10. ПОЛНАЯ ЛУНА. ПРИВЕДЕНИЕ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ
После трагической гибели врачевателя Октавиан прибыл в башню, где покойный Гильем разбавлял смеси. Клетка опустела после того, как стража вынесла труп существа, которое за несколько мгновений до смерти вернулось к своему людскому облику. На хирургическом столе маршал обнаружил листки с записями, которые делал Гильем, пока создавал оружие против оборотней. На листках Октавиан обнаружил подробное описание всех веществ, которые было необходимо смешать и в каких пропорциях. Октавиан передал записи аббату, который вместе с остальными священнослужителями принялся изготавливать смеси на основе чеснока.
В монастыре у священников были в распоряжении три огромных чана, где в каждом поочерёдно готовили пищу на всё аббатство. В этот раз чаны послужили иным целям.
Ранним утром в храм стали прибывать повозки с грузом, которые помогали разгружать крестьяне, решившие внести свой вклад в общее дело. Прибывающие повозки разгружали около амбара, рядом с которым под навесом располагались чаны.
Монахи принялись наполнять каждый из трёх чанов. Две дюжины послушников носили воду из колодца. Ещё полдюжины опорожняли мешки с чесноком, высыпая его в чан. По два монаха на каждый чан возили на тележках пшеничную муку. Спустя полчаса после подогрева на костре в каждый чан добавили по две корзины куриных яиц для вязкости и по три цистерны дёгтя. Все ингредиенты были перемешаны. Теперь оставалось ждать, когда вещество загустеет.
Тем временем армейские кузнецы по распоряжению маршала стряпали смесь на основе серебра. Состав вещества во многом отличался от того, который находился в руках аббата. Основным отличием было то, что вместо чеснока добавляли пыльцу серебра. Полученную смесь наносили на лезвия мечей, кинжалов, копий и секир, стараясь не искажать форму оружия. Кузнецы смастерили свыше тысячи стрел с наконечниками, сделанными полностью из чистого серебра.
Тем временем в королевских покоях маршал заканчивал докладывать монарху обо всём, что удалось узнать о новых тварях и о разработанном плане.
Вскоре подошёл момент, когда Октавиан решил перейти к заключительной части разговора с королём Георгом:
– Милорд, позвольте сказать ещё кое-что.
– Да. Конечно – ответил король, протянув открытую ладонь в сторону Октавиана.
– В прошлый раз наш враг был страшным на вид, но далеко не грозным на деле. Теперь же сыны Цертоса пойдут против настоящих монстров. Эти твари таких размеров, что им будет достаточно просто раздавить человека своей массой. Многие сегодня обретут покой на небесах. Возможно, я в последний раз говорю с вами. Милорд, я не имею на это права, и всё же у меня есть всего одна просьба – не отправляйтесь на поле боя. Цертосу нужен правитель. Ваши дети ещё слишком молоды. Замок может остаться без маршала, канцлера или казначея, но не без короля.
– Возможно, вы правы, маршал. Замку нужен король больше остальных. Но я не могу заставить народ верить в меня, – указывая пальцем в сторону окна, – если буду отсиживаться за высокими стенами. За мной последнее слово и я отправляюсь вместе с вами. Если верить вашим словам, то я просто обязан сегодня выйти и биться плечом к плечу с остальными, а не отправлять их на верную смерть.
Маршал не оставлял попыток переубедить монарха:
– Моя главная задача – защищать короля и королевскую семью. Верьте мне, милорд. Это сражение унесёт многие жизни. Но эти жизни ничто по сравнению с жизнью короля.
– Значит, вы беспокоитесь только о своей репутации. Если я останусь в замке, народ будет думать, что их король трус и прячется за спинами своих подчиненных.
