– Думаешь, Отшиб уже добрался до Буерака?
– Конечно. По такому течению и на камне можно доплыть. Вспомнилась история. – Кузнец завалился на бок и, набрав в руку горсть сухарей, смотрел на огонь. – Шёл я по следу речных пиратов. Они как раз поднимались вверх по реке. На вёслах шли. Так вот, я нагнал их по берегу, оставил страрысь травку щипать, а сам в воду нырнул. Доплыл до середины реки. Уцепился за топляк, подождал, пока судно мимо меня пойдёт, и начал у них вёсла дёргать. Одно, второе. Болваны не понимали, что происходит. А шхуна начала скорость сбавлять и закручиваться. Пока они своими головами, пересохшими от морской соли, считали, сколько вёсел надо перекинуть, чтоб дальше ровно идти, я ещё несколько выдернул. Слышу, на палубе суета. Меня не видят. Я стараюсь нырять или поближе к борту держаться. Потихоньку ухожу за корму и топориком выламываю им руль. Так они и пошли вниз по течению, и без руля вынесло их к берегу, а там они сели на мель, как наши воры. Трюмы полные добра были. Выволокли весь груз и собрались руль чинить, да вёсла новые стругать. А я ночью с их же костра полешек натаскал и трюма протопил, как следует. Потеряв корабль, они перегрызлись. Недоля, бывает, доводит до такого. Половина сбежала, пока хуже не стало, другие перепились. И вот, пока они беспробудным сном дрыхли, я из деревушки неподалёку взял телегу и груз казённый утащил. Поутру, как увидели, что всё пропало, начали глотки друг другу рвать. А головы-то у всех дурные после вчерашнего, так и не заметили, как я в их потасовку затесался. Так и перебил всех потихоньку.
– А потом что было?
– Груз вернул, капитана помятого сдал на самосуд пострадавшей деревушке. Дальше, как обычно, – похлёбка, ночлег, благодарная вдова.
Закончив рассказ, Кузнец по-отцовски объявил отбой и, повернувшись спиной к костру, заснул. Искор смотрел на небо и представлял себе, как может развернуться завтрашний день. Бой, хитрость, переговоры. В голове мальчика проносились разные картины, где они плечом к плечу побеждают воришек и возвращают груз отчаявшемуся торговцу. Искор понимал, что всё пойдёт не так, как он себе представляет. С момента начала их путешествия никогда не шло. А значит, недоля готовит им нечто ещё более невероятное, чем он может придумать, и предвкушение нового дня не давало мальчишке заснуть.
И вот проснулся Кузнец, разбудил недавно задремавшего Искора и, подкрепившись заготовленными закусками, они двинулись вперёд. Когда первые солнечные лучи скатились с восточных стеногор и осветили дорогу, Искор увидел, что приготовило для них это приключение.
Перевёрнутая телега, коробки, разбросанные по обочине дороги, и полдесятка людей, с криками бегающие от стада каменных похватов15. С занесёнными серпом хвостами, похваты бегали вокруг телеги и хватали всё, что не успели утащить их собратья.
Кузнец и Искор, прискакав поближе, спешились, и герой крикнул:
– Бросайте тесаки, ножи и скидывайте всё яркое!
Не оглядываясь на появившегося советчика, жертвы похватов сделали, как было сказано. Поснимав яркие шапки, рубахи и побегав ещё какое-то время, они заметили, что монстры потеряли к ним интерес.
Собрав всё интересующее, включая треснувшие ящики, из которых торчали железные фонари, похваты убежали в лес.
Спокойным шагом Кузнец подошёл поближе. Следом за ним, держась на небольшом расстоянии, вышагивал Искор.
– Спасибо вам, путники! Никогда бы не подумал, что они на людей бросаются из-за оружия и красочной одежды.
– Только из-за ярких шмоток. Оставить вас безоружными было лично моим желанием, – Кузнец выхватил один топор и поигрывал им в руке.
– Тык вы что, грабители? – один из пяти стоявших перед ними потянулся к лежащему неподалёку клинку.
Кузнец осуждающе поцокал, и тот, быстро подумав о том, что позволяет человеку так вести себя перед превосходящим числом соперников, решил не проверять, а довериться чувству, возникшему внизу живота.
