– Никогда не любил радовать. Тем более вас. Посмотрите в окно. Испортив твой взрывной порошок, я подарил нам хаос на улицах. Если мы закончили, то я ухожу, – отбросив тряпку, Низверг полюбовался своей блестящей перчаткой и вышел из комнаты.

Скуп и Вульгар посмотрели друг на друга, помолчали и, попрощавшись, разошлись каждый в свою сторону, хоть и шли ещё два квартала одной дорогой.

Искор сидел на ступеньках трактира в Горелом переулке. Бросая хлебные крошки, Капюшон подкармливал птиц. Появившийся когокрад схватил крылохлопа и скрылся в ночи улицы, оставляя за собой след из перьев. Оставшиеся птицы быстро вернулись и стояли в ожидании новых крошек. Случившееся произвело на Искора куда большее впечатление, чем на птиц. Мальчишка отошёл, только когда один крылохлоп клюнул его в руку. Уронив остаток булки, Капюшон схватился за руку, а пернатый разбойник поймал хлеб и улетел. Остальные птицы стояли и смотрели на Искора своими свободными от мыслей глазами. Такие глаза Искор видел в гильдии, когда носы объяснили героям то, что вещественное доказательство подвига должно быть чем-то большим, чем прилипшие к оружию кусочки поверженной твари.

– Искор, вы вернулись? – голос Гакки отвлёк и взбодрил молодого секунданта. – По городу уже ходят слухи о победе стражи над злодеями у Нападуна.

– Да, не обошлось без недоли, но всё получилось.

– Здравствуй, Искор. – Скуп поприветствовал секунданта. – Я пойду в комнату. Завтра много дел.

– Тихого сна, мастер Скуп. Рад, что с вами всё в порядке.

– А что с нами будет? Недовольство горожан направлено не на нас, а на воров времени. До встречи.

Убедившись, что Гакка в порядке, Искор расслабился и тут же, вспомнив о пробуждении в лодке той ночью, снова напрягся. Напряжения в животе и ногах мальчишки прибавилось от нового взгляда девушки, которым она смотрела на него. Капюшон был уверен, что он точно что-то значит, но из-за пересохшего горла не мог уточнить, что именно.

– Хорошо, что у вас всё хорошо. А то тут столько всего происходит, и вы тоже были тут, вот я и подумал, вдруг не всё хорошо. То есть плохо. Ты видела баррикады на улицах? И костры всю ночь горят. Уже же ночь! Тебе, наверное, хочется спать. Лучше я приду завтра, да? Ты поспишь, и я посплю. В своих комнатах.

– Я не устала, – ответила Гакка, глядя на Искора. Юнец от напряжения втянул шею, будто пытался спрятать голову от окружающего мира. – А тебе бы успокоиться.

– Да? – он посмотрел ей в глаза и тут же отвёл взгляд. – Да. Ты права. А как?

– Можем посидеть на крыше и покидать камушками в крылохлопов.

– Не хочется мучить птиц.

– Тогда расскажешь о событиях у Нападуна. Это ты сможешь?

– Думаю, да. – Искор на миг успокоился и расслабился.

Остаток вечера прошёл без волнения и напряжения. Они не стали засиживаться до рассвета и, попрощавшись, разошлись по своим комнатам. Скуп сидел у окна и изучал записи, когда вернулась Гакка. Стопка листов, исписанных кривым почерком наёмника, следившего за Искором во время его заключения, всё же была яснее, чем бегающие по страницам Квасунта символы.

Утром Скуп вошёл в зал старших носов гильдии героев и прервал ещё не начавшееся собрание. Один из заседателей узнал вторгшегося горожанина. Оба они были на дне рождении Хвалабагама Допервого.

– Что привело вас сюда и заставило помешать нашему собранию? – обратился к Скупу один из носов, поправив свои массивные окуляры.

– Сейчас как никогда важно напомнить вам об одном до сих пор не принятом правиле. Зная ваш напряжённый распорядок дня и количество тех предложений, которые вы должны рассмотреть на сегодняшнем собрании, я решил посодействовать вам и взять изложение нового правила на себя.

– Мы ничего не упустим. У нас есть журнал, в котором записаны все полученные предложения, и мы идём строго по порядку.