– Милорд, представьте, что произойдёт, если вы не вернётесь с поля боя? Тогда народ уже не будет думать. Его просто охватит паника. Посмотрите на своих детей. Вы уже потеряли двоих. Но не делайте так, чтобы остальные три ребёнка рисковали остаться без отца. Кто подаст пример Вильгельму, если не вы? Помните, что вы теперь в ответе и за дочерей покойного Корнелия. Они осиротели однажды. Едва им удалось привыкнуть к вам и Её Величеству. Не позволяйте этим девочкам пережить ещё раз подобное горе.
Король слегка призадумался, отведя взгляд в сторону, а маршал продолжал говорить ещё более спокойным и медленным тоном, приложив ладони друг к другу перед грудью, будто умоляя монарха:
– Милорд, останьтесь в замке. Это всё, о чём я прошу. И возможно, – глотая подступивший к горлу комок, – это моя последняя просьба. Извольте не отказывать мне в ней.
День подходил к концу. Лишь верхушка красного солнца извлекала свои слабые проблески света над горизонтом. На протяжении всего дня ворота Цертоса были закрыты. Никто не покидал пределы замка. Войско готовилось к битве: рыцари надевали латы; кузнецы раздавали оружие, лезвия которого были покрыты смесью на основе серебра.
К схватке с оборотнями выдвигались три тысячи рыцарей кавалерии, среди которых одна половина были мечники, а вторая половина – копейщики. Помимо кавалерии готовилось свыше семи тысяч пехотинцев: мечники, копейщики, секирщики и две сотни лучников. На стенах Цертоса оставалось около четырёх сотен воинов гарнизона, снабжённых чесночной смесью.
Ворота замка распахнулись. Герса приподнялась. Мост опустился. Десятитысячная армия Цертоса в полном составе во главе с маршалом прошла колонной через разводной мост, выстраиваясь недалеко от рва с водой. Все десять тысяч рыцарей были одеты в латы, которые полностью закрывали тела воинов. Шея, запястья, лицо – всё скрывалось за обмундированием. Их головы всё также прикрывали горшковые шлемы. Копейщики в пехоте были снаряжены новыми щитами: прямоугольная изогнутая по горизонтали пластина, сделанная из сплава алюминия и стали высотой в сто шестьдесят сантиметров, шириной в восемьдесят и толщиной в один сантиметр. В правой верхней части щита на краю имелось небольшое круглое отверстие для копья.
Выстроившись перед замком, многотысячная армия утихла, вслушиваясь в каждое слово, что громко выкрикивал сквозь открытое забрало маршал Октавиан в своей речи перед боем:
– Говорить может каждый! Но не каждый может делать! О человеке судят по его поступкам! Сегодня вы совершите самое важное дело в своей жизни! Скажу сразу – вы видели тех монстров, с которыми нам придётся биться! Поэтому не стану скрывать, что многие из вас сегодня домой не вернутся! Но перед этим я открою всем великую тайну – каждый из нас живёт не столько, сколько пробьётся в груди его сердце, а столько, сколько будут упоминать о его свершениях! Так вот, – выкрикивая во весь голос – СЕГОДНЯ!!!, мы обретём бессмертие! Минуя столетия, люди будут пересказывать историю о том, как десять тысяч храбрецов бились против чудовищ, что были в три раза больше них и которых не видывал свет! Об этом дне наши потомки будут слагать легенды и песни воспоют о нас! Упоминая об этой битве, будут говорить о вас, об участниках тех событий, что заставили поверить в существование людей без страха!.. А теперь, представьте, что скажут о вас, если вы перебьёте всех тех отродий, что посягнули на нашу землю и как трусливые мрази прячутся в глухом лесу!!!
Вдохновлённое речью своего полководца десятитысячное войско начало издавать небывалое ликование. Выкрикивая, рыцари энергично били копьями, мечами и секирами о свои щиты, приглушая все шумы до самой опушки леса. Похожие на победный возглас крики продолжались до тех пор, пока маршал не поднял вверх руку, требуя выслушать последнее:
– Мы… все слышат!? Это МЫ здесь хозяева! Этот замок, эти земли… всё это НАШ дом! И ЭТИМ ТВАРЯМ ТУТ НИКТО НЕ РАД! ПУСТЬ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПРЕИСПОДНЮЮ, ОТКУДА ЯВИЛИСЬ!!!
