Человеку нужен человек, и теперь она поняла, что допустила в жизни самую большую ошибку, не найдя себе спутника жизни в свое время и не создала семью. Мэри снова попыталась прогнать ненужные мысли касательно человека противоположного пола. Эти мысли начали терзать ее душу каждую минуту. Она целый день так и занимала себя работой по дому, чтобы грустным мыслям не давать свободно разгуливать в голове. Только мысли, они такие, что проберутся в любую голову, несмотря на занятость головы делами.

– Поздно уже мучить себя сожалениями, Мэри – говорила она себе вслух, чтобы себя как-то успокоить.

В этот день, что только не сделала Мэри по дому. Она и огород прополоть успела, и белье постирала, сполоснув его, наверное, много раз, лишь бы быть занятой и не думать ни о чем. Женщина приготовила себе легкий ужин и так же побеспокоилась о том, чтобы накормить кота. К Мэри по соседству никто не жил, поэтому иной раз она после того, как делала дела по дому, шла в село и вела не очень длинные разговоры с женщинами.

– Только не на этот раз, – сказала она своим мыслям, – уж очень устала, чтобы еще в село идти.

Она вышла и, укутав ноги в теплый плед, села у своего дома на лавочку. Так как самые необходимые дела уже были сделаны, то и Мэри было спокойно. Она вынесла чашку чая с ромашкой и выпивая его глоточками, читала себе очередную книгу. Только как ни странно, ей не читалось ничего. Она подумала, быть может книга не нравится, но этот вопрос самой себе был задан необоснованно и беспочвенно. Книга Виктора Гюго – «Отверженные», всегда нравилась самого детства. Мэри перечитывала ее столько раз, что уже и со счета сбилась. Что же сейчас происходит? Окунувшись в свои мысли, она неохотно призналась в себе в том, что ей не хватало живого общения.

– Мэри, многие люди живут в одиночестве и прекрасно справляются с этим. Зачем ты впускаешь в свое сердце ненужные мысли, которые тебе приносят лишь боль? – Говорила себе женщина, – ты до сих пор прекрасно себя чувствовала, будучи одинокой. Что же ты теперь грустишь, словно молодая девушка? Ты оглянись назад. Посмотри, какой жизненный путь прошла. Вся жизнь осталась позади, а что впереди, так это сущие пустяки, а не годы. За них и говорить уже не стоит из-за их малого и никчемного количества. А тебе захотелось общения на старости? Ни за что! – Говорила Мэри сама себе.

Кот, который снова лежал у ее ног на только что выросшей, зелёной траве, на слова хозяйки равнодушно вилял хвостом и лениво иногда открывал глаза при шорохе листьев, которые уже были на кустах боярышника.

В кустах же делала попытки петь какая-то непонятная птица. Когда и птица умолкла, Мэри охватила еще больше тоска. Но на ее удивление в траве начали издавать звуки кузнечики. Ей показалось, что кузнечики понимали ее одинокое состояние и решили спеть какую нибудь песню, слова, которые она и не понимала. Да и не было необходимости понимать слова, главное, что она слышала звуки и понимала, что рядом живые существа.

Мэри положила книгу рядом с собой на лавочку и пристально посмотрела на обложку. На обложке была фотография самого Гюго. Ей вспомнились все произведения великого писателя. Мэри захотелось тут же обратно в свою библиотеку, где она как ей казалось, было лучше. Работая целыми днями, занятая возней с книгами, на нее не наваливалась такая грусть, как живя теперь в селе. Она в какую-то минуту подумала, что останься она в городе и при своей работе, ее душевным страданиям бы не было не то что столько места, а быть может, их бы совсем не было. Она, не смотря на то, что не была глупой женщиной, все же не знала, главное, что каждого одинокого человека ожидают чувства, которые всегда будут терзать его душу. Да, много книг она перечитала, работая в библиотеке, в которых говорилось об одиночестве, но она не знала, как больно переживать это чувство самому, когда кругом на целом свете столько людей, а рядом ни одного, с которым можно поделиться сокровенным: рассказать о своей радости или может наоборот, то, что гложет сердце.

