– Клечек-сан? – я подошёл к нему и протянул руку для приветствия. – Меня зовут Хори Масаюки, я президент драм-кружка.
– Я знаю, – он пожал руку, но явно без удовольствия.
– Я просто хотел сказать, что твои пьесы для нас были просто потрясающи! Не знаю, сколько ты их написал, но последние две обеспечили нашему клубу успех.
– Рад за Вас, – натянуто улыбнулся он. Я ощутил себя немного должным. Он-то явно ничего не получил с нашего успеха, зато припахали его, как следует.
– Я понимаю, что, с моей стороны, это невежливо – просить об одолжении, но, может, мы могли бы договориться?
– О чём?
– Ты бы написал для нас сценарий…
– А что взамен? В договоре обе стороны что-то получают, – а он педант. Холодный и принципиальный. Но я был готов к этому.
– Ну, мы бы могли дать тебе билет…
– Не интересно… – преспокойно бросил он. Да, на что я рассчитывал?
– Может мы что-то могли бы для тебя сделать?
– Деньгами будет проще всего, – махнул он. А парень знает себе цену. Ну, да, учитывая, что он точно остался в плюсе после фестиваля, благодаря своим талантам. Да и логика в его словах была – труд должен оплачиваться. Но не скидываться же личными деньгами на гонорар…
– Сенсей, – я перевёл взгляд на женщину, которая предпочла помалкивать.
– А что я?!
– У школы ведь есть студенческий фонд?!
– Он в ведении студсовета, а не учителей…
– Но ведь учителя имеют доступ к студсовету и влияние на него…
– Хори-кун, неужели ты хочешь взять деньги студентов для своего клуба?! – начала кривляться она.
– А кто виноват в этом?! Кто поставил нас в такое положение?! Вы бессовестно эксплуатировали единственного человека, способного написать сценарии, проваливали сроки, и теперь мы в таком положении…
– А с чего это я такой особенный?! – врезался в нашу перепалку немец. – Вообще-то в клубе нас пять человек, попросите кого-то ещё.
– Эм…ну… – мне было неловко говорить, что я бы предпочёл видеть проверенного человека на должности сценариста.
– Эрнст, может уступишь им? – осторожно присоединилась к нашей стороне Эрика. – Тебе ведь не особо сложно…
– Молчала бы! Твой клуб нещадно эксплуатируют все, кому не лень! Напиши нам то, напиши это! И ладно Русакова! Она расплатилась реальными билетами за реальные деньги. А что предлагают тут?! Билет за 300 йен?! Я ещё не настолько на мели…
– А сколько ты просишь? – уточнил я на всякий случай.
– 3000. За сценарий спектакля в два действия. На полтора часа.
– Мммм, – протянул я. Сумма была ощутимой. – Может чуть меньше? 2000?
– Хори-кун, не забывай, сколько твой кружок эксплуатировал меня бесплатно. А по японскому законодательству иностранец получает 4 японских оклада за свою работу.
У меня даже скрутило живот от его слов. Было видно, что он взбешён ситуацией и возникшими торгами. И правда была на его стороне. «А всё из-за кого, позвольте заметить…» Я злобно покосился на Касиму-сенсей. Она виновато уставилась в пол.
– Так что Вы решили? – требовательно произнёс Эрнст. – Если готовы платить, я слушаю условия, а если нет – дверь позади вас…
– Касима-сенсей достанет нужную сумму, – жёстко проговорил я, косясь на женщину. – Ведь так, куратор? Иначе наш кружок не сможет поставить обещанный школе спектакль.
– Ну, ладно-ладно, я поговорю с президентом студсовета. Думаю, что что-нибудь можно сделать, – проговорила она с виной в голосе.
– Хорошо, тогда, я слушаю, что от меня требуется, – уже более миролюбиво и с готовностью к диалогу кивнул парень. Эрика поставила для меня стул и проводила сенсея. Я осмотрелся в кабинете и сел напротив сценариста.
– У нас не было особых идей по поводу этой постановки, но хотелось бы чего-то необычного. На фестивале это была классическая сказка. Мы её ставили больше для детей, которые пришли на фестиваль и их родителей. А сейчас хотелось бы чего-то серьёзного…
– Ммм, в каком жанре?