Маршал Октавиан развернул своего скакуна, после чего взмахнул мечом в направлении леса и медленно тронулся. За ним последовала вся армия. Они шли, двигаясь в такт, создавая громкий синхронный марш. Ранее ни при одном правителе Цертос не принимал участия в битве, выставляя армию, превосходящую числом нынешнюю. Каждый в её рядах понимал, насколько особенной предстояла битва, и сколь силён и опасен нечеловеческий враг.
За отбывающим войском следил король Георг через окно в башне, обнимая королеву Матильду, которая сложила ладони на плече супруга, облокотившись головой и предаваясь тревожным размышлениям о грядущей ночи.
11. ПЛЕНЯЩИЕ КРАСОТЫ
Подбираясь к лесным гущам всё ближе и ближе, в сердцах рыцарей нарастала тревога. Перед опушкой леса войско разбилось на четыре широчайшие колонны – две кавалерийские и две пехотинские. Таким образом, войско сформировало длинный прямоугольник, прочёсывая большой участок леса в поисках оборотней, которые вот-вот должны вылезти из своего логова. Первые и последние десять рядов заняли копейщики, среди которых двигались все остальные подразделения. Также по десять рядов копейщиков выстроились на флангах.
Миновав опушку леса, воинские формирования стали двигаться немного разрозненно из-за встречавшихся на пути деревьев и поваленных стволов. Рыцари следили за тем, чтобы максимальный разрыв между двумя соседними бойцами сильно не увеличивался, тем самым сохраняя сгруппированный ход. Воины провожали взглядом последние лучи солнца, вслед за которыми наступила сумрачная темнота. Солнце полностью спряталось за горизонт, а облака на небе сгустились, из-за чего темнота стала сильнее. Обратив на это внимание, маршал приказал остановиться, выжидая монстров на месте.
Прошло полчаса. Темнота превратилась в мрак. Вокруг ничего не происходило, как вдруг из-под травяного покрова начали выползать странные существа, с виду похожие на гусениц, но в несколько раз больше. В кромешной тьме создания светились красно-жёлтым цветом в полоску, как выглядят зебры при свете дня. На деревьях стали расправлять крылья необыкновенные бабочки. Их крылья были яркого золотистого окраса, с чёрными кругами в середине. Из нор стали выбегать белки, чья шерсть светилась жёлтым цветом с примесью оранжевого оттенка на хвостах, а их глаза сверкали светом, подобным аквамарину. У подножья деревьев выползали зайцы, которые сразу бросались в глаза из-за монотонной яркой белой шерсти. Она ярко светилась и прекрасно была заметна в темноте.
Увидев небывалую красоту, лица рыцарей наполнились улыбками, которые никому не были заметны. Воины настолько восхищались столь ослепляющими разум божьими тварями, что многие приподняли забрала или вовсе сняли шлемы, чтобы насладиться изумительным видом. Лес будто окрасился в разные цвета, когда число животных достигло непомерного количества. Командор Нерон нечаянно заставил одну из белок вернуться в дупло, когда попытался прикоснуться к дивному созданию. Неслыханная красота будто зомбировала разум воинов, которые настолько восторгались дивными существами, что на какое-то мгновение забыли обо всём.
Но, вдруг, гусеницы стали заползать под траву, Белки бросились обратно в норы. Зайцы разбежались в разные стороны, а бабочки сдвинули крылья, прервав яркое свечение. Только стоило восхитительным зверькам исчезнуть, как темнота вдруг начала немного рассеиваться.
Где-то из глубин леса доносился громкий вой. За ним ещё несколько. Потом ещё, ещё и ещё. Это был целый хор терзающих слух звуков. Казалось, они кого-то зовут и этот кто-то никак не явится… с того света.
