Далее Ли не колебался, а отдал приказ резерву атаковать отступившие за вал крепости силы Свободного Острова, пока те не успели подтащить свои пушки. Быстрая атака деморализованного противника, поддержанная плотным артиллерийским огнем, принесла свои плоды. Островитянам было сложно удержаться, потому как земляной вал лагеря был не приспособлен для защиты от огня из крепости. Те же пушки стояли на нем открыто и были прикрыты только со стороны поля. Залп картечи из крепости, со стороны баррикады уничтожил орудийную прислугу. А плотный огонь нарезного оружия резерва надежно прижал тех, кто укрылся на другой стороне вала. Так что разделявшие баррикаду и границу лагеря сотню метров полицейские преодолели бегом и почти без потерь. И тут же пустили в ход свои, уже перезаряженные, револьверы. Подошедшие следом ночные охотники довершили разгром противника и заставили его спасаться бегством. Желая помочь своим товарищам из леса справа кинулись в атаку две , довольно редких колонны островитян. Но, их удар уже не мог ничего решить. Ли, даже не стал отвлекаться на них, приказав основным силам преследовать отступающих пиратов и не дать им закрепиться на линии своих пушек.
Как только его войско оказалось в поле, достойнейший, наблюдавший за погоней с площадки одной из морских пушек, ужаснулся тому, как поредело его войско. На вскидку островитян преследовало едва ли тысячи три его человек. Однако, они чувствовали за собой силу и голову им кружила недавно одержанная победа. А наличие в их рядах бойцов с хорошим нарезным оружием заставляло островных жителей максимально разрывать дистанцию, не замедлятся и не останавливаться в своем беге к крепости. А морские пушки, прислуга которых получила возможность нормально работать возле них, добавляли им резвости, посылая, время от времени, вдогонку двадцати пяти килограммовые снаряды. В этот момент Ли подумал, что поставь он штук пять небольших пушек на паровички и прикрой их щитами от огня спереди, островные пираты могли бы и вовсе не добраться до крепости.
Видя бегство своих товарищей, стали отступать и силы Свободного Архипелага, осуществлявшие обходной маневр. Полицейские пытались их преследовать, но островитяне чувствительно огрызались. Ли развернулся, спустился с платформы и не спеша пошел к своей палатке.
Итоги.
Вечером, у палатки достойнейшего Ли собрался импровизированный военный совет. Состоявший из почтенного Ганса и самого Командующего. На нем глава ночных охотников доложил, что островитяне потеряли почти десять тысяч убитыми и раненными, которые на данный момент, усилиями его людей превращены в убитых окончательно. Ибо чего с пиратами и убийцами, вырезавшими один из немногих в этом мире городов, церемонится. Свои потери Ганс оценил в четыре тысячи человек и, еще почти тысячу у почтенного Ральфа, которому дорого стала засада на превосходящие силы Свободного архипелага, совершавшие обходной маневр через лес. В крепости, как доложил глава ночных охотников, успели укрыться около пяти тысяч островитян и каторжан. Артиллерии у них почти не осталось, несомненно, имеется много раненых. Так что их участь, можно сказать, решена.
– Так мы завтра можем пойти на штурм? – спросил Ли своего военного советника, в которого как то незаметно превратился Ганс.
– Нет, достойнейший. – Ответил тот. – Штурм сейчас не целесообразен. Их, по-прежнему, много. Пусть и меньше, чем нас и они почти без артиллерии, но, тем не менее. Пойдя на приступ, мы рискуем уменьшить свою армию вдвое, если вообще не потерять ее.
Ли вопросительно приподнял бровь.
– Видите ли, достойнейший, – продолжил Ганс, – мы рискуем повторить ту же ошибку, что совершили сегодня островитяне. Они думали, что численное преимущество обеспечит им победу. Но мы встретили их в укрепленном месте – и из этого вышло то, что вышло. Потому как один человек за стеной стоит троих, а то и пятерых в поле. Да, на всю крепость у них есть едва ли пять пушек, но и они, будучи правильно использованы, могут натворить много дел.
