Горы
Слова, которые приписываются Конфуцию, стучали в висках молоточками крови – «Человек, стоящий на вершине горы, не упал туда с неба». Каждое восхождение требует сил и умения, даже самое маленькое, даже привычное, в любом месте и в любое время. Будь то поход к святым камням Китча Кут по ночным горным джунглям через липкий туман или подъём к солонцам на вершинах Бёжи и Аталыка.
Травы быстро вырастали уже в начале короткого сибирского лета, набирались соков земли и силы солнечного света. Глубокое голубое небо поило всех досыта. Молодая сочная трава ещё не имела в себе нужного набора минералов и микроэлементов, и звери искали соль. Солонцы строились искусственно и выходили наружу естественные солончаковые породы. Сколько лет этим солонцам не помнил никто.
Один такой солонец располагался на узком, как лезвие меча, хребте. Площадка между камней и курумов лежала маленькой чашей перед глазами духов Саян и Алтая. Недоступность его для мелких обитателей тайги лишь подчеркивало элитность этого места. Большую часть времени узкий гребень находился в туманах лишь самым самой вершиной выходя выше облаков и давало ощущение полёта. Даже ясные дни не смывали этого ощущения, утро уходило поздно, а вечер подступал тихо, разводил туманы до самого утра в своём каменном лукошке.
Скалы Кича Кут и горные валуны Самуи поразительно напоминали эти священные вершины Алтая и Саян. Прохладные речки падали водопадами кристально чистой воды и убегали к морю. А шум прибоя напоминал шёпот молодых осиновых листьев и шуршание сеноставок под кедрами. «Пора домой», – подумал монах. Впервые за долгие годы он так подумал о далёких горах на границе с Тибетом и Китаем. Всё это время он был дома здесь. Здесь и сейчас, философия Дао помогала ему быть своим в этих местах. Капля росы, когда-то выпитая с листа черемши, тонкий ломоть сушёного мяса марала съеденный на переходе в стужу, базальтовый песок в кармане, который смешался в морским. Течение времени, проходившее спиралью и позволявшее взглянуть на себя со стороны, было бессмертием. Теперь его жали степи на границе с Монголией и красные столбы дацана, которые ждал от него лент и знаний. Знаний, рассыпавшимися зернами ячменя перед народом, сохранившим чистой свою землю. Они должны были быть смолоты в талкан чтобы напитать всех тех, кто голоден.
Мысль материальна
Утверждение того, что мысль материальна, не относилось к буддизму. Оно просто следовало из него. Он не рассматривает существование бога, теорию возникновения мира, буддизм – философия правильной жизни, которая учит жить правильно в любом мире, в любых условиях. Философские размышления о строении вселенной относятся больше к ДАО. Для человека не так важно разделение на духовное и материальное. На нас воздействует всё, значит всё материально настолько, насколько существенно. В тоже время можно рассматривать то, что несущественно для человека, как нематериальное. Некоторые даже говорят, что весь мир существует только в нашем сознании, исходя их такого постулата.
Мир внутри нас настолько огромен, что им хочется поделиться. Мир внутри нас настолько всеобъемлющ, что его хватит на несколько жизней. Мы накапливаем этот мир, это единственное богатство, которое можно накопить. И это единственное богатство, которым можно делиться, и оно не уменьшается от этого. Монах не чувствовал себя одиноко, не был потерянным вдалеке от родных и близких. И это не только потому, что нашёл близких людей и в этой стране. Знания и жизненный опыт накопленный годами позволял ему чувствовать себя свободным в любом месте.
Вспомнился роман популярного советского фантаста XX века Ивана Ефремова «Лезвие бритвы», в котором он описывал йогические и духовные практики Индии, пытаясь проникнуть в понимание подсознания. Социальный фантаст не мог сделать этого, потому что пытался объяснить всё с точки зрения материализма. В одной главе он описывал способ самоизоляции некоторых йогов в тёмной камере-мешке на долгие годы. Именно таким способом монахи добивались очищения сознания, устранения всех внешних раздражителей и добивались просветления. Ефремов не подозревал, что такие рассказы являются всего лишь аллегорией. Уход от внешних раздражителей осуществляется другим, менее болезненным способом, это медитация. Но временный уход от общества всё же практикуется монахами, и во время этого ухода они добиваются интересных результатов. Как бы удивительно это не звучало, монах использует в это время свой мозг, как способ выхода к миру. Материальность мысли позволяет путешествовать в любых уголках Земли, в иных мирах и измерениях.
В российских лагерных песнях есть такая фраза – «Здесь свободы больше, чем на воле, только надо, брат, её найти». Свобода человека мало зависит от внешних условий, если он богат духом, свободен мысленно, имеет развитую осознанность. Можно жить в любом уголке планеты и быть свободным. Это подтверждают не только монахи разных религий и конфессий, но и великие мыслители и учёные, которые не имели больших аудиторий для общения, исключительных возможностей для путешествий, обширных библиотек для пополнения знаний. Но каждый имел большую базу знаний и настоящую осознанность мира.
