Czytaj książkę: «Крамер против Крамера»

Czcionka:

KRAMER VS KRAMER

Печатается с разрешения автора при содействии его литературных агентов ICM Partners.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Эвери Корман – один из представителей американского психологического реализма второй половины XX столетия. Перу этого поистине незаурядного прозаика, умеющего с легкостью сочетать в своих произведениях глубокий драматизм с легким жизнеутверждающим юмором, принадлежат девять романов, включая культовый «Крамер против Крамера», с успехом идущие на американскоцй сцене пьесы и произведения в жанрах документальной и мемуарной литературы.

* * *

Книга, послужившая основой для нестареющего одноименного фильма с Дастином Хоффманом и Мерил Стрип в главных ролях.

Роман, который в конце 1970-х годов произвел эффект разорвавшейся бомбы, вызвал бурные общественный дискуссии сначала в США, а потом и в Европе и всерьез изменил устоявшуюся привычку непременно оставлять детей после развода с матерью.

* * *

Посвящается моей матери

Глава первая

Тед не ожидал увидеть кровь. Ни книги, ни инструктор не предупреждали о кровотечении и бурых пятнах на простынях. Он знал, что жене будет больно, и хотел ее поддержать.

– Я с тобой, родная. Дыши, – уговаривал он, как учили на курсах. – Раз, два, три, выдох…

– Пошел ты! – простонала Джоанна.

Он хотел быть полноправным членом акушерской бригады, без которого невозможно обойтись, но когда его впустили в палату, все уже началось. Джоанна сквозь стоны крыла его последними словами, а женщина на соседней кровати призывала по-испански свою мать и Господа Бога, у которых, очевидно, были дела поважнее.

– Давай дышать вместе, – жизнерадостно сказал Тед, чувствуя себя лишним.

Джоанна закрыла глаза, скорчившись от нового приступа боли, а медсестра отодвинула Теда в сторону, чтобы вытереть кровь и дерьмо.

Когда жена впервые подставила ему живот – послушать, как бьется сердце их будущего ребенка, Тед сказал, что это чудо. Сказал машинально, не думая. Его не слишком интересовали первые признаки зарождающейся жизни. Ребенка хотела Джоанна, а Тед согласился, ведь дети рано или поздно появляются у всех. Уже через месяц после снятия спирали жена объявила, что беременна, и он искренне удивился. Ему казалось, что он здесь ни при чем: ее идея, ее малыш, ее чудо.

Тед понимал, что ему полагается чувствовать связь с химическими процессами, происходящими в организме жены. Однако его больше волновала не зародившаяся в теле Джоанны новая жизнь, а прикосновения ее выпуклого живота во время занятий любовью. Теда стали посещать фантазии о сексе с пышнотелыми женщинами. Интересно, присущая многим из них грация – отчаянный самообман или они втайне знают, что могут доставить и получить необыкновенные сексуальные удовольствия, гадал он, разглядывая их на улице. Тед Крамер, который смущенно отводил взгляд от афиш порнокинотеатра рядом с работой, теперь всерьез представлял себя героем фильма для взрослых под названием «Пышка».

На шестом месяце Джоанна покрылась пятнами. Доктор Энтони Фиск, которого журнал «Вог» называл одним из самых успешных и востребованных гинекологов на Западе, посоветовал ей соблюдать постельный режим и «вставить затычку». Тед с Джоанной устроили дискуссию на тему, что это означает в медицинском плане. Поздно ночью Тед набрал доктора Фиска, который, не скрывая раздражения из-за этого непредвиденного расследования и необходимости объяснять бестолковому мужу семантические тонкости своих рекомендаций, заявил, что в медицинском плане это означает следующее: пусть лежит спокойно, и никакого секса. Тед предложил сменить врача; жена заупрямилась, и они стали спать по разные стороны кровати. Так продолжалось добрых три месяца, вплоть до счастливого завершения беременности.

