Тени. Реки забвения

Никто не придет на помощь

Мое сердце бешено колотилось, а по коже вновь пробежали мурашки. Хотя, может, это не от страха. Точнее, не только из-за него. Это могло быть и из-за холодного мрамора гробницы, к которой я прижималась. Тень же медленно спускалась по лестнице. Все ближе и ближе.

Я с трудом подавила всхлип, зажав ладонью рот, и затаила дыхание. Вот они, шаги. Ближе, еще ближе. Я видела, как тень скользит по земле, будто бестелесный призрак. Она тянулась ко мне, затем плавно переплыла за угол мраморной гробницы и оказалась на другой его стороне.

Я готова была вскочить. Готова даже сбежать – или попасться. Я напряглась. Шаги уже слышались совсем рядом. А вот они уже с противоположной стороны от последнего пристанища адмирала Нельсона. Но человек не остановился. Он пошел дальше. Тень отступила, и я услышала, как раздались шаги на лестнице, ведущей в святилище.

Дрожа, я выдохнула. У меня кружилась голова, так долго я не дышала. Несколько раз я беспокойно вдохнула и выдохнула. Осторожно выглянула из-за угла. Никого. Тогда я побежала. И на этот раз оглядываться я бы не стала. Мне нужно поскорее выбираться отсюда!

Я взбежала вверх по лестнице. Ступеньки скрипели под моими шагами, но меня это не волновало. Появились проблемы посерьезнее – мне вдруг стало невыносимо жарко. Я покачнулась и на бегу врезалась в стенку. Это еще что такое? Меня бросило в жар. Золото будто стекало с моей кожи, а когда я протянула руку к двери, ожидая, что она откроется, не произошло ровным счетом ничего.

– Давай же! – нетерпеливо крикнула я и налегла на дверь. Меня охватил такой жар, что я едва могла дышать. Дверь по-прежнему оставалась запертой, и поэтому, чтобы выйти на улицу, мне пришлось нажать на защелку. Сила во мне куда-то пропала. Выбравшись из кустов, я пошатнулась, но заставила себя идти дальше и неуклюже перемахнула через кованый железный забор. Я потрясла руками, будто это могло прогнать золото, но оно продолжало накатывать на меня, как морские волны. Со мной явно что-то было не так. Мне казалось, что я не просто светилась. Я будто сгорала. Я оттянула в сторону воротник рубашки, но легче не стало.

– Бастиан, – хрипло выдавила я. Он бы знал, в чем дело. Он бы мне сейчас помог.

Боль сводила с ума, и я чувствовала, что больше не могу сдерживать тьму внутри себя. Я теряла контроль, но не понимала почему. Так жарко.

Задыхаясь, я бросилась к автобусной остановке и, недолго думая, с силой толкнула женщину, ожидающую автобус. Тьма овладела мной, и я сунула руку в ее сумку, пока не нащупала ее кошелек. Без угрызений совести я вытащила оттуда несколько купюр и сунула кошелек обратно. Подошел автобус, и я купила билет. Затем я села на самое дальнее сиденье и опустила пониже голову, надеясь, что никто не посмотрит в мою сторону, потому что все мое тело покрыли золотые плетения. С головы до ног. А украденные деньги, что лежали сейчас у меня в кармане, почти не утолили голод, который меня обуревал и мешал ясно мыслить. Перед мысленным взором резко вспыхнули какие-то мрачные картинки, и я машинально вытащила из кармана брюк лист бумаги и карандаш и начала рисовать. Грифель затупился, а ножа, чтобы заточить его снова, у меня больше не было. На мгновение меня охватило отчаяние, но пальцы уже сами тянулись к бумаге. Я рисовала жар, который чувствовала. Рисовала что-то, что окружало меня плотной стеной, чувствуя, как языки пламени бушуют вокруг меня. Рисовала узоры, которые папа выковал мне на рукоятке моего ножика, потом начала растирать их кончиком пальца, как будто они плавились. Я не задумывалась, что именно я рисую. Мотив шел откуда-то из сердца.

– Папа, – прошептала я, уставившись на листок. – Ну хватит, пожалуйста!

