Часть ІІ
Друзья познаются испытаниями
Глава 1
Повествует о новых неприятностях
Фрай изучающие разглядывал нового собеседника и вновь приобретенного родственника, они были в чем-то схожи: те же огромные голубые глаза и красивые черты, впрочем у Эдварда Уэнсли была несколько грубоватая нижняя челюсть, в отличие от мягкой красоты Фрая. А еще его волосы, собранные в пучок на затылке, скрасились глубокой сединой, будто человек пережил такое горе, что поседел молодым. Он казался белым волком и в обличие человека. Колдун не торопил своего собеседника, ожидая, пока тот воспримет все постигшее его, как данность и тогда они смогут продолжать.
– Как ты стал таким? – спросил у родственника Фрай, вглядываясь во внешнюю невозмутимость того.
– Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь, – ответил Эдвард, вот только его взгляд выдавал совсем иные помыслы, он понял в чем вопрос, только не спешил сейчас отвечать.
– Как стал колдуном? – несколько разозлился Уэнсли на недогадливого дядюшку.
– Я родился магом, так же как ты – экзорцистом.
– Нет, я приобрел опыт в борьбе с нечистью, – констатировал преподобный отец. – Я не был таким изначально, лишь пережитые мною трудности в Дарквудсе заставили стать на путь воина с нечистым.
– А ты уверен, что это приобретенный дар, а не врожденное предназначение?
– Если бы я избрал иное поприще…
– Ах, вот оно что. Мне тоже пророчили стать священнослужителем, но я оказался плохим примером, опрометчиво решив, что буду сам властвовать над выбором судьбы. А тебе не оставили выбора, сделали таким, каким должен был быть я. Но оттого испытываю особую гордость, потому как вижу тебя своим последователем. Будто у меня есть сын.
Хотя все могло бы сложиться именно так, я ведь безумно любил твою мать. Но к чему тревожить прошлое, она сделала правильный выбор, какая бы жизнь ее ожидала со мной?
Изгнанником из собственной семьи. Но по-иному, я не поступил бы, не позволил бы черным силам приложить руку к угнетению нашей местности, где мой дом.
– Ты говоришь, чтобы оправдаться, дядюшка? Нужно было заявить об этом немного раньше.
– Я не мог раскрыться, не хотел никого впутывать, пусть будут в блаженном неведенье, обиженные лишь на мое безрассудство, чем в постоянно страхе, ожидая нападения злокорыстного противника.
Фрай расхаживал по гостиной, куда пригласил гостя, нервничал от нежданной встречи. Гость сидел мирно, разглядывая обстановку. В пороге появилась молоденькая девушка, которую обеспокоили слова служанки, отправленной хозяином наверх. Мария вошла столь робко, но все же грациозно и благоразумно, покосившись на гостя, но не могла заговорить с не представленным ей человеком.
– Я вижу сон наяву, прекрасное виденье, скромно шагающее по комнате, – выговорил восторженный Эдвард, провожая незнакомку глазами. – Прелестнейшее создание вы похожи на…
– Это моя сестра Мария, – несколько холодно оборвал его Фрай, а потом обратился уже к своей сестре:
– Милая сестра, позволь представить тебе нашего опального дядю Эдварда Уэнсли.
Девушка сделала вежливый книксен, все еще пораженная происходящим. Она покрылась робким румянцем, но ее взгляд с интересом пробежался по родственнику, чтобы запечатлеть в памяти портрет, как первое впечатление:
– Это наш дядя? – спросила она у брата, не веря словам, ища подтверждения в глазах близкого человека.
– Бесспорно, правда его облик выделяется своей чудаковатостью.
– Отец упоминал о вас, – перевела она взгляд на собеседника. – Но говорил не очень хорошие вещи, будто вы являетесь первопричиной нашего семейного падения в глазах общества – «паршивая овечка» Уэнсли.
Из уст невинного создания это звучало обидно:
– Я действительно несколько опрометчиво оступился в молодости, – пытался оправдаться Эдвард. – Но не считаю, будто причастен ко всем бедам, что постигли наш род. Просто перешел в свое время дорогу влиятельному и злопамятному человеку. Зато вы, милое дитя, похожи на Рейчел – такая же мягкая и уступчивая красота… Я на мгновенье вернулся в прошлое.
