Век пробуждения. Наследники

– Бегом! – рявкнул Хитрец, и Рия выскочила за дверь, глотая слёзы.

Забежав к себе в покои и приведя себя в порядок, принцесса позвонила в колокольчик, велев слугам, принести ужин для таира Иско – пусть подавится. Пусть у него изжога от этого ужина случится, или икота, или ещё что-нибудь.

А вот насчёт одежды и оружия ей пришлось побеспокоиться самой.

Рия достала из тайника ключи от сундуков с родительскими вещами.

Хитрецу должна подойти одежда её отца, так же как и его оружие. Конечно, Шио не достоин подобной чести, но это же на время… Потом она заберёт всё и вернёт на место.

Рия подошла к комнате, в которой хранились вещи её родителей, и, вздохнув, толкнула дверь. Давно она не была здесь. Это комната давила на неё, здесь поселилась та печаль, которую изгнали из других дворцовых покоев, здесь жили воспоминания и старые надежды, здесь можно было спрятаться от всего мира и мечтать о том, как сложилась бы жизнь, если бы… если бы здесь не было столько пыли. И паутина тоже, мамино зеркало почти полностью затянуто серым кружевом, а пушистые клочки катались по полу. Наверное, здесь следовало бы устроить хорошую уборку, но Рия, с тех пор, как её слово стало значить хоть что-то во дворце, запретила слугам не то что убирать – даже заглядывать сюда. Ей казалось, будто чужие, равнодушные руки разрушают саму память о родителях. Вот мамино зеркало. Рия не переживёт, если его разобьёт какая-нибудь толстобокая служанка. Или папин кубок, он серебряный, не слишком дорогой, однако для девушки невыносима была сама мысль, что кубок могут украсть.

Но сегодня она пришла сюда не для того, чтобы вспоминать.

Девушка открыла большой кованый сундук и достала из него камзол, штаны и рубаху. Критично осмотрев старые вещи, решила, что Шио они вполне подойдут. Крышка сундука захлопнулась с громким стуком, подняв облако пыли. Девушка расчихалась и быстро покинула комнату.

Встретив в коридоре первую попавшуюся служанку, принцесса скинула ей на руки ворох одежды и велела отнести это всё в покои таира Иско.

Рия поймала себя на мысли, что ей очень хочется прирезать этого самозваного таира.

Эта мысль заставила её вспомнить про оружие. Как она могла забыть!

Пришлось возвращаться, и снова стало грустно, отец любил оружие, а дядя – наоборот, и поэтому запер отцовскую коллекцию здесь. Ну и хорошо, зато теперь Рия могла спокойно взять всё, что ей было нужно, не привлекая постороннего внимания. Кинжал-то она давно стащила, но там осталось ещё много чего полезного.

Не обращая внимания на пыль, девушка открыла очередной сундук и стала выкладывать из него всё возможное оружие, завёрнутое в промасленный пергамент.

Рия отложила в сторону пару стилетов, любимый клеймор отца и ещё кое-какую мелочёвку. Остальное оружие сложила обратно и заперла сундук.

Как бы ещё весь этот арсенал незаметно пронести в покои к Шио? Принцесса оглядела комнату и решительно подошла к окну. Сдёрнув запылённую и выцветшую штору, она проворно завернула в неё всё выбранное оружие. Обхватив тяжелую ношу обеими руками, Рия двинулась к выходу.

Вывалив оружие на кровать к Шио, принцесса, не говоря ни слова, повернулась к выходу.

– Ты куда? – удивился Хитрец.

– За светляком! – бросила через плечо Рия.

– Поторопись! Шевелишься еле-еле, уже ночь на дворе! – буркнул ей в спину Шио.

Сердится! То ли ужин ему не понравился, то ли пожелание Рии сбылось, и у Хитреца разыгралась изжога. То ли просто характер у него скверный.

