– Элейн, ты же знаешь, что он мой сын? И то, что Кацман его когда-то давно спас от смерти. Время от времени он погружается в сон, обычно это происходит раз в год, но сроки его сна всегда разные. Кацман говорит, что однажды он может не проснуться, так как давно живёт взаймы, – глаза Людмилы были мокрыми и опухшими от слёз, но слёзы её текли тихо, она явно не хотела, чтобы её кто-нибудь услышал. Её спина сейчас сутулилась, и это было видно, по тому, как она сидела, можно было сказать, что сейчас она поникшая, хоть и старается это скрыть за своей тёплой и нежной улыбкой.
– Каким бы закрытым и холодным ни был бы Джек, он мой сын и не любить я не могу. Мальчик, которого все ждут, он никогда не покидал острова. Он с момента своего зарождения был здесь, просто он год живёт полной жизнью и на год засыпает. Такой его побочный эффект. Он очнулся вчера, и вчера уснул Джек. Прям как в прошлом году, – глаза Людмилы всё так же смотрели на своего сына, её руки крепко сжимали руку парня. Её пейджер завибрировал, она неохотно посмотрела на сообщение, её глаза округлились, и она посмотрела на меня:
– Мне пора идти! – быстро встала Людмила и после этих слов вылетела из комнаты. Эта комната была странной, может, потому что я видела всего две. Как говорил Лиам, каждая комната обустраивается под своего обладателя, но если присмотреться, эта комната больше напоминала медпункт, нежели комнату, в которой можно жить. Здесь было большое витражное окно, на котором было изображение белого ангела, и фон его был цветным, но у ног его были лотосы, точно такие же, как в главном фонтане. Так же тут было ещё две кровати, подставки для капельниц, рабочий стол и компьютер, большой сейф серого цвета и несколько стеллажей с папками. Сама комната была выкрашена в холодные оттенки бирюзы и цвета морской волны, большой во весь пол ковёр с большим ворсом, как ни странно, видимо, длинный ворс для ковров тут был общепринятым украшением любого помещения. Шторы висели тяжёлые, прочные, на таких же громоздких гобеленах, только здесь были все стены абсолютно пустые, как и подоконники, и стойкий запах спирта. Не удержавшись от своего любопытства, я подошла к стеллажам и решила поискать хоть что-нибудь, связанное с теми папками, что находила в старой комнате Кацмана. Были папки разными именами, и большую часть этих имён я не видела на дверях, словно этих людей и не было никогда. Взяв первую папку с незнакомым именем, я открыла её, и поняла, почему их имён нет. На первой же странице была печать «провал», как причина была указана смерть головного мозга, взяв вторую папку с таким же безымянным, была с такой же печатью, но как причину смерти указали отторжение биомеханики, я посмотрела на низ своего рюкзака, и перо в своём кармане. Я ношу его ещё с того раза, как обнаружила, что ношу на спине мешок с перьями, но сейчас, пока парень прикован к постели, можно было бы узнать, что же у нас на самом деле за такой биомеханизм. Просмотрев ещё несколько папок с безымянными покойниками и теми, кто жив, описания были одинаковые, но не было даже схемы биомеханизма.
– Ты чего творишь? Нам запрещено просматривать материалы! – резко раздался голос, что испугавшись, выронила папку из рук, по полу рассыпались фотографии. Я обернулась назад и увидела, что на кровати сидел Джек Шеппард, снимающий с себя приборы, предварительно выключив. Он смотрел пристально, так, словно хочет сжечь меня взглядом здесь и сейчас. «Прости» – всё, что мне пришло в голову, написала на доске. Он лишь ухмыльнулся и посмотрел мне под ноги. Я посмотрела на фотографии, что выпали из папки, на них был очень симпатичный парень. Подняв фотографии на первой, парень с крашеными волосами средней длины, примерно до плеч, сидел на скамейке посреди аллеи под фонарем. По фону видно, что это была прекрасная звёздная ночь и средь звёзд ярко светила полная луна. Парень казался таким счастливым, на руках у него сидела белая кошка, а рядом с этим парнем сидела девушка с каре, она смотрела на небо своими карими глазами и тоже улыбалась. Он смотрел на неё так нежно, словно дорожил ею больше чем чем-либо. Парень казался знакомым, может быть, я его где-то видела?