– Нужно сообщить батюшке об этой встрече, вы поговорите, и все решится, ведь оступились вы давно, и сколько лет утекло с тех пор.
– Я не думаю, что он меня простит, – выговорил Эдвард, стряхивая пылинки со своего сюртука и уклоняясь смотреть прямо в глаза родственникам.
– Наш отец, милая Мария, человек суровых взглядов и принципов, он никогда не забывает обиды – не простит он дядю Эдварда.
– Откуда ты можешь подобное утверждать? – ее ум был столь бесхитростен, а сердце наполнено света, что вовсе девушка не понимала, как можно злиться на своего кровного брата столько лет.
– Потому что, если бы мой отец был отходчивым человеком, он бы давно поговорил с братом и столько лет не рассказывал нам, как унизительно ему осознавать причастие к имени Эдварда Уэнсли, – невозмутимо заметил Фрай, его собеседник согласился с таким утверждением.
– Ну и где же наша милая сова? – поинтересовался Эдвард, решив сменить тему, но что-то осознав, в последний момент беспокойно взглянул на Марию.
– Она уже в курсе, – ответил Фрай, следя за взглядом родственника. – Познакомилась с ней накануне.
– Да я уже обо всем знаю, мисс Фрейлин была со мной наверху. Мы приготовили ей постель, на которой раньше спала миссис Ридс.
– Вот как. Но так почему ее до сих пор не видно?
– Не хотела портить своим присутствием ваш семейный совет, – ответила Фрейлин, уже некоторое время наблюдающая за собеседника, из укромного местечка.
– И как тебе моя семья? – заметил Эдвард Уэнсли, задорно подмигнув обоим племянникам. Он был вправе объявить свои родственные права.
– Оба просто очаровашки, – резюмировала Фрейлин, улыбаясь всей честной компании очень мило.
– Жаль, что я не их отец, а мой скуповатый братец Джон. Хотя он никогда не был особо щедрым, даже для Рейчел, – его слова несли в себе оттенок печали или глубокого сожаления, но развивать отягощающую беседу не стал, к чему тревожить ушедшее.
– Наш отец весьма экономный человек, – мягко поправила его Мария. – Он заботится о нашем благополучии, так же, как Стивен.
– Это мой старший брат, – уточнил преподобный Уэнсли.
– Да, да, я знаю Стивена. Я следил за своими братьями из опаски, что граф захочет отыграться на их судьбах посерьезнее. Роджер удачно пристроился в университете и женился на разумной женщине, я весьма за него рад. Жаль, что у них нет детей, но ведь Роди никогда не стремился ни о ком заботиться, кроме собственной персоны. Беда нашей семьи в эгоизме, у каждого на свой лад. Благо, племянники еще не закостенели в среде постоянного корыстолюбия.
Фрай и Мария недоверчиво взглянули на дядю, но не произнесли опровергающих речей. Их родственник мило улыбнулся обоим, хотя взгляд его с грустью останавливался на Марии, как живой памяти об утраченной любви. Фрейлин пока не вмешивалась в общий разговор, больше наблюдая за взаимоотношениями родственников. Хотя, ей хотелось потом объясниться с преподобным Уэнсли, исправить плохое мнение о себе. Она не читала больше чужих мыслей, не вторгалась во внутренний мир людей, коими дорожила. Фрай тоже не стремился взглянуть на нее, его обуревали противоречивые чувства, природу которых он и сам не понимал.
– Ну, если все так замечательно, – прервала затянувшееся молчание Мария. –
Предлагаю всем вместе выпить чаю, я сейчас сбегаю, распоряжусь обо всем.
Оставшаяся троица не разделяла таких радужных мыслей, они продолжали молчать – Эдвард думал о своем, Фрай следовал его примеру, а Фрейлин просто помалкивала, и это бы продолжалось нескончаемое время, если бы их не потревожили. Нэнси вбежала, тотчас, как только в дверь постучались. Она нервно теребила передник и смотрела на господина не зная, стоит ли его отрывать от гостей, но дело не требовало отлагательств.