– Видя, что происходит на улицах славного Буерака, я решил убедиться, что вы сможете принять решение и уже завтра повернуть ход беспорядков в свою пользу и, конечно же, в пользу Буерака и его горожан. Ведь сейчас нужно направить внимание героев к волнующим общество подвигам. Если дать городу возможность собирать коллективные награды за подвиги, герои тут же обратят внимание на то, что на самом деле важно. Ведь монстры никуда не денутся, как и злодеи. А порядок Буерака должен быть восстановлен, пока ситуацией не воспользовались те, кто может получить от этого личную выгоду, при этом обратив внимание недоли на гильдию.

– Мы? Причастны к беспорядкам? – голос одного из носов задрожал. – Как такое может взбрести кому-то в голову?

– Гильдия хранит порядок и помогает людям! – уверенно заявил другой. – Ни один горожанин не усомнится в этом.

– И народ с вами согласен, но сейчас всех нас обманывают и отвлекают от настоящих проблем. Дайте людям возможность поддержать гильдию. Объявите о создании фонда глобальных подвигов и завтра вы увидите, что народ может сам найти виновников. Ведь горожане знают, что гильдии нелегко собрать средства для привлечения героев к событиям, не связанным с охотой на зубастую тварь или кровожадного разбойника.

– Поподробнее, в чём заключается это ваше новое правило?

– Оно не моё, оно народное и ваше, в первую очередь. Я здесь, только чтобы напомнить.

– Продолжайте, – нос с самым важным видом пригласил Скупа к столу.

– Каждый человек может выступить давальцем подвига, – Скуп подошёл поближе, но не стал садиться. Он стоял напротив стола и смотрел на носов чуть сверху.

– Именно так и работает наша система.

– Стоит добавить возможность открывать не конкретные подвиги, а, скажем так, общую идею. Например, “Прекратить бунт и беспорядок в Буераке”. После этого горожане могут добавлять то, что, по их мнению, поможет совершить подвиг. Допустим, один человек предлагает тушить пожары, возникающие из-за большого количества факелов и ещё большего количества браги в тех, кто эти факелы держит. В течение дня к этому подвигу присоединяется ещё десяток человек, каждый из которых вносит символическую сумму в семь питар. Семь питар от одного человека за задание – небольшая награда; а когда это уже общий подвиг с суммой в семьдесят питар, герои захотят поучаствовать!

Тем временем другой горожанин под нашим общим подвигом предлагает избавиться от баррикад на улицах, и к нему присоединяются десятки тех, чьи улицы стали непроходимыми из-за гор сваленных вещей. Так наш глобальный подвиг обрастает мелкими заданиями, за которые люди сами вносят награду. А гильдия может пустить сэкономленные средства в развитие и улучшение уровня жизни тех, кто отдаёт себя служению народу.

– Чьих жизней? – почесав нос, спросил один из заседателей.

– Ваших, – коротко ответил Скуп и застыл в ожидании.

Во второй половине дня на досках объявлений появилась особая рамка, а в ней – особые задания, на которые жители Буерака не жадничали и вносили свой вклад в виде питар.

– Смотрите, – Искор указал пальцем на новое объявление.

Кузнец и Гнея подошли поближе и увидели самые популярные задания из списка о спасении Буерака от беспорядков. “В шею гнать королей вместе с их министерством воров времени. Награда: семь пин, тринадцать пафий и сорок питар”. Другое, с наградой поменьше, призывало героев: “Дайте нам огнестволы и тогда поговорим на равных! Награда: три пины и семьдесят пафий”.

– Вот так работёнка, – усмехнулся Кузнец. – Ну что, пацан, будем браться за подвиг?

– Разве такой подвиг может навести порядок в городе? – удивился Капюшон.

– Люди думают, что да.

– Люди думают, что и после казни разбойника у них дела лучше пойдут, – добавила Гнея.

– Согласен, – кивнул Кузнец.

– Мне кажется, должен быть другой способ прекратить бунты в городе, – поморгал Искор.

– Правильно мыслишь, – герой потрепал секунданта по волосам. – Огнестволы и министерство повинности – это как неприятный запах. Избавься от самой кучи, и запах пропадёт.