Принцесса ничего не ответила, боясь, что сорвётся и попортит шкуру этому толстокожему куркунуку. Рия молча, неестественно выпрямив спину, – её учили, что осанка и манеры – лучший способ выказать своё презрение к кому бы то ни было, – вышла из комнаты.

Закрыв за собой дверь, принцесса с облегчением выдохнула и отправилась в питомник за светляком.

Глава 3

Время знойного полдня

27 день 3 трэйда

Иско

Конь птицею летел по-над ночной степью, словно чувствуя гнев и смятение царственного всадника, и Иско был благодарен чудесному животному и за эту скорость, и за звенящую под копытами землю, и чистое небо над головой. Недаром альтрекских чистокровных почтительно величали детьми ветра, – воистину, Сумхалу место скорее на небе, нежели на земле, – там и простор, и свобода.

– Таир, погодите! – взмолился Агор, жеребец которого не поспевал за Сумхалом. Иско натянул поводья, хотя больше всего ему хотелось вонзить шпоры в мокрые от пота конские бока, душа жаждала лететь вперёд, а не тащиться, словно заплывший жиром куркунук.

– Простите, таир. – Агор пригнулся к гриве, стараясь не встречаться глазами с главой клана, вспыльчивый нрав которого был хорошо известен, а ну как отошлёт назад, подобного позора Агор не переживёт. Он и без того чувствовал себя неуверенно: в этом странном путешествии таир нарушил все неписаные правила. Глава клана Маар пожелал путешествовать один! Единственный телохранитель, он же слуга и оруженосец, не в счёт. Впрочем, Агор собирался исполнить свой долг до конца, что бы ни случилось.

Иско о мыслях своего телохранителя догадывался, да и не велик труд прочесть эти мысли, которые разве что секирой на челе не выбиты. С одной стороны, подобная собачья преданность забавляла, с другой, Агор в предстоящем путешествии мог быть полезен – сильный, верный и непроходимо тупой. Такой выполнит любой приказ, не задумываясь.

Лишь Великий знает о том, что ожидает их в Палане. Слишком тревожно на сердце: чем больше думал Иско о послании Мнира, тем больше укреплялся в мысли, которую поначалу отверг.

Самозванец – Шио. Этой мысли не было подтверждений, но, чем больше Иско думал о том, что рыжеволосому вновь удалось занять его, Иско, законное место, тем в большую ярость приходил. И тем больше уверялся, что принял правильное решение. Он попадёт в Палан намного раньше назначенного срока. Сегодня утром из Розового Дворца[б] отправился в путь караван, который прибудет в столицу Суландии через пятнадцать дней. Пусть соглядатаи Неирангиоса – а Иско был уверен, что в его окружении они есть – думают, будто наследник едет вместе с караваном. Роль Иско сыграет раб-двойник, специально купленный на Кеурском невольничьем рынке за своё удивительное сходство с наследником клана Маар.

Сам же Иско отправился в путь ещё на закате. С собой он взял лишь Агора – большой отряд непременно привлёкбы ненужное внимание, а вот альтрекский купец, путешествующий в компании телохранителя, – явление более чем обычное.

Главное – попасть в Палан, а дальше, если нужна будет помощь, люди Мнира её окажут.

Иско представил, как переменится в лице уважаемый Неирангиос, увидев несомненные доказательства благородного происхождения гостя. Пояс и печать лежали в седельном мешке, и, видит Великий, самозванцу дорого придётся заплатить за свою дерзость!

Шио

Рия всё не возвращалась, хотя может Хитрецу лишь казалось, будто времени прошло много. Может она передумала? Или случилось что-нибудь? Впрочем, – Хитрец прикоснулся к пострадавшей голове, – что с этой маленькой ведьмой может случиться.

