11. Срыв.
Мы зашли по дороге в мясную лавку, где, в отличие от супермаркетов, продавали действительно приличное, свежее мясо. А иногда, на заказ, можно было получить и свежеубитую дичь. Закупив свежего мяса, разных закусок и напитков, мы предупредили родителей и явились сразу ко мне во двор, решив застрять тут на пару дней. Сгрузив все пакеты в нашем штабе, я направился в дом за приправами к мясу, чтобы быстренько его замариновать.
– Мам, я дома! – крикнул я ещё из прихожей, скидывая ботинки. – Нас пораньше отпустили! Мы с ребятами в штабе… – осёкся, учуяв знакомый запах, и мрачно прибавил. – Здрассьте, Матвей Викторович!
– Ой, Юрка! – мама выпорхнула из кухни, радостная и довольная. – А ты чего так рано? Я… мы тут… чай пьём.
Мама улыбалась! Наверное, впервые, после той аварии!
– Я за травами и настойкой для мяса. Мы с ребятами хотим шашлыков нажарить. – Я шмыгнул носом и невольно чихнул. От мамы резко пахло краской и растворителем! – Ты снова рисуешь?
– Да, как-то… – мама явно смутилась, поспешно отвела взгляд. – Представляешь, на мои картины покупатели нашлись! Матвей ещё месяц назад взялся организовать для них выставку. И вот… их купили! Так, давай-ка возьми с собой ещё пирог! Только что вынула из духовки! Ребята, небось, голодные?
Мама потащила меня на кухню. И точно, за столом сидел невозмутимый Матвей и преспокойно пил чай. Зелёный, с мятой. На столе стоял уже нарезанный яблочный пирог. Отложив волку большой кусень, она сноровисто сложила остальное в бумажный пакет и всучила мне.
– И что купили? – в полном обалдении спросил я, с подозрением косясь на волка.
– Таёжный лес! Тот самый, что я нарисовала в твой первый юбилей! Мы тогда ещё папу в санки запрягли и катались, помнишь? – мама улыбнулась светло и грустно. А потом встревоженно и виновато вгляделась в моё лицо. – Юр, я…
– Да, нормально все, – отмахнулся я. – Папу же с того света не вернуть. Что ж теперь, и не вспоминать о нем? А ещё что купили?
– Сказочную ель! Семейство лис. И закат! – воодушевлённо сказала мама, доставая из шкафчика нужные травы. – Ну, тот, зимний. Слушай, Юрка, а может, одну из картин вашей школе подарить?
– Можно, – кивнул я, забрав травы. – Тех, смешных зайцев, что ты по моей фотке рисовала. Римме Константиновне понравится. Кстати, а ты мой фотик не видела?
– Видела, – мама с укоризной посмотрела на меня. – Ты его на крыше оставил! И, между прочим, Улар сказал, что не стоит тебе доверять технику, раз ты её не бережёшь!
– Ой-ё-о! – простонал я и умоляюще посмотрел на маму. – Ну, в честь праздника! Мы с ребятами пофоткаемся и на место положим! Честно-честно-пречестно!
– Ладно, сейчас принесу!
Проводив её взглядом, я в упор смотрю на волка. Впрочем, тот даже не поперхнулся. Как сидел, невозмутимый, так и…
– Что? – хмыкнул он, первым начав разговор. – Да, я сюда не просто так таскаюсь. Да, впрочем, ты об этом тоже не сегодня догадался. Верно?
– Она принадлежит роду рыси! – упрямо буркнул я.
– Уже нет, – вздохнул Матвей. – Юргеш, поверь, я всегда уважал твоего отца. И я никогда бы не посмел даже посмотреть в сторону твоей матери, будь он жив. Так получилось, что твоя мама оказалась парой для нас обоих. Так иногда бывает. И мы тогда решили, пусть выбирает она. Юля выбрала твоего отца…
Я только вздохнул, не зная, что ответить. Да, и что тут скажешь? Пара для волка это без вариантов. Это на всю жизнь. Я даже невольно зауважал Матвея. Это ж какую надо иметь волю, чтобы отступиться и ждать неизвестно чего? Потом я вспомнил предложение Котова и нахмурился. Что ж, по крайней мере, если рыжий меня убьёт, то мама не останется одна. Матвей её точно не бросит.
