Проклятие дома Дуриев

3

Дверь дома захлопнулась с внезапным, прерывистым стуком. Заскрежетал замок, и по дощатому полу зазвучали шаги Генри Дурии.

Артур вскочил с кровати. У него было время только на то, чтобы бросить эту навязчивую книгу в сумку, прежде чем он почувствовал, что в дверях стоит его отец.

– Ты— ты не бреешься, Артур.

Слова Дурия, произнесенные нерешительно, были бесцветными. Он перевел взгляд со стола на Гладстон и на своего сына. Мгновение он ничего не говорил, его взгляд был непроницаем. Затем:

– Снаружи разразилась настоящая буря.

Артур проглотил первые слова, которые застряли у него в горле, и быстро кивнул.

– Да, не так ли? Настоящий шторм. – Он встретился взглядом с отцом, его лицо пылало. – Я— я не думаю, что буду бриться, папа. У меня болит голова.

Дурия быстро вошел в комнату и схватила Артура за руки.

– Что ты имеешь в виду – у тебя болит голова? Как? Твое горло…

– Нет! – Артур отдернулся. Он рассмеялся. – Это все твое французское рагу! Оно попало мне в живот!

Он прошел мимо отца и начал подниматься по лестнице.

– Тушеное мясо? – Дурия повернулся на каблуках. – Возможно. Мне кажется, я и сам это чувствую.

Артур остановился, его лицо внезапно побледнело.

– Ты тоже?

Слова были едва слышны. Их взгляды встретились – столкнулись, как дуэльные мечи.

В течение десяти секунд ни один из них не произнес ни слова и не пошевелил ни единым мускулом. Артур с лестницы смотрел вниз; его отец внизу смотрел на него снизу вверх. У Генри Дурии кровь медленно отхлынула от лица и оставила пурпурный след на переносице и над глазами. Он был похож на мертвую голову.

Артур поморщился от этого зрелища и отвел глаза. Он повернулся, чтобы подняться по оставшимся ступеням.

– Сынок!

Он снова остановился; его рука крепче сжала перила.

– Да, папа?

Дурия поставил ногу на первую ступеньку:

– Я хочу, чтобы ты запер свою дверь сегодня вечером. Ветер заставил бы ее стучать!

– Да, – выдохнул Артур и поднялся по лестнице в свою комнату.

Глухие шаги доктора Дурии звучали ровными, беззвучными ударами по полу коттеджа Тимбер-Лейк. Иногда они останавливались, и их место занимало потрескивающее шипение серной спички, затем, возможно, протяжный вздох и снова шаги....

Артур присел на корточки у открытой двери своей комнаты. Его голова была запрокинута в ожидании этих звуков снизу. В его руках был двуствольный дробовик большого калибра.

…глухой удар… глухой звук… глухой звук....

Затем пауза, звон стакана и бульканье жидкости. Вздох, топот ног по полу....

– Он хочет пить, – подумал Артур – Хочет пить!

Снаружи буря переросла в ярость. Молнии зигзагами проносились между горами, наполняя долину странным фосфоресцированием. Гром, как барабаны, гремел непрерывно.

Внутри домика тепло камина нагнетало атмосферу, густую от застоя. Все двери и окна были заперты, масляные лампы слабо горели – бледный, анемичный свет.

Генри Дурия подошел к подножию лестницы и остановился, глядя вверх.

Артур почувствовал его движения и нырнул обратно в свою комнату, сжимая пистолет дрожащими пальцами.

Затем на первой ступеньке послышались шаги Генри Дурия.

Артур опустился на одно колено. Он прижал кулак к зубам, когда сквозь них пробилась молитва.

Дурия поднялся на вторую ступеньку… и еще одна… и еще одна. На четвертой ступеньке он остановился.

– Артур! – Его голос прорезал тишину, как щелчок кнута. – Артур! Ты не спустишься сюда?

– Да, папа.

Измученный, его тело висело, как ткань, юный Дурия сделал пять шагов к лестничной площадке.

– Мы не можем быть дураками! – воскликнул Генри Дурия. – Моя душа больна от страха. Завтра мы возвращаемся в Нью-Йорк. Я собираюсь первым же кораблем выйти в открытое море.... Пожалуйста, спустись сюда.

Он повернулся и спустился по лестнице в свою комнату.

Артур проглотил слова, которые застряли у него во рту. Наполовину ошеломленный, он последовал за ним....

В спальне он увидел своего отца, растянувшегося на кровати лицом вверх. Он увидел кучу веревок у ног своего отца.

– Привяжи меня к столбикам кровати, Артур, – последовала команда. – Свяжи мне обе руки и обе ноги.

Артур стоял, разинув рот.

– Делай, как я тебе говорю!

– Папа, что за…

– Не будь дураком! Ты читал эту книгу! Ты знаешь, в каком ты со мной родстве! Я всегда надеялся, что это Сесилия, но теперь я знаю, что это ты. Я должен был догадаться об этом в ту ночь двадцать лет назад, когда ты жаловался на головную боль и ночные кошмары.... Быстро, моя голова раскалывается от боли. Свяжи меня!

Потеряв дар речи, чувствуя, как его собственная боль пронзает его агонией, Артур взялся за эту ужасную задачу. Он связал обе руки и обе ноги… привязал их так крепко к железным столбам, что отец не мог приподняться с кровати ни на дюйм.

Затем он задул лампы и, не взглянув больше на этого Прометея, снова поднялся по лестнице в свою комнату, захлопнул и запер за собой дверь.

Он бросил взгляд на свой пистолет и положил его на стул у кровати. Он сбросил халат и тапочки и через пять минут уже спал без чувств.