, но просто-напросто являвшиеся печатными версиями рейтинговых передач. Это можно сказать и о пакете удачливого Валерия Комиссарова «Моя семья», и о журнале «Я сама», который состоялся благодаря успеху одноименного ток-шоу обворожительной Юлии Меньшовой на канале ТВ-6.

Зато когда полиграфическая версия не имеет с ТВ-оригиналом ничего общего, как в случае с журналом «Однако», следует, как правило, коммерческая неудача.

Когда в середине 90-х директор могущественной в ту пору телекомпании ВИD Саша «Гараж» Горожанкин запустил (под патронатом рулевого Шестого канала Ивана Демидова) газету + журнал «МузОБОЗ», планировалось, помню, что печатная продукция будет столь же прибыльна (и в репутационном, и в финансовом смысле), сколь и знаменитая развлекаловка, которую на Первом канале в пятничное время угасшего «Взгляда» начинал сам Иван-Иваныч, а на «шестой кнопке» позднее вел «оборзеватель» еженедельника «Новый Взгляд» Отар Кушанашвили.

Тем не менее, подростковая аудитория, заточенная в большой степени на картинку и музыку, нежели на тезисы & персоналии, не стала массовым потребителем этих печатных СМИ: журнал, где главредствовал Андрей Вульф, скоро закрыли, а одноименную газету я вскоре переименовал в «Музыкальную правду», оставив прежним ее контент (Эдуард Лимонов писал, что она предназначена для «людей с мозгами кошки», и сетовал, что Отар, с которым его познакомил литературный экстремист Ярослав Могутин в «нововзглядовских» коридорах, угробил в этой газете свой талант).

Сам Лимонов по совету того же Могутина запустил тогда же достаточно забавную газету «Лимонка» (эти «лимонки» я до этого публиковал в «Новом Взгляде»). Это было, между прочим, абсолютно персонифицированное СМИ и востребовано было в узкой маргинальной среде, ориентированной на персону создателя. Естественно, кроме фанатов-нацболов да литературоведов, никому не нужное.

Обаяние объекта

Всегда имеет смысл вычислять, что именно хочет донести собеседник до потребителя (зрителя/слушателя/читателя). Важно контролировать ход разговора с тем, чтобы не стать инструментом манипуляции.

И не вестись на т.н. тренды.

Многие движения вершатся публичными персонами исключительно в расчете на реакцию медиа-сообщества.

В свое время в эфире программы «Киносерпантин» режиссер Марк Анатольевич Захаров сжег свой партбилет КПСС («Он сидел за пультом якобы, якобы нажимал кнопочки. И вот на этом самом пульте в тарелочке он сжег свой партбилет» – рассказал мне Владимир Викторович Мукусев). Спустя четверть века Сергей Леонидович Доренко вышел из компартии, разместив у себя в Facebook пост, адресованный как бы Зюганову:

«Решение: я выхожу из КПРФ. Вот написал это и считаюсь вышедшим, правильно? Не потому, что Вы соглашатель, трус и кастрированный кот системы… Мультипартийность становится дымовой завесой абсолютной антипартийности, с вас со всех срывают фату, голубчики, обнаруживается вдруг равенство между котами и блохами».

Пресыщенный Зюганов стареет, теснят молодые, голодные. Политическому функционеру в этом смысле сложнее, чем социально значимому из иной сферы.

Любой деятель культуры, создав какой-нибудь заметный проект, написав замечательную повесть, сняв гениальный фильм, сочинив запоминающуюся мелодию, имеет это в багаже не просто пожизненно, а порой на века. После хита можно всю оставшуюся жизнь не попадать и не угадывать, ведь памятник нерукотворный на месте по любому.

А вот действующему политику, вовремя не слившемуся в отставку, былые заслуги не в зачет, к нему живо «зарастет народная тропа», если рейтинг вождя пикирует, словно выработавший топливо бомбардировщик. Поэтому, кстати, лицедеятелям культуры в политику то двигать надо, лишь тщательно взвесив все pro et contra. Потому что, даже оставаясь при заслугах, при всем сделанном, они рискуют: наследие их будет подвергнуто ревизии.

Никита Сергеевич Михалков все еще остается лучшим из ныне здравствующих наших режиссеров. Это в первую очередь, а доверенное лицо Путина он потом. Андрей Вадимович Макаревич по-прежнему не утратил титула основателя «Машины времени», войдя в свиту олигарха Прохорова, хотя строка «я видел хижины, и видел я дворцы» звучит в его устах теперь чуть иначе. Ну про Пугачеву вообще отдельный разговор; кого только не поддерживала Примадонна за $$$ (терки с генералом Лебедем были не первыми и не последними – оч смешно в 1999 году писал про ее ходы Саша Никонов в «Московской комсомолке»).

Но это все лисьи притопы. Это не хождение в политику. Чем значительнее вклад в шоу-биз, тем сложнее вписаться в чиновничью касту (ну с досужей точки зрения зрителя/слушателя/фана/читателя… словом, потребителя… или электората).

Рональд Рейган даже на посту US-президента оставался для многих голливудским экс-актером. Это удивительно. Замечу, автор термина «Империя зла» до политической мега-карьеры сделал в Голливуде профсоюзную, президентствовал в гильдии киноактеров. Комментируя в свое время заход Ивана Ивановича Демидова в Администрацию президента, некоторые завистливые газетчики злорадно величали его «бывшим шоуменом», хотя Ваня, до того, как погрузится в политику, поднял самый трендовый телеканал начала 90-х, да и до генпродюсирования ТВ-6 зарекомендовал себя во «Взгляде» не только как креативный телережиссер, но и как дальновидный стратег & идеолог.

На XV национальной выставке-ярмарке «Книги России» у меня должны были три новые книги представлены: «The Взгляд», «Красная дюжина», «Влад Листьев. Пристрастный реквием» и «Лимониана, или Неизвестный Лимонов». Последнюю не успели доставить на ВДНХ. Случись эта накладка с любой из других работ, никто бы внимания не обратил. Но поскольку задержка случилась с воспоминаниями о товарище Савенко, то коллеги-журналисты оперативно «догадались»: интрига носит политический характер! А все из-за того, что Лимонов воспринимался уже как маргинальный политигрок. Забросив литературу, Лимонов перешел свой Рубикон.

И возвращаясь к демаршу Доренко. Закончил свой блог-пассаж медиа-менеджер в адрес Зюганова так:

«Прежде много лет вы были бессмысленными существами, но Кремлю нравилось с вами играться. А вот разонравилось вдруг… Я систематически носил взносы вам и в Википедию. Википедия оказалась несопоставимо важнее и полезнее для устройства жизни в моей стране, чем компартия. Вы не обижайтесь, я теперь вашу долю стану платить Вики, от них пользы больше».

Следует заметить, что поход именитого журналиста в компартию был сродни воцерковлению Ивана Ивановича Охлобыстина, по-лимоновски богемного кинематографиста. Или даже катехизацию хрестоматийного носителя русскоязычного менталитета Бориса Абрамовича Березовского. Короче, всерьез князя российского стеба Сережу Доренко могли считать коммунистом те обладатели трехзначного IQ, кто его эфиров не видел. То есть человек пятнадцать-двадцать в стране. Хорошо, что так и не стал Доренко профполитиком. Но напомнил о себе вовремя и грамотно.

И еще. Процитирую пассаж Дмитрия Львовича Быкова. Когда в 1999 году мы с ним делали «Московскую комсомолку», он для этого маргинального еженедельника написал блестящую статью под названием «Избранные»:

«Мне понятен резон, заставляющий Ивана Охлобыстина попробовать свои силы в парламентаризме. Гениальное определение дал Охлобыстину один работавший с ним режиссер: этот человек сошел с ума на имитации сумасшествия. Не обладая талантами драматурга и публициста (о чем вполне убедительно свидетельствовали и „Столица“-97, и „Кризис среднего возраста“, и „Урод“), Охлобыстин наделен двумя способностями, сущностно важными для политика: способен энергично и безостановочно говорить о чем угодно и вдобавок небрезглив в выборе тактики. Не знаю, насколько истинна и глубока его вера, об этом судить не мне, но клоунада, устроенная им из собственного воцерковления, говорит сама за себя. Вера – вещь интимная, не терпящая рекламы и налагающая на своих адептов определенные обязательства. Ведущий православной программы, пожалуй, может вести себя как шоумен, оно бы и ничего, – но в этом шоуменстве не должно быть пошлости и самолюбования. Гениальной интуицией Охлобыстин расчухал, что в качестве священника свой эпатажный потенциал уже исчерпал и теперь должен напоминать о себе чем-то еще более экстравагантным. Он решил сходить в Думу в составе одной экологической партии, предварительно получив благословение у своего духовного отца. Напомним кстати, что отец Глеб (Якунин) был лишен сана именно за политическую деятельность; узнику совести Якунину – нельзя, шоумену Охлобыстину – запросто. Создается ощущение, что наша церковь панически боится людей с убеждениями и радостно подбирает тех, кто решает с ее помощью собственные задачи. Если Охлобыстин будет таким же парламентарием, каким стал верующим (а разговорами о вере наполнены все его интервью и заметки), нас ждет незабываемое четырехлетие»…

В свое время Pussy Riot распиарились в глобальном масштабе, потому что попали в масть, что называется.

Солист Red Hot Chili Peppers Энтони Киддис вышел на сцену «Лужников» в майке с надписью Pussy Riot. Американские музыканты вписались в акцию поддержки никому не ведомых годом ранее российских девушек.

А вот британские рокеры на аналогичные предложения не повелись. Да, да. Немного как бы секретной инфы. Но начну издалека. Никогда не фанател от Queen, но их титанический вклад в современный масскульт вообще и в рок-музыку в частности отрицать бессмысленно. У них много общего с другим британским квартетом – The Beatles: все писали песни, все пели. И мне из «квинов» более других импонировал ударник рок-труда Роджер Тейлор (которого уроженец Лондона и подлинный Queen-фанат Саша Любимов величал Жорой Портновым). И как автор, и как исполнитель. Никогда не мог понять, почему его сольные проекты провалились. Ведь фактически это были отборные образцы Queen-творчества, которое вполне себе коммерчески состоятельно. Когда представилась возможность спросить об этом Роджера, спросил. Культовый музыкант ответил не задумываясь: «Все дело в бренде, в силе бренда».

В политике, естественно, те же расклады. Без опоры на монументальный бренд «компартия» такой деятель, как Зюганов не имел бы ни малейшего шанса конвертировать свой социальный капитал в другие капиталы: не только экономический (что, допустим, удалось «андроповскому соколу» Анатолию Чубайсу, тоже вступившему в КПСС в 22 года), но и символический (как-никак Зюганов со временем стал самостоятельным брендом и вполне серьезно претендовал на президентский пост).

Под конец нашей TV-беседы с барабанщиком Queen я задал вопрос не без подвоха. Спросил, а честно ли было бы, если двое выживших «битлов» – Пол Маккартни + Ринго Стар – стали бы сейчас гастролировать под брендом The Beatles? Ведь Тейлор на пару в Брайаном Мэйем (в стеб-переводе того же Любимова – Борей Майским) выступают под именем четверки, несмотря на то, что она ассоциируется в первую очередь с глоткой неподражаемого Фредди Меркури (Феди Ртутного в трактовке Любимова). Ответ Тейлора был предсказуем: «Это сложный, непростой вопрос».

И правда сложный, ведь помимо бренда нужен еще и творческий потенциал, чтобы на базе готового продукта сделать новый бренд. У Геннадия Зюганова был потенциал, ведь недаром он капитанствовал в факультетской КВН-команде.

Но причем здесь Pussy Riot? Эти девушки пошли проторенной дорожкой, по которой до них прошли тьмы & тьмы. Они все время пытались прислониться к какому-нибудь бренду, который вознес бы их к звездам. Попыток было много и все неудачные. Пока кто-то не присоветовал им сесть на ломовую Тройку – Путин, ХХС (храм Христа Спасителя) + Демократия. Даже их предыдущий музыкальный проект с незатейливым названием «Хуй в очко» не имел такого скандального резонанса. Да и отрисовка фаллоса на Литейном мосту напротив здания ФСБ не прокатила так шумно. А вот Тройка не подвела. Девушки отбрендировались. В глобальном масштабе. «Демократия» была необходима для того, чтобы не дать волне сойти; ведь, посадив их за решетку, наша недальновидная власть обеспечила активисткам пожизненный символический капитал. И выйдя из мест заключения, они конвертировали его в капитал экономический без проблем. А US-звезды, питающиеся интеллектуальным полуфабрикатом, сами того не ведая, служили кучерами несущейся тройки.

Не могу не процитировать дневник Аркадия Кайданова:

«У меня к барышням одна-единственная претензия – они творчески неталантливы. И мне не очень нравится, когда эту неталантливость мне и обществу пытаются навязать, как образец искусства. В той же степени мне было глубоко противно, когда в приснопамятные времена страну насильно пичкали из всех электронагревательных приборов концертами художественной самодеятельности. Вот и все. А так: баб по домам, пытающихся погреть руки, раздувая этот костер, – в жопу, а судей – на мыло».