3. ПУНКТ В ДОГОВОРЕ С ДЬЯВОЛОМ
– Лучше потом прислать рабочих. Они разберутся с этим – досадно произнёс маршал. Немного призадумавшись, он вновь обратился к монаху: – Давайте попытаемся разобраться, кто мог оставить эту «наскальную живопись».
Перед тем как ответить, аббат долго размышлял над тем, что правдиво, а что можно рассказать маршалу:
Видимо, когда Максимилиан I продал душу, дьявол обманул и заранее определил судьбу Цертоса. Иначе как объяснить наличие этого помещения? Кто мог создать эти рисунки и скульптуры? Кому в этих землях вообще мог быть известен аморейский язык? Это обман дьявола во время сделки. Он заранее определил год и день, когда в стенах замка начнутся беды и подстроил всё так, чтобы виновных во всех этих ужасах не было никого, кроме самих жителей. Маршал не знает про сделку Максимилиана I с сатаной. Про пять ступеней ему тоже не следует знать.
– Аббат, – заметив, что священник погрузился в глубокие размышления, Октавиан повторил вопрос, наклонив голову и пытаясь разглядеть лицо монаха, – у вас есть какие-нибудь предположения на этот счёт? – Повернув голову обратно на стену: – Или это дело рук Анатаса?
– Я так не думаю. Анатас всего лишь реализует план, который изобрёл дьявол. Он придумал этот план для того, чтобы убитые колдуны могли жестоко мстить за свою гибель. Скорее всего, к созданию этого помещения имеет отношение сатана. – Отец Исаак приложил руку к стене и начал водить ладонью по всем фрагментам. – Всё это является описанием серии жестоких событий, которые слуга сатаны насылает на людей, что казнили его.
– Анатас – уверенно произнёс маршал.
– В нашем случае, да. Мы с вами не знаем, что написано в пятой части, но она последняя. После неё ничего нет.
– Выходит, если пережить пятую стадию, то война будет выиграна?
– Если всё получится, то скорее всего. Но проблема в том, что мы не знаем, с чем столкнёмся.
– Нет, аббат. Это те вампиры и оборотни пришли сюда не зная, с кем им придётся столкнуться. Я заслужил прозвище «палача» не просто так. Они захотели напасть на граждан замка, а встретили палача. Кем бы ни были эти тёмные ангелы, палач ждёт их. Вы правы – мы не знаем, кто нас навестит на этот раз, и в следующий. Но я могу вас уверить, что нож заточен, гильотина готова и ждёт, когда к ней выстроится очередь. Отнимать жизни – это моя работа. И для меня нет абсолютно никакой разницы, у кого я её отниму – будь то простой смертный или творение сатаны.
– Знаете, маршал, я впервые в жизни обрадуюсь, если человек передо мной действительно окажется отменным палачом.
4. ЦЕНА ЧЕЛОВЕЧНОСТИ
– Прошу Вас. Ей всего пять лет. Просите всё что хотите, только помогите вернуть её домой. – Стоя на коленях и пуская слёзы, безызвестный крестьянин молитвенно просил командующего вторым отрядом гарнизона отправить всадников на поиски его дочери, которая ушла в лес утром вместе со старшей сестрой.
– Тебе известно, почему я этого не сделаю.
Командующий отрядом совершил лёгкий взмах тыльной стороной ладони в сторону двери, подавая сигнал страже.
– Нет! Нет! – прокричал отец девочки, когда двое стражников стали вытаскивать его за руки из барака, волоча по земле.
Выдворив крестьянина из барака, стража оттащила его на дорогу. Отчаявшийся отец девочки сидел на коленях посреди дороги. От одних только мыслей о том, что его маленькая девочка может наткнуться на медведя или волка, его сердце обливалось кровью, заставляя глазные склеры краснеть от нескончаемых потоков слёз, не говоря уже о том, что будет, если она попадётся на глаза неизвестным тварям, которые уже должны были подоспеть по графику.
