Страсть или власть?

– Давай, скажи ей, как ты и дня не можешь прожить, чтобы не трахнуть какую-нибудь девчонку, запудрив перед этим ей мозги, какой ты воспитанный и галантный. Как мамочка учила тебя обращаться с девушками, – я улыбаюсь, вот же чёрт. Что здесь вообще происходит? Что это за семейка такая?

– Знаете что, мне это надоело. Вы оба неадекватные. И я ухожу, – на лице Артура истерическая улыбка, Рэймонда сейчас разорвёт от самовосхищения. Меня тошнит. Я поднимаюсь на первый этаж и двигаюсь к выходу. Слава богу господин Артак не попадается мне на пути.

– Лия, – за спиной слышится голос одного из братьев, но вместо того, чтобы обернуться, я сажусь на водительское сиденье порше и поворачиваю ключ зажигания.

– Какого хрена? – в мою сторону бегут братья Доберман, но единственное, что им удаётся увидеть – это мой средний палец, поднятый вверх, и машину моментально срывающуюся с места. Я сумасшедшая, скажете вы. Ну и что? Они не лучше. Мои родители переехали в другой город, перевели нас с Идой в новую школу, чтобы я могла научиться жить заново, забыть обо всём, что произошло, спать спокойно. Но нет, какие-то чертовы парни пытаются всё испортить.

– Садись, – останавливаясь возле сестры, что мирно шагает по тротуару в сторону дома, встречаюсь с глазами полными шока и удивления.

– Лия, господи. Это же машина Рэя. Как? Почему? Это он тебе её дал? Но у тебя же нет прав. Вы что были вместе? Погоди, он был в школе. Ты была с Артуром? О боже, – без умолку тараторит Ида, пока мы двигаемся по улицам города.

– Я её угнала, – пристёгивая ремень безопасности, сестра нервно сглатывает и таращиться на меня самыми испуганными глазами на свете.

Рэймонд

– А девчонка не промах, – выходя из беседки, отец закуривает сигарету и улыбается. Как это ему несвойственно.

– И это всё, что ты можешь сказать? – глядя на время, вспоминаю, что уже через час Харисон будет на ринге. А у меня угнала тачку девчонка. Вот дерьмо.

– Успокойся, – протягивая мне ключи от своей машины, поседевший мужчина, что сделал меня таким жестоким, смотрит мне в глаза.

– Держи себя в руках и никогда не позволяй эмоциям брать над собой вверх. Они тебя погубят. Так же, как и эта девица, – Артур оборачивается на слова отца и встречается с ним взглядом.

– Не надо так смотреть. Вы её совсем не знаете. Повелись на милое личико и скромный характер. Словно сами никогда в жизни не врали и не притворялись, – возможно в чём-то он и прав, но Амелия точно не отличается скромным характером. Хоть она и пытается строить из себя приличную девушку, внутри она очень бойкая и я бы даже сказал, дикая. Один только взгляд чего стоит.

– Время идёт. Едьте уже. Я чуть позже загляну, – отец скрывается за входной дверью, а я смотрю на брата. Так и хочется разок врезать ему. Но как сказал Артак Доберман, держи себя в руках.

Выгоняя из гаража папин второй автомобиль, вспоминаю, как попал за решётку. Обезбашенный бунтарь. Так сказал отец, когда я в очередной раз накосячил и он не стал помогать мне разбираться с полицией. Я набил морду одному придурку, который перед всеми облил грязью нашу семью. Весь салон был в крови, как и моя одежда. С тех пор я пытаюсь держать свои эмоции при себе. И это отлично получалось до момента, как в моём поле зрении оказалась Амелия Циммер. Чертовка.

– Если бы ты тогда не подрался, то сейчас бы уже учился в другом городе, на первом курсе университета. Она бы тебя не встретила. И влюбилась бы в меня, а не в такого придурка, как ты, – закуривая сигарету, Артур осуждающе смотрит на меня и это начинает выводить из себя.

– Значит, хорошо, что мне пришлось провести один год в тюрьме, – натягивая на лицо улыбку, понимаю, что это действительно так. Если бы всего этого не было, Амелия бы сейчас не каталась на моей машине по городу.