Я прижала рисунок к груди, словно он мог меня защитить и не дать моему сердцу выпрыгнуть из груди. Жар внутри не стихал. Я вся вспотела, и воздух в автобусе внезапно показался мне таким сухим, что я закашлялась. Я медленно скомкала рисунок, карандаш выскользнул из моих пальцев и покатился по полу салона автобуса.

Жар все усиливался, и я уже находилась в полуобморочном состоянии. Какую же я совершила ошибку…

У меня больше не было ножа – и с ним исчез и контроль. И теперь я сгорала изнутри.

Мне показалось, что прошли часы, когда я, пошатываясь, наконец-то добралась до палисадника Флоренс. Я вся дрожала, будто в лихорадке, и мне казалось, что мир вращается слишком быстро. Из последних сил я дошла до задней двери. Моя кожа так светилась, что даже кот испуганно мяукнул при виде меня и спрятался под стул.

– Флоренс! – позвала я, и хотя, скорее всего, напугала бы ее так же, как и кота, но больше помощи ждать было неоткуда. Она мне так нужна. – Флоренс! – снова прохрипела я, но ответа не последовало. Она наверняка уже ушла в ателье.

Еле живая, я потащилась вверх по лестнице. Надо вернуться к Бастиану. Но я не посмела бы прийти к нему без кольца сердца. Стал бы он помогать мне после того, как я украла кольцо и тем самым подвергла жизнь Скай опасности… Впрочем, даже если я отдам ему кольцо теперь, когда я точно знала, что отец солгал мне, я не могла быть уверена, что он захочет мне помогать.

И все же хотелось бы в это верить. Потому что я не могла забыть своих чувств к нему, хотя они и поблекли. К тому же у меня просто не оставалось другого выбора, кроме как надеяться, что он поможет мне, потому что я медленно сгорала. И бог знает, сколько у меня осталось еще времени…

Мне бы только забрать кольцо, а потом как можно скорее отправиться в Даркенхолл и попросить его о помощи. Бессильно рухнув на кровать, я притянула Эдди Спаркла к себе. Сунула руку в дырку на пятке мишки и попыталась нащупать кольцо.

– Да ладно, – пробормотала я. – Оно ведь спрятано где-то здесь…

* * *

Бастиан почувствовал ее присутствие еще до того, как вошел в дом. Еще когда стоял на улице и смотрел в сторону окна на втором этаже, за которым сгущались плетения, манившие его. Он видел ее страх. Сильный и темный страх цвета оникса, который смешивался с мучительной болью. Никаких сомнений – эти плетения могли принадлежать только одному человеку. Тут же, словно сам собой, проснулся его голод, и он сжал кулаки. Эбби всегда оказывала на него такое воздействие, и легче от этого сейчас не становилось. Он ужасно разозлился на нее. Разочаровался в ней. И все же безумно скучал по ней, как ни по кому другому до сих пор. Поэтому он поддался желанию приблизиться к ней и протянул руку в тень домика. Хотя ему стоило немалых усилий оставаться в тени, он некоторое время наблюдал за ней из своего надежного укрытия, потому что ее вид просто очаровал его.

Фиолетовые волосы Эбби рассыпались по плечам, скрывая одну половину ее лица. Сейчас она казалась ему существом из какого-то другого мира. Эбби Вудс вся будто была создана из чистейшего золота. Ее губы горели красновато-золотистым цветом, глаза неестественно поблескивали, а лицо словно осыпали золотистой пудрой. Даже ее руки покрылись блестящими плетениями. Ему даже стало интересно, почему она так выглядела. Неземное создание. И невероятно красивое.

Он хотел побыть в тени еще подольше, чтобы просто посмотреть на Эбби, потому что знал, что как только он выйдет на свет, между ними состоится очень непростой разговор. Очень серьезный.

С горестным вздохом он все же покинул тень.

– Привет, Эбби.

Она испуганно вздрогнула и резко вскочила с кровати, с трудом переведя дыхание. Прижав к груди розовую плюшевую игрушку так, будто она могла ее защитить, Эбби уставилась на него широко раскрытыми золотистыми глазами.

