Мэри, вешая стирку на веревку, все же одним глазом, как уже повелось, посматривала на дорогу, откуда должен был появиться Миша. Да, она его ждала, если даже и не признавалась себе в этом.

Теперь она действительно видела Мишу идущего со стороны села. Да, это был он и никто другой, тем более кроме него так рано на этой дороге ходить привычки ни у кого и не было.

Женщине стало ясно, как и за что зацепил ее Миша. Одно дело его чистое сердце и ясный ум, несмотря на возраст, а другой стороны, его внешность. Да, да, внешность. Несмотря на семьдесят лет, Миша выглядел всегда великолепно. Всегда опрятно одетый, чисто выбритый и ухоженный старик не мог не привлекать к себе внимание. Ростом он был чуть выше среднего. Волосы на голове редкие, седые, но еще сохранившие свой натуральный цвет – светло каштановый на макушке, всегда причесанные тоже говорили о его аккуратности. Носил он круглую шапку, рубашку обычно в клетку, жилет и плотные штаны. Структура его телосложения говорила о том, что Миша состарился мужиком, который выполнял физическую работу. Он был крепким, несмотря на возраст и это выдавали его крепкие мышцы, сохранившиеся благодаря неустанной работе. Одним словом, – «закаленный в жизненном огне старик». Глаза у него были добрые и искренние, не смотря на то, что над ними нависали густые и хмурые брови. Подбородок пропорционально скулам и носу делали его красивым стариком.

– Доброе утро Мэри, поздоровался Миша.

– Доброе утро, Миша, – с легкой улыбкой отозвалась Мэри.

– Не рановато ли я?– Смущаясь, спросил старик.

– Что ты? Наоборот. Любую работу желательно начинать спозаранку, чтобы за день что-то успеть, – стала уверять его женщина.

– Да, тут и работы всего лишь от силы полтора часа и не хотелось тебя тоже спозаранку беспокоить. Зная, что бессонница стала твоей частой гостей, не хотелось нарушать твой покой, – сказал Миша.

– В шесть я уже бываю на ногах. Думаешь, Красотка, и мои куры мне дают столько спать? Им до моей бессонницы и дела нет, – с улыбкой ответила Мэри.

– Да, в селе свои правила жизни. Это не город, где можно дать себе расслабиться. Тут хозяйство требует к себе своевременного ухода.

– Не стой у калитки. Проходи и садись за стол. Сейчас будем пить чай, – предложила Мэри старику.

– Сначала бы дело сделать, а чаепитие тоже от нас никуда не денется.

– Нет, работа не волк и в лес не убежит, а чаепитие не займет так много времени, чтобы не побаловать себя приятным ароматом сбора лучших трав.

Мише не оставалось ничего, как принять предложение Мэри, касательно чаепития и согласился. Он снял шапку и сел за стол. Миша не признался, что пил утром уже чай, чтобы лишний раз побыть рядом с Мэри. Он даже обрадовался тому, что лишний раз побудет в обществе Мэри и поговорит с ней.

Казалось, что Миша и Мэри стеснялись друг друга. Они старались не говорить ни о чем и сидеть молча. Только безмолвие и тишина создавали какое-то состояние, от которого обоим было неловко.

Недолго думая, Миша, сделав глоток чая, произнёс:

– И как тебе спалось ночью? Не отступила эта незваная бессонница?

– Спалось хорошо. Отступила, наконец. Только не знаю, надолго ли, – с сомнением в голосе произнесла Мэри.

– Вот и славно. Прогонять ее надо за шиворот, как только она появляется.

– Хочешь сказать, что у тебя всегда получается ее прогонять, и она у тебя никогда не гостит? Не поверю.

– Я же не говорю, что не бывает ее. Я говорю, что нужно прогонять. А так и частенько ко мне заходит.

– Так и тебя мучает она? – Жалостливым голосом спросила Мэри.

– Как я говорил тебе, Мэри, прошлой ночью, «бессонница – наша виртуальная собеседница в нашем возрасте». Нет, не скажу, что я совсем без сна, но частенько тоже страдаю от ее непрошеных визитов.

