– Сговорились! – фырчит недовольно мама. – Мужчины! – но тут же улыбается. – Ох, Юрка! Да, ты хоть представляешь, что я пережила? Да, я… в день твоей первой охоты так не волновалась, как в этот раз! Представляете, Матвей Викторович, этот поросёнок в двенадцать неполных на секача замахнулся! Так и сказал перед всем Советом, мол, кабана принесу. Я, как его заявление услышала, чуть в обморок не упала. А Улеш ему спокойно так, мол, раз сказал, то ничего другого не приму. Уж, как он там того кабана искал, да ловил не знаю, но как-то справился. Здоровенный такой кабаняра, в два раза больше него самого! И, ведь, припёр! Через полдеревни задом наперёд полз! До самой площади! И там же, рядом с тушей, и упал!

– У, нашла, что вспомнить! – ворчу я.

– Да, знаменательное было событие! – хмыкнул Улар. – Ты, Юлия Николаевна, так рвалась ему помочь, что нам вдвоём с братом тебя держать пришлось! Чуть не сорвала обряд. Бесчувственные чурбаны! Это самое ласковое из того, что она тогда наговорила.

Матвей неожиданно рассмеялся.

– Улеш тоже всегда был таким. Упрямым. Если считает, что прав, то костьми ляжет, но докажет своё. И не отступит, пока не сделает по-своему.

Я недоверчиво посмотрел на него.

– Ты знал отца?

– Юрка! Ты как разговариваешь со взрослыми?! – возмутилась мама.

– Ну, посторонних здесь нет, – отозвался Матвей. – А среди своих можно и так. Вы же знаете, Юлия Николаевна, у нас слова не так важны, – Волк повернулся ко мне. – Да, Юргеш, я хорошо знал твоего отца. Мы были с ним друзьями с самого детства, несмотря на то, что жили далеко друг от друга. Если хочешь, я расскажу как-нибудь.

– Почему как-нибудь? – невольно вырвалось у меня. – Может, сейчас?

– Сейчас… – Матвей вздохнул, покосился, почему-то на маму и кисло скривился. – Боюсь, сейчас не самый подходящий момент.

Да, признаюсь, про маму я не подумал. Наверняка ей снова будет больно вспоминать о папе.

– Ладно, – буркнул я, скинул кроссовки, забрался с ногами на сиденье и отвернулся, уставившись в окно.

Половину пути я так и проехал, молча думая о том, как было здорово раньше. Но потом я подумал, что если бы папа был жив, то я не встретил бы Никиту, близнецов, Черепа с Костей, Димку и Аню. Странная всё-таки штука, эта жизнь! Потом я думал про Димку, который так и не смог принять своего отца и упорно называл его чужим, хотя белый волк неоднократно звонил, приезжал, привозил и присылал подарки, пытался наладить контакт. Но не смог добиться ничего. Единственное, что Димка признал, это биологическое родство. И всё.

Потом вспомнились Игорь и Аня. Пара! На самом деле им безумно повезло найти друг друга вот так, сразу. Некоторые волки годами ищут свою пару и не могут найти. У них пара одна-единственная и на всю жизнь. Надо бы предупредить Черепа на этот счёт. Аня его, балбеса, приняла безоговорочно. Если он ей изменит или уйдёт, это её убьёт. Волк не может жить без своей пары. Просто сдохнет от тоски.

У нас, кошек, с этим вопросом немного проще. Если мужчина-кот встретил свою пару, а она его отвергает, это, конечно больно и тяжело, но не смертельно. И через какое-то время этот мужчина сможет найти пару в другой женщине. Если повезёт. Или женится просто ради детей. Ну, или останется один.

– Надеюсь, хотя бы в этом году Юрка сможет пойти в школу, как все нормальные дети? – ворвался в мои размышления сердитый голос матери. – Или ты и теперь будешь утверждать, что он нестабильный?

– Ну, почему же, – невозмутимо ответил Улар. – Юргеш вполне способен держать себя в руках. Пусть идёт, если хочет.

– Хочет! – эхом отзываюсь я. – А можно я буду учиться вместе с ребятами?