– С ума сошел?! – крикнула она и отступила на один шаг, потом еще на один, пока наконец не врезалась спиной в платяной шкаф. Что ж, возможно, он действительно был не в себе, раз вообще решил к ней приблизиться. Он же понимал, что это опасно, хотя все внутри него кричало о том, чтобы взять ее плетения. Чистейшее безумие. Но оставаться в стороне он тоже не мог. Это золото в ее взгляде волшебным образом притягивало его.

– Нелегко же оказалось тебя найти, – проговорил он, огибая кровать, отделявшую его от нее. Эмоции на ее лице быстро менялись после того, как испуг исчез. Но преобладала, конечно, вина, а еще на первый план выдвинулись бирюзовые воспоминания. Интересно, о чем она сейчас думала? О нем? О них обоих? Об их поцелуях? Или о том, что он видел ее в объятиях брата?

– Да, я сбежала, – призналась она, неуверенно втягивая голову в плечи. При этом она болезненно скривила лицо. – Но я как раз собиралась вернуться в Даркенхолл, честное слово, – вырвалось у нее. – Я… Мне нужна помощь, Бастиан, – прошептала она, все еще крепко прижимая игрушку к груди. – Я… я собиралась вернуться, потому что я… совершила ошибку.

– Ошибку, – хмыкнул Бастиан, стараясь говорить спокойным тоном. Она совершила не одну ошибку, когда поцеловала Тристана и украла кольцо сердца. Возможно, неправильно винить ее за то, что она целовала его брата, ведь тот манипулировал ее чувствами. Но вот кража…

– Я поверила отцу, – продолжала Эбби, все еще испуганно глядя на него. – И очень зря… Я ведь не знала, что… Но теперь, когда я заглянула в книгу Оуэна, я знаю, что…

– Твои слова сейчас не имеют никакого смысла, – перебил он ее и сделал шаг вперед. Ярость внутри него ревела, когда он схватил ее запястье и резко притянул к своей груди.

– Да знаю я! – Эбби застонала, и медвежонок упал на пол. – Я почти ничего не соображаю, Бастиан. Я… сгораю. Моя кожа, она светится, и я… я едва могу дышать. Я собиралась вернуться, клянусь… – Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. – Мне очень страшно… – Она прикусила дрожащую губу, и это крошечное движение пробудило инстинкт защитника Бастиана. – Ты нужен мне, Бастиан.

Чувства, вспыхнувшие в нем при этих словах, напугали его, потому что ослабили самообладание. Он стиснул зубы, заставляя себя успокоиться. Ей нельзя доверять. Она ведь воровка, как и говорил Оуэн.

– У тебя очень хорошо получается обманывать людей, – прорычал он, обхватив ее подбородок. Ее губы оказались так близко к его собственным, что он почувствовал ее дыхание. Красно-золотое искушение. – Но в этот раз тебе это не удастся. Мне от тебя больше ничего не нужно, кроме кольца сердца… – Эта ложь далась ему сложнее, чем он предполагал, потому что он хотел большего. Он хотел, чтобы она не только помнила их поцелуи, но и снова захотела бы его поцеловать. Точно так же, как этого хотел он. Благодаря Эбби Вудс высохшая пустынная почва его сердца снова расцвела, и теперь, несмотря ни на что, ему хотелось, чтобы эти чувства продолжали расти. И тем тяжелее было ему видеть, как потемнели плетения ее души от его резких слов. Он сделал ей больно. Намеренно. Чтобы защитить себя самого.

– Я хотела отдать его тебе. Хотела вернуть его, – всхлипнула она, указывая на лежащего на полу медвежонка. – Правда, я уже собиралась…

– Я больше ничего не хочу слышать, Эбби. Просто отдай кольцо. Тогда я исчезну.

Она кивнула.

– Говорю же, я так и хотела сделать, но…

– Никаких но. Отдай его мне. Сейчас же.

Она стояла так близко. И это ощущалось так заманчиво, что в нем пробуждалась ярость, похожая на опасного хищника. Он видел, как пурпурные сердечные плетения с его ладоней уже потянулись в ее сторону.

– Отдай его мне сейчас, Эбби, – настойчиво потребовал он, потому что ему все-таки нужно держать дистанцию, если он не хочет подвергать опасности жизни их обоих. В конце концов, сейчас без своего кольца он был недостаточно силен, чтобы поглотить ее плетения. А остановиться он бы просто не смог, голод постепенно завладевал им. Они оба погибнут, если он потеряет контроль.