– Решить проблему, а не её последствия! – выкрикнул Искор, словно что-то понял.

– Всё верно. С чего начнём?

– Бунты просто так не случаются. Кто-то должен ими руководить, – сказала Гнея и перевела взгляд на площадь в сотне шагов по прямой от гильдии.

– Тот болтун в зеркальной маске? – Кузнец уточнил у девушки, думают ли они об одном и том же.

– Он точно к этому причастен, но делает ли он всё это один?

– Давайте позовём Отшиба и Краха на помощь. Разделимся на две группы и проследим за человеком в маске. Он наверняка будет выступать в городе и сможет потом привести нас в своё логово. Если он не один, то там мы их всех и поймаем, – на одном дыхании выдал Искор.

– Отдышись, пацан. Идея толковая. Ты согласна? – Кузнец посмотрел на Гнею, и та кивнула в ответ.

– Какого я молодца выучил! – вмешался Квасунт.

– Бумажный, – Кузнец опустил взгляд на обложку, торчащую из-под пояса Капюшона, – если хороших идей нет, лучше помалкивай.

– У меня такая же идея была, – прошелестела книга. – Искор озвучил её первый. А я не перебиваю.

– Ты сам придумываешь себе манеры, когда они нужны?

– Вы закончили? – Гнея решила разнять перепалку, которая могла длиться ещё долго.

– Пацан, ты беги, ищи стариков. На них Доки. А мы пройдёмся по Смоляным сопкам.

Искор кивнул и убежал.

Трижды до этого дня они натыкались на оратора в маске, но сегодня ни Гнея с Кузнецом, ни Крах с Отшибом его не увидели.

Следующий день снова не дал никаких результатов. Стража активно разгоняла людей на всех площадях города, и кучки никак не могли собраться в толпу. Друзья встретились вечером и раздумывали, как продолжить поиски неизвестного, когда в разговор вмешался Квасунт.

– Вы, как стража. С заходом солнца бежите в трактир, а не думали, что люди могут собраться ночью?

Стиснув зубы от недовольства, Кузнец всё же согласился с книгой. После чего Квасунт попросил признать это вслух и при всех. Не получилось.

Группа Кузнеца и Гнеи, к которым в ночной вылазке присоединился и Искор, наткнулась на сборище горожан в привычном для них гневном состоянии в одном из просторных двориков, отрезанном от маршрутов стражников и под покровом ночи почти незаметном.

Скоро на балконе одного из домов появился тот самый человек в маске.

– Люди Буерака, не стоит надеяться на героев! Не верьте, что награда заставит их отловить королей воров и привлечь их к суду. Даже если это произойдёт, кто организовал ваш суд?

– Эти, – ответил одинокий голос из молчавшей толпы. – Они же.

– Верно! – человек в маске указал на горожанина, давшего нужный ему ответ. – А значит, честного суда не будет. По наклонным улочкам города должны катиться головы тех, кто обрёк Буерак на разложение.

– Как рыба, что ль? – спросил один трудяга другого.

– Он это для примера сказал. Сравнивание! – прояснил своему собеседнику горожанин.

– Воду мутит, – покачивая головой, прошептал Кузнец Гнее.

– Такие всегда сначала за народ, а потом каждый сезон себе трон переделывают, – согласилась воительница.

– И голос у него знакомый, – щурясь, Кузнец следил за движениями и жестами зеркальной маски.

Оратор ещё долго разжигал угольки в глазах толпы, а потом направил их в резиденцию Хвалабагама. Сначала он хотел натравить людей на Перламутровую бухту, но огонька в революционерах могло не хватить на дорогу через весь город, а до Хвалабагама от места сбора было рукой подать.

– Пацан, найди лысого и дурного. Встретимся у дома Хвалабагама.

– Мы будем защищать министра повинности?

– Честно говоря, я бы сам с радостью посмотрел, как Допервого поволокут по улицам, но там будет его личная стража. А значит, невиновные пострадают с обеих сторон. Попробуем вмешаться.

– Понял, – задрав подол, Капюшон побежал в Доки на поиски товарищей.