– Вот, держи! – мама впорхнула в кухню и протянула мне фотоаппарат. – Но с Уларом будешь объясняться сам.
– Да, как скажешь, ма! Кстати, а где дядя?
– Он у Дианы сегодня, – мама улыбнулась. Потом хихикнула. – У них там… трубу прорвало!
Забрав фотик, я вышел во двор и принялся за мясо, нарезая его на куски и натирая ароматными, таёжными травами, солью, чесноком и луком. Потом тщательно все перемешал и залил особой, травяной настройкой. Один кусочек закинул в рот, пробуя на вкус, помешал ещё немного и, удовлетворившись, поставил тазик с мясом в тень, прикрыв сверху большой, деревянной крышкой. Погрозил пальцем Тенгизу, который уже умильно облизывался неподалёку.
– Ну, че? Ты скоро? – ко мне подбежал Лёха, утирая со лба пот. Пока я возился с мясом, ребята успели наколоть дров, сложить возле сарая костёр, накрыть самодельный стол, сколоченный из обрезков досок, и даже нарезать сыр, помидорки и фрукты. – Угли почти готовы!
– Зачем? – простонал я. – Мясо же настояться должно! Хотя бы час. Угли пропадут за это время!
– Не пропадут! – отозвался от сарая Череп. – Я всё-таки прихватил те сардельки, которые из крысятины! Нам и такие пойдут, правда, ребята? А нюхастые оборотни пусть ждут и слюнки глотают!
– Вот, и ешьте свои сардельки! – фырчит Аня. – А я нормальное мясо подожду!
Пока мариновал мясо, успел испачкать не только руки, но и футболку. Пришлось идти в дом, чтобы переодеться. Подходя к крыльцу, я успел заметить маму, провожавшую у ворот Матвея. Махнув ему рукой, она как-то странно улыбнулась и направилась в дом, но увидела меня и смутилась. А как только она приблизилась, я тут же учуял, что от неё теперь пахло не только красками, но и волком, которого она только что проводила. Означало это то, что Матвей не просто пил чай, но и, как минимум, обнимал маму! А может, и не только обнимал.
– Ой, как ты испачкался! – рассеянно проворчала она, краснея.
– Ма, только честно, у тебя с Матвеем что? – прямо спрашиваю я.
– Ох, Юрка! – пробормотала она. – Он так и сказал, что ты сразу все поймёшь. Юр, ты только… ты пойми, я не забыла папу. Улеш, он самый лучший… был. Но…
– Но папы больше нет, да, – кисло скривился я. – А Матвей есть.
– Юрка, я… если ты против, я перестану с ним встречаться! – твёрдо сказала мама, заглянув мне в глаза.
Перестанет. Я это сразу понял. Я был для неё важнее. Пока ещё важнее, чем волк. Но ей будет больно, потому что мама уже влюбилась в него. Может, ещё не так сильно, как в папу, но это дело времени. А волку? Ему каково будет? А если я завтра…
– Улар сказал, что Матвей надёжный, – вздохнул я. – Он тебя никогда не бросит. Ладно, пойду, переоденусь.
Я решительно направился в дом, пытаясь осознать и переварить новые обстоятельства. Мама влюбилась! В Матвея! И как я это пропустил? В доме уже повсюду пахло волком. В кухне, в коридоре, в ванной. Смогу ли я смириться с его постоянным присутствием? Если быть совсем уж честным, то мама и не могла не влюбиться в Матвея. Ведь, у каждого оборотня есть природное обаяние. Просто у кошек оно сильнее и действует на всех, а у волков только на свою пару. А мама как раз и есть пара Матвея.
Войдя в комнату, я скинул грязную футболку, подошёл к шкафу и замер, мрачнея. В моей… МОЕЙ комнате пахло Матвеем! Здесь-то он что забыл? Ведь, это моя комната и мои вещи! Сюда даже мама и дядя не заходят без разрешения! Наверное, это стало той, последней каплей, которая переполнила плотину терпения. Боль утраты, тоска по отцу, злость, ревность, нервное напряжение последних месяцев, все сплелось в единое целое и лавиной хлынуло, сметая с пути сознание.
