Не верь его улыбке

Элизабет ушла за кофе, хотя в этой ситуации понадобилось бы что-то покрепче, но в стенах больницы, пока что, было достаточно отвратительного на вкус напитка из автомата.

– Не думала, что всё закончится так. А ведь на его месте должна была быть я, – устало произнесла девушка, передавая нам стаканчики.

– Он очень смелый, раз смог противостоять отцу, – ответил ей Лео.

– В отличие от меня, – со злостью и обидой на себя, сказал я.

– Ты переживал за меня, поэтому и делал всё, что прикажет мистер Андерсон. Я знаю. Было трудно притворяться, но необходимо, чтобы он ничего не заподозрил. Я жалею только о том, что так поздно узнала, как он шантажировал тебя. Первое время было трудно, и я злилась, что ты так просто отказался от нашего сотрудничества, тем более, когда мы стали хорошими друзьями. Поэтому прости.

– Не извиняйся, мы оба были в неведение, но теперь всё хорошо. Но мне интересно, как давно вы с Кристианом всё спланировали?

– Я общалась с ним только по телефону и не знала, как он выглядит в лицо, пока он не раскрыл себя в больнице.

Пару недель назад. Больница

В здании наступила оглушающая тишина. Даниэль упал на колени, и стал колотить кулаками по полу. Когда умер отец, все его эмоции были закрыты глубоко внутри, но по мере того, как он общался с Элизабет, они пытались прорваться наружу, и сейчас настал тот момент, когда даже если бы он сильно хотел, не смог бы сдержать их. Теперь он понял, как чувствуют себя люди, когда теряют кого-то близкого. В горле застрял крик, а слёзы душили, но рука девушки мягко и успокаивающе опустилась ему на плечо.

– Ты сделал всё, что мог, – сказала она.

– Я не сделал ничего, – прошептал он. – Могу я попросить, чтобы ты разобралась с этим?

– Конечно, я всё сделаю. Поезжай домой и отдохни, слишком много всего свалилось на тебя сегодня.

Пока девушка повторяла события того дня, которые сейчас виделись совсем иначе, я пытался понять, где допустил ошибку и как мог упустить что-то настолько важное. Неужели эмоции, внезапно возникшие, настолько затуманили мой разум, что заставили поверить в такой простейший обман. Я раскрывал самые сложные и замысловатые дела, а тут повёл себя, как неопытный студент.

– Когда ты ушёл, я собиралась вызвать полицию и неотложку, но заметила, что дым в стеклянном шаре начал постепенно убывать. В итоге я отыскала отверстие, с лёгкостью открыла шар, и Кристиану пришлось подключить меня к своей задумке, но только с тем условием, что ты ничего не будешь знать. Он не хотел меня втягивать, зная, кто я, и что его отец не остановится ни перед чем, стоит ему что-то заподозрить. Затем я тайком вывела его и привезла в старый дом, ведь за мной, в отличие от тебя, никто не следил. По пути он рассказал мне, что действительно похитил детей, и готов потом ответить за это в суде, но сначала ему нужно было убедить вас с отцом, что его больше нет.

– Что у него действительно получилось, – согласился я.

– А так как я прослушивала его, то узнала, что он планирует в случае неудачи. Кристиан, и я, надеялись, что до такого не дойдёт. Каким никаким, а он был его отцом и ко мне всегда относился, как к родной дочери, даже если это было только ради своей выгоды. Но чем больше человеку чего-то не удаётся, тем он больше хочет это заполучить. Кристиан видел, как отец наполняет баки бензином, которые были расставлены в специальной конструкции, позволяющей при помощи одного нажатия перевернуть их и разлить всё содержимое. Он заменил всё водой, добавив лишь запах горючего для убедительности. Поэтому, когда зажигалка упала, ничего не произошло.

– Вы с ним совершенно одинаковые. Переживаете за всех, кроме себя.

– Восприму это, как комплимент, – с улыбкой сказала Элизабет.