– Так что же вы предлагаете? – Достойнейший Ли взял чашку с травяным отваром с походного столика и передал ее Гансу. Тот с благодарностью принял напиток, отхлебну и расплылся в довольной улыбке. Однако, тут же собрался и продолжил.
– Я, достойнейший, предлагаю продолжить обстрел. Но делать это пока с низкой интенсивностью и только из морских орудий. – Он замолк и выжидательно глянул на Ли.
Тот кивнул, давая понять собеседнику, что понял причину уменьшения интенсивности обстрела. Он и сам уже думал над ней. Дело было в том, что в связи с прекращением поставок селитры с островов Свободного Архипелага ожидалось падение объемов производства пороха. И вскорости этот черный порошек ожидало превращение в одну из величайших ценностей этого мира, которую следовало беречь. Разрушить же земляные валы имеющейся артиллерией было практически невозможными, так что предлагаемый обстрел имел целью не уничтожение противника, а лишь создание для него некомфортных условий пребывания в крепости. А раз так, значит стрелять надо не часто, но постоянно.
Убедившись, что начальник понял его мысль, Ганс продолжил:
– Рано или поздно им надоест сидеть там сидеть. В конце концов, там есть раненные, еда не бесконечная, да и наши «подарки», время от времени прилетающие на головы, будут им досаждать. Вот когда островитяне решаться выйти в поле в следующий раз – мы их и возьмём. Для этого я хотел бы просить вашего разрешения распределить несколько отрядов по тысяче человек вокруг крепости. Что бы победить пятитысячный гарнизон этого мало, но вот , что бы задержать – хватит вполне. А там, глядишь и мы подоспеем.
Ли смерил почтенного Ганса взглядом. То, что он говорил, казалось разумным. Да и сегодняшняя битва оказалась выиграна, в основном, благодаря советам главы ночных охотников, одного из тех немногих людей в этом мире, кто был знаком с военным делом не по наслышке. Поэтому достойнейший лишь степенно кивнул и так же неспешно сказал:
– Думаю, что мы так все и сделаем.
Однако, планам этим было не суждено сбыться. Не успели достойнейший Ли и почтенный Ганс допить свой травяной настой, как где то за крепостью островитян вспыхнула перестрелка, заставившая главу ночных охотников опрометью выскочить из палатки. Затем грохнули несколько орудий, через минуту еще раз, затем еще. А еще через минут двадцать назад в палатку достойнейшего Ли возвратился почтенный Ганс. Вид он имел при этом мрачнее тучи.
– Достойнейший, я не оправдал ваших надежд. Островитяне оказались умнее, чем я предполагал. Понимая, что завтра им уже будет сложно уйти из крепости, они сделали это сегодня. И очевидно, напоролись в ущелье, что ведет в Страну Гор, на остатки воинства почтенного Ральфа. Всей информации у меня пока нет, но предварительные сведения таковы. – Он умолк, давая Ли переварить услышанное.
Тот встал, постоял, раскачиваясь с пятки на носок несколько минут, а затем спроси вполне спокойным тоном:
– Вы предлагаете их преследовать?
– Нет, достойнейший. Сейчас мы не сможем этого сделать. Наши люди рассеяны, направление движения и численность прорвавшегося отряда неизвестны. Я предлагаю ждать утра и выяснять обстановку, а затем уже предпринимать какие то внятные действия. Я отдал приказ стянуть все отряды в лагерь, оставив одиночные пикеты по всей долине. Не стоит нам сейчас терять людей.
– Ну хорошо. Пусть будет так, – покорился неизбежному достойнейший Ли.
Утро.