Все это время Джоанна не проявляла интереса к альтернативным способам занятий любовью, хотя Тед цитировал ей книги для беременных, в которых предлагались официально разрешенные варианты удовлетворения половых потребностей: «Адекватной временной заменой может стать сношение между бедрами».

Однажды ночью, когда Джоанна уснула, Тед попробовал мастурбировать в ванной, рисуя в воображении аппетитную толстушку, которую заприметил днем в метро. Не успев кончить, он мысленно переключился на жену, но все равно почувствовал себя виноватым, словно изменил ей. После этого случая он подавлял сексуальные желания и с головой погрузился в подготовку к появлению ребенка: одежки, матрасики, колыбельки, светильники, погремушки, коляски, выбор имени для малыша.

В отличие от него Джоанна могла часами сравнивать стульчики для кормления, которые можно крутить и нельзя, и Тед объяснял легкость, с которой она усвоила загадочную терминологию, естественностью нового для нее состояния – материнства. Сам он не видел разницы между кроваткой и колыбелькой, хотя твердо усвоил, что у обеих имеются бортики, на которых размещают визуальные образовательные материалы – например, зайчиков.

Джоанна покупала одежду для беременных в магазине «Мадонна», и это название идеально подходило к ее нынешнему состоянию. Она удовлетворяла самым строгим канонам красоты будущей матери. Кожа очистилась, глаза сияли – ни дать ни взять Мадонна, прекрасная и целомудренная, спасибо доктору Фиску. Джоанна Крамер выглядела почти профессиональной красавицей. Модельной карьере помешал бы невысокий рост, но ее вполне можно было принять за актрису: стройная, изящная, с длинными черными волосами, тонким породистым носом, выразительными карими глазами и хорошей грудью. Тед называл ее самой красивой девушкой в округе. Собственную внешность он считал заурядной. Карие глаза, светло-каштановые волосы, метр семьдесят восемь, нос немного длинноват, и шевелюра начинает редеть. Он казался себе привлекательнее, когда держал под руку Джоанну, и искренне надеялся, что ребенок пойдет в мать.

Во время беременности Тед проявил себя как заботливый муж, готовый приносить жареные ребрышки в постель и бегать за мороженым сутки напролет. Однако у Джоанны не было типичных для ее положения капризов, так что он просто дарил цветы, хотя раньше находил это чересчур романтичным.

На седьмом месяце Джоанна спала как сурок, а Тед ворочался на своей половине кровати, погружаясь в тревожный сон и выныривая из него, томимый неясным беспокойством.

Курсы, на которые записалось десять пар, проходили в симпатичном особняке в Гринвич-Виллидж. Инструктор пообещала, что научит будущих мамочек управлять своим телом. Они так обрадовались, что не заметили подвоха. Как могут управлять своим телом раздувшиеся, словно шары, женщины, которые и ходят-то с трудом? Мужчинам, в свою очередь, было обещано активное участие в появлении на свет собственных детей. Тренер – энергичная девушка в облегающем трико – единственная во всем помещении могла похвастаться нормальным плоским животом. Во время обсуждения роли плаценты Тед представил, что занимается с тренершей сексом, – и период извращенного увлечения толстухами закончился. На очередном занятии «мисс плоский животик» вновь заставила Теда поволноваться: вывела на экран цветные слайды, крупным планом и в мельчайших подробностях изображающие стадии развития плода, а затем – новорожденных младенцев, приходящих в себя матерей и сияющих отцов. Только тогда Тед осознал, что у него скоро появится настоящий ребенок – живой, из плоти и крови, а не нарисованный в книжке или спрятанный у Джоанны в животе.

Днем позже он сидел во время перерыва на ступеньках библиотеки на Сорок второй улице и ел мороженое, в десятый раз сравнивая цены на кроватки в универмагах «Лорд и Тейлор» и «Сакс». Внезапно маячившее на задворках сознания беспокойство обрело четкую форму. Это был страх. Он боялся, что Джоанна умрет. Или что-то случится с ребенком. Или с ними все будет в порядке, а умрет он сам. Он тревожился, что мало зарабатывает и не сумеет обеспечить малыша всем необходимым; что возьмет его на руки и уронит; что ребенок родится слепым, умственно отсталым, хромым, одноруким или одноногим, с четырьмя пальцами или в пятнах; боялся, что не оправдает ожиданий и будет плохим отцом. Джоанну он в свои опасения не посвящал.