Гнея и Кузнец смешались с толпой, которая в тот же момент разделилась на небольшие группы, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

– Ты, – человек в маске, присоединившийся к одной из групп, указал на Гнею пальцем. – Воин?

– Да.

– Отлично, пойдёшь со мной. Будем идти впереди.

Разделившись, герои шли в двух группах. Гнея – вместе с предводителем восстания, а Кузнец – с революционерами, которым для боевого духа нужна была кружка браги.

– Заодно следы запутаем, – сказал один из группки Кузнеца, и они пошли небольшим кругом, через трактир “Верный черпак”. К счастью, оказалось, что в этом заведении не надо ждать, пока тебе принесут кружку браги, а достаточно кинуть пару ракушек хозяину и отхлебнуть напиток черпаком на цепочке, привязанным к ведру.

– Я уже храбрый, – Кузнец передал черпак дальше, поморщившись от запаха посредственной браги. Такое варево он не пил с детства.

Тем временем Гнея шла плечом к плечу с зеркальной маской.

– Герой? – спросил скрытный лидер.

– Недавно была, – не соврав, ответила Гнея.

– Хорошо. Такие, как ты, – куда большие герои, чем те, что гоняются за наградой. Вот увидишь.

– Да, жду не дождусь.

И вот они добрались до главного входа в резиденцию Хвалабагама. Два охранника у дверей закрыли за собой ворота, и тут же раздался грохот. Один из стражников решил проверить, рабочий ли у него взрывной порошок, и выстрелом повредил перекладину, запирающую двери.

– Посмотрите, они стреляют, даже не попытавшись начать диалог, – тут же подхватил лидер восстания.

Гнее пришлось действовать быстро и необдуманно. Она подскочила к оратору в маске сзади и приставила свой меч к его шее. Сделав это, она подумала, что поторопилась, и теперь, кем бы он ни оказался, вряд ли приведёт героев к своим сообщникам. Удар локтя в живот вернул её от мыслей к реальности и откинул на несколько шагов назад.

Девушка оправилась и приготовилась к бою. Маска был не так прост, как казалось. А встав в боевую стойку, он напугал девушку ещё больше. Не обращая внимания на двуручный меч в руках Гнеи, он был безоружен и собирался биться с ней голыми руками.

– Министерская крыса… – процедил он сквозь зубы.

С разных сторон к дому Хвалабагама Допервого выскочили Кузнец, Искор, Отшиб и Крах. Часть толпы ломилась в двери, которые, благодаря повреждённой перегородке, были готовы отвориться, если надавить посильнее. Другая часть широким кругом стояла вокруг своего лидера и предателя.

Гнея оборонялась, отступала и сдерживала бешеный натиск зеркальной маски. Тут его рука скрылась под накидкой, и воительница ринулась на него, но в последний момент рука показалась из-под одежд и огромной стальной перчаткой схватила клинок её меча. Гнея почувствовала силу, сдерживающую её меч. Клинок раскололся. Она упала на колено и тут же вскрикнула. Осколок, оставшийся в руке противника, пробил нагрудную броню и вонзился чуть ниже ключицы девушки.

Кузнец выскочил из толпы и подхватил Гнею. Трактирщик посмотрел на человека в зеркальной маске и на его перчатку.

– Низверг.

– А тебя звали Кузнец, насколько я помню? – не теряя момента, Низверг, спрятавший лицо под зеркальной маской, подкинул ногой обломанный меч Гнеи, упавший на землю, и замахнулся на Кузнеца, пока тот держал раненую девушку.

На этот раз его удар встретил препятствие.

– Хе-хе-сы, – Крах отпустил лезвие обломанного меча. Оно выглядело помятым. Апперкот выбил Низверга из равновесия и сорвал маску с лица. Зеркало проскользило и остановилось у ног одного из последователей.

– Крепкий старикашка, – ухмыльнулся сын Легендона.

Кузнец утащил Гнею в сторону. Искор, спрятавшись за спинами зевак и революционеров, достал Квасунта.

Крах и Низверг стояли друг напротив друга. Могучий злодей был чуть ли не в два раза больше ловца недоли. Низверг скинул плащ и тут же напал. Кулачный бой у ворот дома Хвалабагама привлёк не только нападавших, но и обороняющихся. Из окон выглядывали охранники, а сам Допервый вышел на балкон и смотрел на битву с безопасного расстояния.

