– Ладно, что дальше? – спросил кто-то, когда уже начало виднеться дно последней банки.
– А кофе у тебя больше не осталось? – с тревогой спросил тот, что сидел поближе.
– Нет.
– Плохо.
– И что будем делать? – чуть ли не в панике вскричало несколько голосов.
– Кто вы такие?! – спросил я сбитый с толку уже совершенно.
– И что тебя это так интересует, – раздосадовано то ли на вопрос, то ли на новость о полном отсутствии кофе послышалось у окна.
– Ну, какая тебе разница кто мы, – небрежно сказал тот, что сидел справа.
– Подумаешь, вломились, – влез другой, схватив меня за левую руку и развернув к себе.
– Причём заметь, что замки даже не тронули, – снова справа.
– Ну, пошумели чуток, – слева.
– Да конечно намусорили изрядно, – справа и уже громче.
– Но ведь уберем же! – проревел тот, что слева и дёрнул меня с такой силой, что я чуть со стула не слетел.
– Проснись ты на четыре часа позже ты и не заметил бы ничего, – равнодушно добавил тот, что справа и затих.
– Но зачем? – недоумевал я.
– Нам по ночам опасно на улице находиться, так что ночуем, где придётся.
– Но это же незаконно, – громко возмутился я.
– Мне плевать, что для тебя законно, а что нет, только до шести утра я на улицу не сунусь, – резко ответил он мне.
– И мы тоже, – поддержали его остальные.
– А почему вы забрались именно ко мне?
– Вот! – радостно воскликнул кто-то слева. – Первый хороший вопрос за вечер.
– Так почему? – раздражённо оборвал я его.
– Случайность, – спокойно ответил он.
– Случайность?
– Именно так – обыкновенная случайность. Или ты думаешь, что мы по телефонному справочнику себе ночлег выбираем?
– Ты ведь тоже появился в этой квартире случайно, – зевающим тоном проговорил кто-то позади меня.
– То есть как это случайно? – ухмыльнулся я. – Это моя квартира.
– Разве? А ты приглядись хорошенько.
– Но… начал было я и обомлел. Кухня стала совершенно другой. Даже лампа на столе и та оказалась точной копией моей старой лампы, но уже с абсолютно целым и теперь несколько вытянутым кверху плафоном. Я судорожно искал зеркало, чтобы понять остался ли хоть я прежним, но боюсь, что уже и не вспомню, как выглядел раньше.
– Что за чёрт, – вырвалось у меня, хотя было абсолютно ясно, что чёрту такое провернуть было просто не под силу.