– Не могу, – выдавила Эбби, и слеза побежала по ее щеке. – Я бы отдала, но…

Бастиан оттолкнул Эбби от себя и чуть отступил. Ее отказ разжег в нем жадность. Кажется, только сейчас он понял, как ослабел.

– Ты что, думаешь, это игра, Эбби? – гневно прорычал он, ероша волосы. – Отдай мне кольцо, потому что в противном случае…

* * *

Я дрожала. Мой голос звучал пронзительно, и близость Бастиана не давала сосредоточиться и ясно мыслить. Проступившие на его коже плетения становились все заметнее, и я почувствовала, что он изо всех сил пытается не потерять самообладание. Я боялась его, но еще больше я боялась жара в моей груди. Сейчас каждая клеточка моего тела пылала.

– Послушай, – крикнула я, бросаясь к нему. – Просто послушай меня! – Лишь бы только он не ушел через тень, лишь бы не бросил меня тут…

– Отдай мне кольцо, Эбби, – нетерпеливо повторил он, сжав кулаки. Ярость внутри него бурлила все сильнее. Было бы разумнее держаться от него подальше, поэтому я не двинулась с места и беспомощно всплеснула руками.

– У меня его нет, – выдохнула я. – Черт возьми, Бастиан, этого чертового кольца здесь нет!

Я видела, как мои слова удивили Бастиана. Почувствовал ли он панику в этот момент? Этого я не знала, но контроль он точно потерял. Зрачки Бастиана резко сузились, его глазные яблоки пронзили багровые плетения, и он мучительно поморщился. Ярость взяла верх.

– Где кольцо Скай, Эбби? Кому ты его отдала? – спросил он сквозь стиснутые зубы, грозно надвигаясь на меня.

Несмотря на жар в крови, по коже у меня побежали мурашки. Бастиан сейчас представлял опасность. И хотя мою кожу покрывало чистейшее золото, я понимала, что уже ничего не контролирую. В этот раз я бы его не остановила. Я больше не обладала никакой силой. Нет. Я была уязвимой.

Искры и боль

Маргарет-Мод несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что ей это не кажется. Нет, ей не показалось. Все было вполне реальным. Плавильный котел в кузнечном горне бурлил, и над ним поднимался золотистый дым. Он клубился, будто живой, и даже пытался сопротивляться пламени. Но что более всего поразило Маргарет: Джек Вудс отворачивался, будто не мог выдержать этого испарения. Он кашлял и хрипел так громко, что Маргарет отлично слышала это даже из своего укрытия за ящиками. Его лицо исказилось от боли, и это говорило о многом. Сначала она подумала, что это из-за отблесков пламени кожа Джека кажется золотой, но сейчас, когда он, задыхаясь, опирался на наковальню, его лицо оставалось в тени. А выглядел он тем не менее так, словно весь изнутри светился жидким золотом. Маргарет перекрестилась. Страх пополз к ней по шее, как волосатый паук, и она отползла подальше в свое укрытие. Жуткий вид Джека неожиданно напомнил ей об отце в тот роковой вечер. Тогда он тоже светился таким же золотистым светом, когда пламя подобралось к нему. Когда уже его рубашка и волосы горели, он со страшным криком налетел на журнальный столик, пытаясь сбежать из огненного ада.

Маргарет снова вонзила ногти в обожженное предплечье и так крепко закусила губу, что почувствовала вкус крови на языке. Ей хотелось кричать, чтобы таким образом выплеснуть накопившуюся боль, но невероятным усилием воли она все же заставила себя успокоиться.

«Я исцеляюсь», – думала она, тихонько раскачиваясь вперед и назад, как малыш в колыбели. Я исцеляюсь. Душа наполняется воспоминаниями, это хорошо, мысленно твердила она себе, прогоняя горький привкус желчи в горле. Это очень хорошо. Потому что я исцеляюсь.