– Мистер Уэнсли, там пришел мистер Хэнкинс, говорит, ужасное происшествие произошло, просит с вами встретиться.
Фрай немедля покинул гостиную и направился поговорить с Хэнкинсом, видимо, дело действительно серьезное, попусту его бы не потревожили. В холле суетился его привратник, на его лице застыла тревога и неподдельный ужас:
– Преподобный отец, – чуть не бросился он к Фраю. – Такое случилось, даже передать словами страшно. Но вы должны знать, мы нашли… вернее, семья Уилкоксов возвращалась с торгов и нашла… там было несколько человек… – сбивчиво пролепетал нервный привратник, собираясь с духом и усмиряя свое волнение, чтобы внятно объясниться. – Они нашли трупы тех бедолаг, что приехали сегодня к пасторату вместе с вами, их тела были разорваны неведомым животным, и лошадь тоже не пощадили. Ее туша так и лежала запряженная, а трупы чуть поодаль…
– Когда это произошло? – спохватился преподобный отец, холодея от мысли о роковом злодеянии.
– Когда они возвращались назад, дорога к ферме очень уединенная, да еще и граничит с рощей, не повезло бедолагам. А Уилкоксы решили путь сократить и проехаться вдоль фермы бедного Марота, но как увидели трупы, стремглав к мистеру Стоксону поехали, а потом и мне рассказали. А я сразу к вам.
– Где мне можно нанять повозку, я хочу поехать туда, но боюсь идти пешим шагом в такую погоду.
– Я могу попросить одолжить у Вильяма Весли, у них всегда повозка у подъезда стоит.
Двое джентльменов тут же покинули пасторат, Фрай сказал Нэнси, чтобы предупредила Марию, что если он задержится, пусть либо едет на ужин сама и подождет его там, либо извиниться перед Батлерами из-за чрезвычайного события, что не требовали его отлагательств. Покончив с переговорами с мистером Весли, Фрай уже был в дороге, вместе с Хэнкинсом на полпути к злосчастной ферме.
Когда они подъехали к месту предполагаемого преступления, там находилось много мужчин. Сразу заметна была статная фигура мистера Стоксона и его патрульных, которые записывали, изучали и раздавали приказания. Стоял тут еще фургон с наемными работниками, которые бы отвезли трупы в магистрат. Фрай подошел сразу к мировому судье, как к человеку, понимающему в таких делах, и заговорил:
– Как вы думаете, что тут произошло?
– По всей видимости нападение диких зверей или одного зверя. Хотя до сих пор такого не наблюдалось, чтоб лесные твари выходили на открытую дорогу и загрызали нескольких людей. Бывало, что пропадут несколько кур или наивная коза сорвется с поводка, но людей – никогда. Это происки нечисти, не иначе.
– Вы сообщили об этом миссис Марот, хотя понимаю, как ей сейчас нелегко.
– Да, она готовится к похоронам, а тут такое… – мистер Стоксон замялся. – Я хотел, чтобы это сделали вы, преподобный Уэнсли, все таки вы священник.
Фрай наклонил голову и потупился, безрадостно разглядывая окровавленные травинки, его не покидало ощущение, что он является первопричиной всех несчастий этой семьи. Сначала фермер Марот становится жертвой вселения и после сражения с Фраем, лежит бренным телом. Теперь работники, взявшиеся его сопровождать – погибли столь жестоким образом. Как посмотреть в глаза бедной вдове и сказать, что во всем происходящем он виновен не по собственному умыслу. Но его совесть не позволяла отступить, уж лучше принять грудью вперед все оскорбления от бедной женщины, нежели трусливо прятаться за спиной. Он поблагодарил мистера Стоксона и поехал сообщать безрадостную новость. Ноша его была нелегка, но Грэг Хэнкинс приободрил преподобного отца, сказав, что на все воля Божья.
Вдова храбро приняла эту новость, не впала в истерики, коими обычно славился женский род. Но взглянула на преподобного отца такими сухими глазами, сколько боли было в этих бескровных белках. Уэнсли не мог выдержать подобного взгляда, опустил голову, ощущая себя хуже убийцы, когда тому пришлось встретиться с родными убиенных им жертв.