На утро ситуация стала прояснятся. Из крепости в горы действительно смог прорваться примерно трехтысячный отряд островитян. В ущелье он наткнулся на остатки воинства почтенного Ральфа, которые охраняли караван беженцев, возвращавшихся к развалинам Тихого Места, в надежде, что армия Страны Завета защитит их лучше чем горные кручи. В коротком но ожесточенном бою островитяне опрокинули то немногое, что осталось от вооруженных сил Ральфа и рассеяли караван женщин, детей и стариков. От полного уничтожения беженцев спасли темнота и та спешка, с которой жители Свободного Архипелага стремились убраться в горы. Подальше от страшных пушек достойнейшего Ли.
В крепости же осталось около полутора тысяч раненых, которые стали отчаянно обороняться и сделали невозможным преследование прорвавшегося отряда. В самом деле, преследовать противника имея в тылу крепость с довольно мощным гарнизоном – как то не правильно. Полезешь так в горы, да там и останешься.
От того, достойнейший Ли ограничился тем, что приказал взять крепость как можно скорее, а в ущелье, ведущем в Страну Гор выставил пикеты. И направил несколько небольших команд ночных охотников отыскать следы островитян. После, он связался со столицей и затребовал газолет для проведения разведки. Однако, вместо шара, наполненного легким газом, получил ворох страшных и обескураживающих новостей.
Начать с того, что после пожаров в столице начали появляться люди, страдавшие сильной диареей. И многие из таких больных не выживали. Остальные достойные, пережившие пожар и бомбардировку города, направили все свои силы на борьбу с этой заразой. Город очищался от трупов, проводился разбор завалов, изолировались подозрительные больные, но зараза продолжала распространятся.
Другой ужасной новостью стало то, что газолет обнаружил эскадру Свободного Архипелага, состоящую из двух десятков кораблей, шедшую к Кошагору. И, поэтому, Морской Командующий Момо поднял по тревоге все десять исправных военных кораблей и два торговца, которые успели получить вооружение, и срочно готовит их к выходу в море.
Да. Тут было от чего задуматься. Если островитянам удасться фокус с обстрелом Кошагора, то это будет очень даже скверно. Будет уничтожен последний центр науки, культуры и производства в этом мире. В самом деле, других крупных городов здесь не было. Столица Государства Завета хоть и не была стерта с лица земли, подобно Городу-Порту Большого Острова, но пострадала изрядно. Плюс эта непонятная болезнь… Тихое Место было сметено и уничтожено этой никому не нужной войной… Остальные деревни и поселки – так они деревни и поселки и есть. Десяток-другой дворов. Хорошо, если в них кузнеца найдется , да школа какая-никакая. «Города» степняков?! – да разве же это города? Так, полевой лагерь на постоянной основе. Дома главы клана, да сотни приближенных, та же кузница, школа, да пяток харчевень. Вот и все. Хорошо если электростанция есть. Да и та – ветряк. В степи не очень жаловали паровые машины. Топлива там было не так что бы и много, а климат – прохладней чем в Стране Завета. Оттого паровичок можно было встретить если только у главы клана и нескольких особо приближенных. В общем, со смертью Кошагора во всем известном ему мире не оставалось больше города в котором бы было больше десяти тысяч жителей, имелось бы промышленное производство и какие-никакие, но ремесленные учебные заведения. В общем, если план островитян удастся, то цивилизация будет отброшена назад , по сути , к моменту Великой Катастрофы, которая, если верить Пророкам, разразилась более пятисот лет назад и оставила человечество без помощи Богов и связи с Прародиной. Достойнейший Ли внутренне поежился. Потом стряхнул с себя оцепенение страха и вышел из палатки связи.
Гибель Кошагора.