– Наверное, драма. Но не хочется сильно пугать людей резкими сценами…
– Драма – это не трагедия, – рассудил автор, делая какие-то пометки в тетради. – А сеттинг? Что-то современное?
– Почему бы и нет? В нашем обществе тоже полно противоречий и конфликтов…
– Социальная драма, – задумчиво проговорил он. – Сколько главных героев ты видишь? И кто их типажи?
– Ты никогда не видел наших спектаклей?
– Нет…
– Мммм…ну, у нас есть несколько прим и премьеров. Они хорошо справляются с разными ролями. Проще было бы показать, чем рассказать…
– Ясно, наличие романтической линии обязательно?
– Нет, люди, мне кажется, уже устали от романтики. Да и сколько можно про влюблённых.
– Хороший настрой, – неожиданно оценил Эрнст. – Ладно, я понял. На днях накидаю идеи.
– На днях? Нам бы уже на этой неделе приступить к репетициям…
– Вот оно как, – он задумался. – Ладно, завтра принесу идеи, что смогу придумать. И к четвергу напишу сценарий.
– Правда?! Ты нас несказанно выручишь!
– Но в четверг я жду плату, – тут же жёстко оборвал он. – Сценарий ляжет на стол не раньше, чем я получу деньги.
– Эм…да, конечно. Мы договорились, – этот парень пугал своим настроем. В его профессионализме мне сомневаться не приходилось, но условия он ставил жёстко.
– Вот и славно, – Эрнст откинулся на спинку стула, как бы показывая, что больше он меня не задерживает. Наверное, не стоило надоедать ему, пока он в хорошем расположении. Всё-таки он делает мне большое одолжение, принимаясь за работу в такие сжатые сроки.
– Ладно, тогда, до завтра. Я зайду…
– Нет, я найду тебя сам, – мне даже стало интересно, почему он против моего визита в клуб. «Наверное, это связано с их закрытостью. Немногим они дают нарушить идиллию своего уединения…» А то, что это была именно идиллия, я помнил по первому впечатлению от вида их комнаты в лучах солнца. «Как же красиво…а со стороны и не скажешь, что у них тут скрывается своя, маленькая сказка…»
– Хорошо, тогда, удачи, – я махнул рукой Эрике и покинул кабинет.
– Ну, как?! Он решился?! – тут меня поджидала смущённая и мявшаяся, как первокурсница, Касима-сенсей.
– Вы подслушивали?!
– А вот и нет!
– Я договорился с ним…
– Я же говорила, что он согласится! Я лучшая! – она самодовольно задрала нос, идя рядом со мной по коридору.
– Вы будете таковой, когда в четверг он получит свою плату. Понимаете, к чему я клоню?! – я даже надавил голосом.
– Уууу, Хори-кун не любит меня, – неожиданно стала кукситься женщина. Не часто, но всё же она начинала говорить о том, как я её не люблю. «И о чём она только думает, говоря такое школьнику?!»
– Касима-сенсей, не забывайтесь, пожалуйста, – невозмутимо напомнил я. Честно говоря, эти странные фразочки были мне совсем непонятны. Не думаю, что она нашла что-то во мне, как в мужчине, ведь я её ученик, и я младше. Какие между нами могут быть отношения? И она что ли этого сама не понимает? А если она просто давит на жалость, то это скорее работает в обратную сторону, потому что мне её ни разу не жалко. Она сама виновата в своих ошибках.
– Да я просто шучу! – как ни в чём ни бывало усмехнулась женщина с яркой улыбкой. Вот и пойми, когда она серьёзна, а когда ей в голову пришла очередная глупость.
– И как Вы только стали учителем… – вздохнул я.
– Это слишком личный вопрос для учителя, ты так не думаешь?
– Скорее это риторический вопрос, – моё уточнение было призвано разрушить эту беспечность, с которой она бросалась такими фразами.
– Но вообще, – хотя я думал, что тема закрыта, она продолжила. – Я стала учителем, потому что не захотела уходить из школы. В старшей школе было так весело и мило, что мне просто не захотелось расставаться с этим.
– Да ладно, – мне с трудом верилось в такой ответ. – Вы только что признались в собственной инфантильности, сенсей?!