Мэри не знала, как подавить состояние, которое ей совсем не нравилось. Вроде прожила без всяких душевных чувств, и никогда не упрекала себя в том, что не побеспокоилась о том, чтобы в ее жизни был человек, с которым бы можно было поделиться самым сокровенным. Ей не нравилось, что в шестьдесят пять лет, вдруг ее душа начала требовать того, чего ей совсем не хотелось впускать в жизнь. Мэри никогда не любила копаться у себя в сердце и искать то, чего и искать не стоило. Что может искать женщина в сердце, которая прожила всю свою жизнь одна? Ничего. Вот и она была всю жизнь спокойна. Только женщина не понимала, что же теперь на нее нашло, и что это она стала себя укорять в том, что осталась одна на старости. Только это были цветочки по сравнению с тем, что ожидало ее впереди. Вдруг откуда не возьмись, появились мысли, которые так ворвались в ее сознание, что ее сердце забилось еще сильнее и на какой-то момент Мэри показалось, что ей стало тяжело дышать. Действительно незваные мысли стали своей тяжестью давить женщине на грудь и ей становилось трудно дышать.

Не выдержав, Мэри крикнула:

– Нет! Не хочу думать ни о чем! Что будет, то будет! Многие женщины в моем положении и хлеще даже, только они не пугают себя своим положением, – ругалась она громко, – и что, что некому будет подать кружку воды?! Может и не доживу до того времени, когда человек оказывается в постели и начинает нуждаться в помощи? А я, как все остальные одинокие люди пойду в дом престарелых, если и слягу, ведь государство еще никого не выкинуло на улицу, – она обхватила своими руками голову и заплакала, – это был признак того, что ей не удалось убедить себя в надежности своего будущего.

– Не хочу я думать ни о чем, не хочу, – только и повторяла женщина.

Кот увидев свою хозяйку, так перепугался ее, что встал с места, зашел в дом и лег на свой коврик. Кот словно хотел, чтобы хозяйка поняла то, что ее негативные мысли удручающе влияют не только на нее, но и на него.

Только на тот момент женщину не волновало то, что она своим негативным мышлением может нарушить покой своего кота. Она была настолько охвачена паникой за будущее, что со страхом оглядывалась по сторонам.

Только какая бы паника не охватила человека, сильный духом всегда справится с напастью или сделает попытку справиться. Вот и Мэри удалось себя кое-как успокоить. Она стала глубоко вдыхать и мысленно проговаривать, что все будет хорошо и это дал результат. Женщина словно проснулась от кошмарного сна.

Мэри очнувшись от своих неприятных мыслей, сначала даже не заметила отсутствие кота. Оглянувшись по лучше по сторонам, она все же обнаружила отсутствие единственной живой души – своего кота, который не стал ее выслушивать.

– Корми его, лечи его, когда болеет и вот тебе его благодарность. Когда же мне плохо, то и выслушать даже не станет, – кинула она в сторону дома, где и лежал беззаботно кот.

Да, Мэри понимала, что немое животное не обязан был по природе своей понять ее, тем более не способен вообще понять, тем не менее, ей хотелось сорвать свою обиду именно на нем, ведь ближе и дороже кота у нее никого не было.

Мэри смотрела как прежде грустно в темноту. Казалось, что хуже, чем ей в данную минуту никому быть не может в целом мире.

Но она снова поймала себя на том, что преувеличивает.

– Мэри, да, тебе одиноко и даже не с кем поговорить, но это не край катастрофы и ты должна это понимать, – сделала себе снова замечание женщина, – а каково сейчас тем, которым совсем плохо со здоровьем? Уверена, что многие даже сейчас при смерти так не ноют, как ты. А у тебя хотябы здоровье, дом, корова, куры и самое главное – Усач.

От этих слов Мэри стало легче на душе.

– Вроде ты должна была привыкнуть к своему укладу жизни в свои немалые годы. Вроде от опыта жизни должна была уже быть сильнее, но почему же мне так плохо? Почему? Почему? – Не переставала разговаривать с собой Мэри.