Теперь, зная правду, у меня оставался всего лишь один вопрос, но его я хотел задать, когда мы будем знать вердикт для Кристиана. Операция длилась уже часа три. Никто не выходил и не заходил, и это могло значить: что всё проходит хорошо, либо, что шансы очень малы. Ещё через час красная табличка зажглась зелёным, и к нам вышел старший хирург. Девушка взяла меня за руку, и я не понимал, моё ли или её сердце так громко стучало, когда доктор озвучивал будущее моего друга.

Месяц спустя

Я положил на могилу белые цветы и выпрямился, чтобы некоторое время постоять в тишине и подумать над тем, что произошло за всё это время. Мне пришлось собрать всё мужество в кулак, чтобы решиться прийти сюда, и если бы не те, кто всячески поддерживала и даже сейчас стояла позади меня, придавая уверенности. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая девушка окажется намного сильнее меня.

– Ты так и не спросил, – сказала она.

– А ты хочешь рассказать? – поинтересовался я, смотря перед собой.

– Обижен, что я не говорила, что у отца было такое же отсутствие чувств и эмоций, как и у тебя?

– У тебя была причина. К тому же, кто я такой, чтобы ты делилась со мной подробностями о семье? Но скажи, ты только поэтому заключила со мной договор? Знала, что сможешь помочь?

– Не я вернула отцу его чувства, как думал мистер Андерсон.

Я повернулся к ней, возможно, слишком резко, но услышанное удивило и заинтересовало меня. Во-первых, сам факт того, что её отец когда-то не отличался от прежнего меня, до сих пор никак не укладывался в моей голове, а во-вторых, правда думал, что она причина его излечивания, ведь и сам рядом с ней видел каждое малейшее изменение в себе. Но если она была уверенна, что дело в другом, то мне было непонятно, что послужило триггером для меня.

– Папа был таким с детства, – начала девушка. – Но при случайной встрече с мамой, как он сам мне рассказывал, что-то внутри него вдруг щёлкнуло, и он подумал, что она та самая, кому он может довериться. Она не испугалась, что у него нет чувств и эмоций, каждый день, напоминая, что он замечательный человек и это его не портит. Они любили по-настоящему. Я видела, с какой теплотой и нежностью они смотрят друг на друга. Несмотря на то, что в отце ничего не менялось, он был счастлив, что рядом с ним есть жена и дочь. А в день смерти мамы всё изменилось. – Девушка замолчала. Она была ещё мала, но уже многое понимала, и когда ей пытались объяснить, что произошло, первым делом убежала в кабинет к отцу. – Тогда я впервые увидела, как он плачет, – продолжила она. – Ничего не говоря, я села рядом и положила голову ему на колени. Мы долго так сидели. Он всё плакал и плакал, видимо все слёзы, хранившиеся в нём годами, решили разом вылиться. Для него это было главным потрясением в жизни и именно это позволило чувствам выйти наружу. А всё, что я делала, была рядом, пыталась отвлекать, и со временем он начал улыбаться, возвращаясь к обычной жизни. Теперь понимаешь?

– Не совсем, – честно ответил я.

– Детектив Остин, что с вами? Вы же тот, кто всегда отличался сообразительностью, – шутливо сказала девушка.

– Рядом с тобой всё иначе, – без всякого подтекста, только честно и искренне заявил я.

Возникла пауза. Несмотря на обретение чувств и эмоций, для меня всё ещё трудно было понять, как в тот или иной момент ощущает себя она. Я пытался прочитать в её взгляде, мимике и жестах хоть какой-то намёк, но сопоставляя всё вместе, терялся в догадках. Сейчас глаза девушки кричали о том, что ей неловко, и также её это тревожит, а возможно и пугает, но улыбка опровергала всё, говоря, что ей так же приятны мои слова. Но пока она молчала, я перебирал в голове всевозможные варианты, и ещё раз отметил, насколько всё-таки человек удивителен, испытывая огромную и разнообразную гамму чувств и при этом не сойти с ума. Конечно, не всем это удаётся: кто-то ломается и хорошо, если ему повезёт взять себя в руки и жить дальше, как это сделал брат Лео или же художник, но для некоторых уже никогда не будет точки возврата. И я не могу сказать, что мне жаль таких людей, ведь это только их выбор, и винить кого-то в этом более, чем глупо. Иногда тебе стоит посмотреть своему страху в глаза и либо принять то, что он будет идти с тобой по жизни, либо пытаться от него избавиться. Но опять же, если ты выбираешь первый вариант, старайся делать так, чтобы этот самый страх был всего лишь второстепенным героем, появлявшимся лишь изредка.