– Это же тот мерзавец, что украл мой трофей! – возмутился Хвалабагам. – Надеюсь, его размажут.

– Хозяин, он на нашей стороне.

– Тогда я прощаю его. Приготовьте награду, – король воров задумался. – Хотя подождите. Подготовим, если попросит. А кто его противник?

Воины обменивались ударами, не пропуская ни одного. Крах раз за разом отвечал на удары перчатки Низверга прямыми ударами кулак в кулак. И вот забытый герой пропустил удар и, упав на спину, проскользил несколько пышков по земле. Низверг остановился и посмотрел на свою перчатку, она раскалилась докрасна. Сын Легендона подскочил к бочке с дождевой водой и опустил перчатку в воду.

– Пацан?

– Это не я.

Крах, тут же прыжком вскочив на ноги, увидел, как Низверг несётся на него, чтобы закончить бой одним сокрушительным ударом. Прыжок навстречу стальному кулаку и удар в перчатку. Сын Легендона пошатнулся и вскрикнул. Стальная перчатка на его руке смялась и потрескалась от удара Краха. У зрителей отвисли челюсти. Низверг попытался снять её, но рука внутри была раздавлена, и любое прикосновение было болезненным. Он схватился за большую трещину и расколол перчатку на две части, освободив руку. Казалось, все кости на руке переломаны. Когда он поднимал взгляд, то уже смирился с тем, что увидит. Он отвлёкся и теперь должен был принять наказание за ошибку.

– Хе-хе-сы!

Несколько ударов в корпус, прыжок и сокрушительный удар в челюсть. Низверг упал без сознания.

Как только гнев народа сменился испугом, двор опустел, а ворота резиденции Хвалабагама открылись, и охрана скрутила лежащего без сознания Низверга. Отшиб и Крах подошли к Гнее, над которой скакал Искор. Закончив танец, мальчишка схватил флягу и вылил на рану воду. Гнея крикнула от боли и с широко открытыми глазами вцепилась в Искора.

– Ты что делаешь? Добить меня хочешь?

– Я хотел спасти тебя. Нужно было остановить кровотечение.

– Лезвие вошло всего на пару пальцев. Это даже не рана.

– Я ему говорил, но пацан волновался, – Кузнец пожал плечами.

– Да ладно, – Гнея села, попыталась пошевелить рукой, но давалось ей это с трудом. – Спасибо.

– Зато ты точно не подхватишь никакую заразу, – добавил Квасунт. – Но ешь поменьше соли.

– Что дальше? – Гнея обратила внимание на приходящего в себя Низверга.

– Куда собрались? – Кузнец окликнул охранников, намеревавшихся увести сына Легендона. – Это не ваш пленный.

– Его поймали на земле Хвалабагама Допервого, а значит… – охрана отскочила, когда Крах рыкнул. – Вы можете забрать его!

Когда все разошлись, и улица опустела, Скуп вышел из тени и подобрал зеркальную маску, лежавшую на земле.

А постояльцев “Весёлого Барабана” ждал неприятный сюрприз. Часть революционеров, отколовшись от основной группы, решила бороться за свободы по-своему и наказать других приверженцев неугодного режима. Досталось двум трактирам, где группе борцов за свободу отказались наливать бесплатно за будущие заслуги перед городом. Одним из этих мест оказался “Весёлый Барабан”. Пожар удалось погасить довольно быстро, но вот комнаты на втором этаже пострадали больше всего. А вместе с ними и пожитки Кузнеца и Искора.

Кузнец вошёл в комнату и увидел тумбочку, за которой он хранил сбережения на открытие “Трёх топоров”. Это был запасной план на случай, если они не выиграют турнир. Теперь пути назад не было. Нужно было бороться за каждый подвиг и каждое очко.

Носы в гильдии всегда следуют процедуре, когда дело касается… да, в общем, всего. В результате от момента сдачи Низверга под стражу до возможности допросить прошло семнадцать бланков и два дня. Когда Кузнец и Гнея наконец смогли пройти на встречу с арестованным заговорщиком, они пересеклись с Хвалабагамом и Вульгаром. В маленькой скромной во всём, что могли предложить четыре стены и низкий потолок, комнате их ждал Низверг.

