– Наша цивилизация – это мы.
– Те, кто владеет большими пушками? – равиец, казалось, забавляется диалогом.
– Те, кто вполне способен их применить, но знает: в большинстве случаев можно обойтись без этого.
– Неплохо сказано, – кивнул гость, и уточнил: – Для артиллериста твоих лет… Поправь меня, если я ошибаюсь: приставка «блиц» наверняка означает отсутствие опыта?
Очередная попытка спровоцировать. Руди промолчал, хотя ему вспомнилась «Автаркия», и как погасли её двигатели после серии точных попаданий. Тогда, втиснувшись в чужой скафандр, он плотно сжимал разбитые губы и глотал кровь, чтоб та не всплыла и не залепила визор – а сам давил и давил на гашетки, поймав в прицел узкий силуэт…
Тогда он дрался не для того, чтоб хвастаться.
– Это фрегат проекта «Пламя», – сдержанно ответил юноша гостю. – Для управления орудийными системами достаточно одного человека…
– …если эти самые системы в порядке, – закончил Вестник. – Но мне известно: это не так. Ваша технологическая цивилизация наконец-то доигралась в науку. Ваша гоэтрика была насилием над тканью реальности – неудивительно, что реальность отторгла её! Теперь вы не можете взлететь. Не можете вернуться домой. Не можете даже обороняться.
От Руди не укрылось, с какой ненавистью собеседник прошипел слово «ваша». Он снова покачал головой:
– Вообще-то можем. Вы, кажется, забыли, что «Линдорм» – факел-фрегат.
– Мы ничего не забываем. Вам не взлететь на плазменном ускорителе.
– Кто говорит о взлёте? – юноша позволил себе улыбку. – Плазменный ускоритель используется в космосе для разгона до релятивистской скорости. В атмосфере он бесполезен… верней, вреден. Но если вы снова атакуете, обещаю: я дам полноценный разгонный импульс.
Вестник недоверчиво скривил губы, словно попробовал угрозу на вкус – а потом презрительно усмехнулся:
– Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять. Одна девушка в нашем порту – помнишь, кое-кто пообещал показать ей Землю? – сказала мне: ты только на вид жёсткий, а внутри… – пальцы равийца затанцевали в воздухе, будто управляя куклой-варежкой. – А внутри такой же, как все мальчишки. Видишь ли, – продолжал он, – испокон веку в наших краях мужчину проверяют исключительно женщиной. Догадайся, прошёл ли ты проверку?
Это был удар под дых, и Руди почувствовал, что краснеет. На мгновение ему показалось – Джесс сейчас всё-таки выстрелит. В него. Но она сдержалась, переборола себя… только взгляд стал отсутствующим. Ещё одна маленькая победа колонистов.
Юноша ощутил, как глубоко внутри закипает гнев:
– Я вижу, у вас тут мир лжецов. Верно – я много рассказал Лии о Земле… но взять её туда я не обещал. «Линдорм» не берёт пассажиров… и не договаривается с предателями!
Вестник быстро переступил с ноги на ногу; затем так же быстро повёл плечами. Так ёрзает на месте кошка перед прыжком. Но голос его остался спокоен:
– Зачем ты дерзишь гостю? Твой капитан и офицеры этого не одобрили бы.
– Откуда мне знать? Может, вы их уже убили?
Вместо ответа Вестник нажал кнопку на своём переговорном устройстве:
– Саул! Дай им связь с Башней.
Почти сразу экран на пульте ожил. Джесс ахнула.
Раздетый и избитый, капитан всё равно сохранял достоинство. Двое поджарых равийцев держали его, заломив руки за спину; третий – бородатый, звероподобный – указал в камеру и сказал что-то.
– Капитан! Капитан!.. – крикнул юноша.
– Руди? Руди, это ты?! – сощурился капитан и сверкнул глазами: – Не соглашайся на их требованья! Не отдавай им корабль! У них…
Древняя видеосвязь бесстрастно продемонстрировала, как бородатый – Саул? – шагнул к капитану и занёс руку. Изображение вдруг дёрнулось в сторону – но динамик передал звук удара. Потом ещё один. И ещё.
– Не смейте его бить! – Джесс вскинула приклад молниемёта к плечу.
Вестник вообще не обратил на неё внимания.
Когда изображение вернулось, капитана на нём уже не было – лишь Саул потирал костяшки пальцев.