* * *

Тед решил уничтожить эти страхи в зародыше. Он уподобится богу, возьмет все в свои руки, не оставив на волю случая или невежества ни единой мелочи, и станет самым предусмотрительным, самым ответственным отцом в мире. Он не пропустил ни одного занятия. Словно супермен с рентгеновским зрением, он видел положение плода и все, что происходит внутри Джоанны. На девятом месяце, когда жене стало совсем невмоготу, он поддерживал ее, чем только мог. По его настоянию они ежедневно занимались дыхательными упражнениями.

На последнем занятии им показали документальный фильм о естественных родах. В аудитории сидели всевозможные будущие отцы и животы разнообразной формы. Тед чувствовал родство с этими людьми и улыбался им, как старым друзьям. Фильм закончился, а вместе с ним подошел к концу и курс. Образцовый будущий отец Тед Крамер был готов к рождению ребенка.

– Ты расстроишься, если у меня не получится?

– Как это?

– Ну, я недавно говорила с женщиной, которая не смогла родить сама. Она чувствует себя виноватой.

– У тебя получится, не беспокойся, милая. Ты сможешь.

– Ладно.

Только не умирай, Джоанна. Тед не произнес это вслух. Он не хотел пугать жену или вытаскивать на поверхность свои страхи.

Им казалось, что они все рассчитали. Звонок Джоанны застал Теда за рабочим столом в офисе – каких-то десять минут на такси. Однако все с самого начала пошло не по плану. Он не думал, что схватки начнутся столь внезапно и будут такими сильными. Когда он вбежал в квартиру, жена корчилась от боли на полу.

– Господи!

– Тед, мне плохо…

– Боже!

Все, чему учили на курсах, вылетело из головы. Он прижимал Джоанну к себе, пока боль не утихла. Схватил приготовленную заранее сумку – хорошо, что не отпустил таксиста, – и они помчались в больницу.

– Я этого не вынесу…

– Все будет хорошо, милая. Дыши.

– Нет.

– Ты сможешь, Джоанна. Пожалуйста, дыши.

Она постепенно поймала правильный ритм дыхания, и боль утихла.

– Прошло.

– Милая, когда снова схватит, старайся дышать глубже.

– Наверное, пусть лучше обезболят.

На углу Семьдесят девятой улицы и Парк-авеню начиналась пробка.

– Мы не можем ждать! – закричал он водителю.

– Что я могу сделать, мистер?

Тед выскочил из машины.

– Чрезвычайные обстоятельства! Мы спешим! У нас схватки!

Выбежав на середину дороги, он направлял и расталкивал автомобили, точно взбесившийся автоинспектор.

– Черт, уберите этот грузовик! Дайте проехать!

Закаленные нью-йоркские водители удивлялись при виде маньяка, но слушались. Это был момент славы. Он превратился в героя, спасающего беременную жену от нью-йоркской дорожной пробки. Они помчались дальше, таксист по настоянию Теда сигналил.

– Поезжай на красный, я заплачу!

Звездный час длился недолго. Когда приехали в больницу, Джоанну увезли наверх, а Тед остался один в приемной, бывший герой. Теперь за все отвечали другие, и сейчас ей брили лобок.

– Это недоразумение, – сказал он медсестре. – Я должен быть со своей женой.

– Вас позовут.

– Когда?

– Через двадцать минут, мистер Крамер.

– Они могут оказаться решающими.

– Да, мы знаем.

Кроме него в приемной сидел крепыш лет тридцати пяти, откинувшийся на спинку кресла с таким невозмутимым видом, точно смотрел телевизор у себя в гостиной.

– В первый раз? – повернулся он к Теду.

– Вам действительно это интересно? – вскипел Тед.