Сзади к нему подошёл монах, чьё лицо прикрывал капюшон от рясы тёмно-янтарного цвета. Ладони священника опустились на плечи крестьянина, после чего монах промолвил:
– Встань.
Крестьянин поднялся, развернувшись лицом к загадочному священнослужителю.
– Что заставило тебя испытать столь сильную горечь, сын мой?
– Моя дочь. Она пропала в лесу. Утром они со старшей дочкой отпрашивались у меня пойти в лес. Сказали, что идут поиграть. Я запретил. Но они ослушались. Вскоре ко мне прибежала старшая дочка и сказала, что потеряла сестру, когда они играли в прятки.
Мужчина упал на колени перед священником и начал молвить сквозь дрожащие губы:
– Святой отец, примите мою исповедь. Какой из меня отец, если я не смог уберечь своего ребёнка.
– Ты не должен упрекать себя в том, чему нет подтверждения.
– Но вы ведь знаете, что сегодня за день. Несчастья настигнут нас сегодня. Все беды начинаются там, в лесу. – Плачь крестьянина резко усилился, когда он добавил: – И моя девочка… она там!!!
Монах старательно поднял крестьянина с колен.
– Не бойся, сын мой. Мы с братьями поможем тебе. – С этими словами монах отвёл его к повозке с продуктами, что стояла напротив барака. В ней сидели ещё два монаха. Поочерёдно указывая на других священников, монах представил их:
– Это брат Омар. Это брат Ромул. – Приложив ладонь к своей груди: – А я – отец Авраам. А как тебя звать?
– Константин.
– Братья, у Константина пропало дитя в лесу. И наш долг помочь ему.
Отец Авраам с Константином сели в повозку и отправились к главным воротам.
Солнце едва пронзало облака тонкими лучами, когда повозка остановилась у выезда из замка. Стражник медленно подходил к повозке, разглядывая её снаружи. Дойдя до лошадей, рыцарь обратился к погонщику, на месте которого сидел брат Омар:
– Куда отправляетесь, святой отец?
– На окраину леса, сын мой. В аббатстве нужно пополнить запасы дров. Мы долго не задержимся.
Заглянув внутрь повозки, стражник посмотрел на Константина, который сидел, крепко сцепив ладони, держа их между дрожащими коленями, направив взгляд в пол. Рыцарь долго рассматривал крестьянина, пока отец Авраам не сказал:
– Это дровосек. Он решил помочь аббатству.
– А где же топор?
Лишь капюшон позволял скрыть растерянность на лице отца Авраама.
– Клод, оставь в покое святого отца – громко произнёс второй стражник, стоящий около лестницы, ведущей на стену.
После этого стражник промолвил:
– Извините, святой отец. – Подняв правую руку, Клод посмотрел наверх и прокричал: – Открыть!
Подъёмный механизм заработал. Правая половина ворот приоткрылась, и повозка миновала мост, направившись к лесу.
– Как зовут твоё дитя? – успокаивающе спросил отец Авраам.
– Саманта.
– Может быть, тебе известны места в лесу, куда любила ходить Саманта? Или место, где они играли?
– Их всегда тянуло к южному берегу реки вблизи большого холма. Там они однажды нашли щенка и принесли его домой. После этого всё время туда ходят.
– Тогда с этого места и начнём.
Когда солнце полностью исчезло за горизонт, повозка уже достигла южного берега реки. Вокруг царила мёртвая тишина, которую оживляло лишь лёгкое журчание потока речной воды и шелест опавшей листвы под колёсами повозки. Минуя высокие сосны, монахи ехали вдоль берега, пытаясь рассмотреть каждый квадратный метр и каждое дерево, в то время как Константин непрерывно выкрикивал:
– Саманта! Саманта!..
По обыкновению в этот день произошёл ранний восход луны, которая светила особенно ярко и прекрасно освещала каждое дерево в лесу. Поэтому темнота почти не препятствовала обзору, а лишь придавала всему вокруг лёгкий мрачноватый оттенок.