Момо спешил. Момо ругался, но поделать ничего не мог. Те четыре матроса, что таскали его носилки по всему порту, уже давно выбились из сил. Но беспокойный Морской Командующий никак не унимался. Несмотря на рану и , мягко говоря, неважный внешний вид, он заставлял таскать себя по кораблям эскадры. Он сорвал горло и теперь безжалостно отчитывал капитанов свистящим шепотом. Но эти тихие звуки, срывающиеся с губ полуживого старика, заставляли бывалых людей работать усерднее любой площадной брани. И уже к вечеру эскадра из двенадцати боевых кораблей двинулась к Кошагору.
Не все было ладно на той эскадре. Два клипера, взятые из ремонта, ели тащились. С них была демонтирована часть котлов. А ставить новые уже не было времени. Поэтому оставили как есть, ограничившись «торгашеской» скоростью в 25 километров в час. Вооруженные торговцы в этом плане даже выигрывали. Они разгонялись до тридцати. Но пушки на их палубах стояли просто на полевых лафетах. Растянутые веревками и талями. Выглядело это, мягко говоря, не очень. А как будет работать – не ведали и сами Пророки. Остальные его суда, получившие те или иные повреждения, закончили ремонт и были почти полностью боеспособны. Единственное на «Гордости Достойных», его флагмане, так и не удалось исправить носовой барбет. И оттого корабль казался Момо не вооруженным. Но не это беспокоило старого пирата, а сообщения, поступавшие от наблюдательного газолета. Эскадра противника была уже в каких то четырехстах километрах от Кошагора. Момо же требовалось преодолеть шестьсот десять. Он катастрофически не успевал. Эта мысль даже в том полузабытьи, в которое он время от времени впадал, не давала ему покоя. И выход из этой ситуации он видел только один. Островитяне двигались с «купеческой» скоростью. Оно и не мудрено, учитывая тот факт, что большая часть их порядка – вооруженные «торгаши». Поэтому можно бросить тихоходные лоханки и рвануть на оставшихся восьми боевых кораблях на перехват вражеской эскадре. Расчеты показывали, что он успеет перехватить островитян у самого города, но остаться ввосьмером против двух десятков кораблей врага – это явное самоубийство.
Однако, это был , пожалуй, единственный выход. Поэтому, как только последний из кораблей покинул порт, Момо передал по эскадре сигнал : «Способным поддерживать полный ход – следовать за мной. Неспособным – следовать к Кошагору. В бой вступать по готовности.» Тем временем, с газолета докладывали, что эскадра островитян сохраняет прежний курс и скорость. А значит у Момо был небольшой запас времени. Он расчитывал успеть к Кошагору перед самым рассветом. А эскадра Свободного Архипелага – сразу после. С этими мыслями Морской Командующий и отправился спать. Пока что он сделал все что мог. А то что случится завтра не знают даже Боги и Пророки. Так стоит ли из-за этого переживать?
Утро у Кошагора выдалось туманным. Сам город и бухта терялись в молочной пелене. Момо отдал приказ встать на якорь на рейде. Сам же связался по радиосвязи с комендантом порта. Тот доложил Морскому командующему, что эвакуация жителей почти закончена, единственный форт города к бою готов, как и шесть торговых кораблей, стоящих в гавани. Они под парами и выйдут в море по первому требованию Командующего. Далее, немного помявшись, комендант доложил, что эвакуацию промышленных производств провести не удалось. Большинство оборудования очень громоздкое. Да и не было на это времени, если честно. Сегодня попробуют вывезти отдельные станки, если будет время…
Момо бесцеремонно оборвал коменданта и заявил, что времени у того больше не будет. И что пусть тот готовится принять геройскую смерть в стенах форта, а торгаши пусть выходят на рейд, как спадет туман. Разумно, конечно, было бы выйти на встречу вражеской эскадре, но в таком «молоке», которое сейчас стояло над морем, был огромный шанс разминуться с ней. Даже экипаж газолета сейчас не мог ничего внятного доложить о положении островитян. Туман поднимался на высоту в километр и от того даже дымы двух десятков судов были не видны.