Мурашки взъерошили всю кожу под доспехами. Рыцари вернули на место шлемы и хлопнули забралами. В какой-то момент вой оборвался. Облака рассеялись и на небе взошла луна, время от времени теряясь среди плывучих ночных облаков, которые поглощали её яркое свечение.
Время шло. Стояла абсолютная тишина, которую прерывало лишь лошадиное фырканье. Прошло три минуты с того момента как вой прекратился, и вот, вдалеке, за полупрозрачным туманом, который простирался среди сосен, постепенно нарастал волчий рык, что издавали сотни разъярённых оборотней. Лай становился громче по мере приближения тварей.
Они мчались и число их пугающе росло, о чём извещало количество лаев, разносившихся по огромной ширине леса. Лай становился громче. Оборотни приближались и до воинских формирований оставалось чуть больше километра, а до опушки леса было ещё около двухсот метров. Веки под забралами солдат ширились от нарастающего шума стада монстров.
Маршал Октавиан приказал отступить.
12. «КРОВАВАЯ БАНЯ»
– Отступаем! – после распоряжения маршала войско развернулось и начало двигаться в обратную сторону. – Командоры!
После того, как командоры Касар и Нерон подоспели к маршалу, Октавиан обозначил дальнейший план действий:
– Приступайте к распределению рядов.
Солнце возвысилось в зените. По разные стороны от Маршала за столом сидели командоры кавалерии и пехоты, выслушивающие план действий. Маршал смотрел по отдельности на каждого из командоров, раздавая отдельные указания между всадниками и пехотинцами.
– Итак, берём с собой одну сотню всадников. Остальные остаются на подступах к опушке. Заходим в лес, но не забираемся сильно далеко. Продвинемся немного и будем ждать на месте. Как только выманим, отойдём поближе к опушке. Там меньше деревьев, а значит есть где развернуться. Среди деревьев мы для них пушечное мясо, они нас просто раздавят, а ползать по соснам мы не умеем. Как только покинем лес, тут же присоединяемся к остальным и смыкаем ряды. Перед лесом разделите войска на две части. В лобовой части оставьте шесть рядов копейщиков. Когда произойдёт столкновение, многие оборотни просто перелезут через передние ряды. Надо, чтобы сзади их встретили. Поэтому во второй части войска в передние ряды отправьте ещё копейщиков. Создадим тиски. Командор, – обращаясь к Касару, – прикажите лучникам выстроиться впереди. Перед столкновением надо перебить как можно больше отродий на расстоянии. Я отдам только один приказ и после него остальные стрелы пусть выпускают самостоятельно без команды. После пяти залпов пусть лучники возвращаются к основной группе, становятся за копейщиками и готовят клинки.
Лай оборотней уже был слышен отчётливо. Оглянувшись назад, маршал и командор Нерон увидели оборотней, но пока ещё в виде тёмных пятен, которые показывались в тумане, не сумев, как следует, разглядеть силуэт.
Напряжение у воинов нарастало. Рыцари с трудом сдерживали взгляд от тыла, с которого так стремительно приближалось вражеское стадо.
Маршал обратился к командору Нерону:
– Командор, пусть первые два ряда копейщиков готовятся к нападению.
– Но как ещё они могут подготовиться?
– Командор, вы меня не поняли? Всадники будут нападать на оборотней. Они отправятся в лобовое столкновение. Пусть приготовят копья и по моей команде начнут скакать навстречу тварям. Пускай лошади развивают скорость до максимума. Но нападать они будут по очереди. Я отдам приказ, и первая линия выдвинется на зверей. Потом я дам следующую команду, и на оборотней вслед за первым отправится вторая линия. Выполняйте.
Командор молчаливо принял приказ, содержание которого маршал скрывал.
– Есть, маршал.
Войско уже начало пересекать опушку леса.
Развернув лошадь, маршал уже отчётливо видел стадо волков, после чего крикнул:
– Лучники, построиться!
Две сотни лучников выстроились перед основными формированиями, ожидая следующего приказа главнокомандующего.