– Это же твоя тачка, – снимая солнцезащитные очки, смотрю на номера. И правда, моя. Стоит возле старого заброшенного завода, где будет проходить бой.

А рядом с ней темноволосая красотка в джинсах, чёрной кожаной куртке и белых кедах. Прямо девочка с района. Волосы от ветра удерживают солнцезащитные очки на макушке. На губах красная помада. Что-то новенькое.

– Это что грудь? – спрашивает Артур, словно впервые лицезрел женскую часть тела. Глядя на то, как она поворачивается и над чем-то смеётся вместе со своей сестрой, обращаю внимание на белый топ, который едва прикрывает вид на декольте и живот. Красивая же, чертовски красивая.

– Смотри, кто приехал, – слишком весёлым и несвойственным ей голосом, произносит Амелия.

– Ты пила? – ощущая запах алкоголя, который буквально витал в воздухе вокруг этих двух дам, снова чуть не поддался эмоциям.

– Я за ними присмотрю, – глядя на часы, понимаю, что другого варианта нет, мне придётся уйти.

Кивая брату, двигаюсь ко входу. По пути приветствую знакомых, что уже не первый раз присутствуют на подобных мероприятиях. Некоторые из них даже сами участвуют.

Возле ринга скопилась толпа. И большинство отнюдь не юного возраста. За таким зрелищем желают наблюдать многие. Особенно я. Каждый второй знает, какое неуважение к нашей семье проявил Харисон. И каждый знает, что сейчас этот парень получит трёпку.

– Он уже едет, Рэй, – Мартин, мой друг и одновременно партнёр по спаррингу, закрывает за мной дверь, как только я оказываюсь в чистом помещении, которое мы сами отремонтировали. Здесь есть душевая кабинка, десяток шкафчиков, барная стойка, диванчик и обеденный стол. Просто, по-мужски, но со вкусом.

– Ты уверен, что это правильно? – мешкаясь, и возможно, едва решаясь задать вопрос, спрашивает Мартин.

– А как по-другому? Он либо должен моему отцу 2 лимона, которых у него естественно нет, либо его садят в тюрьму на год, а то и больше. Он изуродовал тачку самого Артака Добермана. Понимаешь, что с ним сделают за решёткой? Я понимаю, что можно просто его отпустить. Но разве в этом будет смысл? Думаю, что нет. А так полежит пару месяцев в больничке, одумается, – наматывая на руки боксёрский бинт, поднимаю глаза ко входу. На пороге стоит Харисон.

– Чего ты хочешь, Рэймонд? – вальяжно развалившись на диване, придурок смотрит в глаза. Может, всё таки тюрьма? Парни мигом выбьют из него всё дерьмо.

– Переодевайся и иди на ринг. Люди делают ставки и ждут шоу, – он усмехается. Рука тянется к кастету, но Мартин меня останавливает. Мне срочно нужно выпустить гнев. Пока я не увижу обездвиженно лежащего Кристиана Харисона на ринге, не успокоюсь.

– У тебя проблемы с гневом, чувак. Попробуй раздолбать тачку своего отца. Очень помогает. Ты не представляешь, какую эйфорию я испытал, когда увидел гелик, раздробленный своими руками, – нет, всё же разочек можно.

– Рэймонд, – женский голос, за которым следовал дурманящий аромат вишни и спиртного, заставил меня бросить чертов кастет и выйти за дверь.

– Слушаю, Амелия, – на мне лишь шорты и бинты, она без стыда пялится на моё обнажённое тело. Сколько же ты выпила?

– Я потерялась. Пошла тебя искать. И теперь не знаю, где Артур и Ида, – какая же она милая, когда пьяная, такая лёгкая и простая.

– Ты закончил? – глядя на разодетого Кристиана, держу Лию за руку.

– Всё, вали отсюда, – как только он вместе с Мартином скрывается за дверью, завожу её внутрь.

– Сиди здесь, жди. Как всё закончится. Я приду. Поняла? – мой голос суров, но я не могу оставить её одну в толпе. Искать Артура времени нет.

– Нет, я хочу посмотреть, – поднимаясь с дивана, она плюхается обратно.

– Ой, – положив голову на подлокотник, Амелия закрывает глаза.