Запах! Приторный волчий запах! Как он выбесил меня за последнее время! Запах преследовал меня повсюду! И даже здесь, в моей личной комнате, он был! На шкафу, на стуле, на фотографиях… бум! Хрясь! Бам! Я метался по комнате, круша все, что имело чужой, волчий запах. Вдребезги разбился ноутбук. Полетели на пол горшки с цветами. Дзинь! Скорбно выдала люстра, сверзившись вниз. Книги, мамина картина, даже подушка, все, чего касался волк – разорвать в клочья! Возле полки я замер. Там стояли папины деревянные фигурки. Их тоже касался волк, но разбить память об отце не поднялась рука. Вернее, лапа. Волк! Во всем виноват волк! Я найду его! И убью!
– Юрка! – ахнула появившаяся в дверях мама, но я уже вылетел через окно на карниз.
Два прыжка и я во дворе! Тенгиз с радостным лаем несётся ко мне, но на полпути затыкается и шарахается прочь, едва увернувшись от моих когтей. Прочь! Ты не волк, так что живи. Волк! Я чую запах исконного врага. Вот он, передо мной. Он боится и дрожит! Нет, этот не тот волк. Это самка. Она отступает. Потом к ней бросается человек и закрывает от меня собой. Глупый! Я убью и тебя и её! Но не сейчас. Мне важнее найти моего врага. И я найду его! Прочь! Прочь с дороги! Волчица меня поняла, отступила в сторону и утянула за собой человека. Перемахнув через забор, я рванулся вперёд, срываясь на бег.
Услышав грохот, Юля кинулась наверх. Спальня! Юрка! Юля толкнула дверь и замерла, увидев погром в комнате. Юргеш уже сейчас был значительно крупнее обычной, лесной рыси и стоял возле полки с деревянными фигурками, яростно урча.
– Юрка! – окликнула его Юля, напрочь забыв, что он может быть опасен.
Но рысь лишь дёрнула хвостом, яростно рявкнула и сиганула в раскрытое окно. Юля кинулась к окну и ахнула, увидев, как Юргеш едва не разорвал собаку. Лишь в последний момент Тенгиз сообразил и метнулся под крыльцо, отчаянно скуля. А потом на пути рыси оказалась Аня!
– Юрка! – волчица замерла, потрясённо уставившись на друга. – Юрка, не надо! Пожалуйста! Вернись!
Но зверь лишь угрожающе рычал, готовый броситься в любой миг. Он был в ярости и желал крови. Волчьей. Уронив охапку дров, от поленницы метнулся Игорь и встал между волчицей и рысью.
– Игорь, пожалуйста, молчи, замри, – тихо прошептала ему в ухо Аня. – Он убьёт, если… подожди, он… хочет уйти! Надо дать ему дорогу! Игорь, слышишь? Только медленно. Осторожно. Вон туда, к сараю. Вместе. Идём. Юргеш, иди. Я не хочу драться, слышишь? Не хочу. Я не враг.
Аня плавно отступила к сараю, утянув за собой Игоря, и освобождая дорогу к забору. Зверь рявкнул раздражённо и одним прыжком перемахнул через забор. А из дома выбежала его мама, вся в слезах, судорожно листая экран телефона.
– Юлия Николаевна, что с Юркой? – с тревогой спросила Аня. – С чего он взбесился?
– Не знаю! – всхлипнула та. – Але! Матвей! Юрка убежал! Не знаю куда! Через забор! Он чуть Тенгиза не убил! Комнату… что? Да, приезжай! Скорее! Да, сейчас и Улару позвоню! – сбросив звонок, Юля тут же набрала новый номер. – Улар! Юрка сбежал! Да, не знаю я! Матвей говорит, что из-за него. Что делать?
Телефон запиликал отбой и Юлия, без сил опустившись на траву, заплакала. Аня молча подсела рядом. Потом подтянулись остальные ребята.
