People are strange when you're a stranger
Faces look ugly when you're alone
Women seem wicked when you're unwanted
Streets are uneven when you're down
Эта песня была близка мне особенно. Потому что я и был тем самым незнакомцем, с которым люди держались, как с подозрительным типом. И мне очень импонировало, что в этом караоке-кафе была эта песня для исполнения. И, наверное, для моего вокала она подходила лучше, чем что-то местное. За исполнение программа поставила мне добротные 80 баллов, что можно было считать моим личным рекордом. Время пролетало незаметно, пока мы веселились, арендовав комнату на 9 часов. При этом администратор посмотрела на нас так, словно подозревала, что мы перепутали караоке и лав-отель, но в этой комнате была камера видеонаблюдения, и мы не позволяли себя ничего лишнего.
На часах было 9 утра, когда мы, порядком уставшие, сорвавшие голоса, решили выбраться в мир. На улице было уже светло, солнце неприятно обжигало глаза. Звонков от Рюноске-сана не было, так что ощущение подозрительности пока не прошло. И не зря.
В тот момент, когда мы перекусывали донером, который даже в Японии оставался типичным донером, только с соусом терияки, я заметил пару амбалов, которые шли по улице и спрашивали что-то у прохожих, показывая, как мне показалось, фотографию. Если у меня есть чутьё, то оно работает именно в отношении неприятностей.
– Харугивара, пойдём, – я взял её под локоть и повёл прочь, ускоряя шаг.
– ДА ВОТ ЖЕ ЭТА ДЕВКА, ЗА НЕЙ!
– Мисаки, валим! – я отбросил недоеденный донер в сторону и, схватив девушку за руку, потащил её вперёд А куда – вперёд-то? Тут только склады, не спрятаться. И в эту секунду в моей голове промелькнуло воспоминание. “Чел, если будут какие-то тёрки или кто-то на тебя наедет, то ты найди Беспечных Ездаков на третьем складе, мы разрулим!” Оставалось только найти этот склад.
Мисаки Харугивара
Я не знала, чего ждать от будущего. Настоящее летело в пропасть, набирая ход. Моё будущее, мои дела, мои ходы? Как это мелко, как это ничтожно. На что я могу рассчитывать? Кому доверять? И что будет дальше? На кого я могу рассчитывать? Эти вопросы крутились в голове и не давали покоя. А Эрнст вёл меня быстрыми шагами через доки, словно искал что-то.
– Клечек-кун! Оставь! – я вырвала руку из его хватки. Силы покидали меня. Этот побег не мог длиться вечно. Ведь от Судьбы не сбежишь. И моя Судьба уже ждала меня за поворотом. На глазах снова были слёзы. – Хватит! Я…не могу…больше…
– Харугивара! – он схватил меня за руки и посмотрел в глаза.
– Эй, шпана! А ну стоять! – голоса наших преследователей доносились совсем близко, но он смотрел только на меня.
– Иди, – его голос был твёрд, но его глаза казались такими грустными, такими обречёнными. – Давай, до третьего склада.
– Что?! – я его совсем не понимала. Куда он меня посылает?
И тут прямо за его спиной вырастает фигура громилы, одного из тех, кого за нами послали. Эрнст отталкивает меня, закрывает собой и получает удар кулаком в челюсть. Он шатается, но держит удар.
– Беги!
И ноги сами несут меня прочь, прочь от него, от звуков хлёстких ударов, от его молчаливого смирения перед судьбой. Я так и не поняла, о чём он говорил, но я впервые ощутила это чувство. Я не одна. В минуту, когда на меня ополчился весь мир, Эрнст встал на его пути единственной преградой. Единственной защитой для меня.
– Эй, девчоночка! Смотри, куда летишь! – на моём пути появляются две фигуры. – Слышь, ты вообще чего тут забыла?!
– Умоляю! – мой голос срывается на крик. – За мной гонятся, мой друг задержал их, но…
– Чоооо? – этот низкорослый парень, видимо, был ошарашен потоком моих эмоций.
– Что там, Канда? – этот более грубый голос принадлежал другому мужчине. – Что за шухер?
– Там человека бьют! – я рыдала перед ними, но они, кажется, всё поняли.
– Ща разберёмся! – сказал тот, с грубым голосом, и из здания склада появилось несколько крепких парней с битами. Они пошли туда, откуда я прибежала, а тот, которого назвали Кандой, повёл меня внутрь склада.
Первое, что я ощутила, приходя в чувство – какой-то алкоголь. Что-то крепкое, но душистое, что сразу отдавало резким микстурным вкусом в голову.