– Я буду не долго, – отпуская ладонь, всё ещё смотрю на лицо невинного ангелочка, я бы все деньги мира отдал, чтобы вот так просто смотреть на неё.

– Обещаешь? – обещаю.

Амелия

Открывая глаза, осматриваюсь по сторонам. Никого нет. За дверью крики, шум, ликование. Голова трещит от боли. Это что кастет? Холодный металл обжигает кожу. Снимая его с руки, выбрасываю из головы мысль, что он может сделать с телом человека.

За дверью толпа. Я пробираюсь вперёд, это тяжело. Никто не желает пропускать. Наконец я вижу с далека лицо Рэя. Харисон заносит ему удар прямо по лицу. Они уже все в ссадинах и крови. Я трезвею. Моментально. Толпа уже не кажется такой весомой. Неужели он не встанет?

Глядя на обездвиженное тело старшего брата Добермана, начинаю испытывать нехватку воздуха. Но прежде, чем я начинаю задыхаться, а Кристиан Харисон праздновать свою победу, Рэймонд с ловкостью кузнечика поднимается, опираясь на ноги.

Какое же пафосное лицо у этого придурка. Они продолжают драться. Никогда бы не подумала, что это такой адреналин. Испытывать страх за исход каждого удара.

– Ты проиграл, – делая круговой удар ногой, Рэй бьёт Харисона в челюсть. Это происходит буквально в полуметре от меня, я ощущаю капли крови на своём лице и груди. Харисон не двигается. Господи, а если у него сотрясение? Он ведь вообще живой?

– Лия, – рядом оказывается Артур и Ида.

– Вот так намного лучше, – вытирая влажной салфеткой красные пятна, сестра улыбается. Она действительно в восторге?

– Непобедимый Рэймонд Доберман, – блондин с собранными в хвост волосами поднимает руку Рэя вверх, обозначая победу. Кареглазый парень едва переводит дыхание, но счастливая улыбка не сходит с его лица.

– А как же Харисон? Почему ему никто не помогает? – Артур бросает короткий взгляд на парня в синих шортах. На него плескают ведро холодной воды. Кристиан приходит в себя.

– Его отвезут в больницу, и он скажет, что на него напали какие-то пьяные придурки. Вопрос будет закрыт, – рядом оказывается Рэй, всё лицо и тело в ссадинах. Завтра на нём не будет живого места.

– Сынок. Это было зрелищно, – к нам подходит Артак, на нём классический клетчатый костюм шоколадного цвета. И золотые запонки?

– Не волнуйся. Парни сами увезут его в больницу. Если он что-то не понял, заново объяснят. И будут объяснять до тех пор, пока не поймёт, – лёгкая ухмылка трогает лицо мистера Добермана и я понимаю, что он имеет ввиду. От этого становится страшно.

– Парни? – невзначай спрашиваю, чтобы разузнать больше информации.

– Конечно, милая. Нас много. Разве мои сыновья не посвятили тебя в дела семьи Доберман? – он пытается меня запугать?

– Господин Артак, я итак всё поняла, когда нашла в бардачке машины вашего сына П-М17Т 9 калибра, – на лице Рэймонда проступает ухмылка, он словно не удивлён в моём познании.

– Вот как, – поджимая губы в тонкую нить, старший Доберман пытается скрыть восхищение, но у него это выходит плохо.

– Хорошего вечера, молодые люди, – мы остаёмся одни, Артур с Идой ушли сразу же, как только отец парней начал вести разговор. Вероятно, они не хотели посвящать мою сестру в подробности. Это было правильно. Она слишком впечатлительна и болтлива. И это её единственные плохие качества.

– Подвезти тебя до дома? Или справишься сама? – указывая на ключи от машины, что небрежно лежат в моём кармане, Рэймонд усмехается.

– Я пьяна, – вспоминая о том, как со злости решила напиться вместе с сестрой, уже сотни раз жалею об этом.

– То есть тебя не смущает отсутствие водительского удостоверения? – вот же чёрт, да, точно.

– Поехали, – не скрывая улыбки от собственной глупости, направляюсь к выходу.