Два часа повозка двигалась вдоль берега, пока не достигла поваленной сосны, что служила переправой на другой берег. По ту сторону переправы находилось стадо свыше тысячи полностью снаряжённых лошадей с сёдлами и всем необходимым для дальнего похода. Однако, все они были без наездников. И вдруг где-то позади раздался детский крик. Брат Омар тут же развернул повозку, устремляясь обратно на отголоски крика.
Пока брат Омар разгонял лошадей, Константин изо всех сил звал:
– САМАНТА!!! САМАНТА!!! САМАНТА!..
Брат Омар вывел лошадей на широкую дорогу, по которой передвигались грузовые повозки и воинские формирования. Там ему удалось как следует разогнать повозку.
Спустя пару минут отец Авраам попросил остановить лошадей, чтобы сойти и пройти немного в сторону, дабы расширить радиус поиска. То же самое сделал и Константин, а затем брат Ромул.
Пробежав почти полкилометра, отец Авраам расслышал тихий плач. Священник прошёл ещё немного, обходя громоздкие брёвна с хворостом, и разглядел плечо девочки, прислонившейся к сосне.
– Дитя здесь! – прокричал своим хриплым голосом отец Авраам, сложив ладони вокруг губ и повернувшись в сторону дороги.
Священник поспешил к девочке. Он осмотрел её, пытаясь убедиться, что она не ранена.
Через несколько мгновений показался Константин, мчащийся мимо сосен. Подбежав, он резко опустился на колени и крепко обнял ребёнка. Положив подбородок на плечо дочери, Константин пускал слёзы, сопровождаемые тяжёлыми стонами.
Девочка продолжала стоять в одном и том же положении, не совершая никаких движений. Она испуганно плакала, растянув влажные губы. Её глаза, не прерываясь, смотрели в одно и то же место. Напуганный детский взор был направлен к верхушкам громадных сосен. Её плач долго не прекращался.
Константин сложил ладони на щеках дочери, пытаясь уловить её взгляд. Но её голова никак не опускалась, как и глаза, которые словно зомбированные были прикованы к верху.
Отец Авраам поднял голову, посмотрел на то, от чего девочка не могла отвести слезящиеся глаза. Священник ужаснулся, промолвив дрожащим тоном:
– Господи. – Едва слышимым голосом он добавил: – Кто способен на такое – после чего монах прикрыл губы дрожащей ладонью, опираясь спиной о дерево, что было позади него.
Высоко над землёй с сосновых веток свисали сотни окровавленных трупов крестоносцев. Красные кресты на белых мантиях рыцарей святого ордена практически растворились в кровавых пятнах, которые покрыли собой рыцарское одеяние.
Лицезрев кошмарную картину, Константин прикрыл ладонью глаза дочери и взял её на руки, после чего они с отцом Авраамом в спешке отправились в сторону дороги. Приближающийся брат Ромул подбежал, поторапливая их.
Когда все оказались внутри повозки, погонщик, как мог, гнал лошадей, дабы скорее покинуть лесную чащу, которую стремительно накрывал сплошной туман, выходящий откуда-то из глубин леса. Облако тумана, словно преследуя, двигалось прямо за повозкой, равномерно накрывая собою всю остальную часть леса по обеим сторонам от повозки.
Колёса на телеге начали издавать легкий прерывистый скрип, который постепенно нарастал, создавая ощущение, что колёса вот-вот отлетят.
Оглядываясь назад, отец Авраам наблюдал за приближающимся туманом, который, казалось, скоро их настигнет и отсчитывал мгновения, когда они наконец достигнут опушки леса. Священник стал выбрасывать наружу всю провизию, стараясь облегчить вес повозки, дабы ускорить ход. Первыми начали вылетать ящики с морковью и мешки с зёрнами кукурузы.
Облако тумана словно поедало деревья, заставляя их исчезать из виду.
И вот, наконец, показалась опушка леса. Туман продолжал накрывать лес строго в одну линию будто скатерть, свёрнутая в рулон, раскатывалась на столе.