«Столько времени прошло… ну когда же ты вернёшься?» – отдалённо послышался голос, я обернулась снова в сторону Джека, но он лишь приподнял одну бровь от удивления. Посмотрел по сторонам в комнате, больше никого не было, голос звучал отчётливо, но словно издалека, и почему же его слышу только я? Ко мне резко подошёл парень и забрал фотографии. Не показывая имени на папке, он положил фотографии в неё и убрал на место. Повернувшись ко мне, он начал на меня наступать, заставляя отступать назад, взгляд его был холодный, а улыбка как у хищника, что поймала жертву в свою ловушку. Я отходила назад, пока не упёрлась спиной в стену и только собиралась отойти в сторону двери, как он перекрыл мне путь рукой, сделав шаг в другую сторону, он закрыл второй. В итоге я оказалась в его ловушке, мне было немного страшно, и опустив глаза вниз, вспомнила фрагмент той ночи, его обнажённые бёдра, крепкий пресс, нежная кожа. Мои щёки пылали от стеснения, а сейчас у меня нет возможности спрятаться от него прямо сейчас, Джек наклонился ко мне, прижимая своим телом к стене.
– Даже не надейся убежать от меня, я больше тебя не оставлю одну! – его губы еле касались моего уха и горячее его дыхание словно обжигало. Всё тело затрепетало, запылало, но страх весь моментально испарился, его слова звучали так искренне, но что же он имел в виду? Я закрыла глаза, чтобы не пересекаться с ним взглядом, как только его лицо оказалось рядом с моим. Мне сейчас так хотелось провалиться сквозь землю, настолько меня парализовало от волнения. Я ждала, когда он сделает следующий шаг, и простояла ещё несколько минут, но, когда открыла, его не было, тело отпустило, и я сползла по стене на пол. Что это вообще было? И почему он так завёлся из-за фотографий и документов, когда мне захотелось вновь вернуться к папкам, то увидела на подоконнике белую кошку, ту самую, что почти каждый вечер сидела у Джека на ногах. Окно было раскрыто настежь, и в комнату задувал ветер с ароматами свежескошенной травы и плодовых деревьев вперемешку с цветочным запахом. Собравшись с мыслями и силами, я всё же смогла встать и, подходя к окну, кошка посмотрела на меня и выпрыгнула в окно, испугавшись за неё, я выглянула в окно, но оказалось, что высота всего полметра. До меня донёсся голос Джека, он с кем-то поздоровался и голос затих. По рукам пробежали мурашки, словно меня ударило небольшим разрядом тока, ища взглядом Джека, нашла его у кустов с розами, по его жестам рук можно было догадаться, что он с кем-то разговаривает, но собеседника видно не было. Услышав мяуканье кошки, я посмотрела вниз, она смотрела на меня своими разноцветными глазами, у неё была ярко выраженная гетерохромия, один глаз был зелёным, а другой голубым. Последовав её примеру, я выпрыгнула в окно и упала прямо на горку скошенной травы, отряхнувшись, я подошла к кошке, но та снова пошла вперёд, Джека видно уже не было, и голос его тоже уже нигде не звучал. Кошка поластилась у ног, словно прося пойти за ней, и всё равно планов на сегодня не было, я отправилась за ней следом. Я пошла за ней через кусты, колючки шиповника оцарапали руки и ноги, пробираясь минут двадцать напролом. Выйдя из кустов, я начала её искать, здесь был целый лабиринт. Найдя её у поворота, вновь последовала за ней. Зачем я это делаю, я не понимала, но ощущение было такое, что мне это нужно. На этот раз она уже шла поспокойнее, точно зная путь, вела меня за собой словно гид. По пути у меня порвались сланцы, в которых я была, и один потеряла по пути, пока шла через кусты, возвращаться было бессмысленно и пришлось остальную часть пути идти босиком. В основном, мы шли по траве и через кусты шиповника, крыжовника и кустов роз, не самый-то приятный маршрут. Шли мы около часа, а может и дольше, стопы покрылись кровавыми ранками, руки и лодыжки были покрыты лёгкими