– Юлия Николаевна, вы не переживайте, – тихо проронил Костик. – Юрка, он знаете, какой сильный! С ним ничего не случится!
Уже через пять минут во двор ворвался Матвей. Он увёл плачущую женщину в дом, напоил успокоительным. Потом примчался Улар, не останавливаясь, взлетел по лестнице, тщательно осмотрел разгромленную спальню и хмуро проворчал.
– Матвей, у тебя мозги есть? Уж ты-то должен был сообразить, что его комнату трогать не стоит! Это я могу тебя понять, но он ещё ребенок, по сути! Ты и так… наследил.
– Согласен, Улар, – тяжело вздохнул волк. – Это моя вина. Не надо было…
– А, что теперь! – отмахнулся Улар. – И куда он мог податься? Есть предположения?
– Есть! – Аня возникла на пороге, словно привидение. Следом за ней подошёл Игорь. – Я слышала. Юргеш был в ярости и чуть… неважно. Он хотел найти волка. Он всё твердил, что должен убить своего врага. А перед этим, в школе, к нам подходил Виктор Сергеевич, и… – Аня метнула быстрый взгляд на Юлию. – И говорил с ним…
– Я понял! – оборвал её Матвей. И помрачнел. – Он пошёл искать Тьери.
– Мститель малолетний! – стиснув зубы, прошипел Улар. – Найду, сам убью!
Он стремительно скинул куртку, рубашку, прокусил запястье и резко выдохнул несколько гортанных фраз. А потом перекинулся в зверя. Треснули и развалились по швам штаны, лопнул с глухим хрустом ремень. Огромная, серебристо-серая рысь бесшумно выскользнула в дверь. Следом за ней скользнул не менее огромный, чёрный волк, в дверях обернулся, рыкнул на Аню и перемахнул через забор.
– Да, да, сейчас позвоню! – проворчала та, копаясь в карманах. – Тёть Юля, вы не переживайте! Дядя Юрку обязательно найдёт! Он все на свете найти может! Вон, в лесу его нашёл! А в городе тем более отыщет! – она достала телефон. – Папа! Дядя Матвей просил срочно к нему! У нас ЧП! Юргеш сорвался и побежал кому-то мстить! Наверное, тому самому волку! Да, дядя его искать побежал. И с ним дядя Улар! А мы во дворе. Да, поняла. Будем ждать. Ну, вот, Тёть Юля, его скоро найдут.
Лапы вынесли меня в лес сами собой. В ту его часть, где охотились волки Стаи. Их запах, резкий, предупреждающий, немного отрезвил, прохладный ветер проверил мозги, остужая ярость. На мне до сих пор надет ремень, чудом не лопнувший после оборота. Грубая кожа врезается в ребра. Быстрый бег порядком утомил, и я свернул в сторону речки, переходя на плавный, бесшумный шаг. Пытаюсь снять ремень, но не выходит. Я помнил почти всё, что со мной случилось, и теперь было мучительно стыдно за свой позорный срыв. Найдя удобный затончик, я напился и направился в сторону города. Хватит уже гулять в шкуре. Не ровен час, нарвусь на молодых волков! Хоть я и сильнее каждого из них в отдельности, но против толпы я мало что смогу сделать. А волки в одиночку не охотятся. Они вообще все делают вместе. Стая!
Вот, в чем дело! Я даже замер, озарённый внезапной догадкой. Ведь, Матвей волк! И раз мама приняла его ухаживания, то и она и я стали частью его стаи! И в комнату мою он зашёл, чтобы поближе узнать меня. Познакомиться. Принять. Только забыл, видимо, на радостях, что я кот, а не волчонок. А я? Тоже хорош! Позорно сорвался, вместо того, чтобы просто спросить! Нет, все, пора домой. И так я натворил дел. Подумать только, чуть друзей не загрыз! И Тенгиза!