Чтобы прогнать темные мысли, она снова бросила упрек в сторону кота:

– Я- то ухаживаю за тобой и кормлю тебя, а кто за мной станет присматривать, когда стану немощной? Уверена, как только ты поймёшь мое положение, и я не смогу встать с кровати, ты тут же пойдешь искать себе хозяина, который твою миску будет наполнять едой!

Мэри ругалась так громко, что ей самой стало неловко перед собой. Она разговаривала с котом, который и не слышал ее, и тот спал себе в доме на своем мягком коврике. Только она никак не могла побороть переживания, от которых больше всего сама же и страдала. Она бы еще долго сидела и ругала себя, если бы не Миша, который возвращался из лесу. Увидев Мишу, Мэри тут же вытерла слезы, будто в ночи он мог разглядеть их. Поправив платок на голове, она сделала вид, словно у нее и в мыслях не было грустить, тем более пускать обжигающие душу слезы.

Что касается Миши, он часто ходил в лес именно по той дороге, которая была проложена через дом Мэри. Да, Миша и без повода мог в любое время пойти в лес, лишь бы по той дороге протоптать свои тяжелые шаги лишний раз, где стоял дом Мэри.

Даже не зорким глазом было видно, что Мэри была очень симпатична Мише. Только старик, которому уже стукнуло семьдесят лет, скрывал свои чувства у себя в сердце так тщетно, что и себе в этом не признавался. Что же касается того, чтобы лишний раз увидеть Мэри, так он был готов по несколько раз ходить в лес, лишь бы словом перемолвиться с Мэри. Говорят, любви все возрасты покорны. Да, покорны. Но есть немаловажная часть: важно, чтобы и человек мог признать эту любовь. Иной раз хозяин светлых чувств не может с ними справиться, считая их уже неуместными и несвоевременными, считая, что время для любви осталось далеко в прошлом.

Миша, конечно, был бы рад взаимным чувствам со стороны Мэри. Только старику как казалось, Мэри , будучи интеллигенткой, и несмотря на то, что каждый день делает не совсем чистую работу, даже не глянет в его сторону.

Только влюбленное сердце не признает преграды, даже несмотря на их существование. Поэтому Миша и ходил целыми днями несколько раз в лес, лишь бы увидеть Мэри.

Миша в свою очередь тоже себя ругал за то, что в таком возрасте позволил чувствам одержать над ним верх. Да, была у него жена, причем хорошая, только ее, вот как уже много лет не было в живых. Миша и не думал второй раз жениться и смотреть ни на кого не смотрел. Только с появлением Мэри, в его груди что-то щелкнуло и ему казалось, что не на небе появляется солнце каждое утро, а тогда, когда Мэри улыбается. После долгого спора с сердцем, он все же согласился с чувствами, и каждый день старался любоваться женщиной, которая ничего и не подозревала о его тайной любви.

Нельзя сказать, что Миша был в том же положение, что и Мэри. У Миши было двое сыновей, которые уехали жить в город. Несмотря на жизнь в городе, оба сына не забывали про своего старого отца и часто приезжали его проведать. Мише некогда было чувствовать свое одиночество. Он мог собирать внукам в лесу к их приезду дикие ягоды, орехи и прочую растительность, чем только богат лес. В своем маленьком огороде старик так же выращивал картошку, которая каждый год так обильно росла, что старик делился ею с сыновьями. Иногда длинными ночами Мише могло быть, конечно, грустно одному, несмотря на то, что радио и телевизор могли круглосуточно работать, чтобы их шум как-то заглушал безмолвную тишину в доме. Только ничего ему не помогало, тем более все время его старые глаза были устремлены в сторону дома Мэри.

Вот и этим вечером Миша, засидевшись в лесу с егерем, возвращался домой и увидел Мэри, сидящую возле ее дома.

– Доброй ночи, Мэри, – поздоровался онуставшим голосом, и старик невольно улыбнулся, увидев Мэри.

– Доброй ночи, Миша, – поздоровалась Мэри, – а ты задержался в лесу.

– Так со своим старым другом – егерем засиделись. За разговорами время неожиданно и пролетело.