– Называй это, как хочешь, но мне приятно чувствовать себя юной и полной сил. И снова быть в драм-кружке… – её совершенно не тронуло моё замечание.
– Вы были на сцене и в свои школьные годы?
– Ещё бы! Я была лучшей в своём драм-кружке! – она гордо вздёрнула она. А потом посмотрела на меня со странным блеском в глазах. – Ладно, Хори-кун, тебе пора возвращаться, а мне ещё надо зайти в учительскую и студсовет. Так что, постарайся там, ладно?
– А? да, конечно, сенсей, – только и смог проговорить я, глядя, как она удаляется по коридору.
«Что это сейчас было? Она грустила? У неё было такое выражение лица, словно она смотрела на кого-то другого вместо меня. Или предавалась воспоминаниям. Но такой я её видел впервые. И она была…красивая?…Без этой вечной весёлости и позитива. Впервые она была серьёзной…И даже какой-то взрослой…» Я с трудом мог разобраться в том, что только что предстало передо мной. Касима-сенсей предавалась воспоминаниям о своей школьной жизни, и я впервые услышал о её прошлом, хотя мы знакомы три года. За это время она ни разу не упомянула о своём прошлом. Хотя могла бы…
– Президент, ты чего такой смурной?
– Нет, ничего, – отмахнулся я от одного из членов кружка.
– А что на счёт сценария? Вы же с куратором ходили за ним?
– Всё будет в четверг. Позже, чем хотелось бы, но сенсей сама виновата, что затянула с этим. Вот ведь…
– Она верит, что ты справишься, Хори.
– Нда? А, по-моему, она просто валяет дурака, – на меня снова напало раздражение при воспоминаниях о Касиме-сенсей. Налетевшее было романтическое чувство смело без следа.
– А мне кажется, она видит в тебе потенциал!
– С чего бы? – я стал раздражаться уже на парня, с которым говорил.
– Ну, она всегда даёт тебе возможность проявить себя, как нашему руководителю. И постоянно хочет видеть тебя на сцене…
– И это, по-твоему, забота?!
Эти разговоры про меня и сцену были постоянными и раздражающими. Может быть ей легко говорить о выступлениях на публику, – высокой красавице с лицом принца из сказки, но для меня это было, как ножом по сердцу. Если смотреть на нас с Касимой, то будет видно, что я ей и до плеча-то почти не достаю. Нет, я не урод лицом, но, какой же я низкий. Противно это говорить, но я просто коротышка даже по сравнению с девушками-одногодками. И, конечно, ни о какой сцене тут речи быть не может. Кому захочется смотреть на низкорослого героя?! Так что я перешёл на административную работу в кружке. Скажем так, мне пришлось принять свои реалии и отказаться от некоторых амбиций. И вместо того, чтобы не напоминать мне о наболевшем, эта женщина только лишний раз подталкивала меня к сцене. Я сносил эти попытки только потому, что Касима – учитель, но, когда об этом говорили другие ребята, это жутко бесило.
– Ладно, – я вздохнул с тяжёлым сердцем. Нет у меня права ругаться на них из-за этого. Я сам не хочу выходить на сцену, чтобы не стать посмешищем. Это мой личный выбор. И пока что всё хорошо. Пусть так оно и остаётся. Оставив труппу тренироваться в дикции, я пошёл в подсобку, чтобы обдумать сегодняшние дела. Вроде как со сценарием дело улажено. Да, четверг – это очень крайний срок, можно сказать, предельный, но торг вряд ли пошёл бы на пользу нашей договорённости. А Эрнст имел право на свою правду. Надеюсь, после этого раза мы сможем договориться о сценариях на этот год. А что будет потом – это уже не так важно. Ведь этот год для меня последний.
«Я выпускник. Этот год для меня последний, и дальше меня ждёт…А что меня ждёт?» Я зашёл в гримёрную и посмотрел в зеркало. Там отражался невысокий юноша, хорошо сложенный и серьёзный, с прямыми чертами и спокойным лицом. Не из тех, кого называют обаяшками, скорее просто симпатичный. Ну, или я так думаю, потому что пока единственной девушкой, проявляющей ко мне интерес, была Касима-сенсей. Но вряд ли можно было воспринимать её всерьёз. Мы в слишком разных категориях, и даже она это понимает, я думаю. Не зря же она каждый раз сводит всё к приколам.