– Приветствую, – кивнул Низверг.

– И я тебя, – ответил Кузнец.

– Побеждённые пришли позлорадствовать? Почему не привели того, кто смог уложить меня? – сын Легендона потирал забинтованную руку.

– Он неразговорчивый, – ответила Гнея.

– Зачем я всё это затеял, и кто мои сообщники? – поинтересовался Низверг.

Кузнец кивнул.

– Хотелось встряхнуть город. Скинуть пыль. Сообщники есть, но я ещё не решил, хочу ли я их сдавать, – нагло ухмыляясь, Низверг бурил взглядом то Кузнеца, то Гнею.

– Скажи, как их зовут, и где искать. Дальше мы сами.

– Слишком просто.

– Зато удобно.

– Вы оба хорошо бились, – Низверг поднял глаза на Кузнеца. – Ты силён и быстр для своего возраста, но ты немолод. – с Кузнеца он перекинул взгляд на Гнею. – В тебе бурлит ярость, и, будь ты мужчиной, у тебя был бы шанс победить меня.

– Тебя уже поймали, сядь, выдохни и расскажи, где искать твоих подельников, – Гнея резко прервала Низверга.

– Вы представляете, сколько злодеев ежедневно сдают в тюрьму ради награды?

– Нет, – Гнея скрестила руки на груди и ждала, пока сын Легендона сам ответит на вопрос.

– А сколько из них казнят?

Герои молча ждали.

– Почти треть ожидающих казни исчезает до её исполнения. Ещё больше из тех, кто отделался заключением, покидают клетки до окончания своего срока. А сейчас почти вся стража на улицах.

– Значит, собираешься бежать? – Кузнец дождался ответа Низверга, который просто ухмыльнулся и моргнул. – Тогда нам тут нечего делать. Пойдём, Гнея.

Девушка удивилась такому решению, но не стала задавать вопросы, пока они не вышли из камеры.

– Нам проще будет проследить за ним после побега, чем выпытывать ответы. Слишком он крепкий для допроса. Только время потратим, – объяснил Кузнец.

– И когда он, по-твоему, сбежит?

– Видела у него в камере миску с едой?

– Да, – Гнея вспомнила железную миску с ложкой и рыжеватой густой массой внутри.

– Он не притронулся к еде с утра. Думаю, планирует поесть на свободе.

Оказавшись на свежем для Буерака воздухе, они снова увидели спутника Хвалабагама, Вульгара. Он стоял недалеко от дверей тюрьмы и ел фрукт.

– Его я видел на пиру у Хвалабагама. То ли советник короля воров, то ли помощник. И посмотри, – Кузнец указал Гнее на руку Вульгара, в которой он держал ещё один фрукт. – Как думаешь, он его сам съест?

– Надо найти мальчишку, книга может пригодиться.

– Хотел бы я сказать Нет… – вздохнул Кузнец. – Зови. Я пока тут покараулю.

Слежка не была сильной чертой Кузнеца. Несколько раз он хотел уже было подойти к Вульгару и напрямую спросить, ждёт ли он заключённого Низверга или нет. Смерив объект слежки взглядом, герой решил, что расколоть его заняло бы не больше буба. Отвлечь себя от необдуманных решений бывший трактирщик решил, подточив свои топоры. Точильный камень всегда был при нём, как и оружие. Да и так он точно будет привлекать меньше внимания. Туи выпрыгнул из сумки и побежал изучать перекрёсток и всех прохожих.

Перекрёсток оживился, когда из него выбежали трое злодеев, а следом за ними двое стражников. Никто из горожан не придал этому особого значения. Так же, как никто не обратил внимания на выходящего в оставшиеся открытыми двери Низверга.

Вульгар встретил его и бросил брату фрукт, тот поймал и откусил. Без лишних слов они направились прочь от тюрьмы по одной из пяти улочек, выходящих на этот суетливый перекрёсток.

– Туи, – крикнул Кузнец, и черепаха в тот же миг стояла у его ноги. – Жди пацана и Гнею. Потом веди их ко мне. Понял? Хорошо.