– Послушай, друг, я всего лишь спросил…

– Извините. Да, это мой первый ребенок, – улыбнулся своей горячности Тед.

– А у меня – третий.

– Самое страшное – ждать. Как раз когда хочется быть ближе – ее забирают.

– Скоро все закончится.

– Предполагалось, что я буду с ней. Мы готовились к естественным родам.

– Молодцы.

– А вы?

– При всем уважении, это чушь. Ее вырубают, она ничего не чувствует, и вы получаете своего ребеночка без лишних мучений.

– Это примитивный взгляд.

– Думаешь?

– А вы не хотите помочь своей жене?

– Я и буду ей помогать. Когда их выпишут: в любое время суток, днем и ночью.

Что тут скажешь? Тед уверял себя в правильности осознанного выбора, опытный папаша оставался при своем мнении. В конце концов Теду разрешили подняться в родильный зал, где Джоанна якобы не могла обойтись без его помощи. По дороге он мысленно прошелся по списку задач: следить за частотой и продолжительностью схваток, не забывать о дыхании, отвлекать разговорами, промокать лоб, увлажнять губы. Я все сделаю как надо. У меня нет времени бояться.

Когда Тед вошел в палату, Джоанна корчилась от боли. Он попытался напомнить ей, как правильно дышать, и она его послала. Женщина на соседней кровати ругалась по-испански. Сестра отодвинула его в сторону. Он представлял все совсем по-другому.

Наконец появился доктор Фиск: высокий красавец с густой гривой белокурых волос.

– Подождите в коридоре, – бросил он Теду.

Через несколько минут врач вышел, и медсестра позвала Теда в палату.

– Уже скоро, – сообщила она. – При следующих схватках начинаем тужиться.

– Как ты, солнышко? – спросил он у Джоанны.

– Ужасно.

Вновь начались схватки; он поддерживал Джоанну, которая тужилась изо всех сил, и вдруг в отверстии показалось темное пятнышко – головка ребенка. Вот оно – великое таинство рождения. Наивно думать, что от тебя что-то зависит. Потрясающе!

– Мистер Крамер! – окликнул его доктор Фиск. – Сейчас будем принимать роды.

Тед поцеловал вымученно улыбнувшуюся Джоанну и вышел с ним в другую комнату.

– Делайте как я, мистер Крамер.

Повторяя за врачом, Тед тщательно вымыл руки, надел голубой халат. Постоял, глядя в зеркало на внешние атрибуты игры, и окончательно понял, что не может повлиять на ход событий. И тогда ему стало по-настоящему страшно.

– Готовы?

– Надеюсь, да.

– В обморок не рухнете?

– Нет.

– Знаете, когда отцов только начали пускать в родовые палаты, появилась теория, что мужчина, увидевший, как рожает его жена, может временно превратиться в импотента.

– Неужели?

– Он испытывает не то потрясение, не то чувство вины, что причинил жене такие страдания, и половой член отказывается выполнять свои функции.

Ему что, больше поговорить не о чем?

– Доказательств пока нет, но наводит на размышления, правда?

– Не знаю.

– Пойдемте, мистер Крамер. Не вздумайте падать в обморок или становиться импотентом, – усмехнулся доктор Фиск.

Теду было не до шуток. Он с каменным лицом вошел в палату, где лежала утратившая всякое достоинство Джоанна, словно подготовленная к странному языческому ритуалу: наполовину прикрыта простыней, ноги подняты и расположены на специальных подставках. Ее окружала толпа: врачи, медсестры, студенты, которые пришли поглазеть на Джоанну с задранными ногами.

– Так, Джоанна, тужьтесь по команде, а затем расслабляйтесь, – велел доктор Фиск.

Тед обрадовался: они проходили это на курсах и тренировались дома.

– Мистер Крамер, встаньте рядом с женой. Можете смотреть сюда. – Акушер указал на зеркало над столом.

– Давайте. Тужьтесь! – крикнул доктор, и все пошло очень быстро: Джоанна стонала, когда накатывала боль, старалась глубоко дышать в промежутках и вновь напрягалась. Тед обнимал ее, и она тужилась еще сильнее.