Я вздохнул, отходя от зеркала. «Хотела остаться в старшей школе, да?» Мне вспомнились слова куратора. А чего бы хотел я сам? Учусь я, вроде, неплохо, на хорошем счету, но что меня ждёт дальше? Школа закончится через год, и куда мне идти? В колледж, а потом в офис? Не слишком ли примитивно для жизни? Хочется заниматься чем-то стоящим, чем-то захватывающим, а не просто протирать штаны в open-space.
Я посмотрел на грим и костюмы в шкафу. Когда-то это было для меня захватывающим и чудесным – игра на сцене. Я мог быть на ней кем угодно. Я мог играть злодеев и героев, смельчаков и трусов, старых и молодых, перевоплощаясь, словно по велению магии. Жаль, что это осталось далеко в прошлом. Сцена, хотя я и отказался от неё по логичным соображениям, всё-таки манила.
Я прохаживался по тесной комнатушке и перебирал случайные вещи – одежду на вешалке, реквизит, старые сценарии на полке. Наугад я вытащил одну из папок и решил посмотреть, что играли 7 лет назад.
Это был сценарий Золушки. Довольно классическая история для театра, видимо, поставленная на фестиваль для детей. Смотреть сценарий я не стал, не ожидая увидеть в нём что-то новое, поэтому сразу перешёл к списку актёров. И мой взгляд сразу приковало имя актёра, играющего Принца. Вернее, это была актриса. «Юу Касима» Прочитал я. Чтобы развеять все сомнения, я пролистал папку до конца, где должны были быть фотографии труппы. Их всегда делают, чтобы сохранить на память.
И верно, Касима-сан, ещё совсем школьница смотрела на меня с улыбкой с фотографий семилетней давности. «А она почти и не изменилась. Высокая, изящная и точно тянет на Принца. И, кажется, ей и вправду весело. Эта усмешка на губах и задор в глазах…» Получается, Касима-сенсей приняла свой же кружок в наследие спустя несколько лет после выпуска.
« – Я стала учителем, потому что не захотела уходить из школы…»
«А Вы и впрямь не изменились, сенсей. Кажется, что это фото сделано ещё вчера…Вот, чего Вы хотели в жизни…» Я обнаружил себя удивлённым. Простое и инфантильное желание Касимы-сенсей определило для неё дальнейшую жизнь. Она просто не захотела покидать свою школу, и вернулась в неё учителем.
«Да нет…нелепица какая-то, наверняка она просто придуривалась…» Промелькнуло у меня в голове. Но я тут же вспомнил её глаза в тот миг. Если я что-то и знаю о людях, так это то, что их глаза не лгут. Её глаза говорили, что она и впрямь хотела остаться в этой школе, сохранить свои школьные дни, как можно дольше. Настолько сильно хотела, что стала учителем, хотя и весьма странным.
«А чего хочу я? Чего я хочу в будущем? Мне нравится жить моментом, жить здесь и сейчас, а не впадать в мечтания или ностальгию, но как-то это беспечно. Так можно только на сцене. Проживать короткий миг роли с полной отдачей и чувствами, проживать чужую жизнь так, словно она – единственная данная…Да нет, что я опять об этом…» Мои же мысли разозлили меня. Получался какой-то замкнутый круг.
– Что же делать… – протянул я, качаясь на стуле перед зеркалом.
– С чем именно? – вклинился в мои мысли знакомый тон.
– Ни с чем, сенсей, – отмахнулся я, даже не оборачиваясь на Касиму. «Интересно, сколько я тут просидел, пока размышлял об этом, что она даже успела вернуться?»
– Да ладно тебе, Хори-кун. Нет ничего такого в том, чтобы учитель помогал своему ученику, – добродушно проговорила она, проходя в гримёрную. Я слышал её мягкие шаги за спиной, а затем увидел и фигуру в отражении. На ней не было той привычной улыбки, которой она одаривала всех вокруг. Касима была на удивление спокойна и уверена.
– Не в Вашем случае, сенсей, – пробубнил я, не совсем уверенный в своём отказе.