– Раз вы выбрали воровство, то для вас грабитель – тот, у кого есть то, что вам нужно. Мне нужен груз, и вы можете идти, куда хотите.
– Герой?
– Да, – промямлил Кузнец. – Давайте меньше слов. Сколько ящиков осталось?
– Шесть, – выступила вперёд женщина. При том, что голос её дрожал, выглядела она сейчас храбрее мужиков, застывших на месте.
– А было?
– Девять.
– Это до деревни, где вы продали часть груза, или после?
– Откуда ты знаешь? – сорвалось с языка одного из мужиков.
– Потому что, – выступил Искор, когда Кузнец обратился к нему взглядом, – мы проходили через деревню, и вся улица была увешана украденными фонарями.
– Сельчане – молодцы, – добавил Кузнец. – Вас не выдавали.
– Мы не отдадим вам остаток груза!
– У вас нет оружия, а значит, и выбора.
– Мы всё равно не сдадимся без боя! – добавила женщина.
– Отвага топор не затупит. Хватит словами бросаться, погрузите упавшие ящики в телегу, и мы вас оставим. Я крестьян рубить не собираюсь.
– Откуда ты знаешь, что они крестьяне? – прошептал Искор.
– Посмотри на оружие. Таким только скот разделывают. А кувалда, она для работы, а не для войны.
– Значит, крестьяне не могут за себя постоять? – услышав их разговор, выступил недовольный мужик.
– Конечно могут, но не вы и не против меня.
– Нам очень нужны эти фонари, – сменив тон, женщина воззвала к человеку внутри воина-героя. – Вы не представляете, как мы тут живём.
– Думается, в темноте. – Кузнец убрал топор, поднял лежащее деревянное ведро и, поставив его дном кверху, сел.
– Мы украли груз не для того, чтобы продать и ракушек заиметь, – продолжила духовная лидерша горе-воров.
– Если тебе есть что сказать, говори, но прямо и без отступлений.
– Нам нужно освещать улицы, дома и скотные дворы трёх соседних деревень. К нам повадился неизвестный монстр, и нападает он только в ночи, в кромешной темноте. Пробовали факелы ставить, костры разводить, но этого всего мало. А торговец, на которого мы работаем, лампы и масло возит, вот и решились сами себе помочь.
– Бредятина жуткая, но верю, – Кузнец покачал головой и обернулся посмотреть, подняли ли мужики телегу. Те, поймав на себе взгляд воина, тут же вернулись к делу. – Мне навскидку пришло в голову несколько идей попроще и сподручнее.
– А самоучей гоним из деревни, одна морока от ума.
– Я вижу. – Кузнец посмотрел в глаза женщине. – Будешь просить оставить вам светильники?
– Да, – ответила она.
– Давайте сделаем вид, что я вас выслушал, но оказался не знающим сострадания сухарём. Годится?
– Кузнец, – прозвучал голос Искора, и герой понял, что в этой битве у него не осталось союзников. – Мы же можем найти компромисс!
– Я хочу вернуть ящики, а не искать этот…
– Компромисс?
– Да.
– Помогите нам избавиться от монстра, и мы отдадим вам фонари.
– Девочка, я и так забираю фонари. А… – Кузнец запнулся, поймав взгляд Искора, выскочившего между ним и женщиной. – Подвиги, да?
– Это же удача, Кузнец! Две работы разом, – мальчишка полистал кодекс и спросил. – А то, что на вас нападает, его видели?
– Он только в темноте приходит. Здоровый и бегает на четырёх лапах.
– Охотится ночью, крадёт скот, на четырёх лапах, так? – переспросил Кузнец.
– Да, – кивнула женщина. – Знаете, что это?
– Понятия не имею. Разберёмся.
Когда телега снова стояла на четырёх колёсах, в неё запрягли тех двух кхоней, на которых прибыли Искор и Кузнец. Степнушки16, тащившие груз до этого места, перепугавшись нападения, ускакали обратно в родную деревню, где крыша над головой и еда всегда в одном месте.
Кузнец согласился на работу деревушки Три глины. Как оказалось, деревня, через которую они уже проехали, также называется Три глины, а где-то чуть западнее располагалась третья деревня с таким же названием.