Ветер внезапно сменился и заставил замереть, беззвучно оскалившись. Мой враг был здесь. Близко. Лапой подать! А потом ветер принёс ещё один запах. А она что здесь делает? Одна? На мгновение мелькает подлая мыслишка убраться отсюда, но я тут же её прогоняю. Так нельзя. Так поступают только трусливые крысы! А я рысь! И, пусть, я девчонку на дух не перевариваю, но оставлять её рыжему волку не собираюсь. Я бесшумно рванулся вперёд, одновременно вынюхивая ветер. Только бы снова не сменился!
Страховки в виде Стаи у меня нет. Никто не знает где я. Конечно, меня, скорее всего уже ищут, но пока ещё найдут… а времени нет. Враг, вот он! Я залёг за кустами, замерев у самой земли. Тьери, тот самый рыжий волк, что связал меня клятвой молчания, стоял спиной ко мне и скалился, медленно подходя к Рите. Она охотилась, мгновенно понял я. Успела надеть только рубашку и бельё. А вообще, она молодец! Выхватила нож и приготовилась защищаться. Впрочем, волк только расхохотался. Да, для Тьери это было смешно. Разве может какая-то девчонка с ножиком сравниться с профессиональным убийцей? Впрочем, и я тоже.
На чудо я не надеялся. И к смерти тоже был готов. Я с подветренной стороны, и волк меня не чует. Он сосредоточен на другом. Он сейчас играет с жертвой, наслаждаясь своим всемогуществом! Нет, ну каков наглец, а? Спрятаться на территории Стаи, которая сбилась с ног и лап, его же разыскивая! Припав к самой земле, я терпеливо выжидаю. У меня нет права на ошибку. И есть только один удар. Одна попытка. Второй волк мне не даст. Но, вот, он стремительно бросается, выбивает нож из руки кошки, сбивает её на землю и наваливается сверху, срывая рубашку. Стелясь по земле, я медленно ползу вперёд. А потом прыгаю, распластываясь в прыжке. И именно в этот момент ремень, наконец, соскользнул с рёбер. Задние лапы запутались в нем, смазав прыжок.
Волк почуял опасность одновременно с этим. Мгновенно обернулся, рванулся ко мне и обязательно свернул бы шею, если бы не ремень. Запутавшись в нем, я весьма неуклюже грохнулся на бок, не допрыгнув каких-то нескольких сантиметров. Но и рука рыжего тоже пролетела мимо, схватив воздух. Под моей лапой оказался выбитый у Ритки нож, и я, не особо задумываясь, попытался его схватить, в полной уверенности, что могу это сделать. Тело со скрипом повиновалось, с треском сминая и выворачивая суставы. И уже рука, не лапа, схватила нож.
Ждать, когда завершится оборот некогда. Тьери уже метнулся ко мне, и я рванулся ему навстречу, как есть, ещё наполовину зверем. Ремень снова путается в ногах. Или лапах? И снова благодаря ему рыжий промахивается, а я лечу прямо в него, падая в объятия! В последний момент успеваю поднять нож и всадить в глаз по самую рукоять. И тут же рванулся прочь. Тьери взвыл от боли, но не сбавил темпа ни на мгновение и попытался меня схватить. Тогда я вцепился в его шкуру когтями, зубами, словно бультерьер. Некоторое время мы катались по земле, сцепившись намертво. Тьери уже не выл, а хрипел, пытаясь отодрать от себя бешеный комок шерсти, в который превратился я. Отодрал, отбросил в сторону. По счастью, я приземлился на что-то мягкое. Оно подо мной испуганно ойкнуло и затихло. Убегай, дура! Отталкиваясь лапами, я снова бросаюсь вперёд. Мой враг ещё жив и я должен его убить! Рыжий уворачивается, меняет форму и бьёт в ответ, но теперь ему мешает мой нож и что-то ещё. Похоже на чёрный ошейник. Да, это же мой ремень! Видимо, пока мы катались по земле, его петля захлестнула шею волка. Я ранен, кажется, но сейчас это для меня неважно. Куда важнее прикончить врага. И я снова бросаюсь на него. Есть! Достал! Я снова вонзаю в него весь свой арсенал когтей и клыков. Где-то вдалеке взвыла сирена полицейской машины. За ней взревела вторая. А потом боль разорвала меня пополам, и сознание окутала спасительная тьма.