– Даниэль, ты меня слышишь? – в который раз спросила девушка.

– Прости, я слишком углубился в себя.

– Я заметила.

– Так из твоего рассказа мне следовало вынести то, что серьёзное потрясение изменило твоего отца, причём мгновенно.

– А говорил, что ничего не понял, – прищурив глаза, сказала она, будто в чём-то подозревая меня.

– Тогда почему мистер Андерсон решил, что в тебе причина?

– Потому что папа всегда говорил, что если бы не я, то он не был бы таким, как сейчас. Каждый по-своему поймёт эти слова, и Стивен Андерсон воспринял их так, как хотелось ему.

– Спасибо, что рассказала. Но я согласен с твоим отцом.

– В чём?

– Если бы не ты с твоим рвением помочь мне, всё было бы иначе. Элизабет, я правда благодарен тебе.

– В первую очередь, благодари себя, потому что, если бы ты не согласился, то всё было бы напрасно.

– Ты мёртвого из могилы поднимешь, пока не добьёшься желаемого, – решил пошутить я.

– Эй, детектив Остин, сомнительное какое-то «спасибо» получилось, вам не кажется? – попыталась отругать меня в ответ она, но мы оба рассмеялись. – Непривычно видеть тебя таким, но так приятно. Он бы гордился тобой, – произнесла она с толикой светлой грусти, смотря на выгравированное, на камне имя.

– Отец, я справился, – с лёгкой улыбкой обратился я к граниту, будто зная, что он стоит напротив, слышит меня и произносит: «Я всегда верил в тебя сын».

Какое-то время мы ещё стояли, молча, а затем направились к машине. Через час нас ждал Кристиан, сообщивший, что его выписывают. Месяц для него выдался действительно сложный. Если мы всего лишь переживали морально, но он ещё и испытывал сильную физическую боль. Когда в тот злополучный день врач вышел из операционной и сказал, что ему очень повезло, но восстановление будет долгим, у меня как будто огромный груз спал с плеч. Главное, что он был жив. Мистера Андерсона забрали сразу же, и даже если бы он и хотел себя оправдать, доказательств его неправомерных дел было более, чем достаточно. После того, как Кристиан пришёл в себя, ни разу не спрашивал об отце, будто его имя стёрлось из его памяти, а я и не собирался напоминать.

Мы подъехали к больнице даже раньше установленного времени, но Крис уже ждал нас на ступеньках. Он выглядел уже намного лучше, и лёгкий румянец лёг на его щёки, придавая ему здоровый вид. И всё же, я был недоволен тем, что он не дождался нас в палате, о чём и поспешил высказать:

– Почему ты здесь? Врач разрешил тебе передвигаться самостоятельно?

– Иногда я скучаю по тебе прежнему, – ответил он, переглянувшись с Элизабет, которая едва заметно улыбнулась, понимая, что тот говорит не серьёзно, и пожала плечами. – Я чувствую себя отлично, и мне надоело находиться в четырёх стенах. К тому же Бетти сказала, что вы почти на месте, и я могу выходить.

– Он уже не маленький мальчик, и это не плохо, что ты пытаешься его опекать, но немного сбавь обороты, – вступилась девушка в защиту Криса.

– Мне нужно привыкать не только к своим приобретённым чувствам и эмоциям, а ещё и к тому, что вы так прекрасно «спелись» с Элизабет и теперь будете действовать против меня. Почему Лео не здесь, – тяжело выдохнул я, желая запастись хоть его поддержкой.

– Крепись, друг, – всё ещё издеваясь, но по-доброму, сказал Крис, опустив руку мне на плечо. – Так что, едем?