Добравшись вместе с крестьянами-ворами до их дома, гости получили по миске сносного ужина и кружке необычайно вкусного отвара. Местные жители собирают и сушат цветы и травы, растущие вдоль дороги, и, вываривая их, получают дивный напиток.
Скоро пришла ночь, и Кузнец вместе со своим секундантом отправились на поле. Этой ночью факелы и костры не горели. А в поле осталась только пара рогатых для привлечения внимания ночной бестии.
Тварь не заставила себя ждать, и ещё до того, как Кузнец начал бы зевать от скуки, чуть поодаль раздался скрежет. Глаза героя, привыкшие к темноте, увидели тень, проскочившую через поле.
– Пацан, ты можешь поблеять? Немножко.
Искор начал издавать звуки, говорившие о том, что он очень редко бывал там, где пасётся скот.
– Достаточно, – герой заткнул своего секунданта.
Что бы ни пряталось в темноте ночи, оно остановилось и принюхалось.
– Он знает, что мы здесь? – прошептал Искор.
– Нет, ветер нас прикрывает. Умолкни.
Кузнец достал топор из-за спины и, дав команду мальчишке, пригнувшись, беззвучным шагом побежал навстречу тени.
У ловцов недоли в прошлом имелись известные только им одним правила боя в кромешной тьме. Сейчас у героев было что-то похожее, но, как думал Кузнец, наверняка какая-то бредятина и бессмыслица.
Недавняя встреча с легендой прошлого Крахом навеяла воспоминания о том, как безоговорочный герой среди героев бился в ночи с двумя дюжинами когокрадов, вооружённый только одним дырявым башмаком.
Само собой, Кузнец и не думал повторить нечто подобное. У него были свои правила. Держись тени. Не издавай звуков. Слушай врага. Уворачивайся, почуяв тепло.
Как бы странно ни звучали его незамысловатые правила, Кузнец всегда выходил победителем из ночных поединков, о чём говорит его присутствие в этом месте. Он всё ещё видел тень, а значит, первое правило было соблюдено. Тень чавкала, то есть и второе правило не нарушалось. Шаг, ещё шаг. Листва внизу. В обувке, как у Кузнеца, легко догадаться, что под ногами. Спасибо почившему владельцу помещения, в котором Кузнец открыл свою таверну, подошвы его башмаков всегда были удобными и при этом достаточно тонкими. Шаг, ещё шаг. Он подумал о том, как хорошо было бы заиметь второй этаж дома, где располагались его “Три топора”. Гости, не желающие громких песен и бездвижных завсегдатаев, могли бы удобно устроиться на втором этаже и спокойно попивать брагу за беседой или игрой в фляпджек.
Качающиеся на ветру колосья, запах ржи и крадущийся сквозь всё это Кузнец. Тень, фыркнув, повернулась и посмотрела на то, что в этой тьме было Кузнецом. Вой, рык, удар звонким о глухое. И вот чувство горячего дыхания на лице. Уворот. Чем бы оно ни было, оно проскочило мимо героя. Снова волна горячего воздуха. Дыхание, от которого идёт смрад прошлых обедов. Гниль. Мясо тех, кто угодил на клык зверя, осталось призрачным напоминанием.
“Против ветра”, – подумал Кузнец.
Герой, взял второй топор и прикрыв глаза, закружил, пытаясь уловить запах своего противника. Дыхание врага коснулось спины воина.
Рваное плечо.
Правая рука обмякла и уронила топор. Пальцы не слушались, сама кисть немела и чувствовала только тепло крови, стекающей на неё с плеча.
– Кузнец, – крикнул Искор. Воина напугали не слова, а то, что они были сказаны. Он ринулся в сторону Искора. Прыжок. Боль. Рваная рана на груди. Кем бы оно ни было, оно реагировало незамедлительно.
Не издавая лишних звуков, Кузнец достал свой третий топор на замену тому, который уронил. Дождавшись подходящего момента, он ударил лезвием топора по лезвию второго, высекая искру, тут же подпрыгнул и, замахнувшись двумя топорами, ударил сверху вниз. Жуткий рёв разнёсся по всей долине. Оружие вонзилось в тварь, и, крепко держа рукоятки своих топоров, Кузнец вёл зверя, как рыбак – особо крупную рыбу. Он не давал ему вырваться и повторял движения монстра, пытающегося освободиться.