Перед уходом герой бросил своему верному зверьку пару мелких кусочков сушёного мяса.

Кузнец сидел на корточках у маленького окошка, когда Туи привёл Гнею и Искора.

– Искор, ты… – начал трактирщик “Трёх топоров”. – Главное, не расстраивайся.

Капюшон подошёл поближе, присел и уставился в окошко, которое намеренно закоптили, но всё же в нём было несколько прозрачных участков. Через них мальчишка увидел небольшую комнату, где сидели и разговаривали Низверг, Вульгар и Скуп, а у двери, не двигаясь и уставившись в воздух, стояла Гакка.

– Кто это? – спросила Гнея.

– Наши старые знакомые. А та девица… В общем, пацан с ней… Ну, они друг другу…

– Поняла, – Гнея остановила Кузнеца. – У тебя проблема с такими вещами, да?

– Да, не моё это всё. Понимаю, когда детей надо, или отпраздновать день хороший. А так, чтоб каждый день разговоры, показывать, доказывать… Нет.

– Но почему? – Искор не мог найти слов.

– Так сразу и не ответишь, пацан, – Кузнец почесал голову. – Из того, что я услышал, понятно, что они все братья. Кроме Гакки. Сыновья Легендона, понимаешь? Им не нужен повод. Такое воспитание.

– Может, мастер Скуп пришёл отговорить их от этой затеи? Он ведь помогал нам и…, – ужаснувшись, Искор понял, что ему больше нечего добавить.

– Они обсуждали зеркальную маску. Давайте помолчим и послушаем, – сказал Кузнец.

Втроём прижавшись к стеклу, они вслушивались в глуховатые голоса.

– Так или иначе, твои действия принесли спорную пользу всем нам, – сказал Вульгар. – Думаю, мы можем продолжать.

– Скажи прямо, брат, – ухмыльнулся Низверг. – Ты уверен, что я провалил волю отца, и теперь моё участие в нашем деле может принести пользу только вам двоим.

– Я уверен только в том, что мы ошиблись в твоём задании. А значит, ты всё ещё можешь перехитрить нас, если останешься. И понимая это, если ты останешься, то я далёк от правды.

– Осталось меньше месяца до окончания срока, данного нам отцом. Как бы неприятно ни было это признавать, я проиграл. Отец дал мне указ: “Заставь людей испытать поражение в победе”.

Братья замолчали и задумались.

– Значит, и в Топтанной долине, и в Буераке ты хотел привести одну из сторон к победе, которая их же и уничтожит? – Скуп продолжил свою мысль вслух.

– Так и было. Теперь я не смогу продолжать. Уже все короли, гильдия и люди при власти знают и моё лицо, и маску, скрывавшую его.

– Покинешь город? – без лишних эмоций спросил Скуп.

– Думаю, поучаствую в беспорядках. Всё-таки туда подтянули героев, и можно наткнуться на хорошего противника.

– С твоей рукой? – усмехнулся Вульгар.

– У меня есть вторая.

– Тогда ты не будешь против, если мы попросим тебя выйти перед тем, как продолжим? Тебе незачем знать наши планы.

Низверг попрощался с братьями и вышел из комнаты. Перед дверью он остановился и прошептал что-то на ухо Гакке, отчего девушка немного покраснела.

– О чём ещё ты хотел поговорить, Вульгар?

– Всё уже сделано. Сегодня после встречи королей воров с людьми Буерака у нас станет на одного, а если повезёт, на двух королей меньше.

– И что должно произойти?

– Ревность. Месть.

– Значит, ты добился, чего хотел.

– Да, брат. Ночью я отправлюсь в Пасть бегемота и обрадую отца. Министерство повинности развалится после того, как люди увидят, что короли готовы грызть друг другу глотки из-за задетой гордости. “Уничтожь основы порядка. Заставь большой город перевернуться вверх дном”, – вот о чём просил отец. После сегодняшних событий гильдия возьмёт всю власть над городом в свои руки. Народ всё ещё будет недоволен, спасибо вам с братом. А значит, гильдии придётся пойти на уступки и создать новое правление Буераком. Опять-таки, благодаря вашим действиям, мы указали Буераку, что он зависит от продавцов. Представь, что устроят добравшиеся до власти воспалённые головы больших торговцев, которым доверят управление этим безумным городом.