Братья Омар и Ромул пристально следили за пеньком, что был последним следом леса перед равниной. Скрипящий шум колёс нарастал. Небольшой двухкилограммовый мешочек, прислоненный к стенке внутри повозки, опрокинулся и рис рассыпался на пол. Просачиваясь между досками, зёрна риса падали на землю. Доски на стенках повозки громко дребезжали, медленно вытесняя забитые гвозди.
С жутким скрипом, терзающим сердца, задние колёса миновали старый пенёк на краю опушки леса и повозка продолжила двигаться, въезжая на холм, на котором всех участников жуткого злоключения ожидали высокие стены Цертоса.
Паническое дыхание отца Авраама начало замедляться, когда перед его глазами позади повозки туман остановился на самом краю леса. Константин по-прежнему не желал ослаблять руки, которые так крепко прижимали Саманту к отцовской груди.
Чуть свыше полусотни метров повозка отъехала от леса, как из сплошного и мрачно-серого тумана раздались адские звуки, похожие на нездоровые звериные возгласы. Быстро нарастающие вопли вновь погрузили в дикий страх священников и отца пятилетней девочки, которая была единственной, кто не замечал ни странного тумана, ни страшных возгласов, принадлежащих неизвестно кому. У девочки до сих пор перед глазами были сотни крестоносцев, подвешенных на высоких соснах. Неисчезнувший страх не позволял обратить внимание на то, что происходит вокруг в настоящий момент.
Отец Авраам разглядел за туманом расплывчатые тени на уровне тридцати-сорока метров над землёй. Дыхание монаха вновь участилось. Сумасшедшее сердцебиение восстановилось, рождая в сознании священника жуткие образы.
Вновь заскрипели колёса. Каркас повозки начал ощутимо расшатываться, качаясь из стороны в сторону. Яркие звёзды в ясном ночном небе померкли для монахов на фоне страха перед неизвестными существами.
До замка оставалось пересечь полравнины. На небе заметно усилился лунный свет. Вместе с ярким свечением возросли и вопли тварей, что прятались за туманным облаком и, казалось, вот-вот вылетят из него.
Вдруг звуки, которые переполняли лес, резко оборвались. Отец Авраам издалека заметил, как туман стал рассеиваться. Серые мутные гущи погружались обратно в глубины лесной чащи. Жуткие события необъяснимым образом резко прекратились подобно тому, как обрывается пение в устах склеротика.
5. ПЛАН «B»
– Открыть ворота! – прозвучал голос стражника, что находился над главными воротами, когда к мосту подъезжала повозка.
На подступах к мосту погонщик заметно сократил ход повозки, стремясь не подавать признаков какой-либо паники. Едва повозка оказалась в пределах замка, как к ней подошёл всё тот же стражник по имени Клод. Держа в руке факел, стражник обратился к погонщику:
– Что-то случилось, святой отец? Мы тут стали беспокоиться. Слишком долго вас не было.
– Всё в порядке, сын мой – ответил сидящий рядом с погонщиком брат Ромул.
– А что за девочка?
– Это дитя потерялось в лесу. Мы решили отвезти её в храм пока не найдём родителей – спешно ответил отец Авраам, чей лик старательно выглядывал из повозки, скрывая свою обеспокоенность под широким капюшоном, который бросал ещё большую тень в позднее время суток.
– Хорошо, святой отец. Проезжайте.
Отец Авраам совершил лёгкий поклон головой в знак признательности. Погонщик хлопнул поводьями, после чего лошади тронулись, отправившись вглубь замка.
В это время из подвала королевской башни на улицу выходил аббат. В ночном антураже под тусклым лунным свечением погонщик распознал знакомый силуэт и остановил повозку. Константин поблагодарил монахов за неоценимую помощь и отправился домой, держа на руках Саманту, чей подбородок опирался об отцовское плечо, а глаза с высыхающими слезами бессознательно разглядывали фигуры священников.
– Аббат, нам с вами надо поговорить – произнёс отец Авраам, выглядывая из повозки стоя на ногах. – Это насчёт нашего с вами прошлого разговора.