порезами, где-то местами запутались в волосах колючки шиповника и несколько иголочек ели. Раздвинув последние кусты, вышли к узкой тропинке, ведущей к цветущей живой арке, за ней дорога, тротуар небольшие дома двухэтажные и люди. Пройдя через арку, мы словно оказались в другом мире, некоторые ездили на велосипедах, кто-то катался на скейтборде. Возвышались отдельно стоящие продуктовые магазинчики, и также в поле зрения попало несколько магазинчиков с одеждой. Людей было немного, все они были по виду молодыми, примерно от пятнадцати до тридцати лет. У всех была молочно-белая кожа и светлые глаза, волосы были белыми, у кого-то ярко рыжие, и также встречались и светло-русые. Моё внимание переключилось на мяуканье, ища по сторонам, нашла источник быстро, это звала меня та самая белая кошка. Других кошек я пока не встречала, если они вообще тут есть. Я последовала за ней вдоль зелёного ограждения высотой около трёх метров, люди всё шли, не спеша, и никто не обращал внимания на мои босые ноги. Через несколько улиц нос к носу кошка столкнулась с собакой и со страху забралась на дерево, а хозяйка собаки, как и сама собака, прошли мимо. Как только они прошли метров пятнадцать, я полезла на дерево спасать своего гида, не думаю, что без неё смогу вернуться домой. Ветвистое дерево, всё извивающееся в разные стороны, обладало запахом вишни, этот сладкий и дразнящий запах напомнил мне, что сегодня я ещё ничего не ела. Желудок заурчал в тот момент, когда до кошки оставалось каких-то полметра, протягивая к ней руку, почувствовала, как ветка начала прогибаться, и я потеряла равновесие. Падая вниз, я почувствовала, что рюкзак снова зашевелился, и я ощутила что-то, что внутри это часть меня, и эта часть пытается остановить падение. В следующее мгновение Джек оказался подо мной, надеюсь, он не ушибся. Быстро слезая с него, подобрала дощечку и написала: «Извини, я не хотела!», ведь я совсем не планировала падать и уж тем более на него. Меня переполняло чувство беспокойности и растерянности.
– Прости… – тихо прошептала в мыслях, но голос этого «прости» услышала не в голове, а извне, моё удивление было просто колоссальным, и рядом стоящий мальчик удивился так же сильно, как и Джек, что сейчас замер и смотрел на меня.
– Джек, смотри, какой ты популярный стал, что девушки на тебя сваливаются с неба! – с усмешкой в голосе и сарказмом произнёс мальчик лет девяти-десяти. Он словно смотрел на всех и вся сверху вниз, его самолюбие и тщеславие было нескрываемо. Он это даже подчёркивал. Одет он был в зелёную толстовку и чёрные джинсы, на нём были чёрные кроссовки, из-под толстовки висели цепи, они явно были пристёгнуты к узким джинсам. У него так же, как и у нас, за спиной был кофр, и скорее всего там тоже были перья, возможно Кацман был одержим созданием ангелоподобных людей. Эта мысль пришла мне в голову, когда я увидела людей, у них были такие же кофры. Пока я думала над тем, что только что произошло, совсем не заметила, как этот мальчишка обошёл меня и в полуприсед находился за моей спиной.
– А теперь посмотрим на твои кры… – он явно хотел открыть кофр и посмотреть, но в этот момент Джек резко схватил его за руку и словно отбросил назад.
– Не смей! – сквозь зубы прорычал Джек Шеппард. А меня отодвинул в противоположную сторону от мальчика.
– Ну, вот всё веселье испортил… – обиженно скрестив руки на груди, Джек лишь присмирив его взглядом, таким взглядом, как у хищника, который действительно мог напугать кого угодно. Мальчик спрятал руки в карманах и начал озираться по сторонам, что-то найдя на земле, быстренько поднял и спрятал в карман толстовки. Посмотрел на нас и одарил победной самодовольной улыбкой, а Джека ехидная улыбка резко изменилась, когда он словно что-то вспомнил и сказал:
– Ты бы хоть спасибо сказала бы что ли… – с недовольным видом смотрел на меня.
