– Ты, ты выслушаешь меня… хочешь ты того или нет! – срывая голос, прокричал Джек мне прямо в лицо. Его руки с силой сжимали кровавые плечи, словно не замечая того, что причиняет боль. Белая кошка уже успокоилась и просто сидела неподалёку, словно наблюдая за происходящим, в какой-то момент силы кончились, и сопротивляться уже не получилось, осталось лишь смириться с тем, что придётся выслушать и его самого.
– Да! Да! Я давно планировал покинуть пансионат и забыть о нём навсегда. И я бы не вернулся, если бы не встретил тебя, не увидел тебя в том самом окне. Я наблюдал за тобой каждый вечер. Но я не хотел привязываться к тебе, и тебя привязываться к себе тоже не хотел принуждать. Так вышло… И я, так же, как и ты, не знаю, что мне теперь делать… ты принадлежишь этому месту… – голос Джека дрожал, он был и в ярости, и раздражённый, и в то же время растерянный и грустный. Его переполняли эмоции, что он не мог сдерживать. Через его руки я ощущала, как бьётся его сердце, словно пытаясь разбить рёбра, и вырваться наружу, его ненависть, скорбь, сожаления, и в то же время его желание, распаляющее его изнутри. Все эти чувства отражались в его голосе, в его глазах и в его пульсирующих венах на шее.
– Я поняла… Может, встанешь уже с меня? Ты тяжёлый, – как можно холоднее отозвалась я, сейчас срываться на нём лишь усугубило бы положение. Казалось, что прошла вечность, прежде чем он отпустил мои плечи, на которых остались синяки, он медленно встал и помог подняться и мне. Запястья и плечи ныли ещё несколько часов, пока мы гуляли по берегу острова неподалёку от скалистого обрыва, там выше, в гуще деревьев, скрывался тот самый домик, где я провела незабываемую ночь с Дэном, но в то же время я сожалела о том, что мы это сделали. Сложно разобраться, что именно я испытываю по отношению к Джеку и Дэну, всё лишь усложнялось с каждым новым днём, пережитым здесь. В кармане был припасен автоматический шприц, что когда-то дал мне Кацман на случай, если я поранюсь, поставив инъекцию в ляжку, пустой шприц спрятала в карман. Джек был занят тем, что собирал ракушки вдоль берега, как только крыло начало регенерировать, мне стало легче ходить, ведь когда волочишь за собой сломанное крыло по песочному берегу, всё равно не так-то и приятно. Но вот уже спустя каких-то полчаса, крылья можно сложить, и раны от кошачьих когтей зажили так же благополучно. Единственное, что сейчас напоминало о ране, это кровь на одежде, что на тёмно-синем платье казалась чёрной, словно грязь. Успокоившись, присоединилась к Джеку, мы собрали достаточно красивые и целые ракушки, и уселись на одном из плоских камней. У Джека с собой оказалась леска и маленькая крестовая отвёртка, которой он проделывал маленькие дырочки в ракушках и насаживал их на леску, сплетённую вместе с какой-то нитью. Он собирал ожерелья весьма ловко, что виднелась рука мастера, с ювелирной точностью, не повредив ни одной ракушки. Когда он закончил, то одно надел мне на шею, а второе себе, по его теплой улыбке было заметно, что он доволен своей работой.
– Это в знак примирения. Я обещаю, что буду прилетать в гости. И это всё, что я могу сейчас обещать. Прости… – он говорил искренне и уверенно, но казалось, что за его словами кроется что-то ещё, но точно сказать было сложно. Джек не знал обо мне многого, ни о той ночи, что я провела с Дэном, ни о голосе, что зовёт меня вернуться и просит прощения, виня себя самого, ни о том, что это наш последний день, который мы проведём вместе. Какими бы ни казались отношения людей ко мне, я чувствую, что это словно не по-настоящему, кроме той боли, что они причиняют. Иной раз казалось, что они со мной играют. Мне жаль Людмилу, единственного человека, который был со мной и был на моей стороне. Крылья Джека тоже выглядели такими же, как и до падения, видимо, у него был тот же препарат, что и у меня, так как он полностью восстановился.