– Рэсли и Марк выросли на ферме, – ответила женщина, хотя голос ее предательски дрожал. – Стали мне сыновьями, потому что своих детей Бог нам не дал. Они были исполнительными, не пили, слушались в меру и уважали нас с Майклом. Сегодня я похороню всю свою родню и останусь одна, оплакивать мужчин. Мне придется нелегко, наверное, продам ферму, уеду, только я не знаю, куда мне ехать. Святой отец, скажите, за какие такие грехи я расплачиваюсь?! Почему именно мой муж и мои «сыновья» расплатились за грехи, которых не совершали? – она отвернулась, не в силах больше справится со своими слезами. Фрай не мог ее утешать, как поступил бы другой священник – назидательными речами, сухими тезисами из Библии о всепрощающем терпении. Он не был настолько бесчувственным ко всему, к чему был причастен напрямую. Как объяснить этой женщине, что если бы в его власти было хоть немного изменить ход истории, он бы поступил иначе.
Домой священник вернулся полностью разбитый, ни о каком званом ужине и речи не было. Он шел от мистера Хэнкинса пешком, вдыхая вечерний воздух Дарквудса, с тяжелым камнем на сердце, готовый кинуться ничком в какой-нибудь проулок и заплакать, подобно мальчишке. Только крупицы уважения к себе, еще сдерживали этот необдуманный порыв. В его пасторе был разожжен свет, близкие дожидались Фрая; как приятно иметь родных, которые подставят свое плечо. Он вошел тихонько, стараясь не привлекать особого внимания. Но тут же подбежала испуганная Мария, сбивчиво объяснила, что уже вся округа знает о случившемся. Приходило множество людей, говорили и интересовались. Приезжал мистер Батлер лично, соболезновал, когда пришлось перенести приглашение. В гостиной его встретила встревоженная Фрейлин, которая упрекнула лишь в том, что он не попросил его сопровождать и дядя, который и не думал уходить. Служанки уже готовили комнату для него на втором этаже.
– Вы не возражаете все, если я побуду один в своем кабинете, мне нужно подумать о случившемся.
– Они отомстили тебе – не добрались лично, решили свести счеты с бедными смертными, – спокойно сказал Эдвард. – И так будет теперь постоянно, все ближе и ближе зло подбирается к тебе, Фрай.
Преподобный Уэнсли рассмеялся, и смех его был наполнен горечи, смахивал на хихиканье сумасшедшего:
– Может объявить им войну? – поинтересовался он у родственника. – Прекрасная мысль, возьму крест и серебряный нож и пойду убивать.
– Война и так стоит у тебя на пороге, милый племянник. Но так безрассудно бросаться в лапы врагу. Ты можешь умереть всегда, сдаться ты успеешь, но не лучше бы это сделать с пользой. Потому что, если ты сгинешь, враг никуда не денется, и наступят времена еще суровее для этих людей. А ты подумал о своих близких, коими действительно дорожишь?
Фрай осекся и взглянул на побледневшую Марию и молчаливую Фрейлин. Эти люди верили ему, и его заботила их судьба, особенно сестры, как близкого человека. Эдвард медленно прошелся по гостиной и заметил:
– Судя по всему, это был вызов тебе. Они ждут ответный шаг. Противник, как ты заметил, терпеливый и расчетливый. Нам нужно предусмотреть их следующие шаги. Они рассчитывают, что ты, обуреваемый муками совести, отправишься к ним в логово и там сгинешь.
– Как мне поступить? Оставить все как есть? Ты же знаешь, я не могу, мне так тяжело было взглянуть в глаза этой женщине, будто я сам убил ее родных, сам занес меч над их головами.
– А ты думал, что нечисть придерживается законов рыцарства, нет, она действует исподтишка, оставаясь в тени до последнего. А если выйдет на свет, уже ничего не поможет. Так что нам тоже нужно стать опасливыми. И в первую очередь вам, милые дамы – никаких походов в одиночку. Вы самое уязвимое место Фрая, особенно милая Мария, не имеющая склонности к магии и обороне. Будешь всегда в обществе дам, лучше миссис Бонны и Фрейлин. Фрай, ты не должен прогуливаться в одиночку по заброшенным тропкам Дарквудса, я бы на твоем месте обзавелся повозкой или верховой лошадью.