– Вот, девчоночка, спокойно, – увещевал парень, вливая в меня вторую порцию этой гадости. И я приходила в себя. – Ща босс всё разрулит. Ты посиди тут, мы тебя не тронем. Мы не из таких парней…
– Угу…
Мне всучили порцию сашими с васаби. И это был очень крепкий васаби, от чего голова сразу прочистилась, а слёзы высохли. Я смогла выдохнуть спокойно. Вряд ли дальше могло быть что-то хуже, чем всё, что было до. Между тем, в помещение резким широким шагом вошёл их главарь. Тот, с грубым голосом.
– Что там, босс?
– Криминал. Парня знатно отделали. Мы повязали этих уродов, скорая и копы в пути…
– А что с Эрнстом? – я тут же вскочила.
– С парнем всё не так плохо, видимо, он крепкий. Но давай ты мне всё сейчас честно расскажешь, девочка, и мы решим, как с этим быть.
– Да, конечно…
И я начала рассказ с самого начала. Пока я говорила, подручные этого человека внесли Эрнста. На его лице были кровоподтёки, но он пытался идти сам, опираясь на плечи мужчин. Но главный попросил меня не отвлекаться. И я продолжила.
– Эрнст-Эрнст…Это ведь не тот Эрнст, который…
– Он написал ту постановку, про Пожилое Толстое Солнце…
– Жирное Старое Солнце, – поправил мужчина, что-то припомнив. – Твою мать, он ведь…
– Работает в “Ни дня без книги”, да. Я говорил Вам, – отчитывался тот, кого звали Кандой и кто привёл меня в чувство.
– Твою мать, – старший выругался, стиснув зубы. – Значит, девчоночка, говоришь, это люди Клеща за вами шли? Потому что ты свидетельствуешь против этого ублюдка на суде? О, поверь, я сам не против выступить на суде после такого поворота дел…
Он что-то для себя решил, а потом, сказав, что скоро будет, отошёл поговорить с кем-то по телефону. Я же поспешила к Клечек-куну.
– Эрнст! – я едва не кинулась ему на шею, но решила, что это для него сейчас будет не лучшим выходом. Я снова плакала, видя, как ему тяжело даётся держаться прямо. Его руки сильно дрожали, когда он палочками брал сашими, которым его угостили. – Эрнст…я…ты…
– Не плачь, – даже в такой ситуации он мог улыбаться. Он смотрел мимо, но мне так хотелось взглянуть в его глаза. Я думала, что он злостный распространитель грязи, что он нарушитель и гайдзин, который не способен ни на что, кроме подлости и лжи. А он был другим всё это время. Он просто хотел жить мирно, пытаясь соединить в душе Запад и Восток, примирить свой мир и наш, нашу культуру и свою. И он, после всего, что я ему сделала и сказала, после всех тех гадостей, что я сотворила ему, он не оставил меня. Он боролся до конца, он верил в меня. И даже узнав правду обо мне, он не стал отворачиваться, он пошёл до конца, хотя ему, наверное, было страшно. Было больно. Было тяжело. И сейчас он сидит, еле держит палочки от боли, его тело избито, а он всё равно просит меня не плакать. Судя по всему, он шёл к этому складу специально, если главарь и эти люди знают его, и так злятся за то, что с ним случилось. Он знал, что из всего портового района нам могли помочь только тут. И он надеялся, что дойду хотя бы я. Он понимал, что должен будет остаться там против этих громил. От всех этих мыслей я плакала ещё сильнее, мне было горько. Мне было противно от того, какая я дура, какая я жалкая и грязная, порочная и страшная. Пытаясь очистить мир, я всё больше погрязала в грехах и пороках, топила других, оправдывая это высокими идеалами. Но что они могут значить, если сама я просто ужасна?!
– Да что же я за человек?! – в отчаянии прокричала я, схватившись за волосы. Как мне хотелось вырвать их. Вырвать их все с корнем, чтобы вместе с ними выбросить это лицемерие, эту боль, эти воспоминания.
– Просто человек, – услышала я мягкий голос. – Простой человек в непростой ситуации. Ты прилежная, ты трудолюбивая, высокоморальная…
– Нет! Нет! Это не я!
– А ещё очень добрая и любящая. Любящая всем сердцем, любящая до боли, до смерти. И даже дальше. Любящая до жертвенности…
– Я…я…
– Понимаю, тебе сейчас может быть больно, но, поверь, эта боль пройдёт. И потом…разве это не признак того, что ты жива? Ты жива и можешь жить. Ты не предала себя, не продала свою совесть. А это главное, – я ощутила, как его рука легла на мою голову. Вздрогнув, я напряглась, а потом выдохнула. Выдохнула так, словно вместе с воздухом выдыхала все тревоги, всю боль, все страдания. И мне стало легче. – У нас больше нет нужды прятаться и убегать. Теперь Рюноске-сан всё сделает. И ты сможешь жить…
– Жить?! Жить дальше?!