Через час туман поредел и с газолета доложили, что видят дымы в ста километрах восточнее от Кошагора. Большего Момо и не надо было знать. Приказав через коменданта порта «торгашам» выбираться на рейд и «действовать по обстоятельствам», он устремился на встречу вражеской эскадре, рассчитывая серьезно потрепать ее еще на подходе к порту. Да, ему, безусловно следовало более подробно проинструктировать капитанов торговых судов, но, во первых, он не имел на это времени, во вторых – «купцы» не имели радиостанций и в третьих – Момо абсолютно не представлял, как будут развиваться события.
Его клипера стремительно резали морские волны, подобные стаи хищников. Они ими и были. Стаей волков, пытавшейся перехватить коровье стадо. Стадо охраняли собаки, да и сами коровы были способны поддеть любого волка на рога. Но волки владели инициативой и, будь у них время, они бы легко порвали стадо и даже собаки не помогли бы. Однако времени у них как раз и не было. Эскадре островитян оставалось четыре часа хода до Кошагора. А перехватить их Момо рассчитывал через час с небольшим.
Так и произошло. Смотрящий на левом крыле мостика завопил, что видит дымы на горизонте. И Момо, дождавшись момента, когда дымы вражеской эскадры переместятся на траверз, скомандовал последовательный поворот эскадре на параллельное направление движения с противником. Совершая этот маневр, Морской Командующий, безусловно, потерял драгоценные четверть часа времени, однако вышел к вражеской эскадре с самого удобного для себя ракурса. Двигаясь параллельно противнику, обладая преимуществом в дальности открытия огня и скорости он с легкостью мог концентрировать огонь всей эскадры на головных кораблях неприятеля, выбивая их один за другим. Но это в теории. На практике все спутал командующий отряда военных кораблей островитян.
Заметив дымы, он просто повел свои корабли на встречу Момо. Повел умирать. Последний клипер эскадры Морского Командующего Страны Завета еще не завершил разворот, а вокруг флагмана уже начали вскипать разрывы. На сей раз бой шел на параллельных курсах и Момо оказался лишен возможности концентрировать огонь всех своих кораблей на отдельных клиперах отряда островитян. Сражение грозило затянуться. Тогда Морской Командующий отдал приказ двум последним судам в своей колонны оторваться от отряда и следовать на сближение с основной эскадрой пиратов и пользуясь преимуществом скорости и дальности открытия огня помешать ее продвижению к Кошагору. Капитанам этих клиперов следовало сблизится с вооруженными торговцами островного государства, слегка обогнать их и концентиируя огонь своих пушек на передовых кораблях эскадры островитян постараться выбить их как можно больше …. Какие еще инструкции дал бы Морской Командующий своим подчиненным, но тяжелый снаряд , угодивший в радиорубку поставил точку в его славной карьере лихого морского разбойника, Достойного, члена Совета Достойных, Морского Командующего и первого в истории этого мира флотоводца, выигравшего морское сражение.
Эскадра, между тем, продолжала сражаться без своего Командующего. Сражаться и побеждать. Последний клипер в линии островитян оказался под огнем сразу трех матерлотов Страны Завета. Через пол часа напряженной артиллерийской дуэли он вышел из строя и стал заваливаться на правый борт. Это позволило сосредоточить огонь все тех же трех кораблей на третьем клипере в линии островитян. Еще через полчаса сражение передовых отрядов было законченно. Стране Завета этот бой обошелся в четыре клипера, но боевые корабли островитян перестали существовать. Оставшиеся на ходу два клипера, добив последний корабль островного государства развернулись ввиду гавани Кошагора и бросились на перехват вооруженных торговцев, двигавшихся к городу. На кораблях спешно гасили пожары. Устраняли неисправности. Выбрасывали за борт обломки. Полностью боеспособными эти корабли уже не были, но и беззубыми их назвать было нельзя.