– Готовься!
Лучники достали по одной стреле из-за спины, прислоняя к тетиве.
– Целься!
Стрелы вместе с луками направлялись слегка вверх, подгоняя положение снаряда под нужное расстояние.
– Огонь!
Две сотни стрел с серебреными наконечниками стремительно пересекали расстояние, пролетая мимо немногочисленных деревьев на опушке леса. Около трёх десятков достигли цели. Лесные просторы наполнили предсмертные вопли оборотней. Хотя эти звуки вряд ли можно было назвать воплями. Скорее это напоминало скуление. Издали было заметно, как меж сосен валятся с ног гигантские монстры. Слышался хруст ломающегося хвороста. Позади нарисовалась волна из оборотней с оскаленными клыками, которые перепрыгивали через умирающих собратьев. Следующие четыре залпа отправили на тот свет чуть меньше сотни волчьих отродий. После завершения стрельбы лучники устремились обратно к основной группе. Теперь переднюю линию атаки образовали кавалерийские копейщики, которые уже стояли лицом к разгоняющимся волкам.
Маршал отдал приказ:
– В АТАКУ!!!
Первый ряд кавалерии начал разгонять лошадей, удерживая копья перед собой. Всадники высматривали оборотней сквозь щели в шлеме и настраивали прицел, разгоняя лошадей до предела. Спустя десять секунд маршал отдал приказ отправиться в атаку второй линии, а основная часть армии оставалась на месте недалеко от леса в ожидании клыкастых тварей. Считанные метры оставались до встречи с монстрами. Зверей ожидали клинки, покрытые смертельной отравой, а рыцари мчались навстречу клыкам, которые в случае неудачи либо убьют их, либо сделают пленниками в звериной плоти.
Оборотни прижались к земле и махнули всеми четырьмя лапами, взмывая над землёй навстречу к смертным. Красные, синие, жёлтые и зелёные глаза сверкали перед рыцарями за несколько считанных мгновений, которые оставались до того, как наездники столкнуться с диким зверьём. Оборотни оторвались от земли на пару метров в попытке сбить всадников с лошадей. Лишь немногие рыцари оказались очень меткими. Наконечники копий проткнули волчью плоть и застряли внутри, заставляя всадников либо отпустить орудие, либо расстаться с лошадью. Около половины рыцарей выпали из своего седла, оказавшись на земле перед чудовищами, вытаскивая из ножен мечи с отравленными клинками. Все воины, что смогли удержаться в седле, пробыли там ещё не долго. Кровожадные волки моментально опускали их на землю с яростным желанием раздавить весь метал вокруг человеческой плоти и оставить лишь окровавленную тушу внутри доспехов. Едва мечи сбитых всадников обнажились, как вторая линия конницы налетела на монстров. На этот раз «выстрел» оказался ещё менее удачным. Всадники попадали под раздачу гигантских лап. Они пролетали над опавшей листвой, врезаясь в сосновые стволы. Кого-то не спасли даже стальные доспехи. Удар оборотня оказывался настолько сильным, что оставшаяся вмятина в доспехах ощутимо задевала голову, живот, спину и горло. Расплющенные тела и выжатая кровь – всё, что оставалось внутри доспехов после касания с волчьей лапой. И всё же волчье поголовье сократилось почти на целую сотню. В дальнейшем среди всадников, что оказались в окружении оборотней, живых не осталось. Всего за пару минут псы Анатаса перебили всех до единого.
Теперь перед громадными и прямоходящими волками предстало всё остальное войско, которое находилось на равнине, перед лесом.
Разноцветные глаза оборотней светились так сильно, что их было видно ещё до того, как сами твари начали выбегать из леса. Копейщики впереди выстраивались одинаково как среди кавалерии, так и среди пехоты. Первые держали копья перед собой, направляя их горизонтально вперёд. Вторая линия устанавливала копья над правым плечом впереди стоящего. Третья линия держала копья слегка приподнятыми. Четвёртая держала копья чуть выше, чем третья, как и пятая с шестой линиями. Следом располагался небольшой пустующий участок земли, на протяжении десяти-пятнадцати метров, после которого стояла вся остальная часть армии: маршал Октавиан – впереди, за ним слева – кавалерия и пехота – справа, которые возглавляли командоры Нерон и Касар.
Маршал удерживал в левой руке копьё, готовясь оторвать наконечник от земли, когда передние линии копейщиков столкнуться с врагом.
И вот, первые клыкастые твари показались на опушке леса. Чуть больше двух сотен голов – всё, что оставалось от полчища оборотней. Все рыцари, которые были убиты волками, уже не превратятся в оборотней. На этот раз доспехи, которыми сплошь были покрыты тела воинов, не смогли защитить обороняющегося всадника. Они защитили остальных, кто ещё дышал, от появления ещё одного потенциального оборотня. Монстры не смогли покусать всадников, а лишь раздавили латы, расплющивая туловища и черепа, наполняя доспехи кровавыми лужами.
Распахнутые пасти, испускающие омерзительные слюни, готовились к очередной попытке дотянуться до человеческой плоти. Словно дрессированные псы по команде, два десятка оборотней одновременно прыгнули на передние линии копейщиков. Каким-то образом многим удалось просочиться между копьями, избежав касания с отравленными наконечниками. Раздался сильный грохот металлических доспехов, когда звери рухнули на всадников, раздавливая своей массой тела воинов под латами. Даже последняя часть кавалерии не выдержала веса громадных монстров. Подозрительным показалось то, что оборотни не тронули свалившихся на землю беспомощных лошадей, как и тех, что минутами ранее были отправлены в лес.
Ещё не успели первые звери подняться на задние лапы после того, как им удалось продавить первый эшелон, как маршал с основной частью армии помчались вперёд, стремясь сомкнуть «тиски». За пару метров до цели Октавиан отпустил повод, и крепко ухватившись обеими руками за копьё, вонзил его в брюхо оборотня, который только успел поднять голову и взглянуть на всадника в серебристых сияющих доспехах, что через считанные мгновения заставит его сердце остановиться и сверкающие зелёные глаза угаснут навечно.
Для командора Нерона схватка с первым оборотнем оказалась не такой успешной, как для маршала. Оборотень, выпавший на долю командора, оказался изворотливым и успел пригнуться, зацепив своим плечом переднее бедро лошади, после чего командор выпал из седла, потеряв шлем. Едва он поднялся с колен, как оборотень подоспел к нему и обхватил его обеими лапами вокруг талии. Оборотень стал сжимать туловище, деформируя доспехи. Зверь сжимал металлическую защиту до тех пор, пока командор не начал издавать вопли от мучительной боли и из его рта начал бить фонтан крови, которая вскоре покрыла всю нижнюю часть его лица и шею, стекая вниз по доспехам.
– НЕРОН!!! НЕТ!!! – маршал издал громкий возглас, даже для самого Октавиана едва слышимый на фоне волчьих рёвов и бесчисленных предсмертных криков, когда он увидел, как из его товарища, буквально, выжимают все соки. К тому моменту оборотень начал разжимать лапы, чувствуя, как серебро, нанесённое на доспехи, прожигает его плоть. Но хватка была настолько сильная, что каких-нибудь мгновений хватило бы, чтобы пустить воину достаточно крови. Подобрав ближайшее копьё, Октавиан метнул его в сторону оборотня, пробив насквозь череп твари. Безжизненное тело командора Нерона замертво рухнуло на землю.
Командор Касар оказался не менее находчивым, чем в предыдущих битвах. Он решил отказаться от копий и решительно отправился на зверя с мечом и щитом. Командор бросался под оборотня и каждый раз наносил лёгкий порез краем клинка той частью, которая была обработана серебром. Этих порезов вполне хватало для того, чтобы на командора сваливались не трёхметровые исполины, а простые смертные, к облику которых возвращались тела оборотней.