– Еще чуть-чуть, малышка! – сказал жене Тед.

Они вновь тужились, и вдруг раздался детский крик, Джоанна заплакала, а Тед целовал ее потный лоб и соленые от слез глаза и обнимался со всеми незнакомыми людьми, которые вовсе не были равнодушными наблюдателями, а сияли от счастья. Даже знаменитый доктор расплылся в улыбке, и в этой праздничной атмосфере, пока Уильяма Крамера взвешивали и измеряли, Тед пересчитывал его ручки, ножки, пальчики, с облегчением убеждаясь, что малыш не калека.

В палате они тихонько обсудили всякие мелочи: кому позвонить, что сделать, и Джоанну потянуло в сон.

– Ты лучше всех, Джоанна!

– Да, я справилась. В следующий раз закажу доставку почтой.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

Перед уходом Тед поднялся в детское отделение посмотреть на ребенка, мирно спящего в картонной коробке.

– Привет, малыш, я твой папочка, – произнес он вслух, убеждая в этом прежде всего самого себя.

Тед спустился, позвонил кому нужно, и несколько следующих дней, на работе и дома, у него перед глазами стояло крошечное личико сына. Он не подозревал, что способен так растрогаться.

Он не стал незаменимым помощником, как обещали на курсах, но растолкал дорожный затор и держал в объятиях Джоанну в самый важный момент ее жизни – при рождении сына.

Позже, когда все встало с ног на голову и Тед пытался вразумить жену, он напомнил ей об этой волнующей минуте.

– Я даже не помню, был ли ты рядом, – ответила она.

Глава вторая

Они встретились на Файер-Айленде. Тед оплачивал одну вторую долю в доме с коллективной арендой и приезжал на выходные два раза в месяц, а Джоанна за свою четверть доли – один, и эта нехитрая арифметика свела их вместе на субботней вечеринке с коктейлями. На шумной террасе, полной народу, вокруг Джоанны вертелось трое воздыхателей. Тед посмотрел ей в глаза, и она ответила на его взгляд, не выделив среди десятка других «охотников». Оставшиеся выходные Тед проводил в городке Амагансетт, на южном берегу Лонг-Айленда, надеясь встретить ту самую, единственную. Или хотя бы очередную. Обладая достаточным опытом, он знал, как завязать знаком-ство с очаровательной девушкой, окруженной парнями и готовой сделать выбор.

С одним из поклонников темноволосой красотки Тед играл накануне в пляжный волейбол. Подойдя поближе, он облокотился о перила и заговорил с парнем. Тот из вежливости представил его своей спутнице. Так они познакомились.

На следующий день Тед не нашел свою симпатию на пляже, но рассудил, что она в любом случае должна покинуть остров на одном из трех вечерних паромов. Он устроился на причале – беспечный донжуан, любующийся закатом. Джоанна встала в очередь на второй паром. На этот раз ей составляли компанию две подружки – симпатичные, вполне достойные Ларри с его «спецтранспортом». После развода с женой и раздела имущества старому приятелю Теда достался древний раздолбанный «универсал». По воскресеньям Ларри подвозил самых симпатичных девушек в город. Мало кто отказывался от столь соблазнительного предложения, и Ларри со своим «автобусом» порой напоминал водителя, который развозит по домам стюардесс из аэропорта.

– Привет, Джоанна, я Тед. Помните меня? Вас есть кому подвезти?

– А вы тоже этим паромом возвращаетесь?

– Приятеля жду. Пойду его разыщу.

Тед прогулочной походкой двинулся по причалу, но как только завернул за угол, стремглав помчался домой.

– Ларри, там такие девчонки! – закричал он и потащил приятеля на пристань.