Тем временем, в пятидесяти километрах от Кошагора в море разворачивался второй этап этой драмы. Островитяне отнюдь не были дураками. В составе их эскадры были не только торгаши, могущие похвастаться парой-другой гладкостволок. Были, были на этих «торгашах» нормальные корабельные нарезные орудия. Они то и встретили огнем на дальней дистанции те два клипера, что покойный Момо отрядил на перехват вражеской эскадры. В отличии от таковых на кораблях Страны Завета никаких импровизированных креплений там не было. Были грамотно рассчитанные и установленные в заводских условиях тумбы. Они, безусловно, не обеспечивали той защиты, какой давали барбеты на клиперах. Их прислуга не была обучена так же хорошо, как кадровые канониры Страны Завета, но они заставили корабли Момо держаться на значительном расстоянии от себя и сильно снизили эффективность их огня. Поэтому, когда к бою подключились два оставшихся клипера всего один корабль островитян вышел из строя и беспомощно дымил , догорая на горизонте. Подкрепление , пришедшее со стороны Кошагора, вдохновило жителей континента и позволило охватить голову колонны Свободного Архипелага. Дело пошло быстрее и , когда на горизонте показалась гавань Кошагора со стоящими на рейде «торгашами» уже третий вооруженный торговец покинул строй, объятый пламенем. Стоявшие на рейде «купцы» задымили сильнее и неорганизованной толпой рванули навстречу вражеской эскадре. Видимо среди них нашелся грамотный капитан, рассудивший, что неподвижно стоя на рейде и видя артиллерийскую дуэль с численно превосходящим противником шансов выжить у них нет. Совсем. В ближнем же бою шанс если и не уцелеть, то , хотя бы по-дороже продать свои жизни все же был. Вслед за «торгашами» в эту свалку кораблей, которая развернулась ввиду города влетели и три клипера. Очевидно, их капитаны так же рассудили, что расстреливая островитян с дальней дистанции они ни коем образом не смогут помешать им бомбардировать город. Четвертый клипер остался в стороне и безуспешно боролся с пожаром. Пока четыре корабля островитян не подошли добить его.
Когда вооруженные торговцы и два искалеченных клипера , вышедшие из Города Завета с отрядом Момо и не сумевшие поддерживать нужную скорость хода прибыли к Кошагору, на месте города они застали один огромный пожар и, как ни странно, уцелевший форт. Как объяснил его комендант, которому Младший Морской Командующий нанес визит, едва встав на рейд, островитяне его просто проигнорировали. Ведь дальности стрельбы у гладкостволок хватает. Им не хватает точности. А попасть в такую цель как город можно с куда большего расстояния , чем в корабль.
Апофеоз.
Достойнейший Ли, победитель островитян, Командующий армии Страны Завета просто не знал , что делать. Он сидел в своей палатке и тихо паниковал. С момента сражения при Тихом Месте прошло едва ли полгода. А мир, который знал Ли оказался полностью разрушен. Мало было Стране Завета тягот войны… Вслед за ней пришла болезнь. Какой то недуг, поражавший всех без разбора. И правых и виноватых, старых и молодых. Болезнь не разбирала. Она губила жизни с эффективностью и монотонностью машины, заставляя свои жертвы умирать в страшных мучениях в луже собственных нечистот.
Сначала болезнь восприняли как нечто связанное с антисанитарией и не придали ей особого значения. Однако потом, когда выяснили, что никакое мытье рук, никакая обработка тела не спасает от заражения трупы просто перестали убирать. Люди стали избегать других людей, разбегаться в леса. Авторитет власти упал. Среди религиозных обывателей ходили слухи, что болезнь – это кара богов, посланная смертным за их непомерную кровожадность и прочие прегрешения. Вера, столь яростно насаждаемая и оберегаемая Советом Достойных, стала работать против него. Неудивительно, что вскоре перестал существовать и сам Совет. Частично члены совета вымерли, частично были убиты взбунтовавшимися фанатиками, требовавшими умилостивить богов. Самые умные – а таких было всего два – сам Достойнейший Ли и Достойный Мехмед – в окружении верных людей удалились в ближайшие леса с целью оградить себя и подчиненнных от болезни.