– Нам пора возвращаться, время обеда, а ты без сил, с этими словами он поднял меня на руки и взлетел. Наш путь был в пансионат, где нас уже явно ждали. Пока мы летели, я вспомнила, как мы летали с Дэном, как он не мог подняться в воздух без моей помощи, и как ловили попутные ветры, словно зависая в небе как птицы. Когда мы прилетели, Лиам и Кацман дожидались нас у главного входа в пансионат, выглядели они весьма элегантно в костюмах, видимо сегодня было какое-то мероприятие, не могу вспомнить какой сегодня даже день.
– Ой, да только посмотрите, какая идеальная пара! – с улыбкой произнёс Кацман, который наблюдал, как Джек опускает меня на землю. Кацман выглядел весьма довольным собой, и сейчас, глядя на него, тяжело было поверить, что его можно было легко вывести из себя, стоило лишь с ним в чём-то не согласиться. Сейчас перед нами добрый и достаточно пожилой мужчина, что радуется каждому новому дню. А мы лишь переглянулись и вежливо улыбнулись, пусть радуются, пока это возможно.
– Ну-ка бегом переодеваться! Все только вас и ждут! – хриплым голосом со смешком велел Кацман, подгоняя жестами, чем самым выдал своё волнение.
Глава 16
Прошло около двадцати минут, прежде чем я вышла в главную столовую, где было всё торжественно украшено: огромный стол, что вмещал почти полгорода, но жителей пансионата и его работников точно вмещал, на столе помимо различных блюд, что стояли на белоснежной скатерти, были таблички с именами, чтоб гости точно знали, где они должны сидеть. Три официанта отвечали за напитки, их было так же немалое количество и было из чего выбирать. Людмила стояла в обнимку с Кацманом, который обнимал её украдкой, и частенько поглядывал на её живот. Видимо, Людмила уже сообщила ему приятную новость, он искренне радовался и делал всё, чтобы она была довольной и счастливой. Лиам стоял недалеко от них, так же, как и все гости, он был одет в строгий костюм, по-видимому, все торжественные мероприятия проходят однотипно, они не замечали моего присутствия, хоть и цвет моего платья, как и крылья, сильно отличались на фоне других. Когда все девушки были одеты в однотонные длинные платья, красные и розовые, то моё было нежного цвета, словно клубничный йогурт, длинное и обтягивающее с боковым разрезом. Просматривая всех гостей, я увидела Джека, который направлялся в сторону Людмилы в своём тёмно-синем костюме и чёрных кедах, кажется, кеды приросли к его ногам, так как он всегда в них. Все гости смотрели в их сторону, кто-то передал Джеку микрофон, и он начал говорить:
– Сестра Людмила… то есть мама! Поздравляю тебя с днём рождения, сегодня мы отмечаем день, когда на этой земле родилась такая добрая и любимая всеми женщина. Ближе и роднее тебя нет и быть не может. Желаю долгих лет жизни….
Джек говорил свой тост, на фоне играла музыка из граммофона, одна из её любимых пластинок. Люди аплодировали Джеку и поздравляли именинницу, погас свет и люди расступились, пропуская тележку с трёхъярусным тортом, что украшали свечи. Кто-то фотографировал, кто-то вручал подарки, каждый сказал свои поздравления. Что было удивительным, это то, что появилась даже София Олеговна, которую никто не видел несколько месяцев после того случая, когда её изолировали от общества. Сегодня она выглядела иначе, что, когда она только вышла поздравлять, я её даже не узнала. Она была одета в элегантное бордовое платье, волосы были красиво уложены, за те месяцы, что её не было, они достаточно хорошо отросли и волнами лежали сзади. Её украшения отлично сочетались, даже туфли и сумочка гармонировали. Полная противоположность той женщине, что всё время пыталась затеять с кем-нибудь очередной конфликт. Её поздравление было слишком слащавым, наигранным, или мне так только казалось.
– Эх, завидно даже. Самая первая семья на острове в полном сборе, – прокомментировал кто-то позади меня.