– М? Почему нет? – искренне удивилась она.
– Потому что Вы опять начнёте прикалываться или глупости болтать, – это я сказал совсем уж без уверенности, скорее на автомате.
– Да, наверное, я произвожу такое впечатление, – задумчиво протянула учитель без всякой обиды. Она встала ровно за моей спиной и смотрела в зеркало. – Но мы ведь с тобой актёры, мы не те, кем кажемся на первый взгляд.
– Я не актёр…
– Актёр, конечно. И ещё какой… – она мягко улыбнулась. – Вот сейчас ты играешь молодого человека, сбившегося с пути.
– А Вы кто, в таком случае? – странно, но мне захотелось ей подыграть.
– О-о-о-о! Я старая, мудрая карга, которая сначала хотела сделать из тебя пирог, а потом пожалела и решила помочь, – она изменила голос, сымитировав старческий хрип и шамканье. – Так вот слушай, добрый молодец…
Мы вместе рассмеялись. «Да…забавно…Хотя, о чём это она говорит?» Я посмотрел на её отражение в зеркале. Юу Касима-сенсей стоит позади меня. Взрослая женщина, но сейчас она вовсе и не кажется таковой. Просто девчонка с весёлым нравом. Или это тоже просто роль? И её глупости, которые она мелет постоянно, и усмешки.
– Сенсей, какая же Вы на самом деле, – я совершенно не замечаю, как проговариваю это вслух. Я уже собираюсь извиняться за такую дерзость, но она лишь улыбается, прикрывая глаза.
– Не знаю, – признаётся женщина. – Я так и не поняла, какой мне быть.
– Поэтому, остались такой, какой были в школе?
– Да. Теперь тебе это не кажется инфантильным?
– Нет… То есть… – я не нахожу слов, чтобы выразить мысли. «Что это со мной. Она специально создала всю эту ситуацию, чтобы смутить меня? Или разыграть, и сейчас будет что-то смешное, как в дурацких шоу?»
– Ты напоминаешь мне меня, – заметила сенсей. – Тоже не видишь будущего, да?
– Как Вы узнали?
– Я же сказала, ты напоминаешь меня в твои годы.
– И… – я не верил, что спрашиваю. – Что мне делать?
– А чего бы ты хотел?
– А что зависит от этого?
– Всё, конечно же. Ты – умный парень, Хори-кун. И ответственный, и обязательный. Если ты чего-то захочешь добиться, у тебя точно получится, я думаю.
– Хочу вырасти на сантиметров 20, – бросил я с ноткой злобы.
– Подловил, – Касима усмехнулась. – Но почему бы тебе не использовать свой рост, как талант?
– Это невозможно…
– Когда ты так говоришь, конечно, но попробуй изменить отношение. Разве так уж и невозможно?
– Ну… – я задумался. – Нет, то есть это возможно, – я понял, что сейчас сам попался. – Вернее…
– Вот видишь, – она снова улыбалась. – Я не говорю, что это легко. Конечно, нет. Но ведь возможно же.
– Да, – тихо признал я, потупив взгляд. До меня с трудом доходил смысл того разговора, что мы вели. Он кардинально отличался от всего того, о чём мы разговаривали раньше. И только сейчас я стал понимать, что Касима-сенсей, на самом деле, взрослая. Она достаточно взрослая, и знает об этом, чтобы не утруждать себя демонстрацией этой взрослости. Раньше я не ощущал расстояния между нами из-за её нелепого поведения, постоянно акцентируя внимание на том, что она ведёт себя не так, как подобает. Мне казалось, что даже я взрослее себя веду. Но это лишь демонстрация. Просто наши роли на публике. Сейчас, здесь, с глазу на глаз, я понял, насколько она отличается от меня в уровне. Она ведёт себя, как взрослый, когда это необходимо. И я тут же ощущаю себя тем, кто я на самом деле есть. Просто школьником в выпускном классе. Человеком на пороге взрослой жизни, который не имеет о ней и понятия.
– По твоим глазам я вижу, что ты понял для себя что-то важное.
– Д-да…Но я так и не понял главного…
– Нет, – покачала головой она. – Ты всё понял. И понял правильно.