Сознание возвращалось рывками. Я словно бы тонул в темноте, изредка выныривая на поверхность. И снова уходил в глубину. Но с каждым разом я выныривал все больше и, наконец, пришёл в себя. Вокруг витали странные запахи хлорки, лекарств, травяных настоек и… котлет! Странно! Где я? Осторожно принюхиваюсь, точно, котлеты! Где-то совсем рядом!
– Смотри-ка! Ещё в себя не пришел, как следует, а уже к миске тянется! – раздался рядом насмешливый голос дяди Улара. – Не иначе, ради котлет и очнулся!
– Улар! – сердито ворчит мама и склоняется ко мне. – Юрка, ты как? Боже, как ты нас напугал! Улар, он так и останется теперь таким? Почему он все ещё в шкуре?
– Да, Бог с тобой, Юля, – смеётся дядя. – Перекинется, как миленький. Вот, сейчас врач его подлатает немного. Эй, герой, как себя чувствуешь?
"Не знаю, – слабо мяукнул я и попытался пошевелиться. Боль тут же вернулась, вонзившись в спину раскалённой спицей. – А я точно живой?"
– Не двигайся! – строго проворчал Улар. – Жуй, горе луковое!
И перед моим носом оказалась миска с вожделенными котлетами. Умм, мням, ням! Уже все? Так быстро? А нет, мамины руки подкладывают ещё. Полную миску. Одну котлетку я утаскиваю прямо с её ладони. Мням! До чего же вкусно! Мама тихо вздыхает, осторожно гладит по ушам.
– Как же я за тебя испугалась! Ты себе не представляешь! Юрка, ты прости, что так получилось. Это я виновата. Забыла я про эти ваши кошачьи повадки! У тебя в комнате лампочка лопнула. А я не дотягиваюсь. Вот и попросила Матвея, чтоб вкрутил. Он, ведь, поначалу, не хотел заходить. Так и сказал, мол, ты придёшь и сам все уберёшь. А я настояла. Потом ещё и фотографии твои показывала. И поделки. Ты раньше такие красивые поделки вырезал!
Мама подкладывала мне котлеты до тех пор, пока я не почувствовал, что ещё немного и лопну! Сколько же она их нажарила? Я отодвинул носом миску с последней котлетой. Попить бы теперь! И тут же перед моим носом оказывается другая миска, полная молока. Парного, деревенского! Я жадно набрасываюсь, с трудом заставляя себя лакать аккуратно. Где-то сбоку открылась дверь, и вошёл незнакомец в белом. От молока я оторваться не смог даже ради любопытства и вежливости. Так, хвостом поздоровался.
– О, вижу, пациент идёт на поправку! – рассмеялся молодой врач. – Здорово тебя потрепали, малыш. Так, допивай и я тебя осмотрю.
Я послушно долакал молоко, даже вылизал миску. И только потом принялся осматриваться. Хм, а врач ветеринар, что ли? Ну, раз я в боевой форме до сих пор? Но нет, это обычная, человеческая больница. Из коридора доносятся голоса больных. Какой-то хриплый мужик, явно нетрезвый, звал медсестру. Старушка требовала сделать ей укол. А молодая, хамоватая девица громко болтала по телефону, матерясь через слово. Оборотни редко попадают в больницу, так что мне было интересно абсолютно все. Я лежу, кстати, на странном, железном столе, в небольшой комнате. Стены и пол выложены светло-бирюзовой, кафельной плиткой. Потолок и верхняя часть стен тщательно побелены. А вдоль стен стояли различные аппараты, странные лампы и носилки на высокой подставке с колёсиками.
Врач, кстати, оборотень. Какой-то странной породы, какую я ещё не встречал. Не волк, хотя и родич им дальний. Не кот, но тоже родство прослеживается. И точно не медведь!
– Ну-ка, ещё разок хвостиком махни, – допытывается он, ощупывая и осматривая меня со всех сторон и уделяя особое внимание спине и шее. Я повлиял хвостом. – Замечательно. А задние лапы чувствуешь? Шевельни, нет, лучше просто сожми правую лапу. Теперь левую. Отлично! Дышать не больно? Язык покажи, – ухмыльнулся всей пастью, вывалив язык. Врач его так внимательно осмотрел, словно там была записана вся история болезни! – А теперь порычи. Только тихо! Не хватало мне ещё лишних вопросов! Боль, неудобство есть? Ребра меня интересуют, малыш. Ребра! Не хочется, знаешь ли, везти тебя на рентген в таком виде через полкорпуса.
– Доктор, а когда он сможет человеком стать? – спросила мама.
– Ну, до человека ему ещё расти и расти, – хмыкнул врач. – Пока ветер в голове человеком его никак не назвать. Да! А обращаться сможет через пару часов, я думаю. Как только снимем повязки. Ну-с, котёнок, что там с рёбрами? Учти, если срастается неправильно, придётся ломать и сращивать по новой. А иначе каждый оборот станет для тебя сущим мучением! Давай, пока ещё действует лекарство, твоя регенерация замедлена и можно что-то поправить.
Я даже головой замотал от такой жуткой перспективы и прислушался к ощущениям.
"В левом боку колет" – выдал я, наконец.
– Где? – врач тут же принялся ощупывать левый бок. Методом тыка нашёл нужное место.
– Мяу! – выдал я, когда после очередного его тычка резко кольнуло в бок.
– Ага! – обрадовался врач. – Потерпи-ка немного. Да, вижу, вижу. Вот та-ак… – в боку что-то хрустнуло, и боль кипятком обдала бок, но почти тут же прошла. И колоть перестало. – Отлично! Больше нигде не колет? Все, лежи и не шевелись. Хм… дай-ка я лучше тебя усыплю.
"Не надо меня усыплять! Я не хочу!" – проворчал я.
– Надо! – твёрдо ответил врач и бессовестно вогнал в лапу иглу. – Вот, так. Теперь ты точно не навредишь себе. А то знаю я вас, мальчишек! Спи.
И я вырубился.
Уже к обеду мне разрешили перекинуться, осмотрели ещё раз, на этот раз несколько врачей и выписали с наказом больше не падать с деревьев, ибо в следующий раз я синяками не отделаюсь. Ребята уже названивали, терпеливо ожидая во дворе моего возвращения. Оказалось, что никто из них так и не ушёл домой. Ждали, пока меня найдут, а потом соберут по кусочкам то, что от меня осталось. Врач-хирург, тот самый, что меня осматривал, лично оперировал всю ночь, пришивал, склеивал, бинтовал, вправлял. По словам взрослых, у меня не осталось целой ни одной кости! Когда меня нашли, я больше похож был на котлетный фарш. И даже невероятная, оборотневская регенерация не могла это исправить. Впрочем, обошлось. Я оказался живучим.
Из больницы меня забирали мама и Улар. Всю дорогу до машины я молчал. Только теперь, оказавшись между жизнью и смертью, я понял, что настоящий источник проблем – я сам. Это я был неправ, ревнуя мать. Ведь, я, в самом деле, скоро вырасту. И пойду своим путём. А мама останется с Матвеем. Под надёжным присмотром Стаи. А потом у них появятся дети, и ей уже будет не так больно вспоминать о папе и гораздо легче отпустить меня.
Матвей ждал в машине. Оказывается, он тоже приехал. Я хотел сразу же попросить у него прощения, но он меня опередил. Как только я сел, он повернулся ко мне и раньше, чем я смог произнести хоть слово, твёрдо сказал.
– Юргеш, извини за комнату. Я должен был дождаться тебя и спросить разрешения. Ведь, знал, дурак старый, что у вас это личное пространство неприкосновенно.
– Это ты извини, – я улыбнулся волку, твёрдо глядя в глаза. – Я повёл себя как маленький. Сорвался, всем проблем доставил. Рыжего, хоть, поймали?
– Да, фигу там! – кисло скривился Матвей. – Ушёл, как в воду! Сволочь! Мы его засидку нашли. Уже пустую. На территории Стаи прятался! У нас под носом! Ну, и…
– Матвей! – отдёрнула его мама, садясь на переднее сиденье.
– Да, у меня приличных слов давно не осталось! – ворчит волк. – Нет, ну каков наглец, а?! Зараза европейская! Чтоб он сдох в своей норе, как шелудивый пёс!
– Поехали, – Улар уселся рядом со мной и захлопнул дверь. – Кстати, а ты его тоже порвал знатно. И ему помощь, в отличие от тебя, никто не окажет. Так что, твои слова, Матвей, вполне могут и сбыться. Не сможет регенерировать, так и загнётся где-нибудь… в своей норе. Только я бы на это не больно-то рассчитывал.
– Я его из-под земли выкопаю! – ворчит волк. – И обратно закопаю! У меня на территории даже вампиры по струнке ходят и охотятся по расписанию!
– И какой-то шелудивый волколак всю картину портит! – смеётся Улар. – Думаю, он теперь нескоро не появится. Шкуру штопать ему ещё долго придётся. Дыр в ней порядочно.
– А я, пока спал, отца видел, – тихо признался я.
– Спал! – фырчит дядя. – Если б спал! Ничего удивительного я в этом не вижу. Удивительно, как ты с ним там не остался! Не иначе, Улеш сам тебя взашей выпинал! В следующий раз, если надумаешь сдохнуть, лучше со скалы вниз головой!
– Улар, ты чего такое городишь?! – немедленно возмутилась мама.
– Говорю то, что вижу! Самоубийца малолетний! – бухтит дядя.
– Со скалы тоже не надёжно, – хмыкнул Матвей, поворачивая на светофоре. – Вы, кошки, на лапы приземляетесь.
– Матвей! – сердито воскликнула мама и стукнула его кулаком в плечо.
– Что? – смеётся он. – Да, я собственными глазами видел, как Улеш, навернувшись с крыши, в полёте перекинулся, извернулся кренделем, шмяк об землю! Тут же встряхнулся и обратно полез! Правда, крыша была не особенно высокой, всего-то пятиэтажка. Но и мы тогда были не особо большими. Улеш вполне мог сойти за мэйн-куна!
– Ну, тогда, пусть мне скажет! – ворчит дядя, но уже не так сердито. – Я ему сам голову оторву! Быстро и надёжно!
– Улар! – уже безнадёжно вздыхает мама.
– А мне папа тот же самое сказал, – вздохнул я и виновато посмотрел на дядю. – Ты теперь заберёшь меня обратно, в посёлок?
– А ты хочешь? – хмыкнул он.
– Не знаю! – честно признал я. – У меня тут друзья, школа… и вообще…
– Это будет решать Вожак, – поморщился Улар. – У меня другой вопрос назрел. Эта девочка, Рита, она тебе кто?
– Она что, там осталась? – ахнул я, воззрившись на дядю.
Но больше спросить ничего не посмел. Хотя воображение нарисовало… многое.
– Осталась, – кивнул дядя. – Когда я тебя нашёл, она сидела рядом с твоим трупом и рыдала, утверждая, что ты её спас.
– Ну, можно и так сказать, – скривился я, дёрнувшись. – Рыжий хотел ею… того. А я… не, ну, я чё, должен был мимо, что ли, пройти? Она, конечно, та ещё дура, но не настолько. Наверное.
– Юргеш, она твоя пара? – прямо спрашивает дядя.
– И ты туда же? – простонал я. – Нет! Не пара! Просто озабоченная… – я покосился на маму. – Кошка!
Улар только хмыкнул на мой словесный выверт. Матвей тоже.
– Ладно, живи пока, – усмехнулся дядя. – Да, не забудь перед ребятами извиниться. Ты их здорово напугал.
Друзья! Мои первые, настоящие друзья! Смогут ли ребята относиться ко мне как раньше, без страха, после всего, что я чуть не натворил? Я хотел уехать. Котова выбесила настолько, что я мечтал оказаться как можно дальше от нее! Но теперь я твёрдо решил. Уеду, только если друзья начнут меня бояться. А если нет, то останусь. В посёлке мне пока делать нечего.