Мы едем молча. Я слишком устала, чтобы о чём-то говорить. И тем более, думать, как правильно ответить. Мне просто хочется встать под душ. Закрыть глаза и насладиться водой медленно стекающей по каждому сантиметру кожи. Надеть хлопковую пижамку и упасть в кровать, не просыпаясь до самого обеда.

– Сладких снов, Амелия, – на нём всё ещё лишь боксёрские шорты и бинты. Вероятно, сейчас он вернётся обратно на ринг и примет душ. Контрастный душ. Капли воды будут стекать по его обнажённому телу. По этим накаченным мышцам, крепким рукам и..

– Амелия? – словно просыпаясь, понимаю, что забыла на чём мы остановились.

– Ах, да. Доброй ночи, Рэймонд, – открывая дверь авто, вдыхаю свежий воздух, это то, что мне сейчас нужно. Больше кислорода, больше воздуха. Потому что я забыла, как дышать, когда представила в своей голове Рэймонда в душе. Я пьяна. И это раскрепощает мой разум. Делает его уязвимым.

Рэймонд

Амелия Циммер самая загадочная девушка в мире. Не то, чтобы я не ожидал, что она найдёт ствол в моей машине. Но я был удивлён тому, что Амелия знает его название. И не удивлюсь, если сможет разобрать и собрать его обратно в считанные секунды. Конечно, мне было известно, что мистер Циммер охотник и занимается поставкой оружия. Но глядя на Лию, я не мог представить того, что она будет так заинтересована увлечением и работой отца.

– Сынок, зайди в кабинет, – его голос напряжён, сейчас он скажет что-то не самое приятное.

– Слушаю, – войдя внутрь помещения, обрамленного под стать отцу, изысканно и величественно, наблюдаю за тем, как он смотрит на мамин портрет.

– Эта девушка. Научи её самообороне, – мои брови хмурятся, то, что он сейчас говорит, действительно, мне не нравится.

– Зачем? – он ответит. Всегда отвечает. В нашей семье не принято врать, какой бы болезненной не была правда.

– Будущий член нашей семьи должен уметь постоять за себя, – за спиной слышится голос Артура.

– Ты хочешь, чтобы он женился на Амелии? Хочешь испортить жизнь бедной девушке? Хочешь, чтобы она умерла так же, как и мама? – эмоциональность брата раздражает Артака, но он всегда старается держать себя в руках.

– Мама умерла, потому что мы не были готовы к такому нападению. А эта Амелия. В ней огонь, она борец. Этот взгляд, сколько в нем силы. Прожечь до тла готова. Она должна быть нашей. С нами она раскроет все свои самые сильные стороны. Станет частью семьи. И я не прошу никого из вас на ней жениться. Захочет сама выйдет замуж. Но ни за кого угодно, конечно, а за того, с кем мы ей разрешим быть, – у него всё легко, Артак Доберман всё решает, всеми управляет, властвует и контролирует жизнь каждого, кто однажды встал у него на пути. И никто не смеет ему перечить.

– А если она не захочет? – в разговор вновь вмешивается Артур. Я не знаю, что сказать. Конечно, в другой жизни мне бы очень хотелось видеть в качестве своей возлюбленной именно Амелию. Но разве захочет мужчина, который любит свою женщину, видеть её несчастной? Наша жизнь полностью и без остатка увязла в криминальных делах. Сколько крови было пролито от рук Артака Добермана. От моих рук. Лишь младший брат чист, как белый лист. И вряд ли это надолго. Разве захочет благоразумная женщина впутывать себя в такую жизнь. Жизнь обречённую на боль и страдания.

– Она захочет. Поверьте мне. Амелия Циммер уже думает об этом. Я бы даже сказал, она спит и видит, как оказывается в объятиях самого Рэймонда Добермана, – самодовольная ухмылка не сходит с его лица. Отец, как и всегда, видит гораздо больше остальных. И как бы не было больно это говорить, мне хочется, чтобы он ошибался. Я не хочу, чтобы она влюблялась в меня. Потому что я уже безумно в неё влюблён. И если это будет взаимно, случится самая настоящая катастрофа.

Глава 7

Рэймонд

Харисон, действительно хороший боец. Об этом говорят мои синяки и ссадины по всему телу. В таком виде идти в школу равно тому, чтобы испортить себе день. Глупые вопросы и комментарии мне сейчас не нужны.