– Они и сами в разных классах учатся, – ответил вместо дяди Матвей. – Игорь и Аня заканчивают девятый класс. Самойлов в девятый только переходит. Борз… э-э, Дёмин учится в шестом "а", под бдительным оком Ирины Валерьевны. А близнецы в шестом "в", у Алёны Дмитриевны.

– Какая осведомлённость! – я и сам удивился своему ехидному тону, полному скрытого раздражения. – Ты про всех так знаешь?

– Нет, – рассмеялся Матвей, не обратив внимания на мой тон. – Только про тех, кто на особом контроле на моей территории.

Улар глухо шикнул, мол, имей совесть и веди себя прилично. Впрочем, я уже и сам осознал, что меня занесло. И с чего бы? Напряжение, впрочем, никуда не делось. Оно прямо-таки витало в воздухе, безумно раздражая. Хотелось выскочить из машины и пробежаться на своих четырёх до самого дома, лишь бы избавиться от этого неприятного ощущения.

– Дядя Матвей, а что с тем волком, – осторожно спрашиваю я, пытаясь как-то сгладить свою дерзость. – Ну, с тем, рыжим…

– А что с ним будет?! – с досадой отмахнулся тот. – Жив-здоров, блохастый. Бегает где-то,… чтоб ему споткнуться! Такой позор на нашу Стаю!

– Почему же сразу позор? – хмурится мама. – Разве ваша вина, что его упустили? Вы же сами говорили, что его уже, сколько лет разыскивают.

– Ох, Юлия Николаевна, – скривился Матвей, нервно усмехнувшись.

Но больше ничего не сказал. Отвернулся и уставился в окно. Выходит, не только у меня эта нервозность непонятная? Я снова забился в угол и закрыл глаза, притворяясь спящим. Чуть и в самом деле не уснул от равномерной тряски и тишины! Но уже почти сквозь сон услышал голос Улара.

– Вы хоть понимаете, что творите? Ладно, Юля, не может собой владеть. Это понять можно. Но ты, Матвей, взрослый, вроде бы, мужик! А ведёшь себя хуже подростка! Ты мне ещё Юрку спровоцируй! Я тебе тогда сам голову оторву!

– Я стараюсь! – глухо рыкнул главный следователь. – Но… что мне теперь повеситься, что ли?

– С ума сошли? – встряла мама. – А ну, прекратите! Матвей, я надеюсь, ты пошутил так неудачно?

– Р-разумеется! – мрачно проворчал тот.

Но по его тону было понятно, что не так уж он и пошутил. Да, что с ним творится такое? Раздражение повисло в воздухе, и дышать стало совсем нечем. И тут до меня допёрло. Запах! Вот, что меня так раздражало и мучало! Запах чужого волка, густо замешанный на злости, тоске и… я хрюкнул, подавившись вздохом. Волк влюбился? В кого?

– Юргеш, ты не спишь? – осторожно спросил дядя.

– Я бы поспал, – ворчу я. – Но, вы так орёте, что невозможно заснуть!

Взрослые переглянулись, и снова повисла тишина. А до меня начало, наконец, доходить. Ведь Матвей был другом отца и, значит, давно знает маму. И этот запах… получается, что он в маму влюбился? А она? Неужели забыла папу? Да, нет, не может такого быть! Мама очень папу любила! И… и что же теперь будет?

До самого дома взрослые больше не проронили ни слова. Я всё-таки задремал под монотонный гул автомобиля и проснулся только возле дома. Улар высадил нас и загнал машину в гараж.

– Матвей, спасибо тебе! – сказала мама. – Спасибо, что Юрку нашёл! И вообще…

– Не стоит, Юлия Николаевна, – грустно улыбнувшись, ответил волк. – Мне пора.

– Постой, может, хотя бы зайдёшь на чай?

Слившись с тенью забора, я внимательно вглядывался в неё, ища следы влюблённости, но не нашёл и немного успокоился. Мама явно не знала, как выразить благодарность за моё "спасение". Лично, на мой взгляд, взрослые зря так переживали. Все, ведь, обошлось. Матвей, кстати, тоже так считал. Он уже хотел отказаться. Видно было, как волк судорожно придумывает убедительную отмазку, но натыкается на мамин взгляд и…

– Хорошо, только ненадолго. Мне ещё на службу надо.

– Ночью? – смеётся мама. – Пошли, пошли! Заодно и ужином накормлю! Должна же я хоть как-то отплатить тебе за помощь! Идём!