Рия не возвращалась. А боль наоборот. Целое ведро боли. Ведро разрослось до размеров озера, озеро превратилось в море, а море в болото. Серо-зелёное, живое болото. Мох серый, вода зелёная, а под ней бьётся живое сердце. Хитрец хотел уйти, потому что это биение сводило его с ума, оно походило на звук того колокола, который и призвал чудовище к жизни.

Уйти, нужно уйти, но куда, если кругом болото?

– Стой! – зашелестел ветер.

– Стой, стой, – булькнула зелёная вода.

– Стой, стой, стой! – завопило болото на тысячу голосов. – Смотри!

Мокрый мох лопнул, точно гнилая шкура, вода расступилась, и под ногами открылась бездна. Колодец. Хаос. И там армия, что спала в этом хаосе. Шио видел их лица – такие разные и вместе с тем удивительно похожие друг на друга. Видел гнев, злость, ярость, боль, печаль, всю палитру чувств, доступную человеку. Видел старинные, точно срисованные с гобеленов, доспехи и тяжёлые мечи.

Он был частью этой армии, силой, способной поднять её из болота. Он был их знаменем и повелителем, он был залогом их верности и причиной их боли. А в следующий миг видение исчезло. Зато осталась сила, её было столько, что хотелось кричать, прыгать или подвиг свершить. Или позвать…

Шио был уверен: на зов откликнутся, услышат, несмотря на время и расстояние, и придут.

А зеркало на стене совсем не отразило изменений в его облике, разве что глаза загорелись сумасшедшим блеском.

Ну и где Рия ходит? Пора выступать. Если он сей же момент не начнёт действовать, то попросту умрёт, лопнет от переполняющей его силы

Дверь тихонько заскрипела. Пришла! Ну, слава богам, можно двигаться.

Ночью во дворце было пусто и тихо, совсем как в тот вечер, когда Шио встретил тень мага. Те же коридоры, арки, статуи, картины. Рия шумно сопела сзади, но, слава Великому, обошлось без вопросов. Хитреца просто распирало от новообретённой силы. Действовать, действовать и ещё раз действовать. А вот и нужный зал, Шио сжал эфес клеймора, на сей раз духам не удастся взять над ним верх.

На сей раз духи и не пытались приблизиться. Серый живой туман испуганно жался к стенам и возмущённо шипел, но в шипении этом чудился страх.

«Боятся», – внезапно понял Шио. Они боятся его и не осмелятся причинить вред, зная, что потерянная армия встанет на защиту своего господина.

– Иди за мной, – приказал Хитрец принцессе, та в ответ пробормотала что-то насчёт излишней самоуверенности некоторых личностей, однако послушно подошла ближе. Настолько близко, что Шио услышал, как бьётся её сердце. И запах… От Рии пахло весной и свободой. Этот аромат был приятен и знаком. Не сейчас, раньше, намного, намного раньше. Чужая память волнами нежности отзывалась на запах.

– Пришёл, – одна из теней двинулась было навстречу, но застыла в отдалении. Шио с трудом узнал старого знакомого. Теперь Кумм-Анн походил на кусок облака, по недоразумению забытый на земле. – Здравствуй.

– Здравствуй, – ответил Шио и тут же подумал, что глупо желать здоровья тому, кто умер столетья назад.

– Ты изменился.

– Разве это плохо?

– Тебе решать. – Кумм-Анн по-прежнему избегал прямых ответов. – Теперь ты ещё больше на него похож…

– На кого?

– На брата. Он тоже спешил, спешил и… Смотри, ты рискуешь попасть в ту же ловушку, что и он, боги не дремлют.

– Да плевать мне на богов! – задержка злила, сила, кипевшая в крови, требовала действия.

– Шагнуть во тьму просто, куда сложнее выйти из неё.

Кумм-Анн исчез. Ну вот, и он его бросил. Значит, придётсясправляться самому. Шио хорошо запомнил, за которым из портретов скрывался вход в подземелье, однако не был уверен, что сумеет открыть дверь. Прошлый раз без магии не обошлось, а какой из разбойника маг? Никакой.