В комнате брата стоит дымный смог. Как же надоела эта его зависимость. Впервые он взял сигарету в руки, когда увидел гроб с телом матери, плавно опускающийся в землю. Это был конец. Осознание того, что больше мы её не увидим убило моего брата. И он продолжает медленно уничтожать себя, выкуривая одну сигарету за другой.

– Твою же мать, – натягивая трусы на пояс, Артур вытаскивает наушники из ушей и тушит сигарету.

– Что, братик, дымится после того, как не получилось уломать Иду? – я усмехаюсь, вспоминая, как они вчера уехали вместе с Мартином.

– Отвали, придурок. Я не приставал к ней. Так же, как и к Амелие. Это же ты мечтаешь ей присунуть, – натягивая школьную форму, Артур злится ещё больше. Он так же, как и я терпеть не может каждый день ходит в одежде, которую носят другие. Мы привыкли выделяться, а не сливаться.

– Что молчишь? Я же прав, – на его лице нет и капли намёка на улыбку, кажется, он серьёзно запал на старшую сестру Циммер. Амелия родилась на пять минут раньше Иды. Прочитал в досье, которое заказал сразу же, как увидел её на вечеринке.

– Конечно, ты всегда прав, Артур, – выхожу за дверь с осознанием того, что мой брат, действительно, мог бы сделать её счастливой. Ему не интересны криминальные дела отца. Он хочет нормальной жизни, без угроз, перестрелок, драк и убийств. Без наркотиков, обмана и воровства. Без желания заполучить величие и уважение любыми способами.

Амелия

Открывая глаза, вижу перед собой мирно спящее лицо сестры. Мы никогда ничего друг от друга не скрывали. И сейчас, когда за один моя жизнь изменилась, больно осознавать, что я не могу ей ничего рассказать.

Вчера я словно заново почувствовала в себе силы. Поняла, что не хочу бояться, чувствовать себя слабой, постоянно требовать защиты. Я должна уметь постоять за себя. Не терять контроль. Быть уверенной в том, что могу дать отпор. Неважно, будет ли это законно, или мне придётся применить жестокость. Я хочу быть сильной.

– У тебя такой взгляд, словно ты сейчас перережешь мне горло, – Ида улыбается и я прихожу в себя.

– Что вчера было? Тот седоволосый брутальный мужчина, он показался мне опасным. Кто он? – обычно она ничего не помнит, когда много пьёт, но видимо Артак Доберман оказывает особое влияние на людей.

– Это отец Рэя и Артура, – на её лице застывает удивление. Конечно, глядя на этих двух красавчиков у кого-либо вряд ли возникнут догадки, что они имеют отношение к преступному миру.

– Теперь понятно, в кого они такие, – собирая волосы в пучок, сестра направляется в ванную комнату, а я, не заправляя постель, достаю из коробки всё, что знаю. К чёрту этих парней, пусть смотрят. Восхищаются, хотят трахнуть. Мне плевать. Я буду такой, какой хочу. Не буду больше бояться быть красивой.

Какое же это приятное чувство. Выделяться, собирать взгляды окружающих и быть уверенной в себе. Это словно магнит силы и энергии. Чем больше понимаешь, что люди восхищаются тобой, завидуют, тем крепче становится желание стать ещё лучше.

– Ты изменилась, – улыбаясь, Артур встречает меня у входа в раздевалку. Мы с Идой опоздали, в этот раз из-за меня.

– Всё благодаря тебе, – конечно, не всё, а лишь от части, но сделать младшему Доберману комплимент равно тому, чтобы наладить контакт после вчерашней стычки в их доме.

– Врушка. Ладно. Это неважно. Главное, что сейчас ты настоящая. На твоём лице радостная улыбка. И ты не смотришь по сторонам в ожидании чего-то ужасного. Я рад, – скидывая с себя пальто, сестра внимательно прислушивается к каждому нашему слову. Надеюсь, этот взгляд, наполненный любопытством, не говорит о ревности.

– А я в шоке. Целый год смотрела на её убитое жизнью лицо. И сейчас не знаю, как реагировать на такую резкую перемену. Но тоже очень рада, – накидывая сумку на плечо, Ида целует меня в щёку и бежит на третий этаж, у неё химия. Самый страшный предмет для моей сестры. Н2о просто добавь воды. Вот и все её познания в этом предмете.