Монах имел возможность вернуться назад и заново прожить своё прошлое, свое детство и юность, и заново осмыслить всё, что с ним случалось. Монах имел возможность впитывать житейскую мудрость простых людей и исключительную гармонию природы, чтобы продолжать учиться. Монах даже имел возможность попробовать пройти свою жизнь заново, изменив какую-то веху в ней, и посмотреть к чему бы это привело. И это не было пустыми фантазиями, это было путешествие мысли и духа по пространству и времени, как бы фантастически это ни звучало. Мысль, как материя, сможет реализоваться во вполне ощутимые вещи. Как когда-то сказал отельный гид – «Это Таиланд, здесь все желания исполняются», и как когда-то предупредил древний мыслитель – «Бойтесь своих желаний, они имеют свойства исполняться».
Конечно, на тропическом острове выживать гораздо удобнее и проще. Здесь не надо было готовить дрова на зиму и шить зимнюю одежду. Но так ли это важно для него с таким опытом выживания? Проще было общение с людьми, у которых не был этих тягот. Но тут он вспомнил северную тайгу и высокогорные степи, где жили нисколько не более озабоченные своей прозой жизни, которая не мешала им оставаться изначально духовными и мудрыми. Монах понял, что судьба дала ему возможность рассмотреть то, что он знал ранее, через другое окно в мире. Судьба дала ему возможность утвердиться в своих убеждениях. И судьба позволила ему всё это донести до тех, кто этого жаждет. Не стоит учить того, кто не пытается даже услышать тебя. Надо полностью отдать ту крупицу правды, которую смог найти в этом песке времени.
Море – чудо, которое позволяет видеть и прошлое и будущее. Бескрайний простор пред глазами растягивает не только пространство, но и время. На острове утро ещё не наступило, а вдалеке, у самого горизонта, уже видна полоска моря освещённого солнцем. Это новый день. Его ещё не существует, но его уже можно видеть. Эта светлая полоска бежит к берегу от горизонта, как волна прибоя. Она позволяет ощутить реальность, материю времени. Только возле моря можно понять, ощутить, потрогать время. Даже в горах это недоступно, а здесь видна округлость планеты и движение времени. Это материя, а не философская категория. Это объективная реальность, а не придуманные часовые пояса, которые можно упразднять и объединять.
коралловые рифы
Погружаясь в глубину, ощущаешь себя в машине времени, замечая, как время останавливает свой бег, сжимается и растягивается. Пробыв короткий миг под водой, и вернувшись на поверхность, можно понять, что день уже убежал на несколько минут вперёд. Это ощущение знакомо всем водолазам, аквалангистам и ныряльщикам. Время в глубине замедляется и течёт не так как на поверхности. Выныривая, можно оказаться в прошлом. И в тоже время, тот короткий миг на глубине растягивается до бесконечности, пока хватает воздуха в лёгких, можно чувствовать в этом временной резервации. Он сидел и смотрел, как приближается новый день, смотрел из прошлого в завтра.
Пять «нет» (буддистская проповедь)
Монах сидел, подвернув под себя ноги, на короткой сухой травке и смотрел вдаль моря. Солнце, стремительно опускавшееся в залив, всегда восхищало его своей поспешностью – в этом жарком климате оно, как бы жалело людей, торопилось оставить их для вечерней прохлады. Он не любил рассказывать много или поучать мирян, считая себя недостаточно просветлённым, но когда что-то задевало его душу, он не мог отказать в беседе. Да и обязанность монаха заключается в том, чтобы быть проводником знаний об умелых поступках. Неазиатский вид привлекал к нему любопытных, а большинство тайцев, на пляжном отдыхе оторванных от своих духовников, традиционно обращались к нему за советом в обрядах.
Но с местными завязывалась философская беседа. Было странным объяснять принцип пяти «нет» или четырёх «ям» на родине буддизма. Они сформировались давно под влиянием ханьской школы, и нашли подтверждение в канонах тхеравады, а теперь на полом серьёзе обсуждались с рыбаками.
Сидеть на короткой пляжной травке в конце дня было комфортно. Комары ещё не активизировались, а полуденная жара уже начинала спадать. Рыбаки выходят в море после заката за кальмарами. Компания подобралась небольшая, но интересная. Пара молодых сотрудников маленького отеля, два рыбака, отец с сыном, с тёмными лицами, закопчёнными тропическим солнцем и, усевшаяся поодаль, женщина средних лет с миндалевидными глазами и загаром потемневшей бронзы круглого приятного лица, которого она стеснялась.
Непричинение зла живому «ахимса» в Сиаме рассматривалась весьма своеобразно. Отказ от употребления мяса сводился к отказу от говядины, но есть свинину и курицу было можно. Долгоживущие имеют право на жизнь, мы не можем её отбирать у них. В монастырях монахи не ели мясного вообще, но яйца иногда миряне приносили. Рациональность такого подхода никого не удивляла, в святые дни нельзя убивать даже комаров севших на нос, но питание семьи должно быть достаточно калорийным для изнурительной работы под палящим солнцем. То, что монах когда-то был охотником, воспринималось им самим точно также. В суровые 80-е годы развала Союза, когда вдруг прекратили платить зарплату, а цены взлетели до чёрных туч беременных градом, старый инженер сказал ему – «Мы столько лет защищаем тайгу, пусть и она нас чуть-чуть защитит».