– И ты думаешь, я не смогу помешать тебе?

– Уже нет, собрание началось два буба назад.

Скуп немедля выбежал из комнаты, и Гакка последовала за ним. Вульгар остался сидеть в кресле. Дотянувшись до кувшина, он пополнил свой бокал и откинулся на спинку. А в незакрытую дверь, пятясь, вернулись Гакка и Скуп. Следом за ними вошли два здоровяка с дубинами и лучники.

– Побудьте со мной, пока собрание королей не закончится, – ухмыльнулся Вульгар.

Гакка потянулась к мечу.

– Надо остановить убийство, – встрепенулся Искор.

– Где выступают короли? – спросил Кузнец.

– Если они хотят много зрителей, то выбрали площадь перед гильдией героев, – ответила Гнея. – А вы уверены, что нужно мешать покушению? А что плохого в том, что министров станет меньше?

– Если это на руку одному из сыновей Легендона, то в этом нет ничего хорошего для остальных. Раз уж мы назвались героями, придётся поработать. Идём.

Кузнец побежал вперёд, но через пару шагов остановился.

– Гильдия там? – уточнил бывалый герой.

– Левее, – ответила Гнея, и трое со всех ног побежали на выступление министров повинности.

Такие собрания проходили не чаще двух раз в год, и, как правило, там министры рассказывали горожанам о преимуществах повышения ставки повинности. На этот раз жители Буерака пришли подготовленными. С колющими, режущими и увесистыми инструментами труда. Невзирая на солнечный день, многие держали в руках горящие факелы. Министры же говорили исключительно о светлом будущем для горожан, и впервые за несколько лет казалось, что личной выгоды для королей в их речах и вовсе нет.

Кузнец, Искор и Гнея упёрлись в стену людей, стоявших перед сценой, которая чаще использовалась как эшафот. Многие жители Буерака пришли на собрание, надеясь, что на этот раз короли воров взойдут на него не как ораторы, а у трибуны их будет ждать палач.

– Смотрите, – Искор указал на жену Выхаля, передающую своему мужу кинжал, завёрнутый в тряпку.

Крики остановить выступление и обратить внимание на оружие в руках министра Выхаля захлебнулись в гомоне толпы.

Работая локтями, Кузнец прорывался через болото людей.

Выхаль встал и пошёл к трибуне, у которой выступал Хвалабагам.

– Авах, ахам, ахыл, – закричал Искор и, поливая себе под ноги воду из бурдюка, начал рисовать по земле узоры ногами.

Выхаль подошёл к Допервому, достал кинжал из тряпки, положил одну руку на плечо Хвалабагама и собрался нанести удар в бок.

– Ты воткнул нож мне в спину, совратив мою жену. Пробил буб вернуть должок.

Когда Хвалабагам повернулся к мстителю, тот с перекошенным лицом пытался поймать клинок, который выскальзывал у него из рук, как кусок мыла.

Толпа видела происходящее, но не слышала слов Выхаля и, выпучив глаза, следила за событиями на сцене.

Хвалабагам попытался поднять кинжал, упавший к его ногам, но тот ускользнул и из его рук. Личная охрана двух министров подскочила к своим нанимателям. Схватившись за оружие, они грозно смотрели друг на друга. Забравшись на сцену как ни в чём не бывало, Кузнец сбил охране настрой. Время шло, а приказов от хозяев не поступало.

Сам Кузнец тоже замер. В голове проскочила мысль: “Добежал, что дальше?”.

– А вот и наш миротворец! – выкрикнул Хвалабагам и взял Кузнеца за руку. – Пусть он скажет.

Сам миротворец посмотрел на Допервого так, что тот тут же отпустил героя. Трактирщик из Полупорта хотел сказать, что он никакой не миротворец, но вспомнил, что получил это непонятное ему звание после гонок.

– Слово! – скандировали люди.

Кузнец убрал топор в кольцо на поясе. Окинув взглядом толпу, ожидающую от него слов, которые он не мог придумать, и уперевшись руками в бока, герой прочистил горло.