– Мне на второй, – взъерошивая волосы, Артур всё ещё не знает, как начать не самый лицеприятный разговор. Я обижена. Или разочарована. Не знаю. Мне просто было неприятно осознавать, что весь день, что мы провели вместе, преследовал лишь одну цель. Меня.

– Прости, – наконец говорит он, как только мы ступаем на лестничный пролёт. Пытаюсь сдержать улыбку. Не всё потеряно.

– Я правда, думал об этом. Признаюсь честно, это вполне нормальное явление, ты возбуждаешь меня, как девушка. Но я не собирался заниматься с тобой сексом или пытаться уломать. Просто хотел помочь избавиться от страха. Показать, что ты можешь противостоять мужчине даже с самыми талантливыми подкатами, перестать терять самообладание при одном, даже самом малейшем, подозрении на то, что тебя хотят трахнуть, – какой же он смешной.

– Но ты мне правда нравишься. И я не хотел тебя обидеть. Просто такой уж я человек. Считаю, что делаю всё правильно. А потом лажаю и получается, как есть. Да и похоже, мои подкаты не такие уж и талантливые, раз ты смогла сдержаться, – я усмехаюсь, младший брат Доберман самое милое и самое самовлюбленное создание на свете.

– Я тебя прощаю. И кстати, мне понравились твои подкаты. Особенно выходка с пролитым пивом. Я знаю, это произошло не случайно, – он смущённо отводит взгляд, пытаясь скрыть своё разоблачение.

– Пойдём уже, урок начался десять минут назад, – ступая на первую ступень, врезаюсь ему в грудь, нам смешно. Это всё эмоции. Адреналин от искреннего разговора.

– Я бы прогулял с тобой ещё парочку уроков, – мы на одном уровне, и кажется смеяться перестали.

– Всего парочку? – склонив голову набок, смотрю в карие глаза, через года три он будет точной копией своего брата, и вероятно лучше, чем Рэймонд. Хотя, кто знает. Может в 16 лет молодой боец был таким же добрым и мягким, но правила семьи заставили его перемениться.

– Все. Прогулял бы все, – надеюсь, он не потеряет свой свет в окружении тьмы. Это будет нелегко, но хотелось бы в это верить.

– Ты даёшь мне надежду. И должна понимать, насколько опасно это может быть, – говорит Артур после того, как я оставляю лёгкое прикосновение губ на его щеке. Это неправильно. Так делать нельзя. Но я ничего не могу с собой поделать. После всех стараний, парень заслужил поцелуй.

– Я знаю. Прости, – поджимая губы в тонкую нить, поднимаюсь вверх по лестнице. Ещё немного постояв, он следует за мной. Мы расходимся по разным кабинетам. И этот незаконченный разговор остаётся где-то в районе лестничного пролёта.

Учитель рассказывает о трагическом завершении истории семьи Романовых. Все сидят с такими лицами, словно им интересно. Но на деле залипают в телефонах и делают вид, что слушают. Как банально. Я сижу одна и мне скучно. За все дни, проведённые в школе, братья Доберман – единственные, с кем я успела познакомиться. Хорошо, что у моей сестры нет проблем с общением. Она сейчас явно не страдает от безделия и отлично проводит время за обсуждением воскресной посиделки у костра.

Не знаю, кто это придумал. Но десятого числа все поедут на какую-то базу отдыха. Природа, посиделки у костра, песни под гитару и всё такое. Романтика, в общем. Меня никто не приглашал, так что ехать я туда не собираюсь. Но Ида настаивает на обратном.

Я люблю природу. С папой мы постоянно проводим время в походах. Охотимся на животных. Катаемся на квадроцикле. Ловим рыбу. Даже пробовали заниматься скалолазанием. Это очень круто, сидеть в темноте ночного леса, слушать звуки потрескивающих в огне дров, пение птиц, стрекотание кузнечиков. Но вряд ли наши с отцом посиделки имеют что-то общее с вечеринкой, где все будут пить и курить, не имея при этом и капли благоразумия.