Обернувшись, я увидела Дэна. Он смотрелся немного расстроенно, несмотря на праздник. Пока Людмила, Кацман, Джек и даже София Олеговна позировали как для семейной фотографии, Дэн смотрел на них с тоской в глазах, и эта тоска казалась мне до боли знакомой.
– А ты почему не с ними? Людмила говорила, что ты как младший брат для Джека, – смотря в их сторону, поинтересовалась я.
– Из-за Софии Олеговны, ты же тоже заметила, что она совсем другая? И то, что мы не видели её больше полугода? – холодно спросил Дэн. В ответ я лишь кивнула головой, соглашаясь с ним, да, действительно, сейчас это кажется ещё более странным, чем когда-либо.
– Дело в том, что много лет назад муж Софии Олеговны то ли ушёл, то ли погиб, в общем, он просто исчез. И в его исчезновении она винила меня, в какой-то момент у неё произошел психологический срыв, и она перестала отличать реальность от выдуманного мира. Да, знаю, она бывшая жена Кацмана, но ты ведь не слышала о том, что он разводился с ней, прежде чем жениться на Людмиле, верно?
– Ведь, действительно, даже у него я никогда не видела обручального кольца на пальце, да и на мужа он не был-то и похож, – размышляла вслух над словами Дэна. Дэн ухмыльнулся, внимательно читая каждое слово, чтобы не упустить ни единой ветви мыслей.
– София Олеговна никогда не была женой Кацмана, у них даже фамилии разные. Да и общих детей тоже нет. Помнишь тот момент, когда она в Лиама едой тогда запустила, а он просто прикрывался? Думаю, помнишь, такое тяжело забыть. Так вот, он не может и слова ей сказать, потому что он её сын. Когда-то давно она его баловала как могла и любила, но потом в какой-то момент она его узнавать перестала, тогда же она начала странно себя вести и считать Кацмана мужем. Даже в пансионате мало кто знает правду о том, что случилось и в каких они отношениях, – он рассказывал с небольшим презрением в голосе, но всё равно казалось, что он многое не договаривает.
– История пяти- или шестилетней давности… Нашли, что вспомнить… – вторгаясь в разговор, сообщил примерные сроки Лиам. Он не был удивлён, даже напротив, он был спокоен и даже немного улыбался, хоть и старался этого не показывать.
– Дэн, пойдём фотографироваться, София, тебя всё найти не может, хочет, чтобы тоже был на семейной фотографии, толкая локтем в бок, Дэн, – мы с нескрываемым удивлением посмотрели на Лиама, не веря в услышанное.
– Так себе шутка, Лиам, – с недоверием произнёс Дэн. Но Лиам словно и не слышал его ответа, просто взял за руку и повёл к остальным, София Олеговна действительно обрадовалась Дэну и обняла его. Она что-то ещё ему говорила и поставила рядом с Джеком. После сьёмки все уселись за стол и бурно что-то обсуждали, всё, что мне оставалось, это наблюдать за происходящим со стороны. Выглядывая из прохода в коридор, что вёл в комнаты, я не заметила свободного места, которое по идее должно было остаться для меня. Воссоединение семьи прошло видимо лучше, чем планировалось.
– Хах, видать, новый препарат Кацмана сработал так, как надо и вправил мозги Софе…
– Ахаххха, она даже сына вспомнила…
Мимо меня прошли два медбрата, судя по ним, они или из другого крыла пансионата, или из города. Даже для них меня словно не существует, обсуждали спокойно сегодняшнее событие. Но Кацман хороший врач, так что можно было догадаться, что это он приложил руку к выздоровлению Софии Олеговны. Джек и Дэн общались так же, как и до моего появления в их жизни, только теперь они активно общаются и с Лиамом. Людмила, Кацман и София напоминали старых друзей и тоже что-то активно обсуждали, что даже и не заметили, что за столом меня нет. Видимо, Кацман с Лиамом ждали не меня и Джека, а только возращения самого Джека Шеппарда, единственного на данный момент сына. Чувствуя себя лишней, решила уйти и не мешаться под ногами. Зайдя по пути в свою комнату, не спеша переоделась в джинсы, футболку, толстовку с большим капюшоном и кеды, принципиально выбирая одежду чёрного цвета. Прихватив сумку-почтальонку, проскользнула на кухню, сейчас никого там не было, и воспользовавшись моментом, взяла несколько бутылок ликёра шоколадного и пару пачек сигарет. Не думаю, что кто-то заметит пропажу. Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, вернулась в свою комнату, открыв окно нараспашку, выпрыгнула в него. И вот я уже в главном саду, где царила привычная тишина.