«Ты ответишь!» – пообещал себе юноша. Он внимательно наблюдал за гостем – может, пускай Джесс всё-таки пристрелит его? – и отметил хорошо скрываемую дрожь. Не страх – но что же? Злость? Нетерпение?
Ну вот: снова это ёрзанье стоя. Затем равиец натянуто улыбнулся:
– Теперь ты понял: плазменный двигатель – не такая уж и хорошая идея. Если ты его запустишь, выхлоп накроет город. Погибнут тысячи моих братьев и сестёр, а с ними – твой капитан и все офицеры. Погибнет Лия – дочка кукольника: хоть ты и провалил испытание её телом, она успела привязаться к тебе. Но в этом и кроется выход… – он оценивающе посмотрел на юношу: – Бери её в жёны. Влейся в наше общество. Живи с нами как Равный!
Руди с опаской покосился на Джесс. Этот взгляд не укрылся от Вестника:
– Смелее. Она в тебя не выстрелит – ты слишком ей дорог. Если хочешь, можешь взять её с собой: у нас считается нормальным, когда у мужчины несколько женщин.
И Лия, и Джесс… На мгновение Руди поддался соблазну и представил обеих в своих объятиях. А потом подумал о капитане, о неудавшемся штурме «Линдорма», и посмотрел равийцу прямо в глаза:
– Предложи вы это в других обстоятельствах… Но вы – вы захватили моих товарищей, когда они гостили у вас; вы напали на нас, когда мы были беспомощны! Люди так не поступают друг с другом…
– Люди? – переспросил Вестник, и коротко, лающе рассмеялся. – Когда денежные мешки и их прихвостни рвали истекающую кровью Землю на части, люди ужаснулись и провозгласили первое внеземное государство. Трижды семь лет они строили его – самый большой корабль в истории человечества – а когда выстроили, Земля сразу же попыталась прибрать его к рукам! Наших предков спасло лишь бегство – поколения умерли в пустоте, пока не был найден пригодный для жизни мир; поколения умерли, адаптируя его – но те, кто выжил, построили здесь справедливое общество. Мир без войн. Мир без денег. Так что это мы – люди. А кто такие вы?..
– Земляне, – улыбнулся Руди. – Тоже люди. Ничуть не хуже.
– Боюсь, одно исключает другое, – равиец скрестил запястья в прощальном жесте. – До Башни идти десять минут – этого времени вам хватит, чтобы определиться, кто вы. Люди откроют для нас корабль; земляне продолжат бессмысленное сопротивление…
– Продолжат-продолжат, не сомневайся! – сказала Джесс, поглаживая молниемёт. Вестника это, похоже, позабавило.
– Когда мы вскроем корпус, – продолжил он, – я не смогу удержать людей в узде. Один из землян может не выжить, а другой… – он смерил девушку бесстыдным взглядом. – Другой может сильно пострадать: женщин у нас проверяют мужчины, – с этими словами равиец развернулся и пошёл прочь.
– Постой! – голос юноши дрогнул, но взгляд был твёрд. – Вот тебе встречное предложение. Вы зовёте себя настоящими людьми – так докажите это. Проявите добрую волю: выдайте нам нашего капитана. Давайте договариваться как равные, а не как осаждающие и осаждённые!
Вестник даже не замедлил шаг.
– Лишь равиец достоин зваться Равным – а ты только что отказался стать им, – долетели до Руди его слова. – Через десять минут мы начнём приступ.
– Тогда я запущу двигатель.
Гость обернулся – и тонкие губы изогнулись в презрительной усмешке:
– Знаешь, я думаю, у тебя кишка тонка.
***
Нетронутый Мозаикой трос всё ещё связывал корабль и Павла. Стимуляторы, болеутоляющие и питательные вещества по-прежнему могли бы поступать вниз, но системы скафандра, отвечавшие за их введение человеку, были необратимо замещены. Впрочем, непохоже было, что конец близок: даже наполовину обернувшийся статуей, человек жил, чувствовал.
Кричал.
Необязательно было слышать этот крик – достаточно было видеть на одном из экранов. Мозаичное лицо кривилось от боли; рот был распахнут так широко, что горло, частично замещённое, казалось тоннелем, уводящим вглубь тела. Зубы, отчего-то нетронутые, белели в переливающихся металлически дёснах. Ну а глаза… в глаза было лучше не смотреть.
Ян больше не мог этого вынести.
– Что будем делать?