– Поедешь со мной? – спрашивает Артур под пристальным взглядом Иды. Они не теряли времени зря, переписываясь на уроке о моём нежелании ехать. Иначе, как можно объяснить, что я не успела выйти из кабинета, как эти двое уже тут как тут.

– Ты снова будешь случайно разливать на себя пиво? – сестра непонимающе смотрит на темноволосого парня, об этом я ей не рассказывала.

– Нет. Честно, не буду, – едва сдерживая улыбку, Артур смотрит на меня таким взглядом, словно, если я не поеду, весь отдых провалится.

– Тогда, не поеду, – опуская ладонь ему на грудь, провожу ею в воздухе. Какие у него мышцы. Неужели, он тренируется с братом?

– Я вот сейчас вообще ничего не понимаю, – Ида нарушает наше молчание смешанное со взглядами, направленными друг на друга.

– Я тоже, – в очередной раз взъерошивая волосы, Артур словно делает какие-то свои выводы и, разворачиваясь, уходит.

– Он тебе нравится? – интересный вопрос, хотела бы я сама знать на него ответ.

– Оба. Они нравятся мне оба, – наконец говорю я, понимая, что это больше похоже на правду.

– Лия. Чертовка. Охомутала двух парней. Хоть бы одного мне оставила, – сестра улыбается, она всегда легко относится к любовным отношениям. Но не я. Мне чуждо играть на чувствах других людей. Но ответить Иде мне нечего. Да и как я могу сказать, что считаю встречу с братьями Доберман самой большой ошибкой в моей жизни. Один идёт по стопам своего отца, другой ему противоречит, хотя вряд ли сможет всё время убегать от того, чему итак суждено быть.

– Я поеду с вами, – её глаза светятся самыми яркими огоньками счастья и жизнерадостности. Не знаю, зачем мне ехать. Но, кажется, делать шаг назад уже поздно, остаётся только идти вперёд.

Рэймонд

Отец в ярости. На вымершей земле, где он уже начал строить торговый комплекс, объявился наследник. Когда мы оформляли собственность, нам твёрдо заверяли, что у хозяина нет никаких родственников, которые могут претендовать на наследство. Но как оказалось, двадцати восьми летний внучок, что всё это время находился за границей, неожиданно решил вспомнить о любимом дедушке. И даже при условии, что бывший хозяин территории покинул этот мир почти два года назад, по закону, парень имел все права вернуть себе землю.

– Это слишком большие деньги, – пытаясь сохранять самообладание, отец смотрит на нового, но ещё не заверенного нотариально, владельца нашей, мать его, территории.

– Разве это имеет значение? Вы же должны понимать, что по закону земля принадлежит мне. И то, что вы начали на ней вести какие-то работы, сейчас не имеет никакого значения, – наглый, но глупый.

– Пока не принадлежит. Она всё ещё наша, – главное, не переходить на угрозы, парень итак наслышан о семье Доберман, и то, что сейчас пытается идти против нас никак не идёт ему на пользу.

– Здорова, Митч, – в кабинке ресторана появляется Артур, он улыбается нашему незваному гостю и отец, пытаясь всё ещё не сорваться, закрывает глаза и делает глубокий вдох.

– Ладно. В понедельник утром будет суд. Там и увидимся, – вставая из-за стола Артак одним лишь взглядом даёт понять своему младшему сыну, что хочет с ним поговорить.

– Что сидим? Вали уже отсюда. Разговор окончен, – как только они выходят, обращаюсь к Митчу Лаззаро, парень боится до усрачки, но все ещё продолжает делать вид, что это не так.

Конечно, было бы здорово пустить ему пулю в лоб прямо сейчас. Но это будет слишком подозрительно и неуместно. Плюс ко всему этому, возможно, мы выиграем суд и продолжим дальше заниматься строительством торгового центра. Очень хочется надеяться на благоприятный исход, убивать людей в собственных целях довольно неприятно.

– Чертенок, – закуривая сигарету, отец разваливается на диване и уже не сдерживает своей злости.

– У меня землю отбирают, а ему хоть бы что. Ещё и улыбается этому Лазарро, как будто считает, что он всё делает правильно. Может, отправим твоего брата за границу? Пусть там учится, – Артуру бы понравилась такая идея, никакой преступности, спокойная и беззаботная жизнь в дали от родного отца.