– Спасибо… Прости… – попыталась снова произнести слова, но звука не было. И я написала эти слова на дощечке. Чувствуя себя виноватой, старалась избегать его взгляда, мальчик, хихикая, наблюдал за происходящим, для него мы были неплохой развлекательной программой. Затем он о чём-то вспомнил и несколько раз обошёл вокруг парня, помотал головой и также обошёл меня. Встав рядом с Джеком, он довольно произнёс:
– Ты не поверишь, у неё тоже чёрные! Надеюсь, ты рад! Цвет ведь не выбирают, сам знаешь, – закончил фразу мальчишка, сейчас его взгляд был очень добрым, что бы он там ни нашёл, но его это явно задобрило. Вытащив из кармана толстовки свою недавнюю находку и аккуратно вложив её в его руку, закрыл в кулак, чтобы не афишировать ее.
– Дома увидимся…. Голубки! – с ехидной улыбкой произнёс мальчик, толкнув Джека в бедро, словно подкалывая, он убежал прочь. Джек внимательно смотрел на полученный от мальчика подарок, словно изучая его, и ухмыльнулся.
– Чёрные значит… – спокойным голосом произнёс он. Прежде чем я успела спросить, о чём он, он подошёл вплотную ко мне и лёгким движением руки убрал прядь волос с моего лица за ухо. Необычайно нежно, несмотря на его белоснежную щетину, поцеловал в щёку.
– Скоро увидимся, смотри не шали тут без меня! – рассмеявшись, сказал он на прощание и ушёл в ту же сторону, что и мальчик. А я стояла как статуя неподвижно, и, ощутив на себе пристальные взгляды, я обернулась. Как оказалось, мы привлекли внимание многих людей, словно пришедших на мероприятие. Нужно возвращаться, это единственное, что мне сейчас необходимо. Белая кошка уже сидела рядом со мной. Глядя уставшим взглядом на кошку, я надеялась, что она поможет мне вернуться домой, сегодняшний день меня изнурил, и в особенности этот мальчик, что не был похож на других. Даже его волосы были чёрными, он отличался от всех поведением и цветом волос, мне даже показалось, что он возможно крашеный.
– Может, вернёмся? – умоляюще прошептала я кошке, и еле слышно, но голос прозвучал. На удивление сил не было. Кошка, словно понимая меня, встала, и мы пошли в том направлении, с которого сюда пришли. Шли мы уже не спеша, кажется, и сама кошка устала от сегодняшних событий. Весь путь я думала над словами того мальчика, почему он так удивился, что у меня чёрные, и что у меня есть чёрного цвета. Спустя несколько часов мы вернулись в пансионат, Людмила поджидала нас у входа, ходя взад – вперёд, пока не заметила нас.
– И где вы были, юная леди? Тебя не было несколько часов, и я уже вся изволновалась! – отчитывающим тоном обращалась она ко мне. Обижаться тут было бессмысленно, ведь она права, я просто никому ничего не сообщив, исчезла из палаты. Я подошла к ней вплотную и обняла её, успокаивая сестру Людмилу и себя.
– Ладно, не будем стоять на проходе, пошли лучше поужинаем, – с заботой в голосе произнесла она. И мы вошли внутрь.
На часах было уже два часа ночи, когда я вернулась в свою комнату, как только голова коснулась подушки, я сразу же погрузилась в царство Морфея.
Глава 10
Щелчки замка, дверь открылась и вошла Людмила Ивановна с сияющей улыбкой. На ней было небесно-голубое платье чуть ниже колена и туфли на полтона темнее, с плеча свисала маленькая сумочка. Волосы её были завиты в локоны, лёгкий макияж.