Кристиан присоединился к Элизабет, и они пошли к машине, что-то бурно обсуждая. Я развернулся к зданию больницы, надеясь, что это будет последний раз, когда кто-то из мной дорогих людей окажется здесь снова. Но было кое-что ещё, над чем нам необходимо было подумать, как бы сложно это не было. И Крис, как только мы выехали с главной дороги и ещё не свернули в сторону его дома, завёл разговор:

– Элизабет, можешь поехать к участку.

– Ты хочешь встретиться с отцом? – спросила она, понимая, что затрагивает не очень приятную для него тему.

– Я обещал, что расскажу о том, что похитил детей. И тот поджог, это же тоже моих рук дело.

– Ты уверен? – поинтересовался я, возможно слишком резко. – Поджог, это дело десятилетней давности, которое давно закрыли, а случай с детьми…Они были лишены родительской любви, и, возможно, это похищение хоть для кого-то стало поводом задуматься и прислушаться к ним, – сказал я, хотя со стороны детектива это было крайне неправильно. Как друг, я мог найти ему любые оправдания, но как человек, который должен, прежде всего, обеспечивать граждан помощь и защиту, моя обязанность была доставить виновника в участок и передать суду. Его не смогли бы наказать за происшествие в больнице, так как срок истёк, но за похищение он мог получить несколько лет. Однако, я дал ему выбор и не стал отговаривать от того, что он решил для себя.

– Не хочу быть таким, как мой отец. Я многое натворил, желая, чтобы он меня заметил, но нужно было сразу понять, что, чтобы я не делал, плодов это никогда бы не дало. Ему не нужен был ни хороший сын, ни плохой, он был уверен только в своих идеях, и теперь поплатился за это. Пока я ещё могу свернуть на правильный путь, просто поддержите меня.

Девушка, без лишних слов и вопросов, развернула машину по направлению к полицейскому участку. Весь оставшийся путь мы провели в тишине, и я был уверен, что сейчас никто из нас ни о чём не думает. Слишком много всего произошло за эти несколько месяцев, и сейчас хотелось лишь одного – чтобы у нас была возможность отдохнуть, не бросаясь с головой в новые трудности.

Сегодня никто не ожидал увидеть Элизабет, которая сразу предупредила, что ей нужно посетить несколько важных мест и начальник был не против, зная всю ситуацию. А появление меня прервало все разговоры, потому что я изначально проявил себя не с лучшей стороны, и теперь все не знали, как реагировать и что говорить в моём присутствие. Теперь же я мог реабилитироваться в их глазах и настроить, если не дружеские, то хотя бы доверительные отношения.

– Добрый день, – сказал я, пытаясь разрядить обстановку.

– Детектив Остин, слышал, вы собираетесь вернуться к нам, это правда? – немного сковано, но всё же радостно сказал Люк. Он всё ещё переживал, что детектив, как и при первой встрече, скажет ему быть сдержанней, но тот в свою очередь поступил совершенно иначе, удивив не только младшего помощника, но и всех присутствующих.

– Да, собираюсь перейти к вам в следующем месяце. И я хотел бы извиниться перед тобой за прошлый раз.

– Что вы, не стоит, наоборот, это помогло мне переосмыслить то, почему я здесь работаю. А вы кто? – обратился он к Кристиану.

– Люк, опять лезешь с вопросами, – строго, но по-доброму, сказал начальник, появившись из ниоткуда.

– Всё в порядке, но в другой раз лучше дождись, когда человека представят, – отозвался Кристиан.

Даже если его задевал какой-то вопрос от незнакомого человека, или заставлял чувствовать себя неловко, он всегда отвечал вежливо и тактично. Помню, как я пытался донести до него, что собственное мнение важнее и если тебе что-то не нравится, нельзя молчать, иначе этим начнут пользоваться. И сейчас я гордился тем, как он начал ценить себя и разграничивать другим вхождение в личное пространство.

– Начальник, мы можем поговорить у вас в кабинете? – спросила девушка, сглаживая момент.

– Конечно. А вы займитесь делом, и не смейте подслушивать под дверью, – пригрозил он им, и те знали, что лучше делать так, как было сказано, ведь несмотря на всю доброту начальника, когда нужно, он был суровым и не давал никаких поблажек.