– Я поговорю с ним, – глядя на время, вспоминаю, что у Лии через десять минут закончатся дополнительные занятия. А это значит, пришло время намекнуть на занятия самообороной.

Мы целый день не виделись и вряд ли она будет готова увидеть меня на школьной парковке. Но всё же я стою напротив входа и жду, когда они с сестрой наконец появятся в поле зрения. Проходит десять, двадцать, тридцать минут и я уже начинаю думать, что опоздал. Собираясь покинуть машину и начать поиски, получаю уведомление на телефоне. Это Артур.

"Смотри, кто зашёл к нам в гости"

К сообщению прикреплено фото. Амелия с Идой стоят на нашей кухне и готовят вместе с моим братом лазанью. Потрясающе. Я стою и жду их здесь уже больше получаса, а они всё это время находились у нас дома. Хотя, чего можно было ожидать? Что Лия зовом своего сердца почувствует то, что я собрался сегодня с ней увидеться? Глупо, очень глупо.

Разворачиваясь, двигаюсь в сторону дома. Как они вообще успели так быстро добраться? Не на автобусе же они доехали. Такси. Точно, это было такси. Либо мой брат угнал тачку отца и решил произвести впечатление на девчонок. В очередной раз.

– Надо поговорить, – глядя на Амелию в бело-красном клетчатом фартуке, боюсь представить, насколько красиво она бы смотрелась, не будь на ней ничего, кроме него.

Мы спускаемся на нулевой этаж. Туда, где они были в прошлый раз с Артуром. Но в этот раз перед ней открывается совсем другая дверь. Здесь висит боксёрская груша, стоит пара тренажеров, холодильник со льдом и прочие спортивные боеприпасы. Плюс справа находится небольшая душевая комната. Вот и весь арсенал.

– Ты когда-нибудь занималась спортом? – закрывая за собой дверь, стягиваю футболку, она смотрит. И ей нравится.

– Я.. Да…, но это было давно, – путается, забывает, что хотела сказать. Это плохо, использовать своё тело против беззащитной девушки, но, если отец прав, то чувства – это как раз то, что поможет ей быть уверенной в том, что она должна тренироваться со мной. Только со мной.

– Хочешь я научу тебя самообороне? Будешь уметь драться, защищаться. Перестанешь чувствоваться себя слабой, – Амелия улыбается, она уже поняла, что мужчины семьи Доберман ничего не предлагают и не делают просто так.

– Зачем тебе это? – пока она разглядывает содержимое комнаты, я наматываю на руки боксёрский бинт, не люблю перчатки. Использую их только тогда, когда того требуют правила. А так как соблюдать их я не люблю. То это бывает очень редко.

– Если я не отвечу на этот вопрос, ты ведь всё равно согласишься. Я прав? – в глазах огонь и искры. Она злится.

– Учи, – стягивая с себя сарафан и блузку, остается в одном белье. Достаёт из сумки какие-то короткие лосины. Вроде бы их называют велосипедки. И надевает. Прямо, черт возьми, передо мной.

– Разомнись и вставай на беговую дорожку. Я поставлю режим. Нужно будет разогреть мышцы. Буквально 10 – 15 минут, – она начинает делать простые упражнения на растяжку, нагибается, достаёт ладонями до пола. Скорее всего занималась гимнастикой. Но это сейчас так неважно. Белый топ, открывающий вид на декольте. Облегающий низ, подчёркивающий её ягодицы и талию. Они сводят меня с ума. И я начинаю жалеть, что согласился.

– Включай, – Амелия встаёт на тренажёр и я нажимаю на пару кнопок. Нужно отвлечься. У меня есть ровно семь минут, пока она занята. Почему мужчинам так сложно контролировать своё желание?

– Бей, – говорю я ей, как только мы оказываемся на так называемом ринге, который представляет из себя свободное пространство комнаты.

– Так сразу? – она едва переводит дыхание после бега и понятия не имеет, что нужно делать.

– Конечно. Покажи, что умеешь, – один удар, второй. Я уворачиваюсь. Замахивается ногой, хватаю за лодыжку.Тяну на себя. Удерживаю за талию. Вот так. Слишком близко.