– Элейн, просыпайся, у меня для тебя сюрприз! – радостным голосом произнесла она. Тело после вчерашнего падения ещё побаливало, было несколько синяков, но ничего страшного. С нежеланием я открыла глаза, вытянулась на кровати, вставать совсем не хотелось. Людмила раскрыла шторы, впуская солнечный свет, на дворе уже был день, проспала я явно дольше обычного. Но я столько и не ходила прежде, с усилием я всё-таки встала. Зевая, я посмотрела по сторонам, Людмила держала в руке несколько пакетов, подошла ко мне и передала их мне. Заглянула в первый, там было что-то из одежды, а во втором была обувная коробка.
– Иди, умывайся и переодевайся, подожду тебя здесь, – почти напевая, произнесла она, я встала, держа в руках пакеты, и пошла в душ. Прохладный душ помог проснуться, достала из пакетов вещи и начала одеваться. В чёрное платье, облегающий верх и пышный от бёдер низ, чёрные туфли, больше напоминающие специальную обувь для военных, но на платформе. Волосы были ещё влажные, вышла из ванной.
– Тебе очень идёт, моя милая! – с восхищением сказала она.
– Ой! Я кое-что забыла, скоро вернусь, а ты пока подбери сумочку к этому наряду, – Людмила быстрым шагом удалилась из комнаты, а я пошла к шкафу, только собиралась его открыть, как двери распахнулись в стороны, и оттуда выскочил мальчишка. Тот самый, что вчера был с Джеком, от испуга я отпрыгнула назад, но не удержав равновесие, упала на пол. Мальчик рассмеялся на всю комнату, казалось, что даже на всё здание, он подбежал ко мне, толкнул так, что я оказалась на полу полностью, и резко перевернул на живот грубым рывком и сел сверху. За любую попытку скинуть его с себя или перевернуться он начинал щекотать, а я очень боюсь щекоток. Прошуршав в кармане, он что-то достал и схватил за волосы, белоснежные локоны и пряди посыпались перед глазами.
– Это тебе за то, что пыталась украсть у меня Джека! Он мой и только мой! – закричал мальчик злобным голосом, на крики вбежала в комнату Людмила, ей я ещё никогда не была так рада как сейчас.
– Дэн! Что ты делаешь?! Оставь её в покое! – приказным голос велела сестра Людмила мальчику, схватив его за шиворот и оттаскивая от меня. Мальчик быстро вскочил на ноги и вырвался из рук Людмилы, спеша к выходу.
– Я ещё вернусь! Я вернусь, чтоб покончить с тобой! – почти выбежав из комнаты, выкрикнул он. Не понимая происходящей ситуации, села, поджав колени к себе и обнимая их. Мне было страшно. Ко мне подошла Людмила и, присаживаясь рядом, спросила:
– Милая, ты как? В порядке? – её голос был обеспокоенным, она осматривала отстриженные волосы, на полу их было много. Я лишь посмотрела на неё пустым взглядом, после такого мне совсем уже не хотелось никаких сюрпризов.
– Ничего страшного, мы всё исправим! Сейчас вернусь, никуда не уходи! – она, выходя из комнаты, закрыла её на ключ, и её звук каблучков быстро удалялся от двери. Мне уже некуда было идти, даже вставать не хотелось, но мне нужно было убедиться, что всё не так страшно. Встала с пола и подошла к зеркалу, волосы стали разной длины, какие-то чуть выше плеча, местами такие же длинные, на висках они остались длинными, хоть и не ровные. В шкафчике я нашла несколько резинок, маленьких чёрного цвета с черепами, и волосы на висках заплела в косички. В этот момент вернулась Людмила, в руках она держала кейс с изображением ножниц и расчёски.
– Присаживайся на стул, сейчас будем магию творить! – небольшая горечь звучала в её голосе, я села на стул и доверилась Людмиле. На письменный стол она выложила свои инструменты и принялась за работу, предварительно расстелив под стулом клеёнку.
– Когда-то я ходила на курсы парикмахера-стилиста, но сейчас это одно из моих хобби! – пояснила она, вот тебе и многогранность у человека. На её фоне многие кажутся неумехами.