По пути на большую землю кто-то из девушек задал Теду неизбежный вопрос: «Чем вы занимаетесь?» Отвечая, Тед всякий раз испытывал неловкость. У него сложилось впечатление, что все знакомые женщины ведут рейтинг. По десятибалльной шкале врачи оцениваются в десять баллов, адвокаты и биржевые брокеры – в девять, рекламные агенты – в семь, если живешь в центре – три балла автоматом, собственный бизнес дает восемь, а учителя не поднимаются выше четверки. Все остальные (а что это такое?) – не больше двух. К этой категории чаще всего относили и Теда. Если начинаешь объяснять, а они все равно не понимают, твой рейтинг опускается до единицы.

– Продажа пространства.

– Где именно? – спросила Джоанна.

Раз не надо объяснять, он получит пять баллов.

– В сети журналов «Отдых».

– А, понятно.

Оказалось, что она работает в рекламном агентстве Джея Уолтера. Вот оно что, подумал Тед. Смежная отрасль. Ну, все-таки не библиотекарша из захолустного Куинса.

Прибыв в Большое яблоко с дипломом бостонского университета, Джоанна Стерн с удивлением обнаружила, что этот документ не является волшебным ключом от всех дверей Нью-Йорка. Пришлось окончить курсы секретарей, после чего она переходила с одной «шикарной» работы на другую. По мере накопления опыта работать становилось интереснее, и на момент знакомства с Тедом она занимала должность исполнительного секретаря в отделе по связям с общественностью компании «Джей Уолтер Томпсон».

В двадцать четыре она впервые сняла отдельную квартиру: связалась с женатым из офиса, и делить жилье с подругами было неудобно. Они встречались три месяца, но однажды он напился, блеванул на ковер и уехал поездом к жене в Порт-Вашингтон.

На Рождество Джоанна навещала родителей в Лексингтоне, штат Массачусетс, и отчитывалась в успехах: на работе все хорошо, кое с кем встречаюсь. Ее отец владел процветающей аптекой в городке, мать вела домашнее хозяйство. Джоанна была единственным ребенком в семье, любимой племянницей и кузиной, ее баловали. Если она хотела провести лето в Европе или купить новую одежду, родители с удовольствием давали ей денег. Мать с гордостью говорила, что она никогда не доставляла хлопот.

Джоанна периодически просматривала объявления, думая, чем еще хотела бы заниматься в жизни. Пока что она получала сто семьдесят пять долларов в неделю, не особо напрягаясь, и не стремилась к переменам. Хотя в последнее время все немного приелось. Нынешний любовник Билл ничем не отличался от прошлогоднего Уолта (оба женаты), а до этого друг друга сменили холостые Дон, Стэн, Майкл и Джефф. Она подсчитала, что такими темпами к тридцати годам дойдет до двух дюжин, а это уже перебор. Джоанна устала и пресытилась. Когда она призналась Биллу, что скучает без него по выходным и дразнясь намекнула, что не прочь побывать в гостях, ему это не понравилось, и они расстались.

Тед не стал для Джоанны следующим, она держала его в режиме ожидания. Теду перевалило за тридцать; до сих пор появлявшиеся в его жизни женщины не оставляли заметного следа. Окончив Нью-йоркский университет по специальности «управление бизнесом», он понял, что может заниматься чем угодно, а по сути – ничем. Тед устроился стажером в небольшую фирму, торгующую электроникой, затем отслужил шесть месяцев в армии, после чего работал торговым представителем в оптовой компании по продаже бытовой техники. Семейный бизнес его не интересовал. Отец, державший небольшую закусочную, годами жаловался, что куриный салат и горы мусора сидят у него в печенках; Теда они тем более не прельщали. Одна пожилая дама, съевшая собаку на работе с кадрами, дала ему невероятно ценный профессиональный совет:

– Твоя ошибка заключается в том, что ты пытаешься продавать товары. Ты для этого недостаточно пробивной.

– Что вы имеете в виду? – смущенно спросил он.

– Ты умен. Ты можешь продавать, но не товары, а идеи.

Через пару недель она предложила ему именно такую работу – продавать рекламное пространство в группе мужских журналов. Здесь необходимо было разбираться в демографии и законах рынка, работать с результатами исследований. Специалисту в этой области требовались не железная хватка, а интеллект, и Тед Крамер нашел свое призвание.