И под насмешливо-строгим маминым взглядом Матвей покорно идёт в дом. Да-а! Попал мужик. Проводив их взглядом, я забрался на яблоню и задумался. По всему выходило, что Матвей в маму влюбился давно. Но она выбрала папу. Или нет? Или папа уже был с мамой, когда появился этот волк? Нет, он же сам сказал, что знает папу с детства. Значит, маму они встретили одновременно? Вопросы роились в голове, словно сердитые пчелы. И я не был уверен, что хочу знать на них ответы.

А потом возник ещё один. Как мне теперь быть? Матвей мне чужой. И по сути, и вообще. Чужой, незнакомый. Я даже теоретически не могу представить, чтобы он мог занять место отца. Ни он, ни кто-то другой. Даже дядя Улар, брат отца, для меня только мой наставник. Но, ведь, мама – человек. А у них все совсем не так, как у оборотней. У них есть разводы, повторные браки, куча условностей и законов. Вон, у Кости отец взял и ушёл к другой женщине. Костик к нему только в гости ходит, да подарки иногда получает. А у близнецов никакого отца нет, только мама. Братья Войнич вообще от разных отцов! Нет, тётя Надя, мировой человек, спокойная, добрая и очень любит мужа. Но это не помешало ей в своё время загулять на стороне! Вот, и мама.… При мысли, что у меня вполне себе может случиться братик или сестричка волчьей породы, я едва не навернулся с яблони. Нет, даже представить себе не могу! Но всё-таки как теперь относиться к Матвею?

Так ничего не придумав, я тихонько пробрался через окно в свою спальню, разделся, шмыгнул в постель и ещё долго прислушивался к разговорам на кухне. Ничего криминального, ну в смысле, ухаживательного, так и не услышал. Обычный разговор. Дружеский. И все же уснуть я смог только тогда, когда Матвей ушёл, а мама отправилась меня искать.

9. Школа

О том, что такое школа я знал только из фильмов. Ну, и по рассказам друзей. По моему мнению, и домашнее обучение было неплохо. Я каждый день связывался с учителями по скайпу, выполнял домашние задания, общался с ребятами, оставшимися в таёжном посёлке. Однако мама считала, что мне просто необходимо хотя бы последние пару лет доучиться в школе. Тётя Ди, наконец-то съехавшая от нас в свою квартиру, только крутила пальцем у виска и ворчала, что добром эта затея не кончится. Дядя тоже упирался, сколько мог, но, наконец, сдался и он. Мама, счастливая и окрылённая, побежала собирать документы и подавать их в школу.

Разумеется, не обошлось без сложностей. Например, медкомиссию, обязательную для всех, пришлось делать с помощью знакомого врача. На мамин вопрос, а почему я не могу просто пойти в поликлинику, дядя сказал, что меня проще сразу убить. Впрочем, маму это не остановило. Тогда дядя подробно объяснил, что будет, когда врачи получат мои анализы, рентгеновские снимки и прочие медицинские данные, в корне отличающиеся от обычных, человеческих. Трудности маму не остановили и документы в итоге были сданы. А я зачислен в седьмой класс единственной в нашем районе, школы.

Ребята, узнав об этом, обрадовались. Теперь будем и учиться вместе. Конец летних каникул отметили на речке, с шашлыками и удочками. За это лето они все заметно подросли, и я в их компании теперь казался самым мелким. Ничего, я ещё вырасту. Попозже. Потом были торжественные приготовления к школе, постепенное изменение моего распорядка тренировок. И, наконец, настал день школьных сборов. Мне, как объяснил Никита, лучше познакомиться с классом именно на сборах, в неформальной обстановке. Совету я внял и тридцатого числа вместе с мамой и дядей явился на эти самые сборы.

Хорошо, что Никита пошёл с нами! Увидев огромную, шумную и пёструю толпу в школьном дворе, я растерялся, не зная, что делать. Мама тоже растерялась.

– А я и забыла, что такое школа! – сокрушённо вздохнула она. – Да, и изменилось все с тех пор. Я даже не знаю, какой класс нам искать!

– Так, списки надо посмотреть! – вклинился Никита и дёрнул меня за рукав. – Идём! Посмотрим, куда тебя записали! Я тут все знаю!