– Этот мальчик, это и есть проект Кацмана, когда-то давно женщина, что была беременна им, на втором триместре впала в кому после автомобильной аварии, Кацман начал экспериментировать и провёл эксперимент удачно. Но как побочный эффект – он живёт год, и год находится в коме, и обычно он просыпается незадолго до своего дня рождения, но засыпает рандомно. Из жалости его не воспитывали толком, вот он и разбалованный. Джек для него как сводный брат, потому Даниель, бывает, устраивает сцены ревности, – Людмила с одной стороны хотела бы оправдать мальчика, но с другой стороны понимала, что это было бы нечестно по отношению ко мне. Она тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ:
– Утром я виделась с Джеком, раньше он ничем не делился, а сегодня спрашивал про тебя. Похоже ты ему нравишься и даже очень, ведь он начал меняться. Он не умеет ладить с другими людьми, часто закрыт и где-то в мыслях и своих стремлениях, – Людмила рассказывала про Джека Шеппарда, про его детство, про то, как он менялся, и когда закончила с моими волосами, помогла промыть волосы в раковине, высушить и сделала укладку. Получилось короткое каре с длинными висками, косички она перезаплела и надела на них украшения.
– Вот мы и закончили, но сюрприз тебя всё ещё ждёт, моя дорогая Элейн! – с улыбкой произнесла она и завязала мне глаза повязкой. Поднявшись со стула, она взяла меня под руку, и мы медленно зашагали к выходу из комнаты. Дальше по коридору эхом отдавалось цоканье её каблуков, сложно было передвигаться с закрытыми глазами, и потому частенько спотыкалась. Но когда прислушиваешься к звучанию каблучков Людмилы, становится спокойнее на душе. Хоть я бы с радостью бы осталась у себя, но мне совсем не хотелось расстраивать её. Звук её каблуков стих, видимо, мы вышли на улицу, прошли ещё несколько шагов. Людмила отпустила мою руку и сняла повязку. Мы стояли в саду, фонтан был увешан гирляндами, к низу были привязаны гелевые шарики разных цветов, но все были ядовитых цветов. Заиграла живая музыка, на импровизированной сцене выступала группа, играли они в жанре ню-метал и альтернатива, и моё любимое – панк. Стоял огромный банкетный стол, на котором располагалось обилие различных блюд. Собрался весь городок, жителей не так много, как казалось, их было примерно семьдесят или девяносто человек. И почти все жители были с гробообразными кофрами как у меня. Пройдя к буфетному столу, моё внимание привлёк праздничный торт в готическом стиле, на торте было написано: «С днём рождения, дорогая Элейн», а я ведь даже не знаю, когда родилась. Напротив меня по другую сторону стола стоял Дэн, который разговаривал с доктором Кацманом, как только он меня увидел, то прервал беседу и пошёл в мою сторону. Выглядел он нарядно, как и все гости, Даниель был одет весьма элегантно, в белую рубашку, поверх которой была чёрная джинсовая жилетка, чёрные джинсы и его любимые чёрные кеды. Шёл он очень уверенно, выглядел он довольным.
– Держи, это тебе в качестве извинения, – немного лукаво произнёс Дэн, но, возможно, мне так лишь показалось. После того, что произошло несколько часов назад, я ему совсем не доверяла и ждала, когда он исполнит своё обещание. Он звучал очень убедительно, когда говорил, что это было лишь начало. Даниэль улыбался, протягивая мне бокал с апельсиновым соком. В ответ я посмотрела на него с презрением, его доброта явно была наигранной, и было совсем неестественно. К чему был этот спектакль на людях, я ещё не понимаю, но чувствую, что скоро ответ выйдет наружу, он явно что-то приготовил ещё.
– Прости меня за то, что произошло несколько часов назад, просто приревновал Джека. Не привык, что он ещё кому-то уделяет внимание. Он всегда был холоден к другим людям. Я испугался, что он забудет про меня, если увлечётся тобой слишком сильно, – он казался сейчас виноватым, и в то же время холодно звучал его голос. В какой-то момент мне даже показалось, что он раскаивается, и я приняла бокал и смягчила взгляд. В конце концов, он просто ребёнок. Держа бокал, я притворилась, что сделала глоток, и улыбнулась, Дэн улыбнулся в ответ. Он взял со стола второй бокал с соком:
– Ну, за перемирие что ли? И да, ты выглядишь просто великолепно. По-моему, тебе такая прическа идёт больше! – сейчас его улыбка была искренней, а голос уже звучал с чистой радостью. Я сделала ещё один ложный глоток сока, а он осушил свой стакан до дна и сразу же убежал. Послышалось шипение, через несколько секунд торт разорвало на мелкие кусочки, все гости и я, в том числе, оказались в содержимом торта.
– С днём рождения, дорогая Элейн! И с днём рождения меня! – закричал в граммофон Дэн и разразился несдержанным смехом.
– Нет ничего заразительнее, чем смех! – с ехидной улыбкой прокричал он и продолжил смеяться, пока к нему не подбежали Лиам и ещё несколько человек, забрали у него граммофон и самого скрутили, уводя из сада. Всё тело начало чесаться, где были фрагменты именинного торта, посмотрев на собственные руки, что зудели больше всего, ими я успела прикрыть лицо, они были красными и чесались просто ужасно. Посмотрев на остальных гостей, все так же чесались и ругались.
– Ты выглядишь сладко, не считая муравьев… – сказал Джек весьма холодным голосом. Он так тихо подошёл, что я даже не заметила и не услышала его, что даже испугалась.
– Что с твоими волосами? – Джек искренне выглядел удивлённым, видимо, он действительно не знал, что произошло с ними.
– Дэн, он их отрезал, – еле слышно, почти лишь одними губами произнесла я. Джек легко читал по губам, в какой-то момент я это поняла, потому что уже несколько раз, когда не могла писать, а лишь шептала, он понимал, но если видел мои губы.
– Ясно, я поговорю с ним, но позднее. Есть дело сейчас важнее! – его лицо было суровым. Джек взял меня за руку и повёл обратно в пансионат. По пути до моей комнаты он не произнёс ни слова, но весь путь держал меня за руку. Это даже смущало, что я почти не обращала внимания на зуд. Как только я открыла дверь в свою комнату, мы услышали шаги и разговоры двух людей, этими людьми были Доктор Кацман и Людмила. Они обсуждали поведение Дэна, и то, что нужно помочь всем гостям привести себя в порядок. Что они временно всех проведут через старый корпус, предоставят комнаты и одежду. Джек услышал, что они приближаются, и впихнул меня в комнату и сразу же зашёл сам, закрывая дверь с нашей стороны. После произошедшего сегодня, на мою дверь установили дополнительные два замка и цепочку. Он закрыл дверь на все замки и повернулся ко мне:
– Иди в душ уже, или предпочтёшь и дальше ходить с тортом, присыпленным чесоточным порошком? – с насмешкой спросил он, пройдя в центр комнаты, сел на кровать. Он был прав, мне нужно было привести себя в порядок и, скорее всего, мне нужно будет вернуться к гостям, но время ещё есть. Гостей тоже сейчас будут приводить в нужный вид, а персонал займётся уборкой. Зайдя в ванную комнату, я сняла своё платье, было даже немного обидно, что такое платье было испорчено. Обувь также сбросила, только уже в последнюю очередь, сняла трусики и всё сложила в корзину для белья. Может быть, Людмила сможет найти способ всё исправить, я всегда полагаюсь на неё. Пройдя в душевую кабинку, включила воду, и уже под струями тёплой воды с гелем я смывала со своего тела и волос сладость праздника. Дело было непростым и заняло около получаса, торт был слишком сладким и красочным, а я стояла рядом с ним, что попала прямо в эпицентр событий. Закончив принимать душ, по привычке повязала полотенце на тело, а во второе замотала волосы. И открыла дверь ванной, выпуская глыбы пара в комнату, и пошла по направлению шкафа с одеждой, посмотрев на кровать, вспомнила, что в комнате находится Джек Шеппард. Мне повезло, что он задремал, и спокойно прошла к шкафу. Открыв шкаф и ища, что бы надеть, почувствовала прикосновение лёгкой щетиной к шее, это был поцелуй.
– Если ты решила меня соблазнить, то у тебя это получилось, – обнимая меня за талию, с улыбкой произнёс он, он говорил шёпотом, его дыхание щекотало шею. Его руки проскользили с талии к бёдрам, я резко дёрнулась от неожиданности, и полотенце с головы свалилось на пол, распуская волосы.
– Что ты делаешь? – резко развернувшись к нему лицом, спросила я. Он, не отвечая на мой вопрос, прикоснулся своими пухловатыми губами к моим, он словно обжигал, и в то же время я почему-то была не против и позволила себя поцеловать. С каждым новым его поцелуем я отвечала на поцелуй и жадность в поцелуях нарастала. Джек взялся на мои бёдра и прижимал к себе всё сильнее и сильнее, а поцелуй становился всё более страстным и диким. Мои мысли улетучивались, я словно пьянела от его прикосновений и запаха, он был настолько сладкий и приятный, что хотелось, чтобы этот момент длился вечность. На уровне моего живота я почувствовала, что что-то твёрдое и пульсирующие упирается мне в живот, его руки спустились к ягодицам и сжимали, словно массируя. Одним рывком он поднял меня на руки и прижал спиной к дверцам шкафа, всё тело горело, отзываясь на каждое его прикосновение.
– Сегодня мы закончим то, что начали в прошлый раз! – хриплым голосом он прошептал мне на ухо, целуя мочку и спускаясь по шее влажными поцелуями к ключицам. Только сейчас я поняла, что в прошлый раз мы всё-таки не зашли далеко, и, возможно, я только зря переживала. Мои мысли прервал его жаркий поцелуй, его язык проник в мой рот, словно танцуя в страстном танце в паре с моим. Придерживая одной рукой на весу, вторая его рука проникла между нашими телами к моей груди. В следующее мгновение второе полотенце скользнуло на пол, полностью обнажая моё тело, осознавая этот момент, мне становится немного стыдно, ведь я помнила, какое его прекрасное тело, а моё далеко от совершенства, по моему мнению. Джек прервал поцелуй, а я хватала воздух губами, он осматривал моё тело, и чем дольше он смотрел, тем сильнее росло смущение и стыд. Я попыталась выскользнуть из его рук, но его руки коснулись талии, придерживая обеими руками за ягодицы, он перенёс меня на кровать. Он уселся на кровать, усаживая меня на себе. Теперь уже сидела на нём верхом, обвивая его ногами за талию. Аккуратно он уложил меня на спину, целуя шею, а второй рукой лаская грудь. В кофре ощутилось движение: и в моём, и в его; он, не вставая, снял с себя жилетку, и следом стянул с себя наполовину расстёгнутую рубашку через голову. Наклоняясь, он продолжил любовные ласки руками, дополнительно накрывая поцелуями. Дыхание стало очень жарким, в комнате уже становилось душно или нам так казалось, желание овладеть друг другом переполняло нас обоих. Послышался треск, швы чехлов были на пределе. Его пальцы скользнули по влажному телу вниз по внутренней стороне бёдер, так нежно и жадно. Кофры разорвались и раскрылись крылья, касаясь балок кровати, на которых висел гобелен. Я смотрела на эти его крылья, его перья были такими же чёрными, как и мои, словно тьма, что соблазняла своими желаниями. Но лицо Джека, глядя на мои крылья, изменилось из жаждущего продолжения на нечто большее, оно походило на отвращение. Он встал и собрал свои вещи, он посмотрел сквозь меня и словно выплюнул слова:
– Мне пора идти, может быть, увидимся… – в его голосе ещё играла похоть, но он всё равно открыл дверь и ушёл. Что это было? Ошарашенная таким поворотом, ещё какое-то время лежала на кровати, а на моём теле ещё горели его поцелуи. Переведя дыхание, я сходила в холодный душ, чтоб поскорее остудить свои мысли, окна открыла настежь. В шкафу я нашла чёрно-красное платье, короткое на бретельках. Сложив крылья, я кое-как подлатала кофр и, промучившись около получаса, всё-таки смогла его надеть. Нашла в шкафу чёрные туфли и вернулась в сад. Ко мне подошел Лиам.