Дела в Степи обстояли примерно так же. Болезнь перекинулась и на них. Клановое общество скотоводов, построенное на взаимодействии отдельных групп рухнуло практически мгновенно. Отдельные семьи, спасаясь от эпидемии, отделялись от клана, угоняли скот и уходили в степь. Не всех это спасало, но многим казалось единственным выходом.
Про островитян сведений было мало. Но они говорили о том, что мор поразил и их. Уничтожив те начатки государственности, которые там были.
За болезнью пришел голод. Уничтожив то немногое, что пощадила она. Ситуацию усугубляло большое количество банд, которые сколачивались стихийно из голодных горожан, боявшихся вернуться в сгоревший и охваченный эпидемией дом и остатков армии островитян, выдавленной в горы и вынужденных пропитания ради грабить всех, до кого они могли дотянуться.
Не миновал разорения и городок шахтеров Горные Каменоломни. В условиях всеобщей разрухи железо перестало пользоваться спросом а это, автоматически, повлекло за собой убытки и прекращение подвоза продовольствия. Ну и болезнь и банды… Вскоре вольный шахтерский городок опустел, а его жители пополнили ряды банд и изолированных групп, пытавшихся выжить в бескрайних просторах едва освоенного материка.
Такая вот она математика конца света. Но та проблема, которую предстояло решить Ли, была более насущна. Это была проблема выживания.
Дело в том, что то поселение, которое организовал Ли вместе с почтенным Гансом и теми немногими «ночными охотниками», которые остались верны своему командиру, оказалось в осаде.
Лесной поселок, в котором проживало около тридцати человек под началом Ли был превращен в маленькую крепость. Чужих в него не пускали, сами не выходили, а жили на запасах, прихваченных при развале некогда могучей армии самого крупного государства на планете. Естественно, что другие то же «прихватывали». Только не у всех хватило ума наладить контроль за распределением и хранением средств. И, как то так получилось, что через несколько месяцев еда у всех стала заканчиваться. Несколько банд, понукаемые голодом , объединились и стали разорять все, до чего смогли дотянуться. Фермы, небольшие общины, пытавшиеся жить собирательством. Это вызвало очередную вспышку болезни. И, естественно, бандитам через какое то время оказалось опять нечего есть. Тогда то и вспомнили они о «крепости», где затворившись от всего мира жил бывший Достойнейший из Достойных.
Вторую неделю они осаждали его небольшой поселок. Пытались брать штурмом. Но у «ночных охотников» было достаточно пороха и они умели пользоваться своим оружием. Так что штурм захлебнулся. И не раз. Однако, несмотря на всю отвратную военную подготовку нападающих, время от времени везло и им. От трех десятков солдат у Ли к концу второй недели осталось всего двенадцать, включая его самого. А нападающих , кажется, что даже еще и прибавилось, несмотря на то, что после каждого штурма вокруг стен поселения оставались кучи трупов. Одно радовало – оружия хватало. Однако положения это не спасало. И нужно было искать выход из создавшейся ситуации. И он явно был не в сидении за стенами.
Тут в палатку, прерывая грустные думы начальника вошла Наташа. Эта уже не молодая женщина, несмотря на свой возраст, сохранила подвижность и силу молодости и смогла заменить достойного Ганса, погибшего четыре дня назад от бандитской стрелы.
– Достойнейший Ли, простите, что прерываю ваши размышления, – несмотря на тяжелую ситуацию, она сохранила безукоризненную вежливость. – Но там , эти в лесу, что то опять затевают. И, похоже, что то серьезное.
Ли встал и проследовал за ней в одну из угловых башен.