– Попроси у мистера Батлера, думаю, он не откажет, – заметила Мария, покраснев от волнения.
– Кто этот Батлер?
– Виконт Беррингтон, – объяснила ему Фрейлин.
– Ох, каков плут, но я от него подобного ожидал, ведь он давно предпринимал шаги вернуть свое поместье, – выговорил Эдвард.
– Вы с ним знакомы? – поинтересовался Фрай, с интересом изучая своего дядюшку.
– Конечно, он ведь тоже имеет подобные способности, а маг мага за версту чует. Но мы с ним столкнулись не так давно, когда вельможа ходил на совет колдунов просить помощи.
Мария открыла рот от услышанного, не веря своим ушам. Для ее маленького понимания наличие такого количества людей с колдовскими способностями выходило за рамки положенного. Тем временем, дядюшка продолжал раздавать ценные указания своим подопечным:
– Дальше мы пойдем иным путем, собираем всех своих возможных союзников и начинаем оборону. Придется объяснить смертным, что их долина охвачена проснувшейся нечистью, как во времена отца Вейта, и они тоже не должны терять бдительности, если не хотят оказаться в опасности. И это твоя прямая обязанность, преподобный отец, на воскресной службе соберешь всю паству и объявишь истинное положение дел и что происшествие с Маротом и его семьей не единично, и если эти людишки пожелают умирать, будто мухи, пусть и дальше пренебрегают собственной безопасностью.
– Вы к ним слишком жестоки, – мягко возмутилась Мария, как особа сердечная, она переживала за каждого, оказавшегося в опасности.
– Нет, милое дитя, я в меру справедлив. Но как мы можем им помочь, если они сами этого не хотят? – потом он тверже обратился уже к Фрейлин:
– Тебе придется патрулировать городок каждую ночь, будешь делать облеты даже ближайших ферм. Я понимаю, как это тяжело, но без твоего зоркого глаза не обойтись.
Его соратница молча кивнула и взглянула на Фрая, будто спрашивая его мнения.
Молодой человек так же взглянул на нее, но возражать с мнением дядюшки не стал и незаметно одобрил сказанное. Эдвард про себя позабавился от подобной сцены, но комментировать и вмешиваться не хотел, сами разберутся, чего третьему встревать.
Потом прозвучала команда отбой, и грозный военачальник-волк предупредил, чтобы до утра его не ждали, и удалился из пастората. Итак, брат с сестрой остались наедине, в кабинете Уэнсли, где пастор засел за своими записями, а Мария задумчиво оглядела подаренную книгу, размышляя, есть ли способности к колдовству у Джорджа, и не обидится ли он, если она его об этом выпытает. Миссис Бонна принесла родным людям теплого молока и меда, а также обжаренные сладкие гренки и молвила – «Бедняжки», а потом удалилась на свой пост, в качестве летучей мышки охранять пасторат от посторонних лиц и если что, трубить тревогу. Служанка и кухарка удалились еще в шесть, по личному приказанию экономки в целях безопасности. Мария не могла чувствовать себя спокойно наверху, где нежилыми оставались несколько комнат, она попросила Фрая, что прекрасно переночует на кресле, только бы поближе к нему. Тогда молодой человек предложил занять ей диван в гостиной, а самому разложить там кресло – так надежнее.
Молодые представители семейства Уэнсли, как самые уязвимые, теперь должны были держаться поближе друг к другу.
Глава 2
Бездействие – хуже опасного врага
Солнце застало молодых людей, мирно посапывающими в своих люльках. Мария свернулась клубочком на диване, а Фрай – на кресле. Служанка вошла через черный ход, когда ей открыла экономка и сообщила, чтобы та не заходила в гостиную и не тревожила хозяев. Бонна закончила свое дежурство, неся не только дозорный патруль, а и лакомясь всякими букашками, в свое удовольствие. Теперь старушка чинно попивала утренний отвар из трав и обсуждала сплетни с Нэнси и миссис Тернор. Так она узнала, что говорят о происшествии и люди настолько обеспокоены, что в воскресенье будут говорить с преподобным об этом. Многие настроены перестраховаться и поэтому фермеры объединяются. На втором этаже тихонько открылась створка и влетела сова, ее облет местности тоже был спокоен, теперь следует немного передохнуть, пары часиков вполне хватит для сна. Она заметила, что Мария сегодня не ночевала в комнате, видимо решила быть поближе к брату – вполне объяснимая перестраховка, но об этом она узнает потом.