– Да, дальше. Уже своей жизнью…
Я не могла поверить в это. Я не имела права верить в это. Моя жизнь никогда не будет принадлежать мне самой. Ею постоянно будут пользоваться, позволяя мне тем самым прожить просто немного дольше. Если бы всё было так легко, как он говорит. Может быть в его мире, в мире сильных людей, можно было жить свободно. Но не в моём…
Мои мысли оборвал телефонный звонок. Это был брат. Ах, как не вовремя! Как не хорошо! Но надо ответить, чтобы он не волновался…
– Алло-алло?
– Сестрёнка! Ты где?
– Да…я…гуляю…
– О! Одна?
– Нет, с друзьями. А что случилось?
– Звонили из моей школы…
“Как не вовремя! Как не хорошо!!!”
– …Они сказали, что за успеваемость меня переводят на стипендию…
– Что…
– Ну, они сказали, что платить за учёбу больше не надо. А ещё обещали дать рекомендации для средней школы, чтобы тоже поступить на бесплатное и…
Его голос утекал куда-то далеко от меня, пока я пыталась осознать эти слова. Мой брат заслужил учиться бесплатно в престижной школе. Мне больше не придётся платить за это. И в среднюю он может поступить бесплатно. Это…чудо? Это ответ на мои мольбы? Это – моя награда за мучения? У меня уже не было сил на эмоции. И слёз уже не было. Мне хотелось плакать от счастья, но я не могла. После стольких волнений и бед, после стольких страданий у меня не было сил на простое счастье.
– …Сестра, ты тут? Всё в порядке? – обеспокоенный голос брата по телефону вернул меня в реальность.
– А! Да, я счастлива, я…так счастлива. Ты у меня такой молодец…
– Спасибо тебе! Ты всё это время так старалась, чтобы я мог ходить в эту школу. Спасибо тебе, сестра! Давай сегодня купим что-нибудь вкусное и отпразднуем!
– Д-да, конечно…обязательно…
– Тогда я пойду по магазинам. Приходи скорее! – и звонок завершился.
– Что-то хорошее случилось? – Эрнст всё это время, кажется, слушал наш разговор, но мне было всё равно.
– Д-да…Сатоши будет учиться бесплатно. Ему дали стипендию…
– М-м-м, это же прекрасно, думаю, теперь всё точно наладится. И тебе больше не придётся заниматься этими вещами…
– Да… Но я…я…
– Кажется, тебя приглашали в книжный на дневные смены, – подсказал он, словно невзначай.
– Да…
– Прошу, господа врачи, ему, кажется, сильно досталось, – глава той группировки, у которой мы были подвёл к нам бригаду Скорой Помощи, и фельдшер стал осматривать Эрнста. Между тем ко мне подошёл полицейский и сказал, что нам с Эрнстом надо проследовать за ним к детективу Рюноске. Я кивнула. Дождавшись, когда с осмотром будет закончено, мы сели в полицейскую машину и отправились в полицейское управление.
Санада Макото
– ЭРНСТ!!!! – мы чуть не повалили его, вместе накинувшись на любимого, который вышел из-за кассовой стойки, чтобы встретить нас. На дворе почти ночь, а мы только вернулись с Кюсю. Но новости из Северного Отово долетели до нас раньше, чем мы успели приехать. И, пусть закон о детской анонимности скрывал некоторые детали, мы ещё до возвращения точно знали, в какой истории вновь оказался замешан Эрнст-кун. Сам он нам, разумеется, ничего не говорил, что мы ему ещё обязательно припомним, но я была уверена, что он снова был в гуще событий. Хотя в этом случае я ему совсем не завидовала.
– Тише, мои дорогие, – он обнимал нас со всей своей душой. – Поверить не могу, что вы вернулись. Я скучал…
– Да не говори ерунды! – возразила Мария. – Ты тут мир спасал, боролся с преступностью, а говоришь, что скучал!
– Это – другой вид скуки…
– А ты, оказывается, очень популярен, да, Эрнст, – заметил его коллега с нескрываемой завистью.
– Без комментариев.
– Ой, не скромничай. Даже ко мне никогда не приходили сразу две красавицы.
Нам троим было нечего сказать, но мы были довольны собой. Каждый по-своему. Мы с сестрой отпустили любимого, дали ему привести в порядок форму и только теперь осмотрелись. Книжный магазин, работающий круглые сутки – вот уж действительно находка. Но это место, как я могла понять, подходило Эрнсту по духу. И было неплохим началом чего-то большего в жизни, чем просто школа.
– Хотите кофе? За мой счёт…
– Да!
– Ну, тогда, присаживайтесь, я приготовлю…
– И расскажешь нам, чем ты тут на самом деле занимался!
– О да, рассказать будет что…
Мы дружно рассмеялись. Был последний день перед новым триместром. Осень была уже невдалеке. И её приход должен был сулить новую главу в жизни.