Действительно, метрах в пятистах от ворот крепости, суетилось человек двадцать бандитов, что то копая и переворачивая какой то тяжелый предмет.
– Достойнейший, видите? – обратилась к нему Наталья. – По-моему, они пытаются установить пушку…– Она замерла, ожидая реакции старшего.
Ли внимательно разглядывал картину. Действительно, было похоже, что пушечный ствол пытались приспособить на некое подобие земляного лафета. Делали бандиты это открыто и нисколько не стесняясь того, что их увидят с крепостной стены. Ли повернулся к своему командиру «ночных охотников»:
– Наталья, во первых, я бы попросил впредь обращаться ко мне по имени. Старый мир, увы, безвозвратно ушел, а с ним и старые титулы. Во-вторых, вы, судя по всему правы – они действительно притащили пушку. И если они пальнут из нее и сделают пролом в стене – мы не удержим нашу крепость. Поэтому, думается мне, что нам с вами надо прорываться из этой клетки. Безусловно, это риск, но это хотя бы какой то призрачный шанс. Если мы останемся здесь, то, боюсь, что у нас не будет и его. – Он выжидательно уставился на женщину.
– Безусловно, вы правы, – согласилась Наталья. – Однако, здесь не место обсуждать это. Давайте спустимся вниз, а сюда я пришлю нашего снайпера. Франц серьезно осложнит жизнь этим «артиллеристам» и выиграет для нас пару лишних часов.
Они спустились вниз, а на башню поднялся сухопарый, небольшого росточка парень с огромной винтовкой за спиной. Спустя несколько минут со стороны вышки раздалась размеренная стрельба.
Наталья тем временем продолжила излагать план побега из крепости, ставшей ловушкой для горстки выживших:
– Лично у меня есть два варианта того, как мы можем покинуть это гостеприимное место. Первый – уйти по-тихому, ночью. То, что мы сумеем уйти – лично у меня почти не вызывает сомнения. Но вот взять с собой мы вряд ли что сможем. Только личные вещи и то не все.
Второй вариант – попробовать прорваться на паровике. Это более рискованно, но взять с собой сможем побольше. И, хотя бы в первое время , не будем нуждаться в пище и средствах к существованию. – Она посмотрела на Ли, ожидая его реакции. Тот подумал, взвешивая все «за» и «против», а потом, взглянул в глаза собеседнице и твердо сказал:
– Наталья, мне лично больше по-душе второй вариант. Я его сам обдумывал буквально в тот момент, когда вы зашли ко мне. И в этом деле, как мне кажется, пушка может сыграть нам наруку.
Наталья вопросительно подняла бровь.
– Мне кажется, – продолжил Ли, – нам стоит позволить им выстрелить из орудия. Как вы думаете, что произойдет после удачного выстрела?
– Ну, образуется пролом. А потом они ринуться на штурм. – Сказала Наталья, так и не понимая, куда клонит ее начальник.
– А как вы думаете, Наталья, будут ли они готовы к тому, что на встречу штурмующим из крепости рванет паровичок? – Ли хитро прищурился и посмотрел на собеседницу.
– Думаю, что нет. – Она подмигнула в ответ. – Теперь я понимаю, почему вы носили титул Достойнейшего.
– А если от паровичка еще и оторвется телега, нагруженная всяким добром – как ты думаешь: рванут они в погоню или займутся грабежом? – Ли подмигнул в ответ.
– А если в том прицепе потом еще и рванет маленькая бомбочка…– Наталья мечтательно закатила глаза.. – Все, я пошла готовить паровик, прицеп и собирать ребят. А то у нас только четверо на страже. Остальные спят…
Посмотрев вслед удаляющемуся командиру «ночных охотников», Ли развернулся и пошел к себе в палатку. На место смятению, наполнявшему мысли бывшего Достойнейшего еще четверть часа назад, пришло спокойствие. «Буду делать все, что бы наш план сработал, а там получится то, что получится» – с облегчением думал он.