И он уверенно нырнул в толпу. Я тащился следом, на буксире, полностью положившись на друга. Увы, в этой толпе я был так же беспомощен, как сам Никита в глухом лесу! Из толпы мы вынырнули у самых дверей школы, на которых белели, прикреплённые скотчем, листы бумаги. Оказалось, это и были те самые списки учеников, которые нам нужны.

– Вот, сейчас посмотрим, – Никита обшарил взглядом листы. – Так, второй… шестой… а, вот! Не понял! А почему только два седьмых? О, близнецов в "а" перевели! И Селедина! И Варнаву! И… о, и ты тут! Вот, смотри! Невзоров Юрий! Супер! Мы с тобой в одном классе! И Лёха с Лёнькой тоже! Выходит, из трёх классов сделали два. Наверное, кто-то из учителей ушёл. Или Эмма Григорьевна на пенсию, или Алёна Дмитриевна в декрет. Но, уж, точно не Ирина Валерьевна. – Никита развернулся, оглядел толпу и просиял. – О, вон наши собираются! Пошли знакомиться!

И мы снова нырнули в толпу. А вынырнули уже возле раскидистой, высокой берёзы, разросшейся под окнами школы. Здесь, отделившись от остальной толпы, стояла кучка поменьше. Мальчишки и девчонки примерно одного возраста радостно загалдели, увидев Никиту.

– О, Дёмин! А кто это с тобой?

– Дёма, ты в курсе, что вэшек расформировали?

– Прикинь, Алену Дмитриевну уволили!

– Не уволили, а она сама ушла!

– Ушла, потому что Римма Константиновна ей прямо сказала или пиши "по собственному" или уволю с треском! Я сама слышала!

– А я слышал, что Алёна Дмитриевна другое место нашла, где платят больше!

– Враки всё! Она просто замуж вышла и уехала!

– К нам из вэшек все хулиганье прислали!

– Ребята, у нас новенький! – перекрыв гомон, объявил Никита. – Юра Невзоров! Вот такой пацан! Он к нам из настоящей тайги приехал!

– Вот, пусть и уезжает обратно, в свою тундру!

Тонкий, девичий голосок с лёгкими обертонами вкрадчивого рычания заставил меня всмотреться в кучку ребят. Девчонка с густыми, чёрными косами и кучей конопушек на довольно симпатичном личике встретила мой взгляд и с вызовом вздёрнула курносый нос. Никита тоже её увидел и поморщился.

– И ты здесь! Точно, одно хулиганье перевели! Юрка, ты на неё внимания не обращай. Ритка Кошкина уже всех, кого можно достала. Теперь примется за оставшихся. Та ещё оторва!

– Котова! Я Котова, а не Кошкина! Понятно? Защитничек! – фыркнула девица, сморщившись.

Она была старше меня. Ненамного. И при этом заметно слабее. Откуда она тут взялась на мою голову, эта кошка, породы чёрный леопард? Или ягуар? А, неважно.

– И как оно там, в тайге? – примирительное спросил кто-то из ребят.

– Холодно! – я невольно улыбнулся, вспомнив родные леса и хмыкнул. – И лес кругом!

Ребята засмеялись, обступили меня, чтобы познакомиться. Некоторых я запомнил сразу. Сашу Ремезова, Толика Ерина, Валеру Смирнова. Они выделялись из толпы, словно яркие звезды и поведением и запахом. Другие на их фоне терялись, но у меня ещё будет время их получше узнать. Подошли и девочки. Только несколько остались в стороне, вместе с Ритой, которая сердито поджала губы. Похоже, мне будет нелегко с ней ужиться.

Потом из дверей школы начали выходить учителя с табличками. Под табличкой "7а" к нам вышла высокая, полноватая женщина в строгом, темно-зелёном костюме, с золотистыми волосами, уложенными в сложную, причёску. Она остановилась на ступеньках школьного крыльца, неторопливо обшарила взглядом толпу и уверенно двинулась в нашу сторону.

– Здравствуйте, Ирина Валерьевна! – нестройно поздоровались с ней ребята.

И тут же самые любопытные, не утерпев, забросали вопросами.

– А правда, что Алёна Дмитриевна уволилась?