– Всегда хорошо с кем-то посидеть, поговорить, тем более со старым другом.

– А что это ты так поздно на улице сидишь? Тебе и комары не мешают? – Спросил ее Миша.

– Комары старую кровь не особо жалуют. Тем более, середина весны и их столько пока нет.

– Так уж и старая…ничего ты не старая, – возмутился Миша, – ничего ты не старая и не наговаривай на себя.

– А ты, что это так поздно ходишь из лесу? За такие поздние прогулки по лесу тебя и за лешего могу принять, – Мэри попыталась поменять тему разговора, так как от комплиментов Миши ей становилось не по себе.

– Примут за лешего, так пусть принимают. Сам же для себя Михаилом Петровичем и останусь. Людям свойственно придумывать что-то, чтобы жизнь свою разнообразить интересными рассказами и историями, – все еще стоя со своей сумкой в руках, ответил Миша.

– Отдохни немного, – Мэри указала на лавочку, – пока я сижу, ты тоже посиди.

– Отдохнуть бы тоже не помешало, – ответил довольно Миша и присел рядом с Мэри.

Старик полез в карман и достал платок. Вытерев им лоб, он положил платок обратно в карман, и тяжело вздохнув, неподвижно начал смотреть себе под ноги.

– И чем богат в этом году наш лес? – Спросила Мэри, чтобы нарушить тишину.

– Всем он богат. Не поверишь, но все дикие яблони расцвели так обильно, что глаз радуют.

– Будем надеяться, что и в огородах тоже нас урожай порадует, – с надеждой сказала Мэри.

– Ты каждый вечер так сидишь на лавочке? – Спросил Миша.

– Иногда только. Только тогда, когда не так устаю по дому, тогда и могу посидеть на лавочке. Люблю свежим воздухом подышать перед сном.

– А почему тебе с женщинами не посидеть? Одной всё-таки не так весело.

– Посидела бы, да. Только пока добираться до села, чтобы с женщинами посидеть, полночь станет. Вот и сижу себе со своим котом обычно.

– А кстати, где твой кот?

– Решил сбежать в дом от моего не очень весёлого настроения.

– Невеселого настроения? Я что-то не замечаю у тебя плохого настроения.

– У людей от природы невероятный талант скрывать свою боль так, чтобы никто о ней не догадывался, – грустно ответила Мэри, скрывая свои глаза от собеседника.

– Снова этот Усач решил побеспокоить тебя? Снова он тебе настроение испортил? – Решил пошутить старик.

– Нет, Усач тут не причём. Наоборот, иногда и невинному коту тоже достается от меня незаслуженно, когда начинаю ему жаловаться на всякие неурядицы жизни.

– Ну, если не кот, то мне не понятна причина твоего плохого настроения.

– Не бери в голову. Живого человека чем-нибудь будет недовольный.

– Это так, но все же…

– Бессонница замучила, – ответила Мэри.

– Бессонница?

– Бессонница…

– А кого она в нашем возрасте не мучает? И я порядком устал от ее непрошеных визитов, – усталым голосом сказал Миша и глубоко вздохнул.

– Да, оказывается и вправду старость не радость. В молодости я не вполне понимала смысл данной поговорки, а теперь каждое слово понимаю как нельзя лучше.

– Человек должен уметь жить своим возрастом, Мэри, иначе это плохо обернется для него. Смириться со своей старостью и положением, – важно и необходимо для человека в преклонном возрасте.

– В молодости бы я ни за что не поверила, что старость такой неспокойный возраст. Я думала, что, наоборот, старость – это спокойствие. Ах, как ошибалась.

– – С чего это неспокойный возраст? Наоборот, к старости все расставляется на свои места и легче становится жить. Может из-за опыта или что-то другое. Я не могу точно это сказать. Неспокойный возраст, – возмущенно повторил Миша, – ничего не неспокойный.

– Неспокойный, – снова утвердительным голосом повторила Мэри, – потому что многое лезет в голову и делает больно сердцу.

– И почему так, скажешь мне?