Белый волк не спешил приходить, что-то его задержало. Когда пробило восемь, Фрай проснулся и начал сладко потягиваться, тут же открыла глаза Мария, посмотрев все ли в порядке. Потом девушка поизвинялась, и тихонько выскользнула к себе. Там она увидела уже проснувшуюся Фрейлин и рассказала, что не отважилась спать в одиночестве.
Девушки переговорили обо всем и привели друг друга в порядок. К завтраку они спустились вовремя, но белый волк все еще не возвращался, Фрай начинал беспокоиться, хотя и не чувствовал дядюшке столь родственных чувств, но все же. И тут бодренький Эдвард Уэнсли вошел в самый разгар завтрака, будто прекрасно отдохнул, да еще и приоделся с иголочки.
– Я остановился в местной гостинице, пришлось забежать и переодеться, не могу ходить в одном и том же.
– Странно, я думал, ты поселишься здесь, – будничным тоном сказал Фрай, намазывая булку сливочным маслом.
– Возможно, в скорости и поселюсь, если ты просишь, но сейчас мне надобно побыть среди людей, послушать, что говорят.
Миссис Бонна тут же накрыла на еще одного гостя и все принялись за еду. Эдвард уплетал за обе щеки, хваля те руки, что сотворили такие деликатесы, от чего к концу завтрака Фрейлин отшучивалась, что в таком случае стоит пойти и попросить у кухарки руки. Все шутили и чувствовали себя превосходно, хотя перенесли не самую спокойную ночь. Фрай решил написать Батлеру и попросить о помощи, но ему принесли корреспонденцию от другого адресата.
– Это от отца, – заметил молодой человек. – Так быстро доставили, я думал, он поскупится на почтовые расходы.
– Что он пишет? – встревожилась Мария.
– Если быть дословным, то крайне недоволен на его манер, что ты осталась у меня, приказывает тебе немедленно отправиться домой, потому что некому присмотреть за прислугой.
– Вот скряга, на экономку расщедриться не может, – брезгливо заметил Эдвард. – Так было и с Рейчел – использовал ее как ему надобно, не беспокоясь о потребностях жены.
Только отныне Мария не должна покидать пасторат, можешь так ему и написать.
– Упоминать ли мне в письме, что ты прибыл и гостюешь у меня?
– Поступай, как знаешь, но навлечешь его немилость, впрочем, так даже будет лучше, пусть отречется от тебя и обезопасит таким образом, себя.
– Бедная тетя Розерри, теперь я не смогу ей писать, – понурилась Мария.
– Милое дитя, не самое страшное – отречься от семьи, самое страшное – подвергнуть их опасности, – он протянул руку девушке, от чего девушка покрылась румянцем от смущения, чувствуя, что зря предприняла подобное путешествие. Но она не жалела, что застрянет в пасторате, здесь у нее по крайней мере есть небольшое общество и есть с кем поговорить, и нет больше надоедливой миссис Ридс, которая наверняка на ней отыграется, если снова ее наймут в качестве компаньонки.
Впрочем, насыщенный день только начинался, стоило небольшой компании собраться вместе после завтрака, как с визитом приехал Батлер, обеспокоенный случившемся вчера. Он встретил всех в гостиной и был немало удивлен, увидев Эдварда.
– Ты тоже прибыл? – без лишних формальностей уточнил он.
– Конечно, становится жарковато, без меня не обойтись, – парировал Эдвард Уэнсли – Весьма рад, у Фрая так мало союзников.
– Но почему же, ты вполне сгодишься.
– Что я умею. После того, как вчера услышал от Стоксона о трупах, спать нормально не мог. Вытребовал у своих домочадцев держаться дома и никуда не ездить, теперь все семейство изнывает в четырех стенах. Миссис Батлер поинтересовалась, если мисс Уэнсли не затруднит, она сможет пока погостить у нас, тогда моя жена, да и сыновья, не будут скучать без общества?