– А почему к нам Кошкину перевели?

– Я не Кошкина!

– А где мы теперь будем?

– Тихо, класс! – низким, грудным голосом рявкнула женщина, перекрыв гомон ребят. Все мгновенно заткнулись. – Отвечаю по порядку. Во-первых, Алёна Дмитриевна ушла в связи с переездом в другой город. Другого учителя на её место найти не успели, так что было принято решение переформировать классы. Во-вторых, вопрос о том, почему в наш класс попали именно эти ученики не по адресу. Этот вопрос решает директор. Все несогласные с решением могут идти к Римме Константиновне!

По кучке учеников прокатился разочарованный вздох.

– Несогласных нет! – заключила Ирина Валерьевна. – Замечательно! В таком случае, займёмся другими вопросами. По поводу первого сентября… – тут её взгляд наткнулся на меня. – Ага! Ты, если не ошибаюсь, Невзоров Юра! Вижу, с Никитой уже подружился? Вот, и хорошо. Итак, по поводу первого сентября! Никаких джинсов, ярких свитеров и мини-юбок! Увижу – пеняйте на себя! Будете в своей красоте территорию убирать после занятий! Торжественная линейка состоится в десять утра. Далее. Есть предложение вместо ведра цветов поучаствовать в акции…

Я почувствовал на себе внимательный, изучающий взгляд кошки и слегка скосил глаза. Предчувствие грызло изнутри, предвещая неприятности. Девица по каким-то причинам считала всю территорию школы своей. Личной. Предчувствия не обманули. Едва учительница всем все объяснила и отпустила по домам, как Рита мгновенно отказалась рядом.

– Советую перевестись в другую школу, котик! – прошипела она. – Здесь ты учиться не будешь!

– Зачем ты так? – тихо спросил я. – Ты же меня совсем не знаешь.

– И знать не хочу! – надменно бросила она и направилась вперёд, всем своим видом выражая полное презрение.

Школьный двор к тому времени порядком опустел. Младшие школьники с родителями разошлись по классам. Старшие разбредались, кто куда.

– Юр, не обращай внимания! – возник рядом Никита.

Я уже хотел ему ответить, что, мол, мне все по барабану, но тут из дверей школы вышел мужчина в лёгкой ветровке и тёмных джинсах. Иссиня-черные волосы, смуглая кожа. А, может, просто загорел? И ярко-синие глаза! Силой от мужика несёт за версту! Я невольно попятился, пытаясь удержать в себе инстинктивное желание сбежать нафиг.

– Ягуар! На территории волков! – пробормотал я. – Круто!

– Ягуар? – переспросил Никита и, проследив за моим взглядом, удивлённо ахнул. – Это наш физрук, что ли? Ой, а Кошкина… то есть, Котова… она, выходит, тоже? Ну, это ж его дочка… так, она, поэтому на тебя взъелась, да?

– Я-то откуда знаю? – жму плечами. – Разберёмся. Девчонка хоть и ягуар, но слабее меня. Если, конечно, папочка за дочку не впишется. Тогда мне и впрямь лучше в другую школу.

– Блин, у вас что, все на кулаках решается? – хмыкнул Никита. – Кто сильнее, тот и прав?

– Не всё, – я настороженно проследил, как Рита подбежала к мужику, обняла, мимоходом потёрлась щекой. Потом начала что-то говорить, но было не слышно. – Не все, Никитос, но большинство мелких проблем типа делёжки территории или личных отношений да, на кулаках. Вернее, на когтях и зубах. Ладно, поживём, увидим.

– Теперь куда? Может, в кафе! – предложил Никита. – Отметим это дело… ну, твоё знакомство с местной стаей!

– Увы, кафе мне не светит, надо на тренировку! – убито простонал я. – Забыл? Улар обещал содрать с меня три шкуры перед началом учебного года! Вон, ждёт у ворот! На случай, если я надумаю сбежать.

Первого сентября была линейка и официальное знакомство с учителями. Риты в этот день не было, так что все прошло безукоризненно. Благодаря Никите и близнецам я быстро перезнакомился с остальным классом. Немного рассказал о себе и жизни в тайге. Потом Ирина Валерьевна рассказала новости, про то, что Алена Дмитриевна, учитель истории и классный руководитель бывшего "7в", неожиданно для всех уехала в Прагу и вышла там замуж. Что новый учитель истории уже найден. Что учитель физики и химии Эмма Григорьевна собирается на пенсию со второго полугодия и нужно хотя бы эти полгода вести себя на её уроках спокойно из уважения к возрасту.