И в эти же годы перехода к рыночной экономике и дикому капитализму родилось стремление людей к охоте не как к вынужденной добычи пропитания и не как к спортивному элитному отдыху. Сама жизнь заставляла опуститься до уровня хищника, задавить в себе жалость и сострадание к жизни другого существа. Три заповеди из пяти «убивать, красть, обманывать, прелюбодействовать и пить вино» смешались в одну, и ограничение было отринуто. Для старого рыбака они и были одним, эти заповеди, умелые поступки одобрялись буддизмом. Принести зло и страдание другому человеку попыткой обмана, воровства сродни убийству его и себя. А то, что даровано тебе небом за твой каждодневный тяжёлый труд, уже твоё, отнесись к нему гуманно. Живая рыба в сети уже не рассматривалась как существо, выросший цыплёнок тоже выполнил своё предназначение в этом мире. В России 90-х нужно было стать жестоким, чтобы занять своё место под солнцем. Умение выследить зверя и сделать меткий выстрел приравнивалось к умению продвинуть свой бизнес среди множества конкурентов. Выпитая кружка свежей крови из полости убитого лося ассоциировалось с удачной сделкой или захватом нового рынка. А зачастую, зверя этого уже и не выслеживали сами, а нанимали егерей.
Объяснять это в стране меркантильной тысячелетиями было сложно. Восточноазиатская культура выпестовала традиции коммерции, как честного соревнования или игры в шахматы. И сложно было потомкам мудрых небесных правителей не свалиться в хитрый обман и подтасовку для получения большей выгоды, чем она была положена общим порядком. Обращение к авторитету Будды и древним текстам позволяло понять эти истины самому и донести внимательному слушателю. Молитва любви к ближнему «Метта» содержала слова – «пусть твой разум будет свободен от злобы, жадности и неведения…», и она позволяла взглянуть на всё промытыми родниковой водой истины глазами. Строить своё благополучие на страдании других не просто стыдно, это неумелый поступок в отработке своей кармы.
Освободить слушателя от неведения о умелых и неумелых поступках было радостью дарения и внушало уважение. Прожив столько лет среди этих людей, монах так и не обрёл свободную литературную речь. Общение проходило на уровне бытовых формул, но они оказывались более понятны рыбакам, персоналу отеля и неграмотной массажистке из салона традиционного массажа, чем палийские чтения.
– Если у приезжего клиента много денег, разве будет неправильным немного обмануть его в ценах на обслуживание? – спросил парень из отеля на берегу, – Ведь для него это не будет большим убытком, а мне надо заработать за лето на женитьбу.
– Наверное, нет. Он не обеднеет от того, что ты обманешь его. Но ведь ты обеднеешь духовно. А клиент всё равно позже узнает о истиной стоимости чая или кофе, расскажет своим друзьям и отель лишиться клиентов. Это карма, которая быстро возвращается.
– Тан Ченья, вчера в наши сети попалась черепаха большая. Не знаю, откуда её занесло в это время к нашему острову. Я стукнул её по голове колотушкой, а потом вспомнил, что сегодня полнолуние, будда-день. Как мне искупить свою вину?
– А может это море послало тебе награду за твои старания каждый день? Ты смог продать черепашье мясо в ресторан, а панцирь для сувениров туристам. Твой младший сын теперь в школе сможет похвастаться часами, ведь он уже большой, а старший сделать подарок соседской девушке, которая ему нравиться. Но, я думаю, тебе надо поблагодарить Будду и небо в своём сердце и окропить чистой водой корни одной из прибрежных пальм с молитвой о том, чтоб черепаха родилась в этом мире в более безопасном воплощении.
– К нам на массаж уже две недели ходит фаранг и каждый раз просит, чтоб массаж делала я. Я ему нравлюсь, он хочет встречаться со мной вечером, когда я не работаю. У меня дома остался маленький сын с матерью, а муж погиб давно на лесозаготовках. Но разве могу я встречаться с чужим мужчиной, вдруг он захочет спать со мной?
– Думаю, что он захочет, – в задумчивости протянул монах, – разве он не мужчина, чтоб не хотеть обладать такой красивой женщиной. но плотские желания – всего лишь наши желания, а секс между двумя людьми разве не создание семьи? А если он уже имеет жену далеко отсюда? Ведь для него ваша близость не будет значить ничего, а ты обманешь себя этой благосклонностью. Мужчина и женщина могут быть вместе, но если они это делают для заработка – это неправильно. Ведь тебе может понравиться иметь много мужчин, которые платят деньги за ночь с тобой, вместо того, что радоваться близости. Союз двух человек должен быть на желании заботиться друг о друге, а не на обмане. Но мужчина, который заботиться о тебе, уже не чужой, правда?
Желание получить много денег любыми путями часто склоняе