Картину Хитрец снял со всей возможной осторожностью – кроме магии есть и человеческие ловушки, вроде заряженного самострела или иглы, смазанной ядом. Во взгляде солидного господина, намалёванного на портрете, Шио почудилось возмущение, поэтому полотно Хитрец поставил лицом к стене. Ну их, эти старинные портреты, ещё сглазит перед дорогой.

Двери не было, зато имелась стена, серая и гладкая, словно выглаженная трудолюбивой служанкой рубаха. Ни одного намёка на ручку или замок, который можно было бы взломать. Ничего.

– Акулий плавник в задницу! – от злости Шио пнул стену. И едва не провалился в камень. Какой камень? Камня не было, он исчез, словно золотой снорр из кошелька мота, теперь на месте каменной стены зиял провал. Не узкая щель, как вчера, а самый настоящий провал, похожий на разверстую пасть диковинного зверя. Принцесса за спиной испуганно охнула, Шио и сам чувствовал себя неуютно, стоя на краю бездны. Особенно, если учесть, что в бездну вели ступеньки.

Пусть Великий смилостивится над глупыми детьми. Как там сказал Кумм-Анн? Шагнуть во тьму просто? Пусть бы сам и попробовал.

Рия

В подземелье выдвинулись уже глубокой ночью. Рия была зла на Хитреца и поэтому всю дорогу тащилась сзади и молчала. Она приняла твёрдое решение не заговаривать первой. И вообще, если он думает, что стоит свистнуть, – и она тотчас прибежит, как какая-нибудь портовая девка, то глубоко ошибается. Она – наследная принцесса! И не позволит всяким там оскорблять себя.

Темнота угнетала. Светляка из сумки доставать в коридорах дворца не хотелось – ни к чему было привлекать лишнее внимание.

Когда они вошли в зал предков, Шио бросил через плечо приказным тоном:

– Иди за мной!

– Тоже мне, начальник нашёлся! – проворчала в ответ принцесса, но всё же подошла ближе к Хитрецу.

Лучше бы не подходила! Тогда бы не слышала, как Шио разговаривает сам с собой, лучше бы не видела, в кого он превратился. Рии стало страшно. Глаза её спутника сверкали в темноте таинственным светом, губы что-то шептали. Он определённо сошёл с ума! Ей следовало бы раньше сообразить, что только ненормальный может вести себя столь возмутительно.

И на всякий случай – кто знает, что ему в голову взбредёт – Рия сделала шаг назад. Темнота вокруг была неуютной. Принцессе чудились чьи-то руки, холодные, мерзкие, жадные, они тщились вцепиться в волосы и нагло касались кожи. Это было ужасно! А потом ещё над Хитрецом заклубился зелёный туман. Туман сначала опустился на плечи Шио, а потом полностью окутал его фигуру.

Когда Шио отодвинул в сторону портрет одного из предков и пинком проломил фальшивую кладку, Рия задохнулась от ужаса. Перед ними зияла бездна, пугающая, интенсивно глубокая темнота щерила пасть, грозясь проглотить неразумных гостей. Надежду давали только ступени, ведущие вниз, хоть что-то привычное и материальное.

Шио шагнул в темноту, и, хочешь не хочешь, принцессе пришлось последовать за ним. Девушка достала из сумки светляка и стала осторожно спускаться вслед за Хитрецом.

Сырые стены и склизкие ступени не способствовали поднятию настроения. А тут ещё ход резко упёрся в ржавую, затянутую паутиной дверь, которая абсолютно не внушала доверия. За такой дверью могло прятаться что угодно, например, какое-нибудь жуткое чудовище. Шио приложил руку к двери, и она открылась, но пока Рия приноравливалась к проходу – ей до жути не хотелось даже ненароком прикоснуться к этой похожей на мелкие язвы ржавчине, – Хитрец шагнул вперёд и исчез в темноте. Принцесса двинулась за ним следом, но дверь с лязгом захлопнулась прямо у неё перед носом. Девушка вздрогнула и отступила назад, но сзади не было ничего, кроме темноты…

Рии стало настолько жутко, что она, моментально позабыв про гордость и данное самой себе обещание не разговаривать с Хитрецом, закричала:

– Шио! Шио, ты где?!