После классного часа мы всем классом таки отправились в кафе, чтобы отметить начало учебного года. Ко многим ребятам присоединились родители, для контроля и организации. Мама и дядя Улар тоже пришли и тут же начали активно знакомиться с другими родителями. В общем, вечер прошёл здорово. Но, со следующего дня начались проблемы.

Первым уроком была алгебра, которую я не очень любил. Никита занял мне место возле себя, на последней парте и как раз объяснял какие темы класс проходил в прошлом году, когда вошла Рита. Форменное, темно-синее платье, голубая блузка, распущенные волосы. И притягательная аура, свойственная всем оборотням, принадлежащим роду кошачьих. Впрочем, девчонка и без неё вполне себе ничего. Симпатичная. Она продефилировала через весь класс и уселась у окна. Тоже на последнюю парту. Парни ошеломлённо проводили её взглядами, полными восхищения.

– Кошкина, а ты чего этот так вырядилась? – раздался в тишине ядовитый голос кого-то из девчонок. – Влюбилась, что ли?

– Ага, в новенького! – поддакнула другая.

– Завидуют молча, Золина! – хмыкнула Рита с видом неприступной королевы. – Ещё раз назовёшь меня Кошкиной и пеняй на себя!

Прозвенел звонок и все быстренько расселись по местам. Учителем математики оказался мужчина. Игорь Петрович Веденецкий. Высокий, худой, с острым носом и не менее острым взглядом, которым, казалось, пришпиливал к месту каждого, на кого обращал внимание. Но рассказывал он на удивление интересно. Не то, что Сургутская преподавательница! Я и не заметил, как увлёкся, слушая его объяснения.

– Итак, кто помнит, как правильно переводить простые дроби в десятичные? Смелее! Это тема прошлого года! – ребята притихли и, по-моему, даже поползли под парты. Игорь Петрович насмешливо хмыкнул. – Прямо лес рук! А, между тем, на основе десятичных дробей большинство тем седьмого класса! Так что советую всем освежить память, – его взгляд остановился на мне. – Хм, а вас, молодой человек, я раньше не видел. Представьтесь, пожалуйста. Откуда вы к нам попали?

– Юрий Невзоров, – отвечаю я, поднявшись на ноги. – Я был на домашнем обучении, но числился в сургутской школе номер двадцать два. Год назад переехал сюда.

– Ясно, – кивнул Игорь Петрович. – И как у вас, Юрий Невзоров, обстоят дела с дробями? Сможете перевести, скажем, вот это уравнение в десятичное и затем решить?

И он принялся писать мелом на доске.

– Да, откуда ему?! – фыркнула со своего места Котова. – В тундре такого не преподают!

Я поморщился, но смолчал. Только кивнул учителю и вышел к доске. Уравнение не самое сложное, но немного поднапрячься пришлось, вспоминая правила. На учителя я не смотрел. Наконец, проверив все ещё раз, я отложил мел.

– Кажется, так.

– Отлично! Садись, – кивнул Игорь Петрович и снова обратил свой взор на класс. – Котова, раз тебе так хочется высказаться, мы послушаем. Расскажи-ка нам, как это же уравнение решается другим способом?

Следующим уроком была русский язык. И сочинение на тему "как я провёл лето". Я с удовольствием написал о друзьях, о нашей поездке в лес. Мельком покосился на близнецов. Ребята сидели впереди нас с Никитой и тоже корпели над текстом. Услышав, как они обсуждают слово бешеную рысь, я не утерпел, ткнул ручкой в лехину спину и, когда тот обернулся, погрозил кулаком.

– Не вздумайте написать про это!

– Так, сочинение же! – хмыкнул Лёнька.

– А про этого, как его… мини медведя… – шепчет Лёха. – Про него можно?

– Про росомаху можно, – ворчу я. – Только чтоб никакой фантастики!

– Ладно! – шепчет Лёнька и с заговорщицким видом подмигивает. – Я про обычную рысь напишу! Которую мы мясом кормили!