– Пацан, зажигай!
Искор достал огниво и высек искру. Вспыхнул факел. От него Капюшон зажёг другой и, схватив их в обе руки, побежал на голос своего героя.
Оказавшись вблизи сражения, он увидел, как Кузнец борется с огромной тварью. Она была похожа на землебрюха телом, но с длинными передними лапами и короткими задними. Длинный хвост извивался, живя своей жизнью. Из-за широких и плоских рогов голова монстра походила на секиру, а из длинной пасти свисал язык. Казалось, что зверь вымотан. Кузнец держался за топоры, торчавшие из толстой и длинной шеи. А теперь, увидев очертания своего противника, он мог освободить один топор и бить не наугад, а в слабые места.
Чудовище попыталось отскочить подальше от пугающего света факела, но Кузнец, вырвав один топор из шеи, нанёс удар прямо под переднюю лапу. Это подкосило зверя, и он завалился на бок. Тут же попытавшись встать, монстр получил второй удар и потерял всякий контроль над своей конечностью. Два следующих выпада не заставили себя ждать и положили конец страданиям. Кузнец всегда старался сделать дело быстро. Каким бы мерзким ни был монстр, он был таким не по своей воле. В отличие от людей, они не создавали себе условий для выбора – быть монстром или нет.
Кузнец, тяжело дыша, присел на землю и откинулся на тушу поверженного зверя. Он похлопал его по брюху и еле слышно сказал:
– Добрый бой. Ты почти победил.
– Ты в порядке? – подскочил Капюшон.
– Да, нормально. Сбегай в деревушку и поищи лекаря или швею. Надо заштопать дырки. – Кузнец запустил палец в разорванную рубаху и высунул его через другую дырку. – Скоро нас с тобой пустят на тряпки.
Он откинул голову и смотрел на небо.
Скуп сидел в своей комнате, Гакка была на задании и ещё не вернулась. Сын Легендона послал её на разведку, собрать как можно больше информации о делах гильдии воров и взаимоотношениях королей воров Буерака.
– Ты же понимаешь, что меня будут искать, – прошелестел Квасунт.
– Понимаю. А ещё понимаю, что ты мог применить чудовство и остановить меня в любой момент, но ты не сделал этого. Из чего я делаю вывод, что тебе интересно.
– Как это низко! – недовольно пробурчал Квасунт. – Пользоваться любознательностью беспомощной книги.
– Я хочу предложить тебе участие в чём-то необычном.
– Пока только общие слова, – без интереса отреагировала книга.
– Перевернуть этот мир вверх дном! Вывернуть его наизнанку. А когда всё посыплется, занять место в центре образовавшегося беспорядка и создать новый порядок.
– Опять власть.
– Тебе неинтересно?
– Пару сотен лет назад я был за пазухой у одного правителя. Он говорил попроще, но тоже хотел ухватить все вожжи разом. Вот только вы забываете, что схватиться можно, но потянет вас в разные стороны.
– И что с ним случилось?
– Выражаясь метафорически – разорвало.
– А на самом деле?
– Тоже разорвало, но ещё до того, как он добрался до цели.
– Может, всё-таки тебе будет любопытно поработать со мной и посмотреть, чем мои методы отличаются от того правителя?
– Дам тебе время, но если ты меня разочаруешь, вернёшь мальчику. У тебя два дня.
16. ПРОСЛУШИВАНИЯ
Утром Кузнец проснулся на столе возле растопленной печи. Запах из котелка говорил о том, что Искор где-то рядом. Только его стряпня обладала таким бодрящим ароматом и силой поднять раненого. Он приподнял голову и дотронулся до груди. Рана болела и была перебинтована. Бледное красное пятно на бинтах давало понять, что она ещё не затянулась, но тот, кто её зашивал, сделал всё правильно.
– Кузнец, ты проснулся! – Искор подбежал к столу и схватил героя за плечо.
– Полегче, пацан, отпусти плечо.
– Ой, точно, – мальчишка убрал руки с перебинтованного плеча. – Ты голоден? Я как раз готовлю завтрак. Хотел поблагодарить хозяйку за помощь.