– В молодости человек занят разнообразием жизни и не бывает столько времени для всяких назойливых мыслей. А у старого человека много свободного времени, вот и начинает он осмысливать прожитые дни, где обычно и находит все те ошибки, которые и не дают покоя его душе.

–Мэри, ты слишком глубоко мыслишь. Брось, не копайся ты так в своих мыслях. Ты так себе только хуже делаешь.

– Думаешь?

– Да, все сложилось так, как есть и смирись с этим. В начале жененного пути ни у одного человека не бывает инструкции правильно жизни. Поэтому у любого добропорядочного человека совесть перед жизнью всегда чиста, так как он старается делать все так, как лучше.

– Как же некомфортно чувствует себя иногда человек, оглядываясь назад.

– Понял. Это сожаления того, что бы ты могла сделать иначе в молодости, чтобы старость твоя была лучше и краше, – сказал Миша, словно понял сущность всей жизни.

Миша свое мнение сказал таким тоном, чтобы не задеть Мэри, которой, как она и призналась, сердце куры клевали.

– Может быть.

– Хотелось бы жизни краше? – Спросил Миша.

– Да если бы и не краше, то хотябы насыщенней.

– Насыщенней чем? Событиями или людьми? Чем?

– Не важно. Оставим этот разговор.

– Если не возражаешь, мне бы всё же хотелось получить ответ, – настаивал Миша.

– Насыщенней действиями или отсутствием одиночества. Я даже правильно не могу объяснить.

– Я кажется, понял. Ты почувствовала по полной свое одиночество.

После недолгих раздумий, Мэри все же не сдержалась и сказала:

– Да. Одиночеству тоже есть место в моем сердце.

– Не стоит так переживать то, что необходимо пережить с высоко поднятой головой. Мэри, выше голову. Говорю же, что человек должен быть сильным, особенно в зрелом возрасте. В молодости и так все сильны. Это в старости силы нужны. Я сейчас не о физической силе говорю, а о моральной.

– Не получается, если одиночество так и дышит в ухо.

– Одиночество…

– А что такое одиночество, если впереди такое, что и в кошмарном сне бы лучше это никому не приснилось, – снова грустно сказала Мэри.

– Не говори, что читаю твои мысли, но я и это понял, то, что ты имеешь в виду.

– И как тебе? Весело мне придется, правда?

– Никто не знает, кому будет веселее. Тем более мы еще не такие несамостоятельные, чтобы об этом думать, – тихо ответил Миша, стараясь, все время держать на лице дежурную улыбку.

– Но это неизбежно и мысли того, что я буду совсем одна в минуту, когда нужно будет мне подать стакан воды, заставляет мое сердце выть, словно голодный волк в лесу.

– Мэри, оставь эти колючие для сердца слова. У всех своя судьба. Бог не посылает нам ношу, которая бы нам не была по плечу.

– Бог, кажется, насчет меня ошибся этой ношей.

– Ничего он не ошибся и не может ошибиться. Все у тебя будет хорошо. Ни для кого ты не будешь обузой. И вообще, хватит нам свое время тратить, рассуждая о том, чего нам знать вовсе и не обязательно. Лучше поговорим о настоящем времени, чтобы сделать жизнь ярче.

Молчание Мэри не понравилась Мише и он добавил:

– Мне всегда казалось, что ты сильнее всех женщин в нашем селе. Ты образованная, начитанная, а значит и сильнее духом женщина. Оказалось, что при первой же трудности жизни, ты опускаешь свои руки. Мэри, мне это не нравится.

– Мне самой тоже не нравится, что на старости лет я пустила в сердце грусть. А что касается женщин нашего села, так у них семьи вот и не приходится им так же, как и мне печалиться насчет своего завтрашнего дня.

– Прям у всех семьи… Вот у Зины, например, почтальона, нет никого. Ни детей, ни мужа. Однако она и виду не подает, чтобы ее беспокоило то, что с ней будет, когда сляжет.

– Может она об этом не говорит, но тревога все же будет у нее, – не соглашалась Мэри.

– Оставим Зину в покое. Она, женщина сильная и это наглядно. А вот ты, не совсем мне нравишься. Вернее, мне не нравится твой пассивный настрой на будущее.