– Укушу! – пригрозил я.

Но тут на нас посмотрела Елена Львовна, и пришлось заняться своим сочинением. Следующим уроком была литература, так что из класса мы не выходили. Близнецы радостно хихикали, сдавая свои опусы. Никита тоже улыбался. Блин, и как я его упустил из вида? Собрав сочинения, Елена Львовна ушла в учительскую. И вот тут оживилась Котова.

– Эй, новенький! Ты, небось, про свою тундру написал?

На этот раз я молчать не стал.

– Котова, у тебя проблемы с географией? Или со слухом?

– Это у тебя проблемы, понял? – зашипела она, взвившись на ноги. – Я не позволю себя оскорблять! Я…

– Это вызов? – спокойно спрашиваю я, повернувшись к ней и глядя в глаза.

– Не дождёшься! – презрительно фыркнула она. – Больно много чести с тобой возиться!

На уроке литературы Рита придумала новую пакость. Каждый раз, как отворачивалась Елена Львовна, она выстреливала маленький бумажный снаряд. Причём, довольно точно целясь в ухо, нос, шею. Не то, чтобы больно, но чувствительно и очень неприятно. На следующем уроке, биологии, осада повторилась. Но в этот раз она попалась.

– Маргарита Котова! – рявкнула Светлана Марковна, – резко развернувшись и оборвав объяснения. – Я предупреждаю только один раз. В следующий ты отправишься к отцу! Невзоров, пересядь, пожалуйста, на первую парту. И впредь на моих уроках будьте добры сидеть именно так!

– А можно мне тоже на первую парту? – попросился со мной Никита.

– Сиди на месте, Дёмин! – страдальчески вздохнула преподаватель биологии и продолжила объяснять вводную тему.

В школе мне понравилось. Учителя к моему домашнему обучению отнеслись нормально, ребята тоже. Девчонки, правда, разделились на два лагеря. Одни старались понравиться и подружиться, другие демонстративно отворачивались, делая вид, что меня нет. И только Рита доставала до печёнок, измышляя новые каверзы. Несколько раз она пыталась подсаживаться поближе ко мне, но неизменно была пересажена на максимальное расстояние.

На следующий день все повторилось. Но теперь учителя были настороже, и пересесть у неё не получилось. На переменах она шепталась с девчонками, посматривая на меня, хихикала, но мне этот было фиолетово. А на третий была физкультура. Рита весь день вела себя прилично. Не доставала, не обзывала. И только переодевшись на физкультуру, прошла мимо меня с таким победоносным видом, словно я уже стоял перед ней на коленях. Я переодевался не стал. Подошёл прямиком к физруку, тому самому ягуару и спокойно протянул ему справку об освобождении по состоянию здоровья.

– Хм, – не глядя в справку, он оглядел меня с ног до головы. – А настоящая причина?

– Тренировка по индивидуальной программе, – ответил я. – Впрочем, если вам не нужен спортинвентарь, то я могу остаться.

– Инвентарь мне нужен, – усмехнулся Котов. – Что у тебя с Ритой?

– В смысле? – я завис, пытаясь сообразить, что такого могла наговорить вздорная девчонка?

– В прямом, – тихо рявкнул физрук. – Она вчера весь вечер плакала. Из-за тебя!

– Я её и пальцем не тронул! – возмущённо буркнул я. – Вы лучше других учителей спросите!

– Я спрошу, Невзоров! – пообещал он. – От физкультуры ты освобождён. Но от остальных уроков вряд ли! Иди.

Физра была последней на сегодня, и я отправился домой. Впрочем, это от урока я был освобождён, но не от тренировок. Воинскую науку дядя вколачивал в меня каждый день, невзирая на погоду, время года и количество уроков. Иногда мама пыталась протестовать, считая, что Улар слишком суров и требует от меня невозможного. На что дядя неизменно отвечал, что не его вина в том, что я ещё не став взрослым умудрился завести кучу врагов и одного кровника. И он, как наставник, сделает все от него зависящее, чтобы при встрече с рыжим волком я смог выжить.