– Как что? – удивилась женщина, как будто волна пережитого ужаса вынесла её на твёрдый, скалистый берег. – Мы продолжим наблюдение.
– В смысле? Пашка же…
– Мы продолжим наблюдение, – упрямо, как заведённая, повторила Лена… и внезапно всхлипнула: – Мне его жаль не меньше тебя, только… – она запнулась, – только сделанного-то уже не воротишь.
– Сколько ему осталось?
– Не уверен, – шепнули стены. – Замещение тканей Мозаикой замедлилось. Замещение кожи – тоже: она как будто поняла отдалённые последствия. Сейчас пытается сымитировать текучие среды. Безуспешно – скорость взаимодействия частиц недостаточна…
– То есть она мучает его, но совершенно точно не стремится убить? – юноша сопоставил одно с другим: – Она палач, Лен!
– Ты своих книжек перечитал… – вздохнула женщина. – Читал бы нормальную фантастику – знал бы: то, что мы встречаем в космосе – оно не обязано соответствовать нашим ожиданиям. Не обязано нас любить и жалеть, и понимать тоже не обязано! Ты корабль не слушай: что бы он нам ни нашёптывал, но Мозаика не мучает – она изучает. Для неё Павел не человек – он раздражитель, неизвестный объект, который ей надо заместить, чтобы понять! Ну а мы в отместку тоже её изучим! – попыталась она улыбнуться, но у неё не вышло. – Чтоб никто больше не погиб, как Павел!
– В том и дело, что он не погиб ещё! – для Яна это было самое главное. – Может, она не Павла изучает, а нас?! Схватила одного из троих, и мучает – смотрит, что сделают другие двое!
Ответ женщины прозвучал неуверенно:
– Мы не можем знать наверняка… Может, она какой-нибудь квазипаразит, не заинтересованный в смерти носителя? Может, сейчас Пашка заговорит с нами и всё объяснит, как в старинных…
– То есть Мозаика наденет его, будто куклу-варежку из книги про Руди, а потом наиграется, и вернёт? – от наивной несбыточности сказанного на глаза у юноши навернулись слёзы. – Что за паразит, который меняет чужое тело? Который замещает кости, но не трогает нервные окончания?!
– Я не знаю, – глаза Лены тоже блеснули. – Мне просто хотелось бы, чтобы всё это нам только приснилось. Чтобы всё вернулось, как было…
– Боюсь, что изменения необратимы, – корабль, как всегда, интерпретировал всё буквально. – Обратное замещение невозможно: живая ткань не обладает нужными свойствами.
– Тебя не спросили, – съязвил юноша, и, подумав, всё-таки спросил: – Трос так и не трогает?
– Нет.
– Хитрая. Как думаешь, чего она ждёт?
Стены промолчали, и за них ответила Лена:
– Может, ничего? – пожала она плечами. – Может, пока ей достаточно…
– Ну же, договаривай. Достаточно Павла?
Женщина кивнула:
– Может быть. Мы почти ничего не знаем о ней.
С этим Ян не смог согласиться:
– Мы знаем, что она его жрёт. Знаем, что ему очень больно. Знаем, что мы ничем не можем ему помочь, зато можем… – тут он запнулся, но совладал с собой: – Можем очень легко прекратить это.
***
– Придушить бы тебя твоим же шарфом! – выругалась Джесс вслед Вестнику, как только за ним закрылись заслонки шлюза.
«…а потом и меня заодно?» – подумал юноша, наблюдая, как напарница по несчастью, вздёрнув подбородок, проходит мимо.
– Эй, погоди, – позвал он. – Дай помогу!
– Я тебе не «Эй»! – миллионы мужчин, услышав такой ответ, решили, что дело того не стоит… но Руди всё-таки нагнал девушку и отобрал у неё молниемёт.
Какое-то время они шли молча.
– Ты впрямь собираешься запустить двигатель? – неожиданно спросила Джесс.
– Хотелось бы обойтись без этого. А что?
– Ничего. То есть… А как же та, другая? Ты же обещал-показать-ей-Землю?
Руди тяжело вздохнул – враньё Вестника всё-таки пустило корни!
– Ничего я ей не обещал!
– Мне-то что? – хмыкнула девушка, будто не сама об этом спросила.
– Да видать, есть что, – передразнил Руди. – С самого начала ты только на это и намекаешь: куклы-варежки, кукольницы… Ну а если ревнуешь – признай, что я по-прежнему небезразличен тебе!