– Одиноко, Миша, одиноко.

– Неужели так сильно одиноко, что сбивает тебе почву под ногами?

– Одиноко.

– Тогда приглашаю тебя прогуляться хотябы в лес!

– Нет, скажешь тоже, Миша. Какой лес, с моими- то слабыми ногами? Моих сил еле на заботы по дому хватает, так ты еще решил меня таскать по лесу, откуда, как мне кажется, придется меня возить, – категорично ответила Мэри с улыбкой.

– Что ты такое говоришь? Ничего не придется возить, а если и понадобится, я могу и на телеге тебя привести! Это, конечно, шутка. Я уверен в твоих силах и уверен еще в том, что ты бодрее меня будешь шагать!– Начал переубеждать ее Миша.

– Ну, Миша, что подумают те, кто нас вместе увидит гуляющими по лесу? Скажут, что два старика на старости лет с ума сошли и как призраки бродят среди деревьев, – не соглашалась Мэри.

– Что скажут люди?

– Да, что скажут люди?

– Не думай о том, что они кажут. Они же не спрашивают и не думают, что мы скажем и подумаем о других. Наше дело – это жить сегодня и для себя.

– Ну, не знаю. Кажется это плохая идея, – с сомнением в голосе ответила Мэри.

– Пойдем вместе, настаивал Миша, – покажу тебе, где я играл в детстве. В каких местах шалаши делал с ребятами перед тем, как война началась. Нарвем тебе всякой травы и вернемся. Если хочешь, можем и еду с собой взять и перекусим в лесу. Хотя, насчет еды я, наверное, не прав. Можно и без еды обойтись.

– Ну, Миша, идея заманчивая, но у меня и времени из-за хозяйства нет, тем более все равно как-то неловко от того, если вдруг нас кто-нибудь увидит.

– Который раз я должен тебе повторить, что мнение людей ты должна ставить на последнем месте. Тем более ты сама такая женщина, которая является примером всем и тебе нечего стыдиться.

– Миша, какой ты настырный…

– Неужели такой умной женщине как ты, нужно объяснять элементарные вещи? Ты не должна ставить мнение остальных выше своих интересов. Мэри, ты не для других живешь, а для себя. Ты никому ничего плохого не делаешь и не должна бояться мнения окружающих. Вот, допустим, ты не должна беспокоиться насчет того, что я могу о тебе подумать.

– Не подумай, Миша, я никогда не была робкой. Однако мне кажется, что человек не должен все делать так, как ему вздумается.

– А почему это не должен делать то, что ему вздумается? Ты что, с чужой жизнью что-то делаешь? Ты меняешь свою жизнь в лучшую сторону, и ты не должна винить себя в том, что хочешь улучшить свою жизнь.

– Ты меня не понял.

– Прекрасно я понял, Мэри. Ты боишься жить и всего лишь.

– Ты не психолог, случайно? – Шутя спросила Мэри.

– Не психолог, – с улыбкой ответил Миша, – мне это никогда и не нужно было, только касательно своей жизни и жизни окружающих людей могу дать такой совет, на который и дипломированный психолог не решится. Это даже не психология, а житейская мудрость, не ваши там книжки и прочие знания.

– Ты намного умнее многих воедино собранных книг.

– Так, что? На завтра мы не можем планировать поход в лес, так как я пообещал починить твой забор, а послезавтра, думаю, что должны найти себе время для того, чтобы я смог выполнить обещанное.

– Бог не любит когда человек планирует. Знаешь ведь, – «Человек предполагает, а Бог располагает».

– Это да, но, кажется, Бог будет не против, если послезавтра пойдем на прогулку. Он двумя руками будет «за», если старик сделает что-то хорошее самой прекрасной женщине села.

Комплименты Миши снова смутили Мэри, но она не подала виду.

– Посмотрим, Миша. Главное, сейчас починить забор, а послезавтра видно будет.

– Я рад тому, что ты не категорична. Это уже хорошо. Буду надеяться, что ночью обдумав еще раз мое предложение насчёт прогулки, ты сама меня попросишь прогуляться.

– Посмотрим.