– Хорошо.
Аббат поднялся и сел в повозку, после чего брат Омар погнал лошадей в сторону храма.
Тем временем маршал прибыл к главным воротам. Сойдя с лошади, Октавиан снял шлем, положив его под правую подмышку и подозвал к себе стражника, который нёс вахту:
– Что-нибудь произошло с того момента, как село солнце?
– Ничего, маршал. Только одна повозка выезжала за пределы замка.
– Какая?
Тогда старший стражник подозвал Клода и приказал рассказать маршалу о повозке:
– В ней сидели три монаха и дровосек. Сказали, что отправляются в лес за дровами.
Подозревая о том, что, либо стражник что-то недоговаривает, либо с повозкой было что-то не так, маршал продолжал расспрашивать:
– Они вернулись?
– Так точно, маршал. Недавно проехали через ворота.
– Что-нибудь странное заметил?
– Когда они покидали пределы замка, в повозке находилось четыре человека, а когда вернулись, их уже было пятеро.
Следующий вопрос маршал задал резким тоном:
– Кто был пятым?
– Ребёнок, маршал. Лет пяти.
Отважные монахи – подумал маршал. Немного промедлив, Октавиан слегка задрал голову и, нахмурив брови, задал последний вопрос:
– А в повозке были дрова?
Задумавшись на мгновение, Клод был готов ударить себя по лбу. Через силу он проронил:
– Так точно, маршал. Дрова были.
В эти секунды лишь шлем позволил Клоду скрыть капли пота, которые пробежали бы по вискам, если бы ни доспехи на его безмозглой голове. И лишь дождавшись, когда маршал отвернётся, Клод наконец выдохнул.
Прошло полчаса.
В покоях аббата, сидя за столом полуоборотом разговаривали отец Исаак и отец Авраам.
Аббат положил на стол небольшой листок, на который священник перенёс записи со стены загадочного помещения в подвале королевской башни.
Отец Авраам рассказывал о тенях, увиденных в тумане:
– Они передвигались быстро и очень высоко.
Аббат поднёс лампу к листку и стал перечитывать четвёртый текст:
С небес спустятся крылатые ангелы,
Но не от Бога будут они,
Ибо демонами посланы твари,
И убийство – единственный их удел.
– Здесь сказано «крылатые ангелы» – подметил аббат. – Если они умеют летать, то это объясняет то, что ты видел, Авраам. «И убийство – единственный их удел» – вот и подтверждение того, что они причастны к смерти рыцарей святого ордена. А сколько их было?
– Теней я увидел пять или шесть. Но крики доносились и от самой крайней части леса, и из глубины. Поэтому, думаю, минимум, около десяти. – Немного задумавшись, отец Авраам произнёс, слегка нахмурив брови: – Но, если крестоносцев было свыше тысячи, какую нечеловеческую силу надо иметь, чтобы за час десять монстров смогли поднять на такую высоту столько людей в тяжёлом обмундировании?
– Возможно, есть ещё некоторое число, которые просто не бросалось в глаза.
– Что же нам делать? Как можно бороться с тем, до кого невозможно дотянуться? А что тогда ждёт нас на пятой ступени?
– Анатас не собирается сдаваться просто так. Хорошо бы, если маршал не будет сбавлять обороты. Его способности сейчас оказались бы как нельзя кстати. Будем надеяться, что у этого палача ещё припасено пару трюков.
После недолгих раздумий отец Авраам сказал:
– Если эти существа захотят напасть на замок, то окажутся внутри и ничего им не помешает. Для них стена не представляет никакой преграды. В этом случае людей надо будет укрыть в подземном помещении, где до них никто не доберётся. Тогда у маршала будет больше времени, чтобы продумать каждый свой ход.