Мария не знала, что ответить, не хотела расстраивать миссис Батлер отказом, но бросать брата тоже боялась, вдруг понадобятся ее услуги. Она выжидающе посмотрела на своих родных, особенно на Фрейлин, ведь девушки сдружились, у них много общего.
Конечно, общество Джорджа грело маленькое чувство на сердце, но перед опасностью она хотела сносить все невзгоды с родными людьми. Поэтому, Мария сделала самое тяжкое – отказалась, попросив миссис Батлер заранее простить ее, но бросить брата в столь печальные времена просто не имеет права.
– Мы ведь будем иногда видеться, – робко заверила она гостя, покраснев от смущения.
Мистер Батлер горячо сожалел об отказе мисс Уэнсли, уверяя, что к ней была бы приставлена наилучшая охрана. Но раз девушка решилась, переубедить ее уже не удавалось, в этом упрямстве Мария не уступала брату, ничего не поделаешь, от нее отстали.
Таким же неожиданным был визит мистера Стоксона, стоило карете Батлера скрыться за рогом, он приехал с дочерью на двуколке. Хана стребовала от отца привезти ее в пасторат и познакомиться с мисс Уэнсли. Мировой судья пробыл чуть более получаса, рассказывая обо всех подробностях, которые обнаружились при вскрытии – все погибли в результате нападения дикого животного, судя по укусам, это был волк. Он предпринял меры и разослал во все фермы листовки, чтобы фермеры впредь были весьма осторожны, соседи приютили вдову Марота, побеспокоившись заранее о скорых похоронах. Пастора не приглашали, ибо он уже причастил умирающего Майкла, а его помощников страшно было показывать. Хана все это время вела беседы о девичьих проблемах, жаловалась, что отныне и носу не сунет без ведома отца, и что Батлеры, с коими они водили тесную дружбу, не приезжали не разу их проведать с памятного ужина, какая жалость. Мария молчала, в душе улыбнувшись, что ее только недавно горячо приглашали погостить.
Потом Хана стала уверять, что если страшные происшествия прекратятся, то Марии стоит ходить к ней в гости, потому что у нее собирается дарквудское девичье общество сверстниц, и девушке будет интересно общаться в своем кругу. Но Мария сказала, что брат нанял для нее такую умную и приветливую компаньонку, что ей не скучно без женского общества. Фрейлин потешилась, присутствуя при разговоре. Но приглашение девушка приняла, лишь только все образумится и перестанут происходить ужасные вещи.
Зашел привратник Хэнкинс, интересовался, будет ли преподобный разговаривать завтра с паствой, ибо многие хотят высказаться. Фрай обещался дать ответы на все вопросы. И так целый субботний день прошел в постоянных принятиях гостей, колокольчик просто не унимался. Фрая даже словили в церкви с визитами. Не было покою в округе, и особенно священнику.
Воскресенье началось с блаженной молитвы, но потом перешло в собрание, многие горожане пребывали в нервном потрясении, требовали изъясниться. Неужели снова нечисть нападает на их поселенье? Ведь было спокойно в округе, почему снова происходят такие бесчинства. Фрай говорил мягко, уверял, что сделает все от него зависящее, но многие его не слышали, перебивали, пока не выдержал мистер Батлер и не вышел на трибуну, рядом с Фраем:
– Неужели вы не понимаете, – начал он. – Что этот край обречен жить по соседству с черными силами, и приезд нового священника, в сущности, ничего не изменил, не будь его, мы бы потопали в лужах крови. Вы ведете себя просто беспечно, проезжая мимо темных чащ, не задумываясь, что зло засело за ближайшими деревьями. Я взываю вас проявить опасливость и перестраховаться.
– Мы жили нормально! – воскликнул кто-то, и тут уж не выдержал Эдвард Уэнсли, который числился на слуху, как таинственный незнакомец и дальний родственник преподобного отца:
– И когда это вы жили нормально? Когда похищали средь белого дня людей или они превращались в беснующихся животных, это тогда было нормально, пока преподобный Вейт не начал очищать ваши жилища? Но как вы отплатили ему – оставили наедине с опасностью, хотите сделать это сейчас? Не будет Фрая Уэнсли, не закончится твориться бесчинство, но не будет кому защитить вас.