Она отступила от меня сначала на шаг, потом ещё. Я успел обернуться, когда она уже скрывалась в дверях гримёрки. «Не успел…» Подумалось мне. «Но…что я не успел?…Что я не сказал ей сейчас? Или не спросил?…» У меня внутри было странное тепло и покой, но вместе с тем и тревога, что я должен был что-то сделать только что, но не разобрался и не сделал. В голову медленно приходило осознание всего сказанного, и оно повергало меня в смятение. Что я сейчас видел? С кем я только что говорил? Это была Касима-сенсей? Та, которую я знаю? Точно нет. Это был кто-то другой. Совсем другая Касима Юу. «Увижу ли я Вас ещё? Смогу ли поговорить с Вами такой ещё раз?» Посмотрев на столик, я снова наткнулся взглядом на раскрытый сценарий Золушки. В голове у меня вертелись разные мысли, сменяя друг друга, как в хороводе, но среди них я чётко видел одну. Пугающую и непривычную, но желанную и полную света.
«Я хочу снова сыграть на сцене».
Эрнст Клечек
«Вот, блин…Опять я ввязался в это…Чтоб я ещё хоть раз! Ещё хоть раз, чтоб я имел дело с драм-кружком! Это будет последний! И пусть делают, что хотят, ищут себе нового сценариста…» Я брёл по улице города в нетипичном для себя направлении, слушая в наушниках какой-то мотив на фортепиано. Я шёл и злился на самого себя, что дал этому Хори Масаюки уболтать себя работать над сценарием. И более того, я согласился уже завтра представить ему несколько идей, из которых он будет выбирать. Нет, мне искренне грели душу обещанные 3000 чистой валюты, но, видит Бог, я не был в восторге.
Я шёл в гору, куда-то по направлению к местному лесопарку, и мысленно перебирал варианты сюжетов для постановки, подходящие под условия, поставленные мне. Но в голову особо ничего не приходило. Улица была однообразной и банальной, даже несмотря на то, что в этой части города я ни разу не был. Только где-то впереди маячили верхушки множества деревьев.
«Кстати, интересно, что это за парк такой огромный? Он кажется натуральным лесом отсюда. Деревья стоят стеной, словно в чаще…» По пути я смотрел по сторонам, на прохожих, спешащих или мирно бредущих по своим делам. Мой взгляд упал на стайку школьниц в строгой «матроске», сравнимой со школьной формой периода Сёва. Длинные тёмные юбки ниже колен, чёрные блузки и шейные платки. Казалось бы, мы не в 19 веке, и во всём мире форма уже давно отошла на второй план. Да и в нашей, совершенно обычной школе форма – элемент скорее декоративный, чем обязательный. Я вот ношу тёмный костюм-тройку с пиджаком в европейском стиле. А Эрика – блузу с кардиганом и юбку в тёмно-синих тонах. Важна скорее цветовая гамма, чем одинаковый фасон. Но эти девушки явились словно из позапрошлого века. Цвет их формы был одинаково чёрным, никаких различий в фасоне и лишь небольшие светлые детали одежды в виде полос на манжетах и воротниках, а также белых платков. Строго и аскетично. Но красиво. Честно слово, они выглядели гордо и статно, словно представительницы голубых кровей. По сравнению с ними я больше походил на какого-то хлыща, как мне казалось.