– Давай и я поблагодарю. Хорошо подлатала. – Кузнец приподнялся и, осторожно вращая рукой, прислушивался к телу. Боли почти не было.
В дом вошла женщина, потерявшая молодость, но сохранившая красоту. Густые чёрные волосы были убраны в пучок на затылке, морщинки на лице придавали яркости мимике. По ним можно было сказать, что юность дарила ей много улыбок. В руках она держала корзину с овощами.
– Светлого дня, герой! – улыбнулась женщина. – Значит, не рассыпался, умею я ещё штопать.
– Это ещё слабо сказано, я даже боли не чувствую. Чудовство, иначе и не скажешь. – Кузнец слез со стола, разминая руки. – Как тебя звать, лекарь?
– Обрешка я, – хозяйка выложила овощи на стол и, взяв нож, начала резать их на дольки. – Ничего чудесного. Мужик мой был самоучем. Травами занимался и искал им разные применения. Вот я и пропитала нитки отваром одним. Он успокаивает раны.
– Хороший мужик, видать, был, мои соболезнования. Что с ним случилось?
– С ним-то всё хорошо. Пошёл тут пару лет назад к соседке с крышей помочь, вот и не вернулся, – она выглянула во двор через окно. – Вон, ходит. А я все его работы себе оставила. Выучилась и пользуюсь теперь.
– Умно, – ухмыльнулся Кузнец. – А он что, забросил самоучество?
– Молил, чтобы я ему книги вернула. Память у него, как у слопки17. Так что теперь я – самоуч на всю деревню, а он домом своей новой жёнушки занимается, – посмеялась Обрешка.
После завтрака Кузнец и Искор вышли на улицу. Там их ждали начинающие воры, а с ними несколько других жителей деревни, пожелавшие лично высказать благодарность за работу героя.
Фонари в ящиках уже были погружены на телегу, и ещё один ящик должны были доставить к полудню из Трёх глин, через которые герой и секундант проходили днём ранее. Искор собрал имена жителей деревни, подтверждающих подвиг Кузнеца и победу над неведомым монстром.
Осмотрев тушку при свете дня, никто так и не смог признать в нём известную тварь. Сам Искор тоже не нашёл ничего похожего в кодексе секунданта. Мальчишка зарисовал монстра на пустых, специально отведённых для того страницах, описал особенности твари, а Кузнец отсёк зверю голову, чтоб привезти трофей в гильдию героев.
До заката солнца они должны были вернуться в Буерак.
Утро на Горелом перекрёсте, том, что стоял в Смоляной сопке, отличалось от утра в Лужах. Буерак – большой город, и люди в разных районах живут, как соседние племена. По одному виду они всегда могут узнать, что к ним забрёл кто-то чужой.
Скуп проснулся от криков за окном.
– Куда это ты тащишь свою капусту? А ну проваливай! На рынке в Сопках я торгую капустой.
– Я тащу её в Доки. По-твоему, мне нужно выходить из города и идти вдоль стены?
– Не моя забота! Видел я, как ты продал кочан каменщику.
– У меня выпал кочан, а он любезно подобрал его и вернул.
– Тогда какого кляка капуста осталась у него?
– Да потому, что не могу я отгрузить побитый кочан, а он сказал, что возьмёт его, раз уж такие дела. Вот я ему его и отдал.
– Врёшь, я видел, как он тебе питары совал в руку!
– Ты за урожаем своим следи, а не за чужими ракушками!
– Ах, ты…
К счастью, визги и крики прекратились. Порой драки проходили тише и спокойнее переговоров.
Скуп оделся и подозвал Гакку.
– Организуй мне встречу с артистами. Обойди местные театры и скажи, что я собираюсь ставить спектакль и приглашаю всех желающих на прослушивание в таверне при нашем постоялом дворе.
– Да, хозяин, – кивнула Гакка. – А мы ставим спектакль?
– Нет.
– Хорошо, – как бы с облегчением выдохнула девушка и, нацепив ножны на пояс, выскочила из комнаты.
– Это всё ради меня? – спросил Квасунт.
– Да.
– Я не любитель лицедейства.
– Его и не будет. Мне всего лишь нужны те, кто умеет читать.
– Посвятишь меня в свой план?
– К сожалению, пока не могу. Я доверяю его только себе.