– Что-то я давно не видел Элейн, а ты?
– После того, как Лиам позвал фотографироваться, не видел.
– Она сегодня была какой-то странной, не показалось?
– Хммм… зря переживаешь. Без неё как-то поспокойнее что ли. Ты же сам говорил, что она просто как… хм… игрушка.
Знакомые голоса раздались где-то недалеко от меня, прокравшись к окну кухни, я мельком увидела Дэна и Джека. Их разговор лишь подтвердил, что всё это было лишь обманом, и я только зря доверилась им. Почувствовав дым сигарет, до меня быстро дошло, что они ушли от гостей, чтобы покурить, не став дожидаться продолжения разговора и надеясь, что может им хоть немного станет стыдно, что я услышала их, пролетела прям у окна, где они стояли.
– Элейн?
Последнее, что я услышала, прежде чем покинула пределы пансионата.
– Значит, всё, что происходило в последние месяцы – это было лишь развлечением для них? Садисты… – пытаясь прокричать, но словно на мгновение, забыв, что голоса у меня нет. Горькие слезы обжигали глаза, хотелось исчезнуть из мира, может однажды повезет найти место, где чувства будут цениться. Летая под ночным небом несколько часов, всё же немного успокоилась, и лишь когда поняла, что сижу на скалистом обрыве, вздохнула с облегчением. Момент, когда я сюда прилетела и начала наблюдать за ночным небом, усеянным звёздами, словно исчез из памяти, словно в одно мгновение и всё изменилось. Прохладный ветер обдувал моё лицо, сейчас я была довольная, что была одета теплее того платья. Достав первую бутылку ликёра и пачку сигарет, нашла в сумке плеер и наушники, праздничный день превратился в одинокий вечер, утешал лишь алкоголь, сигареты и на редкость депрессивный рок.
– Моё появление было ошибочным…
Холодно выдыхая слова… мысли метались в голове, всё больше и больше разжигая чувство тоски и обречённости, заставляя чувствовать свою никчёмность, опустошая одну бутылку за другой, параллельно приговорив пачку сигарет, постепенно поддавалась порывам ветра подобно осеннему листу. Я должна умереть. Единственная мысль, что осталась в моей голове, словно мелодия на повторе, она пульсировала в висках. Собравшись с силами, шатаясь из стороны в сторону, у меня всё же получилось встать. Расправив крылья и не удержавшись на ногах, я падала вниз с обрыва, и, поймав попутный ветер, взлетела вверх, музыка и мысли словно пытались друг друга заглушить, разрывали голову и сердце на части. Поднимаясь так далеко, насколько это было возможно, пока не кончился кислород, на этой высоте уже было невозможно дышать, и лёгкие словно сжались под давлением. Крылья и тело обмякли, в следующий момент в свободном падении, почти не различая ничего вокруг, я увидела человека…. На песочном пляже он осматривался по сторонам, но было слишком темно, чтобы можно было увидеть, какого цвета были его крылья…. За несколько секунд до столкновения тела о скалы, я смогла различить силуэт парня, что сейчас смотрел прямо на меня, в его руках был большой плюшевый кот. В секунду он его сжал так сильно, от того, что его руки и игрушку оросило брызгами крови и воды. Скалистые камни омывались пеной, которая с каждой волной окрашивалась в алый цвет, в цвет самой прекрасной зари…
– Вернись… Ты же обещала…
Далёкий голос, но такой знакомый, был последним, что я услышала до удара, освободившего от иллюзии.