Чем дальше я шёл, тем больше встречалось мне этих странных учениц, и мне уже было интересно, что ждёт меня в конце пути. И когда я добрался до «леса», я понял, что это никакой не парк. Передо мной был высокий забор с чугунными литыми решётками, аркой ворот, украшенной сложным гербом и виднеющимся за ними вдалеке старым школьным зданием. «Вот оно что…Академия Святого Розария…» Я прочитал название на воротах, стоя перед ними, как завороженный. Именно отсюда выходили девушки в старинной форме. Некоторые из них бросали на меня взгляды, но, едва я оборачивался к ним, как они отводили глаза, хихикая или замолкая. Если во всей Японии я был просто гайдзином, то для этих дамочек я, наверное, ещё и плебей. «Ничего не скажешь, внушающе…Похоже на оранжерею, в которой в тепличных условиях растут эти вот цветочки…Не зная о том, что в жизни есть не только ежедневный полив и удобрения, но и сорняки, типа меня, колорадские жуки, тля, а вместо красивых клумб и горшочков – сухая, непригодная для роста почва…Что будет с ними потом? Или это только я должен думать о своём будущем, а у этих уже согласованные браки, наследства и так далее…»
Я присвистнул. На самом деле внешне картина была очень красивой – старинное здание школы, затерянное среди деревьев, где-то там же виднеется острый, готический шпиль церкви, ученицы, каждая, как произведение искусства, чистота и красота. Эстетически мне это импонировало. Но прагматик во мне говорил, что эта идиллия жизнеспособна лишь внутри вот такого закрытого общества, маленького мира под колпаком. В моём же мире такого просто не может быть. У меня тут гопники, пристающие к девушкам на стоянках, деспотичные дискомы и студсоветы, дискриминация, войны, бедствия, голодающие в Африке и вообще много всего. И, пожалуй, это делает мой мир лично для меня живее, чем вот такая вот искусственная, натянутая, вычищенная красота.
«Чем они живут? О чём думают? В чём их будничные проблемы и радости? Как они дружат? Как они любят?…» Я задавался этими вопросами, пока стоял и смотрел на герб с названием учебного заведения.
– Молодой человек, Вы кого-то ждёте? – окликнул меня девичий голос со стороны, выведя из задумчивого оцепенения. Я моргнул и тряхнул головой, вспоминая, где я нахожусь, и что тут делаю. Голос обратился снова уже на английском. – Are you lost?
– Нет, – я повернул голову и увидел перед собой одну из этих учениц академии. Невысокого роста, видимо, первокурсница, с открытым светлым лицом и волосами, собранными в два хвостика. Я решил, что не стоит пристально рассматривать её, поэтому чуть скосил взгляд. – Простите, я просто засмотрелся.
– О, вот оно как, – понятливо кивнула незнакомка. – Тогда, ничего страшного…
– Я думал, что тут парк, – честно признался я.
– Вы не ошиблись, просто часть территории отдана академии, – она отчего-то решила поддержать разговор.
– То есть, я могу войти на территорию парка?
– Да, но дальше будут ещё одни ворота, туда Вам нельзя.
– А церковь?
– Она на общей территории…
– Тогда, с позволения, я войду… – мне от чего-то захотелось увидеть убранство церкви. Казалось, это может придать мне сил и вдохновения.
– Не заблудитесь? Тут очень легко потеряться, – проявила участие моя собеседница. Я бросил на неё короткий взгляд. «Вот тебе и хороший повод получить ответы…»
– Если Вам не трудно, покажите дорогу, – учтиво попросил я с улыбкой.
– С радостью, – и я прошёл за ней через арку.
– Простите, если отвлекаю Вас от чего-то важного, – на всякий случай я извинился перед моей проводницей. – Я никогда тут не был.
– Да, Вы не местный.
– Я приехал из Германии год назад.
– Вот оно что! – совершенно искренне удивилась девушка.
– Да, меня зовут Эрнст.
– Я – Читосе Май, приятно познакомиться Эрнст-сан, – мы шли рядом, и она улыбалась, говоря со мной. – Если Вы приехали год назад, то учитесь в школе…
– Да, в Старшей Минори.
– А Вы далеко зашли, наверное, устали…
– Нет, не особо, я привык долго гулять, – эта манера разговора с Читосе отличалась от обычных разговоров со сверстниками. Мы обращались друг к другу исключительно на «Вы» и тон беседы был спокойным.
– Вот как… – девушка задумалась, пока мы медленно шли по тенистым тропинкам.
– Не расскажете мне про Академию. Я так понял, это католическое учебное заведение.
– Раньше оно было таковым, но сейчас религиозность сведена к минимуму. Она скорее для поддержания настроения.
– Вам это нравится?
– А почему нет? Тут очень светло, чисто, красиво. И атмосфера очень вдохновляющая.
– Вот как. Да, если из религии убрать большую часть её обязаловки, она становится очень милой.
– Ваши слова очень резки.
– Простите, просто привык говорить то, что думаю.
– Да, по Вам видно, – она посмотрела мне в глаза. – Вы – очень интересный человек.