– И как же ты собираешься меня заинтересовать?
Скуп ничего не ответил. Квасунт, лежавший на столе, косился, как мог, чтобы поймать краем глаза Скупа и понять, что на уме у заговорщика.
Уже к полудню у дверей “Липких досок” собралась очередь лицедеев, бардов и всех желающих получить хоть какую-нибудь роль в хоть каком-нибудь спектакле.
Актёрский талант был востребован в Буераке лишь на рынке. Разочаровавшиеся в творчестве горожане устраивались помощниками к лавочникам и зарабатывали больше тех, кто смог чего-то достичь на сценах Флидоры. Те же, кто был ещё достаточно юн, упёрт или существовал на попечении семьи, могли позволить себе роскошь взбираться на отвесный утёс артистической карьеры.
– Я в этом деле уже давно, – величаво восседая на табурете, словно на троне, рассказывала о себе актриса. – У меня было несколько ролей. С одной я даже выступала на сцене, и зал аплодировал.
– Спасибо, что пришли, – это была третья попытка Скупа перебить даму. – Я попрошу вас лишь прочитать пару реплик.
– Какая она? – женщина выпрямилась и вытянула тоненькую шейку, хотя казалось, что дальше уже некуда.
– Прошу прощения? – Скуп прищурился.
– Моя героиня?
– Вы прочитайте и покажите мне, какой она может быть.
– Ах, свобода действия! Я уже влюблена в ваш спектакль, – она открыла книгу и нахмурилась. Актриса не могла себе позволить показать сомнение, непонимание или удивление ролью. – Я влюблена и вольна! Под властью, но желаю разорвать оковы, и это стремление…
– Простите, что перебиваю, – вмешался Скуп. – Вы это читаете?
– Я это вижу.
Скуп прикусил губу, встал со своего стула и, обойдя стол, склонился возле женщины. Он указал пальцем на страницу. – Прочтите это. Слово в слово.
– Ну конечно, – ответила актриса, а в её голосе уже не было уверенности. Теряя точки опоры, она была готова упасть и разбиться вдребезги. Фигурально выражаясь, конечно же. – Что тебе мои очи…
– Тут так написано?
– Как мне кажется, да, – осознав, что в её словах проскочило ужасное для лицедея слово “кажется”, она вскочила со стула. – Беспорядок какой-то! Я актриса! Разберитесь со своей пьесой перед тем, как звать занятую женщину.
Она вышла и хлопнула дверью. Трактирщик за стойкой посмеялся.
– Вы хотите что-то сказать или сами попробовать силы? – огрызнулся Скуп, уже не справлявшийся со злостью.
– Упаси, – продолжал смеяться трактирщик, – мне хватает гонорара за аренду моего помещения. Тару не пачкают, а выручка идёт.
– Действительно, уморительное зрелище, – прошелестел Квасунт. – Ты был прав! Мне пока всё нравится.
– Мы только начали, – ответил Скуп.
– Я только за, – книга смеялась, захлёбываясь страницами. – Ты правда думаешь, что найдёшь того, кто сможет меня прочитать таким образом?
– Ты же сказал, что мальчишка не единственный. Значит, с каждой неудачной пробой мы приближаемся к тому, кто сможет.
– Тогда зови претендентов. Я готов!
Гакка открыла дверь и позвала следующего актёра.
Дальнейшие прослушивания выявили несколько талантов, которых ждёт прекрасное будущее, как только они забросят актёрское дело. Один раз пришлось вызвать лекаря потерявшему создание барду. Когда тот пришёл в себя, Скуп убедил его, что книга вовсе не подпевала. Приходили городские воришки разузнать, что за спектакль планирует Скуп, и предложили несколько мест для его проведения, а также долю заработка с гардероба.
– Уже становится скучно, давайте заканчивать, – недовольно заявил Квасунт, когда очередной кандидат покинул трактир.
Разочарованный Скуп дал приказ Гакке разогнать толпу у входа и оповестить трактирщика, что они закончили.
С книгой в руке Скуп и Гакка вышли на улицу и прогулочным шагом шли по улицам Смоляной сопки.
– Твоё чудовство, – Скуп смотрел вперёд, в никуда. – Как оно работает?