– И убери ты это выражение с лица. Ты когда нибудь видела, чтобы женщине была к лицу грусть?

– Я никогда и не думала об этом. Грусть, тоска, печаль, я никогда не думала о таких чувствах, так как времени не было, чтобы анализировать.

– Вот допустим. Идешь ты по полю…

– Иду…

– И видишь цветы. Кругом много красивых цветов.

– Вижу.

– Ты любуешься ими.

– Любуюсь. Они очень красивые, – улыбнувшись, ответила Мэри от своей фантазии.

– И среди этих красивых цветов ты видишь один цветок, который опустил голову и смотрит под ноги место того, чтобы поднять голову к солнцу и греть себя его теплом.

– Да, вижу цветок, который по сравнению с другими цветами, опустил голову и грустит.

– Это он грустит, что она одинока?

– Не знаю. Может и так.

– А почему же грустит?

– Глупый он, поэтому.

– Глупый? Почему же?

– Потому что он не понимает, что жизнь у него одна и нужно радоваться ей.

– А если бы ты могла к нему обратиться, что бы ты ему сказала?

– Сказала бы, что такому красивому цветку как он не к лицу грустить.

– Вот и я, Мэри, говорю тебе, что женщина подобна цветку и никогда не должна грустить.

– Ты и сравнил, Миша.

– Мэри, грусть никогда еще не приносила пользу человеку. Грусть кажется легкомысленным и неважным чувством, но окажись она в душе, начинает разрушать все хорошее, что теплится внутри человеческого сердца. Поэтому, стоит ли подпускать грусть так близко к себе?

– Не стоит, конечно, – с грустной улыбкой ответила Мэри.

– Вот так намного лучше уже, – довольно сказал Миша, – кажется, что в темноте твоя улыбка какая-то не искренняя, но раз ты уже делаешь попытки прогнать грусть и улыбаешься, то это уже прогресс.

– ты так думаешь?

– Да, Мэри. Это уже признак того, что скоро на твоем лице постоянно будет жить улыбка.

– Я постараюсь, – пообещала Мэри.

– А теперь иди и отдохни. Не надо бессоннице давать волю, иначе совсем почувствует себя хозяйкой человеческой жизни. Иди, ляг и, думая о чем нибудь хорошем, постарайся уснуть, – заботливым тоном сказал Миша и встал с места.

Мэри тоже встала и, укутав сильнее себя в свое одеяло, сказала:

– До завтра и спокойной ночи, Миша.

– Спокойной ночи, – Миша ответил, глядя на нее.

Он все еще стоял, когда уже Мэри зашла в дом, и закрыла за собой дверь.

– Кто ты, Мэри? Как тебе удалось так влюбить меня в себя? Я, ведь, и в молодости особо не был расположен к чувствам, а как так случилось, что теперь, в свои семьдесят лет мое сердце начинает трепетать при одном только произношении твоего имени? Зачем только ты приехала в наше село? Быть может, чтобы свести старого с ума или, наоборот, чтобы я в таком преклонном возрасте все же успел узнать настоящую любовь? Ответь мне Мэри, ответь, – говорил Миша, глядя в сторону дома женщины. Мэри не могла ответить на его вопросы, так как уже легла и пыталась уснуть.

Немного еще постояв, Миша повернулся в сторону села и зашагал своей тяжелой походкой.

*****

Мэри вовсе не спала, а пыталась обмануть себя и тайком пробраться в царство сна. Только теперь ей казалось, что мысли касательно одиночества отступили, и их место заняли другие непонятные ей чувства. Она больше не чувствовала одиночество не смотря на то что как прежде была дома одна. Ей казалось, что ее сердце наполнилось чем-то прекрасным, только женщина не могла понять, что с ней происходило, и почему какая-то легкость воцарилась в сердце. Она не знала, с чем связать это состояние. Сама того не замечая, Мэри вернулась к тому моменту, как она сидела с Мишей и вела вместе с ним теплую беседу.