В начале осени Тед наконец пригласил Джоанну на первое свидание, и они провели приятный вечер за ужином в уютном ист-сайдском пабе. А дальше все произошло как-то само собой. В очереди перед Тедом толкались локтями биржевой брокер, технический писатель и архитектор, однако первого интересовали только акции, второй слишком увлекался травкой, а третий постоянно сравнивал Джоанну с другими женщинами. Обстановка располагала ко второму свиданию. В нью-йоркских молодежных кругах ценился необычный подход, и Тед сумел удивить Джоанну: пригласил ее в тот же самый паб, заявив, что это счастливое место. Он остроумно подшучивал над их обоюдным одиночеством, не выпендривался, как арт-директор Винс, вечно отиравшийся у ее стола и корчивший из себя бисексуала, и не рассказывал сказки, что находится на грани развода, как директор по рекламе Боб. Она уже проходила это с Биллом и Уолтом.

– Знаешь, как я обычно поступаю с девушкой, если думаю, что она мне нравится? – спросил Тед.

– Ты всего-навсего думаешь, что я тебе нравлюсь? – удивилась Джоанна.

– Мы ведь только начинаем встречаться. Так вот, я приглашаю ее провести выходные в Монтоке.

– А не рановато?

– Будет стоять восхитительная осенняя погода, и мы поймем, что нам не нужны слова.

– Или пойдет дождь, и мы поймем, что нам не о чем поговорить.

– Зато сэкономим время. А я – еще и кучу денег.

– Ладно, я посмотрю прогноз.

Через пару вечеров Тед повторил предложение, Джоанна согласилась, они взяли напрокат машину и отправились в Монток. Погода стояла прекрасная, темы для разговоров нашлись. Они повалялись на пляже, закутанные в плед, и честно признались друг другу, что устали от одиночества, с чем и отправились в постель.

Нельзя сказать, что Джоанна Стерн уже тогда выделила Теда Крамера из толпы претендентов как человека, за которого намерена выйти замуж. Ей просто хотелось видеть его чаще других поклонников. По общепринятым стандартам это означало, что она ляжет с ним в постель, а ее личные правила запрещали при этом спать с другими. Тед, ничем не выделявшийся среди предшественников, на время стал главным. И так сложилось, что за ним не последовал никто другой.

Постепенно их отношения вышли за рамки обычных свиданий. Они начали оставаться друг у друга на день-два: еще не жили вместе, но уже и не просто встречались. Теду казалось, что он вытянул счастливый билет. Он нашел девушку своей мечты, принадлежащую к его кругу, понимавшую, в чем состоит его работа, умную и при этом потрясающе красивую – звезду пляжных вечеринок и воскресных коктейлей.

Наступила весна – критический период. Джоанна чувствовала зуд в чреслах женатых боссов, мечтающих закрутить роман с офисными девушками, а вместо этого усердно грузивших в свои просторные машины купальные костюмы, удочки, жен и детей. На работе Теда попросили сообщить желаемое время отпуска.

– Нам нужно срочно кое-что решить, – сказал он Джоанне, которая на секунду испугалась, что он намекает на более серьезные отношения. – У меня две недели отпуска. Хочешь провести их со мной?

– Почему бы и нет?

– Ларри собирает народ для совместной аренды. Можем войти в долю. У нас будет комната на две недели плюс выходные.

Ни Джоанна, ни Тед никогда до сих пор не отдыхали на Файер-Айленде в качестве пары.

– Вроде неплохо.

– Все вместе обойдется в четыре сотни с каждого.

– Да ты ловкач!

– Думаю, будет круто.

– Ладно, договорились. Тем более я уже знаю, что ты не храпишь.

Когда главный бухгалтер Мел (жена в Вермонте) завис над ее столом и спросил, где и с кем она проводит отпуск, Джоанна непринужденно ответила:

– На Файер-Айленде со своим парнем.