– Ревную к кому? К местным? – фыркнула Джесс, чем выдала себя с головой. – Если тебе приспичило развлечься с мартышками, остаётся только посочувствовать твоим вкусам! – она гордо отвернула голову, но тут же запнулась и упала бы, если бы не реакция спутника, который подхватил её под руку и удержал.
Она на отстранилась. Он не спешил отпускать её руку. Любой третий лишний почувствовал бы, как безо всякого молниемёта между ними вдруг проскочила искра. Но тот третий, что незримо сопровождал их в рубку, был напрочь лишён и стыда, и такта:
– Эй, эй, постойте! – раздалось вдруг жужжание откуда-то с потолка. – Сейчас вы оба близки к тому, чтобы утратить способность мыслить рационально. Если собираетесь тратить время друг на друга, вы уже проиграли. Предлагаю вернуться к обсуждению проблемы. Бегом в рубку, людишки!
Иногда ИскИн откровенно нарывался… даже в тех случаях, когда оказывался полностью прав. Назло ему Джесс и Руди не побежали, а лишь ускорили шаги, чувствуя, как захлестнувшее их обоих возбуждение постепенно улетучивается.
Девушка нарушила молчание первой:
– Этот Вестник… Веришь ему?
– Нисколько, – Руди был рад начать разговор. – Как-то слишком уж удачно для них сложилось: цивилизация рухнула аккурат в тот момент, когда они захватили капитана и офицеров!
– Да уж… Не заметил в нём ничего странного?
– Ага! Я всё думаю, почему он ёрзал. Нас с тобой не боялся – это ясно. Может, какое-нибудь заболева…
– Может, он спешил? – Джесс явно сказала первое, что пришло в голову, но Руди зацепился за эту мысль:
– Точно! – ему вдруг пришла на ум житейская мудрость: – Раз тебя торопят – значит, разводят! Если цивилизация рухнула – куда они так торопятся? Может… может, у них есть что-то, что заставило Поле отключиться – какая-то технология Предтеч, или… – догадку, вдруг посетившую его, стоило бы назвать тактическим озарением: – Гляди: они подгадывают момент, хватают наших в порту, глушат поле «Линдорма» и сразу же штурмуют корабль! Захватывают его по-быстрому, глушат свою глушилку, Поле снова начинает работать и – бац! – у них в руках новейший фрегат, способный опережать скорость света! Куда они полетят? К одной из внутренних колоний? К Земле?
Джесс взглянула на него скептически:
– И пускай летят. Наше оружие Земле не страшно…
– Оружие – не страшно, но сам «Линдорм»… Если он врежется в неё на околосветовой – то никому мало не покажется!
– Думаешь, равийцы способны…
– Я не знаю. Мне хотелось бы верить, что они не такие фанатики… но вдруг?! Ты слышала, как он – этот Вестник – говорил «ваша»?
– Будто ядом плевался, – кивнула девушка.
Рубка встретила их свечением экранов. Джесс вновь завладела молниемётом – в обнимку с ним ей, видимо, было спокойней – а Руди развивал понравившуюся мысль:
– Куда им спешить-то? Спокойно осаждай нас, угрожай, пытай капитана… – от последнего предположения юношу передёрнуло. – Но они начинают приступ сразу, как только Г-поле отключается, а затем посылают переговорщика… Вывод один – срок действия их глушилки очень короткий. Это значит…
– …Поле снова включится!
– И, полагаю, скоро, – подтвердил юноша. – Спешка местных тому порукой.
– Ну и сколько нам надо продержаться? – Джесс, кажется, начала успокаиваться.
– Если бы я знал… – Руди почесал затылок. – Думаю, меньше суток – иначе местные не торопились бы так. Эй, Орм, – спросил он, повеселев. – Как там наша крепость? Выдержит столько?
В ответ послышалось деловитое жужжание:
– Общие повреждения незначительны – вмятая и поцарапанная обшивка, случайно уничтоженные камеры и динамики. Но бронепластины шлюза штирборта, где нападавшие сосредоточили главные усилия, повреждены куда серьёзней, – на ближайшем экране появилась схема крепления бронированных дверей, в одном месте подсвеченная алым. – Чтобы вклиниться вот тут и расширить зазор, колонистам потребуется… – ИскИн на мгновение умолк, как если бы не поверил своим расчётам, – потребуется около двух минут.