– Здесь! – глухо донеслось из-за дверей.

– Мне страшно! Не бросай меня! Сделай же что-нибудь!

– Я пытаюсь открыть дверь, но она не подаётся! Попробуй открыть сама.

Рия навалилась со всей силы на дверь, но та ни на йоту не подалась.

– Шио! Не молчи. Я боюсь!

Сплошное невезение. Вот и светляк остался у неё. Как Шио будет пробираться один по кромешной темноте? А как будет выбираться она? И куда выбираться, если дороги не видно? Подниматься вверх по ступенькам одной страшно, а оставаться здесь ещё страшнее.

Принцесса села на ступеньки и заревела – просто, чтобы хоть чем-то заняться. Когда поток слёз иссяк, из-за дверей послышался голос Шио – он снова разговаривал сам с собой. Рии стало не по себе – всё-таки Хитрец сошёл с ума, нормальный человек не станет сначала задавать вопросы, а потом сам же на них отвечать.

Услышав вопрос про путь Уль-Кумма и не услышав ответа, Рия решила внести свою лепту в монолог Шио и превратить его в полноценный диалог. Так веселее.

– Шио, я вспомнила! Дядя, когда ещё был жив отец, интересовался историей и рассказывал, что Уль-Кумм не был уж таким героем в прямом смысле слова и вообще он принадлежал тёмным богам! Ты слышишь меня?! Он черпал силу от тёмных богов! Шио! – принцесса колотила кулаком в дверь. – Но я не знаю… Ты слышишь меня?! Я не знаю – можно ли верить этому!

Ударив очередной раз, принцесса вскрикнула от боли. Кулак попал на острие одного из ржавых гвоздей. Из повреждённой руки закапала кровь. Дверь скрипнула и открылась. Рия с всхлипом упала в объятья Хитреца.

– Всё-всё, успокойся! – Шио нежно гладил девушку по голове, и от этого хотелось плакать и плакать… Приятно ведь плакать, когда тебя утешают.

– А ещё, – Рия торопилась рассказать всё, что знала. Вдруг на пути попадётся ещё какое-нибудь препятствие и снова разлучит их? – ещё дядя рассказывал, что Уль-Кумм, родившийся в десятый безымянный год, сначала был человеком равновесия и не склонялся в сторону ни одного из богов. Ни Великий, ни Отверженный не имели над ним власти, пока невеста не предала его и не вышла замуж за его брата.

– За Кумм-Анна?! – поразился Хитрец.

– Нет! Кумм-Анн – младший брат. Любимая Уль-Кумма вышла замуж за среднего брата. В Хрониках не сохранилось его имени.

– А что произошло с Уль-Куммом, когда он узнал о предательстве?

– Он склонился к чёрной стороне и стал мстить. Правильнее сказать – он стал мстить и поэтому склонился к чёрной стороне.

– Что он сделал?

– Он разбудил дракона, получил силу, завоевал земли и убил брата.

– А что стало с девушкой?

– Он женился на вдове брата. Её сына, своего племянника, поставил во главе кланов Альтрекса. А своего сына, рождённого этой же женщиной, объявил своим наследником. Так зародилась королевская династия, и возникла вражда с Альтрексом. Его жена странным образом погибла, а сам Уль-Кумм таинственным образом исчез. Пропал, словно его не было. Маги не смогли его отыскать ни среди живых, ни среди мёртвых. Предание гласит, что мятежный дух Уль-Кумма успокоится, когда две ветви семьи воссоединятся вновь. Уф! – выдохнула Рия. – Всё! Больше ничего не знаю.