Мы вошли в кабинет, и я на мгновение задумался, что нам стоит всё свести на нет, но собственные слова о том, что не стоит навязывать свою точку зрения, отрезвили меня.

– Начальник, это сын мистера Андерсона, – представила его Элизабет.

– Если ты хочешь увидеть отца до слушания, то я отведу тебя к нему, – сказал тот.

– Нет, я пришёл, чтобы признаться в похищение детей и поджоге больницы.

– Ты знала об этом? – уточнил мужчина, переведя на неё серьёзный взгляд.

– Она здесь не причём. Нам нужно было остановить моего отца, поэтому просил её временно ничего не рассказывать. Мне бы очень не хотелось втягивать в это тех, кто мне дорог, но раз обстоятельства так сложились, ничего другого не оставалось, – выпалил он на одном дыхание, прежде, чем девушка хоть что-то могла сказать.

– Дело с больницей очень печальное и для многих до сих пор болезненное, но из-за того, что времени утекло не мало, я не могу тебя за это арестовать. Всё, что ты можешь, это найти семьи погибших и попросить у них прощения. Конечно, ничем нельзя возместить потерю, но они должны знать правду. А если говорить про детей, то мальчик, самый старший из них.

– Кайл, – напомнила Элизабет.

– Да. Смелый мальчишка с очень умными мыслями. Он сказал, чтобы мы поняли того, кто их украл. Что это одинокий человек, живущий без внимания и любви. «Похожий на меня и на других ребят, у которых есть всё, кроме заботы и тепла»: – была его главная фраза. Насколько всё-таки дети относятся к чему-то серьёзнее, чем взрослые, рассуждают правильнее. Хорошо, если они останутся такими на всю жизнь, ведь благодаря ним у человечества ещё есть шанс.

Когда мужчина высказался, в голове у меня вырисовывался только образ Элизабет. Я не знал, какой она была в детстве, но рассказ её отца не вызывал никаких сомнений, что даже будучи маленькой, та всегда была борцом за справедливость, поэтому и стала полицейским.

– Кристиан, отправляйся домой, отдохни и начни жить заново. Будет сложно, но не вини себя. Ты молод и рядом с тобой есть те, кому ты дорог. Наслаждайся каждым мгновением и не бойся ошибок, – напоследок дал ему совет начальник.

Когда мы вышли из здания, небо оказалось затянуто тёмно-синими тучами, грозясь пролиться дождём. Мы не торопились садиться в машину, наслаждаясь приятным ветром свободы. Четверо абсолютно разных людей, нашедших друг друга в самый нужный период жизни. Я накинул на Элизабет свою куртку, и Лео с Крисом улыбнулись, как будто знали, что всё дело не только в моей искренней заботе к единственной в нашей компании девушке. И я не мог отрицать того, насколько их предположения верны. Она была для меня не просто напарницей, другом или человеком, который заключил со мной договор и успешно выиграл его. Нет, она стала той, чья улыбка спасала меня каждый день, когда казалось, что ничего уже не изменится. Сейчас я вспомнил, как её отец проговорился о моей фотографии в её комнате, и не смог сдержать смех.

– Над чем смеёшься? – спросила она.

– У тебя правда дома есть моя фотография?

– Не вспоминай, – проговорила она, и даже сквозь свет фонарей было видно, как она покраснела. – Поехали, перекусим, я проголодалась, – попыталась сменить она тему и направилась к выходу, но я её догнал.

– Понимаю, что это совсем нетактично с моей стороны, но я тебе нравлюсь только, как детектив?

– Остин! – прикрикнула она на меня, и если она называла меня так, значит, действительно злилась, но я не отступил ни на шаг, смотря ей в глаза, решив, что если не сегодня, то уже никогда. – Хорошо, что если не только, как детектив? Что если… – договорить ей не удалось, потому что я поцеловал её, дав понять, что никаких «если» нет, и не будет, потому что наши чувства совпадают.

Позади, слышались крики одобрения Криса и Лео, а мы стояли в объятиях друг друга и знали, что дальше будет множество препятствий, но мы снова и снова будем преодолевать их вместе.