Она впервые назвала Теда своим парнем, и это оказалось чертовски приятно, особенно когда Мел промычал что-то нечленораздельное и быстро унес свои пылающие чресла в другую сторону.

Отдыхая вдвоем в курортном местечке, где большинство людей находится в поиске, где они сами когда-то «охотились», Тед с Джоанной чувствовали себя особенными. Услышав, что холостяцкая вечеринка у соседей закончилась обрушением террасы, не выдержавшей гормонального напора, они порадовались, что их там не было: они мирно сидели дома, поедая шоколадно-карамельные пирожные. При виде несчастных одиночек, тоскующих в поисках компании, общения, телефонного номера, не оставляющих попыток найти пару до самого последнего парома, их сердца наполнялись взаимной благодарностью.

Они занимались сексом раскованно, с огоньком, необходимость всегда быть начеку и улучать удобные моменты придавала особую изюминку и остроту. Но приятнее всего было знать, что даже по окончании лета они смогут остаться вместе, если захотят.

– Джоанна, выходи за меня замуж. Пожалуйста! Я еще ни одной девушке этого не предлагал. Ты выйдешь за меня?

– Да. Я согласна.

Они пылко обнялись, преисполненные самых искренних чувств, но за этой страстью скрывалась признательность за то, что они нашли друг друга и не надо больше бродить по тропинкам с бокалами в руках, высматривая своего человека.

Джоанне казалось, что ребенок плачет уже не меньше двух часов кряду.

– Ровно сорок восемь минут, я засекал, – уточнил Тед.

Они падали с ног от усталости. Младенца укачивали, похлопывали, подбрасывали, брали на руки, укладывали в кроватку, поднимали, пытались игнорировать, катали в коляске, пели песенки, а он все равно плакал.

– Кому-то из нас надо поспать, – заметил Тед.

– Я уже сплю.

Билли исполнилось четыре месяца. Детская медсестра ушла, вручив им золотого ребенка, который не плакал по ночам, да и днем очень редко. Буквально в тот же день малютку словно подменили. У него появились многочисленные потребности, о которых он извещал громким криком.

Когда родился малыш, съехались гости: родители Джоанны из Массачусетса, родители Теда, которые наконец вышли на пенсию и обосновались во Флориде, и его брат с женой из Чикаго. Эту ораву надо было кормить и поить.

– Хорошо, что я не стал ресторатором, – порадовался Тед.

– Зато я стала. Если мне придется накормить еще одного человека, я вручу ему счет.

После ухода медсестры и прощания с гостями, которые благополучно отбыли по домам, Тед с Джоанной падали с ног. Они не были готовы к такому количеству дел и забот, которые свалились на голову вместе с новорожденным.

– Мы так давно не занимались любовью, что я забыл, как это делается.

– Не смешно.

– Мне тоже.

Первое время Тед старался вести себя в соответствии с новой ролью, то есть вставал ночью вместе с Джоанной и составлял ей компанию, пока она кормила малыша грудью, и они клевали носом все втроем. Однако после того, как пару раз чуть не уснул на работе, он начал правдами и неправдами сокращать свои ночные бдения, оставляя Джоанну наедине с ребенком.

К восьми месяцам малыш стал лучше спать по ночам, но Джоанна по-прежнему изнемогала от дневных забот: стирка, уборка, кормления, покупка продуктов. Она знала, что должна с нетерпением ждать прихода Теда с работы, как преданная и заботливая жена. На самом деле она ждала мужа только для того, чтобы попросить помощи по хозяйству: разобрать стирку, помыть пол на кухне.

– Джоанна, я хочу тебя.

– У меня нет сил. Все, чего хочу я, – это отдельная спальня.

Они принужденно посмеивались и вскоре засыпали.

Знакомые говорили, что со временем станет легче, и оказались правы. Билли стал крепко спать по ночам и превратился в сущего ангелочка. Опасения Теда, что сын унаследует его внешность, оказались беспочвенными. Никто не говорил, что ребенок похож на него: аккуратный маленький носик, большие карие глаза, прямые темные волосы – просто красавчик.