– Мы все боимся, – постарался разрядить обстановку привратник Хэнкинс. – Но мы не должны обвинять кого-то одного в наших бедах, беда одна – это зло, которое тут живет.
Я служу церкви и ничего плохого не могу сказать в адрес преподобного.
– Что нам делать? – заревела толпа.
– Объединяться! – посоветовал Эдвард.
Пока шли эти перипетии, Джордж Батлер тихонько подошел к взволнованной Марии, чтобы поддержать ее:
– Мы на вашей стороне, – чуть слышно молвил он. – Жаль, что вы к нам не приехали, тогда бы дни не тянулись так нескончаемо, мы бы читали, – он слабо улыбнулся.
– Я не могу бросить брата, – искренне ответила Мария, не смея взглянуть на собеседника.
– Я даже не могу пригласить вас прогуляться, отец запретил любые прогулки, а так бы хотелось…
– Может, вы посетите нас в пасторате, познакомитесь с моим дядей и компаньонкой.
Буду рада, – ответила Мария, и глаза ее засияли.
– Я бы с радостью, если отец согласится взять, но тогда и Эндрю станет проситься, а матушке придется сидеть в одиночестве.
Фрейлин стояла неподалеку, поначалу участие принимая в выступлении Фрая, но как только заговорили другие люди, она тихонечко наблюдала за парой голубков, что притаились под боком, стараясь скрыть улыбку. Так вот о ком поет сердечко Марии, что она его слышит каждый день. Милые создания свободные в своем выборе, и вдруг сердце предательски кольнуло – так давно не испытывала она чувств, кроме страха. А теперь она обретает семью и, кажется, ее сердечко болит за одного человека чуть сильнее, интересно взаимны ли их помыслы? Она снова взглянула на Фрая, который широко открыл глаза, его щеки пылали, ноздри вздымались, а губы говорили – сколько очарования во всем этом.
После столь важной мессы, преподобный Уэнсли выглядел немного уставшим, но он согласился сопроводить дам, чтобы забрать их наряды. Правда, с ними подвязались еще и отпрыски Батлера, который разрешил сыновьям побыть немного в кругу друзей. Джордж стал рядом с Марией, Эндрю сопровождал миссис Олдбрук (Мария придумала вполне правдоподобную историю о том, как бедная женщина овдовела и лишилась всяких средств к существованию, подала объявление в газету, что пойдет в любой дом гувернанткой и что Фрай милостиво пригласил ее в качестве компаньонки его сестры, а также придумала фамилию и написала рекомендательные письма – предприимчивая маленькая особа). Но, а Фраю пришлось сопровождать мисс Уорвик. Давно эта особа не подавала о себе вестей, дело в том, что они отсутствовали и приехали в тот день, когда произошло хладнокровное нападение на помощников фермера. Тогда в семье Уорвиков учинилась целая истерика, они ведь проезжали в нескольких милях от происшествия и Кэтрин так перепугалась. Ей срочно нужно было переговорить с преподобным отцом. Фрейлин вся кипела от гнева, и общалась очень сдержанно с Эндрю, буравя взглядом впереди шедшую парочку. Джордж и Мария отстали от своей компании, но держались на видимом расстоянии, они были поглощены беседой и не видели происходящее вокруг. Зато четверка остальной компании была уж очень общительна. Эндрю не был молчаливым, хотя поначалу робел: не увидев в лице старшей дамы приятную собеседницу, перешел на разговор с иной девушкой, а та могла заговорить сразу двоих собеседников. Рыжеволосая красотка еле сдерживала гнев и желание применить кое-какие свои умения на наглой вертихвостке, что крутилась юлой вокруг Фрая. Тот вежливо с ней общался, хотя сохранял невозмутимость, сегодняшнее собрание его уморило, и он рад бы вообще покинуть любое общество. Но Кэтрин пообщавшись с Эндрю, тут же обратилась с Фраю: