Несмотря на огромные вычислительные и аналитические ресурсы Венцелю-кораблю понадобилось около трех лет на воссоздание полной картины происходящего на планете. А творилось на ней полное безобразие. По крайней мере, так бы охарактеризовали происходящее здесь те люди, которые отправили сюда семена жизни. Вместо задуманной изначально технологичной цивилизации присутствовали различные племена, утратившие единый язык и уже начавшие отличаться друг от друга примерно так же, как отличались различные расы на старой земле.
Языки. Да… . Венцель долго учил и систематизировал их, пытаясь моделировать историю их развития. Естественно, стараясь соотносить свои лингвистические изыскания с картинами орбитального наблюдения, архив которых он получил от старого орбитального модуля. Получалось, что около семисот лет назад из одного стандартного языка, выделилось несколько диалектов и наречий. Произошло, судя по всему, это довольно резко, в результате некоего , довольно короткого по времени события, которое попало на орбитальные снимки и характеризовалось перемещением больших масс людей. Судя по характеру изображений на которых можно различить строгие формации, составленные человеческими телами, характерные для построений военных отрядов, и отдельные конструкции, внешне напоминающие артиллерийские орудия, это была война. Однако война, сама по себе, какой бы кровопролитной она не была, не могла привести к таким последствиям и фактическому уничтожению даже того, относительно невысокого уровня цивилизации, который наблюдался к тому времени на планете. Но, следов других серьезных катаклизмов, подобных извержению вулкана, уничтожившего первое поселение людей на этой планете, он не встречал. За семьсот лет , безусловно, случалось многое. И засухи и ураганы и землетрясения. Но вот одна беда – города, построенные людьми на этой планете к тому моменту уже лежали в запустении. Чем дальше анализировал Венцель ситуацию и последние семьсот лет местной истории, тем больше убеждался, что спусковым крючком, запустившим гибель цивилизации, стала именно та война, которую он мог наблюдать на спутниковых снимках семисотлетней давности. Однако, тем не менее, его не покидало чувство, что был еще какой то сопутствующий фактор, который усилил последствия первого и последнего, судя по всему, глобального военного конфликта в этом мире. Но только что это за фактор, если он не оставил видимых следов в геологии и рельефе планеты? Эпидемия? – Возможно. Или это что то религиозного плана, по типу движения луддитов*, считавших, что все зло от машин и боровшихся с ними всеми доступными способами? Собирая информацию с орбиты, получить ответ на этот вопрос было довольно сложно.
Понять, что все таки случилось здесь семьсот лет назад, возможно и можно было. Возможно , ответ крылся в фольклоре аборигенов, но собирать его с помощью видеоаккустических ловушек не было ни какой возможности. На улице, знаете ли, о сокровенном не особо то говорят. Для того, что бы добыть такую информацию нужно было, что называется, «идти в народ». Но как это сделать? Чисто технически он имел возможность создать для ряда оконечных механизмов человеческую внешность. Более того, благодаря технологиям клонирования и сращивания живых тканей с управляющим искусственным интеллектом , эти подделки будут не отличимы от живых людей. Но, это только половина проблемы.
Второй половиной было то, что в условиях маленьких общин, к которым свелась в настоящий момент вся цивилизация на планете, появление любого чужака будет мгновенно выявляться местными жителями. И нельзя было точно предсказать их реакцию на появление странного пришельца. Могут принять, но, могут и убить. А могут и не убить, но и откровенничать не станут. Сделают рабом, вот и вся недолга. Вообще то, в потере одного из исполнительных механизмов, Венцель не видел сколько ни будь серьезной проблемы, но вот само выращивание живой оболочки и сращивание ее с искусственным мозгом требовало определенного времени и, что не маловажно, было затратно по ресурсам. Дело в том, что проводить такую процедуру в условиях корабля, где отсутствовала атмосфера и прочие системы жизнеобеспечения, ежели не считать таковых, обслуживающих живой мозг самого Венцеля, было фактически невозможно. Требовался спуск на планету одного из четырех лабораторных модулей, в которых хранились необходимое оборудование и материалы. Вернуть же модуль назад не было ни какой возможности, ибо он сам не имел двигателей, а только систему мягкой посадки. В случае неудачи разбрасываться таким оборудованием не хотелось бы. Вот и ломал Венцель свой «мозг в банке», пытаясь придумать способ легализации своего шпиона в рамках маленькой общины.
Первым и самым очевидным способом было выращивание двойника кого то из местных жителей с последующей заменой оригинала. Технически ничего сложного в этом плане не было, но возникало несколько проблем этического плана. И первая из них : «Куда девать оригинал?».
Убить? Технически это не сложно, да и логически вроде как правильно. Но вот с этикой такой подход явно не дружил. Не чувствовал Венцель себя в праве лишать ни за что, ни про что жизни другого разумного, пусть и ощущал себя на его фоне почти богом. Муравья иной раз прихлопнуть жалко, а тут человек.. .
Второй вариант – придержать оригинал где ни будь в укромном месте, пока его двойник будет шнырять по поселению, собирая нужную Венцелю информацию. Однако, тут то же возникал этический вопрос: «А не навредит ли двойник, своим поведением оригиналу?». Он же, этот двойник, будет расспрашивать окружающих, пытаясь докопаться до истины. А вдруг чего не то спросит? Или нарушит какой ни будь местный обычай? Как тогда быть с оригиналом? Да уж. Сложно…
Но, альтернатива выглядит еще хуже. Потому как альтернативой подмене выглядела попытка внедрения исполнительного механизма под видом чужака в одну из местных общин. Чисто теоретически, можно было бы разработать некий сценарий его появления, при котором аборигены примут его доброжелательно, по крайней мере на первых парах. Скажем, заблудившейся охотник из чужого племени, переживший нападение хищника… Таких, обычно, не трогают. Таким , обычно, помогают, если, конечно, не решат, что добить будет милосерднее. А вот потом… Потом могут поступить по-разному. Могут и в племя принять, а могут и рабом сделать. Как получится. Но вживаться в такую роль придется много дольше. Да и риски загубить исполнительный механизм и не получить нужную информацию – выше.
Помимо рисков, связанных с вживлением шпионов в первобытное общество, существовала еще одна большая проблема. На планете существовало несколько изолированных ареалов обитания людей. Часть из них существовала в рамках одного континента и примыкавшего к нему архипелага островов. Как раз там, где семьсот лет назад разразилась большая война, положившая , судя по всему, конец цивилизации. Среди этих туземцев наверняка могли сохранится легенды, повествующие о некоем «конце времен» и проливающие свет на судьбу цивилизации. Еще одна и наиболее интересная популяция существовала в рамках огромного острова, расположенного по другую сторону большого материка. Эти люди были интересны тем, что единственные на всей планете сумели сохранить навыки металлообработки и хоть какие то подобия цивилизации и государства.
В общем, перед Венцелем стояла еще та дилемма. С одной стороны, хотелось изучить представителей самой продвинутой цивилизации на планете, но с другой, существовало огромное подозрение, что в их культурной среде отсутствуют всякие упоминания об огромном , по местным меркам, конфликте и наложившемся на него некоем катаклизме, приведшем к падению планетарного уровня цивилизации. Ибо дата образования поселения на острове и единственной местной «мировой войны» практически совпадали. А , учитывая значительную пространственную разницу между этими двумя событиями, поселенцы, образовавшие островное государство могли быть и не в курсе материковых проблем, потому как были вынуждены покинуть его по каким то своим причинам еще до войны.
Информацию же о самом конфликте, безусловно можно было отыскать в фольклоре материковых племен, хоть и пребывающих на уровне каменного века, но, безусловно, хранящих какие то устные придания. Но вот беда, спустив лабораторный комплекс на остров будет очень затруднительно доставить замаскированный исполнительный механизм на материк . А успеть хотелось и там и там. Терять же сразу два лабораторных модуля Венцель не желал. Миссия только начата , впереди еще минимум полтора тысячелетия исследований, а он, разбазаривая ресурсы, может остаться ни с чем за первые сто – сто пятьдесят лет. Так оно никуда не годится.
Таким манером, взвешивая все «за» и «против» он провел еще один день, пока окончательно не принял решение в пользу острова. В конце концов, островитяне умели строить довольно мореходные лодки, хотя и не рисковали удаляться на них далеко от берега. Судя по тем обрывкам информации, что успел собрать Венцель, руководствовались они при этом некими религиозными соображениями. Но исполнительный механизм – не островитянин! Украв или купив лодку вполне может пересечь океан и добраться до материка. Тем более, никто не мешает придать ему в помощь несколько обслуживающих исполнительных механизмов лабораторной капсулы. Пусть и не замаскированных , либо же имеющих примитивный камуфляж из неорганических тканей. Да, решено, пусть исполнительные механизмы , обслуживающие капсулу, будут иметь человекоподобную внешность. Придя к такому решению, Венцель внутренне успокоился и стал выбирать объект для подмены.
ПОДМЕНА
Спустя еще неделю поисков Венцель был готов прыгать от радости и, безусловно, проделал бы это, если бы мог. Но у «мозга в банке» есть свои недостатки, такие как отсутствие ног. Поэтому он просто закатил пирушку в виртуальном мире со своей виртуальной семьей и тем ограничился. Причина для радости была проста и понятна. Он нашел практически идеальную кандидатуру для подмены. Им оказался сын гончара, обитавшего в одной из деревень на Благословенном Острове. Да-да, на этот момент Венцель уже успел выяснить, что именно так самоназывался остров, ставший прибежищем самой продвинутой цивилизации на планете.
А кандидатура паренька была идеальна по многим причинам. Первая и главная – он имел небольшие отклонения в своем психическом развитии. Нет, он не был полным дурачком и овощем, которого надо кормить с ложки. Но был слегка умственно отсталым. Его интеллекта хватало на то, что бы помогать отцу в мастерской, быстро и качественно, буквально слово в слово, исполнять его поручения не переча родителю и не прекословя. А вот обзавестись собственным мнением – этого ему уже было не понять. В свои двадцать пять лет он не интересовался и, как казалось Венцелю, даже немного боялся противоположного пола, абсолютно не стеснялся выражать свое мнение при окружающих и говорить правду. И уже одно это автоматически переводило его в глазах окружающих в разряд «дурачков» , которым многое прощалось и извинялось. Ну чем не идеальный персонаж что бы задавать неудобные вопросы?
Вторым достоинством этого парня было его одиночество и отсутствие людей привязанных к нему. Родители? Ну они скорее терпели такого сына , мирясь с его существованием исключительно из-за его высоких рабочих качеств и относились к нему скорее как к любимой собаке, а не как к полноправному члену семьи. Жены, детей, подружки Лэг, а именно так звали кандидата на замену, не имел по понятным причинам. Так что, случись Венцелю учудить по не знанию что то уж совсем невразумительное, во время нахождения в роли этого «дурочка» – никто особенно страдать и не будет. Да и удерживать такого рода пленника ему казалось много проще, нежели обычного взрослого мужчину. Хитрого и изворотливого дикаря , какими были все местные жители , поди попробуй на цепь посади! Каждую минуту будешь ждать удара в спину! А это – теленок, хоть и в теле взрослого быка, прикормил, обласкал и он будет ходить за тобой как привязанный.
Было еще и третье соображение, добавлявшее ценности кандидатуре Лэга. Деревня, где он жил, располагалась у подножия огромного горного массива, раскинувшегося вдоль одного из берегов острова. В горы местные жители особенно не лезли, активно заселяя равнинную часть. И, если на равнине человеческие поселения встречались каждые тридцать – пятьдесят километров, то в горах они практически отсутсвовали, что создавало предпосылки для длительного скрытого существования расположенной там лаборатории и базы. При этом все это хозяйство можно было расположить совсем рядом, буквально в семидесяти километрах от объекта исследования и замены. А это очень серьезно упрощало логистику всей операции. Поэтому, понаблюдав за объектом еще немного, Венцель убедился в правильности своего выбора и отдал команду на посадку лабораторного модуля.