– Какой же он всё-таки приятный человек. Он словно мудрец, который может всю жизнь расставить по полочкам. У Миши все хорошие душевные качества. Вдруг она поняла, что ей приятно о нем думать. Она в недоумении привстала с кровати и, смотря в пустоту, произнесла:

– Что? Что это? Не может быть! Или может я сошла с ума?!

Долго Мэри старалась переубедить себя в обратном, но в конечном итоге сдавшись, призналась себе, что Миша ей очень приятен.

– Не может быть. Я всю жизнь прожила, так и, не взглянув ни на одного мужчину. Что же на меня сейчас нашло? Какой Миша и зачем он мне понадобился? – Ругала себя Мэри.

Только сердце никогда не спрашивает, зачем и когда человеку нужен человек. Любовь приходит и даже не спрашивает, ждали ее или нет. Она слишком независимое чувство, чтобы у кого-то брать разрешение на свой визит.

Если до той ночи Мэри не спала из-за одиночества, то теперь причиной стали чувства к Мише. Да, причиной бессонницы теперь была любовь. Мэри хотелось все время думать о нем. Ей казалось, что даже дышать ей стало легче. Так и было, ведь любовь для того и придумана создателем, чтобы приносить человеку радость. Несмотря на мысли о Мише, Мэри все же удалось уснуть. Во сне ей снилось, как она бегает по зелёному лугу и хочет поймать голубя, но стоило ей приблизиться к птице, как она снова улетала от нее.

*****

Если Мэри, не смотря на открытие для себя новых чувств, все же удалось уснуть, то Миша той ночью практически не спал. Да, не спалось ему, потому что мысли слишком сильно окружили его голову. Это и думы касательно его самого и мысли связанные с Мэри. Старику было жалко женщину, которая так глубоко переживала за свое будущее. А что он мог сделать, чтобы облегчить ее страдания? Ему казалось, что он ничего не мог для нее сделать. А если и мог, то разве что предложить руку и сердце. Но Миша был уверен, что она ответит ему отказом. За все годы, что Миша знал Мэри, он ни разу не мог подумать, что она является хозяйкой тонкой души. Миша и подумать не мог, что Мэри может уметь так сильно переживать. Она всегда могла скрывать свои эмоции и показывала людям лишь только столько, сколько было им необходимо, чтобы те думали, что перед ними сильная женщина, которая ни перед какими трудностями не сломается. Да, она и была такой, но что касается душевных переживаний, так в этом случае не найдется ни души, которая бы была непоколебима, так как нет совершенных сильных духом людей.

Миша бы никогда не подумал, что на старости лет перед ним откроется жизнь в том, свете, в котором он ее и представить себе раньше не мог. Он был влюблен в Мэри, которой ему хотелось делать все лучшее. Только чтобы делать все лучшее, для этого женщина должна была быть в курсе его чувств, а что касается них, так он их тщательно скрывал, уверенный в том, что они Мэри совсем ни к чему.

Утром Миша встретил восход солнца со своими мыслями. Он встал и, приведя себя в порядок, начал собирать инструменты. Сегодня он собирался к Мэри, чтобы починить ей забор. Он даже не стал пить свой утренний чай и, не теряя свое время, хотел приступить к работе.

– Нет, стой!– сказал себе старик, – Мэри сказала починить ей забор, но она не сказала, чтобы я пришёл с петухами. Действительно, что она подумает?– Задумался Миша, – вдруг она подумает и догадается, что я к нему неравнодушен?

Его тут же охватило смущение. Ему казалось, что он ведёт крайне легкомысленно, раз собрался так рано явиться к дому Мэри.

Миша поставил инструменты на крыльцо своего дома и стал все же варить себе чай.

Старик сам себя не узнавал. Ему казалось, что последнее время он стал совершенно другим человеком. Иной раз ему казалось, что он даже помолодел. Мише хотелось поскорее очутиться рядом с Мэри, чтобы увидеть ее и перемолвиться с ней хотябы несколькими словами.

Он не спеша пил свой чай, а в голове крутились мысли только о ней, о той, которая стала ему так интересна и приятна. Несмотря на нетерпение, он дождался, пока на часах пробило восемь часов, и тогда собравшись, он, наконец, направился в сторону дома Мэри.