– Есть правила и законы мироздания. Чудовство, скажем так, заполняет щели. Если знать, где подковырнуть, оно вырывается наружу.
– Так просто?
– Так просто.
– Если ты говоришь об этом так открыто, предполагаю, что всё не совсем так. Мало просто прочитать тебя. Ведь окажись я мерзавцем, как кто-то из моих братьев, я бы мог пытать тебя и узнать содержание.
– Я не могу запомнить больше нескольких последних прочитанных страниц. Чтец должен участвовать. Чем больше я пытаюсь вспомнить, тем быстрее забываю. Вот такая у книги память.
– На тебя наложено чудовство, или ты всегда таким был?
– Мне нравится этот вопрос. Пожалуй, не буду на него отвечать. Предпочитаю оставаться загадочным.
– Разумно. – Скуп замолчал.
– Куда мы идём?
– Гакка проверила, твои ещё не вернулись. Учитывая неловкость нашего общения, я бы хотел отложить его до тех пор, пока мы не разберёмся, как продолжать.
– Ты что, меня бросаешь? – засмеялся Квасунт. – Дай угадаю. Проблема не во мне, проблема в тебе?
– Тут ты прав. Мне нужно её решить. А до тех пор я не стану вмешиваться.
– А ты соображаешь. Не делаешь опрометчивых поступков.
– Уже сделал. Я ведь украл тебя.
– Назовём это дружеской прогулкой. Ты расскажешь Искору и Кузнецу?
– Не знаю. Они не спрашивают, чем я занимался, пока их не было.
– Хозяин. – Гакка остановилась.
Они уже были на улице “Весёлого барабана”. Чуть вдали взад-вперёд бегал лысый мужичок преклонного возраста и кричал на каждом углу:
– Ты где? Ты тут? Куда же ты подевался?!
– Это же Отшиб, – Скуп, щурясь, узнал голос и фигуру возбуждённого горожанина. – Гакка, будь добра, доставь нашего нового друга в его комнату, а я поговорю с Отшибом.
Скуп подошёл к отшельнику и, оказалось, Отшиб уже почти сутки бегает по Лужам и ищет Квасунта. Потребовалась пара бубов, чтобы уговорить старика успокоиться, подняться в их комнату и вместе поискать потерянную книгу.
К удивлению Отшиба, Квасунт стоял на подоконнике и смотрел на улицу. Обрадовавшись находке, отшельник обнял книгу так, что обложка заскрипела. Квасунту это не понравилось, но он молчал. Скуп откланялся и покинул комнату. А на выходе столкнулся с Искором и Кузнецом.
– А ты тут какой недолей оказался? – спросил Кузнец.
– Помогал вашему товарищу. Кажется, он что-то потерял.
– Потерял? – испуганно вскрикнул Искор.
– Потерянная вещь нашлась в вашей комнате, он сейчас там.
– В таком случае, спасибо за помощь. – Кузнец кивнул и молча пошёл вверх по лестнице.
– До встречи, – сказал Скуп в спину уходящему герою.
– Спасибо вам, мастер Скуп! – Искор, приподняв подол своего балахона, побежал вверх по лестнице, остановился и развернулся, чуть не упав вниз. – А Гакка сейчас занята?
– Уже нет.
– Спасибо.
Скуп покинул “Барабан” и, встретившись с Гаккой на улице, пошёл обратно в Смоляные сопки.
– Квасунт – настоящее сокровище! Жаль только, что ключ к нему – человек. Хотя…
– Вы что-то задумали?
– Пока только раздумываю. Всему своё время. Надо бы нам вернуться к основным делам. Мне всё ещё нужно наладить работу подъёмника и барж с подводными парусами. Кажется, Вульгар уже не заинтересован в архитекторе и его брате. Он пробрался выше и теперь плетёт свою паутину вокруг Хвалабагама Допервого. Значит, наши интересы не пересекаются. Завтра отправимся в Доки и займёмся примирением братьев.
17. ДЕНЬ ГОНКИ
Одной из забав города Буерака были геройские гонки. Гильдия героев отбирала задания давальцев из разных частей города и призывала героев, пребывающих в данный момент в стенах Буерака, выполнять их на скорость. Помимо обычной награды, гильдия присуждала тройке победителей дополнительный приз в виде ракушек и рейтинговых очков.
– Это хорошая идея! После вчерашних заданий мы поднялись до девятого места и сейчас не должны допустить падения в таблице, – умолял Искор.
– Мало того, что мы участвуем в показушных подвигах, так ещё и должны умаслить толпу городских зевак, делая из этого представление? Я в этом не участвую. Найди нам обыкновенную работу.
– Это не так просто из-за секундантов Воландера. Они сметают все лучшие работы ещё до того, как те попадают на доску.
– А я тебе говорил, что пора уходить из столицы и искать работу в другом месте.
– Но Кузнец…
– Не начинай, пацан, – обрубил герой. – Мы застряли в этом городе, и я не хочу просидеть тут до конца года.
– Давай так, – мальчишка заулыбался от идеи, возникшей в его голове. – Сегодня участвуем в гонке и завтра уходим. Годится?
– Где подвох? – Кузнец покосился на Капюшона. – Забываю, что ты не умеешь замышлять хитрость. По рукам!
Они пожали руки и пошли на площадь в Новый город. Отшиб решил пропустить начало мероприятия и сказал, что придёт после того, как зайдёт в сад единичников проведать их знакомого.
Новый Буерак отличался от Доков, Луж и Смоляной сопки. Простым горожанам тут делать было нечего. Особенно тем, что проживали в упомянутых районах. Цены и услуги, предлагавшиеся в новом Буераке, создавали особый климат, плохо переносимый теми, чей кошелёк не доставлял неудобств при ходьбе.
Дни гонок или подобных им мероприятий были шансом для простых горожан почувствовать себя посетителями нового Буерака. Главы министерства повинности, как меценаты города, получали куски площади и могли использовать их по своему усмотрению. Как правило, они делились на трибуны и на торговые лавки. Во время мероприятий, посещаемых жителями Перламутровой бухты, самого богатого района Буерака, воришки пользовались гостеприимством их опустевших имений.
До сих пор не упомянутый район Огарки редко посещал игры или какие-либо мероприятия, разве что сам в них участвовал. Жители – в основном, самоучи, добившиеся если не успеха в своих исследованиях, то оплаты интеллектуального труда и покровительства, предпочитали веселью учение и труд. Ну и, конечно же, некоторые из них не пользовались популярностью среди менее зажиточных горожан и могли пострадать от случайно брошенного камня или факела.
И вот все собрались на вытянутой и просторной площади нового Буерака. Герои вместе со своими секундантами ждали распределения и объявления заданий. Всем участникам раздали зелёные ленты, которые герои должны были повязать на видном месте.
– Я и не думал, что будет так много участников. – Искор пытался не мешать шатающимся туда-сюда героям, но его всё время задевали и толкали.
– Ты сам сказал. Задания, в которых у тебя нет соперников, да ещё и с дополнительными наградами. Мало кто от такого откажется.
– Да, я как-то не подумал.
– Я так сразу и понял, – Кузнец растрепал волосы мальчишки. – Потому я и не хотел участвовать.
– А ты раньше участвовал в гонках?
– Мне повезло. Я завязал до того, как их придумали.
– Я уверен, всё будет хорошо! Мы же не такие, как все они, – улыбнулся Капюшон и посмотрел на Кузнеца.
– Как считаешь, сколько из них думает так же сейчас? – Кузнец сцепился взглядом с героем, стоявшим неподалёку.
Бритоголовый воин с блестящими на солнце мышцами провёл пальцем у горла, не сводя глаз с Кузнеца.
– Пацан, а в гонках разрешено мешать другим участникам или, например, нападать на них?
Мальчишка вынул кодекс из-под балахона и пролистал его до интересующей страницы.
– Да, но нельзя убивать. За убийство других участников гонки нарушивший правило будет отдан на суд и сослан на работы. Если только не окажется, что убийство было случайным.
– Дай угадаю, случайным оно считается, если виновник заявил, что не хотел убивать соперника?
– Тут ничего такого не написано, – мальчишка бегал глазами по странице. – А вот, при раскаянии и признании непреднамеренности нарушения правил, участник будет оштрафован на одну десятую награды за победу в гонке.
– Славно. – Кузнец подтянул пояс с топорами и интуитивно руками проверил, что оружие на месте.