– Вполне обычный. Для Вас, наверное, даже слишком.
– С чего Вы так подумали? – казалось, мои слова её обидели. Я решил объяснить прямо.
– Я ведь простой человек, из обычной школы, живущий в обычном доме…
– А Вы правда думаете, что именно это выделяет людей?
– Ну, мы с Вами, наверное, живём в разных мирах…
– Да? Жаль. Потому что Вы выглядите интересным и неплохим человеком.
– Спасибо, если правда так думаете.
– Правда-правда! – она стала суетиться. Неужели, я смог пробить её спокойствие?
– Вы тоже очень милы, – решил пойти навстречу я. – Уже то, что Вы помогаете мне сейчас, делает Вам честь.
– Мммм… – она задумалась над этим речевым оборотом. – Если хотите, я могу показать вам весь парк, ту есть несколько очень интересных мест.
– Буду рад, – кивнул я. Её доброта и радушие наполняли атмосферу приятной лёгкостью и шармом. «Надо же, а она совсем не стесняется меня и ситуации… может, я ошибался и в отношении местных академий?» Пока мы шли к церкви, Читосе-тян рассказывала историю академии и её традиции. Оказывается, эту школу построили и впрямь больше века назад. И поначалу это была старейшая школа города, куда ходили все. Потом, с приходом индустриализации и расширения, открылось много обычных школ, а эту перестроили под частную академию, сделав исключительно женской. А католическое обучение со временем сменилось на усиленную программу по изучению иностранных языков и чужих культур.
Девушка взахлёб болтала обо всём этом, а мне было приятно слушать, словно меня пригласили в исторический музей. Природа вокруг нас располагала к таким разговорам. «А всё-таки люди разные. И места разные».
И тут перед нами открылся вид на церковь. Строгое, готическое здание возвышалось на поляне, всем своим видом напоминая о древности этого места. Колокольню венчал острый шпиль с крестом, а в витражных окнах играли бликами солнечные лучи.
– Вот мы и пришли, – заключила моя спутница, рассматривая меня за созерцанием архитектуры.
– Чем-то напоминает мой город, – протянул я, задирая голову к небу. – Хотя там крест так высоко что его иногда и не видно за облаками.
– Надо же…
– Да, Ульмский собор прекрасен, – вздохнул я, переводя взгляд на двери. – Я ведь могу войти?
– Конечно, я не буду Вам мешать…
– Вы не помешаете, я пришёл не для молитвы, – мягко улыбнулся я, открывая створку. – Мне будет даже приятнее, если Вы останетесь.
В лицо мне подул свежий ветер из тени, доносящий запахи благовоний и воска. С удовольствием вдохнув его, я нырнул в бархатный полумрак.
– Ммм, вот как тут всё изнутри… – протянул я, осматриваясь. Внутри помещение казалось пустынным и тяжёлым. Я провёл рукой по спинке крепкой дубовой скамьи, проходя к алтарю. На стенах висели иконы, изображающие Деву Марию и рождение Христа, написанные явно в наше время, от того выглядящие знакомо. Несколько святых сестёр стояли в сторонке и старались прятать взгляд, когда я смотрел на них. Читосе шла где-то рядом и старалась не издавать ни звука. Даже её каблуки почти не щёлкали по мраморному полу.
– Красиво, – проговорил я, глядя на алтарь, украшенный статуей Богоматери. – Красиво.
– Она стоит тут с давних лет, – заметила девушка.
– Это заметно, – кивнул я. – Наверное, многим людям она вселяет светлые чувства…
– А Вам нет?
– Не знаю, может быть для меня она внушает их иначе. Не в религиозном смысле.
– Вы не похожи на частого посетителя церквей, – неловко произнесла она.
– Это правда. Если я и верю в Бога, то мне хочется думать, что он всегда со мной, а не только тут.
– Понимаю…
– Наверное, если Бог и впрямь есть, он удивлен как сложно людям понимать его. Каждый думает своё, каждый хочет видеть его по-своему…
– Сейчас, когда Вы сказали, я тоже подумала об этом.
– А в чём для Вас Бог, Читосе-сан?
– Эм… такой вопрос… – кажется, я её смутил своей прямотой.