Хотя зрелище было по-настоящему пугающим, она все же не могла оторвать взгляд от Джека Вудса. Пот катился по его лицу, и он скорее стянул с себя рубашку, словно ткань обожгла его. Его торс тоже весь покрывали золотые полосы, и даже с большого расстояния Маргарет-Мод видела капли пота на его спине. И дело тут явно не в жаре из печи. Скорее, он как будто светился изнутри, когда снова приблизился к кузнечному горну. Джек взял в помощь длинные клещи и достал плавильный котел. Мышцы на его руках дрожали от напряжения, и золотистый дым поднимался над ним, когда он наклонялся над плавильным котлом. Он глубоко вдохнул этот золотистый дым, исходящий от котла, и плетения на его коже отступили.

Маргарет растерянно посмотрела на него. Он зачерпнул что-то с бурлящей поверхности и небрежно плеснул на пыльный пол. Может, это шлак или что-то в этом роде, подумала Маргарет. В металлообработке она совершенно не разбиралась. Женщина внимательно смотрела, как он переливает оставшийся жидкий металл в небольшую литую формочку. В это же самое время слышалось шипение, сыпались искры. А Джек по-прежнему хрипел от боли.

Металл светился ярко-оранжевым цветом, но быстро остывал по краям формы. Вот оранжевый начал темнеть, потом стал красным, как лава, которая вот-вот должна была застыть. Джек вытер пот со лба и потянулся за кузнечным молотом. Он вытряхнул остывший металл из формочки. Затем взял его клещами и положил в горн, продолжив нагревать. Лишь через несколько мгновений Джек смог повернуть добытый чистый металл перед собой, как эскимо на палочке. Он удовлетворенно вытер лицо, прежде чем сунуть слиток обратно в горн. Снова взметнулся золотистый дым, и на теле Джека опять выступили блестящие полосы. Как будто жар влиял не только на металл, но и на него. Он вздохнул с облегчением, когда вытащил из печи раскаленный слиток и быстро положил его на наковальню. Затем он взял кузнечный молот под рукой и ударил по крошечному слитку.

Донг!

Джек неожиданно вскрикнул, выронил стержень, и кусок металла грохнулся на землю. Молот тоже выскользнул из его пальцев и упал на пол. Маргарет вся сжалась.

Она не понимала, что происходит, когда Джек, кряхтя, поднял с пола остывшее железо и сунул его обратно в печь. Он судорожно втянул воздух, и в тот момент казалось, что все его тело окрасилось позолотой. Как будто золотистая волна проходила сквозь него. На этот раз его рука дрожала, когда он снова держал металл на наковальне. Он взмахнул молотом и опустил его на раскаленный металл.

Донг!

Звук молота смешался с нечеловеческим криком Джека. Золотая волна обрушилась на него, и он, задыхаясь, опустился на колени. Но на этот раз удержал и молот, и стержень с куском металла. Он с трудом поднялся на ноги, задыхаясь и дрожа всем телом. Маргарет показалось, что ему стоило немалых усилий поднять молот, чтобы нанести еще один удар по горячему железу.

Донг!

Крик Джека вдруг резко оборвался. Должно быть, сорвал голос. Он с трудом смог перевести дыхание.

– Я все контролирую! – закричал он и снова с силой ударил по металлу. – Я – ключ!

Донг!

Ледяная бездна

– Его тут нет, – проговорила Эбби так тихо, что Бастиан с трудом ее расслышал. – И я не знаю, где оно.

– То есть как это ты не знаешь? – Бастиан схватил ее за плечи, и плетения всколыхнулись с удвоенной силой, так взбесил его ответ Эбби. Исчезло, значит… Кольцо сердца просто исчезло. В самом деле? Он внимательно изучал ее плетения, пытаясь найти в них ложь.

– Я спрятала его там, – пробормотала она, указывая на медвежонка. – У него лапка порвана, и я положила кольцо туда… Но теперь его нет.

Рука Бастиана скользнула по ее шее, и плетения начали переползать с кончиков его пальцев на ее кожу. Он чувствовал, что теряет контроль.

Эбби испуганно вскрикнула.

– Не надо, Бастиан! – взмолилась она. – Пожалуйста, не делай этого!

У него не осталось выбора. Как-то не верилось, что она говорила искренне о кольце. И это только усиливало его ярость.

– Я тебе не верю, – он усилил хватку, и у Эбби закружилась голова, хотя она из последних сил пыталась сопротивляться.