Дядя встретил меня во дворе. С ходу вручил шест и взялся дубасить, не дав времени даже скинуть школьный рюкзак. Пришлось избавляться от лишнего веса по ходу дела. Впрочем, дядя частенько устраивал мне такие проверки. Так что к ужину я уже почти приполз. Вяло удивился, заметив в кухне Матвея, быстро подъел все, что наложили в тарелку и отправился к себе. Осталось только сделать уроки и спать!

Ребята зашли за мной с утра, и мы вместе отправились в школу, делясь планами на вечер. Вчера Улар остался доволен тренировкой и разрешил один вечер отдохнуть. Никита предложил, как раньше собраться в штабе и пожарить на костре сосисок. Остальные эту идею поддержали. Я тоже не возражал. В общем, было решено после уроков направиться ко мне.

С Котовой я столкнулся в раздевалке, замешкавшись с курткой. Остальные уже ушли в класс. Она налетела на меня, словно ураган, с ходу пнув в колено. Вернее, попыталась пнуть, но я успел увернуться.

– Не понял!

– Да, как ты смеешь кошак драный! – прошипела она, замахиваясь ладошкой. С когтями!

Ага, так я и позволил себе рожу расцарапать. Перехватываю запястье и прижимаю к ее боку. Так же ловлю вторую руку. Она извивается, шипит, пытаясь вырваться.

– Что ты от меня хочешь, а? – хмуро спрашиваю я. – Чтобы я сорвался и порвал тебя при всех? Не дождёшься. Я пока ещё в своём уме. Проверяешь на прочность? Тоже зря. Я и так знаю, что сильнее. И ты тоже это знаешь.

Я отпустил её, слегка оттолкнув назад, подхватил рюкзак и направился в кабинет физики. Первой в расписании стояла именно она.

– Ты, ты, – донеслось мне вслед. – Ты самый невозможный тип из всех, какие мне встречались!

Отвечать я не стал. На урок Рита опоздала. Замечание пожилой преподавательницы, Эммы Григорьевны, тоже проигнорировала и шумно плюхнулась на своё место у окна. Так и просидела, нахохлившись, весь урок, не соизволив даже достать учебник и тетрадь. А на втором уроке я понял вчерашние слова физрука. Оказалось, что Виктор Сергеевич Котов ведёт у нас не только физкультуру, но ещё и ОБЖ, и основы трудовой деятельности у мальчишек! Вот, сегодня вторым уроком был именно труд.

Впрочем, едва я узнал, что в этом году ребята работают с деревом, то обрадовался. Потому что именно это и было моим страстным увлечением с самого детства. Вырезать из причудливого корня зверушку малышне на радость, сколотить из обрезков фанеры удобный ящик, смастерить удочку, дудочку, вазочку или ложку. Или сплести из лозы коврик, корзинку, коробочку или даже абажур для люстры! Мы с отцом часто сидели вместе, коротая долгие, зимние вечера за этим занятием. Именно папа показывал мне, как правильно держать нож, как обрабатывать дерево, чтобы оно не гнило, как сушить и обрабатывать готовые поделки.

У девочек урок проходил в другом классе и с другим учителем, так что я, наконец, смог вздохнуть спокойно и послушать учителя, ни на что не отвлекаясь. Зато после уроков, когда мы с ребятами уже собрались домой, Котов ждал меня на крыльце школы, хмурый, как грозовая туча.

– Невзоров! Подойди!

Я огляделся. Риты нигде не было. Опять нажаловалась? Я поворачиваюсь к друзьям.

– Так, ребята, идите пока за сосисками. А я подтянусь.

– Ты уверен? – с тревогой спросил Никита.

– Да, ладно, Ник, – щурится Костик. – Котов мировой мужик. Суровый, но справедливый. Просто так придираться не станет. Разберётся.

– В любом случае, ты точно ничем не поможешь! – насмешливо добавляет Аня.

– Вы просто не знаете! – начал было Демин.

– Никитос, а по шее? – тихо буркнул я.

– Но…

– Я сам разберусь!

– Ага! – фыркнул он. – Ладно, пошли. Чур, сосиски выбирает Анька! У неё это… чутье! Женское!

И ребята направились прочь, перешучиваясь, и подкалывая друг друга. Проводив их взглядом и убедившись, что Анька разговор уже не услышит, я подошёл к Котову.

– Я слушаю.

– Что случилось в раздевалке? – хмуро спрашивает он.