Впервые за многие годы маршал придал высокое значение своему военному мастерству, когда на него нападали звери в три-четыре раза превосходящие его по размеру и в десятки раз по силе. Ещё никогда он не испытывал ответственность за чужие жизни так сильно, как в ту ночь. В отличие от остальных, он с лёгкостью вырезал оборотней одного за другим. Воткнув клинок в ступню, он тянул рукоять меча на себя, разрезая лапу оборотня пополам. Если меч входил в туловище, то маршал поворачивал клинок на девяносто градусов, чтобы рана не закрывалась, и тогда оборотень начинал издавать громкий и болезненный вой. Прикрываясь щитом от удара, Октавиан обязательно выставлял клинок поперёк щита лезвием вперёд, и тогда оборотень обязательно задевал лезвие меча какой-нибудь частью тела. Изобретательность маршала Октавиана не знала границ, и для оборотней он стал таким же палачом, как и для предыдущих врагов. Палач, способный обезглавить кого угодно, и не только людскую сущность.
Остальные рыцари, в лучшем случае, терпели жуткие боли после того, как монстр одним размашистым ударом отправлял их на десять-пятнадцать метров прочь от себя и, возможно, он останется жив, и даже поднимется, если на пути не встретится кто-то из других оборотней. В худшем случае, рыцарь погибал, успевая внутри шлема издавать напоследок несколько предсмертных криков, сопровождающихся кровавыми струями, что наполняли латы. За несколько мгновений до последнего вздоха воины оставались наедине с собой, внутри сплошных доспехов, за которыми предсмертные крики не были слышны никому… никому, кроме умирающего, чьи вздохи прерывались под натиском сумасшедших зверей, присланных слугой сатаны.
Фланги войска сомкнулись, и волчья стая оказалась зажатой в кольцо, которое теперь нужно было сжимать.
Командор Касар упал на спину после того, как над его головой пролетел оборотень. Зверь слегка задел верхушку шлема, и этого хватило, чтобы шлем слетел с головы. Повернувшись на живот, командор начал вставать, опираясь на колени, и вдруг замер. В полуметре от него на четвереньках очень медленно подползал оборотень. Его сверкающие синие глаза смотрели прямо в лицо Касара. Монстр оскалил свои клыки, издавая слабый, но отчётливый рык, пуская тягучую слюну из своей пасти. Полметра отделяло командора от оборотня. Не дожидаясь, когда зверь дёрнется ему навстречу, Касар резко поднял меч и направил клинок острием в сторону оборотня, после чего лезвие оказалось в пасти зверя. Быстро выдёргивая меч из волчьей пасти, командор нанёс сильный порез на языке зверя, после чего в спешке кинулся искать шлем, дабы скорее вернуть его на голову.
Равнина, многократно послужившая полем боя, постепенно покрывалась трупами. К тому моменту на земле уже лежали свыше двух тысяч свежих трупов, ещё не успевших остыть. Из доспехов мёртвых рыцарей просачивалась кровь, покрывая зелёную траву цветом гибели и насилия, цветом, который несёт страдания, боль, ненависть и вселяет страх в сердца смертных.
Спустя несколько минут последние ряды войска добрались до места столкновения и теперь на каждого оборотня нападали по пятнадцать-двадцать рыцарей одновременно. Кому-нибудь из них обязательно удавалось задеть чудовище лезвием, что было обработано серебром.
Больше часа продолжалась самая кровопролитная битва в истории Цертоса. Последний оборотень пал от руки рядового рыцаря, который вонзил клинок через обе щеки. Вокруг лежали горы трупов. Из доспехов продолжали вытекать тонкие багровые ручейки крови, которую всё также впитывала земля, уже давно насытившаяся этим горьким привкусом. Сотни и сотни рыцарей лежали на земле, отдав свои жизни за свободу великого замка и людей, о чьих подвигах теперь будут слагать легенды.