– Бастиан… – в отчаянии шептала она, и по ее щекам покатились слезы. Золотые слезы.

– Что Бастиан? Меня не вини – это ведь ты украла кольцо. – Он закрыл глаза, приблизился к вратам ее сердца и даже немного удивился, что ее сила не остановила его. Куда она только подевалась?

Без кольца он не смог бы пройти через врата ее сердца, но даже если бы у него сейчас было кольцо, странный жар, исходящий от Эбби, просто не позволил бы ему приблизиться к ней.

– Помоги мне!.. – услышал он ее голос. Горячая волна подступила еще ближе. – Оно сжигает меня!

Его ярость по-прежнему стремилась схватить ее сердечные плетения, которые больше не тянулись к нему. Но жар немилосердно отбрасывал его в сторону. Этот жар оказался явно сильнее его ярости. Сильнее его голода.

Задыхаясь и чувствуя, что его трясет как в лихорадке, Бастиан смог вернуть контроль. Плетения на его коже исчезли, хотя он все еще держал Эбби. Он посмотрел ей в глаза и вдруг понял: это не золотой блеск, это бушующее пламя.

– Да что это с тобой? – обеспокоенно спросил он и чуть отстранился от нее, когда она неожиданно закричала, будто ее ударили. – Эбби! – закричал он, пытаясь удержать ее, но она вдруг скользнула на пол.

Она громко застонала, и ее кожу покрыли золотые молнии. Потом Эбби вдруг испустила страшный крик и скорчилась на полу. Бастиан опустился на колени рядом с ней и скорее притянул ее к себе.

Да что, черт возьми, тут творилось?

На ее лбу выступили капельки пота, кожа вся светилась, и она обмякла в его объятиях.

– Эбби… Эбби, поговори со мной. – Он чуть приподнял ее голову, пытаясь понять, что происходит. – Эбби!..

– Я… – ее голос сорвался, и она жадно ловила ртом воздух. – Я сгораю! – прохрипела она и вся сжалась от боли. Она уже не плакала, а буквально выла, отчаянно цепляясь за него.

Бастиан озабоченно потрогал ее лоб. Горячий.

– Эбби! – он потряс ее за плечи. Ее нечеловеческий крик разбивал ему сердце, и он уже намеревался отдать все, чтобы только помочь ей. Ее плетения изменились до неузнаваемости. Черная боль перекрывала все ее воспоминания и чувства. Золото накатывало на нее, будто цунами, причиняя страшную боль. Будто схватки во время родов. Или… как удары кузнечного молота.

По ее щеке скатилась слеза, и он осторожно стер ее. И сам невольно вскрикнул. Слеза обожгла его пальцы. Все тело Эбби пылало. Она часто моргала, но зрачков видно уже не было. Их заполонило чистейшее золото.

– Я горю, Бастиан… – выдохнула Эбби так бессильно, что Бастиан едва ее понял.

– Я не дам тебе сгореть, – пообещал он и крепко обнял ее. Она так резко опустила голову на его грудь, будто ее ударили бейсбольной битой. Неестественно выгнув спину, она впилась ногтями в его шею. Она так громко кричала, что соседи наверняка могли бы ее услышать, поэтому Бастиан прижался губами к ее губам, чтобы заглушить ее крик, увлекая ее за собой в тень.

* * *

Я провалилась в ледяную бездну, по-прежнему чувствуя под кожей жар, грозивший испепелить меня. Тьма вокруг принесла сейчас самое настоящее спасение. Жар понемногу отступал, и я постепенно расслаблялась. Я будто растворялась в бездне, мне становилось легче и спокойнее. Я слышала сердцебиение человека, державшего меня на руках так, будто я драгоценное сокровище, и чувствовала его губы на своих.

Затем я ощутила тупой удар. Хотя боль по-прежнему просачивалась через все мое тело, но она уже не была такой нестерпимой. Я захрипела, не слыша себя – в тенях не могло быть никаких посторонних звуков. А холод, который при других обстоятельствах сгубил бы меня, теперь спасал мне жизнь. Точнее, спасали меня все же руки, по-прежнему крепко державшие меня. Спасали от жара. И от распада. Я чувствовала, что я в безопасности. Даже несмотря на то, что находилась сейчас в бездне, и от огня внутри меня по-прежнему исходила серьезная угроза. Но его объятия дарили мне ощущение безопасности.

– Спасибо, – пронеслись сквозь темноту мои невысказанные мысли. – Спасибо тебе, Бастиан.

* * *

Ничего подобного Бастиан еще не испытывал. От девушки, которую он прижимал к своей груди, исходил невероятный жар. Даже немного больно было держать ее на руках, и ему не верилось, что ледяная бездна сможет охладить это горячее пламя. Что происходит? Откуда взялся этот жар? Почему Эбби так больно? Он не знал, но видел, что холод теней, судя по всему, влиял на девушку благотворно. Она по-прежнему цеплялась за него, и сердце его бешено колотилось.

Он был зол на нее. Конечно, уязвлен. Ревновал. Понимал, что доверять ей нельзя, и клялся себе, что раз и навсегда отключит свои чувства к ней. И все же…

Он вдыхал ее аромат, она вся дрожала, а он, не зная, как облегчить ее страдания, чувствовал себя абсолютно беспомощным. С каждой секундой, проведенной в мире теней, он постепенно слабел, но тем не менее точно знал, что никогда не отпустит ее.

– Тише, все будет хорошо, – мысленно утешал он ее. Он осторожно провел языком по ее нижней губе, будто таким образом он мог облегчить ее боль. А может быть, он просто пытался облегчить свою собственную тоску. От ее губ полыхало такое пламя, что ему представлялось, как он целует вулкан.

Бастиан прекратил целовать. Близость с Эбби пробуждала ярость, а в бездне его силы постепенно иссякали. Он чувствовал, что не сможет долго оставаться в тени. У него кончались плетения.

– Нужны новые, – подумал он и решительно углубился дальше в тень. Он вышел из дома Флоренс, скользнул в тень деревьев и через нее добрался до ближайшей станции метро. Еще через два прыжка тени он очутился в туннеле. Так они и перемещались дальше сквозь тени. Эбби постепенно остывала. Ее пальцы на шее парня медленно расслабились, температура кожи пришла в норму, но тех плетений, что еще остались у него, оказалось крайне мало, чтобы ориентироваться в бездне. Нужно скорее вернуться на свет. За новыми плетениями.

Он чувствовал, как ярость постепенно растет внутри него, чувствовал, что вот-вот потеряет самообладание. На его коже уже проступили полосы, которые тут же потянулись в сторону Эбби.

Впрочем, у него почти получилось осуществить задуманное. Он просто надеялся, что его план и дальше сработает. Ему нужны были сердечные плетения – срочно. А еще он точно знал, у кого их можно взять.

* * *

Мне это снится? Этот поцелуй… Нежный, как перышко. Поцелуй… В бездне!.. Это прикосновение, которое значило сейчас намного больше, чем все вокруг. Единственное утешение в этот страшный час, когда я чуть не сгорела изнутри. Холод тени успокаивал кожу, жар постепенно отступал, и с каждой секундой в темноте мне становилось лучше. Я постепенно приходила в себя, различала уже не только собственный хрип, но и ощущения Бастиана.

Он тоже весь дрожал. Я чувствовала, как, подобно змеям, извиваются плетения под его кожей. Как они тянутся в мою сторону. И я чувствовала, как он борется с этим. Я, кажется, еще никогда не находилась в тени так долго. Никогда не заходила так далеко, и бесконечный простор этой тьмы не давал нормально дышать. Я не видела выхода. Не видела света. И искренне не понимала, как Бастиан определял, куда двигаться дальше.

Я цеплялась за него, прижималась крепче, полагаясь на его силу. Он наверняка знал, что делал. Вот догадался же он, что бездна тени может спасти меня. И действительно – удары, которым я не могла противостоять, становились все слабее. Реже. И все же я хотела, чтобы это окончательно прекратилось, и потому хотелось углубиться дальше в тени.

Вид, открывшийся передо мной, напомнил мне тот, который я нарисовала в поместье Каерхеев. Бездна тени, чернее самой ночи. Где-то там все могло закончиться. Где-то там было мое спасение – а может, и моя гибель. Я не знала, чего мне ждать, но меня туда тянуло. Однако не я решала, куда двигаться дальше. И вот Бастиан, еле дыша, наконец вышел из тени.

На миг меня ослепил яркий свет, и я не сразу поняла, куда мы прибыли. На полу лежали гимнастические коврики, а в дальнем углу с потолка свисала боксерская груша. Даркенхолл. Зал, где Бастиан обычно проводил тренировки по антиагрессии.

Здесь он притворялся, что помогает ученикам обрести душевное равновесие, а на самом деле забирал их плетения, облегчая груз их душ, и тем самым давал им шанс на лучшую, счастливую жизнь. Эта комната навевала неприятные воспоминания, потому что мне такой подход не нравился. А еще именно здесь я впервые увидела, как Бастиан забирал плетения у Эсме. Довольно интимный момент, и тогда я почувствовала укол ревности. Но сейчас я думала не об этом. Едва мы вернулись на свет, вернулась и моя боль.

– Что мы здесь делаем? – недоуменно пробормотала я и крепче стиснула зубы, когда Бастиан осторожно опустил меня на пол. Однако окончательно он меня не отпустил, будто сомневался, могу ли я стоять.

Сам он при этом тоже выглядел неважно. По щеке текла кровь, а тело захлестывали темные полосы. Проклятое наследие…

– Мне срочно нужны сердечные плетения, – пояснил он, постепенно убирая от меня руки. Поскольку я не упала и смогла удержаться на ногах, он тут же отошел и завел руки за спину, поглядывая на меня с подозрением, но в то же время я видела в его глазах и тревогу. – Я не знаю, что с тобой происходит и почему ты так светишься, но прежде, чем мы с этим разберемся, мне нужны плетения.

Жар снова усилился, и мне было сложно сосредоточиться на том, что он говорит. Я села на коврик и наблюдала, как Бастиан подошел к микрофону.

– Гвиннед МакНейл, пожалуйста, зайди в тренировочный зал. Гвиннед МакНейл, пожалуйста, в тренировочный зал, – объявление Бастиана эхом отозвалось в динамиках школы, и я раздраженно нахмурилась.

– Гвиннед? – вымученно прохрипела я, потому что нестерпимый жар сводил с ума. – Я думала, тебе сердечные плетения нужны.

Как-то не верилось, что у Гвиннеда можно взять достаточно сердечных плетений. С другой стороны, уж лучше Гвиннед, чем одна из двойняшек, похожих на кукол Барби.

– Гвиннед идеален, – деловито отозвался Бастиан, потирая руку. – Много времени это не займет. А потом… – Тут он прищурился, и я невольно поежилась от его взгляда. – Потом ты расскажешь мне, куда делось кольцо сердца, потому что клянусь тебе всем, что для меня свято, Эбби, – игры кончились. Если вдруг ты не заметила, здесь происходят вещи, которые опасны. Для тебя, для меня и для Скай.

– Да я и не играю ни во что! – оправдывалась я, вытирая пот со лба и чувствуя, что снова свечусь. – У меня ощущение, что я сгораю изнутри – какие уж тут игры!

Бастиан, казалось, немного смутился.

– Может, сейчас ты и не играешь. Но ты явно знаешь больше, чем говоришь, и, поскольку ты не единожды обманула мое доверие, я уже даже не знаю, чему из всего, что ты говоришь, я еще могу верить.

Я прикусила губу. От его слов стало больнее, чем от жара в груди.

– Ты можешь мне доверять, – обиженно заверила я его. – Правда можешь, Бастиан, я…

Он горько рассмеялся и подошел ближе. Плетения на его коже уже казались какими-то фиолетовыми, но его глаза еще выглядели по-человечески. Беспокойство в его взгляде отступило на второй план.

– Ты украла два кольца. Воспользовалась моими чувствами к тебе, чтобы предать меня. Ты целовала не только меня, чтобы получить то, что хотела, но и Тристана, – он гневно сузил глаза. – А еще ты, оказывается, в каком-то сговоре со своим отцом – и я все равно должен тебе доверять? Я что, похож на идиота, Эбби?

Его слова причиняли боль.

– Но ты же только что поцеловал меня. Спас меня в тени. Зачем ты это сделал, раз я, по-твоему, подлая лгунья?