– Отсиживаться в ожидании, когда наступит рассвет? Что же, я думаю лучше, чем отдаться на растерзание, сидя в хрупких хижинах. Проблема лишь в том, где найти помещение, в котором можно было бы разместить такое количество людей. Надо сообщить об этом маршалу. Возможно, король Георг имеет доступ к каким-нибудь потайным помещениям, в которых можно спрятать хотя бы женщин с детьми. Что же, тогда я отправлюсь к маршалу как можно скорее. – С этими словами отец Исаак приподнялся со стула, а вместе с ним и отец Авраам. – Кто знает, может быть, тёмные ангелы не станут ждать следующей ночи.
6. СТОЛ ДЛЯ НЕЗВАНЫХ ГОСТЕЙ
Полночь. Небо спряталось за густыми облаками. Улицы Цертоса начали стремительно пустеть. Число стражников на стенах было удвоено. Аббат сообщил королю и маршалу о том, с чем придётся иметь дело, после чего Октавиан начал излагать свой план действий на ближайшее время:
– Ваше Величество, если мы спрячем как можно больше людей в подземелье, то удастся избежать больших жертв.
– Есть опасность, что новый враг может с лёгкостью преодолеть стены замка – добавил отец Исаак.
– Оборотни тоже думали, что им покорятся стены Цертоса. И что в итоге? Их трупы кормят червей вместе с остальными глупцами, которые решили, что перед ними песочный замок. – Король возражал с уверенностью в своей правоте.
– Ваше Величество, – аббат пытался подобрать слова, дабы сказанное показалось меньшим бредом, чем сочтёт его нормальный человек, – у нас есть основания полагать, что у этих чудовищ есть крылья. И если эти догадки найдут подтверждение, то никакие стены им не помеха.
В глазах короля читалась усталость оттого, что его замку приходится вновь и вновь сталкиваться со странными тварями. Но ещё больше его пугала мысль о том, что впервые враги могут оказаться внутри на улицах Цертоса и стены перестанут быть непреступными перед новым недругом. На его лице будто было написано: «Каких ещё жутких тварей припас для меня дьявол? А кто будет в следующий раз? Химера? Дракон? Или, может, и то и другое в одном лице?»
Маршал решил поддержать аббата, пытаясь убедить монарха:
– Милорд, если мы сможем защититься от монстров по ночам, у нас будет больше времени, чтобы придумать, каким образом обрубить им крылья.
Король ещё сильнее погрузился в раздумья. Лицо монарха не внушало оптимизма на положительный исход в битве с очередными тварями, посланными Анатасом. Чего не скажешь про маршала, который всегда готов вытрясти душу из врага, даже если эта скотина – бездушная. Энтузиазм так и переполнял Октавиана изнутри.
– Послушайте, милорд, сейчас главное спасти людей. – Вытянув руку, маршал направил указательный палец в сторону леса: – Всё, чего хотят эти твари, это просто кого-нибудь убить. Они хотят, они жаждут этого. Так давайте лишим их того, чего им так не терпится получить. Первое, что мы должны сделать, это спрятать то, за чем они явятся. А пока они будут безуспешно искать жертв, мы будем днём готовить настоящее угощение для этих тварей, и тогда мы накормим их так, что они подавятся, и стены этого замка станут последним, что они увидят.
Наконец, совершив первые мимические движения за последние пару минут, король произнёс:
– Мы спрячем наших граждан.
– Сколько, приблизительно, мы сможем спрятать? – спросил маршал.
– Всех до единого. В глубинах Цертоса есть…
Где-то за пределами высокой башни раздались панические крики крестьян. Раздался громкий сигнальный звон главного колокола на центральной площади. Войска гарнизона забили тревогу по всему периметру Цертоса. Маршал устремился к ближайшему окну. Вопли жителей участились и стали ещё громче. Вдруг многочисленные крики жителей перебил мощный возглас. Возглас, с которым ни в какое сравнение не идёт даже львиное рычание. От этого рычания кровь стыла в жилах. Звуки доносились откуда-то сверху. Последние пару шагов к окну маршал совершил медленно и очень осторожно, удерживая обеими руками меч и готовясь в любой момент вонзить его в нечто, что попадётся на глаза.