Шио

Рассказ принцессы многое объяснял. Вот тебе и герой. Может, если бы не было той девушки, чьё имя сгинуло в веках, не было бы и Уль-Кумма, величайшего завоевателя, Колокола Земли, Сотрясателя Миров. Шио попытался вспомнить всё, что знал о легендарном полководце, но оказалось, что все его знания – кучка разрозненных легенд и несколько не совсем приличных песен, которые бродячие музыканты исполняли в трактирах. Но все песни, все легенды сходились в одном – Уль-Кумм – величайший из героев, когда-либо рождённых на земле. И ни слова, ни намека на богов, словно их не было.

Впрочем, если Уль-Кумм был рождён в безымянный год, тогда понятно. Время безвластия, когда ни Тёмные, ни Светлые Боги не имеют власти над миром, и людьми, когда человек и вправду самостоятельно решает свою судьбу. Про безымянные годы ходило много разных историй, например о том, как разбойник, увидев свет истины, раздал всё награбленное, а потом вообще примкнул к последователям Великого. Тут Шио усмехнулся, похоже, он сам недалеко ушёл от того разбойника, вот только раздавать нечего, да и святости что-то у него не прибавляется.

Знал он и совершенно противоположный случай, когда святой настоятель одного из монастырей сошёл с ума и убил десятерых монахов, чтобы, искупавшись в их крови, обрести вечную молодость.

Одна знакомая знахарка как-то сказала, что в безымянный год женщины боятся рожать, что предпочитают извести дитя, нежели дать жизнь чудовищу. Или пьют зелье, которое предотвращает зачатие, и посвящённые Светлым Богам люди в безымянные годы не считают подобные деяния грехами.

– Дядя ещё рассказывал, что был правитель, который приказал убить всех детей, рождённых в десятый год. Он считал, что над ними довлеет проклятие и хотел предотвратить гибель мира. – Рия спускалась осторожно, опираясь рукой на стену, и, прежде чем поставить ногу, нащупывала ступеньку.

Хитреца это раздражало, его тянуло вниз, в подземелье, он чувствовал, что именно там, в хитросплетении тайных ходов, его ждёт нечто, способное изменить судьбу.

Но как? Неужели и он, как Уль-Кумм, навек приговорён к Чёрной стороне? И после смерти попадет не в Светлые Чертоги, а в мир без солнца, где царит Ронгар и его мрачная сестра. От подобной перспективы Шио взмок. Одно дело – просто смерть, и совсем другое…

Нет уж, он отыщет дракона и выкупается в его крови, а там уже сам решит свою судьбу. Кааме обещала шанс, и Шио им воспользуется.

– А я появилась на свет в год Рождения. Это очень хорошая примета. А ты в какой год родился?

– В Безымянный.

Рия замолчала. Ну вот, Хитрец давно усвоил: легче соврать, чем потом доказывать, что не демон. Люди боятся рождённых во время Безвластия, справедливо подозревая в них источники всех бед, начиная с Чёрного мора и заканчивая похмельем. Старый Конь и тот, – когда узнал, начал искоса поглядывать на ученика. А потом сказал, что для крадущегося-во-тьме возможно не так и плохо родиться во время, когда боги спят.

– И сейчас Безымянный год. – Заметила Рия.

– Да.

– Это значит… Это значит, что ты старый.

От подобного вывода Хитрец едва не свалился со ступенек. Он ждал чего угодно, но не этого философского замечания. Он старый! Подумать только! Его, Шио-Хитреца какая-то сопливая принцесса обозвала стариком.

– Но ты ещё не такой старый, как дядя, – поспешила «успокоить» Рия. – И волос седых пока нет.

Хитрец, не выдержав, расхохотался, ему стало легко, и пришла уверенность, что всё непременно получится.

Обязательно получится.