– Думала у меня одной такая напасть. Как оказалось, не я одна страдаю, – делая глоток чая, грустно сказала Мэри.

– Все мы страдаем, все, Мэри. Возраст такой у нас. Кажется, что бессонница, чувствует одиночества зрелого поколения и приходит к ним с лучшими побуждениями. Приходит, чтобы прогнать одиночество.

– Ты так думаешь? – Удивившись, спросила Мэри.

– Что я несу. Чушь разную, – смутившись, сказал Миша, – а чай очень вкусный, – указал на чашку, Миша, чтобы поменять тему разговора.

– Мелисса и чабрец. Состав этих двух трав хорошо снимают напряжение.

– А мне казалось, что с утра нужно пить чай, который наоборот, взбодрит.

– Миша, мы не в том возрасте, чтобы бодриться так, чтобы угнаться за другими. В нашем возрасте все нужно делать медленно и спокойно.

– Может и так.

– Я так думаю, во всяком случае. А бодрятся пусть те, у кого жизнь горит всякими яркими красками и за день тысячи дел.

– Ты права, Мэри.

– Понравился чай?

– Очень. Не знал, что у тебя такой славный чай, иначе бы напрашивался к тебе чаще.

– Приходи хоть каждый день и пей столько, сколько душа просит.

После чаепития Миша встал и, взяв свои инструменты, пошел чинить забор.

Не прошло и двух часов, как забор уже выглядел как новый.

– А у тебя золотые руки, Миша, – начала расхваливать старика Мэри.

– Куда там золотые… Не Тадж-Махал же построил…

– Вот и не нужно тебе строить подобие Тадж-Махала, – рассмеялась Мэри, – или не помнишь, как его строитель жизнь кончил?

– Помню и это не вызывает восторга…

– Ну, вот.

– Это почему же? Чтобы без рук не оставаться?– Начал подшучивать Миша.

– Да, именно. Все правильно понял.

– Только прошу, не иди по стопам шаха – Джахан и не лиши меня моих рук, чтобы в селе больше ни у кого не было такого забора, – еще сильнее рассмеялся Миша.

– Здоровья и еще раз здоровья твоим рукам. Столько сил твоим рукам, чтобы на этой земле они творили еще много добра.

– Ну вот, я то надеялся, что из-за моего красивого творения, – он указал на забор, – ты решишь лишить меня рук, и тоже войду в историю.

– Не каждая история достойна похвалы. И не каждую историю можно назвать красивой.

– А мои руки бы действительно стоили похвалы в данном случае, – продолжал шутить Миша.

– Не нужна тебя такая история и хвала. Упаси Господь тебя от такой участи. Все твои односельчане и знакомые знают о том, что у тебя золотые руки и этого вполне достаточно.

Миша и Мэри шутили так, словно были молодые. Они и о своем возрасте забыли, словно ничего их больше не занимало. Миша и Мэри сели на лавочку и начали вести беседу. То Мэри усердно говорила о чем-то, и Миша внимательно слушал, то Миша начинал что-то говорить, и Мэри начинала улыбаться.

Только их покой был нарушен почтальоном. Это почтальон – Зина принесла газеты Мэри.

При виде почтальона Миша и Мэри сделали серьезные лица, но от взгляда Зины не ускользнуло их симпатия друг к другу.

– Здравствуйте, соседи, – поздоровалась она.

– Здравствуй Зина, – ответили Мэри, – мы вот, с Мишей решили отдохнуть немного. Он мне забор чинил и …

– А, ясно, – посмотрев в сторону забора, ответила Зина, – а я тут газеты принесла.

– Присядь, Зина. Хочешь, я тебе чай сделаю или может холодным компотом тебя угостить?– Предложила Мэри.

Зина поняла, что паре лучше не мешать и, положив стопку газет обратно в сумку, ответила:

– Нет, мне еще целое село объезжать, газеты раздавать. А вы сидите себе под тенью дерева. Если рано закончу разносить газеты, и вы еще будете сидеть тут, то может и присоединюсь к вам, а так не обессудьте меня оба.

Зина еще раз посмотрела на обоих с улыбкой и села обратно на свой велосипед. Через минуту Зину и видно уже не было поблизости.

Миша и Мэри же продолжали сидеть и вести приятную беседу. Они оба даже не догадывались о том, что друг к другу у них родилась неожиданно любовь.

Сколько бы они не сидели вместе, а насладиться обществом друг друга все же не могли. Они не признавались в том, что обоим приятно общество друг друга, тем не менее, результат был налицо.

– Ну, мне пора, Мэри. Все хорошо, но пора и честь знать, – сказал Миша и начал с неохотой собираться.

– Спасибо тебе большое за помощь, – сердечно поблагодарила его Мэри.

– Не за что. Если нужна будет еще какая-нибудь помощь, то обращайся смело, – ответил Миша, закидывая в свой маленький чемодан для инструментов отвертку и плоскогубцы.

– Мне так неловко, – сказала Мэри.

– От чего тебе неловко?– Удивился Миша словам женщины.

– Ты столько делаешь, что мне становится не по себе перед тобой. Правда, неудобно.

– Перестань, Мэри. Как будто и действительно Тадж-Махал тебе построил. Вот, всего лишь починил забор, а ты уже чувствуешь передо мной какую-то неловкость, от чего мне самому становится не по себе.

– Все равно спасибо тебе огромное. Всегда выручаешь, и не было ни случая, чтобы отказал помочь.

– Чуть не забыл, – переведя разговор, сказал Миша.

– Что? – Мэри на месте засуетилась, – ты какой-то инструмент не можешь найти? – Она стала пристально оглядываться по сторонам.

– Нет, инструменты все на месте. Что насчет завтрашнего дня? Ты обещала пойти со мной в лес на прогулку, – почесав макушку правым указательным пальцем, сказал Миша.

Мэри стало неловко от вопроса Миши, и не знала, что ему ответить.

Миша же продолжал пристально смотреть на Мэри, ожидая услышать от нее положительный ответ.

– Я и забыла, – смущаясь, смогла только сказать Мэри.

– Вот я и напомнил. Был уверен, что забудешь, – с мягкой улыбкой добавил Миша.

– Я очень постараюсь. Правда, постараюсь, – начала она уверять Мишу.

– И как мне узнать, что ты очень постаралась? Идти ли мне завтра в твою сторону, чтобы вместе пойти в лес или нет? – Не отставал Миша.

– Ладно. Так уж и быть. Пойдем. Только ты сам видел, как на нас смотрела Зина. Ее любопытство касательно нас было написано на ее лице. По ней же было видно, что она нас в чем-то заподозрила.

– Подозревает?

– Да, подозревает.

– Мэри, если человек захочет кого-то в чем-то заподозрить или о ком-то что-то подумать, то, не смотря ни на что, он подумает и заподозрить его в любом случае.

– Но повод то не надо давать, – не унималась Мэри.

– Ты знаешь, что и без повода много всего могут говорить. Так что, мне бы хотелось, чтобы ты насчет посторонних разговоров не заморачивала свою голову.

Миша попрощался с Мэри и вышел на дорогу.

Он неохотно покинул дом Мэри и направился в сторону села. Мэри долго провожала его взглядом, думая, что на свете нет более красивого и прекрасного человека, чем Миша. Все было в нем красиво. Несмотря на старость, он был приятным стариком, а что касается его души, так писатели мира потеряли многое, раз не описали его душевную красоту в своих произведениях.

Домой Миша пришел довольный и веселый. Ему казалось, что он взял Бастион. Только будучи таким скромным как он, дела с Мэри у него продвигались медленнее, чем черепашьи шаги. Только Миша все же не беспокоился насчет медлительности их отношений, думая, что рано или поздно все будет так, как он того желает.

Миша вел себя, словно влюбленный подросток. Ему хотелось вернуться обратно к Мэри, чтобы поделиться с ней своими чувствами.

Только прожитые годы жизни и немалый возраст делали его тяжелым в характере, и он понимал, что ему в его возрасте так легкомысленно себя вести не к лицу.

Какими бы домашними делами не занимал себя Миша, а ему все рано хотелось снова оказаться рядом с Мэри и за сладким чаем вести не менее сладкие разговоры. Он так и считал часы, когда наступить следующий день, чтобы у него была возможность прогуляться с ней по лесу.

– Вот я старый дурак. Не в лес нужно было ее приглашать, а в город. Поделом мне будем, если завтра она откажется с таким старым олухом как я гулять по лесу. Кто еще женщин в лес приглашает? – Ругал себя Миша, – закатай губу, старый, закатай. Не для такого как ты такое создание как Мэри на свет появилась.

Мише хотелось, чтобы день быстрей закончился и наступил новый. Он надеялся, что новый день принесет больше ясности в отношения с Мэри. Как бы Миша себя не успокаивал, переживания за завтрашний день все же не давали ему покоя. Только на его счастье явился сосед, который и отвлек его всякими разговорами. Даже в разговоре с соседом, он невольно затрагивал тему, связанную с лесом, заборы из слабой древесины, которые быстро гниют под дождем и то, как полезно для здоровья пить чай с чабрецом и мелиссой. Миша и не придавал всему этому значения, но он говорил именно те вещи, что связывало его с Мэри.

– Если и не согласится со мной прогуляться в лес, то значит, я совсем не интересен ей, – сказал себе вслух Миша, когда ушел разговорчивый сосед, – только в таком случае не стоит сдаваться. Нужно набраться терпения и стараться расположить ее к себе всевозможными способами.

Так и разговаривал сам с собой Миша, сидя под деревом на лавочке. Посчитав своих кур, он закрыл курятник и лег спать, даже не поужинав.

Старику как всегда не спалось. Перед глазами так и стоял образ Мэри, которая улыбалась ему своей милой улыбкой. Он не верил тому, что происходило с ним последнее время. Ему казалось, что он очутился во сне. Иначе как любовь могла затронуть своими красивыми чувствами его старое сердце. Мише хотелось очутиться рядом с Мэри и наслаждаться ее приятным голосом. Ему хотелось обнять одинокую женщину, которая, как он чувствовал, нуждалась в его поддержке.

– И почему я ей все не рассказал обо всем до сих пор? О том, как она мне дорога и как я счастлив, что в мире есть такая как она. Завтра ей непременно все расскажу. Да, все, что я к ней чувствую!– Уверял себя старик.

Та же самая обстановка царила и в доме Мэри. Она тоже лежала и думала обо всем том, что предстояло ей пережить завтра.

– Усач, а почему именно меня пригласил Миша на прогулку? Что, интересней собеседника, чем я, он не нашел? Зачем ему понадобилось возиться со мной? Может потому, что я жаловалась на одиночество, и поэтому решил меня пригласить на прогулку. Вот, не нужно было ему говорить больше, чем следовало.

Только Усач молчал так, что и хвостом не шевелил. Ему было все равно до предстоящей прогулки хозяйки с односельчанином.

У Мэри в голове крутился вопрос, ответ на который получить было не у кого: – «почему Миша не женился во второй раз?»

– Неужели Миша так любил свою жену, что после нее ни на одну женщину не посмотрел? – Снова произнесла вслух Мэри, – как бы некорректно это не звучало, но завтра она точно пойдет с ним на прогулку и спросит у него самого, почему он больше не женился.

Утром, не было и шести, как Миша уже сидел на лавочке перед домом Мэри и ждал, когда она проснётся и выйдет во двор. Его нисколько не смущало, что он так рано один сидел и ждал хозяйку дома. Наоборот, ему эта обстановка приносила какую-то радость, которая рисовала на его лице легкую улыбку. Старику казалось, что он снова молодой парень и никак не дождется, когда к нему выйдет его любимая девушка, с которой они будут гулять столько, сколько душа пожелает.

Мише не пришлось долго ждать хозяйку дома. Не прошло и получаса, как Мэри вышла с ведром и направилась в коровник на утренний удой.

Она стразу и не приметила под деревом сидящего Мишу. Только тот слегка покашляв, дал о себе знать.

– Доброе утро, Миша. Ты уже тут?– Удивляясь, спросила Мэри, – если бы я вчера не видела своими глазами тебя уходящего, подумала бы, что ты и ночью остался тут и спал на лавочке, – подшутила Мэри.

– Доброе утро, хозяйка, – поздоровался Миша, скрывая свое смущение, которое появилось на его лице от слов Мэри, – да, проснулся рано, вот и пришел пораньше. Дай, думаю, спрошу Мэри насчёт прогулки. Готова ли она следовать за мной в лес? – Произнес Миша в надежде на то, что получит положительный ответ.

– Да, Миша, я и ночью обдумывала твое приглашение насчет сегодняшней прогулки.

– Правда? Надеюсь, вынесла такое решение, которое меня обрадует, – Миша от волнения начал мять кулаки.

– Обрадует, конечно, обрадует. Я подумала и решила сходить с тобой на прогулку.

– Славно! – Не сдержав свои эмоции, громко произнес Миша.

– Только мне кажется, что ты слишком рано пришел. У меня пока утренние дела не сделаны и боюсь, заставлю тебя долго ждать.

– Ждать? А почему же? – Удивился Миша.

– Ну, вот, – она указала на ведро, – корову подоить, коровник почистить и другие дела требуют времени, что не закончу так скоро.

– А я и не буду тебя ждать, Мэри. Я помогу тебе с хозяйскими хлопотами.

– Ну, ты и сказал, Миша. Мало тебе своих забот, чтобы ты еще и с моими делами возился? Или ты мне мало помогаешь? Всю мужскую работу в моем доме практически делаешь ты, – категорично ответила Мэри.

– Ну, скажешь тоже. Показывай, что нужно делать?

Миша направился в коровник и через минуту уже вышел с тачкой навоза. Он вынес из сарая в ведре отруб и положил перед Красоткой. Пока Мэри возилась с молоком и цедила его, Миша и кур покормить успел.

Когда Мэри вышла и увидела, что все утренние дела сделаны, удивившись, посмотрела на Мишу.

– Ты так быстро управился с делами?

– Да, лишь бы ты согласилась на прогулку и не искала причины для отказа, – с улыбкой ответил он.

Мэри стояла перед Мишей. На ней был накинут платок, и она была тепло одета.

– Это означает, что наша прогулка не срывается?

– Не срывается, – мягким голосом ответила Мэри.

– Но зачем тебе так тепло одеваться? Вроде середина весны.

– Это для молодых – середина весны, а для женщины моего возраста даже лето – зима. Мои кости стали уязвимы к сырости и сразу начинают ныть, – ответила грустно Мэри.

– Впрочем, как и у меня, – согласился Миша.

– Помнишь, я сказала, что мне подумалось, что ты спал на лавочке.

– Да, сказала. А с чего ты так решила? У меня такой неважный вид? – Он достал гребешок из кармана и стал причесывать свои седые волосы.

– Не в волосах твоих дело, Миша.

– Утром воздух бывает сырой и влажный. Мне показалось, что продрог.

– Нет, все хорошо, – начал ее уверять Миша.

– Выпьешь горячий чай, тогда и успокоюсь.

– Ну, от твоего божественного чая грех отказываться, – согласился Миша.

Они зашли обратно в дом, и Мэри тут же накрыла на стол. Выпив чай, они вышли обратно во двор.

Закрыв за собой забор, Миша и Мэри направились в сторону леса.

В лес они шли с радостными лицами, не смотря на то, что у погоды был хмурый настрой на день.

Неважная погода никак не влияло на настроение Миши и Мэри. Наоборот, им казалось, что за всю свою жизнь они никогда еще не чувствовали себя так прекрасно.

– И почему я до сих пор не выбиралась к таким красотам?– Спрашивала себя Мэри, а отвечал ей Миша.

– Вот и я о том же. Почему ты не выбиралась в гущу леса? Ты глянь, какая тут красота! Будто Господь специально выбрал день, чтобы создать несравненную красоту леса.

– Может и так, – улыбнувшись Мише, ответила Мэри.

– А интересно для создания чего Бог мог выбрать определенный день? – Спросил Миша.

– На этот вопрос сложно ответить.

– Быть может для создания женщины? – Спросил снова старик.

– А может для мужчины? – Подшутила Мэри.

– Нет, для женщины. Для любимой женщины, – настаивал на своем Миша.

– Любимой? Ты уверен? – Переспросила она.

– Уверен, – уверенно сказал Миша, и, смущаясь, посмотрел на Мэри.

– Это ты о своей любимой, покойной жене? – Спросила Мэри, посчитав свой вопрос неуместным, и тысяча раз пожалела о своем заданном вопросе.

– Я вообще о любимых женщин имею в виду.

– И о покойной своей тоже? – Повторила снова Мэри вопрос, который она считала крайне некорректным.

– И о покойной тоже, – согласился Миша.

– Прости меня, Миша. Я как-то некорректно заговорила о ней. Царство ей небесное.

– Ничего, главное, что она в моем сердце, а на остальное воля Всевышнего.

Мэри больше убедилась в своих догадках. Как казалось Мэри, Миша не женился после своей жены лишь по одной причине: по причине того, что он не хотел, чтобы место ее жены занимала вторая. Он, наверное, очень любил жену, раз так и решил прожить жизнь вдовой, – мысленно проговорила себе Мэри и снова зашагала за Мишей по тропинке.

– Вот везет некоторым женщинам, – думала про себя Мэри, хотя, какое там везение у жены Миши, которая так скончалась, не насладившись жизнью. Тем не менее, повезло ей в том, что даже после ее смерти, ее муж ни на одну не смотрит.

Только вопросы касательно женитьбы Миши, не давали покоя Мэри и недолго думая, она снова заговорила:

– Миша, не время и не место, но можно я задам тебе один вопрос?

– Если бы все вопросы задавались в специально подходящих местах и время, уверяю, что девяносто девять процентов вопросов бы остались незаданными, – сказал Миша с улыбкой, – спрашивай. Надеюсь, что смогу удовлетворить твой вопрос своим ответом.

– И то, правда. Только не люблю я сама задавать неуместные вопросы.

– Задавай и не стесняйся, – сказал Миша и помог Мэри перейти речку, держа ее за руку.

– Миша, почему ты во второй раз не женился? Я понимаю, что ты очень любил свою жену, но все равно живому человеку нужен человек, не смотря ни на что.

Миша, словно маленький мальчик, остался стоять на месте и не знал что ответить. Только все же взяв себя в руки, ответил:

– Так подходящей пассии нет.

– А мне казалось, что из-за любви к жене не хочешь, чтобы ее место кто-то занимал.

– Место жены никто не займет, Мэри. Она родила мне двух замечательных сыновей и мое уважение пусть ей будет подушкой из пуха на том свете. Только жизнь идет и моя к ней любовь на мою жизнь не должна влиять. Да, я бы женился и во второй раз, только, говорю же, что подходящей женщины нет.

Теперь от слов Миши, Мэри стало совсем не по себе. Все обстояло не так, как она себе представляла. Да, любит и уважает он свою покойную жену, но в случае если встретится подходящая женщина, он готов жениться. Как же она себя упрекала за то, что позволила пробраться Мише в свое сердце. Почему она не поняла и не раскусила в нем такого человека, у которого очень непонятные и высокие требования к женщинам. Интересно, какая она была, жена Миши…Ее интересовало абсолютно все, но спросить насчет интересующих ее вопросов было снова не у кого.

– Неужели у тебя такие требования к женщине? Ты так щепетилен в этих вопросах, что ни одна женщина с тех пор не пришлась тебе по душе?– Набравшись снова смелости, спросила Мэри.

– Почему же не понравилась? Понравилась и до сих пор нравится одна женщина. По мне, так она самая лучшая в мире женщина.

– А она с нашего села? – С огромным любопытством спросила Мэри.

– Да, с нашего села, конечно, – подтвердил Миша.

– И?

– И что? Она не знает о моей симпатии. Уверен, что узнай она о моих чувствах, ответит отказом.

– Почему же ты так уверен?

– Да, человек то она хороший, а вот как женщина, она как-то строга и своенравна. Она всю жизнь прожила одна и привыкла быть себе хозяйкой. А с такими женщинами не просто. Я уверен, что у меня с ней ничего быть не может. Поэтому я и решил даже не затрагивать с ней эту тему.

– Ты не прав, Миша. Хочешь, скажи, кто она, и я с ней поговорю. Только глупая от природы женщина может отказаться от такого человека как ты.

– Ну, что ты. Какой из меня такой человек, чтобы обо мне так говорили. Я обычный сельский мужик, который по своей натуре очень грубый и неотесанный, – шутливо сказал Миша, – и еще много недостатков, которые за мной числятся. Приглядеться ко мне и их невооруженным глазом можно заметить.

– А может со стороны видней, какой ты и что ты? – Не соглашалась Мэри с собеседником.

– Каким бы я ни был, все же я не того ранга, чтобы даже предложить руку и сердце такой женщине, которая запала мне в душу, – тяжело вздохнув, ответил Миша.

– Ты меня больше и больше интригуешь. А имени нет у этой самой женщины? Хотя бы имя назови, – настаивала Мэри.

– А к чему имя оглашать… ни к чему все это, – отмахнулся Миша.

– Я не буду больше спрашивать о ней. Мне кажется, что тебе неловко о ней говорить. Одним словом, не буду тебя смущать разговорами, которые тебя смущают.

– Мне, наоборот, даже приятно о ней говорить. Только с тобой обсуждать мне неудобно, – признался Миша.

– А почему со мной ее обсуждать тебе неудобно? – Снова спросила Мэри.

– Сам не знаю, почему, – скрывая свое смущение, ответил Миша.

Мэри поняла, что Миша не желает обсуждать с ней женщину, которая ему симпатична и постаралась уйти от разговора. Только прежде чем перевести разговор на другую тему, множество мыслей промелькнуло в ее голове. Она считала себя, несмотря на возраст очень легкомысленной. Ей не понравилось, что она так легко впустила в свое сердце человека, который думает о другой женщине, имя которой даже не желает ей оглашать. Мэри решила, что ей любыми способами нужно постараться не показывать свое разочарование Мише. Ей удалось сделать это. На ее лице не было и следа того, что ее расстроило то, что Миша думает о другой женщине.

– Это не страшно, что ты не хочешь озвучивать мне имя своей любимой, – с улыбкой ответила Мэри так, что даже никто бы не догадался, что ей тяжело вообще говорить на эту тему.

– Поверь, Мэри. Я не хочу делать из этого секрет. Просто понимаю, что она для меня проигрышный вариант, поэтому и говорить об этом лишний раз не хочется.

– Твоя жизнь и я не имею никакого права вмешиваться. Мы сейчас гуляем по гуще леса не для того, чтобы обсуждать личную жизнь друг друга, а для того, чтобы любоваться красотами леса и наслышаться пения птиц, которое так поднимают настроение, – с улыбкой сказала Мэри, оглядываясь по сторонам и восхищаясь красотами леса.

– Ты права. Зачем нам говорить о таких вещах, которые не имеют почву. Будет лучше, если мы будем наслаждаться тем, что нас в реальности окружает – «ни с чем несравнимая лесная красота Краснодарского края».

Так как было всего лишь середина весны, а в основном все травы целебные собирают в конце лета, Миша и Мэри собрали всего лишь грибы. Миша водил ее по тем местам, которые ему казалось, были самыми красивыми.

– А вот здесь, Мэри, мы в детстве играли с ребятами, – указав на маленький холм, сказал Миша, – за холмом обычно были наши враги, а с другой стороны свой привал устраивали мы. Часто случалось, что враги нападали на нас без предупреждения, – он рассмеялся, и казалось, старик попал в прошлое.

Глаза старика заиграли с какой-то новой силой, и он с улыбкой начал жадно оглядываться по сторонам.

– Как в случае со второй мировой? – Спросила с досадой в голосе Мэри.

– Да, как в случае со второй мировой. Мы устраивали настоящую бойню своими деревянными винтовками и мечами. Эх, были же времена, которые так быстро пробежали, – с досадой сказал старик.

– Жизнь тем и интересна, что имеет свойство меняться. Она бы была совсем скучной и серой, если бы в ней все время повторялись одни и те же события. Так и в твоем случае, Миша.

– Но мое детство заставляет меня мысленно возвращаться к нему часто.

– Я тебя понимаю. И мне бы снова хотелось оказаться в свое детстве. Но все в этой жизни приходящее и уходящее. Мы не можем застрять в том времени, где нам было хорошо, тем более это бы было даже не интересно.

– Согласен. Только иногда ностальгия окутывает меня, и начинаю скучать по прошедшему времени.

– Это же пещеры, правда? – Взглянув на скалы, спросила Мэри.

– Пещеры, – грустно ответил Миша, – в какой-то степени ненавистные мне пещеры.

– Я не понимаю. В каком смысле они ненавистные пещеры и почему?

Взглянув снова на пещеры, которые виднелись высоко на скалах, Миша сказал неохотно:

– Они отняли мое детство. Нет, не только мне, но и многим ребятам.

– Как это отняли? – С любопытством спросила Мэри.

– Я неправильно, может, выразился. То есть пещеры не при чем, но…война…

– Война? Ах, да, война. Теперь я тебя понимаю. Но причем тут пещеры? Только не говори, что Гитлера привлекли наши пещеры. Чего только не придумают. Сочиняют разные легенды и небылицы, а потом иди и пойми, правда, что говорят или нет.

– Нет, же, Мэри. Ты меня неправильно поняла.

– Тогда что?

– Ты как-то говорила, что проработала в библиотеке, – сказал Миша.

– Да, большую часть жизни отдала книгам – лучшим друзьям человека, – с теплотой ответила Мэри, вспомнив свои книги, которых сотнями держала в руках.

– Вспомни, сколько авиабомб было сброшено на Сочи? – Нахмурив брови, спросил Миша.

– Триста восемь. А что? – Удивленно ответила Мэри и посмотрела на Мишу.

– Ты так четко помнишь? – Удивился старик.

– А что там помнить? Ничего сложного, вот и запомнилось. Тем более Сочи – родной город. Как же не знать свою историю.

– Похвально.

– Сейчас нам это зачем обсуждать? Где лес и где авиабомбы…

– Так вот, Мэри, об этом никто и нигде не написал. Во время войны я на своих плечах носил больных стариков и детей с друзьями, и прятали их в пещере.

– Не может быть.

– Почему же не может? Правда, кроме меня это никто не может подтвердить. Ребята, с которыми я спасал раненных и детей, давно нет в живых. Нам тогда с ребятами не было и по двенадцать лет, а мы, не боясь ничего, под пулями и бомбами, все же спасали мирных жителей. Да, давно тех ребят в живых нет, Мэри, давно. Моих друзей давно нет, – с досадой снова повторил Миша, – только я до сих пор жив и являюсь живым свидетелем того времени. Я остался последним живущим из того времени ребят на земле. У какого-то народа есть пословица и там говорится следующее: « Бог всегда забирает к себе в первую очередь лучших из людей». Да, Бог не спешит забирать худших из людей. Богу тоже нужны хорошие люди, – с грустной улыбкой добавил он, – не совсем оптимистично, понимаю, но, на мой взгляд, дело именно так и обстоит, как в той пословице, во всяком случае, в моей жизненной практике все именно так и обстоит. Вот, видать, я и был самым худшим из тех ребят, раз Создатель оставил меня самым последним из них.

– Миша, что за разговоры… представляю, если ты такой замечательный человек, то какими были твои друзья, которых больше нет в живых.

– Да, Мэри. За все время нашего знакомства ты помнишь, чтобы я преувеличивал и выставлял человека в лучшем или худшем свете, чем тот заслуживал?

– Ни разу, – уверенно ответила Мэри.

– Вот, поэтому будь уверена, что я говорю сущую правду. Я и за человека плохое не скажу, но и завышать его никогда не стану, если тот не заслуживает. Что касается моих друзей, которых давно нет рядом со мной, то они были настоящими героями. Да, я и мои друзья не попали на фронт. Но Богу было угодно, наверное, и чтобы мы помогали тут не только родному селу, но и жителям Сочи. Бывало, что ночами, чтобы не были замечены немцами, на своих плечах носили тех, кто нуждался в нашей помощи.

Лес не умеет говорить, поэтому он не может рассказать то, чего довелось ему увидеть. Мог бы он говорить, рассказал бы столько историй времен войны, что и в книгах бы истории не поместились.