В обслуживающий «персонал», учитывая его специфику, он включил только исполнительные механизмы, оборудованные речевыми модулями, и оснащенные средствами синтетического камуфляжа. Кроме того, нужно было проработать вопрос с одеждой. Людям, семьсот лет назад отправлявшим экспедицию к Новой Земле, было совершенно непонятно как изменится за это время мода на объекте исследования. Поэтому вместо готовых комплектов одежды были отправлен запас тканей. Благо моли в космосе не водится. Так что на планету в составе лабораторного комплекса был спущен и запас ткани органического происхождения. Шерсть, хлопок, лен. Из которой предстояло пошить несколько комплектов местного одеяния как для обслуживающего «персонала» , имевшего лишь грубое подобие человеческой внешности, сделанное из синтетических материалов, и умеющих лишь отдаленно имитировать человеческую мимику и артикуляцию, так и для самого «зонда», как в шутку именовал Венцель оконечный механизм, для которого планировалось вырастить человеческое тело. Для большей части сервомодулей шилась одежда , напоминавшая таковую у местных воинов. Но Венцелю не досуг было разбираться с фасонами аборигенной военной моды, поэтому форма вышла вся по одному лекалу. Так же было выполнено несколько комплектов жреческой и крестьянской одежды. Дело в том, что судя по наблюдениям, служители культа здесь пользовались непререкаемым авторитетом, ибо, согласно тем же наблюдениям, местное государство было насквозь религиозным. И верховный правитель являлся и верховным жрецом. К чести местных аборигенов нужно было сказать, что должность эта являлась выборной, хотя и пожизненной. Несмотря на это сведений о попытках сделать должность наследственной Венцель не нашел. Однако религия у этих островитян была до невозможности странная. Они считали, что некогда, очень давно, человечество прогневило бога своей склонностью к грехам. И с тех пор изгнал бог человека из рая , называвшегося Едом. И, что бы человек не смог вернуться туда, подарил ту землю демонам, алчным до человеческой крови. И хотел с помощью тех демонов истребить людей под корень, но в последний момент передумал. Поселил выживших на острове и оградил тот остров от остального мира водой, которую и боялись кровожадные существа. Вот с тех пор и живут люди на Благословенном Острове, стараясь не заплывать за пределы его прибрежных вод, блюдя себя в чистоте и вознося молитвы богу, дабы он и дальше не замечал их презренного существования, а буде случайно увидит какой их грех, то прощал бы его им и был бы к ним снисходителен. И пусть люди и не заслужили доброты бога, то молили его о том, что бы он не обращал на них свой гнев. Вот такая вот вера, объяснявшая и отсутствие стремления у местных покорять близлежащие морские просторы, и жесткую преданность традициям и многие другие странности. В частности, жрецы в этой иерархии были не глашатаями бога, но лишь блюстителями человеческой чистоты, следившими за тем, что бы человечество вновь не погрязло в грехах и вторично не разгневало бога. Так что, ввиду важности их миссии, совмещали местные служители культа обязанности полиции, судей и, иногда, и палачей. Хотя в качестве исполнителей чаще использовали стражников. И зорко следили за проявлениями ереси и, если потребуется, безжалостно карали за оную ну или еще за что, ересью объявленное ну или приравненное к таковой. То же уголовное преступление, на вроде воровства. Парочку таких экзекуций Венцель мог наблюдать с помощью своих дронов. Несчастных паковали в мешок, вместе с тяжелым каменюкой и под покаянные молитвы опускали в прибрежные воды. Отчасти эта религия и побудила его нарядить весь «обслуживающий персонал» лаборатории в человеческий камуфляж. Ведь еще неизвестно, как поведут себя местные встретив робота. Добро бы еще кинуться ловить и изничтожать, а то еще, чего доброго возомнят себе конец света и устроят массовое самоуничтожение по религиозным мотивам. Что б, значит, бога не затруднять и самим по меньше мучиться. А то бог его знает, как там у этих демонов с фантазией. Бывали на старушке Земле такие примеры. Вот Венцель и не хотел рисковать. Потому и обрядил исполнительные механизмы, обслуживающие лабораторию, в костюмы местных жрецов и стражников. И постарался разместить ее в как можно более недоступном месте. Поиск оного то же был еще той историей. Требовалось плато или горный уступ площадью под сотню квадратных метров, недоступный для местных и максимально ровный, да еще и в строго заданном районе. Венцель с неделю мониторил горный массив , прилегающий к выбранной деревне, пока не нашел искомую площадку. А найдя, тут же отдал команду на спуск аппарата, ибо все остальное уже было готово. Еще через тридцать восемь минут по корабельному времени лаборатория доложилась об успешной посадке. Утвердившись на грунте, убрав купола и накрывшись, на всякий случай, маскировочным пологом она приступила к сложному и трудоемкому процессу выращивания двойника Лэга.
Для начала требовался генетический материал. А для этого ему требовался сам Лэг. Благо тот довольно часто, во исполнении повеления отца, возил гончарные изделия по окрестным поселкам. Места тут были довольно спокойные. Разбойников не водилось. Из диких зверей можно было опасными считать только саблезубов, которые изредка забредали на равнину в поисках пищи. Но явление это было настолько редкое, что каждый такой случай становился поводом для сплетен на ближайшие пару лет. Так что «ездить» на старенькой рикше, развозя продукцию семейного предприятия Лэг не боялся и в темное время суток. Поэтому подстеречь его на безлюдной дороге, усыпить и взять образцы генетического материала для клонирования проблем не составило. Что с блеском и проделал один из исполнительных механизмов, экипированный по такому случаю в маскировочный комбинезон. Далее началась трудоемкая работа по выращиванию клона.
Безусловно, растить клона было много быстрее, чем живого человека естественным путем, однако, этот процесс требовал постоянного и многоступенчатого контроля с последующей корректировкой процесса. Ведь требовалось получить абсолютно точную копию, включая родинки и благоприобретенные шрамы и прочие дефекты а не просто похожего болванчика. Весь этот процесс потребовал пяти с половиной местных лет.
И вот, настал момент, которого Венцель очень сильно боялся. Клон был готов и требовалось провести работы по удалению головного мозга и замене его искусственным интеллектом. Эта процедура очень сильно напоминала ему убийство. Да, он понимал, что мозг клона подобен мозгу новорожденного, понимал, что он никак не тянет на сформировавшуюся личность, но, тем не менее, никак не мог заставить себя выбросить его в утилизатор подобно ненужному лабораторному препарату. Венцель долго размышлял над этой дилеммой и пришел к выводу, что в такой его сентиментальности и сверхбережному отношению к жизни разумных виновата потеря собственной семьи. Поэтому, проведя, а, точнее проконтролировав, все нужные операции по удалению живого мозга из тела «зонда» и по замене его на блок с искусственным интеллектом, он распорядился поместить отпрепарированный мозг в систему обеспечения , аналогичную своей. Благо в каждой из лабораторных капсул была такая. Она, конечно, не предназначалась для полноценной замены корабельной, но служила ее резервом на случай непредвиденных обстоятельств. Ну и по своему прямому назначению. Для опытов, так сказать. И перезапустил виртуальную программу семья, только с тем изменением, что за одного из его детей теперь «жил» мозг Лэга. Таким образом Венцель избавился от мук совести, фактически подарив клону долгую и счастливую жизнь в виртуальном мире. А вот не все ли равно, если не видно разницы? И запустил свой первый исследовательский проект, направленный на изучение генетической составляющей психики аборигенов Новой Земли. В конце концов, несколько тысячелетий – достаточно большой срок, что бы внести изменения в этот процесс.
Закончив с подготовкой «зонда», Венцель приступил к процедуре замены оригинала. Для того стоило подготовить условия обитания. То есть организовать «тюрьму повышенной комфортности», как сам для себя определил это место Венцель. Хотя тут как раз сложностей и не предвиделось. Сложить из камней временную хижину, добыть охотой несколько туш звероящеров, именуемых местными диплодоками, организовать запас питьевой воды, и запас фруктов и местных корнеплодов, методом регулярного ограбления садов и огородов местных фермеров, да скинуть в память одного из исполнительных механизмов несколько десятков рецептов и способов приготовления мяса и этих самых овощей и фруктов. Ну и стырить несколько лепешек грубого хлеба в местной деревне. Как ни странно, но самым сложным оказалось воровство корнеплодов и фруктов ибо сады и огороды бдительно охранялись местными жителями, очевидно во избежание порчи их стадами «диких» диплодоков, изрядно расплодившихся тут за последние пятсот лет. Оно и не удивительно. Ведь люди почти уничтожили единственного их природного врага – саблезуба. А в остальном замена прошла гладко. Устало тащивший повозку Лэг очень удивился, когда на встречу ему попался священник, идущий пешком в компании такого же крестьянина как и он, да еще и в сопровождении стражи. Он было собрался подойти под благословение и покаяние, но священник потребовал от него снять свои вещи, одеть какой то непонятный наряд в виде рубашки и штанов, сшитых вместе, затем следовать за ним. Привыкнув, что приказам священников не противятся, Лэг сделал все в точности как ему велели, а еще через пару минут мирно спал на носилках , несомых двумя исполнительными механизмами в наряде стражей.
А сопровождавший тем временем «священника» «крестьянин» скинул свой балахон, отдал его в руки одного из оставшихся с ним «стражников», натянул брошенные вещи Лэга, сделавшись неотличимым от него самого, и довольно бодро покатил арбу в направлении теперь уже своего временного дома. А «стражник» постоял еще минуту, внимательно просеивая пространство вокруг своими сенсорами, убедился, что за этими странными переодеваниями никто не наблюдал, да и припустил догонять процессию исполнительных механизмов, удалявшуюся с настоящим Лэгом на носилках в сторону тайной базы землян.
В людях.
Едва исполнительный механизм, который уже стал именовать себя Лэгом, вкатил повозку во двор родного, да, теперь уже, родного дома, как на крыльце неказистой мазанки показался его отец и крикнул ему, что если он еще раз так задержиться в дороге, то его ужин отдадут домашней скотине. Не обращая на это внимание «зонд» поставил рикшу на место так, как это всегда делал настоящий Лэг, а затем, подошел к отцу и с поклоном протянул ему аккуратно завернутые в тряпицу медные монеты – сегодняшний гонорар за проданную глиняную утварь. Лицо родителя, хмурое до сего момента, тут же разгладилось и он потрепал сына по загривку наподобие собаки.
– Лэг, мальчик мой, ты же знаешь как мы с мамой переживаем, когда ты задерживаешься. – сказал он.
– Ну заходи в дом. Там патато уже остыло. Лэг, а точнее , исполнительный механизм, а еще точнее – Венцель, контролировавший его дествия, безропотно проследовал в дом. Жилище было довольно убогое: три комнаты, которые образовывали стены жилища и одна большая, вытянутая вдоль длинной стороны дома, печь, топка которой располагалась почти у самого пола, а дымоходом ей, судя по всему, служила стена, разделявшая дом посередине. Внутренние перегородки были из камня, обмазаны глиной и побелены. Поэтому даже небольшой глиняный светильник , горевший рядом с каким то отверстием в печной трубе, делал ее достаточно светлой. В углу стоял стол, накрытый скатертью , чем то напоминавшей по своей структуре лен. На нем стояла глиняная миска, накрытая такой же крышкой, лепешка, да стоял кувшин чего то жидкого. Усевшись за стол Лэг открал было крышку чашки, но тут же получил по рукам от отца.
– Ты что? Рук не помыл , лицо не сполоснул, молитву не прочел, а за еду уже схватился! – он смотрел на сына осуждающе, но без злости. По его лицу было видно, что подобное происшествие, хоть и не обычно, но и далеко не редко в их семье.
– Прости отец, забыл. Есть хочу. – имитируя поведение слегка умственно отсталого парня пробубнил Венцель. И послушно двинулся в сторону стоявшего в противоположном углу рукомойника. Через минуту, согласно наставлениям отца, умыв руки и лицо, он остановился перед столом, понурил голову и виновато, чуть с плаксивыми нотками в голосе пробасил:
– Папа, я молитву запамятовал.
Это был блеф. Никакой молитвы Венцель никогда не знал, но сейчас отчаянно надеялся , что данная отговорка сработает для деревенского дурочка.
– Как забыл?, – встрепенулся отец. Он, конечно, привык к тому , что его недотепа сынок не всегда понимает тонкости и реалии жизни и что некоторые вещи ему нужно объяснять по нескольку раз давая максимально точные инструкции. Но что бы он что то «забыл», такого с ним еще не случалось.
В этот момент из комнаты, очевидно служившей родителям спальней, появилась мать. Заспанная, в одной нательной рубашке, но с лентой в волосах, обозначавшей , как знал Венцель, статус замужней женщины. Ее звали Варея. Это было точно установлено с помощью дистанционного наблюдения с дрона и нескольких аудио-видео ловушек, разбросанных по двору. Вообще их, по началу, планировалось сбросить больше, но Дирхам, как звали отца Лэга, лишних камней на своем дворе не терпел. Даже маленьких. И, что не мало важно, будучи рачительным хозяином, всегда знал что и где у него лежит. Даже такая мелочь, как непонятно откуда взявшийся камень, размером с кулак вызывали в нем чувства неясных подозрений и беспокойства. Поэтому три заброшенных шпионских устройства в настоящий момент лежали в куче камней , предназначенных для скорого строительства очередного навеса. Причем каждый камень, найденный во дворе, Дирхам внимательно осматривал, нюхал, вертел головой по сторонам как бы соображая , откуда он мог здесь взяться. И лишь только проделав все эти процедуры, отправлял его в груду потенциального строительного материала. После таких сцен экспериментировать со шпионской аппаратурой Венцелю расхотелось. И хоть и была нужна информация с подворья Дирхама как воздух, рисковать он не стал. Мало ли. Тем временем, увидев сына, мать всплеснула руками:
– Как же так, сынок? Как же ты запамятовал? Ну ка, повторяй за мной! – сказала она и встав рядом, молитвенно сложив руки под грудью, на распев начала:
-Боже, не смотри в мою сторону и обойди взглядом грехи мои.
-И , ежели увидишь кокой из них, то сжалься надо мной, убогим, и закрой глаза свои на грехи мои.
-И не помни их.
-Да не прогневаю я тебя грехом чревоугодия.
-Да будет так.
И осенив себя знаком круга, повернулась к сыну. Тот то же закончил в этот момент делать знак круга охраняющего и уставился на мать.
– Ну что, вспомнил, наказание мое. -сказала мать с грустной улыбкой.
– Да. – улыбнулся ей в ответ Лэг.
– Ну ка , повтори! – вмешался отец.
Лэг повторил. Очень легко все запоминать, знаете ли, когда твоя память измеряется сотнями пентабайт.
– Ну вот, другое дело, – расплылся в улыбке отец. – Иди ешь и спать. Завтра расскажешь чего видел.
И, приобняв жену, он удалился в супружескую спальню. Лэг, а вернее Венцель, съел сладкие мучнистые корни, запивая их каким то похожим на пиво напитком, и , предварительно задув светильник, отправился в другую комнату, где обнаружил стол, пару стульев, некое подобие платяного шкафа, только сложенного из камня и задернутого пологом и, довольно широкую деревянную кровать, засланную все той же, похожей на льняную ткань , рогожкой и покрытую каким то тюфяком, набитым какими то листьями. Улегшись, Венцель подумал, а не напортачил ли он, задув светильник? Вдруг он то же имел какое то сакральное значение и ему полагалось гореть всю ночь? Помучившись немного этим вопросом, он отдал команду исполнительному механизму перевести тело в режим сна, а сам переключился на другие текущие задачи.
Утро началось не как предполагал Венцель. Отнюдь не с завтрака. А с работы. Отец поднял его до света и отправил месить глину. Правда Венцель в этот момент в теле отсутствовал и искусственный интелект, столкнувшись с трудностью , просигналил ему об этом. Дело в том, что он не знал, в каких пропорциях следовало готовить смесь для гончарных изделий. Точнее не знал, как это делали здесь. Пришлось опять «включать дурочка» и выдавать «Отец, прости, но я забыл как это делать..» И так вот, главное, глаза телячие и в пол…
После вчерашнего случая с молитвой родитель не удивился такому повороту событий, что еще более укрепило Венцеля в его уверенности в правильности выбора объекта замены. Более того, Дирхам теперь стал, на всякий случай, очень подробно расписывать непутевому отпрыску его задачи, что до чрезвычайности облегчило Венцелю вживание в роль. И уже через пару месяцев процесс сбора информации стал набирать такие обороты, что за неделю удавалось собрать информации больше, чем за иной год. По правде сказать, огромную роль в этом сыграл и сам Лэг.
Лэг.
Проснувшись, Лэг огляделся. Он не понимал, куда его занесло. Вокруг была не привычная ему комната с побеленными стенами, а какой то каменный сарай, но, правда с удобной койкой на которой он и лежал. А, главное, он не помнил как попал сюда. Все, что осталось в памяти, это встреча со священником и его отрядом по дороге домой. А дальше – провал. Ему, конечно, и раньше доводилось что то забывать, но вот что бы так, целый вечер сразу – никогда. Тут откинулся полог и в комнату вошел тот же священник, что и повстречался ему вчера на сельской дороге.